Текст книги "Чистый Дом (СИ)"

Автор книги: Андрей Полторацков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

С этими словами Юрий Георгиевич аккуратно положил нож на барную стойку и вышел из квартиры декана.

Глава 49

Этим утром Юрий Георгиевич пришёл на работу раньше всех. Служба безопасности, удивленно посмотрев на профессора, молча пропустила его. В холе было тихо как никогда, нигде не горел свет. Даже гардеробщицы, которая имела привычку приходить спозаранку, ещё не суетилась на своём рабочем месте.

Юрий Георгиевич медленными шагами прошёл через весь коридор и вызвал лифт. Раздался звонок, гулко отразившийся в пустом бесшумном пространстве. Двери лифта открылись, и Юрий Георгиевич также машинально в бессознательном состоянии вошёл внутрь.

Войдя в офис профессор сел на диван, обхватил голову руками и застыл в таком положении.

У Юрия Георгиевича роились тысячи мыслей и, тем не менее, он не мог сконцентрироваться хотя бы на одной из них.

Он не мог понять как всего за один неполный день, всего за несколько часов может быть полностью разрушена жизнь человека. Утром он выходил из дома счастливым мужем, любящим отцом. А вернулся уже одиноким человеком. И самое обидное, от чего сводило дыхание, было то, что Юрий Георгиевич был абсолютно ни в чем не виноват. Но как это объяснить человеку, который ничего не хочет слушать. И которому ты не можешь сказать всё как есть. Почему его супруга, с которой он прожил уже столько лет, охотнее верит постороннему человеку, чем ему? И что теперь делать? Как жить дальше? Ведь он очень любил жену, своих детей. Возможно он не всегда должным образом демонстрировал это. Но разве нужно доказывать свою любовь? Неужели нельзя просто любить и быть любимым?

Но больше всего не давала покоя Юрию Георгиевичу мысль о некоем человеке, который мог заставить Геннадия Васильевича так обойтись с ним. Кто мог настолько ненавидеть его, чтобы развалить его семью? Какую цель преследовал этот человек?

Все эти вопросы один за другим возникали в мыслях Юрия Георгиевича. Всей своей тяжестью они обрушивались на профессора, от чего ему хотелось кричать. Кричать от той безысходности, когда видишь, что всё рушиться, а предпринять что-либо для исправления положения нет возможности. Он понимал, что Марина сейчас его не примет, и скорее всего даже трубку не поднимет. Но всё же с искрой надежды в душе он отправил ей сообщение: “Я тебя очень люблю. Прости, но я действительно сейчас не могу тебе всего рассказать. Но поверь мне, что я тебе не изменял”. Он ждал, что она ему ответит. Но ответа не последовало. Телефон недвижимо лежал на столе.

Юрий Георгиевич поднялся с дивана и направился к шкафу, где среди книг и тетрадей с записями у него был припрятан коньяк и несколько рюмок.

– За тебя, любимая, и за твои мозги, которые ты где-то давно потеряла,– сказал тост Юрий Георгиевич с горькой усмешкой, осушая третью рюмку.

Из коридора донёсся приближающийся звонкий стук каблуков о керамическую напольную плитку. За время работы он настолько привык к этому звуку, что с лёгкостью мог отличить его из сотни других.

– По какому поводу праздник?– раздался голос Елизаветы Денисовны.

Она появилась в дверном проеме, словно ослепляющий луч солнца, пробившийся из-за пелены туч. На ней был одет не белый халат, а довольно милое платье, которое едва скрывало колени. Её лучезарная улыбка и блестящие глаза сильно контрастировали с угрюмым и измученным видом Юрия Георгиевича.

Профессор замер. Его обуяли противоречивые чувства. С одной стороны ему очень нужна была чья-то поддержка, кто-то с кем можно было всем поделиться, излить душу. С другой стороны в лице Елизаветы Денисовны он сейчас видел представительницу женского пола, к которому он под действием алкоголя начинал испытывать ненависть, из-за их бескомпромиссного поведения и невозможности понимать других в пылу злобы. Так он и уставился на неё глазами, полными отчаяния, жалости и ненависти.

