Текст книги "1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов"
Автор книги: Андрей Гладышев
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Кавалерийская схватка под Сент-Круа-ан-Плен, проходившая с переменным успехом, но закончившаяся отступлением частей союзников. Воодушевленные реляции победителей, в которых цифры поверженных врагов едва не превышали численность их списочного состава. Анекдоты, предания, легенды о бравых драгунах и удачливых крестьянах, сохранившиеся в исторической памяти местных жителей, и мемуарные зарисовки пленных казаков, стойкости которых удивлялись, а самоотверженности умилялись и сочувствовали.
Французские историки, акцентировали замешательство в Главной квартире союзников, вызванное стычкой под Сент-Круа, опасения офицеров штаба, их страх перед Наполеоном. Военные историки увлеченно подсчитывали потери, оценивали итоги, а сохранившиеся в мемуарах сцены взаимной, не взирая на их национальность, поддержки раненых солдат или сцены помощи кольмарцев раненым казакам остались за рамками их описаний. Видимо, не просто увязать пропагандистский стереотип казака полузверя-получеловека, наводящего ужас одним своим именем, и отложившийся в памяти мемуариста образ жителя Кольмара, который зубами вытаскивает застрявший у казака пониже поясницы обломок сабли.
...После схватки у Сент-Круа-ан-Плен отряд Шайблера продолжал действовать еще недели три. Отряд, как указывал Вейль, получил приказ служить авангардом австрийцам И.М.Ф. Фримона и был направлен на 35 км к югу от Кольмара в Мюлуз, чтобы открыть с севера атаки на Юненг или Бельфор[503]503
Weil M.-H. Op. cit. T. 1. Р. 19.
[Закрыть]. Но на практике отряд Шайблера далеко от Кольмара не отходил: 25 декабря он переместился ближе к Рейну, к югу от дороги на Кольмар, на дорогу на Неф-Бризах[504]504
Ibid. T. 1. Р. 121.
[Закрыть]. Казаки в составе отряда Шайблера продолжали действовать в этом же районе, но во втором сражении за Сент-Круа-ан-Плен участия не приняли. А вот повторное занятие Кольмара опять без казаков не обошлось.
31 декабря австрийская кавалерия во главе с фельдмаршал-лейтенантом А. Хардегг-Глацем унд им Макланде выдвинулась от Энсисхейма на Сент-Круа-ан-Плен, который защищала легкая кавалерия генерала И.М.Г. Пире. В тот же день Шайблер со 150 казаками и 50 гусарами отбросили два отряда французской кавалерии от Десенхейма[505]505
В 8,5 км к востоку от Сент-Круа-ан-Плен и в 5,5 км к югу от Нёф– Бризах.
[Закрыть] и от Веколсхейма[506]506
На дороге между Десенхеймом и Нёф-Бризах.
[Закрыть] на склоны Неф-Бризах[507]507
Ibid. T. 1. Р. 33; Chuquet А. L’Alsace en 1814... P. 50; Heyer V. Op. cit. P. 36.
[Закрыть]. На следующий день, 1 января, Шайблер получил приказ переместиться севернее от дороги на Кольмар к Сульц-о-Рену и Гебвиллеру[508]508
Weil M.-H. Op. cit. T. 1. P. 31.
[Закрыть]. 2 января Шайблер осторожно продвинулся на 3-5 км по дороге до Бюля, чтобы наблюдать за долиной Лотенбаха[509]509
Ibid. T. 1. P. 35.
[Закрыть].
2 января казачьи полки Власова и Ярославский переправились на левый берег Рейна в районе Форт-Луи: налево от них дорога шла на Страсбург, направо вдоль Рейна – на Лотербург, прямо – на Агено. 3 января утром на французский берег переправился весь авангард русской кавалерии под командованием Палена. Два эскадрона улан Чугуевского полка заняли Агюно, а большая часть кавалерии Палена двинулась дальше на Саверн. Генерал-майор Ридингер с гродненскими гусарами и казачьим полком Власова направился налево через Дрюзенхейм в Страсбург, чтобы установить связь с Вреде[510]510
Weil M.-H. Op. cit. T. 1. P. 38; Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 60-61.
[Закрыть]. Таким образом, с юга частям Виктора угрожали австро-баварские части Вреде, а с севера – русские части Витгенштейна, что создавало для французов угрозу оказаться запертыми в Страсбурге. Виктор решил отступить на Саверн и вечером 3 января покинул Страсбург. Ему не хватило даже лошадей, чтобы захватить с собой всю свою артиллерию.
Шварценберг со своей стороны решил продвинуть свои войска вперед. 2 января генеральная квартира Вреде была в Керне (дивизия Деламотта – в Аспахе, дивизия Хардегга – в Руффаше, дивизия Сплени – в Уффхольтце). 3 января Вреде с Фримоном впереди двинулся на Кольмар. За австрийцами и баварцами двумя колоннами шли вюртембержцы. Колонна вюртембержцев под командованием Ф. Фракемона заняла Сент-Круа-ан-Плен. Как писал Шюке, «два армейских корпуса пришли в движение, чтобы выдавить из Кольмара несколько эскадронов!»[511]511
Chuquet А. L’Alsace en 1814... P. 66.
[Закрыть]
Мийо собрал свои отряды, наблюдавшие за округой Кольмара, и утром 3 января в тишине покинул этот город. В Кольмаре, писал Шюке, настал «ступор»: магазины закрылись, улицы опустели, ходил слух, что, по соглашению между Вреде и Мийо, враг должен занять город в два часа после полудня[512]512
Ibid.
[Закрыть].
Вейль в одном месте писал, что отряд Шайблера был усилен «двумя ротами стрелков» и назначен обеспечивать связь между 4-м и 5-м корпусами[513]513
Weil M.-H. Op. cit. T. 1. 38.
