Текст книги "1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов"

Автор книги: Андрей Гладышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Но национальные гвардейцы, как писал Лебер, побросали ружья и рассеялись по городу или скрылись в том же направлении на Боном, а рота новобранцев отступила в пригород Бризах[424]424
  Из интерпретации событий М. Лежьером можно понять, что эта рота легких пехотинцев так и не была обнаружена и настигнута казаками. См.: Leggiere M.V. Op. cit. P. 272-273.


[Закрыть]. Некоторые жители Кольмара подобрали брошенные ружья[425]425
  Lebert H. Op. cit. P. 18-19. Каппелен писал, что, когда национальные гвардейцы разбежались, побросав оружие, их командир, якобы, все же произвел в казаков несколько выстрелов. О последствиях этой пальбы не сообщается. См.: Kaeppelin R. Ор. cit. Р. 55.


[Закрыть].

Когда префект в почтовой карете с генеральным секретарем департамента А.Ж.Э. Бришем в сопровождении эскорта жандармов бежали по дороге на Боном[426]426
  Охрана была необходима и от местных жителей. Лефевр де Беэн привел один любопытный архивный документ: один из городских чиновников, отправленный ранее из Кольмара в районе деревни Штосвихр, был остановлен 15 вооруженными людьми, которые потребовали от чиновника возместить заплаченные ими ранее штрафы. Пришлось посылать солдат, чтобы решить этот конфликт: 12 человек арестовали. См.: Lefebvre de Behaine F.-А.-Е. Op. cit. T. 2. Р. 338.


[Закрыть], в город вошло 80 кавалеристов союзников. Некоторые из них пытались преследовать бежавшего префекта, несколько раз выстрели вслед французам, но были остановлены огнем отступавшей департаментской роты. В 5 часов Лавьёвиль прибыл в Ла Путруа[427]427
  Bargeton R. Op. cit. Р. 74. О попытках преследования до Логельбаха «несколькими казаками» сбежавших из Кольмара функционеров сообщал Лебер. Он писал, что с префектом и генеральным секретарем город тогда покинул и полковник Корбен, исполнявший обязанности командира военного субдивизиона Верхнего Рейна: они все вместе в почтовой карете с эскортом из нескольких жандармов бежали в Ла Путруа (или Путруа). См.: Lebert Н. Op. cit. Р. 20.


[Закрыть].

Ночью в Ла Путруа префект прочитал письмо оставшегося на своем посту мэра, который докладывал о вступлении в город 300 кавалеристов 1-го шеволежерского полка баварцев, донских казаков и гессен-гомбурских гусар под общим командованием барона Шелла[428]428
  Bargeton R. Op. cit. Р. 74.


[Закрыть].

В отряде капитана Шелла, как мы видели, было примерно 140 немцев на 100 казаков, кто-то из них бросился преследовать сбежавших французских функционеров, большая часть отряда во главе с Шеллом в город, видимо, вообще не входила, а остановилась у базельских ворот, а в сам Кольмар вступил отряд около 80 человек.

Теми, кто вступил в город, командовал Арнштейн – обер-лейтенант из гусарского полка герцога Гессен-Гомбургского, сын одного еврейского банкира из Вены[429]429
  Ibid. Р. 19.


[Закрыть]. Супрефект коммунального округа Сен-Дье и аудитор Государственного совета Де Норманди сообщал, что «командир казаков», вошедших в Кольмар, был «ребенком в Кольмаре и что он потом погиб в сражении»[430]430
  Cassagne P. de. Op. cit. Р. 242. Сноска публикаторов (которых, видимо, смутило указание: «командир казаков») отсылает читателя к биографии некоего «полковника Ромоненского» (Romonenski), под которым надо подразумевать Эльмурзина, который погибнет в бою. Но речь должна идти не о мифическом «Романенском», а именно об Арнштейне, который действительно на следующий день будет смертельно ранен.


[Закрыть]. Так как этот командир «прекрасно знал город», то сразу же повел своих солдат к магазину пороха, где находились на тот момент 12 повозок, нагруженных боеприпасами, которые он и конфисковал[431]431
  Cassagne Р. de. Op. cit. Р. 242. Что же касается повозок с порохом, то судьба их, как мы видели, была иной.


[Закрыть].

Лебер в качестве первоочередного шага прибывшего в Кольмар отряда писал о поисках мэра. Когда же доктор Л.Г. Морель предстал перед Арнштейном, ему «в грубых и обидных выражениях» отдали приказ, доставить «под его персональную ответственность и во имя безопасности города» к аванпостам, что находились на расстоянии пистолетного выстрела от базельских ворот, вина, мяса, хлеба, сена, соломы, зерна. При этом публичном унижении мэра на площади один из младших офицеров по-немецки обозвал его хамом[432]432
  Lebert Н. Op. cit. Р. 19-20.


[Закрыть]. Не было ни грабежей, ни насилия, за исключением несчастного шестнадцатилетнего юноши, убитого чуть позже в вечерних сумерках ударом казачьей пики, когда тот подобрал брошенное национальным гвардейцем ружье[433]433
  Ibid. Р. 21. В. Хайер упомянул еще один эпизод, который, впрочем, может быть истолкован не как попытка ограбления, а как проявление желания побравировать своим военным мастерством и попугать обывателя. Один казак прямо на лошади поднялся по ступеням лестницы мэрии и предстал перед изумленными членами муниципалитета. Направив на них пистолет и пику, он потребовал денег. См.: Heyer V. Op. cit. Р. 30. В. Хейер не указал источник своей информации.


[Закрыть]. Было начало четвертого дня...

Между тем кавалеристы расположились на отдых на площади Доминиканцев, где находились строения монастыря этого ордена, используемые французскими революционерами как казармы для жандармов. Отдыхающие в сени величественной и аскетической Доминиканской церкви у средневекового колодца предусмотрительно выставили дозоры: около четверти из них наблюдали за улицами. Дозоры, расставленные на углах улиц, состояли из трех человек, как правило, казаков, вооруженных пиками. Жители Кольмара, затаив дыхание, сначала издалека следили за этими движениями противника. Но затем они осмелели и постарались удовлетворить выказанное военными желание утолить жажду: «...вскоре площадь была заполнена любопытными, пожимавшими руки вражеским солдатам»[434]434
  Lebert Н. Op. cit. Р. 19.


[Закрыть].

