Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Андрей Хазарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Вот тут они и пошли. Время – десять. Первым был записан (они у нас по телефону звонят, поэтому их на определенное время пригласить можно) Ушаков некто. И вот в дверях появилось... Невысокого роста, светленькое такое, стеснительное.

– Здравствуйте. Это клуб?

– Да, проходите, пожалуйста, – я показала ему на одно из наших гостевых кресел и встала из-за стола сама. – Что будете пить: чай или кофе?

– А можно просто водички?

– Сока не хотите?

– Ну, можно и сок.

Зря он так, соки у нас хорошие, натуральные – не импортные. Наш шеф когда-то по молодости йогой увлекался, поэтому очень заботится о здоровом питании. Хотя, по его фигуре судя, слова "здоровое" и "умеренное" – для него не синонимы.

Пока я обо всем этом раздумывала, мой собеседник отпил с полстакана сока и заметно успокоился. Теперь можно и о деле говорить.

– Слушаю вас.

– Я узнал от приятеля о вашем клубе. Мне бы очень хотелось записаться к вам.

Ага, подумала я. Набрала побольше воздуха и начала рассказывать о нашем клубе все, что должно заинтересовать именно этого мужчину.

И рассказала, что у нас есть городской клуб, где люди могут встречаться, переписываться и знакомиться. Потому что одна из наших фирм-партнеров проводит раз в неделю вечера встреч. Но там уж дело каждого себя представить и попытаться завязать знакомство. Можно поступить иначе придумать себе псевдоним и стать анонимным членом – тогда мы предлагаем знакомиться только по переписке, для начала, а если уж двое решают, что они друг другу интересны, тогда могут и адресами обменяться, начать очное, так сказать, знакомство.

Честно говоря, сейчас я занималась совершенно не своей работой. Это Юлия у нас обычно ведет городской клуб – всех мальчиков и девочек она помнит по именам и сразу может предложить каждому новому человеку тех, кто бы, хоть теоретически, мог его заинтересовать. Когда-то этот клуб начинала я, но с тех пор столько времени прошло, что я уже людей всех перезабыла.

Поэтому я вооружилась объемистой серой папкой с фотографиями членов нашего клуба и продолжила беседу. Но что-то мой клиент смотрел на меня совершенно бараньими глазами.

Тогда я решила тактику поменять и спросила его прямо:

– А что вам рассказывал ваш знакомый?

Из длинной косноязычной тирады я поняла, что знакомый-то рассказывал то же самое. Пришлось начать все сначала.

Вообще-то мои клиенты редко понимают все с первого раза. Поэтому мы все научились говорить спокойно, формулировать мысли самыми простыми словами, повторять их по нескольку раз – вот тогда доходит. Мой брат говорит, что я и дома уже такая – по пять раз повторю одно и тоже. Но зато дома уж меня точно поймут!

Так, парень сообразил. Теперь можно и к делу приступать.

– Ну как, хотите с нами сотрудничать?

– Да, очень!

– Ну тогда, Валерий Игоревич, давайте заполним анкету вашего членства в клубе.

Пока он будет работать, у меня появится несколько минут, чтобы подготовить новый файл для него. Молодец все-таки Сережка – даже я могу спокойно записать в компьютер все, что надо. Удобно он сделал (много лет назад мне один господин заметил, что я – настоящий гуманитарий; в моих руках не работает никакая техника, я даже погладить толком не могу – утюг ломается). А вот Сережина техника не ломается.

Мой посетитель пыхтел, пытаясь несколькими словами описать все требования, которые у него накопились к предполагаемой невесте. Вот тут и оказалось, что не такое уж оно стеснительное. Сам-то совсем зеленый, двадцать четыре всего, а уже точно знает, чего хотеть – и образование, и внешность, и квартира... Где ж тебе такую взять? Это – редкость большая. Такие женщины к нам в клуб не приходят, то есть приходят, но не для того, чтобы познакомится с нашими парнями. Им иностранцев подавай – тоже богатых, можно и не молодых...

