Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Андрей Хазарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Он глянул на часы:

– Еще минуточек двадцать могу погулять.

– Тогда пошли кофе попьем и поговорим тихонечко. Чего же на виду у фирмы маячить?

Мы перешли через дорогу и заняли столик у окна крошечной кафешки "Китеж". Под кофе я и выложила своему Мегрэ историю, которую мне Ленка сейчас рассказала. Пусть думает – ему привычней.

Он опять посмотрел на часы. Видно, время поджимало. А все-таки выкроил, чтобы меня лишний раз увидеть! Я его чмокнула, пожелала успешно крепить Родину трудом, ещё раз напомнила, что меня сегодня встречать не надо, и ускакала. Давно пора было бежать к Надежде.

* * *

Артур Митрофанович неспешно просматривал вчерашние рапортынаблюдения. Они могли быть написаны чем угодно и на чем угодно. Но обязательно в письменном виде – так агент упорядочивает свои наблюдения, да и меньше риск потерять что-нибудь при пересказе.

Так, старшая Гончарова днем уезжала. В черном платье и косынке, как на похороны. Однако проследовала в частную квартиру по адресу такому-то, хозяин (по списку в подъезде) – Шевченко В.М. Пробыла три часа, вернулась домой, никуда не заезжая.

Младшая из дому не выходила. На телефонные звонки никто не отвечал. Соседки на лавочке у подъезда ничего не знают. А вот это уже лучше. В шесть появилась ещё одна соседка, Сергеевна. Говорит, что в пятницу днем видела, как Ира вместе с подружкой уходила куда-то в сторону троллейбуса, одеты обе по-дачному, в руках дорожные сумки. Уехали, наверное. Ира за год, пока за границей была, совсем красавицей стала. Описание подружки: Иры чуть постарше, невысокая, тоненькая, рыжая... Нет, нормально шли, хихикали что-то, как все девки молодые...

Шустрая телка! Не успела домой появиться – и тут же усвистала куда-то. А подружке-то наверняка расскажет, та – другим подружкам... Снежный ком.

Кононенко полистал остальные шпаргалки – нет, до конца ночной смены наблюдения с воскресенья на понедельник домой не возвращалась.

Да, негусто... Хотя думать есть над чем: если бы просто на дачу выезжала, как все, на выходные, вечером в воскресенье вернулась бы. Так... Простая причина: на работу ей не надо, могла и задержаться. Причина посерьезней: нападение на дороге её напугало, решила на время убраться с глаз долой. Причина самая чреватая: объект убрали из-под наблюдения. "Кречеты"? Те на машине приехали бы. А тогда кто?

Маленькая, худая, рыжая... В этой Гончаровой 178 сантиметров полтора года назад было, сейчас могла ещё подрасти, рядом с ней любая нормальная женщина маленькой покажется. И тоненькой, кстати, тоже. Рыжая? Мало ли кого рыжей назовут! В этих краях и золотистую блондинку могут рыжей назвать, тут кто не черные – все рыжие...

Ладно, рано тревогу бить. Нет девки дома – значит, и другим её не найти. Милиция и так уже все знает, что она в посольстве рассказывала, а по сообщениям манохинских каналов, ничего опасного она там не сообщила. Может, журналюги и выдоили бы что-нибудь, но есть основания надеяться, что после несчастного случая с господином Родимцевым поостерегутся...

Кононенко тихо посидел в кабинете. Вышел, прошелся по коридору. Мимо бухгалтерии, ВЦ, мимо кассы. По времени люди Лаврука должны сейчас находиться возле кассы, деньги получать.

Маленькая, тощая, рыжая – мало ли их таких, вон, стоит в очереди, пожалуйста: невысокая, стройная, рыжеватая. Мало ли...

Кононенко остановился поодаль – для того и вышел, чтоб своими глазами на людей посмотреть.

Лаврука он знал в лицо. Здоровенная телка, брюнетка – похоже, секретарша Баранцева. Точно, дура дурой. Дальше, рядом с Хозяйкой – это кто? Невысокая, аккуратная, крашенная в махагоновый цвет. При желании и на эту можно сказать рыжая. Правда, не тощая. А в рапорте и не написано "тощая", Сергеевна сказала "тоненькая". Дальше та самая рыжеватая, которую он первую приметил, рядом с толстухой. Ага, толстуха – это менеджер Кириченко.

