Текст книги "Легенды авиаторов. Исторические рассказы"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Андрей Леонидович Мартьянов

Легенды авиаторов

Исторические рассказы

01. Мидуэй

... – Надо поздравить мистера Хопкинса, – полушепотом сказал Василию герр вахмистр.

– Сегодня шестое июня, знаменательная дата для военной истории США.

– Разве? – заинтересовался младший лейтенант. – А что такого случилось шестого

июня?

– Двоечник, – Горыныч глянул на Васю неодобрительно. – «Американский

Сталинград», вот что случилось. У нас поворотными пунктами в войне были

Сталинградская и Курская битвы, а на Тихоокеанском театре военных действий —

четырехдневное сражение у атолла Мидуэй, закончившееся 6 июня 1942 года. Семьдесят

лет прошло.

– Конечно же, вспомнил! Японцы потеряли четыре тяжелых авианосца и тяжелый

крейсер против одного авианосца и одного эсминца у Соединенных Штатов!

– Не все так просто, мой юный друг, – пустился в разъяснения дракон. – Самые

невосполнимые потери Империя понесла в великолепно обученной элите палубной

авиации. Из двух с половиной тысяч погибших японцев большинством оказались летчики

двух дивизий «Дай-ичи Коку Кантай», то есть Первого воздушного флота – главного

козыря в войне на Тихом океане. Именно Первый воздушный флот под командованием

адмирала Нагумо обеспечил Японии полгода непрерывных побед на огромных

пространствах от Перл-Харбора до Цейлона. Завоеванное господство на море обеспечило

быструю оккупацию Малайи, захват считавшегося неприступным Сингапура, наконец,

захват Филиппин и Индонезии – той самой ресурсной базы, ради которой Японская

Империя вступила в войну... После Мидуэя этот козырь был бит, и Япония встала на путь,

ведущий к окончательному поражению.

– То есть, – уточнил дотошный вахмистр, – речь идет о катастрофической потере

преимущества в качестве летного состава без адекватной замены?

– Вы, милейший Герман, умеете исключительно точно формулировать свои мысли, —

похвалил Вольфа змей. – Вот что значит классическая германская школа! Верно.

Преимущество в воздушных боях стало переходить к американцам, пока не достигло пика

в 1944-45 годах, когда Япония, в качестве отчаянной меры была вынуждена пойти на

использование

камикадзе.

Особенно

учитывая

восьмикратное

экономическое

превосходство Соединенных Штатов...

– Добрый день, джентльмены, – штаб-сержант Хопкинс появился у входа в ангар. —

Опять бурные дискуссии? Что на этот раз?

– Мидуэй, – прямо сказал Вася. – Горыныч снова умничает. Кстати, мои поздравления

– дата знаковая.

– Благодарю, мистер лейтенант. Для Тихого океана Мидуэй действительно был одним из

крупнейших воздушных сражений – с нашей стороны в воздух было поднято больше

трехсот самолетов: двести с авианосцев и сотня с аэродрома на атолле. Японцы

использовали почти сто пятьдесят машин включая гидропланы – больше не сумели,

поскольку без малого восемьдесят истребителей, бомбардировщиков и торпедоносцев не

успели взлететь и были уничтожены на палубах.

– Около полутысячи самолетов в общей сложности, – подтвердил Горыныч. – Теперь

понимаете, в чем отличия океанской войны от крупных сухопутных операций? Битва при

Мидуэе продолжалась четыре дня, Орловско-Курская операция – месяц и восемнадцать

дней.

– Масштабы несравнимы, – сказал Вася. – На Курской дуге действовали миллионные

армии, до трех тысяч танков и по две с лишним тысячи самолетов с каждой стороны!

– Флоты всегда были малочисленнее сухопутных армий. Для Тихого океана это было

колоссальное столкновение – командующий Объединенным флотом адмирал Ямамото

вел к атоллу Мидуэй флот в составе ста восьмидесяти пяти боевых и вспомогательных

кораблей, в том числе – четыре ударных и два легких авианосца, семь линкоров,

четырнадцать крейсеров, два гидроавиатранспорта, большое количество эсминцев,

подлодок, и транспортных кораблей. На палубах авианосцев базировалось более двух с

половиной сотен боевых самолетов, в том числе двести двадцать шесть на четырех

авианосцах – «Кага», «Акаги», «Хирю» и «Сорю».