В «Журнале» Лебера рассказывается, как на углу улиц Жюиф и Блед один казак попросил у проходившего мимо кюре щепотку табаку, но у того табака не оказалось, и тогда одна пожилая дама предложила казаку свой. Казак двумя пальцами захватил из табакерки табачку, а остальными тремя – саму табакерку. Впрочем, забеспокоившаяся дама получила табакерку назад с благодарственным жестом и насмешливой улыбкой. На соседней улице тот же пикет казаков живо осадил одного пожилого капитана в отставке, который, украсив себя орденом Почетного легиона и высунувшись из окна, отважно призывал население прогнать из города захватчиков[435]435
  Lebert Н. Op. cit. Р. 20.


[Закрыть].

А. Шюке (равно как и последующие французские историки) опустил эти неприятные подробности, сообщаемые мемуаристом: и угощение противника вином и табаком, и рукопожатия с врагами, и унижение мэра... Зато он уточнил размеры контрибуции: от мэра требовали доставить в окрестности города, примерно в четверти лье от базельских ворот, где остановилась большая часть отряда, 3 тыс. рационов сена, соломы и зерна[436]436
  См.: Chuquet Л. L’Alsace en 1814... P. 44. Каппелен дал свой комментарий: «...кольмарцы избежали угрозы самого жестокого насилия, снабдив провиантом колонну русских и немцев, расположившуюся на базельской дороге». См.: Kaeppelin R. Op. cit. P. 56. В письме от 25 декабря 1813 г. Де Норманди сообщал, что казаки, вступив в Кольмар, объявили о контрибуции с округи в размере 1 млн франков и предупредили, что, если ее не будет, они сожгут город. См.: Cassagne Р. de. Ор. cit. Р. 242. Мемуарист об угрозе поджога города ничего не писал. Миллионная стоимость поставок провианта – также из области фантазии Де Норманди.


[Закрыть]. Источник своей информации Шюке не указывает, но очевидно, что это – Journal de l'Empire. В номере за 30 декабря здесь публикуется письмо из Кольмара от 25 декабря, «полученное вчера в 11 вечера и сообщающее следующие некоторые подробности» о событиях в 23-24-е числа. «Вчера, 23 декабря в 11 вечера (sic)[437]437
  Явно впопыхах что-то напутали со временем «получения» письма и датировкой событий.


[Закрыть] в Кольмар вошел отряд казаков и баварцев. Они захватили здесь 11 повозок с порохом. Командир отряда потребовал, чтобы ему немедленно предоставили 3000 рационов зерна, сена и соломы, которые должны быть доставлены за четверть лье от базельских ворот»[438]438
  Journal de l’Empire. 1813. 30 décembre. P. 2.


[Закрыть].

Пока было светло, отряд не двигался с места. Темнело же рано, начиналась самая длинная ночь в году. С наступлением сумерек был отдан приказ площадь покинуть. Как писал мэр префекту, в тот же вечер в 5 часов отряд противника оставил город[439]439
  Bargeton R. Op. cit. P. 74.


[Закрыть].

Многие жители, свидетельствовал Лебер, провожали кавалеристов союзников до городских ворот[440]440
  Lebert H. Op. cit. P. 21.


[Закрыть]. Выйдя из города, отряд Арнштейна остановился неподалеку, очевидно, присоединившись к остальной части отряда Шелла и ожидая доставки сюда провианта и фуража. Сюда же доставили и захваченные у французов повозки с порохом. Лебер продолжал: «Город был в течение нескольких часов в состоянии ступора, когда около 6 вечера услышали топот приближающейся кавалерии[441]441
  В лучшем случае, это могли быть, как предположил Лефевр де Беэн, французские разведчики. См.: Lefebvre de Behaine F.-А. -Е. Op. cit. P. 338.


[Закрыть] <...>. За полчаса до вступления французских войск в Кольмар авангард врага, зная о приближении драгун, отступил, устроив ночной бивуак на базельской дороге»[442]442
  Ibid. P. 22.


[Закрыть].

Вейль, а вслед за ним А. Шюке и В. Хейер, писали: «информированный о приближении французских эскадронов» Шелл решил покинуть город, оставив телеги с реквизированными припасами. Правда, эти историки полагали, что отступление из Кольмара произошло двумя часами позже: когда отряд Шелла в 8 вечера покидал город, а телеги с собранным «под личную ответственность мэра» фуражом уже двинулись к Базельским воротам, с противоположной северной стороны в Кольмар вошли французские драгуны[443]443
  Это из газеты: «Уже были готовы подчиниться этим реквизициям и собрались было транспортировать требуемое, как на дороге появились наши бравые драгуны». Они отбросили врага на лье от города. См.: Journal de l’Empire. 1813. 30 décembre. P. 2. Cp.: Heyer V. Op. cit. P. 31.


[Закрыть].

Мэр докладывал Лавьёвилю, а Лебер вспоминал о том, что отряд Арнштейна с наступлением сумерек, строго говоря, покинул лишь степы города, но остановился недалеко от городских ворот. Часа через два отряд союзнической кавалерии вынужден был окончательно ретироваться: поступила информация о приближении авангарда французских драгун. Таким образом, так и не дождавшись реквизиций, отряд Шелла отступил от города в Сент-Круа-ан-Плен на соединение с отрядом Шайблера, оставив на дороге наблюдательный пост.

Официальные французские лица время освобождения Кольмара указывали между 8 и 9 вечера. Так поздно вечером того же числа писал исполняющий обязанности префекта Вальтерле бежавшему в Ла Путруа префекту Лавьёвилю. Так сам Лавьёвиль на утро указал в своем рапорте; так писал и 25 декабря Де Норманди генералу Касаню[444]444
  См.: Bargeton R. Op. cit. P. 74; Chuquet A. L’Alsace en 1814... Р. 44.


[Закрыть]. Сам Мийо рапортовал 24 декабря, что отряд в 60 (sic) кавалеристов противника вошел в Кольмар за час (sic) до прибытия туда авангарда V корпуса. Это письмо было опубликовано в Journal de l'Empire от 28 декабря[445]445
  Journal de l’Empire. 1813. 28 décembre. Р. 2.


[Закрыть]. 24 декабря Виктор сообщал в штаб-квартиру в Страсбург полученные им от генерала Мийо новости: «вчера» в 9 вечера, когда авангард Мийо входил в Кольмар, с другой стороны в город входил (sic)[446]446
  Надо читать: «выходил».