Через пару минут примчался парень – длинный, лохматый, белый, тоже в очередь стал. Вот это, выходит, Шварц? А так не скажешь. Приткнулся в хвост, кричит:

– Аська, ты мне очередь заняла?

Рыжеватая повернулась, ответила:

– А как же, ты за мной, я всех предупредила.

А сама последняя стоит.

Аська. Та, махагоновая, значит, бухгалтер Белова Галина Артемовна.

Итак, Иващенко Анна Георгиевна, умная и скрытная... Можно добавить: вперед не лезет, имеет склонность к юмору. А также: невысокая, тоненькая, рыжая. Интересно.

Шварц Сергей Леонидович. С виду безвредный, по Хозяйкиному рассказу ждал чего-то серьезнее. Но не надо спешить с выводами. Этих недооценивать нельзя. Опасный народ.

Артур Митрофанович ещё раз окинул очередь внимательным взглядом и отправился в отдел кадров – покопаться в личных делах.

Глава 35

Агентурные данные

Понедельник – день тяжелый. Полковник милиции Гармаш, начальник областного управления ГАИ, сидел в тесном гостевом креслице перед столом начальника УВД Перепелицы и маялся. А Перепелица, тыча пальцем в рапорт командира "Кречета", простыми русскими словами объяснял, что он думает о ГАИ, о гаишниках и об их начальнике, который такую тушу нажрал, что на ней полковничьи звезды выглядят лейтенантскими – так, может, и сменить, а?

– Так, Гармаш! Снимай своих пузатых со всех хлебных постов, нацепи на каждого бронежилет и выгоняй на трассу с автоматами! Распустили шпану, уже на милицейские машины нападают! Землю носом рой, а через неделю чтоб бандюги в КПЗ сидели!

* * *

Неожиданно дарованная свобода, подкрепленная премией, настроила меня очень весело. Но Надежда-то ещё на работе, поэтому я купила любимый датский рулет с абрикосами и поехала слушать сплетни, которые для меня насобирали девчонки.

По случаю похолодания меня ждал крепкий чай, к которому очень пришлось мое подношение. Надя сидела в любимом кресле и слушала доклад о моих сельскохозяйственных успехах. Потом сама рассказала об экзаменах своих дочерей. Мы ещё немного пообщались ни о чем и наконец я спросила:

– Ну, Пална, чем порадуешь?

– Много чем.

Сначала шли общелитературные сведения: учеба, жена, дембель, госпиталь... Это все я знала. Потом Надя рассказала, что Людка из "Незабудки" когда-то работала в "Крове" – той фирме, где трудился и Дима. Она вспомнила, как замечательно работал мой Колесников маклером до того самого дня, как появился растяпа-клиент. Ну, мне эта история тоже была знакома. Кроме одного: что клиент был Димин – в смысле, вел его Дима. И потому директор "Крова" вышиб моего мужика как пробку из бутылки. А заодно снял с него, в качестве компенсации, немалую сумму. Правда, потом часть вернул... Да ещё и расчет сделал, внешне на правду похожий.

Танька из "Виолы" говорила, что Колесникова не знает, но имела дело с его нынешней фирмой. СИАМИ эти для "Виолы" выясняли разные секреты у конкурентов по бизнесу – шпионили, значит. За приличное, правда, вознаграждение. И вывели "Виолу" на СИАМИ те, кто сами их услугами пользовались. Рекламы эта лавочка не дает...

Сама Надя выяснила, что и "Арахна" когда-то прибегала к помощи СИАМИ под видом независимого аудита они просматривали конторские книги и разные бухгалтерские мелочи в "Лаборатории Дизайна". Потом "Арахна" купила "Лабораторию", а документы этого аудита как-то незаметно растворились в воздухе. И сами аудиторы тоже.

Оля, Танина подружка, рассказала, что делала для СИАМИ компьютерный набор уставных документов и прочих вещей, необходимых для открытия. Самое тут многозначительное, что человек, который ставил везде подпись как директор, скоропостижно скончался в тот самый день, когда нотариус заверил банковскую карточку фирмы. Между прочим, за последнийгод там ещё двоих сотрудников похоронили. Молодых.