– Боже мой, Юра, что случилось? На тебе лица нет.

– А мне казалось я довольно хорош собой,– попытался пошутить профессор.– Проходи, будь как дома.

– Что с тобой? Я никогда тебя ещё таким не видела. Рассказывай,– взяла его за руки Елизавета Денисовна.

– А что тут рассказывать. Была семья и нет семьи. Марина ушла от меня. И забрала детей,– еле сдерживал слезы Юрий Георгиевич.

– Как ушла? Так, давай всё по порядку.

– Эх, Лиза. Всё из-за ваших глупых гормонов. Вот объясни мне, почему женщины такие недоверчивые, почему всегда во всём чувствуют обман? И главное, почему верят каждому встречному, первому прохожему, но не верят самым близким своим людям – мужьям?

– Марине наговорили про тебя что-то?

– Не просто что-то,– Юрий Георгиевич взял бутылку, две рюмки и сел на диван рядом с Елизаветой Денисовной.– Ей сказали, что я не работаю в институте уже несколько месяцев.

– Кто сказал?

– Сам декан моего факультета. Собственной персоны. Не поленился придти. Он сказал, что я не работаю. Ну а всё остальное уже додумало больное женское воображение моей ненаглядной. Вот почему сразу же измена?

– Ну а что бы ты подумал Юра, если бы ты узнал, что Марина несколько месяцев ходит не туда, куда говорит?

– Про измену я не стал бы сразу думать.

– Юра не обманывай сам себя. Мужчины ещё большие ревнивцы, чем женщины.

– По крайней мере, я бы дал ей возможность объяснить.

– А она не стала тебя слушать?

– Слушать? Как бы ни так. Она для себя уже всё заранее решила. И детей увела к моему возращению. Да и что я ей могу сказать? Ты ведь сама знаешь про гриф секретности. Черт бы побрал весь этот проект. Лучше бы я отказался. Работал бы себе в институте.

– Ты учёный Юра. Не для тебя просто работать. Ты рожден чтобы творить! Не переживай. Скоро проект закончится и всё сможешь ей объяснить.

– Поверит ли она.

– Конечно поверит, особенно когда об этом по телевидению показывать будут. Она тебя очень любит,– Елизавета Денисовна взяла в руки ладонь профессора и нежно погладила её.– Ты очень хороший, на тебя невозможно долго злиться.

– Я в этом уже не уверен. В последнее время мы отдалились друг от друга. Проект совсем не оставляет времени на семью. Даже в выходные постоянно кто-нибудь звонит.

– А тебе удалось узнать, зачем декану понадобилось приходить к тебе домой?

– О, тут вообще детективная история. Представляешь, я ночью пошёл к нему и ворвался в его квартиру. Даже угрожал.

– Ты угрожал?– засмеялась Елизавета Денисовна.

– Ага. Даже нож взял. Сам от себя такого не ожидал. Зато Геннадий Васильевич мне сразу всё рассказал. Сказал, что некто неизвестный угрожал ему смертью, если тот не пойдёт к Марине и не наговорит про меня всякого.

– Да ты что?

– Именно так. И я ему верю. Зачем иначе ему в это влезать.

– А человека этого он не знает?

– Сказал, что впервые видит. Вот так. Кому-то видимо я очень насолил. Так сильно, что он решил разрушить мою жизнь.

– Бедный мой,– обняла его Елизавета Денисовна и прижала к себе.– Всё наладится, вот увидишь.

– Лиза, как же так. Я ведь её очень люблю. Я бы не стал ей изменять. Почему она мне не верит?

– Мужчинам этого не понять. Если ревнует, значит любит. Поверь, было бы гораздо хуже, если бы она на это никак не отреагировала. Вот это значило бы, что ей всё равно на тебя, с кем ты и как ты. А так можешь быть уверен, она тебя любит. И эти новости глубоко ранили её. Дай ей время придти в себя, всё обдумать.

– Она то же самое сказала.

– Вот видишь. Женщины мыслят одинаково. Ты лучше попробуй разобраться, кто бы мог тебя так подставить.

– Я даже не знаю,– Юрий Георгиевич налил ещё коньяку.– Я ни с кем не ссорился, никому дорогу не переходил… Хотя,– профессор задумался,– может это Котов?