[Закрыть] противник. Это была партия во главе с полковником Шеллом: баварские шеволежеры, австрийские гусары и 20 донских казаков[447]447
  См. Weil М.-Н. Op. cit. T. 1. P. 18.


[Закрыть].

Официальные лица рапортовали о «разграблениях», в том числе и потенциальных, несовершенных (курсив мой. – А. Г.) лишь «из-за отсутствия времени». Де Норманди утверждал в письме Кассаню от 23 декабря 1813 г.: «Поведение врага расходится с его прокламациями. Они разграбили и разорили несчастную деревню Сент-Круа, <...> а в Кольмаре они не сделали ничего плохого только из-за отсутствия времени»[448]448
  Cassagne P. de. Op. cit. P. 242. См. У М.-П. Рей упоминается Journal de l’Empire от 8 января. «Гарантируя аутентичность факта», газета передает новости из Кольмара: в Sultz (возможно, имеется в виду Soults-Haut-Rin, что в 20 км к югу от Кольмара) в дом к одному крестьянину зашел казак и попросил сена для лошади, а когда дочь хозяина дома направилась на сеновал, покусился на ее целомудрие. Девушка не растерялась и вытолкнула казака из верхнего окна амбара, а ее отец набросился на насильника с ножом и убил. Затем убийца спокойно отправился в Кольмар, где предложил властям свои услуги по защите города хоть с ножом, хоть с ружьем. Комментируя эту публикацию, исследовательница полагает, что «грабежи и насилия» действительно имели место: с одной стороны, М.-П. Рей понимает, что Journal de l’Empire – продукт наполеоновской пропаганды, а с другой – утверждает, что наполеоновская пропаганда лишь отвечала на пропаганду союзников, демонстрируя расхождение между их миролюбивым декларациями и конкретными фактами (курсив мой. – А. Г.). См.: Rey Р.-М. 1814, un tzar à Paris... Р. 74.


[Закрыть].

Вошедшие в Кольмар французские эскадроны, возглавляемые генералом бароном Самюэлем Франсуа Леритье, являлись авангардом V кавалерийского корпуса. Это была 2-я «испанская» бригада под командованием Монтележье – 2-й, 6-й и 11-й драгунский полки, чьи офицеры выделялись пиренейским загаром[449]449
  2-м драгунским полком командовал полковник Л. Оффмайер; 6-м драгунским – полковник К. Мюнье; 11-м драгунским – полковник Ф.А. Тевене д’Ау. Бригада насчитывала 73 офицера и 971 рядового (1-й и 2-й эскадроны 2-го драгунского полка – 355 чел., 1-й и 3-й эскадроны 6-го драгунского полка – 275 чел. и 1-й, 3-й, 4-й эскадроны 11-го драгунского полка – 337 чел.).


[Закрыть]. В первых рядах этих драгун в Кольмар торопился уроженец этих мест генерал барон Франсуа-Сигизмунд-Фредерик Беркейм[450]450
  Беркейм – уроженец эльзаской коммуны Рибовилле, что расположена в 12 км к северу от Кольмара. Был призван командовать отрядом как конных, так и пеших «партизан».


[Закрыть], известный своей отвагой еще с русской кампании, где отличился в сражениях при Полоцке и Березине[451]451
  Lebert Н. Op. cit. Р. 20. В Journal de l'Empire за 30 декабря опубликованы новости, поступившие из Кольмара 26 декабря: вражеская легкая кавалерия вступает в каждую деревню с большими предосторожностями, а местные крестьяне из оккупированных деревень регулярно сообщают в штаб– квартиру французов о численности и всех перемещениях этой кавалерии. Пример патриотизма – генерал Берккейм, который первым во главе драгун ворвался в свой родной Кольмар, где его семья была уважаема на протяжении нескольких веков! См.: Journal de l’Empire. 1813. 30 décembre. P. 3.


[Закрыть].

Лебер, Шюке, Лефевр де Беэн единодушны: население Кольмара устроило драгунам теплый прием. В незашторенных окнах зажгли свечи и фонари, чтобы осветить улицы. Свет горел даже у бедняков, которые по такому случаю не хотели экономить. Солдат приглашали на ночлег, не требуя ордера на расквартирование. Для французов это было действительно необычайным проявлением радушия: брать на постой без ордера или квитанции означало отказаться от надежды на последующее возмещение расходов. «После дневных сцен с казаками присутствие французской кавалерии электризовало жителей», – писал Лебер. Гостям мужчины предлагали вино, а женщины – еду. Кульминацией восторга стало прибытие в 9 вечера в город самого Мийо. Офицеры были вынуждены сдерживать всеобщее ликование и возлияние, чтобы солдаты смогли на утро сражаться[452]452
  Lebert Н. Op. cit. P. 20; Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 44; Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2. Р. 339.


[Закрыть].

Мийо вечером 23 декабря, после занятия Кольмара, сообщил Виктору новости: по данным разведки, начиная с 21 декабря более 100 000 чел. союзных войск в Базеле перешло на левый берег Рейна. Колонны противника движутся тремя дорогами на Солюр, Бельфор и Кольмар. Мюлуз уже занят, Юненг осажден, новостей из Бельфора нет. Виктор же в Страсбурге надеялся собрать от 8 до 9 тыс. чел. пехоты II-го корпуса при 32 орудиях и рассчитывал на поддержку V корпуса. Мийо же планировал двигаться дальше, пока не встретит противника и не выяснит его силы[453]453
  Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2. P. 339.


[Закрыть].

Утром 24 декабря в Кольмар вошла еще одна драгунская бригада Коллаэрта из корпуса Мийо, стали возвращаться те, кто накануне бежал из города. Прибыл в том числе и префект Лавьёвиль[454]454
  В 7 часов утра 24 декабря Лавьёвиль писал, что как только в половине 10-го вечера драгуны освободили город от врага, он тотчас же вернулся на свой пост. Cassagne Р. de. Op. cit. Р. 242, 244. Но писал он это из Ла Путруа, так что ночное веселье в Кольмаре прошло без его участия.


[Закрыть].