О Господи! Во что ж это он вляпался?! А может, не так уж и вляпался? Он же там не просто мальчик – завсектором, может, это он сам их... Хотя что такое завсектором в нынешней фирме? Может, у него двое подчиненных, а может вообще весь сектор – он один...

Надя говорила и говорила. А я уже поняла, что в любом случае Колесников мой разлюбезный работает в самом клоповнике. И это при всем его благородном облике борца за справедливость!

Вот тебе, Анна Георгиевна! Какой-то козел тебе лапшу на уши вешает, а ты их развесила, чтоб больше поместилось! Поверила! И кому – шпиону поганому! Хоть бы уж на свою фирму шпионил, в интересах дела, чтобы конкурентов убрать. Тоже противно, но можно понять – бизнес есть бизнес, иначе не выжить.

Но за деньги кого-то валить, по заказу, кто больше заплатит... И чем ты лучше, Вадим Андреевич, чем несчастная Ирка? Ту хоть силой заставили, а ты...

Значит, и ко мне ты пришел не просто так. Я тебе только как ключ к сейфу понадобилась. Очень удобный ключ ко всем секретам моей фирмы. Удачный такой ключик, сговорчивый, легковерный... А между делом ещё и удовольствие получить можно...

Но, оказалось, ещё не все гвозди забиты в крышку моего гроба. Мало того, что Колесников использовал меня, он ещё и связью нашей в интересах дела своего поганого чуть ли не хвастался. Как эти сведения к подружке моей попали – не знаю, откуда – тоже. Но с Надеждой я столько лет дружу, что верю ей безоговорочно. А она знает, что мне надо выкладывать сразу и все не барышня, в обморок падать от ужаса не стану.

Интересное кино получается... Вчера мы с тобой кое-что интересное выяснили и за это ты мне предложение сделал. А если и сегодняшние новости тебе пригодятся, что тогда? В Италию в отпуск повезешь? Диадему из бриллиантов подаришь?

Положительное подкрепление рефлекса! Паши дальше, лошадка, я тебя иногда кормить буду.

Да уж, порадовала меня подружка, нечего сказать. А с другой стороны и хорошо. Узнала бы сама об этом через год – куда хуже было бы... Еще один, как мой бывший...

– Говорила я тебе, Аська, веди его к нам, – голос Нади звучал укоризненно. – Я бы тебе без всякой разведки сказала, что он за человек... А так ты расстроилась, я за тебя тоже...

– Спасибо тебе, Надюшка.

– За что? Вон глаза на мокром месте.

– За то, что правду теперь знаю. А глаза – ерунда. У меня тушь водостойкая. Никто не заметит.

– Слушай, Асик, давай выпьем чуть – тебе как лекарство, мне за компанию!

– Я тут с тобой сопьюсь!

Умеет все-таки Надежда со мной обращаться.

– Вместе сопьемся, вдвоем веселей! И ещё – сегодня я тебя домой везу.

– Это в честь чего?

– А так – блажь. Возьму сейчас у директора машину и поедем.

– По делу, наверное.

– Конечно, по делу, – Надя вздохнула. – По соседству с тобой фирмочка есть одна. Мы там оборудование выписали. Сейчас проплата пошла – я платежку им отвезу и выберу, что надо. Доверенность уже выписана. Я, честно говоря, только тебя и ждала.

– Ну ладно. Поехали.

Надя и в самом деле подбросила меня к самому дому – я даже туфель замочить не успела.

Ну, Колесников, держись! Я не люблю издеваться над людьми, но ты меня довел.

Что-то ты запоешь теперь, когда я правду знаю?

* * *

Сергей Васильевич Пуляев был Цимбалюку земляком, кумом, а в старые времена и хорошим приятелем. Если бы из личной цистерны каждого удалось как-то выделить ту часть проклятой, что они совместно уничтожили, то на газончик-бензовоз хватило бы. Но то были времена давние, а с тех пор Пуляев по службе крепко произрос – командовал областным угрозыском – и был Цимбалюку в какой-то мере даже начальством.

И не стал бы Роланд Федорович злоупотреблять старой дружбой, не та у него была натура, но когда ему утром из НТО ответили по телефону, что вчерашний привоз ещё не разбирали, не говоря о сегодняшнем, и его материалы пойдут в работу не раньше четверга, он гордость свою в карман спрятал и поехал к Пуляеву на поклон – за содействием.