[Закрыть]. В другом – что в авангарде наступавших на Кольмар частей двигались австрийские уланы полка Шварценберга и один эскадрон этих улан был направлен на правый фланг для установления связи с отрядом Шайблера, который должен был выдвинуться на Кольмар по дороге через Сент-Круа-ан-Плен[514]514
Ibid. T. 1. P. 40.
[Закрыть]. Австрийские уланы прибыли первыми под стены Кольмара. Четырнадцать из этих улан без всякого приказа, по своей инициативе, при поддержке десяти «казаков Платова»[515]515
«Казаками Платова» могли именовать какие угодно казачьи (и не только казачьи) части. Видимо, 1-й и 2-й Донские полки казаков продолжали действовать в отряде Шайблера.
[Закрыть] бросились преследовать нескольких гусар 3-го полка, которые пытались с помощью нескольких горожан забаррикадировать базельские ворота[516]516
Weil М.-Н. Ор. cit. T. 1. Р. 40; Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 66; Heyer V. Op. cit. Р. 40.
[Закрыть]. При повторном занятии Кольмара союзниками их единственный добычей стал четырнадцатилетний французский трубач, пойманный за шиворот австрийским капралом. Шварценберг писал в Вену: «Враг покинул Кольмар при нашем приближении, он не многочислен»[517]517
Chuquet A. L’Alsace en 1814... Р. 67.
[Закрыть]. Вреде перенес в Кольмар свою штаб-квартиру.
Шюке заметил, что Фримон преследовал Мийо только до полдороги. Вейль же более точно указывал, что это отряд Шайблера после занятия союзниками Кольмара, практически один преследовал арьергард Мийо, но затем остановился в Марколсхейме. Эта остановка привела к потери контакта с арьергардом Мийо[518]518
Weil М.-Н. Ор. cit. T. 1. Р. 41-42. То есть Шайблер двигался не прямо из Кольмара на Шлеттштадт, а по южной дороге на Страсбург (куда, думали, и направился Мийо) и. лишь от Марколсхейма направился на Шлеттштадт. Вейль был саркастичен: только полное непонимание ситуации позволяло в штаб-квартирах союзников полагать, что Мийо мог из Кольмара отступать на Страсбург, а не на Шлеттштадт. См.: Weil М.-Н. Ор. cit. T. 1. Р. 48.
[Закрыть]. Тогда Вреде разделил свой авангард на три части: часть во главе с Шайблером была отправлена на Диполсхейм[519]519
Видимо, Диболсхейм (Diebolsheim) – коммуна на берегу Рейна, на той же дороге на Страсбург, что и Марколсхейм.
[Закрыть], чтобы разведать район между Иллем и различными притоками Рейна[520]520
Ibid. T. 1. Р. 49.
[Закрыть]. 6 января отряд Шайблера выгнал из Бооцхейм 200 разрозненных французских гусар, которые ускакали на северо-запад в сторону Шлеттштадта[521]521
Ibid. T. 1. Р. 60.
[Закрыть].
8 января Вреде писал из Кольмара Шварценбергу, что через Фримона передал Шайблеру, который находился на тот момент все еще в Бооцхейме, распоряжение идти в направлении на Саверн и наблюдать за передвижениями противника[522]522
Ibid. T. 1. Р. 69, 74.
[Закрыть]. 9 января отряд Шайблера, продвинувшись в направлении Страсбурга на 25-30 км, находился между Эрстеном и Оберне[523]523
Ibid. T. 1. Р. 78.
[Закрыть]. Но из Оберне отряд Шайблера направился не на север к Саверну, а на запад и 10 января был в Ширмеке. 11 января большая часть отряда Шайблера находилась на границе департамента Вогезы и Мёрт и департамента Мозель, в Сель-сюр-Плен, что в 17 км к северу от Сен-Дье-де-Вож, а авангард продвинулся на 10 км на юго-запад к Раон л’Этап. В этот день Вреде овладел Сен-Дье[524]524
10 января имела место схватка с французами в районе Сен-Маргерит и Сен-Дье, в которой принимали участие и казаки. С той поры в Сен-Дье сохранилось захоронение, известное как «кладбище казаков». См.: Bardy H. Les Allies dans les cantons de Saint-Dié et de Fraize (janvier 1814) // Bulletin Société Philomatique Vosgienne. 1876. N 2. Р. 98-109.
[Закрыть].
Изменение маршрута связано с неудачей другого летучего отряда под командованием Турна, пытавшегося снаскоку захватить Лангр. Эта авантюра навела Шварценберга на мысль перекинуть часть легкой кавалерии от Вреде на левый фланг Богемской армии. 11 января Шварценберг писал Вреде: «Департамент Верхней Марны пришел в движение и взялся за оружие. Я имею впереди только 500 всадников и мне необходимо укрепить мою кавалерию. Ваше Превосходительство имеет кавалерии больше, чем все другие командиры австрийского корпуса, вместе взятые, и тем меньше нуждается в летучем отряде полковника Шайблера, что кавалерия графа Витгенштейна прикрывает ваш правый фланг, а отряды Платова и Щербатова – левый. Роспуск летучего отряда Шайблера я рассматриваю как необходимый шаг, прикажите ему направить форсированным маршем два полка казаков и эскадрон гусарского полка герцога Гессен-Гомбургского на Везуль[525]525
Везуль – город в 90 км к западу от Мюлуза. Как о нем выразился в своем дорожном дневнике корнет лейб-гвардии Конного полка А.Д. Чертков: «Везуль, который является местопребыванием префекта департамента Верхней Соны; город довольно жалкий, но в то же время имеет две книжные лавки». См.: Чертков А.Д. Дневники 1813-1814 гг. // 1812-1814: Секретная переписка генерала П.И. Багратиона. Личные письма генерала Н.Н. Раевского. Записки генерала М.С. Воронцова. Дневники офицеров Русской армии. М., 1992. С. 425.