– Чудовищная армада, – согласился вахмистр Вольф. – Представить себе что-то

подобное на Атлантическом театре сороковых годов решительно невозможно! Если

только во времена Первой мировой и Ютландского сражения.

... – В котором участвовали сто кораблей с немецкой стороны и немногим меньше

полутора сотен с британской, – дополнил Горыныч, перебивая. – Ютланд являлся

крупнейшим линейным сражением в новейшей истории! Подчеркиваю – линейным,

когда бьются артиллерийские корабли, а не авианесущие соединения, как при Мидуэе, где

ведущую роль в разгроме Объединенного флота Японии сыграла именно авиация!

– По-моему, Империя зря связалась с США, – покачал головой Вася. – Японцы

действовали в веке двадцатом, используя мерки джентльменских войн девятнадцатого

века. Господа сели за покер, отыграли, посмотрели карты, вздохнули, рассчитались, и

пошли каждый своей дорогой. А тут – пьяная драка в тайге за последнюю банку

тушенки. Причем дрались Майк Тайсон и Костя Цзю – весовые категории не совпадают,

мягко говоря...

Дракон издал звук, отдаленно смахивающий на покашливание. Горыныч смеялся.

– Вы с герром вахмистром сегодня достигли вершин красноречия, – сказал змей. —

Забавная и достаточно точная метафора. Можно сколько угодно спорить, кому при

Мидуэе «повезло», а кто недосмотрел, не понял оперативную обстановку или вовсе

совершил фатальную ошибку. А ведь у японцев было солидное преимущество, пускай и с

урезанным на треть потенциалом – авианосец «Секаку» получил повреждения, а

эскадрильи, базировавшиеся на нем и на его собрате «Дзуйкаку», понесли тяжелые потери

в воздушных боях и в операции не участвовали. Но американцы обошли противника в

главном: им были известны оперативные планы адмирала Ямамото – лучший криптограф

США, коммандер Джозеф Рочфорт взломал военно-морской код врага и соединения

адмирала Нимица могли нанести упреждающий удар...

– Упреждающий? – переспросил штаб-сержант. – Мистер Горыныч, вы

преувеличиваете. Просто знать о плане атаки японцев на Мидуэй и обнаружить в океане

флот противника, навести на него самолеты, преодолеть противовоздушную оборону и в

финале потопить – это две огромные разницы!

– Тем не менее, вы ударили первыми, – упрямо сказал Горыныч. – Получив сигнал с

самолета-разведчика «Летающие крепости» B-17 с Мидуэя атаковали японские

транспорты, а в шесть утра 4 июня 1942 года летающая лодка «Каталина» наконец-то

нашла первые два авианосца в боевом строю, в сопровождении кораблей эскорта. Тогда

как японские воздушные разведчики не смогли обнаружить авианосцы США, полным

ходом идущие на сближение – адмирал Нагумо решил, что первые атаки провели

самолеты базирующиеся на атолле и американский флот находится слишком далеко.

Нагумо совершил роковую ошибку, стоившую затем Японии поражения в войне – в семь

утра он отдал роковой приказ о перевооружении пикировщиков и торпедоносцев

фугасами для удара по аэродрому, вместо бронебойных бомб и торпед для удара по

кораблям...

– Не ошибусь, если предположу, что флот адмирала Нимица уже подошел на расстояние

прямого удара, – сказал герр вахмистр. – Не обнаруженный врагом.

– Так и было, – согласился Горыныч. – В решающую битву на Тихом океане вступила

авиация. С палуб тяжелых авианосцев «Хорнет», «Энтерпрайз» и «Йорктаун» начали

волнами подниматься бомбардировщики и торпедоносцы – самолеты Grumman TBF

Avenger, Martin B-26 Marauder, пикировщики Dauntless и Vindicator... Тогда же адмиралу

Нагумо сообщили о приближении американцев и приказ о перевооружении был отменен

– на ударные машины вновь начали подвешивать только что снятые торпеды и

бронебойные бомбы. На палубах находилось множество полностью заправленных

самолетов и боеприпасов.

