Текст книги "Unknown"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

«Кент» был для Бускальи старым знакомцем – двадцать седьмого августа лейтенант уже

пытался подбить его, но не смог точно определить курсовой угол движущейся цели.

Торпеда прошла за кормой британского корабля. Взрыв получился красивым, и Бускалья

решил было, что «Кент» подбит. Но это оказалось не так.

Что ж, время исправить ошибки.

Сброс торпеды.

Взрыв.

– Карло, уходим!

Однако Бускалья должен был убедиться в том, что неприятель действительно подбит. У

кошки девять жизней, у летчика, как считает Маразио, – всего пять. А сколько их у

Карло Бускальи?

Он прошел над «Кентом», чудом проведя самолет между взрывами.

– Попал! В корму попал!..

Двое из «четырех котов» возвращались с подтвержденной победой. Хотя «Кент» еще

оставался на плаву – его добьет в апреле следующего года немецкая бомба.

14 октября 1940 года, недалеко от Александрии

Капитан Артур Дункан Рид знал, что команда с нетерпением ожидает возвращения в порт.

Неделю назад крейсер «Ливерпуль» вышел – в составе большого флота – для проводки

конвоя на Мальту и обратно с Мальты в Египет пустых кораблей.

Все устали. Два дня произошло сражение с итальянскими миноносцами.

Наконец флот развернулся в сторону дома – Александрии.

– Трехмоторник, сэр!

– Сколько их?

– Один, сэр!

Дежурный офицер указал Риду на итальянский самолет, медленно летящий на низкой

высоте.

Это был тяжелый итальянский бомбардировщик S.M.79. У Рида не было времени

разглядеть кошку на фюзеляже. Появление неприятеля оказалось для него

неожиданностью.

Впоследствии будет установлено, что поисковые радары засекли приближающийся

самолет и что по флоту было разослано предупреждение, но вахтенные не смогли

индентифицировать цель.

– Орудие к бою! – крикнул Рид, понимая, что уже поздно. Если бы он получил

предупреждение хотя бы на несколько минут раньше...

Итальянец летел уже совсем низко. Сбросил скорость.

И в этот момент торпеда ударила «Ливерпуль» в носовую часть с правого борта.

Раздался взрыв.

– Топливо! Проклятье!

Торпеда повредила бак с авиационным топливом: «Ливерпуль» перевозил его около пяти

тысяч галлонов. Топливо смешалось с семьюдесятью тоннами забортной воды, и эта смесь

хлынула на жилую палубу.

Затем потянуло дымом, и взметнулись первые язычки пламени.

– Кто курит? – Капитан свирепо озирался, словно надеясь увидеть виновника.

Дежурный офицер побледнел: он не хуже капитана понимал, что означают предвестники

большого пожара.

– Это короткое замыкание, сэр. Никто не курит. Все понимают, сэр.

Рид непоследовательно подумал: «А я бы сейчас, кажется, жизнь отдал за хорошую

затяжку».

В этот момент последовал мощный взрыв. Носовая часть «Ливерпуля» была изуродована.

– Готовить спасательные средства! Покинуть корабль!..

...Капитан Эрази вернулся на базу не просто довольный – счастливый.

– Один их крейсер потоплен!

На самом деле «Ливерпуль» добрался до Александрии. Но в течение года он

ремонтировался и не участвовал в боевых действиях.

© А. Мартьянов. 09.06. 2013.

75. Карло Бускалья, лѐтчик и эскадрилья

7 февраля 1942 года, Новара, Пьемонт

Хорошо быть героем войны и поехать в отпуск.

...Киренаику пришлось оставить. А это значит, что для авиации потеряны удобные

передовые авиабазы. Самолеты переводятся на тыловые аэродромы.

278-я эскадрилья, где служил Бускалья, перелетели на остров Пантеллерия в Сицилийском

проливе. Боевые вылеты сейчас прекратились.

Есть время поразмыслить, сделать кое-какие выводы.

Весь предыдущий год трехмоторные торпедоносцы «Савойя-Маркетти» не давали

продыху английским конвоям, шедшим на Мальту и с Мальты в Египет.

Отправить на дно корабль не так-то просто, зачастую и попадания двух торпед бывает

недостаточно.