[Закрыть]. Вам же он оставит эскадрон гусар полка Цеклера и баварских шеволежеров. Что касается самого полковника Шайблера, то он присоединится к своему полку в Италии»[526]526
Weil М.-Н. Op. cit. Т. 1. Р. 98. При этом Вейль заметил, что отряд Шайблера как самостоятельная тактическая единица к тому времени уже не играл никакой роли.
[Закрыть].
В соответствии с приказами командующего Главной армией Вреде с 13 января отряд Шайблер распустил[527]527
Ibid. Op. cit. Т. 1. P. 123.
[Закрыть]. Шварценберг предписал К.Ф. Толлю отправить входившие в отряд Шайблера казачьи полки через Обиньи и Тиль-Шатель[528]528
В 25 км к северу от Дижона по дороге на Лангр. В 18 км к югу от Во-су-Обиньи.
[Закрыть] в направлении на Дижон и добавил, что было бы хорошо, чтобы в их рядах было несколько офицеров, говорящих по-французски[529]529
Weil М.-Н. Op. cit. Т. 1. Р. 161.
[Закрыть]. Казачьи полки были приписаны к дивизии И. Хардегга из I австрийского корпуса генерал-фельцейхмейстера графа И. Коллоредо-Мансфельда.
2.2 К берегам Луана
ТоннерДивизия фельдмаршал-лейтенанта И.И. Хардегг-Глаца унд им Макланде шла в авангарде I австрийского корпуса генерал-фельцейхмейстера графа И. Коллоредо-Мансфельда. 29 декабря 1813 г. эта дивизия вместе с корпусом находилась в районе швейцарского Биля. Отсюда она была направлена через Бом-ле-Дам, Монбозон и Везуль на Лангр[530]530
Weil M.-H. Op. cit. T. 1. Р. 29.
[Закрыть]. К 3 января дивизия И. Хардегга выдвинулась до Пьеркур. 6 января I корпус, прошедший за две недели по территории Франции около 140-150 км и располагавшийся на тот момент в 40 км от Дижона в Сен-Морис-сюр-Венжан, получил приказ двигаться на Дижон. 8 января I корпус был в 12 км северо-западнее от Сен-Морис-сюр-Венжана, в Монтсожоне), а в полутора километрах от него, в Во-су-Обиньи[531]531
Ibid. T. 1. Р. 44, 50, 129-130. Во-су-Обиньи находится в 25 км к югу от Лангра по дороге на Дижон.
[Закрыть], расположилась дивизия И. Хардегга. Сюда и должны были прибыть два казачьих полка[532]532
Weil М.-Н. Ор. cit. T. 1. Р. 136. Карл Фердинанд фон Рау указывал, что дивизия фельдмаршал-лейтенанта И.И. Хардегга состояла из двух бригад: бригады под командованием генерал-майора графа Генриха Хардегга и бригады под командованием генерал-лейтенанта Фердинанда Георга Августа принца Саксен-Кобург-Заальфельдского. См.: Rau K.F. von. Der Krieg der Verbündeten gegen Frankreich in den Jahren 1813, 1814 und 1815: als Erläuterung der beiden Tableaus, welche die Schlachtplane jenes Krieges darstellen. Berlin, Bd. 2. S. 173. Именно к бригаде Генриха Хардегга были приписаны два казачьих полка в 350 чел. См.: Weigelsperg F. Darstellung der Kriegs-Ereignisse im südlichen Frankreich im Jahre 1814. Wien, 1821. S. 46.
[Закрыть].
Б. Блондо в своей диссертации, посвященной оккупации региона Рона – Альпы[533]533
В центре его внимания – расположенные по разным берегам Соны исторические области Божоле (департамент Рона) и на левом берегу – Домб (департамент Эн).
[Закрыть] в 1814 и 1815 гг., ссылаясь (впрочем, без всякой нужды) на мнение Рональда Зинца[534]534
Zins R. 1814. L’armée de Lyon, ultime espoire de Napoleon. Reyrieux, 1998.
[Закрыть], отмечает, что регион этот в 1814 г. был оккупирован преимущественно войсками австрийской империи: помимо австрийских немцев здесь были валахи, хорваты, венгры и представители других национальностей, входящих в состав австрийской империи, а также солдаты Гессена и других государств южной Германии. Отдельно Блондо акцентирует внимание на казаках: «Эти русские иррегулярные войска, которые олицетворяли в глазах местного населения само варварство, были также представлены в нашем регионе в 1814 г. Они были не очень многочисленны[535]535
«Нам известно, что в дивизии Хардегга, которая направлялась на Лион, <...> был небольшой эскадрон (sic) казаков». См.: Blondeau В. Les occupation militaire étrangères en 1814 et 1815 dans le Val de Sâon, le Beaujolais et la Domdes. Lyon, 2013. Р. 20.
[Закрыть], но тем интереснее констатировать заметный разрыв между их истинной ролью в армии во время этой кампании и их репрезентациями в редких свидетельствах населения об этих событиях»[536]536
Blondeau В. Ор. cit. Р. 9.
[Закрыть]. В сражениях же, которые вела дивизия И. Хардегга в 1814 г., полагает Блондо, «казаки почти не играли никакой военной роли»[537]537
Ibid. Р. 230.
[Закрыть].
Оставим до поры до времени события с участием казаков в департаментах Эн и Рона, которыми собственно и интересовался Б. Блондо, и обратимся к действиям дивизии И. Хардегга в междуречье Сены и Йонны в Регионе Бургундия, которые Блондо оставил без комментариев.