– Значит, Федорович, – говорил Пуляев, который старого приятеля и кума вовсе не забыл и заноситься перед ним ничуть не собирался. – Правильно я понял? Горелый автомобиль, два трупа с огнестрельными ранами, калашниковские гильзы, соскобы с кровяных пятен и монтировка с пальцами.

– Хромированная, – напомнил Цимбалюк, чтобы подчеркнуть, что отпечатки надежные.

– И ты хочешь, чтобы тебе все это криминалисты отработали вне очереди и за один день?

– Васильевич, – снова завел Цимбалюк, – ты ж знаешь, у меня район спокойный, штат квалифицированный, с делами нашими деревенскими сами справляемся и без нужды я бы область не стал беспокоить. Но тут – дело серьезное, со стрельбой, это ж не драка в пивной. И не прошу я все сразу, мне бы хоть пальчики проверить по-быстрому. Серега, ты меня знаешь – для себя не стал бы просить, для дела прошу: помоги с пальцами!

– Эх, Роланд, до чего ж тошно – посмотришь в кино, как у них там раз-два пощелкал на компьютере, и тут же тебе на экране, как фамилия, где сидит и рожа в анфас и профиль. А у нас дактилоскопический банк только с мая месяца формировать начали, программы распознавания толком никак не отладят, а все старое – по-прежнему на бумаге. Так что ты шибко не надейся. Хоть бы и сам Перепелица приказал, а только если хозяин монтировки за последние два месяца нигде не наследил, то искать его придется по старинке. Хорошо если за неделю уложатся. А сказать я скажу. Будут твои материалы в первоочередных и отодвинуть не позволю – устраивает?

* * *

Кононенко уехал домой не поздно – не было ещё и восьми. Зоя обрадовалась, в кои-то веки муж в нормальное время пришел, хоть двумя словами перекинуться можно.

Но тут зазвонил телефон.

– Артур Митрофанович?

– Я.

– Артур, это...

– Узнаю, узнаю, узнаю! – Кононенко громко и радостно забил Хозяйкин голос. Хоть и проверяют ребята телефон регулярно, но осторожность ещё никого в тюрьму не посадила.

– Мне надо поговорить с вами. Желательно, сегодня.

– Сейчас я к вам приеду.

– Не надо. Я тут недалеко от вас. Разрешите зайти?

– О чем разговор! И Зоя рада будет.

Положив трубку, он нахмурился: что-то серьезное произошло, если Хозяйке срочно понадобилось с ним посоветоваться.

Вскоре раздался звонок в дверь и Зоя впустила Валентину Дмитриевну в комнату.

– Сейчас, Валечка, я чайку принесу.

Они давно знали друг друга. А когда Кононенко до нынешнего поста добрался, Зоя очень Валентину благодарила, хоть та была совершенно ни при чем: этого кадра Манохин себе сам подобрал. Посоветовали добрые люди.

– Зоюшка, чуть попозже. Ты прости, мне с твоим мужем посоветоваться надо.

– Хорошо. Я понимаю – дело...

– После нашего разговора, – сказала Валя, когда Зоя вышла, – я решила ещё раз проверить... нашу документацию. Вчера, в воскресенье, покопалась в компьютере... Нашла кое-какие мелочи, которые могли попасться на глаза и другим сотрудникам. Конечно, все привела в порядок, но беспокоилась. Вечером посоветовалась с Евгением Борисовичем – и мы сочли необходимым проверить ещё и столы сотрудников. Евгений Борисович пригласил нас всех в "Татьяну" – премию получить...

– Я в курсе.

Еще бы не в курсе – сам и подсказал.

– Потом всех по домам распустили, а я в IFC вернулась...

– И, судя по всему, ничего особенного не нашли.

– Да. Только у Иващенко в столе идеальный порядок. Правда, она сегодня прибиралась – я видела.

– Именно сегодня?

– У них с Кириченко пауза получилась, почти час – не было клиентов.

– Она что, какая-то особая чистюля?

– Да нет, не замечала. Не больше, чем все женщины.

– А что Кириченко – тоже порядок наводила?

– Нет, она сбегала за покупками. С разрешения Лаврука.