– Одно попадание – и кранты, – кивнул Вася. – Жуть.

– Не то слово, друг Василий, – Горыныч помотал рогатой башкой. – Авианосцы

Первой дивизии «Акага» и «Каги» вспыхнули как гигантские костры, взрывались не

убранные в трюмы фугасы, пылало топливо, системы пожаротушения были разрушены...

Вскоре к месту боя подошла эскадрилья пикировщиков капитана Макса Лесли —

семнадцать Dauntless его бомбардировочной эскадрильи заблудились в облаках, но пойдя

на вынужденное снижение обнаружили третий авианосец – «Сорю». Палуба так же была

заполнена самолетами и боеприпасами. Результаты атаки предсказуемы – третий

грандиозный факел над океаном...

– Но контратака-то была? После вывода из строя первых трех кораблей уцелел «Хирю»!

– Уцелел? Ненадолго. Самолеты с «Хирю» все-таки повредили американский

«Йорктаун», однако решить исход битвы эта небольшая удача не могла. День спустя

«Йорктаун» затонул не в результате бомбовых попаданий, его торпедировала японская

подлодка. Бомбардировщикам с «Хирю» было некуда возвращаться – ответный удар

настолько повредил корабль, что капитан отдал приказ о затоплении последнего

авианосца некогда блестящего Объединенного флота Империи.

– Печальная история, – нейтральным тоном сказал вахмистр.

– Скорее, поучительная, герр Вольф. – дракон сделал движение, которое можно было

расценить как пожатие плечами: чуть вскинул сложенные на спине крылья. – Господство

на океанском театре боевых действий окончательно перешло к авиации, точнее – к

авианосным группам. Если ранее кто-то и недооценивал воздушный флот, то после

Мидуэя последние иллюзии рассеялись. И, разумеется, в результате этой катастрофы

Япония навсегда утратила инициативу и перешла к обороне.

– Неплохо повоевали, – Вася пожал руку штаб-сержанту. – Советской авиации было

бы крайне неприятно столкнуться на Дальнем Востоке в 1945 году с японскими ВВС,

которые вы фактически истребили при Мидуэе.

– Бросьте, сэр, – поморщился Хопкинс. – Вы делали свое дело на континенте, мы свое

– на Тихом. Каждый сражался на своем месте. Но уж поверьте, я предпочел бы десять

Мидуэев одному сражению под Прохоровкой...

© А. Мартьянов. 05.06. 2012.

02. Противовоздушные фантазии

– Опять ботов на полигон повезли, – сказал Вася, провожая взглядом колонну

грузовиков «Студебеккер» выезжавших из ворот авиабазы. Можно было рассмотреть

хорошо знакомые силуэты в кузовах: укрытые брезентом спаренные зенитные турели 3,7-

cm FlaK 43 с автоматическим наведением. – Я, конечно, понимаю, разработчики

стремятся к реалистичности – боевой авиации без ПВО не существует! – но все-таки

здесь World of Warplanes, а не World of FlaKs! Что сказал бы личный состав, появись в

Мире Танков боты на противотанковых самоходках или роммелевские 88-миллиметровые

зенитки в кустах, выведенные на прямую наводку?

– Продолжая развивать твою глубокую мысль, – меланхолично сказал Горыныч,

развалившийся на газоне перед административным корпусом, – следовало бы

посоветовать «Варгеймингу» ввести, к примеру, ночные бои, причем непременно с

аэростатами заграждения. А что такого? Для времен поршневой авиации аэростаты на

тросах – вполне эффективное средство ПВО!

– Guten tag, meine Herren, – из дверей диспетчерской вышел вахмистр Вольф. Держал в

руке листочек с очередным полетным заданием. – О чем разговор?

– О том, что все профессии нужны и все профессии важны, – ответил Вася. – Включая

столь нелюбимых авиаторами бойцов противовоздушной обороны...

– Простите, герр лейтенант, но я хотел бы напомнить, что ПВО это не только и не

столько зенитки или радары, – уточнил въедливый вахмистр. – Но еще и авиация —

перехватчики, ночные истребители!