Но господин Ушаков продолжал трудиться, теперь уже над описанием собственных достоинств. Был у меня как-то забавный случай. Пришел один молодой человек, тоже долго потел над собственным описанием. Потом закончил, я у него спросила, доволен ли он тем, что о себе написал. Он говорит, как будто доволен. Потом подумал и спрашивает:

– А писать, что я – доктор наук?

Я только руками развела.

Но с этим посетителем такого не случится. Он спокойно подписал анкету, кстати, почти не задавая вопросов, и пошел к Галке платить. Карточку я ему уже распечатала, так что с ним дело закончилось быстро. Вот послезавтра, в четверг, он придет к нам на вечер встреч, а там посмотрим...

Следующая запись меня обрадовала – сейчас должны были прийти мои девчонки. Мои – потому что я с ними работаю почти год. Они обе учительницы французского языка. Сейчас учительницы. А год назад были студентками университета и пришли впервые за адресами для переписки. Хотели позаниматься настоящим языком. Купили по паре адресов, стали переписываться. Потом Верочка съездила в Париж, поработала там преподавателем русского, вот скоро туда совсем собирается – замуж выходит за того парня, с которым когда-то по почте общалась. А её подружка Танюша так к клубу приросла, что подрабатывает у нас – ведет группу французского. У нас довольно много таких – желают замуж исключительно за рубеж, а языком не владеют совсем. Вот и приходится им учителей искать.

Вера и Таня почему-то всегда вместе появляются. Они обе высокие, но совершенно разные – Верка темноволосая и темноглазая, а Татьяну мама, наверное, в детстве отбеливателем облила – у неё почти белые волосы и светло-серые глаза.

Вот и сейчас появились в дверях вместе. Им услуги клуба уже не очень нужны, они теперь просто так приходят – поболтать, сплетни доложить. У меня так часто бывает – мои клиенты из просто посетителей хорошими приятелями становятся, приходят, о новостях рассказывают. А недавно мы с Юлией были приглашены на свадьбу.

Это Юлька их свела – у неё иногда просто шестое чувство какое-то срабатывает (правда, она говорит, что её бабушка свахой была). Вот они её и позвали, а меня уж за компанию.

Я даже не ожидала, что сейчас такие свадьбы устраивают. Родители мужа за городом живут – во дворе своего дома пир иустроили. Столы покоем, музыканты... Потом оказалось, что родственники невесты приехали из Сорочинцев (тех самых, о которых когда-то Гоголь писал – Сорочинская ярмарка). Вот они и настояли на соблюдении старинных обрядов. Спекли свадебный пирог – с целующимися голубками и прочими атрибутами, самогонанавезли уж не знаю сколько. Свинку закололи. Юлька говорит, чтоони там три дня гуляли – правда, я уехала вечером, а онаосталась: как же без нее!

Честно говоря, мы кусочки от этой свинины потом ещё неделю жевали опять же, Юлия привезла благодарность от тестя с тещей.

Вот такая у нас иногда бывает работа. Но чаще все-таки не так.

А девчонки-то мои не просто так приходили – поболтали несколько минут, а потом на столе приглашение оставили: Танюша тоже замуж выходит! Приятно, честно говоря... Плюс теперь можно о воскресном ужине не думать. Правда, о подарке думать придется, но подарки делать я ужасно люблю. Придумается что-то.

Посмотрела на часы – а уж и к перерыву близко. Рабочих записей нет. Но вторник у нас всегда день спокойный. Можно и с бумагами разобраться. А можно и домой раньше слинять – если посетители не появятся.

* * *

А сразу после перерыва пришел он. Ровно в три, как и записано, дверь открылась и вошел высокий стройный мужчина. Чуть седеющие виски, держится подчеркнуто прямо. И голос: низкий и очень красивый.

– Добрый день! – и посмотрел на меня темно-серыми глазами, почти не мигая.

– Здравствуйте, – ответила я. – Прошу вас.

Но этого человека ни к чему приглашать не надо было. Он спокойно, по-хозяйски уселся в кресло, осмотрелся и сказал:

– Я – Колесников, Вадим Андреич Колесников. У меня к вам дело.