В 9 утра Лебер со своим другом совершили утреннюю разведку в поисках новостей: дошли до Винценхейма, но, поскольку там ничего определенного не знали, отправились дальше. В четверти часа ходьбы от Кольмара в тумане их окликнули: «Кто идет?». Они ответили: «Друзья!» Из тумана показались двое французских драгун караульных. После этого, видимо, «разведчики» вернулись в Кольмар. На опустевшем бульваре Шамп-ан-Марс Леберу с товарищем встретился только один человек, который слышал о схватке на дороге на Сент-Круа[455]455
  Lebert Н. Op. cit. Р. 21.


[Закрыть]. Захватив с собой еще двух приятелей, товарищи направились на площадь Дворца Правосудия. По дороге встретили в окружении мужчин и причитающих женщин раненого сабельным ударом и окровавленного драгуна, который мог держаться в седле только при поддержке своего соратника[456]456
  Ibid.


[Закрыть].

Штаб-квартира Мийо расположилась в доме мэра, и через открытые окна можно было увидеть самого дивизионного генерала, а также генералов Пире, Леритье, Беркхейма. Вот на улицах города появился и первый пленный, поглазеть на которого собралась толпа любопытных. Это был казак. Он был в темно-синей (как и весь остальной костюм) остроконечной шапке. Его красный кушак оказался окровавленным белым платком. Он держался весьма просто и кланялся на восточный манер, скрестив ладони на груди. Его препроводили в штаб-квартиру[457]457
  Ibid. P. 22.


[Закрыть]. Французские драгуны были полны энтузиазма: кто-то пил вино, которое повсюду разносили в небольших бочонках, кто-то красовался перед местными дамами.

Так Лебер узнал новости об утренней схватке и воочию лицезрел на улицах Кольмара ее некоторые результаты.

Между тем, захватив Энсисхайм, Шайблер 24 декабря в 7 утра выступил дальше по дороге на Сент-Круа-ан-Плен[458]458
  В 7 км от центра Кольмара.


[Закрыть] и, преодолев 15 км, через три часа был там. Здесь он соединился с отрядами Шелла и Эберле. Лефевр де Беэн полагал, что Шайблер имел намерение занять Кольмар: конечно, он знал о присутствии в городе французской кавалерии, но, так как бригада Монтележье прискакала уже в сумерках, обманывался относительно ее численности. Более того, рота пехоты, которая располагалась в пригороде на базельском направлении, была ночью переведена в пригород на направлении Сент-Круа-ан-Плен. Дозорные Шелла утром могли наблюдать только этих солдат, хотя ночной шум и иллюминация в городе, конечно, должны были быть для них предупреждением[459]459
  Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. Р. 338, 340.


[Закрыть].

Утро началось с безрезультатной перестрелки между разведчиками Шайблера и новобранцами из роты 7-го полка легкой пехоты. К 10 утра Шелл получил от Шайблера приказ с отрядом в 50 гусар и 50 казаков войти в Кольмар. Жители Кольмара снова видели у базельских ворот кавалеристов противника, которые решительно скакали вперед, а командиры их кричали «Ура!» и «Vorwärtz!», без сомнения, для того, чтобы «воодушевить своих солдат, которые еще не видели никаких французских войск, кроме когорты резервистов»[460]460
  Lebert Н. Op. cit. Р. 23.


[Закрыть]. Передовые кавалеристы союзников уже достигли первых домов, как из фабурга начали атаку драгуны Монтележье. Можно предположить, что обе стороны по-своему готовились к схватке. Кеппелен писал: «...драгуны рано утром без шумных команд и криков оседлали лошадей и в тишине вышли из города через Базельские ворота»[461]461
  Kaeppelin R. Op. cit. Р. 58.


[Закрыть]. Надо полагать, что, выйдя из города, они расположились в фабурге и готовили сюрприз противнику. Лефевр де Беэн предположил, что, возможно, Шелл и Шайблер не ожидали встретить серьезного сопротивления: драгуны накануне прибыли в Кольмар уже затемно, и пересчитать их было невозможно, ночные перемещения производились скрытно, дозорные Шелла могли наблюдать лишь роту новобранцев, засевшую в фабурге.

Но развитие событий покажет, что кавалеристы Шайблера также подготовили сюрприз противнику. Союзники, еще вчера столь осторожные, сегодня, зная о прибытии в Кольмар подкреплений, послали вдвое меньший отряд, который с криками и гиканьем изображал «атаку»...

Примерно в километре от города между Кольмаром и лесом Сент– Круа два отряда столкнулись лицом к лицу. Как указывал Лефевр де Беэн, это место затем было отмечено крестом, под которым покоится первый погибший в этом бою[462]462
  Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2, P. 341.


[Закрыть].

Как потом напишет Journal de l’Empire, «в 11 часов битва возобновилась (sic) и продолжалась до ночи»[463]463
  Journal de l’Empire. 1813. 30 décembre. P. 2.


[Закрыть]. Схватка была, конечно, более скоротечной.

Сто кавалеристов Шелла, атакованные четырьмя сотнями французских драгун, быстро повернули поводья обратно. Драгуны 2-го и 6-го полков, преследуя отряд Шелла через кольмарский лес, натолкнулись на основную часть отряда Шайблера – гусар полка Цеклера и казаков Эльмурзина. А. Шюке, а вслед за ним и В. Хейер, писали, что отряд Шайблера «бросился на помощь» отряду Шелла, но все это больше походит на излюбленный тактический маневр казаков – заманить противника в ловушку. На этом этапе не французы, а союзники контролировали ход сражения: драгун остановили и заставили повернуться вспять, захватив 77 пленных, в полном порядке отряд Шайблера начал организованное отступление[464]464
  Chuquet A. L’Alsace en 1814... Р. 45.


[Закрыть].

Как излагали дальнейший ход событий А. Шюке, а за ним и В. Хейер, другой казацкий полковник Горин[465]465
  «Корен» y M.K. Чинякова – опечатка. См.: Чиняков М.К. Указ. соч. С. 430.


[Закрыть], который со своим полком и баварскими шеволежерами должен был находиться в резерве у Сент-Круа, неожиданно без какого-либо приказа решил вмешаться в сражение, что только осложнило положение союзников. С одной стороны, отступившие французские эскадроны 2-го и 6-го драгунских полков перестроились и возглавляемые эскадронами 11-го драгунского полка решительно бросились в повторную атаку. С другой стороны, в этот момент неподалеку от Сент-Круа-ан-Плен появилась бригада барона Жана Антуана де Коллаэрта[466]466
  В эту бригаду входили 1-й эскадрон 13-го драгунского полка полковника М.Ф. Монжино – 216 чел., 1-й, 3-й, 4-й эскадроны 15-го драгунского полка – 310 чел. См.: Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2. P. 340.