Но «томми» не чувствовали себя спокойно в Средиземноморье – это главное.

Удач, а тем более побед, если перебрать воспоминания, обнаружится не так уж и много.

У самого Бускальи около двадцати боевых вылетов.

Запомнилась атака на здоровенное скопление британских кораблей 2 ноября 1940 года.

Англичане возвращались из Ионического моря, куда ходили для прикрытия конвоя,

направленного в Грецию. Мадонна, как они стреляли! «Савойи» даже не смогли подойти

на дистанцию эффективного сброса торпед.

Через пару недель еще один вылет, на пару с Робоне. Пытались торпедировать крейсер

«Ньюкасл» в миле от Александрии, но англичанин оказался вертким – торпеды прошли

мимо.

Бускалья – как, впрочем, и его командир, – не искали каких-то особенных приключений

на свою голову, а били, как могли, по наиболее подходящим целям.

Не получалось – что ж, получится в другой раз. Получалось – можно отправлять

триумфальные телеграммы начальству.

Зато еще через две недели, 3 декабря того же сорокового, Бускалья вместе с капитаном

Эрази летал на Крит. Разведка доносила, что там в бухте Суда скопились британские

корабли.

Они атаковали крейсер «Глазго», который стоял на якоре и выглядел легкой добычей.

Тогда еще не были отработаны до конца все приемы. В результате глубину хода торпед

установили неверно. А ведь попали, поразили и нос, и корму! Но торпеды угодили в

броневой пояс, и крейсер отделался гибелью двух членов экипажа и повреждениями,

которые устранили через два месяца.

Пропаганда любит рассказывать о триумфах итальянской авиации. Так надо. Родине

необходимо слышать о героях и победах.

А ведь были и другие истории, куда менее громкие, но не менее существенные.

...В сумерках 11 января 1941 года Бускалья поднял самолет в воздух. Ему не повезло:

сначала он не смог обнаружить неприятеля, а потом, при посадке в темноте, повредил

самолет.

И тут следует отдать должное родной «Савойе»: торпеда не взорвалась. Хотя могла бы.

Могла бы жахнуть и разнести и самолет, и экипаж. Однако предусмотрено было, что

взрыватель торпеды ставит в боевое положение сам пилот – из кабины, с помощью

дистанционного управления. И он же может поставить взрыватель обратно на

предохранитель.

На следующий день Бускалья обсуждал с Эрази кое-какие соображения.

– Мы постоянно атакуем военные корабли. Естественно, они дают отпор, на то они и

военные. А ведь нашей основной целью должны являться транспортники. Даже если мы

потопим пару крейсеров, англичане все равно добьются своей цели, ведь истинная их цель

– довести транспорты до Мальты.

– А транспортник, кстати, и утопить проще, – добавил Эрази.

– Проще, – с нажимом, как можно более иронически, подтвердил Бускалья.

13 октября 1941 года, Средиземное море

– Атакуем головной линкор!

В открытом море вновь «большие горшки» «томми» – два линкора, три крейсера, десять

эсминцев. Против них выслали всего три S.M.79 A.S.

На первый из кораблей, «Бархэм», и была направлена их атака.

Торпедоносцы шли клином, в сомкнутом строю. Британцы поливали их огнем.

Возглавлял тройку лейтенант Грациани. Сбросив торпеду, он не смог провести обычный

маневр – отвернуть в сторону. Ему мешал соседний самолет.

И Грациани принял единственное возможное решение...

– Что он делает? – в ужасе пробормотал лейтенант Фаджиони.

Резко увеличив скорость, Грациани провел самолет над самыми верхушками мачт

линкора.

Он буквально просвистел сквозь ураганный огонь, затем набрал высоту и повернул в

сторону своего аэродрома.

Благополучно посадив искалеченную «Савойю», Грациани стал ждать своих товарищей и,

главное, известей о результатах налета.

– ...Как – торпеды не взорвались?

Узнав об этом, Грациани сам готов был взорваться...

17 декабря 1941 года, база итальянских торпедоносцев Эйн-эль-Газала – Средиземное

море

Целью звена из трех летчиков – Бускальи, Фаджиони и Форцинетти был очередной

конвой, направлявшийся из Александрии на Мальту.

