Текст книги "Unknown"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

непосредственной поддержкой своих войск на поле боя.

…Войска стягивались к Прохоровке. Как и сто с лишним лет назад, под Бородино, никто

еще не знал названия этого малозначительного села – названия, которое войдет во все

исторические книги.

© А. Мартьянов. 29.09. 2013.

94. Таран в небе Китая

10 февраля 1938 года, Нанчань

Русские встретили американского военного советника настороженно.

Ченнолт усмехнулся. Он знал, что Советы действуют в Китае с наивной азиатской

таинственностью: например, никто из летчиков не называет посторонним свои настоящие

имена. Выдумывают, иногда на ходу. Хорошо хоть китайцами не прикидываются.

Даже самолеты свои «замаскировали»: бомбардировщики называют «катюшами»,

истребители – «чиж», «ласточка»...

Что касается Ченнолта, он своей настоящей фамилии скрывать не намерен. Правда, в

паспорт у него вписана специальность «фермер»...

Ченнолт прилетел на своем любимом, новом истребителе фирмы «Кертисс-Райт» – Р-36.

Подарок очаровательного «шефа авиации Китая» – Сун Мейлин, супруги Чан Кайши.

– Вот что я вам скажу, господа, – заговорил Ченнолт. – Стоило бы для начала изучить

японские самолеты.

– Мы работаем над этим, – уклончиво ответил Рычагов, даже не считая нужным

скрывать, как покоробило его обращение «господа».

Рычагов был главным военным советником по вопросам использования советских ВВС, в

своем роде – «коллега» Ченнолта.

– Я уже поработал за вас, – сообщил Ченнолт. – И готов делиться сведениями. В

воздухе над долиной Янцзы у меня была возможность кое-что понять. Монопланы

японцев обладают минимальным весом. При строительстве своих машин наши враги

пожертвовали решительно всем ради маневренности. Поэтому в бою на виражах их

самолеты – противник страшный. Однако, – советник поднял палец, – рассчитаны эти

самолеты на недолгую жизнь. Что до тактики японцев – они агрессивны, храбры, хорошо

обучены, но обычно действуют по стандарту. Сталкиваясь с необычным поведением

противника, они пасуют.

Русские слушали терпеливо, но немного скучающе.

Ченнолт не обращал на это внимания.

– Далее, расскажите своим людям: японцы любят ловить «на живца». Отправляют один

самолет кружить над целью. Если клюнуть и атаковать, то со стороны солнца немедленно

зайдут еще несколько японских истребителей и в упор расстреляют доверчивого китайца.

– Мы не китайцы, – напомнил Рычагов, постукивая пальцами по столу.

Судя по виду Ченнолта, он сильно в этом сомневался.

– Ну и последнее, – добавил американец. – Я тут разрабатывал разные тактические

приемы. Делюсь бескорыстно как с союзниками. Металлическая обшивка их самолетов

так тонка, что ее можно смять пальцами. На самом деле если зайти сверху и ударить

колесами шасси по крылу японского истребителя, крыло отвалится.

– Да? – переспросил Рычагов, не скрывая иронии.

– Да, – кивнул Ченнолт. – Если уж на то пошло, то прием такого тарана я разработал

совсем недавно.

– О, – вежливо проговорил русский, и его лицо приняло странное выражение. – Так

это вы изобрели такой способ таранить вражеские самолеты?

– Я, – подтвердил Ченнолт. – А кто же еще?

Он не понял, почему русские летчики переглянулись и, судя по всему, с трудом сдержали

смех.

21 февраля 1938 года, Нанчань

– Согласно нашим агентурным данным, японцы сильно поиздержались.

Совещание проводилось на аэродроме. Соблюдалась строжайшая тайна, даже китайские

товарищи, в которых советские летчики были уверены, не были допущены.

– Сейчас на главной базе ВВС Японии в Тайване производится отгрузка новых

самолетов, – продолжал Рычагов. – В разобранном виде их привезли из Германии и,

вроде бы, Италии. Из порта машины доставляются на аэродром, откуда они перелетят в

Шанхай.

– Вроде бы, все понятно, – кивнул Жигарев. – Объект нужно разбомбить. Как этот

остров обозначен – Формоза?

Зашуршали карты.

– Нужно подготовить наши бомбардировщики, – продолжал Рычагов. – Подвеску бомб

произведем перед самым вылетом. Главная трудность заключается в том, что поблизости

от океана нет площадок, где можно посадить СБ и дозаправить их.