– Котов?– удивилась Елизавета Денисовна.– А ему это зачем?

– Он всё говорил, что мне нужно больше времени уделять проекту. Может он решил это таким образом устроить?

– Вряд ли он подобными вещами занимается.

– А это я сейчас и узнаю.

– Что?

– В один дом я сегодня уже ворвался. Почему бы не ворваться ещё и в один кабинет.

– Не стоит этого делать в таком виде,– попыталась остановить его Елизавета Денисовна, но было уже поздно. Юрий Георгиевич выбежал из кабинета и быстрыми шагами направлялся к Котову Андрею Ивановичу.

Глава 50

Юрий Георгиевич, не обращая внимания на возражения секретаря, прошёл в кабинет Котова, который о чём-то беседовал по телефону.

– Как вы могли! Как вы посмели,– начал профессор, но невозмутимый жест руки Андрея Ивановичи оборвал его на полуслове.

Он положил трубку и тем же невозмутимым жестом, который не оставлял иного выбора, предложил Юрию Георгиевичу сесть напротив него.

– Что вы о себе думаете, что вам всё дозволено?– не успокаивался профессор. Но жест руки его снова оборвал.

– Что-нибудь произошло?– спокойным голосом спросил Андрей Иванович.

– И вы ещё спрашиваете? Будто бы вы не осведомлены обо всем. Будто это не ваших рук дело?

– Какое дело?– всё так же невозмутимо продолжал говорить Андрей Иванович.

– Не притворяйтесь.

– Юрий Георгиевич, так мы ни к чему не придём. Что вас беспокоит?

– Зачем вам понадобилось разрушать мою семью?– встал со стула Юрий Георгиевич и ударил кулаками по столу.

– Сядьте,– приказал Андрей Иванович более строгим тоном.– О чём конкретно вы говорите? Что не так с вашей семьей?

– От меня ушла жена!

– А причём тут я?

– Разве это не ваших рук дело?– обескуражено спросил Юрий Георгиевич.

– Юрий Георгиевич, вы конечно выдающийся учёный, но всё же не преувеличивайте свою значимость. По-вашему в государстве больше нечем заняться, кроме как рушить чужие семьи? Ведь Россия не стоит на пороге глобального ядерного конфликта и никаких проблем в стране нет. Или у нас здесь не государственное учреждение строжайшей секретности, а клуб знакомств?

– Но если это не вы, то кому это ещё могло понадобиться?– осунулся профессор.– У меня нет врагов, завистников. Я ни с кем не ссорился.

– Плох тот человек, у которого нет врагов дорогой друг. Ведь это значит, что человек ровным счетом ничего не делает. У любого действия должно быть противодействие. Чем бы кто-либо ни занимался всегда найдутся недовольные. И откуда вы можете знать про наличие или отсутствие завистников? Они не всегда стучатся в дверь и предлагают познакомиться. Возможно вы перешли кому-нибудь дорогу сами того даже не подозревая.

– И что же мне теперь делать?

– Это ваша жизнь Юрий Георгиевич и только вам решать, что делать. Только вы можете отвечать за свои поступки и их последствия. При этом, как бы тяжело вам не было, вы не должны забывать о взятых на себя обязательствах перед страной… Всё же я могу дать вам пару советов,– добавил Андрей Иванович.

– Каких?

– Подумайте, кому бы мог быть полезен ваш разрыв в отношениях. Может какой-нибудь сосед или коллега по работе, который был влюблён в вашу супругу. Это может быть кто угодно. Он мог узнать, что вы не работаете больше в университете и таким образом поссорить вас с женой, желая занять ваше место возле неё.

– Быть такого не может! Это в наше то просвещенное время?

– Какое бы время не было люди всегда останутся людьми. Со всеми своими низменными и животными инстинктами. И страсть один из худших из них. Она сжигает человека изнутри. А не разделенная страсть толкает людей на отчаянные шаги. Мы живем не в безгрешном обществе. Так что подумайте, кому бы было приятно узнать о вашей размолвке с женой.

– Я подумаю об этом. Но даже хоть каких-то вариантов нет.