Бускалья, уже наученный горьким опытом, понимал: далеко не все идет как надо.

Командование определенно приняло ошибочную тактику. Вместо массированных ударов

– комариные укусы. Тактика использования мелких групп, фактически по два-три

самолета, сводят на нет высокий уровень подготовки экипажей.

Но что делать? Не хватает летчиков, не хватает и самолетов.

Эскадрилья втянута в бесконечную рутину: вылет, торпедирование, удача или неудача —

и возвращение на базу.

...Англичане хорошо подготовились к встрече «трехмоторников». Шесть легких крейсеров

и шестнадцать эсминцев поставили на пути трех торпедоносцев плотную огневую завесу.

Воздух наполнился огнем, и внезапно Бускалья увидел огромный пламенный шар.

По расположению самолета он понял: Форцинетти.

В мгновение ока огромный самолет исчез в облаке взрыва. В воду посыпались горящие

обломки...

...Да, о многом следует поразмыслить герою войны, пока он находится в отпуске.

5 марта 1942 года, авиабаза Литториа (Латина)

Капитану Карло Эммануэлю Бускалье, сверкавшему пятью Серебряными звездами «За

воинскую доблесть» и германским Железным крестом 2-го класса, предстояло возглавить

новую элитную 132-ю эскадрилью A.S. – Aerosiluranti (торпедоносцев).

Свежеподготовленные летчики, новые самолеты... Специальный рай для офицеров,

которые хорошо себя вели.

Прибыв в Литторию, капитан увидел... десяток неисправных самолетов и нескольких

задерганных офицеров снабжения.

– Где летчики?

Из казарм выбежали и спешно построились «желторотики». Бускалья и сам был отнюдь

не почтенного возраста, всего двадцать семь, – но при виде столь цветущей юности даже

он разинул рот.

«Нужны опытные пилоты, костяк эскадрильи, – подумал он, стараясь сохранять

невозмутимое выражение лица. – Запрошу Фаджиони, Грациани...»

Он быстро, деловито поздоровался с пилотами, спросил – сколько у них часов налета.

Оказалось, не более пяти.

Бускалья скрипнул зубами. От снабженцев он уже знал: бензина и масла не хватает,

обучать молодых летчиков будет трудно.

Что до самолетов, то половина попросту недоукомплектована.

Пока Бускалья находился в отпуске, он успел обдумать – как усовершенствовать

самолет, как лучше отработать тактику. А теперь сидит среди груды недосамолетов и не

знает, как добывать самые необходимые приборы.

Вечером состоялся тяжелый разговор со снабженцами. Выручило то, что в Италии все

друг другу родственники. Нашлись связишки на заводах, мастерских, и уже через неделю

какие-то «кумовья» начали привозить на частных автомобилях агрегаты для машин.

Мафия, как она есть.

– Я хочу установить на самолетах маломощные коротковолновые радиостанции для

связи между экипажами, – терпеливо объяснял Бускалья очередному «куму».

– Может, помощнее чего достать? – не понимал «кум».

– Надо, чтобы англичане не запеленговали, – втолковывал Бускалья. – Сумеете добыть

хотя бы десять штук?

«Интересно, – иногда мелькало в голове у капитана, – если начальство узнает, что я

действую через голову командования...» Но начальство старательно закрывало на это

глаза. Ведь в противном случае ему самому пришлось бы заниматься доукомплектацией

самолетов!

20 марта 1942 года, авиабаза Литториа

Лейтенант Фаджиони весело хлопнул старого товарища по плечу.

– Рад, что мы снова в одной эскадрилье! Ты теперь важная птица, я погляжу. Покажи-ка

мне, Карло, что ты сделал с нашим старым «горбуном». Ходят слухи, что ты

переделываешь самолеты?

– Просто кое-что предложил, – ответил Бускалья. – Хочу поставить стреляющую

вперед немецкую автоматическую пушку, дополнительный тысячелитровый бензобак на

месте заделанного бомболюка. Подфюзеляжную гондолу мы убрали, торпедоносцу она не

нужна. Двигатели ставим «Альфа-Ромео» на восемьсот шестьдесят лошадиных сил.

– И чего ты добился?

– Теоретически – максимальной скорости свыше пятисот километров в час, а масса

боевой нагрузки будет удвоена. Понесем две торпеды вместо одной.