[Закрыть], которая угрожала отрезать дорогу отряду Шайблера к Мейенхайму и Энсисхайму, а, учитывая состояние других дорог и полей, это был единственный путь к отступлению. Два эскадрона из 1-й бригады Коллаэрта ударили в тыл казакам.

Атакованные «с большим воодушевлением» во фронт драгунами Монтележье, а сзади драгунами Коллаэрта, казаки потеряли хладнокровие, сбились в одну кучу и попытались галопом оторваться от противника и прорваться к деревне Сент-Круа-ан-Плен[467]467
  Chuquet А. L’Alsace en 1814... P. 45.


[Закрыть]. М. Лежьер пишет, что, к их ужасу, жители деревни, разозленные бесчинствами отряда Шелла, забаррикадировали центральную улицу и открыли огонь по казакам. Через деревню пришлось прорываться силой...[468]468
  См.: Leggiere M.V. Op. cit. P. 272-273. Потом французы буду жаловаться на разграбление и разорение Сент-Круа казаками. У А. Шюке подробностей о разорении казаками Сент-Круа нет. В. Хейер пересказал одну удивительную историю. 24 декабря один раненый офицер из отряда Шайблера, пытаясь укрыться от преследователей, проник в один дом в Сент-Круа-ан-Плен. Хозяин дома из жалости спрятал его в печи для изготовления хлеба, а преследовавшим его французским солдатам сказал, что тот выпрыгнул в выходящее в сад окно и скрылся. Так этот офицер был спасен, а это, в свою очередь, спасет в скором времени все село. Когда 3 января союзники вернулись в Сент-Круа-ан-Плен и пересекали город, неожиданным выстрелом из окна мэрии был убит один из офицеров. Солдаты бросились обыскивать здание, но никого не нашли. Стрелявший таможенник успел бежать и укрыться в церкви. Союзники приказали мэру отыскать стрелка под угрозой сожжения коммуны. От полного разорения жителей Сент-Круа-ан-Плен спасло лишь заступничество перед командованием союзников того офицера, что был здесь спасен 24 декабря. См.: Heyer V. Op. cit. Р. 38.


[Закрыть] Французы преследовали врага через Сент-Круа-ан-Плен еще 10 км до самого Мейенхейма, где был возвращен захваченный накануне обоз с порохом[469]469
  Lebert Н. Op. cit. Р. 23; Kaeppelin R. Op. cit. Р. 58. Р. Кеппелен писал, что французы преследовали неприятеля только до Мейенхайма, где они были вынуждены остановиться, ибо идти дальше к Энсисхайму означало столкнуться с армий более чем в 20 000 человек. См.: Kaeppelin R. Op. cit. Р. 59.


[Закрыть]. Многие из казаков были настигнуты драгунами и пленены или убиты; те же, которым удалось скрыться, вернулись в отряд Шайблера только на следующий день.

В то время, когда казаки Горина после неудачной атаки были опрокинуты и рассеялись, Шайблеру и Эльмурзину удалось собрать вокруг себя австрийских гусар, баварских шеволежеров и еще примерно 50 казаков. Они были вынуждены прокладывать себе дорогу среди наседавших драгун. Все они погибли бы, если бы Шайблер не заметил на некотором расстоянии от дороги канал, на другой берег которого его отряду удалось в одном месте перебраться. Французы приближались, стреляя из пистолетов и карабинов, но их лошади в последний момент заартачились: переход через канал был завален трупами двух казацких лошадей. Французы, натолкнувшись на такое препятствие и будучи встречены ответным огнем противника, прекратили преследование. Было видно, как часть шеволежеров уходит на Энсисхайм. Французы отказались от преследования. В 2 часа пополудни бой закончился[470]470
  Chuquet А. L’Alsace en 1814... P. 45. В «Журнале» А.-Л. Петие описание всех событий под Кольмаром 23-24 декабря уместилось в четыре строчки: во главе колонны французских драгун шла бригада Коллаэрта, которая 24 декабря столкнулась перед Сент-Круа с тысячным авангардом противника под командованием «австрийского партизана» полковника Шайблера. Бригада Монтележье атаковала Сент-Круа и опрокинула противника: 2-й, 6-й, 11-й драгунские полки преследовали его на протяжении двух лье по другую сторону Сент-Круа. См.: Petiet A.-L. Op. cit. Р. 5.


[Закрыть].

Вечером 24 декабря бригада Монтележье, выставив дозоры в округе и отправив партию разведки вперед по базельской дороге, остановилась на бивуак в Сент-Круа-ан-Плен[471]471
  Petiet A.-L. Op. cit. Р. 5.


[Закрыть]. Две дивизии драгун составили вторую линию в Кольмаре и его округе, а Мийо расположился еще дальше в деревне Сундхофен[472]472
  Ibid. Р. 6.


[Закрыть].

Победа французов вызвала порыв энтузиазма. В 7 вечера Мийо писал о всеобщем воодушевлении от победы в Кольмаре и округе: крестьяне требуют оружия, чтобы защищать свои очаги. Но оружия едва хватало солдатам самого Мийо[473]473
  Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2. Р. 341.


[Закрыть]. Поднимали настроение и вызывали желание поживиться разнообразные рассказы и анекдоты. Сохранились предания об удачливом крестьянине: когда драгуны пригнали захваченных лошадей противника в Кольмар, чтобы продать их, он купил лошадь за 60 франков и обнаружил в притороченной к седлу пистолетной кобуре 300 франков. Рассказывали и о бравом драгуне, который лично пленил шесть казаков, а когда товарищи предложили ему за это выпить, отказался: «Мне нужно сначала поймать еще седьмого». Так он и сделал[474]474
  Lebert Н. Op. cit. Р. 26, 28.


[Закрыть].