– Я пойду вам на встречу. Даю три дня отдыха. Я всё понимаю, развод это тяжелое потрясение. Но вам необходимо как можно быстрее прийти в себя и приступить к работе в полной боевой готовности. Но большего от меня не просите.

– Спасибо большое. Это как раз то, что мне сейчас необходимо.

– Пока не благодарите. Постарайтесь развеяться. Главное не будьте одни в эти дни. Одиночество не даст вам покоя и сведёт с ума. Вы только усугубите положение. Возьмите с собой Елизавету Денисовну. Я её тоже отпускаю на три дня. Сообщите ей эту приятную новость.

– Елизавету Денисовну?– удивился Юрий Георгиевич.

– Не удивляйтесь так. Насколько я могу судить вы с ней хорошо подружились. А хороший друг это лучшее лекарство в вашей ситуации. И никаких возражений.

– Хорошо.

– Вот и славно. А теперь можете идти. У меня много действительно важных дел.

Юрий Георгиевич медленно побрел к выходу, не оборачиваясь в сторону Андрея Ивановича. Он всем телом чувствовал на себе его испепеляющий взгляд. Всё что хотелось профессору, так это быстрее покинуть стены этого здания, заложником которого он стал в последние месяцы.

*****

Глава 51

– Каково это ощущать себя легендой?– прозвучал мелодичный голос Линелии.

Дмитрий обернулся и увидел лучезарную улыбку врача, от которой по всему его телу словно пробежал электрический разряд.

– Да какая я легенда,– смутился он.– Это просто совпадение.

– Разве бывают такие совпадения? Вот Куэ-Тонау искренне верит, что ты и есть тот человек, который прилетел на звезде.

– Да уж, только ещё пару дней назад он и вовсе не знал о моем существовании. А сейчас всего лишь из-за своей нелепой убежденности он готов меня убить.

– Это не просто убежденность. Это вера, которая давалась ему с самого рождения. Как твой некий порядок.

– Причём тут Порядок?– удивился Дмитрий.– Порядок это не религия, а свод правил, которому должен следовать разумный человек, чтобы достичь гармонии.

– Вот и я об этом говорю – то же самое, что и заповеди. Только называются по-другому. А суть одна – чтобы люди не жили как звери.

– Нет, это разные вещи,– не соглашался Дмитрий.

– И в чём же разница?

– Суть религии заключается в превозношении кого-либо. А Порядку никто восхваления не произносит.

– Но ты же сам говорил “Да здравствует Порядок”,– подловила его Линелия.– Если это не восхваление, то тогда что же?

– Это просто фраза, свидетельствующая о моем почтении своду правил и образу жизни, установленному Порядком.

– А кто этот порядок?

– Свод правил.

– А кто его составил?

– Первопроходцы, жившие на Земле.

– То есть люди?

– Конечно.

– Таким образом, вы восхваляете людей, которые составили свод правил?

– Не людей, а то, что они создали. И не восхваляем, а признаем правильность и важность этого создания.

– Но всё равно же восхваляете,– рассмеялась Линелия.

– Ты меня не слушаешь,– начал сердиться Дмитрий, что было совсем ему не свойственно.

– Всё я прекрасно понимаю. Только и ты пойми, что неважно как человек называет то, во что он верит – религия, философия или свод правил. Главное то, что пропагандируют эти убеждения и как человек их соблюдает. Вот что важно. Не имеет значения во имя чего человек возносит свои мольбы, если эти мольбы о мире и благополучии, а в его сердце доброта и забота.

– С этим я полностью согласен,– успокоился Дмитрий.– Мне трудно понять вас. На Ферусе есть только один Порядок, который признаётся и соблюдается всеми без исключения. Нет никаких споров и разногласий. А у вас же каждый народ имеет собственную веру, которую считает истиной, и пренебрежительно относится к религиозным убеждениям других. Капитан рассказывал мне, что из-за таких разногласий начинались войны и человек шёл убивать человека.

– Таких случаев немыслимое множество в истории.

– Но как человек, будучи религиозным, может сознательно идти убивать другого? Разве может религия поощрять убийство, если даже животные делают это только из-за необходимости добычи пропитания? Как такие люди после совершения такого гнусного поступка могут продолжать называть себя верующими людьми и надеяться обрести вечный покой?

