Текст книги "1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов"

Автор книги: Андрей Гладышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Немур

Сложившийся на протяжении столетий стереотип делает умственную рефлексию необязательной, стереотип привычен, и его даже самое лаконичное выражение не потребует от читателя усилий по расшифровке скрытого смысла: по умолчанию как бы все знают, о чем идет речь. Поэтому французу сегодня достаточно просто упомянуть, что в 1814 г. казаки были в таком-то городе и... и все. Дальше все и так как бы понятно. Это не рядовой случай, это – Событие. Событие, скорее всего, крайне опасное и, во всяком случае, захватывающее дух: любопытствующим лучше самим приехать в этот город и получить удовольствие... На официальном сайте города Немура сегодня можно прочитать: в 1814 г. казаки вошли в Немур, но событие это затмило воспоминание об «ужасном 1870-м годе», когда здесь квартировали 3000 прусских солдат. Попробуем разобраться в причудах исторической памяти и посмотрим, что же за катаклизм сопоставим с постоем трех тысяч прусских солдат.

История со взятием русскими Немура нашла отражение еще в дореволюционной отечественной историографии[1181]1181
  Краснов П.Н. Атаманская памятка...; Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона. Краткий очерк истории Войска Донского. Книга для чтения в ceмье, школах и войсковых частях. СПб., 1909. [Второе издание – Новочеркасск, 1913; последнее переиздание – М.: Вече, 2011; все – без пагинации].


[Закрыть]. Но тогда это была история скорее художественная, романтизированная, чем научная. Потом специально об этом не писали, точнее, отдельного внимания занятию казаками М.И. Платова Немура не уделялось[1182]1182
  Взятие Немура упоминается лишь в рамках «рейда на Фонтенбло». См.: Сапожников А.И. Платова рейд к Фонтенбло... С. 274.


[Закрыть]. Французская же историография взятие союзниками Немура всегда вписывала в более масштабные нарративы: историю области Гатине, историю департамента Сены и Марны, историю 1814 г. и т. д. Даже работы краеведов XIX в., основанные на муниципальных и личных архивах, затем постепенно были полузабыты: по крайней мере, современные французские авторы, занимающиеся историей пребывания казаков во Франции в 1814 г., когда речь заходит о Немуре, игнорируют сочинение А.Ж. Дюмениля, в котором приводятся свидетельства, опровергающие сложившиеся стереотипы восприятия французами русских казаков.

После занятия союзниками 12 февраля Море-сюр-Луана[1183]1183
  Море-сюр-Луан находится на южной окраине леса Фонтенбло, недалеко от впадения Луана в Сену. Немур расположен относительно Море-сюр– Луана выше по течению Луана.


[Закрыть] единственным подконтрольным французам городом на Луане остался Немур. «Падение Немура должно было окончательно передать под власть союзников все пространство между Йонной и Луаном, где места открытые, города неукрепленные и, следовательно, ничто не могло препятствовать дальнейшим набегам легких войск»[1184]1184
  См.: Михайловский-Данилевский А.И. Описание похода во Францию... С. 231.


[Закрыть]. Перед эвакуацией из Море-сюр-Луана генерал Александр Монбрен, которому формально подчинялся и гарнизон Немура, безуспешно пытался передать последнему приказ отступить[1185]1185
  Weil М.-Н. Op. cit. Т. 2. Р. 115.


[Закрыть]. Но город к тому времени уже был фактически окружен и обречен.

Немур загодя готовили к сопротивлению: завозили боеприпасы, отправляли сюда подкрепления, торопились эвакуировать раненых, в близлежащих населенных пунктах из отставных военных были организованы эстафеты для передачи новостей о перемещениях противника. Больше известный как историк искусства, но одновременно и автор ряда историко-краеведческих работ, Антуан Жюль Дюмениль в последнем своем сочинении «Казаки в Гатине в 1814 году» описал усилия местных властей по подготовке Немура и окружающих его коммун к обороне. Но эти усилия властей свидетельствуют, скорее, об их тщетности, о нехватке и людских ресурсов, и военных[1186]1186
  Dumesnil А. J. Op. cit. Р. 13.


