Текст книги "Чистый Дом (СИ)"

Автор книги: Андрей Полторацков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)

Несмотря на интерес публики, а во многом даже вопреки ему, отец Верши решил заседание совета, на котором будет решаться судьба отца Мартия, провести в закрытом режиме, не допуская на него никого постороннего. Гражданам же решение совета будет озвучено уже после суда специальным глашатаем на площади перед Дворцом.

К полудню свободного места уже не осталось. Даже все деревья были буквально усыпаны бенгальцами, словно апельсинами в тёплый год. Только небольшая тропа, охраняемая солдатами отечественной гвардии, оставалась свободной. По ней во Дворец Совета около часа назад прошли старцы один за другим, а также необходимый обслуживающий персонал. Отца Мартия ещё ночью доставили во Дворец через запасной вход, находящийся с обратной стороны здания, чтобы избежать излишней давки и, тем самым, избежать ненужных жертв.

Собравшиеся разделились на два лагеря: тех, кто поддерживал отца Мартия и, не зная досконально всего происходящего, считал его жертвой политических интриг, а также тех, кто считал отца Мартия трусом и лжецом, которого надо вздёрнуто на высоком суку всем в назидание.

Наиболее смышлёные и хитрые с раннего утра начали принимать ставки на исход слушания, ставки на продолжительность заседания, на позицию председателя совета старейшин по делу и на любые иные факты, на которых можно было подзаработать. Они проталкивались вдоль площади, расталкивая локтями всех, попадавшихся на пути, громко крича: “Ставки! Принимаем ставки. Испытайте свою удачу и заработайте легкие деньги. Ставки! Принимаем ставки”. Народ охотно вёлся на заманчивые предложения и с надеждой на победу наперебой выкрикивали свои варианты.

Нервозная атмосфера царила и внутри Дворца Совета. С раннего утра в предвкушении суда сотрудники аппарата совета и иной персонал в глубоком молчании мельтешили из кабинета в кабинет. Поскольку никто не знал, сколько продлится заседание, которое по правилам не могло прерываться до вынесения вердикта, необходимо было подготовиться к непредвиденным обстоятельствам. В главный зал заносили бочки с водой, провиант, бумагу с письменными принадлежностями, кодексы и своды законов, даже одеяла и подушки. Так, прошлый суд продолжался целых три дня, прежде чем старейшины смогли прийти к единому консенсусу относительно участи обвиняемого старца.

Сложность сегодняшнего процесса заключалась в обвинении, которое предъявляли отцу Мартию. Государственная измена для старейшины считалось самым тяжким преступлением, за которое назначалась смертная казнь через отсечение головы. Однако для вынесения приговора требовалось полное единогласное решение всех остальных двенадцати старейшин. Если кто-то не соглашался с доводами обвинителя, коим мог стать любой другой старейшина, то предоставлялось время для его убеждения. Если же убедить такого старейшину не удавалось, то рассматривали вопрос об отстранении от должности и пожизненном аресте. Для такого вердикта было необходимо согласие десяти старейшин, включая председателя совета старейшин.

Совет мог также и помиловать обвиняемого, если ему удавалось убедить всех в своей невиновности. Подобное решение также в обязательном порядке должно было быть принято единогласно. Если хотя бы один из старейшин не соглашался с доводами о невиновности обвиняемого, то последний лишался должности и пожизненно отстранялся от государственных дел. Однако ему сохранялась не только жизнь, но и свобода.

Вскоре с улицы стали разноситься крики, как в поддержку отца Мартия, так и против него. То тут, то там постоянно возникали потасовки между его сторонниками и противниками, которые при помощи умелых действий отечественной гвардии удавалось быстро нейтрализовать. Наиболее буйных и активных граждан сразу же выводили с площади и на время суда запирали в тюрьмах Аритрария, дабы они не сеяли сумятицу в толпу.

В час дня колокол на центральной башне Дворца Совета пробил пять раз. “Начинается”,– раздались возгласы отовсюду. Это означало, что членам совета старейшин надлежит явиться в главный зал для участия в заседании.

Неторопливо один за другим старейшины выходили из своих кабинетов и медленно направлялись в святая святых Дворца Совета, приветствуя друг друга безмолвным кивком головы. Как бы они не относились к отцу Мартию, хорошо или плохо, поскольку суд над старейшиной был ударом по всему совету и его репутации, каждый внутри сожалел о сложившейся ситуации и надеялся, что отца Мартия оправдают. Все кроме отца Петри, который искренне считал, что отец Мартий своими действиями сознательно ведёт Бенгалию к катастрофе. Поэтому именно он и вызвался быть обвинителем.