Глава 2

Колесников Вадим Андреевич

С этим проклятым курсом этого занюханного доллара никогда не угадаешь. Закон Мэрфи в независимо-суверенном варианте: курс всегда неблагоприятен. Ты отдаешь деньги – он взлетает до небес, тебе отдают – валится черт-те куда. Так мало того, ещё Козыриха что-то вычла в счет возмещения и расчет оформила по всем правилам. Три года вручала конвертик без всяких – и всех устраивало. А теперь – ведомость, подпись. И, главное, слупила подоходный. Понять-то можно, но все равно – пустячок, а противно. Да-а, паршиво у Козыря дела пошли...

Ладно, не в деньгах счастье. Еще из-за этого психовать... Здоровье дороже.

Колесников передернул плечами.

Здоровье – как деньги. Чем меньше осталось, тем больше трясешься. Елки, десять лет уже после этого поганого Чернобыля, а лучше не становится. Нет, все же грех Бога гневить – против того, что было первые два года, я ж теперь как новенький. Считай, повезло. Особенно если с другими ребятами сравнивать, земля им пухом. Надо бы съездить к Петрухе на могилу, обещал только страх как неохота снова в Зону... будь оно проклято, как в малороссийских анекдотах говорится. Опять же выбивать разрешение – начнут копать, кто, да зачем, да откуда, да справку с места работы... Справку любую получить – это раз плюнуть, только теперь забавные времена пошли – ни себя, ни фирму лишний раз светить перед органами не рекомендуется. Дожились...

А в Зоне, считай, повезло. Щенок ведь был, соображения ни капли, одна выучка и дисциплинированность. Сразу после училища послали в учебку, сержантов готовить, все инструкции ещё в голове, потому в Зоне противогаз и ОЗК – костюм защитный – подбирал и подгонял, как учили, носил – как учили; после бесконечных тренировок в училище, да и в учебке (своим примером салажню вдохновлял) отработать в противогазе смену – ноу проблем. А ребята позволяли себе передохнуть: молодые – с непривычки, старики – по лихости, мол, и не такое видали, прошли огонь, воду и медные трубы...

Интересно, "авось" – это стержень только русской ментальности или у других народов тоже дури хватает? По узбекам и латышам судить нельзя, все русского духу нахватались, все совки... Ох, зараза, опять ногу крутит – не иначе как из Флориды в нашу сторону двинулось облачко величиной с салфетку... ну не из Флориды, так из стран Балтии, как нынче выражаются. А Средняя Азия тоже пыжится, стала Центральной. Какой кретин додумался? Центральная – это ж самая глушь, сплошь Гоби и всякий там Куэнь-Лунь, динозавры – и те климата не выдержали, повымирали... Ничего, мы не хуже динозавров, ещё похлеще их вымрем.

Колесников снова передернулся. Ох и ноет нога...

Остановился у светофора – все-таки передышка. Хорошо хотьне всегда она, стерва, достает, только на погоду. Метеопатия. Красивое слово, почти как дезинфекция... Ничего, я её, задрыгу, в бараний рог скручу, чтоб не дрыгалась. Дух сильнее тела, силой воли человек может любую ногу на место поставить, даже самую о себе возомнившую...

Зеленый, пошли. Ничего, до Проспекта промнешься – надоест ныть. Ладно, что это я сегодня все о болячках да о болячках. Вон девушки ходят, мощный отвлекающий фактор. Обалденные девушки. Юбки – до тут.

Колесников оглянулся.

Сзади – и того хлеще. Черные трусики-штанишечки из-под юбки помелькивают – для завлекательности. Ишь, пенек старый, чего оглядываешься? А ничего, нормальный мужик перестает на девушек оглядываться по дороге из морга в крематорий... В конце концов, тридцать семь – ещё не старость. А что, может, и в самом деле жениться, чем черт не шутит? Или хоть поджениться – у них там, небось, в этом клубе желающие найдутся...

Колесников смущенно тряхнул головой. Воспитание он получил в родительском доме классическое, строгое в этом смысле. Как у них там выражаются, викторианское. Девственником, правда, в свои годы не остался, но на отношения с противным полом смотрел серьезно и ответственно. В училищные времена была у него подруга, и не просто подруга...