– Как раз верой они и оправдывают свои деяния. Хотя на самом деле веры у таких людей совсем нет. Скорее у кого-то желание наживы, а у других – фанатичная убежденность в своей правоте и сердца, наполненные ненавистью. И сами религии совсем не поддерживают подобное поведение, а, наоборот, всячески порицают.

– Это же немыслимо глупо. Ненавидеть человека только за то, что он по-другому называет своего Бога, нежели ты.

– Далеко не все люди такие. Большинство относятся к другим религиям либо с уважением, либо с безразличием. А тем, кто испытывают ненависть, на самом деле просто нужен предлог. Не религия, так цвет кожи. Не это, так манера одеваться, разговаривать или что угодно другое. Но большинство всё же живут в мире и гармонии.

– А почему бы вовсе не отказаться от религии? Разве от этого не будет проще?

– Как это отказаться от религии?– удивилась Линелия.– Разве можно отказаться от солнца, от воздуха? Вера необходима людям. Я бы даже сказала больше – вера это неотъемлемая часть человека. Именно она указывает путь, по которому нужно идти, чтобы оставаться человеком, а не уподобляться животным, живущим только низменными первобытными желаниями. Люди очень консервативны в отношении того, что касается религии. И отчасти это оправдано – дети наследуют веру своих родителей, и, как следствие, их культуру, нравственность, образ мышления и жизни. Всё это создаёт гармонию внутри конкретной социальной группы, будь то семья, деревня или город. Общая вера объединяет. А без неё мир давно скатился бы в хаос и жили бы мы все как звери. Но общая религия в глобальном масштабе невозможна.

– Но ведь на Ферусе получилось,– возразил Дмитрий.

– В сказках тоже счастливые концы. Но в жизни, как правило, всё бывает по-другому. Мир велик и населяют его совершенно разные народы. И у каждого своё видение того, как что должно быть устроено. И каждый народ имеет на это полное право, так как продолжает дело своих отцов и прадедов. Придти к общему знаменателю невозможно. Единственное, что можно сделать, это сосуществовать в мире и согласии. Но это уже зависит не от религиозных учений и верований, а от человека, от того кто его воспитывает. Так как даже в мире, где царит одна религия найдутся ненормальные фанатики, которые будут чем-то недовольны.

– Ваш мир дикость,– заключил Дмитрий.– Как вы вообще можете так жить.

– Человек ко всему привыкает. Вот и ты уже не такой придурковатый, как раньше,– снова посмеялась Линелия.– И всё же, неужели ты даже не допускаешь мысли, что ты тот самый, о котором написано в пророчестве маркон?

– Не хочется быть человеком, из-за которого наступит конец света. Хотя судя по всему он у вас наступил уже давно. Ещё до моего появления.

– Ты всё на своей волне. Разве наше общество настолько хуже твоего, где человек полностью лишён личности, и делает только то, что ему велят? Это же крайне скучно знать всю свою жизнь наперёд и поступать строго в соответствии с некими предписаниями.

– Это называется порядок. И если все его соблюдают, то общество не опустится до того варварства, в котором живете вы.

– Ага, и проживёт серую жизнь. Без приключений, рисков и авантюр, без адреналина. Как по мне, так лучше сразу застрелиться.

– Зато никогда не нужно беспокоиться о своём будущем. Никаких волнений и переживаний.

– Вот и я о том же. Жизнь, лишенная хоть каких-нибудь эмоций. Ладно, надеюсь в Тэсе-Эсто-Карэ всё разъяснится по поводу тебя.

– С помощью книги, которой пятьсот лет? Сомневаюсь,– скептически произнёс Дмитрий.– Но может хоть что-то выяснить удастся.

Глава 52

Дмитрий присел под тень высокого дерева. Уже несколько дней прошло с тех пор как они покинули селение маркон. А, по словам Капитана, до Тэсе-Эсто-Карэ оставалось ещё не меньше трех дней пути.