Отец Петри вошёл в зал одним из последних. Не хватало только отца Верши и самого обвиняемого. Его бледное лицо особенно выделялось на фоне длинной чёрной рясы с красной лентой, идущей вдоль тела от правого плеча к левому бедру – облачения государственного обвинителя. Ему уже неоднократно приходилось выступать в подобной роли, но обвинять столь высокопоставленного деятеля государства ему довелось впервые. Отец Петри занял специальное место, находящееся справа между трибуной, за которой находилось место председателя совета и столом, за которым располагались остальные старейшины. Кресло обвиняемого стояло напротив государственного обвинителя.

Отец Петри сел в кресло и принялся раскладывать на столе какие-то бумаги, время от времени пересматривая некоторые из них.

Где-то минут через двадцать воспользовавшись отдельным входом в зал зашёл отец Верши. Несмотря на суровое выражение лица глаза выдавали глубокую скорбь. Многие знали, что отец Верши с отцом Мартием были старыми друзьями ещё задолго до того как оказались в совете. Поэтому предательство, в чём отец Верши убедился лично, глубоко ранило его. Сейчас ему хотелось только одного, понять, что же мотивировало отца Мартия так поступить.

Когда все старейшины расселись по своим местам в зал под конвоем ввели отца Мартия. Он не был похож на преступников, которых судили в этом зале. Он не трясся от страха, съёжившись всем телом, как некоторые из них. И не обводил всех присутствующих презрительным взглядом с ухмылкой, думая о собственном превосходстве. Отец Мартий шёл с гордо поднятой головой, как человек, верующий в истинность своих решений и правоту своих поступков.

Отца Мартия приковали к креслу наручниками с длинными цепями, позволяющими ему не только встать, но даже сделать пару шагов от кресла. Ключи от наручников положили на стол перед отцом Верши. Если обвиняемого совет оправдывал, то председатель передавал ключи государственному обвинителю, чтобы он освободил обвиняемого. В этом случае обвиняемый должен был первым покинуть зал. Если же совет выносил обвинительный приговор, то первым зал покидал государственный обвинитель и звал стражу для препровождения обвиняемого в камеру.

После того как всё было приготовлено к началу заседания, а стража удалилась, двери, ведущие в зал были наглухо закрыты отцом Дунганом.

Глава 151

– Не будем ходить вокруг да около и сразу приступим к делу,– первым взял слово отец Верши после того как наступила тишина.– Все вы знаете, по какому поводу сегодня были вынуждены собраться здесь, оставив дела в своих областях. С прискорбием должен сообщить вам, что отец Мартий был уличён в сокрытии от совета чрезвычайно важной информации. И сегодня мы должны понять является ли поступок отца Мартия государственной изменой или же нет. Предал отец Мартий основополагающие принципы, на которых зиждется совет или нет. Слово предоставляется государственному обвинителю в лице отца Петри.

Отец Петри нарочито медленно поднялся с кресла, поправил оправу очков и, повернувшись в сторону сидящих за столом старцев, произнес:

– Достопочтенные старейшины. Испокон веков совет служил не только властным органом, указывающим гражданам Бенгалии путь, по которому необходимо развиваться как обществу целиком, так и в отдельности каждому жителю, но и являлся опорой, надеждой и верой для всего государства. Твердость, чёткость, объективность и справедливость всех решений совета служили самыми убедительными аргументами для доверия к нам со стороны граждан. И это позволяло не только принимать правильные законы, но и вершить справедливый суд над теми, кто их нарушал. На этом было построено наше общество, доставшееся от наших отцов, а им от их отцов. Но!– обвёл взглядом присутствующих отец Петри.– Справедливость и объективность решений может достигаться только в том случае, если совет располагает всей полнотой информации на то или иное событие. Не просто так в присяге, даваемой старейшиной при восхождении на свой пост, говорится: “Клянусь, забыв о себе самом, стать частью совета, в составе которого жить и служить только на благо народа Бенгалии. Клянусь интересы государства ставить превыше всего, забыв о своих интересах и желаниях, думать только о пользе Бенгалии, которую могу принести, служа в совете. Для этих целей клянусь не иметь секретов, тайн от совета, всегда уведомлять обо всех событиях и фактах, ставших известных мне и имеющих хоть малейшее отношение к государству”. И особо хочу обратить внимание на последний абзац присяги,– продолжил отец Петри.– “Клянусь, что не располагаю сведениями или информацией, в виду которой не смогу исполнять полномочия старейшины в соответствии с настоящей присягой”.