– Поэтому, – подхватил Жигарев, – туда придется лететь напрямую.

– На сухопутных машинах над водой? – переспросил штурман группы Федорук. – Но

это значит...

– Это значит, – кивнул Жигарев, – случись что – и всѐ…

– Гм, – сказал Федорук и поджал губы.

– На обратном пути, – продолжал Жигарев, – можно будет сесть и дозаправиться на

аэродроме Фуджоу. Он находится в горах, в двухстах тридцати километрах от берега.

– Ну, если так, – протянул Федорук, все еще обдумывая услышанное.

– Место непростое, – продолжал Жигарев, – поблизости нет характерных ориентиров.

– Зато и японцы не найдут, – заметил Федорук. – Они летают только там, где

ориентиры более чем очевидны: вдоль рек, железных дорог.

– Ну, мы – не японцы, и подготовка у нас получше, – сказал Рычагов.

– Не надо льстить, – буркнул Федорук. – Давайте еще раз обмозгуем. Думаю, высоту

надо брать большую – пять тысяч метров и поболе.

– А как же кислородное голодание? – спросил Рычагов. – На работоспособности

экипажей не отразится?

– Отразится, – подтвердил Федорук. – Ничего, потерпим. На большой высоте меньше

расход горючего. А человек не машина, справится. Теперь вот что: надо японцев с толку

сбить. Пройдем севернее острова, а потом резко развернемся, приглушим моторы,

снизимся до четырех тысяч метров – и вот тогда с ходу нанесем удар. Потом над

проливом пройдем на двух тысячах – подышать кислородом, – оттуда снова наверх – и

уже к аэродрому Фуджоу, дозаправляться.

23 февраля 1938 года, Нанчань

Праздник Красной Армии едва не оказался сорван.

Рассвет был ясным, но спустя полчаса после восхода солнца показались первые облачка.

И тут раздалось завывание сирены – к аэродрому приближались японские самолеты.

– Кто-то проболтался? – Рычагов не знал, что и думать. Бомбардировщики стояли на

аэродроме, готовые к вылету. Одно попадание – и весь аэродром взлетит на воздух: СБ

заряжены бомбами «под завязку».

Потянулись страшные секунды… И неожиданно японцы отвернули: они направились в

другую сторону.

– Ничего они не знают, – пробормотал Федорук. – Чистая случайность…

Он вытер со лба холодный пот.

…Один за другим поднялись в небо все двадцать восемь тяжело груженных бомбами

самолетов.

От кислородного голодания кружилась голова. Под крылом самолета засинело море, а

затем показался впереди остров.

Действуя, как было намечено, СБ прошли севернее острова, а затем развернулись и начали

снижение.

Вот уже отчетливо виден японский аэродром и выстроенные в два ряда самолеты.

Поблизости – контейнеры с еще не распакованными машинами, белые цистерны с

горючим…

– И никакой маскировки, – заметил Федорук. – Ай да японцы! Видать, не чуют над

собой беды.

Упали первые бомбы.

На земле расцвели взрывы. Вслед за первым СБ снижаются другие, и аэродром

окутывается дымом.

С опозданием открыли огонь зенитчики…

Поздно. Советские СБ уже над проливом.

…Летчик Василий Клевцов понял: левый мотор отказал.

Топлива все меньше. Он поднял машину выше. Страшно болела голова. Но нужно

перетянуть через пролив, на воду СБ не посадишь.

– Еще немного!..

Руки и ноги налились свинцом, в ушах стоял непрерывный шум.

Но вот впереди видна уже суша – узкая полоса аэродрома дозаправки. С одной стороны

гора, с другой болото.

Нужно садиться на одном моторе. И не

промазать, сесть точно.

– Что у тебя, Василь? – Федорук подошел к летчику.

Тот показал на СБ:

– Сам гляди. И, брат, тошнит меня что-то.

– Это из-за кислородного голодания. Времени нет, дозаправляемся и быстро улетаем,

пока японцы нас не нашли и не угостили по-своему.

– Думаешь, найдут?

– Я бы на их месте нашел, – уверенно ответил Федорук. – Погоди, позову техников.

– Откуда техники?

– Нескольких посадил стрелками, – объяснил штурман. – Военная хитрость. Я же знал,

что какой-нибудь мелкий ремонт да понадобится. Сейчас повозятся – может, устранят

неисправность в твоем левом моторе.

– Тревога! – раздался крик дежурного по аэродрому, молодого китайца.

Экипажи бросились по машинам.

…Уже темнело, когда СБ начали приземляться на аэродроме в Ханьчжоу.