24 января Коллоредо отправил дивизию И. Хардегга в долину реки Армансон, к городу Монбару[538]538
Расположен примерно в 76 км к югу от Труа и 65 км к северо-западу от Дижона. Департамент Кот д’Ор, регион Бургундия.
[Закрыть], чтобы перекрыть одну из прямых дорог Дижон-Париж, а свой собственный авангард выдвинул к аббатству Сен-Сен[539]539
Weil М.-Н. Ор. cit. T. 1. Р. 173.
[Закрыть]. 26 января И. Хардегг находился еще в 15 км к юго-востоку от Монбара, в Ализ-Сент-Рен. В рапортах Шварценбергу он жаловался на очень плохие дороги и трудности с перевозкой даже легкой артиллерии (3 пушки)[540]540
Ibid. T. 1. Р. 363.
[Закрыть]. Из Ализ-Сент-Рена И. Хардегг 27 января, двигаясь левее корпуса Коллоредо, перешел в Монбар. Монбар был занят частями под командованием французского бригадного генерала Ж.А.Ф. Алликса де Во, отступившим сюда из Флавиньи-сюр-Озена 25 января[541]541
В 4 км от Ализ-Сен-Рена.
[Закрыть]. Но при приближении австрийцев Алликс ретировался и из Монбара. Заняв город, И. Хардегг на основании данных разведчиков рапортовал об эвакуации французов из Осерра и о передвижении их 1800 кавалеристов и пехотинцев в сторону Труа или Парижа[542]542
Ibid. T. 1. Р. 370-371. о вторжении в Осерр см.: David G. L’invasion d’Auxerre en 1814 // L’Echo d’Auxerre. 1962. N 37. Тем же автором в местном журнале с 1967 по 1974 г. опубликована хроника событий в Осерре в начале Реставрации. См.: David G. Tableaux de l’histoire d’Auxerre de 1789 à 1817 d’après le «Livre de Raison» de Pierre Landry (1768-1830) // l’Echo d’Auxerre. 1967. N 69; 1974. N 109.
[Закрыть].
Из Монбара налево дорога шла на Тоннер и направо – на Шатийон-сюр-Сен. И. Хардегг двинулся на Тоннер[543]543
Город на Бургундском канале в департаменте Йонна.
[Закрыть].
Тоннерские краеведы постарались историоризировать память о тех волнительных временах. Одним из таких любителей старины был Камил Руйе, который активно использовал в своей работе свидетельства очевидцев этих событий[544]544
Rouyer С. Episode de l’invasion de 1814 à Tonnerre // Bulletin de la Société des sciences historiques et naturelles de l’Yonne. 1914. T. 18. В качестве приложений к статье К. Руйе опубликовал «Прокламацию союзников», обнародованную в Тоннере 20 января 1814 г. и «Предупреждение городу Тоннеру», сделанное от имени Морица Лихтенштейнского 4 апреля 1814 г.
[Закрыть]. В конце 1990-х гг. внук Камила Руйе Франсуа Руйе решил опубликовать два документа из своего семейного архива. Во-первых, это дневник одного жителя Тоннера, некоего Жака Бенжамена Делагюпьера, повествующий о событиях в городе и округе с 28 января по 28 февраля[545]545
Использовался в отрывках и д о К. Руйе другими авторами в различных статьях по истории Тоннера в 1814 г.
[Закрыть]. Во-вторых – детальное описание бомбардировки и разграбления города 3 апреля, составленное его прапрадедом Камилом Дормуа в 1862 г.[546]546
Rouyer F. 1814, les Cosaques à Tonnere: D’apres le journal de M. Delaguepiere et les notes de M. Camille Dormois. Dannemoine, 1999. Жалобы на апрельские грабежи тоннерцев войсками М. Лихтенштейнского содержатся в книге Реньо де Бокарона, обильно использовавшего семейные документы и предания. См.: Régnault de Beaucaron. Souvenirs anecdotiques et historiques d’anciennes familles champenoises et bourguignonnes: 1175-1906 par un de leurs descendants. Р., 1906. Р. 317.
[Закрыть] При этом Франсуа Руйе в публикации перемежает текст дневника своими довольно вольными комментариями, выделяя их другим шрифтом. Книга Ф. Руйе «Казаки в Тоннере» помимо информирования нас о событиях в этом городе и его округе зимой 1814 г. также позволяет нам, оставив за рамками внимания малоценные комментарии Франсуа Руйе, проследить, как использовался этот дневник в работе Камила Руйе, что было пропущено, какие детали оставлены без внимания.
Делагюпьер начинает дневник 27 января с краткого обзора событий за последние 10 дней: известия о занятии противником французских городов поступали одно за другим. Вот Тоннера достигла новость о занятии 19 января авангардом австрийцев под командованием Морица Лихтенштейнского Дижона. Через день стало известно, что враг уже совсем близко: рассказывали, что в Лене[547]547
Лене – в 28 км к востоку от Тоннера по дороге на Шатийон-сюр-Сен.
[Закрыть] с 20 на 21 января ночевало от 400 до 500 австрийских кавалеристов. Слухи были противоречивыми: затребованная австрийцами контрибуция была небольшой, а вот вина и водки иностранцы выпили много. 7-8 австрийских разведчиков посетили близлежащую (в 6 км от Лене) коммуну Жиньи, а трое отправились за 4 км в Нисе. Мэров этих трех коммун заставили подписать бумагу, в которой они едва ли не благодарили императора Австрии за их освобождение[548]548
Rouyer F. Op. cit. P. 15.
[Закрыть]. В Танле, что уже в 8 км к востоку от Тоннера, австрийцы запросили рациона на 500 человек и лошадей.