Отец Петри сделал паузу, предоставив остальным членам совета возможность как следует поразмыслить над каждым произнесённым им словом. Сделав глоток из стакана с водой, заблаговременно подготовленной на случай долгих слушаний, он продолжил:

– А теперь давайте обратим своё внимание на поступок нашего с вами коллеги, отца Мартия. И попробуем с вами понять следовал ли он добровольно данной им клятве или нет. Подверг он своими действиями опасности всю Бенгалию и людей её населяющих или нет. Совершил ли отец Мартий государственную измену или нет.

– Расскажите нам о фактах достопочтенный отец Петри,– вмешался отец Дунган.– Все мы прекрасно осведомлены о вашем ораторском искусстве, но я бы попросил ближе к делу. Думаю, остальные поддержат меня.

– К порядку,– прервал его отец Верши.– Все факты и доводы будут сообщены отцом Петри, когда он сочтёт это нужным. Не будем из заседания устраивать балаган.

– Я как раз собирался перейти к ним, уважаемый отец Дунган,– улыбнулся отец Петри.– И перейду сразу к самому главному. А именно, отец Мартий скрыл от совета, что уже более двадцати пяти лет назад он узнал о жителях севера, которые сейчас угрожают Бенгалии. И не просто скрыл, но и уничтожил доказательства этого факта, а также запретил любые экспедиции и походы в северные земли, дабы истина не была открыта.

Среди старцев прошёл оживленный гул обсуждения, который сменился рокотом негодования.

– А какие у вас есть подтверждения ваших слов?– спросил отец Морган.

– Моими главными доказательствами служат слова самого отца Мартия, сказанные им лично в присутствии отца Верши.

– Я это подтверждаю,– тихо произнёс отец Верши.

– Более того,– продолжил отец Петри,– желая скрыть правду и воспрепятствовать совету выяснить истину любыми способами, отец Мартий заказал убийство человека!

– Этого просто не может быть!– раздались возгласы негодования.

– К порядку,– снова оборвал гул старцев отец Верши.

– Может!– снова взял слово отец Петри.– И тому есть неопровержимые доказательства, о которых я сообщу чуть позже. Отец Мартий посягнул на самое драгоценное, что есть в нашем обществе, на человеческую жизнь. Он покусился на жизнь самого Тиграна, нашего славного полководца!

– Его убили?

– Нет,– более спокойным голосом ответил отец Петри.– Преступники были пойманы. И на допросе они признались, что действовали по поручению помощника отца Мартия. Их показания отражены в протоколе, копии которого вы можете увидеть перед собой на столе.

– Это ещё ничего не доказывает,– проговорил отец Морган, перечитывая протокол.– С помощью современных методов ведения допроса от любого человека можно добиться абсолютно любых показаний, даже крайне маловероятных. Вы ставите на одни весы слово уважаемого старейшины и слова каких-то разбойников. У вас есть ещё какие-нибудь более весомые доказательства?

– И причём здесь Тигран?– добавил отец Дунган.– Он ведь давно ушёл от дел.

– Про роль Тиграна в этом деле мне стало известно из письма Капитана, которого так пылко пытался оклеветать отец Мартий. Ведь Капитан желал отправиться в северные земли, что шло в разрез с его планами. Вспомните, ведь именно отец Мартий уговорил вас принять решение об отстранении Капитана от должности и проведении проверки в отношении него. Копию письма вы также можете увидеть перед собой.

– Так-то оно так,– возразил отец Морган.– Но ведь на это можно посмотреть и с другой стороны. Капитан мог оклеветать отца Мартия за отстранение от должности. Вам удалось связаться с самим Тиграном лично?

– Пока нет.

– А найти Капитана?

– Да.

– Он в столице?

– Пока ещё не нет. Но со временем он обязательно появится. Капитан не из тех, кто бежит с поля боя.