А вот этого не надо. Было – и прошло. В конце концов, память дана человеку, чтобы своевременно забывать. Хоть не всегда получается. В компьютерах проще – ROM, память с произвольным обращением. Хочу обратился, не хочу – молчи как рыба и не квакай... И вообще лучше произвольно обратиться к другой теме: как учит Владимир Леви, единственный способ не думать о черной обезьяне – это старательно думать о белом медведе.

Вот, к примеру, о таком, как дом "Саламандры" – старинный, шестиэтажный, с пятиметровыми потолками, торжественно скрипящими лифтами, мраморными лестницами и квартирами по пять комнат и больше. При царе-батюшке размещалось тут известное на всю Россию страховое общество "Саламандра" (начинало со страхования от пожаров, отсюда и название), после революции – Бог его знает, что тут было после революции, а на моей памяти обыкновенный для центральных районов жилой дом. Пятикомнатные квартиры стали коммуналками, и дом превратился в крольчатник. Господи, подумать только, сколько человеко-жизней тут прошло в тесноте и обиде, пока не начал Никита Сергеич покойный строить свои "хрущобы"... Потихоньку, лет за двадцать рассосались крольчатники, молодежь переселилась во всякие там Черемушки и Новые Дома – конечно, с потолка муж рукой пыль вытирает, конечно, жена в кухне боком стоит, конечно, санузел совмещенный, "гаванна", как образно народ выражается (хорошо хоть не как в "Новом быте" тридцать пятого года постройки, где ванна, унитаз и газовая печка в рядочек выстроились, как родненькие) – а все же изолированная квартира, все ж таки никто к тебе в кастрюли не заглядывает и под дверью не слушает...

Да, Шура с Нюрой...

Колесников на ходу покрутил головой и улыбнулся. Пробежал глазами по лицам прохожих: все как обычно, не улыбаются люди на улице. Это попозже, вечерком, когда появятся гуляющие парочки, можно будет увидеть улыбки, а сейчас прохожему контингенту не до того – вон человечек по делу бежит, видать бизнесует, вон та на шопинг вышла (уже вросло словечко, а куда деваться, за углом в переулке даже "секс-шоп" функционирует, за вход плату берут... и плевать "новым русским", что на родном черноземном языке эти "шопы" и "шопинги" звучат, мягко говоря, специфически), точно, вся упакованная, себя несет, на лице "сто баксов" написано, короче, выражает то лицо... небось, "тойоту" в переулке оставила, чтоб по "шопам" пройтись...

Забавно меняются времена: раньше, как известно, уважаемым человеком был "товаровед – обувной отдел", а сейчас – б....шка баксовая. А также малиновый пиджак с черными брюками. Ничего, это накипь, это пока. Малиновых пиджаков быстренько скушают щуки покрупнее, тех подберут акулы. Все нормально. Период первоначального накопления капитала. Сейчас зарождаются Асторы и Морганы. Асторы спекуляцией капитал добывают, Морганы пиратством.

Есть, правда, ребята поскромнее: в Асторы им не по карману, в Морганы – кишка тонка, им лишь бы скосить малость на безбедную жизнь и рвануть. Шура с Нюрой – из таких. Любопытная пара.

Шура в совковые времена как раз и был уважаемый человек, по мебели завмагией занимался. Умно занимался, помнил, что человек человеку – брат, а потому делился и, в общем и целом, заход на посадку ему не грозил, но когда пятирежды героя на глазах всей потрясенной горем страны с грохотом уронили в яму на Красной площади, а незабвенный Юрий Владимирович начал наводить порядок каленой метлой, Шура почуял неодолимую тягу на историческую родину (слава Богу, родиной она ему приходилась по маминой линии), а Нюра, у которой историческая родина находилась где-то под городом Сумы, его активно в этом поддерживала и подзуживала...

Я, конечно, в те времена был юный и наивный, но кое-что в памяти осталось, а потому очень интересно мне было расспросить у Шуры, как ему удалось тогда уехать. Он только вздыхал, глазазакатывал и отделывался фразой из анекдота: "таки трудно". Правда, когда я ему квартиру в этой самой "Саламандре" продал (сорок косых, моих комиссионных – один процент, не так и много за месяц беготни) и мы обмывали это дело в "Версале", разговорился Шура. Любопытные вещи рассказывал, любопытные фамилии звучали... Надо отметить, Шура фамилий не называл, ему и второй "Смирнофф" языка не развязал, зато Нюра намускатилась – и пошло-поехало...