– Предположим, – заметил Горыныч, – на заре эры воздухоплавания ничего подобного

не было, поскольку до Первой мировой войны никто не задумывался над тем, как будет

развиваться авиация: Германский генштаб делал ставку на Цеппелины, полагая, что

самолеты могут использоваться в боевых действиях исключительно как разведчики или

курьеры. В чем-то немцы были правы: до появления тяжелых бомбардировщиков только

дирижабли Luftschiffertruppe были способны наносить бомбовые удары по

промышленным центрам противника – в налетах на Британию за всю войну участвовали

пятьдесят Цеппелинов, совершивших двенадцать бомбардировок Лондона и сорок ударов

по другим объектам на острове. С началом рейдов Цеппелинов англичане и задумались о

создании эффективной противовоздушной обороны...

– Разве тогда уже изобрели специальные средства ПВО?

– Нет, разумеется! Использовали всѐ, что оказывалось под рукой: прожектора,

установленные на особые станины длинноствольные пулеметы и полевые пушки, начали

оснащать аэропланы пулеметами. Затем в чью-то светлую голову пришла

напрашивавшаяся сама собой мысль: зачем дожидаться появления Цеппелинов в небе над

Англией, когда гораздо проще перехватывать их на подходе к побережью? Каким

образом? Верно, уловить звук двигателей! Для этого-то вдоль берега с 1916 года начали

устанавливать бетонные «акустические зеркала».

– Зеркала? – уточнил Вася. – Я не совсем понимаю...

– Представь себе гигантские, диаметром в девять метров, бетонные чаши обращенные

вогнутой стороной к Ла-Маншу! Человек стоявший на страже британского неба,

располагался либо в фокусе зеркала, либо в специальной камере под ним. В последнем

случае звук передавался прямо в уши оператору, через трубочки, напоминающие трубки

стетоскопа, только многократно увеличенные в длину. Были зеркала в виде огромных

полукруглых стен длиной по шестьдесят метров и высотой до пяти метров – в Кенте,

Сандерленде и Редкаре построили десятки акустических зеркал, отлично сохранившихся

до наших дней!

– Боевая эффективность? – тотчас поинтересовался вахмистр.

– Очень даже хорошая, – кивнул Горыныч. – Для своего времени, разумеется. Звук

улавливался оператором на расстоянии до тридцати километров, при взаимодействии

нескольких зеркал можно было вычислить направление движения Цеппелина или

самолета. После Великой войны, в двадцатых годах, процесс оптимизировали: в фокус

поместили микрофон, который и передавал звуки в бункер под акустическим зеркалом —

можно было засечь не только аэропланы, но и шум двигателей кораблей. Однако

самолеты стали летать гораздо быстрее, чем свели скорость их «детектирования» по звуку

на нет, а к началу Второй мировой и вовсе изобрели радар. Теперь на берегах Кента стоит

множество заброшенных колоссальных «ушей», привлекающих туристов.

– Через тысячу лет люди будут гадать, какому древнему религиозному культу

принадлежат эти странные менгиры, – рассмеялся младший лейтенант. – Я так полагаю,

это далеко не все выдающиеся достижения раннего периода развития ПВО?

– Ты, друг Василий, даже не представляешь, сколь причудливы были изгибы

конструкторской мысли, – дракон хитро покосился на господина Вольфа. – Вспомним

дивное изобретение «Люфтваффе на вертеле» от 1941 года.

– «Люфтваффе на вертеле»? – немало озадачился вахмистр. – Так и называлось?

Впервые слышу.

– Именовалось это чудо, конечно, иначе – «Naval pattern vertical firing flame thrower», —

сказал Горыныч. – Изумительная поделка очень специального директората британского

Адмиралтейства «Directorate of Miscellaneous Weapons Development». Здоровенная тумба

на ножках смахивающая на самовар с трубой – ни единый здравомыслящий человек с

первого взгляда не определит, для чего устройство предназначено. В действительности

это огнемет. Только не простой, а зенитный...

– Что? – поперхнулся Вася. – Зенитный огнемет? Я не ослышался?