Наступила тишина, во время которой все погрузились в изучение имеющихся документов. Время от времени раздавался вздох или удивленное восклицание, при котором украдкой посматривали на отца Мартия, безмолвно сидящего прикованного к креслу. Кто-то шёпотом переговаривался, делился сомнениями. Кто-то, наоборот, погрузился в собственные мысли, пытаясь абстрагироваться от окружающих. Когда листы были отложены в сторону отец Петри заключил:

– Если бы отец Мартий исполнил клятву и вовремя нам рассказал обо всём, у нас было бы достаточно времени чтобы подготовиться к нависшей угрозе. И мы бы смогли разработать комплекс необходимых мероприятий, направленных на защиту Бенгалии. Мы были бы сейчас во всеоружии! Но из-за своей трусости и нерешительности отец Мартий скрыл от нас эти факты. И теперь мы фактически беспомощны. Беспомощны против неизвестного и могущественного врага. Это измена уважаемые старейшины! Это государственная измена!

Отец Мартий, не дожидаясь предложения, встал среди общего шума возмущения, выпрямился и с гордо поднятой головой громко произнёс:

– Всё, что мною было сделано, было сделано исключительно ради и во благо Бенгалии. Каяться перед советом или государством мне не в чем!

– Но вы признаете, что обладали информацией, которую скрыли от совета?– спросил отец Петри.

– Да.

– То есть вы признаете всё то, о чем только что поведал отец Петри,– спросил удивлённый отец Морган.

– Да признаю.

Последние слова отца Мартия потонули в раздавшемся негодовании старейшин.

– К порядку!– снова постучал молотком по столу отец Верши.

– Для чего это было нужно?– спросил отец Дунган.

– На то у меня были свои веские причины,– ответил отец Мартий.

– Позвольте узнать у вас, что это за причины?– получил истинное удовольствие от ответа отец Петри, предвкушая полную победу.

– Все кто меня знает, могут подтвердить, что намерения мои всегда были чистыми и направленными только на процветание нашего с вами государства. Да, порой я был суров и строг, но только в той мере как отец строг к своему дитя. Отец, желая счастья ребёнку и при этом имея больше опыта и знаний, порой запрещает ему что-то, что может навредить. Неразумное дитя же считает это актом несправедливости, агрессии. И только повзрослев осознаёт, что всё было сделано исключительно из-за огромной любви к нему. Так и я поступал. Полученная мною информация настолько была ужасна, что её распространение сулило гораздо большими неприятностями стране, чем её сокрытие.

– И что же это за такая информация?– поинтересовался один из старейшин.

– Теперь уже нет смысла её скрывать. Мы достигли конца. Возможно не только мы, но и вся наша цивилизация. Всё началось очень давно. Больше полувека назад, когда мне не было ещё и пятнадцати лет. Молодым юнцом я напросился в отряд к известному первопроходцу и географу Артуру Гринею.

– Вы знали Гринея?– удивился отец Дунган.– Это был великий географ, подаривший нам информацию о множестве далёких землях. К прискорбию вся его группа трагически пропала без вести в одном из походов на север. Никто тогда не вернулся.

– Вы ошибаетесь,– возразил отец Мартий.– Погибли не все. Был тот, кто вернулся живым.

– Кто же?– спросил отец Петри.

– Этим человеком был я.

– Вы?