– Та-ак, – Кононенко задумался. – Подробнее: что вы нашли в компьютере?

Валя вкратце рассказала о папке "Письма".

– А кто ещё мог это найти?

– Ну, во-первых, наш гений – Шварц.

– А он чем занимался сегодня?

– Машину чинил и матерился.

– Вы там не могли что-нибудь испортить?

– Нет, абсолютно. Он что-то о вчерашней грозе бурчал и о скачках напряжения.

– Вы сказали – во-первых Шварц. А во-вторых?

– Юля или Ася Иващенко. Скорее Ася. Она довольно большую работу по нашим базам данных сама ведет. И потом, голова у неё хорошая, времени свободного много, да и машиной она пользуется увереннее...

– А Белова?

– Теоретически могла, она на машине лихо работает, но занимается только деньгами.

– Что она сегодня делала?

– Копалась в бумажках. И Шварца ругала, что сломал машину, когда ей вот-вот отчет составлять.

– Сломал?

– Да нет, это у неё манера такая. Шварц, кстати, до обеда все сделал.

– Итак, в столах ничего, Шварц чинил машину, Иващенко наводила порядок, а остальные вели себя как обычно. Ну хорошо, Валентина Дмитриевна. Спасибо, что пришли. Буду думать.

– Хорошо, Артур, я пойду домой. А то мои мужчины сейчас появятся – а в доме ни мамы, ни обеда.

Валентина ещё пощебетала в коридоре с Зоей, чмокнула в щечку и исчезла.

Погруженный в мысли Кононенко безмолвно ушел в свою комнату.

Опять Шварц и, особенно, Иващенко... Что-то часто она попадаться стала... Всех знает, везде вхожа, каждый с ней останавливается поговорить, а с Рыбальченко они даже вышли вместе. Правда, похоже, вели обычные бабьи разговоры: дети, неприятности, болячки, тряпки... Но Рыбальченко-то сегодня не просто так приезжала. И не в таком она теперь месте работает, чтобы с кем попало трепаться. Хоть и не знает об этом.

Нечего бабам работать. Баба должна иметь мужа, восемь детей, сидеть дома и не соваться в дела...

Ладно, пока во всем этом ничего конкретного. Но потенциально Иващенко может оказаться опасной.

Невысокая, тоненькая, рыжая...

Все надо проверить. А для начала, давай-ка, товарищ Иващенко, последим за твоими передвижениями. Поглядим, чем ты занимаешь личное время. А заодно и на твоего коллегу Шварца поглядим...

Мюллер потянулся к телефону – пусть Саша с группой с утра займутся.

Глава 36

Частный сектор

Не успела Аська растаять в толпе, ползущей вверх по тротуару в сторону метро, как из неприметной арки соседнего с "Татьяной" дома выполз темно-синий "БМВ". Дом был старинный, ещё с конца того века, и арка старинная – низенькая, рассчитанная максимум на телегу с дровами, а не на грузовик с будкой. Тем не менее двор этого дома соединялся с двором манохинской лавочки через вполне современные железные ворота – крашеные, со смазанными петлями, надежным замком и смотровым глазком.

В "БМВ" сидели четверо крепких ребят в спортивных куртках. Ну что ж, в воскресенье прошел грозовой фронт, за ним надвинулся циклон, заметно похолодало. Я и сам в куртке. Правда, под ней у меня ничего не припрятано в плечевой кобуре – а у них? Больно уж характерные лица у ребят – охрана. Насмотрелся уже. Елки, может и у меня такое лицо?

Минутку, а кого ж они охраняют? На командирском сиденье – такое же лицо... Кого-то сопровождать будут? Но даже Манохин на своем джипе без сопровождения катается. Груз везут? Серьезный, видать, груз... Уж не та ли банка с поехавшей крышкой, которую доставила Асина знакомая Рыбалко?.. Рыбальченко! Внимательней, старлей!

"БМВ" торчал поперек тротуара, пропуская плотный поток машин и троллейбусов, и дожидался, пока слева переключится светофор, поток иссякнет и можно будет вывернуться на проезжую часть.

Пора вызывать Андрюшу, машине, говорят, вредно стоять, машине ездить надо... Я включил мобильник и сказал:

– К "Китежу".

Через несколько секунд из-за угла высунулся нос нашей "девятки". Я, не проявляя торопливости, сел рядом с Андрюшей, он лихо развернул машину и втиснулся в поток.