– Понимаю твои чувства, – на морде дракона появилось саркастичное выражение. —

Давать оценку психическому здоровью конструктора я не буду – sapienti sat, как

говорится. Тем не менее аппарат выдавал струю пламени высотой до тридцати метров и в

начале 1941 года вовсю испытывался как на суше, так и на борту судна «La Patrie». На

вооружение, естественно, огнемет не принят по понятным причинам – даже для англичан

столь экстравагантная идея оказалась неприемлемой...

– Господи боже, – простонал вахмистр. – Воображаю себе пилота Ju.87 Stuka, который

летает вокруг факела кругами и высунув руку с вилкой жарит баварские колбаски...

– Но и «огнемет ПВО» далеко не предел фантазии! – весело продолжил Горыныч. —

Как вам мысль: воздушные минные поля? Берется ракета многоразового использования, в

боевую часть укладываются фугасные бомбы с парашютами на тросах. Достигнув

требуемой высоты бомбы выбрасываются из отсека и если вражеский бомбардировщик

зацепляет тросик, фугас взрывается. Красотища же?

– В свете «Vertical firing flame thrower» и воздушных минных полей понятие «британские

ученые» приобретает новый блеск, – вздохнул Вася.

– Нечто в этом духе во время войны все же применяли. На советский пикирующий

бомбардировщик Пе-2, например, устанавливали гранатомет, который выкидывал гранаты

с парашютиками в сторону нападающего истребителя. Но по-моему самый выдающийся

проект опубликовали в американском журнале «Popular Mechanics» – центробежный

бомбоистребитель.

– Повторите, пожалуйста, герр Горыныч? – на этот раз проняло даже невозмутимого

Германа Вольфа. – Центробежный – что?

– Бомбоистребитель, – откровенно посмеиваясь сказал дракон. – Устанавливается

сорокаметровая башня, на вершине которой находится вращающийся купол. К куполу по

окружности крепятся двенадцать стальных канатов с грузилами на оконечьях. При

появлении вражеского бомбардировщика мощный электромотор начинает раскручивать

купол со скоростью пятьдесят оборотов в минуту – предполагается, что канаты образуют

«зонтик», который либо отбросит, либо разобьет бомбы...

– Чума, – покачал головой Вася. – Думается, это волшебное устройство отбросит

максимум десять процентов упавших на цель бомб при неимоверных затратах на

установку и раскрутку. Надеюсь, проект так и остался на бумаге?

– Ну почему же? Один построили и даже испытали, да только тросы моментально

переплелись, двигатель заклинило и он попросту сгорел... Надеюсь теперь ты не станешь

возражать против установки на полигонах World of Warplanes банальных спарок 37-

миллиметров? Впрочем, я могу слетать в центральный офис «Варгейминга» и поговорить

с разработчиками на тему зенитных огнеметов – смотрится красиво...

– Чур меня! – отмахнулся Вася. – Даже не думай! Хватит того, что есть!

© А. Мартьянов. 12.06. 2012.

03. Операция «Фрэнтик»

– Весьма впечатляет, – сказал Горыныч, наблюдая за строем из пятнадцати P-51

«Мустанг» проходящих на бреющем над аэродромом. – Жаль, конечно, что введение

«национальных битв» как в World of Battlesips пока не планируется...

– Можно с этого места поподробнее? – тотчас заинтересовавшийся Вася повернулся к

дракону. – Что значит «национальные битвы»?

– У нас здесь, равно и в «Мире танков» воюет смешанный состав, – пояснил змей. – В

«Мире корабликов» флоты предполагается составлять из представителей одной нации.

Как ты себе воображаешь линкоры «Тирпиц», «Ямато» и «Родней» сражающиеся в одной

команде?

– В целом, верно, – кивнул младший лейтенант. – У авиаторов со смешанным составом

все-таки несколько проще: англичане воевали вместе с американцами или французами в

начале войны. Опять же вспомним эскадрилью «Нормандия-Неман» в составе ВВС

Советского Союза...

– Можно привести куда более масштабные примеры, – подхватил штаб-сержант

Хопкинс. – Совместный план СССР и США «Frantic», стартовавший в июне 1944 года,

как раз шестьдесят восемь лет назад – проведение нескольких крупных

бомбардировочных акций со сквозным пролетом воздушного пространства Германии и

посадкой на советских авиабазах!