Большинство раненых, которые прибывали в Кольмар по дороге из Сент-Круа-ан-Плен, были гусары полка Цеклера или казаки. Лебер уверял, что сам видел громадного казака с отрубленными частично носом и нижней челюстью: кровь заливала всю его бороду и тело. Но, несмотря на такое ранение, казак шел прямо и твердо, как на параде. Затем привезли раненного офицера гусарского полка герцога Гессен-Гомбургского Арнштейна, который накануне заходил во главе отряда в Кольмар. Вот другая картина: два казака поддерживают слева и справа тяжелораненого французского драгуна, чтобы тот не упал с лошади. Вот драгун и казак, оба раненые, идут, держась за руки, помогая друг другу; казак, раненный в нижнюю часть спины, где обломился кончик сабли драгуна, время от времени кричит от боли и сыплет проклятиями. После самостоятельных безуспешных попыток вытащить обломок руками, скользкими от крови, к этому раненому с предложением помочь подошел один местный житель. Он ухватился зубами за обломок и, поднатужившись, вытащил-таки его. Затем казак с драгуном обнялись и так в обнимку и пошли вместе в госпиталь[475]475
  Lebert H. Op. cit. Р. 26, 28.


[Закрыть].

Цифры принявших участие в схватке, как всегда, в источниках разнятся. Шайблеру казалось, что на него напало до 4000 кавалеристов (такая цифра, по крайней мере, оправдывала перед командующими его отступление). Но одна бригада Монтележье да два эскадрона бригады Коллаэрта никак не могли быть такой численности. Вейль писал, что вся драгунская дивизия насчитывала на 20 декабря 659 чел.[476]476
  Weil M.-H. Op. cit. Т. 1. Р. 19.


[Закрыть] Лефевр де Беэн на том основании, что бригада Коллаэрта приняла участие только в концовке боя «для демонстрации», заключал, что «силы были с обеих сторон примерно равные»[477]477
  Lefebvre de Behaine F.-Л.-Е. Op. cit. T. 2. P. 340.


[Закрыть].

Еще большая разноголосица – относительно итогов схватки, а именно потерь. Лебер писал (хотя в этом случае ему мало доверия), что противник потерял до 200 пленными[478]478
  Комендант Швейсгут из Шлеттштадта видел 26 декабря в Кольмаре 88 пленных, из которых 46 были ранены, многие тяжело. Ibid. Т. 2. Р. 341, note.


[Закрыть], ранеными или убитыми. Большинство французов были ранены казацкими пиками[479]479
  Lebert Н. Op. cit. P. 24.


[Закрыть]. Лебер также утверждал, что видел, как привезли пленного, некоего Петра Ромоненского, названного в рапорте Мийо Петром Ораниным[480]480
  Рапорт опубликован: Journal de l’Empire. 28 décembre 1813. Р. 3.


[Закрыть], а в мемуарах Петие – полковником Трогвицом[481]481
  «Казачий полковник Traugwitz, который умер от ран на следующий день в Кольмаре». См.: Petiet A.-L. Op. cit. P. 5. Journal de l’Empire уверяла читателей: мы видели «прибытие 200 раненых и столько же пленных, включая русского генерала, баварского полковника и многих офицеров». Французы возвратили себе 11 повозок пороха, которые прибыли в Кольмар в 9 вечера. См.: Journal de l’Empire. 1813. 30 décembre. P. 2. См. по этому поводу публикацию Бернара Вейса: Weiss В. Petro Romonenski, colonel des cosaques et les autres morts des deux batailles // Société d’Histoire et de généalogie de Sainte– Croix-en-Plaine. Annuaire. 2013. N 2.


[Закрыть]. Это был высокий статный человек с черной бородой и лицом древнего перса. Мийо рапортовал, что полковник этот был знатного происхождения: имел титул и две деревни крестьян. Он командовал двумя полками казаков – Эльмурзина и Горина. Речь идет о командире одного из казачьих полков Эльмурзине. Он был тяжело ранен и лежал на клочке соломы в крестьянской телеге. Драгун, который его пленил, получил 18 ранений. Раненого командира сопровождали два молодых казака, один из которых был его 16-летним племянником. Сопровождавшие поддерживали раненому голову, чтобы облегчить его муки от тряски, и плакали от жалости к нему. А тот выражал удовлетворение тем, что умрет у них на руках, умрет, когда рядом с ним будут два столь верных сердца. Эта чувствительность произвела большое впечатление на жителей, наблюдавших эту сцену[482]482
  Lebert Н. Op. cit. Р. 25; Chuquet Л. L’Alsace en 1814... P. 46.


[Закрыть]. Пленный умер тем же вечером и был похоронен с воинскими почестями. Один местный художник сделал его портрет, который затем хранился в городском музее Кольмара[483]483
  Lebert Н. Op. cit. P. 25, note.


[Закрыть].

Кеппелен, со своей стороны, писал, что к его времени ни в Кольмаре, ни в Сент-Круа, ни в Мейенхейме не осталось никаких указаний на захоронения иностранцев, погибших здесь в 1814 г. Некоторые из них, по преданиям местных жителей, погребены между базельской дорогой и Фронхольтцем в заброшенном карьере, который с той поры и называют «Kosakenloch» («казачья яма)»[484]484
  Kaeppelin R. Op. cit. P. 60. Здесь краевед ссылается на воспоминания местных жителей, а в мемуарах Лебера читаем: «На следующий день крестьяне нашли на поле боя скрючившегося в борозде мертвого казака, который еще держал в зубах свою уже остывшую трубку. <...> Место захоронения получило название Kasakenfeld». См.: Lebert Н. Op. cit. Р. 27-28; Chuquet А. L’Alsace en 1814... P. 47; Heyer V. Op. cit. Р. 31-33. Через сто лет, в 1913 г., силами баварцев, расквартированных в Кольмаре, к северу от Сент-Круа, на месте предполагаемого захоронения казаков, известного тогда в народе как Kosakenloch, была воздвигнута стела в память о павших здесь австрийцах, русских и баварцах. Французы в свою очередь в том же году воздвигли монумент павшим драгунам. Эти коммеморации свидетельствуют о том, что, видимо, произошло смешение в памяти двух сражений – 24 декабря и 31 декабря. См.: Wacker A. La fosse aux cosaques, s’Kasakaloch // Société d’Histoire et de généalogie de Sainte-Croix-en-Plaine. Annuaire. 2013. N 2.


[Закрыть].

Мийо был весьма высокого мнения об этой победе. В написанном в 9 вечера 24 декабря в Кольмаре помпезном рапорте на имя Бертье он утверждал, что силы противника, которого атаковала у Сент-Круа бригада Монтележье, доходили до 2000 человек, что, несмотря на сопротивление, враг был опрокинут: «2-й, 6-й и 11-й драгунские полки во все стороны разогнали превосходящего числом противника, обработали саблями около 900 (sic) баварских шеволежеров, австрийских гусар и преподали суровый урок двум казацким полкам»[485]485
  Journal de l’Empire. 1813. 28 décembre. P. 3.