С часу на час войска союзников ожидались в самом Тоннере: супрефект и сборщики налогов в час ночи с 21 на 22 января покинули город вместе со своими семьями, жители начали прятать наиболее ценные вещи и замуровывать входы в свои винные погреба: каменщики в эти дни были нарасхват[549]549
Эту деталь К. Руйе в своей статье пропустил.
[Закрыть]. Но в этот раз противник прошел мимо Тоннера далее на северо-восток – на Ле-Рисе[550]550
В 34 км от Тоннера.
[Закрыть] и Бар-сюр-Сен[551]551
В 4 км севернее Ле-Рисе.
[Закрыть]. По слухам, в «замке» Вильдье[552]552
Расположен рядом коммуной Верто (Vertault) в 8 км к северу от Лене (Laignes) по дороге на Ле-Рисе.
[Закрыть] никакое замуровывание винных погребов не помогло: стены погреба разрушили, лучшее вино выпили, а замок пограбили[553]553
Rouyer F. 1814, les Cosaques à Tonnere... Р. 16.
[Закрыть].
26 февраля около 6 вечера в Тоннере со стороны Труа была слышна канонада. Прошел слух, что противник движется на Труа и, возможно, откажется от дороги на Тоннер. Вернувшиеся 27 февраля в Тоннер супрефект и сборщики налогов на сей раз демонстрировали свою храбрость, нарочно прогуливаясь по улицам: ожидалось, что к вечеру прибудут пушки и войска из Сен-Флорентена. Однако вместо войск около 4 часов из Анси-ле-Франка[554]554
B 15 км к юго-востоку от Тоннера по дороге на Монбар.
[Закрыть] прискакал перепуганный жандарм, который якобы видел входящих в эту коммуну солдат противника, одетых в белые шинели. Супрефект, получив это известие, вместе с жандармами решил отбыть в Сен-Флорентен, но проведенная разведка установила, что в Анси-ле-Франке никаких австрийцев нет: это два крестьянина в белых накидках привели подковать своих лошадей...
И все же возвращение наполеоновских функционеров в город оказалось очень коротким: стало известно, что враг в Шаурсе, Оксоне, Эври[555]555
Rouyer С. Op. cit. Р. 263.
[Закрыть]. С востока и юго-востока новости приходили все тревожнее: 27 января враг появился в непосредственной близости от Тоннера – в 40 км к юго-востоку в Монбаре, откуда двигался на Семюр, Нуайе и Тоннер. В Монбаре союзники потребовали от одного местного жителя, Годена, служить им проводником и показать «лучшие дома» в городе. И хорошо еще закончилось все в этот вечер не грабежами, а выпивкой в мэрии в компании главы муниципалитета, который, чтобы быстрее избавиться от таких гостей, дал им с собой еще две бутылки водки. А еще говорили, что где-то под далеким Осоном один охранник имел неосторожность выстрелить в приближавшегося противника, за что был арестован и приговорен к казни[556]556
Rouyer F. Ор. cit. P. 19. К. Руйе все подробности, касающиеся слухов и переживаний тоннерцев, опустил.
[Закрыть].
...28 января в полночь генерал Жак Александр Франсуа Алликс де Во, граф де Фреденхаль получили приказ от военного министра герцога Фельтрского оставить Париж и немедленно принять командование 18-й дивизией, штаб-квартира которой находилась в Осерре. Командовавший гарнизоном в Осерре генерал-лейтенант граф Луи Лиже-Белэр[557]557
Louis Liger-Belair (1772-1835). 16 сентября 1813 г. он был назначен командовать 18-й дивизией.
[Закрыть] стянул сюда все воинские соединения французов из округи: в Тоннере, Аваллоне, Нуайе и Верментоне оставлены только посты жандармов. Супрефект Тоннера Лижере де Шазе остался ночевать в городе, приказав, однако, в случае опасности эвакуироваться на Осерр. Это он и проделал ранним утром 28 января вместе с другими представителями администрации, на сей раз оставив своих жен сторожить дома. На своем посту остался лишь мэр Тоннера[558]558
Rouyer F. Ор. cit. P. 17-19. В принципе такая эвакуация соответствовала инструкциям Наполеона своим функционерам.
[Закрыть]. По свидетельству Делагюпьера, оставленные в городе для наблюдения за противником французские жандармы в ночь с 27 на 28 января забаррикадировали те улицы, по которым предположительно союзники могли пройти в город. Но поскольку 28 января был базарный день, утром горожане баррикады эти разобрали[559]559
Rouyer F. Ор. cit. Р. 19.
[Закрыть].
Первая встреча тоннерцев с противником произошла 28 января в полдень: едва представители администрации и жандармы покинули город, как здесь появились 24 кавалериста противника: 9 остановились на парижской дороге, 15 проследовали к мэрии, где потребовали встречи с мэром. Так, 24 человека заняли город с 4000 населением. Без всякого сопротивления со стороны местных жителей и насилия со стороны интервентов были произведены реквизиции (ткани, обувь, сахар, кофе, табак и т. п.), после чего этот отряд, захватив несколько повозок для реквизированных товаров, около 3 часов дня покинул город, отправившись выпивать и закусывать на соседнюю ферму[560]560
Ibid. Р. 20, 22.
[Закрыть]. «Здесь они пили водку и вино в свое удовольствие, и никто им не мешал и не противоречил, – записал Делагюпьер, – у местного кожевника они потребовали для себя перчатки, но заплатил 13 су за свою пару лишь один из них». Впрочем, сопротивления реквизициям никто из жителей не оказывал. В ответ и по отношению к населению не было никакого насилия. Все выглядело более курьезно, чем страшно[561]561
Rouyer F. Ор. cit. Р. 22.
[Закрыть]...