– О, да, одна из самых любопытных страниц русско-американского военного

сотрудничества, – воодушевился Горыныч. – Осенью 1943 года союзники понесли

тяжелые потери в бомбардировщиках на западном направлении. Достаточно вспомнить

катастрофический рейд на Швейнфурт 14 октября – из двухсот девяносто одной машины

было сбито шестьдесят и повреждено сто тридцать восемь! Это не считая меньших, но

тоже весьма чувствительных потерь при налетах на Берлин и Бремен! Американское

командование решило, что пора менять тактику и обратилось за помощью к СССР —

предоставить авиабазы для посадки «Крепостей»...

– Челночные рейды? – уточнил Вася. – «Летающие крепости» поднимаются с

аэродромов в Англии и оккупированной союзниками части Италии, отрабатывают по

объектам и вместо рискованного возвращения на исходные базы «проскакивают»

Германию на высоте, приземляясь на территории Советского Союза?

– Именно! В Советском Союз самолеты Восьмой, Двенадцатой и Пятнадцатой

воздушных армии США должны были ремонтироваться, дозаправляться, пополнять

боезапас и лететь обратно, по дороге выполняя следующее задание. Центральный

аэродромный узел решили устроили под Полтавой, еще два в Миргороде и Пирятине:

Полтава находилась на примерно одинаковом расстоянии от баз на Британских островах и

в

Италии,

кроме

того

до

войны

там

базировалась

советская

ДБА,

Дальнебомбардировочная авиация, а потому имелись взлетные полосы с твердым

покрытием, которые отступающие немцы повредили лишь частично – подготовить

Полтавский узел к приему тяжелых бомбардировщиков можно было в кратчайшие сроки.

Кроме того, рядом находились аэродромы советской авиации ПВО, она должна была

прикрывать союзников от истребителей противника.

– Это какие же затраты предстояли, – покачал головой младший лейтенант. – Принять

сотни огромных машин, обеспечить их топливом, устранить поломки и повреждения,

эвакуировать раненых летчиков в госпиталь...

– Ты перечислил далеко не всѐ, – авторитетно сказал Горыныч. – Размах операции

«Frantic», безусловно, потрясает: арктическим конвоем JW-58 из Ливерпуля в Мурманск

было отправлено сорок четыре тысячи тонн грузов для первичного обеспечения авиабаз

– строительные материалы, оборудование, автомобили, горюче-смазочные материалы,

боеприпасы, комплектующие для ремонта американских самолетов... Через Иран в

Полтаву прибыли больше четырехсот американских солдат и офицеров – технический

персонал. Командование поставило жесткие сроки: за полтора месяца аэродромы и вся

инфраструктура должны быть полностью готовы к начальной фазе операции. Успели.

– Я читал мемуары генерала Эйкера, лично принимавшего участие в первом вылете, —

сказал мистер Хопкинс. – Сначала решили не рисковать и ударить по военным объектам

в Венгрии. С аэродромов под Римом поднялись сразу семьсот пятьдесят самолетов —

бомбардировщики В-17 под прикрытием «Мустангов», оборудованных дополнительными

бензобаками. Успех превзошел все ожидания: потерян всего один стратегический

бомбардировщик и семь «Мустангов» вернулись в Италию из-за технических неполадок.

– Но, как обычно, не обошлось без казусов, – дополнил Горыныч. – Ближе к линии

фронта погода резко ухудшилась, начался ливень, «Мустанги» заблудились в облаках и

потеряли основную группу, обогнав бомберы – они случайно увидели неизвестный

русский аэродром и совершили срочную посадку. К изумлению летчиков это был

конечный пункт маршрута – Пирятин, без всяких проблем принявший шестьдесят

четыре самолета! А бомбардировщики в это время только подходили к Полтаве и

Миргороду, где их ждали представители советского командования и посол Соединенных

Штатов Гарриман – к счастью, всѐ обошлось и соединение генерала Эйкера достигло

цели.