От постоянной ходьбы у Дмитрия сильно разболелись ноги. Хоть он и был достаточно выносливым и в хорошей спортивной форме, но к таким переходам не привык. На Ферусе Дмитрий, как и все остальные жители, всегда пользовался транспортерами, если куда-то надо было добраться. Да и далеко за пределы своего города он не часто выбирался, ведь всё нужное для комфортной жизни предусмотрено в каждом населённом пункте. Города проектировались подобным образом, чтобы каждый его житель был обеспечен всем необходимым в шаговой доступности от дома.

А здесь ему приходилось преодолевать труднопроходимые тропы среди густых зарослей леса, наводненные полчищами всевозможных насекомых, пытающихся высосать всю кровь из организма до последней капли. Изредка попадались голые равнины, тогда бывало легче идти. Но палящее солнце приносило новые трудности.

Капитан объявил привал, и Дмитрий, с удовольствием сняв обувь, спрятался в тени первого попавшегося дерева. Не успел он закрыть глаза и расслабиться, как к нему незаметно подкрался Куэ-Тонау, которому всё никак не удавалось остаться с Дмитрием наедине.

– Зачем ты хочешь всё разрушить?– спросил он.

– Кто здесь?– содрогнулся Дмитрий от внезапно раздавшегося голоса за спиной.

– Ты можешь не бояться меня,– ответил маркон.– Я пообещал Капитану, что не трону тебя. А моё слово крепче камня.

– Капитан пользуется таким авторитетом?

– Он его заслужил своими поступками и отвагой за последние десятилетия. Его имя знают далеко за пределами Бенгалии. Его слово крепче северных гор. И он заверил меня, что ты неопасен. Но книга маркон говорит по-другому. И я в смятении… Объясни, почему ты хочешь всё разрушить?

– Что всё?– удивился Дмитрий.

– Весь мир.

– Это не правда. Я ничего не хочу и не собираюсь разрушать.

– Пророчество говорит по-иному.

– Это простое совпадение. Несуразица.

– Не стоит не доверять пророчествам. То, что было написано в Книги жизни обязательно исполнится…

– Но разве не ты сомневался в истинности убеждений своих предков?– перебил его Дмитрий

– Сомневался. Но ты живое доказательство того, что я был не прав, а то, что сказали парихиады – истина.

– И всё же это не про меня написано.

– Разве не ты тот человек, который на летающем корабле спустился на Землю из космоса?

– Я. Но корабль это не звезда.

– Какая разница как назвать. Главное суть. А пятьсот лет назад могли и не знать про эти штуковины, на которых пересекают космос. Ты очень похож на нас. Но хочешь нас уничтожить. Зачем тебе это?

– Я никому не хочу причинять зла. Для меня это неприемлемо. Для меня убийство просто невозможно даже в мысли.

– Капитан тоже так говорит про тебя. Говорит, что в твоём сердце только добро. Но тогда это не соответствует пророчеству. Почему?

– Ты не тому задаёшь эти вопросы. Это ваше пророчество, а не моё. Вот у своих и спрашивай,– не нашёл, что ответить Дмитрий.

– Я обязательно спрошу, как только мы придём в Тэсе-Эсто-Карэ. Но учти, пока всё не выяснится я буду пристально за тобой следить.

После ухода Куэ-Тонау внимание Дмитрия привлёк небольшой зверёк, вышедший из гущи леса. Такого зверя он никогда ранее не встречал. По внешнему виду он был похож на хорошо знакомую ему белку, но с более вытянутой мордочкой и короткими ушами, прижатыми к голове. Зверёк с нескрываемым любопытством смотрел на кусок хлеба, который Дмитрий крепко держал в руке. Заметив это, Дмитрий отломал небольшой кусочек и протянул его на раскрытой ладони. Зверек, немного принюхавшись, аккуратными движениями медленно приблизился к нему. Схватив кусок хлеба передними лапами он быстро поскакал обратно в лес.

– Погоди,– крикнул ему вдогонку Дмитрий и побежал за ним.