К. Руйе писал о 24 «австрийских кавалеристах» из дивизии Хардегга[562]562
Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
[Закрыть]. Но у Делагюпьера написано, что количеством в 24 человека в Тоннер вступил «противник». А далее по тексту упоминаются не австрийцы, а именно казаки. Делагюпьер описывает историю (пропущенную К. Руйе в своей статье) с местным отставным жандармом, который из галантности решил угостить одного казака табачком из своей серебряной табакерки, а тот подумал (или сделал вид, что так понял), что ему презентуют саму табакерку и забрал ее вместе с содержимым. По Делагюпьеру, получается, что в город первыми вошли «господа казаки» и это они, проведя реквизиции, отправились отдыхать на ферму... Опять-таки «казак» предложил одному тоннерцу обменяться с ним перчатками, а тот не стал сопротивляться, хотя обмен был явно неравнозначный. В другом случае жертвой «казаков» стал помощник мэра: пока он обнимался и обменивался с «казаком» щепотками табака, исчезла его треуголка. Вечером прибыл еще один отряд из 28 казаков. Они, видимо, уже побывали в соседних деревнях, ибо их сопровождали нагруженная повозка и еще 5 лошадей. Этот отряд произвел новые реквизиции и остался ночевать в городе. Чуть позже, около 7 вечера, к ним присоединилось еще 4 казака[563]563
Rouyer F. Ор. cit. Р. 23. Ср.: Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
[Закрыть].
29 января в течение дня в город прибывали войска с самим И. Хардеггом во главе. Делагюпьер весьма скрупулезен в своих наблюдениях и записях, он без устали считает проходящие через Тоннер в разных направлениях войска: 32 человека, 29, еще 25, еще 300... Вот еще от 400 до 500 пехотинцев пересекли, не останавливаясь, город и ушли на Сен-Флорентен. После них появилось 400 драгун и казаков, которые, также не останавливаясь, ускакали в Роффе – примерно в 8 км к северу от Тоннера, по дороге на Сен-Флорентен[564]564
Вейль бегло упомянул, что, пройдя через Тоннер, союзники установили аванпосты в направлениях на Сен-Флорентен, Флони-ля-Шапель, Осерр и Труа, что позволяло контролировать ведущие в Тоннер пути. См.: Weil M.-H. Ор. cit. T. 1. Р. 416. Ср.: Rouyer С. Ор. cit. Р. 263.
[Закрыть]. Наконец, к вечеру 29 января прибыло 2000 пехоты и 3000 кавалерии с 8 пушками. Между 8 и 9 вечера еще от 300 до 400 кавалеристов проследовали в Коллан, что примерно в 8 км к западу от Тоннера в направлении Шабли.
Все это время, как писал Делагюпьер, население демонстрировало не столько страх, сколько любопытство, особенно в отношении казаков. К. Руйе сделал здесь в принципе важное примечание: в то время «казаками» часто называли всех кавалеристов, как австрийских, так и русских[565]565
Rouyer C. Op. cit. P. 264, note.
[Закрыть]. Но в данном случае Делагюпьер едва ли ошибся: в состав отряда австрийского генерала И. Хардегга входили, как мы уже видели, и казачьи части.
Делагюпьер едва ли мог спутать казаков с австрийцами: у него самого на постой остановился казачий офицер с двумя денщиками. Офицер оказался молодой, образованный: он заставил своего денщика вернуть хозяину серебряную ложку, которую тот успел стянуть. На следующий день постояльца Делагюпьера посетили еще 4 «казачьих офицера». Отужинали. Выпили много вина, водки и рома. Офицеры произвели на Делагюпьера хорошее впечатление. Под конец попросили еще бутылку водки для своего полковника, который находился в соседнем Коллане. Описывая события 29 января, Делагюпьер не случайно отмечал: население «с большим любопытством рассматривало противника, особенно казаков <...> улицы были заполнены народом, как в день ярмарки»[566]566
Rouyer F. Op. cit. P. 25. Тоже см.: Rouyer C. Op. cit. P. 263.
[Закрыть].
К. Руйе, видимо, все же отказывая казакам в способности цивилизованного общения с местным населением и полагая, что в Тоннере были исключительно «австрийцы», признает, что первое знакомство с противником закончилось для жителей города благополучно: в эти дни никто из местного населения не пострадал, прямого насилия или грабежа не было! Многие женщины и девушки, чтобы спастись от солдат, направились было в госпиталь, но не тронули даже жену бежавшего в Осерр супрефекта[567]567
Rouyer C. Op. cit. P. 264.
[Закрыть].
Временами снисходительно-грубоватое, но все же миролюбивое поведение оккупантов, в том числе «казаков», видимо, должно объясняться тем, что никто из тоннерцев не выказывал никакой враждебности неприятелю. В соседнем же Коллане, как писал без всякого сочувствия к своему соотечественнику Делагюпьер, мэр проявил либо леность, либо нежелание повиноваться реквизициям казаков. Эти господа очень расстроились, «они притащили мэра на центральную площадь, сняли с него штаны и высекли: говорят, такая коррекционная педагогика оказалась эффективной»[568]568
Rouyer F. Op. cit. P. 25.
[Закрыть].
На следующий день в Тоннере союзники огласили приказ о сдаче оружия и декларировали, что пришли во Францию не грабить, а с миром, что они имеют намерение предоставить свободу всем отцам семейств, которые содержатся у них в плену. Реквизицией оружия многие были недовольны, но сильного возмущения не последовало, многие приказу подчинились[569]569
Ibid. Р. 26. Текст этой прокламации К. Руйе опубликовал в конце своей статьи.
[Закрыть]. В тот же день союзники затребовали все карты округи, что были в городе[570]570
Ibid. Р. 34.
[Закрыть].
31 января между 10 и 11 утра отряд Хардегга оставил город. Весь день его части концентрировались вокруг Шаурса[571]571
Rouyer С. Op. cit. Р. 264. См. также: Barat R. Chaource à travers les âges. Chaource, 2002.