[Закрыть]. 2 февраля командир отдельного корпуса национальной гвардии М.М. Пакто отправил в Немур лейтенанта национальной гвардии разузнать подробнее о казаках и сопроводить в город 7200 патрон, которых все равно было недостаточно: в лучшем случае по 20 патронов на человека. Ситуация с артиллерийскими снарядами была не лучше: на час-два боя. 5 февраля из Мелена в Немур отправлено 600 кг пороха, чтобы в случае необходимости взорвать мост через Луан. Министр военного снабжения граф П. Дарю 4 февраля информировал мэра Немура господина Дорэ, что к ним из Версаля вышла колонна в 600 кавалеристов. Правда, уже 6 февраля движение ее было изменено на Ножан-сюр-Сен через Мелен, Нанжи и Провен. Поэтому рассчитывать немурцам приходилось до поры до времени лишь на национальную гвардию.

Что же касается национальной гвардии, то здесь не все однозначно. С одной стороны, посетившие Немур официальные лица рапортовали, что национальные гвардейцы Сены и Марны хорошо одеты и вооружены; кроме того, повсюду есть местные (неперемещаемые) городские или деревенские национальные гвардейцы, которые «умножают на каждом шагу препятствия, чтобы остановить врага», а «дух жителей этого региона настолько превосходен, что большего от них и требовать нечего»[1187]1187
  Рапорт адъютанта Карбонеля от 5 февраля из Немура, хранящийся в Национальном архиве, обнаружил Ж. Лиоре. См.: Lioret G. 1814-1815 à Moret et dans les environs. Fontainebleau, 1904. Р. 20.


[Закрыть]. С другой стороны, с материальным обеспечением, видимо, было далеко не все в порядке. Из Фонтенбло в Немур писали, чтобы мэр собрал у торговцев и у населения «все, что могло стрелять», весь порох и весь свинец. Этим и следовало вооружить национальных гвардейцев[1188]1188
  Мэру также рекомендовали незамедлительно продолжить, в соответствии с приказом префекта, собирать в Немуре как главном городе кантона всех егерей и всех национальных гвардейцев, имеющих ружья или какое-либо другое оружие. Как только они соберутся вместе, мэр главного города кантона должен будет направить их на берега Йонны и Сены, указав места, в которых, по его мнению, их присутствие было бы наиболее полезно. См.: Dumesnil AJ. Op. cit. P. 15. Allaire A. L’invasion à Montereau et aux environs en février 1814. Premiere partie // Annales de la Société historique et archéologique du Gâtinais. 1914. T. 32. Р. 28.


[Закрыть].

Чем ближе приближался противник, тем обстановка в городе становилась тревожней и напряженней. 6 февраля, когда шедшая в Немур колонна изменила направление движения на Ножан-сюр– Сен, в Немур поступили от мэра города Монтаржи последние новости: «Из писем, полученных сегодня утром из Куртене, следует, что противник разбил лагерь частью на левом берегу Йонны, частью на правом; вчера же на равнине Шампваллона была стычка, в результате которой было убито 40 человек с нашей стороны и 60 – с другой; Санс еще держится»[1189]1189
  Dumesnil А. J. Op. cit. Р. 14.


[Закрыть]. Вечером того же дня, 6 февраля, мэр Немура, получив известия о схватках с казаками под Сансом и Вильнёв-ле– Руа, направил в Монтеро-фот-Йонн к генералу М.М. Пакто депутацию с просьбой о помощи... Пакто ответил Дорэ: «Депутация, что вы прислали, нагнала столько страху, что трясся сам Немурский мост». Послать же в Немур войска он отказался под предлогом, что для этого ему нужен приказ или его непосредственного командира Ш.-П.-В. Пажоля, или самого Наполеона[1190]1190
  Ibid. Р. 14-15.


[Закрыть].

Между тем префект из Мелена отправил в Немур две роты мобилизованных гвардейцев из департамента Сены-и-Марны под командованием майора Грумоля. Гвардейцам в Мелене жалования не выдали, и Пакто отдал мэру Немура приказ обеспечить каждого мобилизованного национального гвардейца половиной ливра мяса в день, поддерживать в городе порядок и охранять мосты[1191]1191
  Ibid. Р. 15.