– И кто всеми этими усовершенствованиями будет заниматься? – прищурился

Фаджиони. – Собираешься построить собственный завод?

– Не поверишь, но большую часть работ в состоянии выполнить на местах штатные

техники...

В этот момент к ним подошел молодой лейтенант Моретти.

– Вы позволите?

Он обратился к командиру не по-уставному – «Voi» – на «Вы», а «Lei». «Lei» было тоже

вежливым обращением, но гораздо более фамильярным, дружеским, на «вы» с маленькой

буквы.

Фаджиони приподнял бровь, но ничего не сказал. Бускалье видней, как обращаться со

своими подчиненными.

– Ожидается прибытие генерала Ломбардини. Он желает ознакомиться с S.M.79 A.S., —

доложил молодой офицер.

Ломбардини был крупным фашистским чином. Бускалья кивнул, отпуская молодого

офицера, и повернулся к Фаджиони:

– Началось... Слушай, Джованни, мне нужно поразить эту шишку фигурами высшего

пилотажа. Чтобы от нас отстали и не лезли с проверками.

– Похоже, проверки тебе совсем не нужны, а?

– Ты и трети всего, что я тут провернул, не знаешь, – признался Бускалья. – Но

показуху начальство любит. А я, как ты помнишь, совсем не ас. Так что выручай —

блесни мастерством.

22 марта 1942 года, авиабаза Литториа

Генерал прибыл.

Осмотрел чистые казармы, аккуратно одетых летчиков. Взглянул на выстроившиеся на

поле «Савойи». Пожал руку командиру эскадрильи.

Лейтенант Фаджиони явился, уже готовый к вылету.

Генералу принесли кресло. Он уселся, закурил сигару. Солнце сверкало на его сапогах.

Фаджиони поднял в небо тяжелый трехмоторный самолет и... начал выписывать «мертвые

петли» и «бочки».

У генерала аж дух захватило:

– Ваш лучший пилот летает на бомбардировщике как на легком истребителе!

– Именно так, – наклонил голову капитан Бускалья.

– Ну а вы, капитан, что ж не показываете высший класс? – прищурился генерал.

– О, я приготовил для вашего превосходительства гораздо более интересный аттракцион,

– ответил Бускалья. – На самом деле я хотел пригласить вас принять участие в боевом

вылете. Посмотрите, как я пилотирую самолет в условиях плотного зенитного огня

противника...

После этого генерал отбыл, и ни одной проверки со стороны высокого начальства в

элитной эскадрилье Бускальи не проводилось.

12 ноября 1942 года, побережье Алжира

Флайт-лейтенант Стоунмен поднял кружку пива:

– За удачу!

Бухту прикрывала 154-я эскадрилья «Спитфайров». Накануне английским летчикам

удалось отогнать четыре итальянских S.M.79: те уже подходили к побережью и заходили

на цель, когда истребители набросились на них.

Сбить трехмоторник трудно, самолет большой и живучий. Но один они все-таки отогнали

прямо на зенитные орудия, и он взорвался, буквально забросав палубу корабля

ошметками машины и останками тел экипажа. Прочие ушли, сбросив торпеды мимо цели.

Сегодня атака итальянцев повторилась. И надо же было такому случиться! Как раз в ту

самую бухту и в то самое время вылетел патруль «Спитфайров».

– Мы ведь могли там оказаться раньше или позже, мы могли вообще в другую бухту

вылететь! Вот что значит – оказаться в нужном месте в нужное время.

– Одна «Савойя» сгорела, – добавил сержант Томсон. – Все мы видели, как она падает.

– Говорят, двух летчиков подобрали живыми. Французы утащили их в свой госпиталь.

10 сентября 1943 года, лагерь военнопленных, штат Мэриленд

– Капитан Бускалья, – обратился майор Дебби к вошедшему, – как вам должно быть

известно, ваше правительство подписало с союзниками перемирие. Мы предлагаем вам

вступить во вновь образованную итальянскую армию.

Бускалья провел в плену год. Сменил несколько лагерей – в Теннеси, Арканзасе,

Северной Каролине. Теперь вот Мэриленд. Неволя везде одинакова.