Шура с Нюрой в Израиле свои соцнакопления малость растрясли, пока благоустроились, а поскольку нажитая с годами мудрость подсказывала, что на не такую уж далекую старость соцнакоплений может и не хватить, зато шустрых и знающих местную специфику вокруг хватает, решили они на время вернуться. Благо родная держава с первых своих независимых шагов начала активно и подчеркнуто дружить с ранее сионистско-фашистским Израилем, значительно обскакав в этом Федерацию. Опять же доллары здесь пока дороже, так что вкладывать их в "эссен-ге" выгоднее. Короче, Шура с Нюрой воротились и резво окунулись в бизнес, оперируя повышенной на юге квалификацией и старыми связями – ничего, все нужные людики нашлись, куда им деваться, куда без них деваться. "Все равно вы всегда будете зависеть от нас", как сказал Вячеслав Штирлиц в одном грустном фильме... Ну, а раз вернулись, не на улице же ночевать, вот они и купили по случаю скромную квартирку. Пять комнат, кухня шестнадцать метров, паркет дубовый, с тех ещё времен...

Колесников крутнул головой и матюгнулся.

Оказывается, Бетховен тоже может наводить на невеселые ассоциации. Вот тебе и белый медведь...

Все-таки переборол ногу, дошел до метро, и дошел, а не дохромал! Ладно, теперь можно и подъехать одну остановку до Проспекта – когда-то был он Проспектом Сталина, после – Готвальда, потом 50-летия СССР, а сейчас, извините, Независимости. Горожане перестраиваться устали и говорят просто Проспект. Ничего, никто не путает.

А неплохо устроилась фирма – прямо у метро, в здании "ГИПРОзавода", на втором этаже. Ну-ка, ну-ка... Хороший ремонт, солидные двери под черным кожзаменителем, очень тяжелые. Интере-е-есно, зачем им в брачной конторе такие банковские запоры, неужто только и исключительно для имиджу? И на окнах – хоть и декоративные, хоть и тонкие, и изящные, а все же решеточки, даром что этаж второй. Опять же – зачем? Что ж это у них за матценности тут такие? Или секреты женихов и невест так стерегут, гарантируют анонимность и конфиденциальность? ЗД

Внутри – светлые сероватые стены с отделкой черным деревом, под Японию. Не мореный дуб, но все же кое-что. Торшеры – не торшеры, какие-то этакие высокие светилища, на ноге, да фигуристые, да загогулистые. Включены – стемнело, пока на метро ехал, похоже, вот-вот гроза будет. То-то так крутило. Но в офисе все же полегче, не так погода давит. Все закрыто работает кондиционер. В углу – высокая ваза, половая... пардон, напольная. Жасмина охапка целая – стараются, завлекают. Дух – до забора. Может, стоило бы цветочки попроще, чтоб пахло полегче, понейтральнее. Не всякий выдержит. Вот я, например. Ладно, я – не пример. Не всякий до такой степени жизнью шарахнутый.

Да, пока торговал недвижимостью, глаз навострился: сразу видит, какие суммы вгроханы в обстановку, ремонт и обустройство. Фирме – большой фирме по зубам, но не брачной конторе, или там клубу знакомств, как ни называй.

Приемная. Секретарша. Молоденькая-молоденькая, глупенькая-глупенькая. Была в давние времена прическа, называлась "я у мамы дурочка"... Улыбка на тридцать два зуба, как у погодной дикторши в телевизоре.

– Вам и-фэ-цэ? Проходите, первая дверь направо...

Даже телосложение от стула не оторвала, а жаль, любопытно бы взглянуть... И что за и-фэ-цэ? А-а, видел же вывеску, это по-английски: IFC – International Friendship Club. Международный клуб дружбы. "Ей четырнадцать лет, а она уж дружит" – слышал такую фразочку как-то в Нижегородской губернии.