[Закрыть]. Также по приказу префекта в Немур из Мелена был прислан инженер, чтобы разработать комплекс мер по защите городских мостов...

За несколько дней до появления под стенами Немура казаков префект Сены-и-Марны отправил из Мелена в Немур 4 небольшие пушки и команду в 20 артиллеристов. Но мэр Немура господин Дорэ 12 февраля снова послал в Монтеро-фот-Йонн генералу М.М. Пакто и в Фонтенбло супрефекту Цезарю Валаду депеши, в которых просил помощи: ответа не последовало. На следующий день мэр вновь напоминает супрефекту об опасности, грозящей городу, который может быть легко захвачен. Супрефект отвечал, что он в курсе состояния вещей, но сделать ничего не может: «...Мы сами можем быть атакованы и не имеем и сотни кавалеристов для защиты». Впрочем, Ц. Валад обещал, что, как только положение улучшится, Немуру помогут. Обещания, писал А.Ж. Дюмениль, не были пустыми: из семнадцати-восемнадцатилетних воспитанников военной школы в Фонтенбло образовали хорошо экипированный и вооруженный батальон в 600 чел. 14 февраля половину этого батальона отправили в Немур[1192]1192
  Dumesnil A. J. Ор. cit. Р. 44; Perrin J. Op. cit. P. 100. Платов в рапорте Барклаю де Толли еще от 31 января, т. е. когда мэр Немура еще только просил помощи, указывал, что, по его сведениям, в Немуре гарнизон насчитывает 800 человек с 6 пушками. См.: Донское казачество... С. 545.


[Закрыть].

Сведения источников о численности как защитников города, так и нападавших, естественно, разнятся. Платов в своем рапорте от 16 февраля докладывал, что в Немуре было до 600 французских пехотинцев, к которым прибыло подкрепление в виде части «старых гвардейских войск» во главе с «майором Боньи». В рапорте от 26 мая майор Боньи назван Платовым комендантом, а в качестве командующего гарнизона указан «полковник Грушо»[1193]1193
  См.: Донское казачество... С. 547, 569. Здесь, видимо, Старая гвардия спутана с депо Молодой гвардии, с необстрелянной молодежью школы в Фонтенбло, а также искажены фамилии, должности и звания командующих обороной Немура. «Журнал военных движений» вслед за Платовым также упомянет «полковника Грушо» и «коменданта майора Баньи». Но Дюмениль писал, как мы видели, о командующем национальными гвардейцами «майоре Грумоле». В другом месте он уточняет, что уже «в течение двух месяцев» командование цитаделью Немура было доверено майору Грумолю. Именно Грумоль вел переговоры, руководил обороной, договаривался об условиях капитуляции и т. д. Ни о каких полковниках, равно как и о «майоре Боньи», в этой связи ничего не сообщается. См.: Dumesnil A.J. Ор. cit. Р. 15, 45.


[Закрыть]. Таким образом, если верить Платову, защитников города должно было быть не менее 900 чел.[1194]1194
  У В.И. Лесина среди защитников Немура появляется кавалерия: гарнизон крепости состоял из 900 солдат пехоты и части гвардейской кавалерии. См.: Лесин В.И. Атаман Платов. М., 2005. С. 99. В. Мамышев указывал те же цифры: Платов повернул на Немур, узнав от пленных, что «генерал Шарпантье выслал против него батальон Молодой гвардии и часть линейной пехоты в количестве 900 человек», которые заперлись в этом городе. См.: Мамышев В. Указ. соч. С. 195.


[Закрыть] В другом месте в своем рапорте Платов указывает, что им было взято в плен до 600, а убито было до 200 чел., т. е., учитывая, что никому отступить из города не удалось, общее число защитников было около 800 чел.[1195]1195
  Dumesnil A.J. Op. cit. P. 44-45. Вейль де факто соглашался с цифрой, указанной в рапорте Платова, – 600 пленных. См.: Weil М.-Н. Ор. cit. Т. 2. Р. 130. Та же цифра – 600 пленных – указана в словаре А. Пижара, где две строчки посвящены взятию Немура. См.: Pigeard А. Dictionnaire des batailles de Napoléon: 1796-1815. Р., 2004.