– Не спеши.

Постояли у светофора, тронулись на зеленый, держась в среднем ряду. Я наклонился и глянул в боковое зеркало. Синий "БМВ" догонял нас по правому ряду.

– Чуть быстрее и выходи в правый ряд.

Андрюша включил правый поворот и втиснулся прямо перед носом у "БМВ". Тот тоже мигал.

– Сворачивай на Кобзаря по зеленому.

Улица Кобзаря ведет на Черногузовский склон, один из последних оплотов частного сектора в центральной части города. На самом склоне современные дома не строят из-за опасности оползня, а внизу, вдоль реки, слишком близко грунтовые воды, плывунов хватает – намучились, когда метро тянули. Вот и держатся пока одноэтажные домишки с садочками и огородиками...

"БМВ", грохотнув на трамвайных рельсах, обогнал нас и резво побежал вперед.

– За ним, но незаметно, обгоняй только грузовики и "запорожцы".

Андрюша покосился на меня – не учи, мол, ученого, – но промолчал. Видно, пока я все командовал правильно.

Мы держались среднего ряда: впереди был оживленный перекресток, там ребята в куртках могли свернуть налево, наверх, и из правого ряда нам бы за ними не поспеть незаметно. Но нет, вон они вынырнули впереди из-за мебельного фургона, вправо выходят. Андрюше их сейчас не видно.

– Прямо идут, – сообщил я.

Зеленый. Поехали.

Не будь трамвая, можно бы подумать, что мы оказались в деревне, выстроенной вдоль шоссе: дома отодвинуты подальше от дороги, лениво сидят за палисадниками, широкая свободная полоса поросла травой, козы бродят вокруг колышков, спотыкаясь задней ногой о веревку, на каком-то заборе заорал дурным голосом петух.

Татьянская машина неожиданно притормозила и свернула на мост – на той стороне Казачки частный сектор продолжается, только там берег плоский, а потому собственно Черногузовка раскинулась куда шире, постепенно поднимаясь к Каганову. За "БМВ" свернуло такси, потом пара "жигулят", за ними и мы пристроились. Дорога здесь пошире, машины разгоняются и увеличивают дистанцию. Следить легче, но и нас заметить проще...

Андрюша без команды прижался вправо.

– На случай, если свернут, – пробормотал. – А если на Каганово пойдут, их на подъеме долго видно будет, я достану.

Если на Каганово – плохо. Там сплошь "китайские стены" по двенадцать этажей да башни-шестнадцатиэтажки. Станут около подъезда, двое наверх поедут, двое внизу – попробуй, вычисли, в какую из полусотни квартир они направились...

Свернули!

– Медленней...

В переулке "БМВ" притормозил у второго дома от угла и ткнулся носом влево, в зеленые железные ворота.

– Вперед, за первым кустом меня высади!

Он понял – уверенно проехал перекресток, тормознул под какими-то деревьями: тут нас не увидят, даже если в том доме на чердаке наблюдатель сидит.

Я схватил с заднего сиденья большой пластиковый кулек, разрисованный кошками, натянул на голову плебейскую полотняную кепочку.

– Объезжай квартал, поставь машину где-нибудь за углом, чтобы тот дом видеть – заметил дом?

– Ну.

Я быстренько проскочил до угла, прижимаясь к заборам, а там свернул налево и неторопливо двинулся по переулку. Чуть ссутулился и дал ноге волю – как начала в воскресенье с утра на грозу ныть, до сих пор не успокоилась. Вот и похромаю малость самым натуральным образом, убедительный штришок.

"БМВ" перед воротами уже не было, но след от шин на бетонной подъездной дорожке уходил внутрь. Я машинально засек время – пятнадцать сорок шесть – и побрел дальше. Очки от солнца у меня тоже плебейские, старые, совкового ещё производства, зато в них стекла плоские и, если глаз скосить, все видно за спиной – как в зеркале. Погода, правда, неподходящая для солнцезащитных очков...