Он помнил, как горел, падая в море, его самолет. Помнил, как во французском госпитале

закрыл глаза раненому товарищу, который, как и он, пережил тот бой. В отличие от

Бускальи – ненадолго.

Теперь ему вновь предлагают летать.

Раздумывал он недолго.

– Я согласен.

26 июня 1944 года, расположение эскадрильи «Бускалья», Северная Италия (Итальянская

Социальная республика)

– Как – Бускалья вернулся? Разве он жив?

...Посмертно награжденный Золотой медалью за воинскую доблесть, погибший герой

войны, чье имя носит оставшаяся верной Муссолини торпедоносная эскадрилья, – жив и

воюет на стороне союзников?

– Срочно переименовать!

«Под рукой» оказался другой погибший герой войны – капитан Фаджиони. Он

командовал «группой Бускальи» до самой своей смерти в апреле сорок четвертого. Теперь

за дуче сражалась «группа Фаджиони». Главное – сохранить лицо.

23 августа 1944 года, 7 часов 20 минут, аэродром Кампо Везувио, район Неаполя,

расположение «Stormo Baltimore»

Командовать новым подразделением оказалось нелегко. И причина была отнюдь не в

персонале – соединение укомплектовано итальянскими пилотами. Причина – в

самолете.

Союзники дали «второсортным» летчикам «второсортные» машины – устаревшие

американские бомбардировщики «Балтимор».

– Если тебе нужно мое мнение, то вот оно: хочешь жить – летай хоть на корыте, —

высказался майор Эрази, старый товарищ и бывший командир Бускальи.

Аэродром был неудобным: небольшая площадка, со всех сторон окруженная оливковыми

рощами и виноградниками.

Неудобен и самолет. Он сильно отличался от привычной «Савойи» на взлете и посадке,

ошибок не любил. Бортинженера не было, поэтому пилоту приходилось самостоятельно

следить за двигателями, расходом масла и топлива.

Но хуже всего было то, что двигатели сильно «крутили» самолет влево. На «Савойе»

винты вращались в другую сторону.

Как командир, Бускалья считал своим долгом освоить самолет как можно быстрее. И

нынешним утром решил попробовать взлет самостоятельно.

Он запустил моторы, прогрел их и начал выруливать на полосу.

Развернувшись против ветра и придавив тормоза, дал полный газ. Моторы взревели на

взлетном режиме. Бускалья начал разбег.

Скорость возрастала, и самолет начало заносить влево, где находились стоянки.

Останавливаться было уже поздно. Бускалья попытался взлететь.

Молотя пропеллерами воздух, задрав нос и кренясь на левое крыло, «Балтимор» взлетел,

перевернулся и рухнул в оливковую рощу. Самолет загорелся, но летчик был еще жив.

...Автомобиль несся в Неаполь – в госпиталь. Эрази гнал что было сил. Он остался с

раненым другом до самого конца: Карло Бускалья умер на следующий день.

© А. Мартьянов. 09.06. 2013

76. Двадцать первый «фоккер»

14 ноября 1934 года, Южный Амстердам, завод компании «Фоккер»

– Никто не имеет права разговаривать со мной в таком тоне! – негромко произнес

доктор Эрих Шацки и поправил очки в тонкой золотой оправе.

– А в каком тоне с вами разговаривать, если вы не понимаете самых обыкновенных

вещей? – глава фирмы Антон Фоккер пожал плечами. – Я не интересуюсь вашими

политическими взглядами. Если вам было угодно не сойтись во мнениях с Адольфом

Гитлером – это ваше дело. Вы бежали из Германии. Очень хорошо. Однако не нужно

требовать, чтобы я выдал вам дополнительный кредит доверия в связи с этим

прискорбным обстоятельством! Вам был заказан самолет для колониальных войск в Юго-

Восточной Азии.

– И я работал над проектом тщательно и добросовестно, – мрачно ответил Шацки. —

Вы не можете упрекнуть меня в недоработке проекта. Я вложил в ваш самолет все свои

новые идеи, рассчитывая, таким образом, послужить... Да черт побери! – вскинулся он.

– Мои передовые мысли, мои находки должны были послужить к вашей пользе, к вашей

же славе, господин Фоккер.