[Закрыть] Не исключено, что Платов преувеличивал... Впрочем, и французы преувеличивали численность его отряда: Journal de l'empire писала о 6000 казаков, а А. Бошан готов был насчитать и все 7000[1196]1196
  «С 30 января австро-русские войска овладели Жуаньи, и атаман Платов во главе 6 или 7 тысяч казаков продолжил свои разведывательные операции до Санса». Beauchamp А. Ор. cit. T. 1. Р. 295.


[Закрыть].

Шарль-Пьер-Виктор Пажоль указывал, что в Немуре Платов пленил 340 национальных гвардейцев и 64 человека Молодой гвардии под командованием капитана из военной школы в Фонтенбло[1197]1197
  Pajol Ch.-P.-V. Pajol, général en chef. 3 vol. Paris, 1874. T. 3. Р. 124.


[Закрыть]. В Journal de l'empire указано, что командовал в Немуре «майор»[1198]1198
  Journal de l’empire. 1814. 24 février. Р. 3.


[Закрыть]. Лиоре, а вслед за ним и Аллер, в таком качестве по состоянию на 10 февраля называли «капитана Богюи»[1199]1199
  Cm.:Allaire A. L’invasion à Montereau... Р. 70.


[Закрыть].

Дюмениль писал, что защитников Немура во главе с бывшим армейским офицером, «умным и решительным»[1200]1200
  Cp. ремарку В. Мамышева: Наполеон отправил в Немур «одного из самых заслуженных гвардейских полковников». См.: Мамышев В. Указ. соч. С. 195.


[Закрыть] майором Грумолем, было всего около 480 чел.: 20 артиллеристов, 300 воспитанников военной школы в Фонтенбло, 150 плохо вооруженных и экипированных национальных гвардейцев из департамента Сены-и-Марны, да еще несколько жандармов, а Платов имел на тот момент под своим командованием 3,5 тыс. «казаков и венгров» с 250 русскими артиллеристами, обслуживающими 7 пушек (одна из них гаубица)[1201]1201
  Dumesnil A.J. Op. cit. P. 44-45. Под командованием непосредственно Платова было на тот момент, когда он подошел к Немуру, не более 2000 чел.


[Закрыть].

Французы предполагали, что противник будет атаковать город с правого берега Луана. География города была такова, что «позволяла небольшому числу национальных гвардейцев, которые занимали Немур, легко защищаться против многочисленного отряда кавалерии»[1202]1202
  Dumesnil A. J. Op. cit. Р. 43.


[Закрыть]. Построенный в одноименном лесу Немур, не считая расположенного на правом берегу Луана фабурга кожевенников Таннёр, город был окружен каменной стеной, рекой и идущим параллельно реке каналом. Мосты через реку и канал были защищены палисадами и рогатками или заминированы[1203]1203
  Платов рапортовал от 4 февраля: «Немур имеет 3 моста: один по дороге к Фонтенбло, другой к Сен-Пиеру и третий к Морету, называемому Понским, под которым были подведены мины. Сделанные на оных крепкие ворота были защищены палисадами и шевофризами и четырью орудиями». См.: Донское казачество... С. 547. Недавно отстроенный арочный мост Гран Пон де Немур именовали еще Папским: по нему проехал Пий VII в 1804 г., когда направлялся в Париж короновать Наполеона. Этот мост как раз и заминировали (в рапорте Платова от 16 февраля именуется «Понским», а в рапорте от 26 мая – «Папским»). Второй мост – Фонтенблоский (или Парижский) мост и в южном направлении третий мост – мост Сен-Пьер, который заминировать не успели, но укрепили рогатками и палисадами.


[Закрыть].