На улице пусто – ни одной бабки на скамеечке у ворот, даже странно. Но удобно, а то бы так и пялились, чужак здесь – событие... Ой, не иначе они "Элен и ребята" смотрят! Слава Богу, над каждым домом антенна до небес торчит... Ага, а вон и Андрюша. Хорошо стал, за деревом его почти не видно. Я пересек поперечную улицу, присмотрел скамеечку у калитки углового дома, устроился с газеткой и сигареткой. Обзор полный, лавочка не слишком сырая будем ждать.

Но долго ждать не пришлось: без минуты четыре железные ворота раскрылись и из них выкатился знакомый синий автомобиль. Со всеми четырьмя пассажирами. Вот так так – всего тринадцать минут! Стоило ли на такой срок во двор въезжать? Стоило – если надо не выставлять перед всеми соседями, кто приехал... э нет, стекла в машине не затемненные, вон они, пассажиры, как на ладони... значит, надо спрятать, что привезли!

"БМВ" остановился перед выездом на главную улицу и замигал левым поворотом.

Я быстро принял решение и вызвал напарника:

– Андрюша, мне тут задержаться надо, езжай сам, а если быстро освободишься – возвращайся за мной.

Чем плох мобильник – что времени на вызов больше уходит, чем у рации, чем хорош – что нынче человек с мобильником на улице никого не удивит. Плюс радиус действия больше.

Итак, приехали ребята, товар сдали, денежки забрали – и домой. Если так, Андрюша быстро вернется, а мне надо хорошо смотреть, кто сюда в гости заявится сегодня: не тот товар, который долго лежать будет.

Хотя, может, все это мои домыслы бредовые, а привезли ребята сюда, к примеру, холодильник, потому и вчетвером, чтоб выгрузить спокойно и быстро, потому и во двор заехали. И никаких пушек у них под куртками нету, и вообще все мои подозрения из пальца высосаны, а "Татьяна" – заведение невинное, слово "героин" только в словаре иностранных слов видела и Аське моей ничем не угрожает...

Тут рядом скрипнула калитка. Все в порядке, вот и бабуся. Ну точно, шестнадцать десять. Кончилась Элен.

– Кого-то ищешь, хлопче?

– Да вот, бабушка, гулял-гулял по вашей Черногузовке, приморился, сел отдохнуть да покурить – вы не возражаете?

– А что мне возражать, лавку не просидишь...

Устроилась тоже, вытащила из кармана прозрачныйкулек-шуршунчик с семечками.

– Угощайтесь.

– С удовольствием!

Повертел головой, куда окурок кинуть, добежал до урны на углу – ворота закрыты, на лавочке никого. Значит, не бабуськи там проживают, да оно и по дому видно: два этажа плюс мансарда, свежей постройки, красный кирпич облицовочный, глянцевый.

Вернулся я к бабке, присел, семечек деликатно взял, попробовал.

– О, вкусные-то какие! Наверное, секрет особый знаете, какжарить?

– Ой, какой там секрет! Первое, чтоб семечки были хорошие – полные и не прелые, а второе – в сковородку немного насыпать, да помешивать, да не начинать жарить, когда кино в телевизоре.

Я вежливо посмеялся.

– Да, – говорю, – секреты простые, только не всем понятные. Особенно молодым.

После такого замечания последовал пятнадцатиминутный монолог о нынешней некондиционной молодежи, о невестке, о внучке, вышедшей замуж аж в Грайворон, о сыне, болеющем после Чернобыля до сих пор...

Я упомянул, что тоже болел после Чернобыля и поинтересовался именем и фамилией сына. Нет, не встречал. Но для собеседницы я стал уже вроде родственника и разговор продлился.

За это время и на других лавочках появился народ – но не возле дома с мансардой.

Наконец молодежная тема иссякла, и Даниловна вернулась к не освещенному доселе вопросу:

– Так чего же ты по Черногузовке гуляешь, сынку? Лучше бы уж в парк пошел, там девчата молодые, интересней, чем с бабкой старой на лавочке.

– Да вот, – объясняю, – думаю здесь домик купить. Место хорошее, от центра не так далеко, троллейбус рядом, а сносить скоро вряд ли будут. Вот и хожу, на дома смотрю, с людьми разговариваю.

– А тут смотреть нечего, тут никто не продает. Наглюки – Петро с Людмилой – в Крым перебрались, продали два года назад. Видел, какой дворец на ихнем месте выстроили?

Так и есть, на тот самый дом показывает.