– Мне достаточно моей собственной славы. – Безупречно элегантный, красивый,

раздражающе холеный Антон Фоккер пожал плечами. – Вас наняли для того, чтобы вы

выполняли работу, а не развивали собственные творческие идеи. Специфика применения

нового истребителя в колониях требует не рекордных показателей, а легкости управления,

неприхотливости обслуживания, удобства эксплуатации. Нужно было думать не о

совершенстве обводов и скоростях, а о том, что самолету придется взлетать с плохо

оборудованных площадок и работать в жутких климатических условиях.

– Однако следует учитывать, что гипотетический противник... – начал было Шацки.

– Кто? – перебил его Фоккер. – Китай? Япония? Не смешите меня, доктор Шацки! Кто

принимает всерьез японскую авиацию? В общем, так. Проект я у вас изымаю. Его

переработкой в соответствии с требованиями займется новый ведущий конструктор —

господин Беелинг.

– А я? – Шацки не верил своим ушам. Он был глубоко убежден в том, что в Фатерлянде

сгрызли себе ногти до локтей, лишившись такого замечательного конструктора, как он,

Эрих Шацки.

– Вы... – Фоккер ненадолго задумался. – Вы будете выполнять указания господина

Беелинга.

Такого унижения Шацки не вынес.

– Самовлюбленный идиот! – рявкнул он в лицо Антону Фоккеру. – Что вы смыслите?

Вы до сих пор застряли во времени трипланов! Ваша слава – это слава Красного Барона,

который уже, хвала Всевышнему, двадцать лет мирно лежит в могиле!

– Вы уволены, – ледяным тоном произнес Фоккер.

– Очень хорошо! Мне с вами разговаривать не о чем!

И Шацки хлопнул дверью, чтобы через неделю предложить свои услуги конкуренту

Фоккера – другому голландскому строителю самолетов, Фредерику Кольховену.

27 марта 1936 года, аэродром Велсхэп, возле Эйндховена

Беелинг заметно волновался, но Антон Фоккер оставался спокойным.

– Конечно, наш самолет, дорогой господин Беелинг, не такой «передовой» монстр, как

«Кольховен», над которым, как нам известно, трудится вспыльчивый антифашист

господин Шацки. Зато наш самолет, в отличие от «Кольховена», реален. Вот он, построен

и готов к своему первому полету. А дражайший доктор Шацки пусть и дальше разводит

свои утопии в чертежах.

«Фоккер» D-XXI представлял собой, по сравнению с замыслами Шацки, серьезный шаг

назад. Вместо дюралевого монокока фюзеляжа – ферма из труб со смешанной обшивкой.

Вместо металлического крыла – цельнодеревянное. Шасси больше не было

убирающимся – так проще и дешевле. И никаких автоматических пушек – пулеметы

винтовочного калибра: два крыльевых и два синхронных в передней части фюзеляжа с

боекомплектом соответственно на триста и пятьсот патронов на ствол.

Двигатель вот только удалось поставить лучше и мощнее, чем задумывалось изначально:

не Роллс-Ройс «Кестрел», а звездообразный Бристоль «Меркурий».

Летчик-испытатель фирмы – чех Эмиль Майнек (на голландский манер его имя

произносилось «Мейнеке») – обменялся с конструктором и владельцем фирмы

рукопожатием, получил последние наставления и поднял самолет в воздух.

Внимательно следивший за полетом, Фоккер выглядел довольным.

– Ну что, кажется, самолет неплохо справляется. Маневренность на уровне требований,

взлетно-посадочные характеристики хорошие, скорость, скороподъемность, потолок —

все как предполагалось. Никаких сюрпризов.

На миг ему снова подумалось о Шацки. Вот где были бы сплошные сюрпризы. Но сейчас

некогда заниматься экспериментами. На это нет ни времени, ни денег. Министерство

авиации заказало самолет для колоний – и оно его получит.

Нужно только обойти фирму «Кольховен». Что будет нетрудно – пока конкуренты

носятся со сложными прогрессивными проектами.

А самолетик «Фоккера» – вот он, готов. Очередная рабочая лошадка войны Антона

Фоккера – D-XXI.

Антон был доволен.

7 мая 1936 года, Южный Амстердам

– Как – заказ аннулирован?