У А.И. Михайловского-Данилевского содержится любопытный рассказ о том, как большой недруг России, руководитель польского восстания 1794 г. Т. Костюшко, проживавший в те времена на берегах Луана «в коммуне Бервиль» в доме своего друга посланника Швейцарии во Франции Пьера-Жозефа Цельтнера, увидел в подзорную трубу партию казаков, когда они подходили к Немуру. Он написал их командиру письмо с просьбой выделить ему для охраны от бродяг и мародеров несколько русских солдат. Если же сам начальник партии не может принять такого решения, Костюшко просил передать его просьбу «главнокомандующему»[1204]1204
  См.: Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 234. Действительно, с 1807 по 1815 г. Т. Костюшко проживал в «замке Бервилль» (Berville) на территории коммуны Ла Женевре, расположенной на правом берегу Луана на дороге в Монтиньи-сюр-Луан из Немура, в 8,5 км к северо-востоку от последнего и в 13 км к югу от Фонтенбло. Костюшко активно участвовал в жизни коммуны, в частности он открыл здесь черепичный заводик. Текст записки Костюшко приведен в книге В. Мамышева. См.: Мамышев В. Указ. соч. С. 197.


[Закрыть].

Слуга-швейцарец, который передавал казакам письмо Т. Костюшко, рассказал, что большая часть парижан «вооружена мыслями» против Наполеона и все маршалы тоже им недовольны, в чем «чистосердечно» признался его хозяину сам Макдональд. Казаков для охраны поместья выделили, а Костюшко пригласил всех старших офицеров к обеду, от которого те, впрочем, отказались[1205]1205
  Лесин В.И. Указ. соч. С. 99.


[Закрыть]. Капитан Бергман поехал сопроводить команду казаков и лично встретиться с Костюшко, а тот как знаток местности и как бывший военный по просьбе Бергмана в благодарность за защиту набросал план Немура, указав на слабые места в обороне города[1206]1206
  «Слабейший пункт Немура, тот на который вели атаку, указан был одним из самых закоренелых врагов России, Костюшко...». См.: Мамышев В. Указ. соч. С. 196; Сапожников А.И. Платова рейд к Фонтенбло // Заграничные походы российской армии. 1813-1815 годы. Энциклопедия. 2011. Т. 2. С. 274; Венков А.В. Атаман Войска Донского Платов. М., 2014. С. 399. Как теперь представляют дело массовому читателю французские интернет-сайты, в 1814 г. Костюшко «остановил казаков Платова, которые все в округе предавали огню и мечу» или «защитил жителей от бесчинств казаков». Истоки этой информации следует искать в анекдотах Ж. Мишле, который называл Костюшко «первым из граждан на Востоке Европы» и писал, что атаман Платов, «прибыв в 1815 г. в Фонтенбло, видел этого бедного изгнанника, несчастную тень Польши». Якобы Платов, «старый грабитель и убийца», оказался все же человеком, и до самой смерти при упоминании Костюшко слезы навертывались на его глазах. См.: Michelet J. La Pologne martyr. Paris, 1863. Р. 6. В своей «Истории XIX века» Мишле дал расширенную, но не менее фантастическую интерпретацию этой встречи: «На совершенно разрушенной и покинутой жителями дороге Платов увидел приближающегося к нему на дурной лошадке невысокого худощавого старика. Платов спешился и преклонил перед ним колени со слезами на глазах». Тогда Платов якобы подумал о том горьком разводе, что существовал два столетия между Польшей и казаками. Michelet J. Histoire de XIX siècle. 3 v. Paris, 1875. T. 3. Р. 386, note. Наконец, появляется и версия о Костюшко – спасителе и защитнике, которую Мишле уверенно датирует временем «после падения Наполеона». Сначала Мише дословно воспроизводит пассаж из своей публикации 1863 г. (P. 11), а затем дает новую интерпретацию анекдоту... Взволнованные французские женщины еще прятались по лесам и пещерам от вторжения варваров. Это ранило сердце Костюшко, который, будучи безоружным, не мог никого защитить от грабителей, но все же вступился за обездоленных. Указывая на польскую форму некоторых грабителей, он заметил им, что «в те времена, когда он командовал настоящими поляками, никто и не думал о грабеже!» и представился как «генерал Костюшко»... Устыдившись, грабители постарались притушить инцидент. «Со всех сторон потянулись с паломничеством в дом Костюшко русские во главе с атаманом Платовым, у которого при воспоминании об этой встрече всегда наворачивались на глаза слезы». См.: Michelet J. Légendes démocratiques du Nord: la France devant l’Europe. Paris, 1899. Р. 71. Фердинанд де Хёфер упоминал, что Александр I пригласил Костюшко в Вену, когда там проходил известный конгресс: их встреча (впрочем, непродолжительная) состоялась 25 мая 1815 г. в Браунау, но о деталях встречи Костюшко с казаками Платова в 1814 г. Хёфер ничего не сообщает. Hoefer J.Ch.F. Nouvelle biographie générale depuis les temps les plus reculés jusqu’à nos jours: avec les renseignements bibliographiques et l’indication des sources à consulter. 46 v. Р.: Firmin Didot frères et fils, 1862. T. 28. Р. 106.