Дмитрий бежал за зверьком без оглядки, пока не заметил, что деревья стали расти гораздо чаще, а солнечного света пробивалось всё меньше. Он остановился, чтобы перевести дух и оглядеться. Тропа, по которой они шли осталась где-то далеко позади. Лес был такой густой, что ветки над головой практически полностью закрывали небо. Из-за этого у подножия деревьев даже днём стоял густой полумрак. Босые ноги утопали во влажном мхе. Везде были разбросаны сухие ветки, кое-где из земли торчали небольшие кусты, которые из-за недостатка солнечного света не могли расцвести во всей красе. “И зачем мне этот зверёк сдался,– подумал Дмитрий.– Теперь бы выбраться отсюда”. Он повернулся назад.

– Вроде бы бежал я откуда-то оттуда,– обратился он сам к себе.

Сделав несколько шагов по направлению тропы, как он думал, Дмитрий услышал треск. Он тут же остановился и присел. Треск повторился. Дмитрий попытался найти направление, откуда шёл шум, но из-за разносившегося эха все попытки ни к чему не привели. А из-за отсутствия нормального освещения его кругозор ограничивался радиусом в метров тридцать.

“Может показалось”,– подумал Дмитрий, как увидел темный силуэт недалёко от того места, где он сидел. “Может Капитан послал людей на мои поиски?” Но внутренний голос говорил ему оставаться на месте и не шевелиться.

Вскоре прошёл второй силуэт. На вид на животных они похожи не были, так как передвигались на ногах с ровной спиной. “Люди!” Несмотря на это Дмитрий не спешил выходить из своего укрытия. Слишком яркими были его воспоминания о людях, которых он уже успел повстречать на Земле с момента своего прилёта, особенно за последнюю неделю. Поэтому бежать к ним с восторженными восклицаниями о Порядке ему уже не очень хотелось.

Дмитрий насчитал пару десятков силуэтов. Все они шли в одном направлении, держась на небольшом расстоянии друг от друга. Вдруг один из них отсоединился от колонны и направился в сторону, где прятался Дмитрий.

Когда до него оставалось всего несколько метров, силуэт остановился. Дмитрий прищурился, чтобы разглядеть подошедшего, и от увиденного у него перехватило дыхание. Ничего подобного он в жизни не то, что не видел, а даже помыслить о таком не смел. Это был и не человек, и не животное, а что-то обобщенное.

Полностью обнаженное тело этого существа, за исключением лица, рук ниже локтя и ног ниже колена покрывала густая шерсть. На его стопах виднелись длинные с закруглёнными краями когти. В руке он держал палку с заострённым наконечником, а за веревку, обмотанную вокруг талии, был заткнут большой нож.

Но самым невероятным было его лицо, очень похожее на человеческое, но с гораздо меньшей лобной долей и огромной челюстью, при открытии которой обнажались два рядя клыков. В его маленьких круглых глазах читался животный инстинкт, жестокость и злость.

Подошедшее существо остановилось. После непродолжительной паузы оно принялось вдыхать воздух через широкие ноздри, временами замирая, словно пробуя его на вкус. Через несколько секунд существо издало еле слышный рык и пристально уставилось в то место, где прятался Дмитрий.

В этот момент Дмитрий забыл абсолютно обо всем. О гуманизме, привитом ему на Ферусе, о том, что все существа разумные и не причиняют друг другу вреда. Он забыл обо всём том, в чём так старательно убеждал Капитана и остальных всё последнее время. Движимый только одним природным инстинктом – самосохранением, он впился рукой изо всех сил в рукоять пистолета, который ему дал Фрэнк. Дмитрий также пристально смотрел на подошедшее существо, не упуская из вида ни одно его движение, как и существо смотрело на него.

Существо отбросило в сторону палку и схватило нож. Оно приняло боевую стойку и, оскалившись, медленными плавными движениями двинулось в его сторону.

В этот момент нервы у Дмитрия не выдержали. Он вскочил на ноги и прежде, чем существо издало крик, подзывающий своих сородичей, направил пистолет в голову существа и выстрелил.

Это был первый выстрел Дмитрия в жизни. И как не редко случается, сразу точно в цель. От существа его отделяло всего пару метров, поэтому он не промахнулся. Пуля вошла посреди глаз и вылетела с обратной стороны головы, от чего тело незваного гостя вмиг обмякло и рухнуло на землю.