– Господин Рычагов? – К командиру подошел представитель авиационного

командования китайских войск. Он не говорил по-русски, однако жаждал информации из

первых рук.

Китайский военачальник держал географический атлас. Он показал пальцем Ханьчжоу,

затем начал перелистывать страницы.

Рычагов открыл лист, где был обозначен остров Формоза, и ткнул в него.

Китаец громко вскрикнул и, вскочив в свой автомобиль, быстро уехал.

– Чего это с ним? – осведомился Федорук.

– Видать, удивлен нашей прытью, – засмеялся Рычагов. – Неплохо мы отметили день

рождения Красной Армии!.. Японцы потеряли сорок самолетов, а горючего, говорят, —

трехгодичный запас. Все сгорело.

29 мая 1938 года, Ханьчжоу

Антон Губенко прибыл в Китай совсем недавно.

Предстоящий бой должен был стать для него первым.

Он знал, что японцы намерены сделать подарок своему императору на день рождения:

разбомбить город Ханьчжоу. Что ж, у летчиков-интернационалистов был приготовлен

собственный сюрприз для императора!

Китайские командиры, советские авиаторы и тот неприятный американец – все

совместно готовили операцию.

Американец предлагал вывести из Ханьчжоу и без того малочисленную группу

истребителей:

– Ничто не должно омрачить японцам радость победы! Пусть знают, что Ханьчжоу

никто не защищает.

– А усиленную пополнением и летчиками из Нанчаня группу вернем сюда в последний

момент! – подхватил Рычагов.

Хитрость была очень простой, но она сработала.

…Утром над Нанчанем сгустился туман.

Георгий Захаров, которому предстояло вести истребителей в Ханчжоу, поднял свой И-16,

чтобы посмотреть – насколько густая стоит пелена.

Выше сорока метров открывалось уже голубое небо.

Нужно взлетать! Истребитель пролетел над кромкой пелены, показывая остальным, что

толщина тумана невелика.

Один за другим поднимались советские истребители и скоро уже шли через горы.

…Над вышкой командного пункта на аэродроме Ханьчжоу поднялся синий флаг: сигнал

боевой готовности.

И-15 на высоте трех тысяч метров и И-16 – на высоте четырех тысяч заняли позиции.

Ожидание стало тревожным, и тут из облаков, с высоты свыше шести тысяч метров, на

советские истребители начали пикировать японские И-96, как их называли советские

летчики, – «Мицубиси» А5М.

Начался бой.

Скоро

появилась

первая

девятка

двухмоторных машин – бомбардировщиков. Их немедленно атаковала основная группа

советских истребителей, и скоро два японских самолета уже горели.

Семь оставшихся сомкнули ряды, но под натиском истребителей этот строй скоро

рассыпался. Бомбардировщики сбросили бомбы беспорядочно и повернули обратно.

…После сражения начали подсчитывать потери. Японских самолетов нашли

четырнадцать сгоревших. Китайцы, впрочем, сообщили о двадцати одном.

Советских было уничтожено два и еще один пропал без вести.

– Где Антон Губенко? – тревожился политкомиссар Рытов.

– Вроде, подбили его, я видел, как машина горела, – подал голос один из летчиков.

Неожиданно кто-то заметил самолет, подлетающий к аэродрому. Машина шла неуклюже,

переваливаясь в воздухе. Еле-еле сумел посадить ее летчик.

К нему бросились товарищи:

– Антон! Что ты сделал с самолетом?

Машина была искалечена: винт погнут, фюзеляж весь в дырах.

– Рубанул, – сообщил Губенко лаконически. – Почти как Нестеров, – добавил он,

подумав.

…Храбрец унтер-офицер Касимура видел, что у русского нет патронов. И чего,

спрашивается, погнался?

Касимура спокойно вел свой А5М. А русских нагонял и даже кулаком грозил: хотел

прижать к земле и посадить на свой аэродром. Русским давно хочется изучить японскую

технику.

Касимура сделал вид, что подчиняется, кивнул… а потом развернулся на сто восемьдесят

градусов и поднырнул под советский самолет!

Губенко и восхитился, и разозлился. Настиг японца и рубанул его винтом по крылу.

Касимура начал падать на землю. «Готов», – подумал Губенко и хотел было прыгнуть с

парашютом, но потом обнаружил, что самолет еще тянет.

– Вот и добрался до аэродрома, – закончил он рассказ.

Это был первый таран в небе Китая.

© А. Мартьянов. 29.09. 2013.