– Да. Я очень хорошо помню один день из того похода. Так как именно он задал направление всей моей последующей жизни, полностью поменяв моё мировоззрение. За один день из мальчишки я превратился, наверное, в старика. Именно тогда мои волосы приобрели белый цвет, который сопровождает меня и по сей день. В группу Гринея по так называемому “северному походу” я попал совершенно случайно. Он вместе с напарниками зашёл в трактир, в котором я тогда подрабатывал уборщиком. Я был не очень сильным юношей, поэтому военная карьера была для меня закрыта. Но я обожал карты и книги. Мог часами читать, не обращая ни на что внимание. И когда услышал, что обсуждали Гриней и его друзья стал возиться недалёко от них. Потом, я уже и не помню как именно, завязался разговор и в какой-то момент Гриней предложил мне отправиться вместе с ними в поход. В свои годы я уже несколько раз, порой даже в одиночку, углублялся в северные земли. Возможно он увидел во мне какую-то искру. Как бы там ни было они взяли меня с собой. Через пару месяцев пути, а продвигались, надо сказать, мы очень медленно, мы наткнулись на необычную поляну. В отличие от остальной равнины снег на ней был очищен каким-то механическим оборудованием по четкому прямоугольнику. Но никому не было известно о наличие каких-либо поселений в этих местах. Мы думали, что натолкнулись на каких-то кочевников. Но не успели мы расположиться на поляне, как в небе появились летательные аппараты. Мы о подобном даже и помыслить не смели в ту пору. Люди передвигались по воздуху! А ведь в то время башлыков было намного больше, нежели сейчас. Из этих аппаратов повыскакивали люди, одетые в неизвестные камуфляжи. Лица их были скрыты шлемами. Не подходя к нам, ничего не произнося, они открыли беспорядочный огонь. Все пытались убежать, спрятаться где-нибудь. Но это было невозможно. Тридцать пять человек за пару минут превратились в тридцать пять трупов. Да и трупами назвать их нельзя было, лишь горстки пепла. Остался я один, спрятавшийся за повозку с палатками. Разумеется меня заметили. Тогда один из них подошел ко мне и направил на меня своё оружие. Оно было похоже на пистолет, но действовало как-то иначе. Я зажмурился, но выстрела не последовало. Я не знаю, почему он меня пожалел. Возможно, потому что я был единственным ребёнком в группе. Он снял шлем и я увидел перед собой абсолютно обычного человека, такого же, как и я, только более высокого. Он посмотрел на меня и произнес: “Возвращайся домой. И никому не говори, что здесь увидел. Не пытайся сюда вернуться. И не допускай, чтобы сюда пришёл кто-либо ещё. Ибо тогда как мы уничтожили твою группу мы уничтожим твою страну. Мы это можем. И ни одна армия вашего мира против нас не выстоит”. Они исчезли также стремительно, как и появились. А я остался один среди убитых товарищей. Разумеется, по возвращению в селение я скрыл тот факт, что был участником экспедиции и, как и все, выражал глубокую обеспокоенность пропажей группы Гринея. Во многом благодаря моим рассказам было решено не направлять никого на поиски пропавших. Я убедил всех в том, что Гриней самый опытный из нас. И если кто и может помочь ему, так это только он сам. Я поставил перед собой цель, во что бы то ни стало не допустить экспедиций в северные земли. Для этого я и начал учиться на старейшину. И, став им, мне это удавалось. Удавалось до одного момента. Поход Тиграна я проглядел. Он отличный воин, превосходный географ. За ним я не уследил. И когда он пришёл ко мне и заявил о своих находках для меня это было как гром среди ясного неба. Я был раздавлен, так как столько лет непосильного труда были в один миг перечёркнуты. Разумеется я приказал всё найденное уничтожить, а Тиграну запретил хоть кому-либо рассказывать о его открытиях. Несколько следующих месяцев я практически не спал, ожидая нападения. Но всё обошлось. А сейчас по этому пути решил пройти Капитан. Я не мог этого допустить.

Отец Мартий прервался. Он медленно обвёл взглядом присутствующих, после чего добавил:

– Если бы я раскрыл тогда известные мне сведения, Бенгалии возможно уже и не было бы. Всё, что мною было сделано, было сделано только в интересах государства.

– Это вздор,– возразил отец Петри.– Это было сделано только из-за вашей трусости. Вы обязаны были сообщить известные вам сведения совету. Тогда мы были бы готовы к бою.

– Мне больше нечего добавить,– спокойным голосом ответил отец Мартий.– Я всё вам рассказал.

– Ответьте мне ещё на один вопрос,– продолжал отец Петри.– Планировали ли вы убийство полководца Тиграна на прошлой неделе?

– Да,– сухо ответил отец Мартий, чем поверг в шок присутствующих старейшин.

– И дайте угадаю,– улыбнулся отец Петри.– Тоже в интересах Бенгалии?

– Да.

– Вы сами всё слышали уважаемые коллеги. Как старейшина, пытавшийся убить бенгальца, может другим показывать путь как жить? Как человек, пытавшийся отнять жизнь, сам может оставаться в живых? Ответ может быть только один. Никак! Отец Мартий совершил тяжелейшее преступление, а именно государственную измену, подвергшую всех бенгальцев огромной опасности. И за это предусмотрено только одно наказание! Смертная казнь!

Отец Петри сел в кресло, сложив руки перед собой на столе. Воцарившуюся тишину нарушил отец Верши.

– Уважаемые старцы. Вы слушали речь обвинителя в лице отца Петри, а также речь обвиняемого отца Мартия. Перед вами лежат документы, относящиеся к делу. Вам надлежит всё как следует обдумать и проголосовать.

***

– Единогласным решением старейшин,– зачитывал вердикт отец Верши,– отец Мартий признан виновным в совершении государственной измены. Отец Мартий приговаривается к смертной казни через отсечение головы.