[Закрыть]. Союзники оставили на поле боя 300 убитыми. Кроме того, бригада Монтележье захватила 130 лошадей и 230 пленных, среди которых 60 казаков, в том числе и полковник Петро Оранин и подполковник (sic) Арнштейн[486]486
  Энтузиазм драгун, заверял Мийо, тем выше, что их поддерживает все население Верхнего Рейна, благо, что граф Вьёвиль и мэр Кольмара подают всем пример. См.: Journal de l’Empire. 1813. 28 décembre. P. 3. Этот рапорт также перепечатан Лебером в примечаниях к мемуарам. См.: Lebert Н. Op. cit. Р. 26-27, note. Вейль же ссылался на оригинал раппорта Мийо из Военного архива, в котором указаны следующие потери Шайблера: 200 убитых, 300 раненых, 150 пленных. См.: Weil M.-H. Op. cit. T. 1. Р. 19.


[Закрыть]. Питие приводил в своем «Журнале» более скромные цифры: противник потерял не 300, а 200 чел. убитыми и 60 было взято в плен, «почти все раненые»[487]487
  Petiet A.-L. Op. cit. Р. 5.


[Закрыть].

Другие французские официальные лица, переполненные энтузиазмом от первой победы, также бодро рапортовали. Де Норманди писал, что 24 декабря в результате сражения под Сент-Круа «противник, [чей отряд] состоял из казаков и баварских шеволежеров, полностью разбит». Самому Де Норманди писали из Кольмара от 25 декабря об операциях V кавалерийского корпуса: «300 драгун в полулье от Кольмара на базельской дороге разбили 1200 донских казаков, австрийских гусар и баварских шеволежеров. Враг потерял 300 убитыми и 120 ранеными, среди которых и казачий полковник, что умер сегодня утром от ран». Именно эти «уточненные» данные будет докладывать 27 декабря теперь уже сам Кассань: 300 драгун под Сент-Круа разбили 1200 врагов, командир казаков скончался от ран и похоронен с подобающими почестями, враг отступил на Мюльхаузен[488]488
  Cassagne Р. de. Op. cit. Р. 242, 244, 248.


[Закрыть]. Начальником штаба у графа Мийо был барон В.-Ф. Шассерьё, который утверждал, что противник потерял под Сент-Круа 800 человек, а де Коллаэрт – что 900. Потери же драгун, по раппорту Шассерьё, составили 8 убитых и 45 раненых, из которых пятеро – офицеры (два капитана и три лейтенанта)[489]489
  Chuquet A. L’Alsace en 1814... Р. 46-47, note.


[Закрыть]. Неудивительно, что драгуны за это сражение получат 30 наградных крестов, а Монтележье – орден Почетного легиона и репутацию одного из самых бравых кавалерийских генералов.

Эта разноголосица в рапортах относительно потерь сторон отразится и в сочинениях историков. Кеппелен: «Драгуны потеряли в этом сражении только 60 человек убитыми и ранеными, тогда как более 200 врагов усеяли своими телами Базельскую дорогу от виноградников Штейнекритц до Мейенхейма». К тому же драгуны привезли в Кольмар 200 пленных и вернули конвой с порохом, захваченный противником накануне[490]490
  Kaeppelin R. Ор. cit. Р. 59.


[Закрыть]. Вейль писал, что в раппорте Мийо цифры потерь в отряде Шайблера явно завышены: численность всего отряда не превышала 650 человек. По его мнению, потери отряда Шайблера составили 200 человек, из которых 9 офицеров. По Шюке, Шайблер не только потерял всех пленных, захваченных на первом этапе сражения, но и в итоге еще «около трети» своего отряда. Полковник Эльмурзин и лейтенант гусарского полка герцога Гессен– Гомбургского барон Арнштейн, смертельно раненные, попали в руки победителей. Потери среди офицеров баварских шеволежеров: обер– лейтенант граф Хиршберг (убит) и лейтенант фон Аретин (тяжело ранен)[491]491
  У А. Шюке значатся как Хиршфельд (Hirschfeld) и д’Артен (d'Artin). См.: Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 46.


[Закрыть]. Лефевр де Беэн поднял потери союзников до «около половины отряда», он полагал, что было бы разумно насчитывать в отряде Шайблера потери в 400 человек[492]492
  Lefebvre de Behaine F.-A.-E. Op. cit. T. 2. Р. 341, note.


[Закрыть]...

В оценках союзников людские потери под Сент-Круа не были столь большими, как это можно заключить, читая рапорты французов[493]493
  Weil M.-H. Op. cit. T. 1. Р. 19. Если поверить цифрам потерь союзников в некоторых официальных донесениях французов, то после 24 декабря отряда Шайблера вообще больше не должно было существовать!


[Закрыть]. В «Журнале военных движений...» читаем: «...отряд Шайблера атакован у Сент-Круа генералом Мильго с драгунскою дивизией Колларта и опрокинут с уроном; в числе убитых казачий полковник Ельмурсин, в числе раненых сам Шайблер»[494]494
  Журнал военных движений и действий российско-императорских и королевско-прусских армий со времени прекращения последнего перемирия, т. е. с 5/17 августа 1813 г. [по 17 марта 1814 г.]. [Б. м.], 1814. С. 63-64. Действительно, сам Шайблер получил три сабельных удара и каким-то чудом избежал плена.


[Закрыть]. В соответствии с рапортом союзников, который был известен и Вейлю, и Шюке, реальные их потери были всего 67 чел.: 19 гусар полка Цеклера, 14 гусар полка герцога Гессен-Гомбургского, 21 баварский шеволежер и 13 казаков (из них 9 офицеров). Плюс по меньшей мере 88 пленных, из которых 46 раненые[495]495
  Вейль этому рапорту не верил, оценивая потери союзников в три раза больше. Шюке, напротив, «по умолчанию» принял эту цифру. См.: Weil M.-H. Ор. cit. T. 1. Р. 19; Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 47. Цифра в 67 чел. закрепилась и в современной отечественной историографии. См.: Чиняков М.К. Указ. соч. С. 430.


[Закрыть].