– Воображаю реакцию штаба Люфтваффе на эту неслыханную авантюру, – фыркнул

Вася. – Интересно, головы полетели?

– Рейхсмаршал Геринг был вне себя, – подтвердил змей. – Руководству Четвертого

корпуса Люфтваффе базировавшегося в Брест-Литовске было дано строжайшее указание:

любой ценой найти аэродромы американцев, которые обнаглели настолько, что во время

второй фазы операции начали челночные рейды на Берлин! Немцам даже в кошмарном

сне привидеться не могло, что медлительные и неповоротливые В-17 прикрывают

«Мустанги» – истребители союзников ни разу не летали из Британии в Россию, а

тевтоны даже не допускали такой возможности, это исключено! В результате 21 июня

1944 года после бомбардировки Берлина и других германских объектов американскую

авиагруппу перехватили «Мессершмитты», не разглядевшие, что высоко над строем

«Летающих крепостей» идут истребители – что тут началось! «Мустанги» сбрасывают

бензобаки и бросаются в атаку, «Худые» удирают, множество куполов парашютов в

небе...

– Сильно. Эдакая пощечина Люфтваффе!

– Ответ не заставил себя ждать, – мрачно сказал дракон. – В Четвертом авиакропусе

тоже работали профессионалы. Пилот Ганс Мюллер на своей «Раме» как раз 21 июня

успел сфотографировать полтавские аэродромы, передал разведданные в штаб и там

немедленно начали подготовку к ответному удару. К вечеру «Fliegkorps IV» поднял в

воздух около ста восьмидесяти бомбардировщиков He.111 с аэродромов в Польше и

Западной Белоруссии. К часу ночи эскадра подошла к Полтаве, сбросила осветительные

бомбы и нанесла сокрушающий удар...

– А наша разведка? ПВО?

– Советский генерал Перминов еще днем предлагал перебросить В-17 на другие базы под

Харьковом – все помнили, что перехватить замеченного немецкого разведчика не

удалось. Американцы отказались. Пришедшие на помощь истребители 310-й дивизии

противника не видели – была дождливая и облачная погода, да еще и глубокая ночь. На

счастье, часть «Хейнкелей» сбилась с курса и аэродром под Миргородом уцелел, зато в

Полтаве они устроили настоящий разгром, высыпав на цели до сотни тонн бомб. При этом

не потеряв ни единого самолета.

– Это было очень неприятно, – с истинно американской корректностью сказал штаб-

сержант Хопкинс. – Уничтожено сорок четыре «Летающие крепости» и двадцать пять

повреждено – не считая истребителей. Сгорели триста шестьдесят тонн бензина, взорван

склад боеприпасов. Хорошо хоть потери в людях оказались сравнительно небольшими. А

на следующий день русские отправились мстить – нанесли бомбоштурмовые удары по

немецким авиабазам «Fliegkorps IV»...

– Нельзя отрицать и определенную долю везения, – напомнил Горыныч. – Пока

«Хейнкели» утюжили Полтаву, экипажи самолетов стоящих в Миргороде спокойно спали

и только утром выяснили, что от катастрофы их спасла гроза и низкая облачность.

Уцелевшие после налета семьдесят две «Крепости» не откладывая перебросили в

Кировоград, «Мустанги» до 25 июня оставались в Пирятине, а 26-го утром все самолеты

взяли курс на Италию попутно уничтожив нефтеперерабатывающий завод в Дрогобыче.

Затем вернулись на базы в Англии.

– На этом всѐ и кончилось?

– Ничего подобного. Американское командование сменило тактику: если нет хорошего

противовоздушного прикрытия баз в районе Полтавы, то рисковать тяжелыми и дорогими

машинами мы не станем. Заменим В-17 дальними истребителями-бомбардировщиками —

уже хорошо знакомыми нам «Лайтнингами» Р-38 под прикрытием непременных

«Мустангов»! После неудачной «Frantic-II» использование аэродромов продолжалось

вплоть до весны 1945 года, когда американцы окончательно эвакуировали технику и

персонал...