Квадратный холл, шесть низких кожаных кресел. Ожидальня. Первая дверь направо открыта. Комната небольшая, вытянутая вдоль двух здоровенных окон. Сейчас от них много света, хоть и пасмурно. Зато в солнцепек тут, небось, хорошо-о... На полу – светлое серовато-желтоватое покрытие (цвет "осенний шакал"), заглушает шаги. В самом неприметном углу – пара обычных столов, как в любой конторе, только темно-серых... Черный с серым шкаф со стеклянными дверцами, стекло чуть зеркалит, что внутри – не видно. Бумажки, наверное. Еще одна высокая ваза с жасмином, серо-желтая, каменная.

Два журнальных столика посредине, само собой, тожетемно-серых, с двух сторон от каждого – по низкому серому (ох!)кожаному креслу. Такое все очень стильное и немножко нудное...

Если бы Колесникову сейчас сказали, что он смотрит на новое место не по-мужски, а по-женски, он бы сперва удивился, а после сообразил: прежняя работа научила смотреть сначала на декорации, а потом уже на действующих лиц.

А вот и действующее лицо – противного пола. Ты гляди, эта встала навстречу!

Ничего-о-о... Очень даже ничего. Достаточно молодая, кремовый департаментский костюм – короткая юбка, плечистый по моде пиджак, незастегнутый... Да-а, с такой фигурой застегивать пиджак – себе в убыток... Ножки... "Ноги – это лицо женщины". Очень убедительное лицо. Впрочем, лицо тоже убедительное. Живое! Редкость в наши дни.

Приятная неожиданность. Выйдет дело или не выйдет, а с таким человеком общаться приятнее... Стоп, браток, тормозни-ка. Ты не разглядывай, какая у человека блузка (красно-коричневая, приглушенного цвета, чтоб лицо не забивать), какие волосы (рыжеватые) и какие глаза (светло-карие, они же ореховые), ты смотри, что в этих глазах – с этим человеком тебе работать.

Молчит человек, улыбается – не по долгу службы, а от себя, по личной инициативе, чуть-чуть иронично, но и подбадривающе. Ну да, перед ней за день, наверное, таких олухов не один десяток проходит, насобачилась в один момент клиента вычислять...

Ладно, нечего тянуть кота за босый хвост.

– Здравствуйте! Я – Колесников Вадим Андреевич, пришел к вам по делу. Хочу жениться.

Глава 3

Как вас называть?

Ну, вот так. Главное сказано:

– Я хочу жениться.

Она совершенно не удивилась, просто слегка кивнула и произнесла:

– Очень рада за вас. Чем наша фирма может вам помочь?

Впервые ко мне пришел человек, который вот так с порога, ничего толком не разузнав, собирается жениться. Но удивляться – не в моих правилах. Поэтому я просто пригласила его присесть и продолжила:

– А вы уже знаете, на ком хотите жениться?

Этот вопрос, честно говоря, поставил меня в тупик. То есть я приблизительно представлял, куда иду. Валерка рассказывал, что кто-то из его приятелей приходил сюда, да и рекламу в газетке я читал. Но вот сам вопрос: представляю ли я...

Он молчал. По вытянувшейся физиономии было видно, что он немножко оторопел. А что ж ты хочешь, брат Колесников! Изволь объясниться.

Она спокойно смотрела, как я маюсь, – и молчала. Пришлось глубоко вздохнуть и раскрыть рот самому:

– Я слышал, вы здесь подбираете пары.

Эх, дружище! Как будто это так легко – подобрать человеку пару. Вон, до седых волос уже дожил, а до сих пор веришь, что добрая тетя все сможет сделать за тебя.

– Знаете что, Вадим Андреич? Давайте я вам сначала расскажу немного о нашей фирме, о том, какие услуги она предлагает, а потом вернемся к тому, чего вы хотите. Идет?

– Давайте так.

Вот спасибо, согласился! Ну что ж, приступим.

– Вы что предпочитаете – чай, кофе, сок? Разговор у нас неминутный расслабьтесь и поболтаем.

– Сок, пожалуй... Похолоднее.

Э, да парню нехорошо – вон какой бледный вдруг стал! И холодное ему сейчас пить вроде не нужно.

– Вам плохо?