От увиденного Дмитрий остолбенел. Он не мог понять, что произошло. Что случилось. Он машинально, движимый скорее инстинктом, нежели разумом, начал пятиться назад. Он всё так же крепко сжимал в руке пистолет, направляя его в сторону существа.

Так он и шёл спиной вперёд в полном бреду. Со лба огромными каплями стекал пот, руки тряслись, из глаз покатились слезы.

В какой-то момент адреналин, выброшенный в кровь, перестал действовать и сковывать разум, и Дмитрий повалился на землю. Он с ужасом выбросил в сторону пистолет, обхватил голову руками и безмолвно застонал.

Он впервые в своей жизни лишил кого-то жизни. “Что это за проклятое место, черт возьми,– выругался Дмитрий.– Что я натворил! Как я посмел убить живое разумное существо. Я ведь даже не знал о его намерениях. Может он сам испугался. И вовсе не собирался причинять мне вред. Что же я натворил! Как я теперь посмотрю людям в глаза? Как я смогу смотреть на себя в зеркало? Я превратился в тупое безумное исчадье, которое населяет эту дикую планету. Это не может быть Земля. Это не она. Или я даже не знаю, что тут случилось. Как цивилизованные люди могли довести планету и создания её населяющие до такого безумного состояния? Как всё это мог допустить человек, познавший величие и гармонию Порядка? Я хочу домой. Как же вы были правы мама и папа, отговаривая меня лететь. Как же вы были правы!”

Глава 53

– Тери,– крикнул Капитан,– найди Дмитрия и скажи, чтоб он подошёл ко мне.

– Есть Капитан,– отозвался солдат.

Солнце уже перевалило за зенит и пекло не так сильно, как ещё пару часов назад, когда каждый вздох давался с трудом. Пришло время собираться дальше в путь, чтобы до остановки на ночлег преодолеть ещё пару десятков километров. А при благоприятном стечение обстоятельств послезавтра вечером они могли уже достичь столицы маркон.

Капитан окинул взором немногочисленный отряд солдат, вымотавшихся в тяжелой битве и не менее тяжёлом переходе. Только Фрэнк, чьи силы были неиссякаемые, упражнялся со своим топором, с размаху врезая острый клинок в стволы деревьев. Капитан с отеческой любовью посмотрел на Линелию, которая, также, не зная усталости, переходила от одного солдата к другому, помогая им хоть как-то обезболить полученные раны и восполнить силы. “Вот так всегда,– подумал он,– наши тылы всегда надежно защищены стойкими работниками медицинских служб, чьи героические подвиги зачастую незаслуженно остаются в тени тех, кто с оружием в руках бежит на баррикады. А ведь не будь врачей некому было бы и бежать на эти самые баррикады”.

– Капитан,– подбежал к нему растерянный Тери,– Дмитрия нигде нет.

– Как нет?

– Я везде посмотрел, нигде его не нашёл.

– Куда он тут мог деться? Точно везде посмотрел?

– Насколько это возможно посреди леса.

– Срочно поднимай всех. Кто видел его последним?

– Говорят последним с ним общался Куэ-Тонау.

– Зверя пасть! Уж, неужели он его того,– последнюю фразу Капитан заканчивал на бегу, выискивая маркона.

Куэ-Тонау сидел недалёко от тропы, вертя в руках рукоять ножа, который когда-то давным-давно ему подарил отец. Маркон думал о пророчестве. О судьбе своего народа. Что же теперь станет с ним и остальными? Неужели верховные жрецы оказались правы? И всё, что некогда сообщили парихиады тоже истина? Значит и книга жизни тоже существует и там написана вся история маркон, да и всех людей, которая уже свершилась и которая только должна будет произойти. И неужели эта книга подходит к концу и человечеству осталось всего несколько глав? А что потом? Смерть? И на этом всё? Конец всему? Разве такое возможно? Разве может оборваться в одночасье то, что длилось тысячелетиями? И можно ли этому сопротивляться и дописать ещё главы к книге жизни? А если и можно, то кому под силу это сделать? Кто возьмёт на себя такую ответственность и решит судьбу всего человечества? Тяжела ноша. Значит на этом всё?