Фоккер не верил своим ушам. Он смотрел на телефон с таким видом, словно безмозглый

аппарат мог заговорить человеческим голосом и опровергнуть только что услышанную им

невероятную весть.

Все шло так хорошо. Конкурент остался «за кормой». Голландские ВВС, как всегда,

доверились старому доброму «Фоккеру», с которым имели дело уже столько лет. Первый

заказ – тридцать шесть самолетов для колоний.

И вдруг...

– Министерство пришло к выводу, что оружие для колониальных сил в Ост-Индии

следует закупать в Англии и США. Это позволит опираться на местную ремонтную базу.

Запчасти можно будет поставлять из Австралии, с Филиппин. В то время как для

голландских машин за каждым болтом придется летать домой.

– И это еще не все, – министерство обороны решило вбить последний гвоздь в крышку

гроба «Фоккера». – Изменение международной ситуации диктует развитие скорее

бомбардировочной, нежели истребительной авиации. Лучше всего нам подошли бы

тяжеловооруженные многоцелевые самолеты.

Проклятье. Фоккер задыхался от бессилия.

Разумно. Логично. С министерством не поспоришь.

Но до чего же неприятно! И главное – что теперь делать?

17 мая 1937 года, Южный Амстердам

Капитан Густав Магнуссон изъявил желание лично пилотировать D-XXI.

Фоккер угадывал в нем опытного летчика. Глава финской закупочной комиссии был

средних лет, с крупными чертами лица, небольшими светлыми глазами, немного

склонный к полноте, но двигавшийся легко и уверенно.

Финляндия отдавала себе отчет в том, что политическая ситуация постоянно ухудшается.

И ближайший сосед, Советский Союз, настроен отнюдь не дружественно.

В Суоми приняли пятилетний план развития ВВС. Эта «пятилетка» не предполагала

строительства собственных самолетов – времени не оставалось. Нужно было как можно

быстрее закупить уже готовые. Договориться о поставках, о лицензиях. Время —

решающий фактор.

Фоккер охотно шел на контакт с зарубежными партнерами. Он тоже торопился: если в

Европе начнется большая война, возникнут разного рода затруднения – запретят

поставку самолетов воюющим странам, а то и вовсе наложат государственную руку на

производство вооружения.

Датчане уже сделались счастливыми обладателями двух D-XXI. Теперь дело за финнами.

– Мы заинтересованы в первую очередь в приобретении истребителей, – объяснил

Магнуссон. – Предполагается, что агрессор будет использовать бомбардировщики.

Скорее всего – без сопровождения. Понадеются на скорость, на вооруженность. Так

делают итальянцы на своих трехмоторных «Савойях».

– Логично, – кивнул Фоккер.

Они разговаривали как будто с полной откровенностью, но вместе с тем многие важные

вещи оставались невысказанными.

Ведущие державы отказались продавать Финляндии истребители. Баланс сил в Европе

оставался пока слишком шатким, чтобы явно занимать какую-либо отчетливую позицию.

– Мы не можем ждать, – спокойно продолжал финский капитан. – У нашей страны

никогда не будет слишком много самолетов. Единственная возможность для нас – это

как можно лучше обучить летчиков. Для этого необходимы самолеты – чтобы их

обучать. Мы хотим быть готовы.

– D-XXI вам подходит? – спросил Фоккер.

– О да, это вполне приличный самолет, – флегматично кивнул Магнуссон.

Антон не вполне понял, что значит «приличный»: обижаться ему или принять это за

комплимент.

В конце концов, он решил списать подобное определение на финскую манеру выражаться

(или на огрехи переводчика) и просто заключил с закупочной комиссией контракт на

поставку в Суоми семи готовых самолетов. Кроме того, предусматривалось строительство

еще тридцати пяти финских D-XXI по лицензии.

27 июля 1939 года, государственный авиазавод «Валтион Лентокотенендас», Тампере

Последний из тридцати пяти финских «Фоккеров» покинул завод.

Три эскадрильи финских «Фоккеров» готовы подняться в небо на защиту страны.

Капитан Густав Эрик Магнуссон, которому подчинялись все три истребительные

эскадрильи, понимал: противник будет гораздо сильнее. И все же шансы победить

остаются.