[Закрыть]. Но это не значит, что тоннерцы больше не видели казаков.
После появления в Тоннере казаков 26 января союзники не покидали город в течение двух с небольшим недель. Делагюпьер в записи от 1 февраля подводит своеобразный итог первому знакомству тоннерцев с интервентами, приводя несколько пикантных подробностей, касающихся отношения казаков к женскому полу. У дома мэра Клода Базиля (Bazile) был выставлен казачий пост охраны, но охранник делал не лучше, а хуже: он наговорил мадам Базиль много комплиментов относительно ее вьющихся локонов, при этом «возлагая руки на ее фигуру»[572]572
Rouyer F. Op. cit. Р. 28.
[Закрыть]. Другие казаки, человек 20, направленные на постой к пожилой мадам Лепранс (Leprince), заверив хозяйку, что ей нечего их бояться, запросили у нее еды, много вина и водки. Повеселев от выпитого, сначала стали отпускать комплименты в ее адрес, затем начали дразнить, заявляя, что приведут сейчас в ее дом своих лошадей и т. п. У жены супрефекта мадам Лижере (Ligeret) украли портьеры. Та же участь постигла шторы и покрывала мадам Дуссо (Doussot).
Были и другие мелкие неприятности. Казаки пытались завести в церковь своих лошадей (просто как французы в России!), но последних все же выдворили на улицу. Господин Жило (Gillot) сам виноват: накануне он принес казакам вина и водки, пил с ними, называл их друзьями, а наутро они стали чинить ему всяческие неприятности, и смягчить их удалось опять-таки только с помощью доброго вина. Одному старику для лучшего уяснения просьбы достался тычок кулаком, другому в дом завели лошадей, а на возражения ответили пинком под зад[573]573
Ibid. Р. 29-30.
[Закрыть].
После ухода из города дивизии Хардегга вечером 31 января в Тоннер прибыла новая партия союзников от 700 до 800 чел. К 3 утра 1 февраля они ушли, но, как вскоре выяснилось, союзники ненадолго оставили Тоннер, постельное белье постояльцев можно было и не менять. Добровольцы, отправившиеся на разведку в соседние коммуны, доложили, что противник отступает и вновь движется на Тоннер. Эта новость повергла горожан в уныние (аналогичную реакцию подобная же новость вызвала в Лангре и других городах): от отступающего противника не без оснований ждали больших бед и притеснений.
К 6 вечера 1 февраля те части, которые проходили здесь накануне вечером и в этот день утром, вернулись: около 900 чел. Объявлено было, что на постой встанут в те же дома, где ночевали до этого, а наутро раздадут соответствующие «постойные билеты». Именно в этот вечер произошел самый печальный инцидент: два казака изнасиловали супругу певчего местной церкви, пока он распевал свои псалмы[574]574
Ibid. Р. 31.
[Закрыть]. Ф. Руйе в этой связи прокомментировал: до этого казаки не переступали привычных для поведения победителей границ[575]575
Ibid.
[Закрыть]. А сам Делагюпьер довольно бесстрастно констатирует: «Много девушек было оказачено (cosaquees): половина добровольно, половина силой. Представляется, что через девять месяцев мы будем иметь маленьких казачков»[576]576
Ibid. Р. 32.
[Закрыть]. В своих записях автор дневника еще несколько раз мельком затронет тему взаимоотношения полов в условиях интервенции, но больше его волновала тема реквизиций...
Делагюпьер отмечает, что 2 февраля после оглашения декларации о миролюбивых намерениях союзников в Тоннер прибыл в сопровождении трех драгун русский полковник – «адъютант Александра I», который рассказал последние новости о сражении при Бриенне и стычках при Керизье и Вильнёв-Ляршевеке[577]577
Переночевав, полковник отправился в сторону Жуани: он искал «командующего всеми казаками», чтобы передать ему приказ остановить продвижение казаков вперед в связи с приостановлением военных действий. См.: Ibid. Р. 34. В Жуани он, очевидно, надеялся найти отряд атамана М.И. Платова.
[Закрыть]. В полдень часть гарнизона отправилась на Шаурс: в городе места всем не хватало, на постой ставили по 20 и даже 30 человек, а некоторые спали прямо на улице. Но главной новостью дня было оглашение приказа о реквизициях. В этой связи Делагюпьер упомянул, что в доме у мадам Шамблен союзники устроили свою штаб-квартиру, и ей пришлось сильно потратиться на дрова и уголь, не говоря уже о питании постояльцев: у нее столовалось 25 офицеров и 45 солдат, а аппетиты у этих господ были «чрезмерны»[578]578
Rouyer F. Op. cit. P. 36. Но, как пишет Делагюпьер, мэрия чем могла, тем и помогала хозяевам, у которых квартировали военные: Мадам Лепранс отправили повозку дров и около центнера угля, а также провиант для постояльцев, так что ей приходилось обеспечивать ужины офицеров лишь напитками. Ibid. Р. 44.
[Закрыть].
Ф. Руйе не преминул дать здесь комментарий и пустился в не всегда логически связанные рассуждения о «прожорливости» союзников. Хотя очевидно, что у Делагюпьера речь идет о штаб-квартире австрийской дивизии, Ф. Руйе не к месту притягивает «казаков»: «Это правда, казаки – большие едоки». И тут же приводит документ, датированный 27 апреля 1814 г., т. е. составленный почти через 3 месяца после описываемых автором дневника событий. Речь в документе за подписью полковника графа де Ла Липпа идет о рационе солдат, расквартированных в Тоннере. Рацион же был таков: полвосьмого утра – суп, полбутылки вина и кусок хлеба; на обед в полдень – мясной суп, ливр мяса, овощи, бутылка вина; на ужин в 7 вечера – суп, лепешка и полбутылки вина. При чем тут «казаки-едоки» да и в целом «прожорливость» союзников – остается загадкой. Вместо разъяснения Ф. Руйе сообщает, что в соответствии с приказом графа де Ла Липпа те жители, которые не обеспечат вышеназванным провиантом своих постояльцев, будут подвергнуты экзекуции[579]579
Делагюпьер писал, что если бы объявленные 2 февраля реквизиции не были сделаны быстро, то мэру грозило 20 ударов палкой. См.: Rouyer F. Op. cit. P. 38.