Современные историки в оценках потерь более реалистичны, хотя и не единодушны. М. Лежьер (вслед за Вейлем) считает, что союзники потеряли 210 человек, а французы (как и указывал Лебер) только 80[496]496
  См.: Leggiere M.V. Op. cit. P. 100.


[Закрыть]. В. Хейер вслед за Шюке потери союзников считает по их собственным рапортам (67 убитых, 88 пленных), а потери французов – по раппорту Мийо (10 убитых и 63 раненых)[497]497
  Среди последних – капитан Лами (Lamy) из 2-го драгунского полка, капитан Сюш (Suche) из 6-го драгунского полка и еще 4 подпоручика. См.: Heyer V. Op. cit. Р. 31-33.


[Закрыть].

Но эффект от этой первой схватки союзников с французами под Кольмаром у деревни Сент-Круа-ан-Плен определяется не размерами действительных или мнимых потерь сторон. Неудача при Сент– Круа-ан-Плен произвела большое впечатление на Шварценберга, который не ожидал такого сопротивления. Вейль писал об «удивительных последствиях столь незначительного события, как схватка под Сент-Круа». Дело в том, что союзники, несмотря на их многочисленную кавалерию, получали о передвижениях французских войск в Верхнем Рейне только смутные и противоречивые сведения. Все, что они знали на тот момент, так это то, что французы атаковали отряд Шайблера и заняли Сент-Круа-ан-Плен[498]498
  Weil M.-H. Ор. cit. T. 1. Р. 20, 21, 24.


[Закрыть]. И Вейль, и Шюке, ссылаясь на свидетельств о К.Ф. Толя, писали, что в штаб-квартире Шварценберга ситуацию видели в трагическом свете[499]499
  Капитуляция вечером 24 декабря замка Ландскорн перед отрядом полковника барона Фридриха Треуберга, как сказал Шварценберг, была незначительной выгодой, или, как выразился Вейль, «слабой компенсацией» за поражение отряда Шайблера.


[Закрыть], полагая, что французы Виктора намерены дебушироваться ниже по течению от Страсбурга и перейти на правый берег Рейна, левый же оставив для Великой армии Наполеона. В штаб-квартире Шварценберга решили, что сам Наполеон прибывает в Страсбург. В таком случае атака на разобщенные вдоль Рейна части союзников могла привести к разгрому правого фланга Главной армии. Осторожный Шварценберг во все концы послал приказы: войска П.Х. Витгенштейна должны были как можно скорее занять позиции между Келем и Оффенбургом, а В. Вюртембергского – у Генгенбаха[500]500
  В 8,5 км к юго-востоку от Оффербурга.


[Закрыть]. Вреде предписано сконцентрировать свои войска между Бельфором и Юненгом. Он не двинул с места дивизии Хардегга и Сплени, которыми командовал И.М.Ф. Фримон: дивизия Хардегга расположилась у Энсисхейма, отправив авангарды к Мейенхейму и Эгюисхейму по дороге на Кольмар. Дивизия Сплени служила поддержкой дивизии Хардегга, занимая Балдерсхейм и Баттенхейм. Справа от австрийцев Фримона на дороге на Неф-Бризах расположился отряд Шайблера. Генерал– майор Антон фон Волкман с тремя батальонами и тремя эскадронами занимал Мюлуз, Керней и Виттелсхейм. Блюхера же в письме от 25 декабря просили активизировать действия против Нанси или Вердена, чтобы отвлечь внимание противника, концентрировавшего силы между Мецем и Страсбургом, либо для того, чтобы деблокировать Юненг, либо чтобы перейти Рейн в Келе[501]501
  То же, практически слово в слово, см.: Weil М.-Н. Op. cit. Т. 1. Р. 20. И Вейль, и Шюке списали это у Теодора Бернгарди. См.: Bernhardi Т. Denkwürdigkeiten aus dem Leben des kaiserlichen russischen Generals der Infanterie Carl Friedrich Grafen von Toll. 5 bd. Leipzig, 1858. T. IV. P. 135; Heyer V. Op. cit. P. 34-35.


[Закрыть]. Шюке писал: «Таковы были удивительные последствия боя под Сент-Круа: небольшая кавалерийская схватка посеяла смятение в штаб-квартире Шварценберга, который вообразил, что Наполеон лично прибыл в Страсбург!»[502]502
  Chuquet A. L’Alsace en 1814... P. 47. То же см.: Sadoun В. Op. cit. P. 33.


[Закрыть]

Схватка под Сент-Круа-ан-Плен и вступление казаков в Кольмар были не только одним из первых сражений – прологов «кампании 1814 года», в котором приняли участие казаки, но и для гражданского населения Франции первой встречей с пугающим «Чужим». В повествованиях различных авторов об этих событиях мы обнаруживаем те черты, что будут характерны для описаний вообще всей кампании и участия в ней казаков.

Дошедшие до нас нарративы передают атмосферу напряженного ожидания местным населением Франции появления на пороге их жилищ интервентов – атмосферу, когда от страха «урчало в животе». Дороги, заполненные экипажами с плачущими женщинами и детьми: буржуа, покидающие свои жилища и увозящие самое ценное. «Ступор» в самом городе: закрытые магазины, пустые улицы и разнообразные слухи вплоть до того, что французские офицеры договорились с противником, когда сдадут им Кольмар. И непременный ужас при упоминании казаков... Плохо экипированные национальные гвардейцы, побросавшие оружие при первом же известии о появлении врага вблизи города; поспешное бегство функционеров.

В памяти мемуаристов остались пикантные мизансцены первой встречи мирных горожан с казаками: внутренняя борьба опасливой настороженности и любопытства и победа последнего. И вот уже последовали рукопожатия, «утоления жажды», понюшки табаку – все то, о чем французские историки потом предпочитали не упоминать, а ссылаться на фантазийные рапорты сбежавшего супрефекта о непомерных контрибуциях и угрозах сжечь город, если эти требования не будут удовлетворены.

Следующая сцена – внезапное возвращение французских драгун во главе с известным в округе генералом, спасение уже собранного было и отправленного интервентам провианта и фуража, ликование «освобожденных», которые еще полчаса назад провожали казаков за воротами города: подвыпившие с казаками горожане теперь пили со своими бравыми драгунами. И вот уже первый пленный собирает на городской площади толпу зевак, восточные манеры выдают в нем казака башкирского полка.