– Жаль, что инцидент 22 июня почти окончательно подорвал уверенность в успеха

челночных рейдов стратегических бомбардировщиков, – заключил мистер Хопкинс. —

Хотя практика показала, что потери на земле в результате отчаянного немецкого рейда и

последующие потери экипажей в воздухе над Германией несопоставимы – в Полтаве

погиб всего лишь один американский офицер и пятнадцать было ранено... Наше

командование попросту испугалось, что налеты продолжатся, а русские не сумеют

организовать противовоздушную оборону.

– Очень может быть, что при успешном продолжении плана «Frantic», войну удалось бы

закончить на месяц или два раньше, – согласился Вася. – А это десятки тысяч жизней.

Перестраховались.

– Снова напоминаю о неприменимости сослагательного наклонения для исторических

событий, – строго сказал Горыныч. – Что было, то было, не исправишь. Но лучше

попытаться, чем вовсе ничего не делать!..

© А. Мартьянов. 13.06. 2012.

04. Золотые львы на красном поле

1942 год, авиационная база Раяк в Ливане

– Горючего нет, запасных частей для самолетов – нет, – Майор Пуликэн пожимал

плечами, посматривая в пустое небо. – Торчим тут без толку.

С немцами у него были старые счеты – еще с Первой мировой.

Опытный пилот Первой истребительной группы, майор мучительно переживал

бездействие. До баз Ближнего Востока и Африки немцы еще не добрались, но толку от

оставшихся здесь французских авиационных групп не было.

– В Лондоне идут переговоры. Но зная англичан, могу предположить: когда они

договорятся с русскими, война успеет закончиться.

– Прибыл генерал Валэн! – сообщил младший лейтенант Ларош, прибежавший из

штаба, запыхавшись. – Национальный Комитет Свободной Франции формирует для

отправки в СССР одну истребительную авиагруппу.

– Где? – Офицеры обступили Лароша.

– Здесь! – ответил он, блеснув улыбкой. – Прямо здесь!

29 ноября 1942 года, Иваново

– Какие, однако, снега! – заметил майор Жан Луи Тюлян. Этот тридцатипятилетний

офицер был потомственным летчиком. В своей короткой темно-синей куртке спортивного

покроя он казался моложе своих лет. Офицерское военное училище он окончил в Сен-

Сире, а летную школу – в Версале.

– Да уж, по слухам, в России не то, что в Африке, – подтвердил Пуликэн. В его глазах

мелькнула насмешка. – Большая страна, огромная. Тут тебе не Ливийский пляж.

Он намекал на случай, который Тюляну часто поминали. Как-то раз, находясь в

патрульном полете, он заставил приземлиться прямо на пляж транспортный самолет, в

котором оказалось шесть итальянских генералов и три штабных офицера, улетавших из

осажденного англичанами Тобрука...

Через несколько часов полета транспортные самолеты с личным составом и имуществом

французской авиационной эскадрильи «Нормандия» произвели посадку на аэродроме близ

Иваново.

Декабрь 1942 года

Капитан Друзенков получил новое назначение: обучать французов полетам на советских

истребителях.

– На чем я только не летал! – ответил он на вопрос обступивших его французских

летчиках. – Почитай, на всех боевых самолетах, какие состоят у нас на вооружении.

– А на немецких? – спросил Тюлян.

Друзенков засмеялся:

– Было такое. На немецких тоже летал. На трофейных. И на истребителях, и на

бомбардировщиках. Ну, раз вы у нас гости – то выбирайте: на чем летать вам.

Французы переглянулись. Их вид немного забавлял Друзенкова, но он знал, что

привыкнет видеть эти совершенно нерусские фигуры в меховых куртках, унтах и с

покрасневшими от мороза лицами.

– Як-1, – ответил Тюлян, высказывая общее мнение.

В отличие от немецких истребителей Fw.190, Ме.109F и Ме.109G советский самолет Як-1

имел значительно меньший вес и лучшие маневренные свойства.

Россия и правда – совсем не то, что Франция, не говоря уж об Африке. В первый летный

день эскадрилья с удивлением наблюдала, как трамбовалось и укатывалось снежное

летное поле.

– У нас, когда снег выпадает, полеты прекращаются, – объяснил Тюлян.

Друзенков хлопнул его по плечу:

– Россия всегда воевала не по правилам.