Во глаз! Плохо? Ну, не так уж плохо, конечно. Голова, допустим, раскалывается, как всегда перед грозой. Только чем она помочь-то может? Впрочем...

– Да, знаете, что-то голова разболелась. Я пойду, пожалуй...

– Давайте лучше я вам таблетку дам. Куда вы сейчас пойдете? Вот-вот дождь хлынет, а вы без зонтика. Сидите уж. Поговорим, пока не пройдет, вот вам анальгин.

В нашем деле кем только не приходится быть! И свахой, и психологом, и жилеткой, в которую всем можно плакаться. Вот этому понадобился врач... А что делать? Вон Наташка из редакцииналовчилась даже руками лечить! Это её один из наших клубныхконсультантов выучил. Многие наши клиенты становятсяконсультантами, как Танюшка, – кто языкам учит, кто массажделает. Меркулов пришел к нам пристроить дочку замуж.Разговорились, а он, оказывается, давно уже людей вот так – пометоду Джуны – лечит. Предложил свои услуги, мы и приняли его.За это он и нас иногда латает, а иногда и учит. Правда, дочкуего мы в Германию отправили довольно быстро – она уже большегода там. Девочка у неё родилась, муж – умница, на руках ееносит. Так что мы свои обязанности исполняем тоже!

Мой собеседник в кресле напротив приобрел уже болееестественный цвет лица – отпускает, видно. Вот за этинесколько минут я смогла его получше рассмотреть.

Высокий, даже в нашей дегенеративной мебели смог усестьсяподчеркнуто прямо, военный, наверное. Плечи развернуты, смотритвнимательно. Правильные черты лица, чуть суровый взгляд. И ещё глаза такие странные – вроде и серые, но какие-то темные. Как будто скрывает человек что-то. Но ведь тебя же никто за язык не тянет – не хочешь, не говори. И потом, ты сюда сам пришел... Странный все-таки. Немножко непонятно, сколько ему лет. То есть, если бы не седина, я бы сказала, что он моложе меня – тридцать, тридцать два, не больше. А виски совсем белые, и ещё светлые ниточки в густой шевелюре... К сорока, значит, дело идет. А может, и пришло уже.

Тут он улыбнулся, и это за сегодняшний день оказалось самым лучшим зрелищем. Вот это улыбка!

– Спасибо, мне уже лучше. Знаете, останусь я у вас, раз ужпришел...

– Тем более, что жениться-то все равно надо. Так почему несегодня? Да?

А она, оказывается, язва. Вообще они все, рыжие, такие!

И вовсе я не язва, так просто – не могу долго благопристойность соблюдать!

– Итак, вернемся к вашему делу. Вы хотите жениться и поэтому пришли к нам. Наша фирма – это, конечно, не единственная возможность, но, мне кажется, вы сделали правильный выбор. Если интуиция меня не подводит, вы не планируете жениться на иностранке?

С чего это вдруг на иностранке?! Тут я разглядел какой-то бланк возле её руки – "Международный Клуб Знакомств". Теперь понятно. Я рассмеялся и уже почти спокойно сказал:

– Да нет, об иностранке я пока не думал. Может, найдется кто поближе...

– Ну раз поближе, тогда поехали дальше. Мы можем предложить вам ознакомиться с нашим, весьма обширным, кстати, каталогом невест. Но я хочу сказать, что наша деятельность несколько шире, чем просто банальное сватовство, – у нас можно найти и друзей по интересам, например. Вас же никто не заставляет жениться прямо завтра – попробуйте сначала переписываться с человеком, встретиться с кем-нибудь на наших вечерах знакомств, а потом, возможно, вам уже и наши каталоги не понадобятся...

– Знаете, я как-то иначе думал о вашей фирме... А что надодля всего этого? Ну там, чтобы переписываться и вообще?

– Если это вас заинтересовало, я предлагаю вам стать членом нашего клуба – тогда не только мы сможем вам помощь оказать, но и другие люди, тоже ваши коллеги. У нас множество консультантов – они помогут вам в любую минуту. Если вы – член нашего клуба, то все наши услуги вам обойдутся значительно дешевле, чем людям с улицы.