*****

Глава 152

Несмотря на то, что шёл последний день лета погода выдалась тёплой и солнечной. С раннего утра лёгким ветерком, безоблачным небом и приглушённым шумом всё ещё зеленой листвы лето заявляло о себе в полный голос, не желая уступать осени.

Школьники с родителями, а те, кто был постарше – дружной и весёлой компанией, сновали из магазина в магазин, подготавливаясь к учебному году. Это был тот период, когда владельцы магазинов по продаже канцелярских товаров делали себе выручку на весь год вперёд. Сравниться с ними могли разве что только владельцы кондитерских лавок в преддверии новогодних праздников.

Ручки, тетради, линейки, карандаши разбирали мгновенно. Несмотря на компьютеризацию общества и перевод всех учебников в электронный формат, специальным распоряжением Правительства было введено в обязательном порядке правописание. Согласно распоряжению школьники всех классов, вне зависимости от возраста обязаны были писать исключительно ручками в бумажных тетрадях. Запись конспектов под диктовку электронными приборами была запрещена. В первую очередь это было связано с тем, что в начале пятидесятых годов двадцать первого века появился целый пласт выпускников, которые попросту не умели писать. Конечно, набирать текст на компьютере они могли, но вот написать даже собственное имя на клочке бумаге для них уже было непростым заданием.

Кроме того учёными было выяснено, что правописание способствует улучшению кровообращения в мозге и, как следствие, развитию интеллекта. За последние десять лет это стало особенно очевидно в сравнении с выпускниками западных школ, где полностью было отменено правописание и обучение проходило исключительно на компьютерах.

Помимо канцелярских товаров большим спросом пользовалась школьная форма, которая была введена в обязательном порядке в каждом классе ещё в сороковых годах. В первую очередь школьная форма была призвана для нивелирования различия в имущественном положении между школьниками. С этой же целью запрещалось использование в школе электронных и иных гаджетов, непосредственно не связанных с процессом обучения. Школа считалась местом, которое должно было всех уровнять и стать вторым домом, где каждый школьник может получить не только образование, но и помощь, и заботу.

Марину вся эта окружающая суета не сильно волновала, так как она давно уже всё подготовила для детей. Павел завтра должен был идти во второй класс, а Анастасия, окончив начальную школу, переходила в пятый. Для неё это было волнительным событием, так как она вместе с одноклассниками переводилась в новый корпус, где они должны были обучаться до старших классов. Новые учителя, новые предметы, новые друзья.

В общеобразовательной системе средним классам предавалось особое значение, так как считалось, что именно на этой стадии обучения школьник должен был определиться со своей будущей профессией. Ученикам всё ещё преподавали общеобразовательные предметы, однако с восьмого класса каждый школьник уже имел право выбрать то, что будет изучать более углубленно. В старших классах школьники же вообще изучали только выбранные предметы, за исключением русского языка, двух иностранных языков и истории. Также в обязательную программу входило посещение уроков физической культуры. Однако если школьник приносил справку о том, что занимается спортом в каком-либо кружке, либо секции, то в школе от занятия физической культурой его освобождали.

Анастасия ещё не думала о своём будущем, поэтому не предавала особого значения тому, что ей придётся изучать более углубленно. В её возрасте ребёнку гораздо нужнее социальное развитие через общение, с которым у Анастасии не было проблем. Поэтому она с нетерпением ждала завтрашнего дня, чтобы повидаться со своими подружками, со многими из которых не виделась целое лето.

Сейчас же Марина со своими подругами и детьми неспешно прогуливалась по зоопарку, который в отличие от остальных летних дней в конце августа был наиболее пустым и, как следствие, приятным для посещения. Большинство туристов уже разъехались по своим городам, а москвичи не часто посещали это заведение, впрочем, как и другие, вечно откладывая всё на потом.

Дети дружной гурьбой убежали смотреть как сотрудник зоопарка кормил жирафов. Тем, кто был постарше даже самостоятельно разрешили через вольер дать любимые лакомства животных. Анастасия одной из первых взяла яблоко и аккуратно на раскрытой ладошке поднесла его высокому жирафу по кличке Цезарь. Животное одним движением языка слизнуло яблоко и тут же повернулось к другому ребёнку в ожидании очередной порции. Марина с подругами присели за столик в кафе неподалёку.