[Закрыть].

Видимо, эта встреча с бывшим польским инсургентом произошла, когда на правом берегу Луана действовала партия И.Я. Шперберга, которая, соединившись с отрядом Бергмана, должна была с правого берега Луана пытаться занять Немур и Море-сюр-Луан, и 10 февраля появилась у Монтиньи, Вильсерф и Виль-Сен-Жака[1207]1207
  Lioret G. Op. cit. T. 22. Р. 27.


[Закрыть]. О появлении в этот день казаков под Немуром мэр Бордо сигнализировал мэру Пюизо в своей депеше, составленной в 7 утра 11 февраля: «Враг в небольшом количестве появился в фабургах Немура. По отчетам о перемещениях противника ясно, что в значительном количестве он появился на высоте, доминирующей над Супп-сюр-Луаном поблизости от замка Булей[1208]1208
  Dumesnil А. J. Ор. cit. Р. 19. Замок Булей расположен к северо-востоку от Супп-сюр-Луана, сегодня – «ферма Булей».


[Закрыть]. Итак, 10 февраля немурцы увидели несколько казачьих разведчиков в своих фабургах на правом берегу Луана! Они и готовились к защите соответственно.

Платов же, как мы видим, знал о том, что мост в город с правого берега Луана подготовили к взрыву, и атаковал город с левого берега. Для командующего гарнизоном Немура, как и для других немурцев, наступление казаков с левого берега Луана, со стороны Бомона[1209]1209
  Платов писал в рапорте, что пришел к Немуру «со стороны Берто и окружностей». См.: Донское казачество... С. 547. Немурцы же идентифицировали эту дорогу как бомонскую.


[Закрыть], было сюрпризом. Только утром 14 февраля в Немуре получили от разведчиков информацию, что казаки движутся одновременно через Офервиль и Берто[1210]1210
  Dumesnil A.J. Ор. cit. P. 44.


[Закрыть]. Казаки, однако, 14 февраля двигались еще не на Немур, а к Шапель-ла-Рену. У Немура же загодя был выставлен для наблюдения за городом отряд в 100 человек[1211]1211
  Об этом отряде в 100 казаков Платов сообщает в рапорте от 13 февраля. См. Донское казачество... С. 546.


[Закрыть].

После стычки с драгунами Трейяра 14 февраля под Шапель-ла-Реном Платов получил от пленных известие, что из Мелена против него выступили «превосходящие силы противника»[1212]1212
  Шварценберг предписывал Платову отвлечь на себя внимание. Это вполне удалось. Попытки казаков Платова укрепиться на берегах Йонны и Луана привлекли внимание штаба французов: как писал Дюмениль, «против казаков направили все, что еще оставалось в депо Версаля». См.: Dumesnil А. J. Ор. cit. Р. 14.