Я говорю это почти каждому, приходящему к нам. Мало кто верит. Но, честное слово, вот это уж истинная правда. И потом, нельзя все-таки полагать, что с каждым будут носиться только за красивые глаза. Увы, жизнь наша такова, что за многое приходится платить. Не нравится – иди ищи себе подругу жизни где-нибудь на улице... Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловках.

– Вы простите, что я так сразу заговорила о жизненной прозе...

– Нет-нет, ничего страшного. Я понимаю. А что надо, чтобыстать членом вашего клуба? Какие-то документы? Рекомендации?

Валерка, правда, мне давно говорил, что им никакие лишниебумажки не нужны. Но я так привык всюду предъявлять военныйбилет, или паспорт, или ещё что-нибудь...

– А что, в ваших документах написано, что вы – НЕ ВадимАндреевич Колесников?

Эта рыжая была почему-то невозмутимо-серьезна.

– Да нет, там правда написана. Так что, документы совсем не нужны? А если я уже женат и сейчас вам только голову морочу?

Как же, женат! Да ни одна уважающая себя жена в такую погоду тебя без зонтика из дому бы не выпустила! И без анальгина, кстати, раз уж у тебя голова на погоду реагирует быстрей барометра.

– Ну, это аргумент убедительный, как это я сама не подумала – где там ваш паспорт?

Листаю с конца, странички "дети" и "семейное положение" чистые, успеваю взглянуть на фотографию – Господи, да он там старше, чем сейчас... вообще нет, не старше – страшней?..

– Ну что ж вы меня обманываете, нехорошо!

Шутка не ахти какая, но посмеялись.

– Ну ладно, так что нужно, чтобы к вам записаться?

– Я вам предложу сейчас анкету. Вы не торопитесь – заполняйте, обдумывайте. Иногда бывает, что пока человек над вопросом думает, ему не для меня – для себя что-то яснее становится. Если какой-то пункт анкеты непонятен, я подскажу... Да, и еще. Ваших ответов никто, кроме меня, не увидит. Я обещаю вам полную анонимность. Захочется – можете назвать себя любым псевдонимом. Например, Михаил Сергеичем или Борис Николаичем...

– Нет уж, спасибо. Я лучше Людовиком назовусь.

Ого, Людовика в моей коллекции пока не было – они как-то больше именами киногероев называются. Где-то в картотеке наличествует себе Джеймс Бонд – плюгавенький такой мужичонка, а ещё есть Мэрилин Монро... Ну, о дамах из солидарности лишнего говорить не будем... А этот, значит, Людовик.

– Если не секрет – каким именно Людовиком желаете быть?

– Луи Бонапартом.

Я её все-таки заставил поглядеть внимательно! Но мне очень вредно оказалось ей в глаза смотреть – странные они, взгляд отводить не хочется...

– Сойдет. Приступайте, ваше императорское величество. Вот вам анкета, вот ручка. А я пока кофе принесу.

Он кивнул, уже внимательно вчитываясь в разграфленные строчки. За два года я усвоила, что женщины, как правило, начинают писать сразу. А вот мужчины сперва прочтут анкету, а уж потом пишут – сначала то, что ясно, потом расспрашивают о каждом непонятом слове.

Анкета, к слову, у нас тоже не совсем простая и тоже связана с одной клиенткой. Была когда-то у меня такая Марина Фокина – она потом в Штаты уехала. Пришла к нам искать жениха, я ей анкету предложила. Не эту, другую – для девушек, что за рубеж хотят. Она начала заполнять и как засмеется! Оказалось, она – психолог. А почти каждый пункт тогдашний был составлен без малейшего уважения к этой почтенной науке. Пришлось анкету переписывать Маринка же и помогла. Пригласила своих знакомых – они нас отругали и сделали как надо. Так что теперь мы работаем с клиентами совсем иначе. А ещё Маринка нас тогда на курсы отправила – теперь мы с Юлией хоть и не дипломированные, но мало-мальски грамотные психологи. А Фокиной нашли в Миннесоте чудного парня – всего месяц попереписывались, и он приглашение прислал. А оттуда она уже как миссис Коллинз приезжала. Так что наши клиенты и наши друзья – это иногда одни и те же люди.