– Ты с ним виделась?– спросила Лена.

– Да. Вы не поверите. Приехал ко мне ранним утром, перекинул через плечо и увёз на квартиру,– улыбнувшись ответила Марина.

– Да ладно?– удивилась Катя.– Прямо так и забрал?

– Ага. В том, в чём и была. Даже одеться не дал.

– Прямо в ночнушке?– не поверила Лена.

– Ага,– посмеялась Марина.

– И что он хотел?

– Поговорить.

– О чём с ним можно говорить?

– Он просто хотел прояснить ситуацию, так сказать. Выговориться. Или наконец-то разобраться во всём.

– Разобрался?

– К какому-то знаменателю мы так и не пришли.

– Ну, а ты что?– поинтересовалась Катя.

– А я и не знаю. После того, как поступил Сергей я вообще ничего не хотела кроме как залезть под одеяло и не вылезать оттуда. Я ведь увидела в нем ту самую поддержку и опору, которую давно потеряла в Юре. А тут такой исход. Меня словно битой по голове ударили.

– А сейчас? Думаешь простить Юру?

– Мы оба хороши. Вместе всё довели до такого состояния. Вместе наломали немало дров.

– Он же тебе изменял!– возмутилась Лена.– В чём тут твоя вина?

– Может тогда и не изменял. Я в этом уже не уверена. Но сейчас это не имеет никакого значения. У меня был Сергей, у него его Лиза. От этого уже никуда не денешься. Да и дело не в изменах как таковых. А в том, что мы довели наши отношения до того состояния, когда начали искать утешения не друг у друга, а в объятиях посторонних людей. Что с так называемыми Сергеями и Лизами нам стало лучше, чем друг с другом. Это самое страшное.

– Марин, ты считаешь, что ещё можешь сойтись с Юрой?

– Не знаю. Самое главное в том, что я не могу ответить надо ли мне это. И не понимаю, хочет ли этого Юра. Может всё случилось именно так, как и должно было случиться? Я боюсь, что если мы вдруг снова сойдёмся, то всё вернётся на круги своя. Он также будет пропадать где угодно, а я буду вечера проводить в одиночестве. И я просто-напросто потеряю ещё несколько лет. Для меня это самое ужасное, быть одной при любимом человеке. Лучше тогда быть действительно одной и не обманываться напрасными ожиданиями. Другое дело если бы я увидела, что нужна ему и он хочет быть со мной не из-за печати в паспорте, а потому что любит и каждую минуту предпочтёт провести со мной, чем где-то в дали.

– Да уж. Если бы всё мужики были такими, как ты описываешь, мир бы стал идеальным.

– Конечно я понимаю, что детям плохо без отца. Они постоянно спрашивают, где папа, почему не приходит домой. Я говорю, что он в командировке, а они ждут его возвращения. И Паша каждое утро спрашивает, когда приедет папа. Это тяжело.

– Но жить с нелюбимым человеком только из-за детей тоже неправильно,– возразила Катя.– Всё равно ни к чему хорошему это не приведёт. Дети со временем начнут замечать вашу неприязнь, которая к тому же может отражаться и на них. Лучше им всё объяснить и не мешать Юре с ними видеться.

– Это точно,– подхватила Лена.– Дети вырастут и заведут свои семьи. Разбегутся. А ты останешься один на один с нелюбимым человеком и с прожитой не пойми как жизнью. А он ещё в сорок пять заявит, что уходит к какой-нибудь молоденькой вертихвостке. С чем ты тогда останешься? Это мужики и в пятьдесят могут жениться и завести детей, а нам такого не светит. Лучше сразу всё прояснить. Тем более Паша с Настей у вас уже не маленькие, всё поймут.

– Это только так кажется, что они взрослые. Но в реальности для них это может стать большим потрясением, особенно для Павла. Он очень привязан к отцу.

– Если найти подход и аккуратно донести до них всю ситуацию, то всё пройдёт гладко. Скажешь, что на их отношения с папой это никак не повлияет. Главное сообщать об этом вы должны вместе, чтобы дети видели, что у вас сохранились нормальные отношения. Волосы при этом на голове друг у друга лучше не выдирать.

– Было бы всё так просто,– задумчиво произнесла Марина.– Я ведь и не против того чтобы они виделись. Даже больше, я была бы этому очень рада. Я знаю, что Юра безумно любит Настю и Пашу. Но порой он настолько уходит в работу, что попросту забывает обо всём на свете.