[Закрыть]. В этих обстоятельствах атаман предпочел развернуться на Немур, чтобы укрепиться на переправе через Луан, пока разведка уточняет ситуацию. Платов, как он это написал в рапорте от 26 мая, не решился оставлять у себя в тылу Немур «как пункт важный по натуральной своей позиции» и повернул против него[1213]1213
  Донское казачество... С. 568. В рапорте от 16 февраля Платов писал, что из Немура «неоднократно делал гарнизон вылазки на команду мою, для примечания над ним оставленную, угрожая коммуникации мои с помощью войск из других окружных ему мест». См.: Там же. С. 547. Если Вейль в связи с отступлением казаков от Шапель-ла-Рен осудил Платова за медлительность и нерешительность, то Дюмениль, напротив, рассмотрел здесь хитрый замысел: упрочив свое положение путем нескольких стычек, в результате которых защищавшие дорогу Мальзерб – Петивье драгуны вернулись в места своей дислокации, Платов оставил наблюдать за ними значительный отряд, чтобы замаскировать свое продвижение к Немуру. 14 февраля утром во главе главного отряда около 3000 кавалеристов с двумя артиллерийскими батареями он выдвинулся из района Иши по бламонской дороге к Немуру. См. Dumesnil А.J. Ор. cit. Р. 45.


[Закрыть].

В Немуре понимали опасность атаки с этой стороны: гарнизону отрезали пути отступления к Фонтенбло. Воспитанники военной школы из Фонтенбло, чья униформа выгодно отличалась от разношерстной одежды мобилизованных гвардейцев, со свойственной молодости пылкостью выражали желание схватиться с врагом. Командующий гарнизоном решил защищаться, сколько хватит сил. Большую часть стрелков расставили в укрытиях вдоль луанского канала. Отдельный отряд оставили в резерве. Успели поставить палисады, выставить по две пушки для защиты незаминированных мостов и противодействия казацкой артиллерии (соотношение будет 4 французских пушки против 7 русских), закрыть и укрепить двери и окна домов, забаррикадировать улицы[1214]1214
  Dumesnil A. J. Ор. cit. Р. 45.


[Закрыть].

Платов рапортовал, что прибыл к Немуру 15 февраля...[1215]1215
  Донское казачество... С. 547, 568. Ср.: «3 февраля атаман выступил из Мальзерба, чтобы действовать по направлению к Мелену; но <...> повернул на Немур». См.: Малышев В. Указ. соч. С. 195.


[Закрыть] Но еще 14 февраля сильный отряд его разведчиков был направлен обозреть город и занять дорогу на Фонтенбло перед замком Фолжюиф[1216]1216
  Видимо, отряд учеников военной школы Фонтенбло успел пройти в Немур до этого: мэр Немура получил 14 февраля в 10 утра записку из Фонтенбло от супрефекта: «Я направляю в ваш город полковника с 300 хорошо вооруженных людей. Помните, что этот отряд должен быть размещен, накормлен и подкреплен местными жителями». См.: Dumesnil A. J. Ор. cit. Р. 45.


[Закрыть]. Как это следует из рапорта М.И. Платова от 26 мая, часть отряда П.М. Грекова 8-го была тогда оставлена «наблюдать дорогу на Фонтенбло»[1217]1217
  См.: Донское казачество... С. 569.


[Закрыть].

В рапорте от 16 февраля М.И. Платов так изложил свою диспозицию непосредственно перед атакой на Немур. Часть отряда П.М. Грекова 8-го была предназначена отвлекать противника на левом фланге на дороге на Море-сюр-Луан, изображая атаку на Папский мост. В центре позиции, атакуя Фонтенблоский мост, расположился отряд П.С. Кайсарова, а на правом фланге для атаки с южного направления через мост Сен-Пьер был поставлен отряд Т.Д. Грекова 18-го с Атаманским полком и другими частями[1218]1218
  Там же. С. 569. То же см.: Мамышев В. Указ. соч. С. 196.


[Закрыть]. Некоторые уточнения к этой диспозиции находим у Дюмениля.

Одну батарею казаки поставили в 200 м от моста Реколлет на канале таким образом, чтобы пушки могли обстреливать косоприцельным огнем одновременно и откосы канала и городские укрепления. Другую батарею поставили на возвышенности у Парижского моста[1219]1219
  Dumesnil А. J. Op. cit. Р. 45.