Я туда таращиться не стал, признался, что уже дворец заметил, но мне такой не по зубам, так, облизнуться только, это, наверное, новые русские.

– Ну не знаю, – говорит Даниловна, – русские они или какие, фамилия им Михайленки, люди вежливые, на улице здороваются, но живут сами по себе, забором вон каким отгородились... Соседей на помощь не звали, когда строились, наемные у них все делали, а ходить к ним люди ходят, видать, со старого места знакомые, потому что одни и те же, а может с работы... Не бедные, мало что построились, так ещё и телефон в дом провели, а сейчас вроде о канализации хлопочут...

Я с разрешения Даниловны покурил, снова сходил на угол к урне бычок выбросить. Андрюша уже вернулся. Заметив меня, опустил стекло, показал фотоаппарат с телеобъективом, я кивнул чуть-чуть. Молодец, сообразительный парень, сам я не вспомнил ему сказать.

Вернулся на лавочку, ещё семечками угостился.

– А что, Даниловна, может на соседней улице кто продает?

– Ну, разве что Иванючка, идем покажу...

Дошли до угла, вытянула коричневую узловатую руку:

– Во-он тот дом под шифером. Она-то сама с места сниматься не хочет, да сын зовет к себе в Лебедин. Теперь, когда Иванюк помер, ей одной с такими хоромами не справиться. Правда, не такая она старая, может, надеется найти себе кого-то.

– А что ж сын сюда не переезжает?

– О-о, у него там бизнес! Взял в аренду пасеку, мед и в Полтаву возит, и в Сумы, сюда даже, Иванючка и торгует понемножку, дороговато берет с соседей – по базарной цене, но хоть знаешь, что товар натуральный. Вот липовый созреет, я у неё литровую банку возьму, это кило четыреста будет, я уже с двух пенсий отложила понемногу. А что делать – пойдет осень, зима, простуды, как без липового меда?

– А сколько она за дом хочет, не слышали?

– А не слышала, и разговоры про продажу так пока, вообще. Да ты подойди, спроси, она баба безвредная, самой скучно – поговорит.

– Только я ещё вот что думаю: а может, лучше домик чуть в глубине поискать? Может, дальше от троллейбуса дешевле спросят?

– А чего ж, там и спокойней, и воздух чище, и Водобуд ближе – это если ты рыбку ловить любишь. Но, конечно, комаров больше и погреба у них мокрые. Раньше погреба сухие были, но как на Казачке плотинку поставили и вода поднялась, стали сырые...

Вот так мы с ней проводили время в любезной и познавательной беседе, а тут в очередной раз прозвучали позывные "Маяка". Ого! Полшестого уже. Если я не ошибаюсь, пора гостям к панам Михайленкам заявиться... Надо бы мне к Андрюше присоединиться, но от доброжелательной собеседницы так просто не отделаешься...

– Даниловна, – говорю, – я у вас столько времени отнял,полшестого уже, может, вам цыплят кормить пора, а вы заразговором забыли?

– Ой мамочки! Полшестого! Это ж "Секрет тропиканки", а у меня телевизор не включен, это ж пока нагреется! Дай вам Бог здоровья, что напомнили!

Только рыпнула калитка, только брякнула железная щеколда.

Я огляделся – и с других лавочек людей как ветром сдуло. Двинулся неспешно за угол, прошелся до конца квартала, повертел головой. Перешел через дорогу, иду обратно, возле домов останавливаюсь. На улице пусто.

Нырнул в "девятку", перевел дух.

– Андрюша, кто в калитку зашел, рассмотрел?

Сам я далековато был. Андрюша похлопал пальцами потелеобъективу.

– С такой аппаратурой? А как же! Лицо неизвестное, но запечатлел. Андреич, посиди за рулем, а я у тебя за спиной со своим телескопом буду прятаться.

Неизвестное лицо вынырнуло минут через десять, прижимая левой рукой что-то под курткой.

Через несколько минут возле зеленых ворот тормознул изрядно побитый "фольксваген" (у меня над ухом клацнуло), оттуда с показной небрежностью вышел человек, двинул к калитке. Андрюша щелкнул и его пару раз. "Фольксваген" удалился, но через десять минут вынырнул снова, теперь у нас из-за спины, подобрал синхронно вышедшего из калитки небрежного человека и умчался.