Конечно, уровень подготовки пилотов оставляет желать лучшего. Об этом капитан

Магнуссон не раз говорил с майором Ричардом Лоренцом – в свое время тот служил в

той же истребительной эскадрилье, что и Магнуссон, «Лентолавио-24».

Лоренц много размышлял о тактике истребителей и пришел к тому же выводу, что и

многие его коллеги по всему миру – независимо друг от друга: звено из двух

истребителей имеет в воздушном бою преимущество перед звеном из трех. Пара обладает

большей гибкостью, а нехватку сил можно восполнить, просто действуя двумя парами.

Лоренц сумел пройти трехмесячную стажировку в эскадрилье «Рихтгофен» в Германии,

где убедился в правоте своих идей и усовершенствовал свои навыки.

Сейчас Магнуссон пытался воспитывать в этом же духе молодых финских летчиков.

Время, время. Как же тебя не хватает!..

Молодые истребители успевали пройти только начальный курс обучения. Осваивали два-

три способа атаки воздушной цели. Остальное – уже непосредственно в подразделениях.

– Вам объяснили, что огонь по бомбардировщику следует открывать с расстояния в сто

пятьдесят метров, – говорил Магнуссон. – Я вас научу стрелять с расстояния в

пятьдесят метров. Риск? Да, существует риск столкновения. Зато практически исключен

риск промахнуться. А это в наших условиях важнее.

Последний «Фоккер» перегнали в расположение 24-й эскадрильи на Карельском

перешейке.

Голландские D-XXI в Финляндии имели немного другой вид, нежели исходная

модификация. Другая модель мотора «Меркурий» – большая по диаметру – заставила

сделать отдельные каплевидные выступы-обтекатели головок цилиндров (чтобы не

раздувать капот). Вместо четырех пулеметов ставили только два. Снизу за капотом

появился дополнительный воздухозаборник.

Ну и лыжное шасси. Зима на Карельском перешейке суровая и снежная. Как ни

удивительно, лыжное шасси лишь незначительно снижало скорость D-XXI по сравнению

с колесным.

Скорость. Еще одна головная боль.

Но Магнуссон знал: даже на среднем по показателям самолете хороший летчик имеет

очень большие шансы. Следует лишь использовать достоинства машины и умело

обходить ее недостатки. Финским пилотам предстояло доказать правильность этой

теории.

– С советскими истребителями по возможности избегайте вступать в сражения, —

наставлял он своих подчиненных. – По маневренности наш D-XXI проигрывает и И-16, и

«Чайке». Скорость горизонтального полета у D-XXI тоже не бог знает какая – около

трехсот километров в час. Но помните: мы всегда можем уйти от преследователя

пикированием. Наша цель в первую очередь – бомбардировщики.

30 ноября 1939 года, Карельский перешеек, расположение истребительной эскадрильи

«Лентолавио-24»

Небо было затянуто густыми белыми облаками.

– Война началась! – объявил капитан Магнуссон. Он обводил глазами своих летчиков.

Вот они стоят у своих «Фоккеров»: сержант Марти Алхо, второй лейтенант Тапани

Хармая, первый лейненат Юсси Ряти, первый лейтенант Вейкко Кару, уоррент-офицерт

Виктор Пиютсия, мастер-сержант Сакари Иконен, первый лейтенант Пер-Эрик Совелиус,

второй лейтенант Икка Тюрюнен... Какое будущее их ждет? Кто из них погибнет без

славы, кто уцелеет, кто прославится на века?

– Самое позднее через день нам предстоит встретиться в наших небесах с красными

летчиками, – продолжал командир. – Не позволим агрессору восторжествовать! Пусть

голубая свастика будет единственным символом на крыльях, раскинутых в небе

Финляндии!

© А. Мартьянов. 11.06. 2013.

77. Тихоходный храбрец

7 января 1940 года, аэродром Иммола, Финляндия

– Ну ладно вам, Замба, рассказывайте!

Вокруг первого лейтенанта Юрмы Сарванто столпились офицеры. Клуб был переполнен,

дым от папирос сизыми клочьями висел в воздухе.

Снаружи лютовал мороз, и каждый входящий вносил с собой глыбу ледяного воздуха.

Нельзя сказать, чтобы «Замба» (таково было прозвище первого лейтенанта) скромничал. В