[Закрыть].
Делагюпьер 5 февраля уже выказывает некоторое беспокойство: разнообразные реквизиции продолжаются: «...если противник задержится у нас на месяц, то у нас ничего не останется». Вот один из австрийских генералов, отправляясь на Шаурс, попросил мэрию предоставить ему в качестве подарка кварту хорошего вина. Вино было послано вслед за ним, но это было вино урожая 1812г.: французы не хотели слишком баловать австрийских генералов[580]580
В другом месте Делагюпьер еще раз между прочим вздохнет: «Мэрия реквизировала наши вина, чтобы поить казаков». См.: Ibid. Р. 43, 51. Где-то в это время в город наведывался летучий отряд графа Турна. Платов писал 8 февраля Турну: «...Пост в Тоннере, где вы находитесь, ничему не служит, стоять здесь бессмысленно, ибо французов поблизости просто нет». См.: Weil М.-Н. Op. cit. Т. 2. Р. 55. Отряд Турна как раз действовал в районе Шаурса, но в дневнике Делагюпьера за этот период фамилия Турна не упоминается. См.: Rouyer F. Op. cit. Р. 41-42.
[Закрыть].
Вообще картина оккупированного Тоннера у Делагюпьера красочнее, чем у его публикатора и комментатора Ф. Руйе. Делагюпьер представляет разнообразную палитру эмоций: здесь и испуг горожан в связи с известиями о возвращении войск союзников, и почти ирония над самыми «хладнокровными», которые при приближении противника все же предпочли провести ночь в холодном лесу, и сожаления автора относительно низких моральных качеств его соседей.
К вечеру 4 февраля прибыл эскорт казаков, конвоировавший плененных в Осерре конскриптов, а в Осоне – испанских ветеранов. С ними шли также четверо пленных национальных гвардейцев во главе со своим капитаном. Но во время предыдущей ночевки в Сен-Флорентене этот капитан отправился ночевать к своему двоюродному брату, а наутро скрылся: брату пришлось отправляться в Тоннер в качестве пленного[581]581
Rouyer F. Op. cit. P. 40-41. Наутро казаки повели пленных далее на Шатийон-сюр-Сен, а национальных гвардейцев вообще отпустили.
[Закрыть]. Делагюпьер сетует, что кто-то «не услышал», как обижали по соседству девушку, кто-то проигнорировал, как от 18 до 20 казаков пытались взломать двери дома сбежавшего сборщика налогов, а кто-то, как дочь мирового судьи мадмуазель Марье, занялся спекуляциями овсом[582]582
Ibid. Р. 39, 47.
[Закрыть].
Кто-то судачит об убитых и раненых в результате стычки в лесу у Шаурса, кто-то обсуждает слухи о конгрессе в Шатийон-сюр– Сене[583]583
Поскольку Тоннер располагается на дороге из Парижа в Шатийон-сюр– Сен, по которой каждый день перемещались курьеры, то здесь было известно об открытии Шатийонского конгресса, но без деталей.
[Закрыть]. Оккупированный город оказался в информационной изоляции и питался слухами то о победе Наполеона, то о победе союзников. Делагюпьер вздыхает: кто-то говорит, что французы одерживают верх, австрийцы же говорят, что у них все идет хорошо. Те рассказы, которые утром казались правдой, вечером оказывались выдумкой[584]584
Ibid. Р. 44.
[Закрыть]. Связи с Осерром не было, заняты соседние Шабли и (с первых дней февраля) Жуани. Со стороны Труа 2, 4, 7 и 8 февраля слышалась канонада, что весьма тревожило горожан. Вот дошла молва, что несколько дней назад, когда в коммуну Эрви вступал отряд союзников «во главе с молодым, лет 30-35, хорошо сложенным офицером», неизвестные в сердцах кинули в них несколько камней; в ответ было приказано арестовать и наказать мэра[585]585
Вредные слухи власти пытались пресекать. 10 февраля комендант Тоннера приказал арестовать мадмуазель Бланшар, «пообтесанную казаками торговку фруктами средней добродетельности», которая пустила слух, что Тоннер будет отдан на разграбление. См.: Ibid. Р. 50.
[Закрыть].
Но вот владельцам самых больших домов в городе отдали распоряжение приготовить все самое лучшее для столования и ночлега новых гостей: говорили, что сама штаб-квартира союзников, возможно, переедет в Тоннер. А это означало, что сюда приедут суверены и... Все это «кружило головы»[586]586
Ibid. Р. 40.
[Закрыть].
Однако вместо штаб-квартиры после поражения союзников под Труа тоннерцы получили некое подобие осадного положения. «Со всех сторон города стоят часовые и караульные, которые не позволяют нам выходить из города. Так мы стали заключенными». Торговля стала почти нулевая потому, что жители из соседних деревень не хотят больше приезжать в город: чтобы вернуться к себе домой, им приходится запрашивать специальное разрешение за подписью коменданта города. Комендант же мог и отказать или перенести свое решение на следующий день, а крестьяне боялись надолго оставлять свои дома, чтобы не быть ограбленными[587]587
Rouyer F. Op. cit. Р. 41-42.
[Закрыть].