[Закрыть]. Таким образом, здесь должна была состояться артиллерийская дуэль с теми 4 пушками (по две на мост), что выставили французы.

К утру 15 февраля диспозиции у казаков и защитников города были закончены[1220]1220
  Ibid.


[Закрыть].

В 2 часа дня 15 февраля русский парламентер появился на мосту Реколлет и предложил переговоры, но комендант, по версии Дюмениля, ответил, что у него был «приказ защищаться», а все решения принимает его командир генерал Монбрен, находящийся в Море-сюр-Луане[1221]1221
  Ibid. Монбрен в это время как раз собирался отступить из Море-сюр– Луан и думал, как предупредить об этом Немур.


[Закрыть]. Парламентер удалился и, поскольку предложение сложить оружие гарнизон, как выразился Платов в рапорте от 26 мая, «с дерзостью» отклонил, полки спешились, и через полчаса начался артобстрел. Первые выстрелы были картечью, за ней последовали и ядра[1222]1222
  Донское казачество... С. 569; Dumesnil A. J. Op. cit. Р. 45. У П.Н. Краснова приведена действительно дерзкая версия ответа коменданта, сильно отличающаяся от сдержанной версии Дюмениля: «Рвы наполнятся трупами, река обагрится кровью, а города не сдам! Храбрость и решительность французов всем известны!» См.: Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона...


[Закрыть].

Сначала пешие казаки выбили неприятеля из форштадта на левом берегу канала, в то время как казачья артиллерия удачно подавила огнем большую часть французских канониров. Защитники же города, засевшие по домам, за деревьями и прочими укрытиям по берегу канала, пытались своим огнем удержать казаков на расстоянии от него. Около 6 вечера наступили сумерки. На время перестрелка прекратилась. За три часа обстрела защитники Немура потеряли среди артиллеристов одного убитым и многих ранеными[1223]1223
  Из рапорта Платова: «Действие артиллерии было столь удачно, что истребило большую часть неприятельских канониров». См.: Донское казачество... С. 547.


[Закрыть], среди национальных гвардейцев был убит один лейтенант, а среди выпускников военной школы в Фонтенбло – шесть человек были тяжело ранены. Естественно, французы посчитали, что со стороны атакующих «потери были гораздо более значительные»[1224]1224
  Dumesnil А.J. Op. cit. Р. 46.


[Закрыть]. Грумоль отдал приказ прекратить огонь, но принять все необходимые меры, чтобы новая атака казаков не стала сюрпризом. Пока местный доктор со своим сыном медиком проводили ампутации, солдаты пытались починить разбитые русской артиллерией палисады на мостах и отремонтировать две поврежденные пушки.

Тем временем казаки применили военную хитрость. Как писал публицист и литератор П.Н. Краснов, «с наступлением сумерек Платов приказал разложить большие костры при обозах и лошадях и затем постепенно раскладывать огни все дальше и дальше от города так, как будто бы это подходят новые войска. Потом он призвал к себе полковых командиров и сказал им: «С Божьей помощью я решил в эту ночь взять город приступом. Мы русские и, следовательно, должны ожидать удачи. С именем Бога и Государя приступим к делу...»[1225]1225
  Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона...


[Закрыть] Другие же историки, вслед за рапортом Платова, туманно ссылаются на некие «известия», которые поступили атаману от «выходцев» из города относительно «ожиданного в городе сикурса»[1226]1226
  Донское казачество... С. 547. «К вечеру стало известно, что защитники Намюра ожидают прибытия подкреплений». См.: Лесин В.И. Указ. соч. С. 99. Объективно говоря, «защитники Намюра» могли ожидать, скорее, разрешения о почетной капитуляции. Помощи ждать защитникам Немура было неоткуда. Французы в шесть вечера 15 февраля оставили Море-сюр-Луан, а в 2 часа ночи с 15 на 16 февраля эвакуировались из Фонтенбло, отступив на Шайи. 16 февраля от Монтеро-фот-Йонна к Мелену уже проводили рекогносцировку отличившиеся брутальностью вюртембержцы, по лесу Фонтенбло уже рыскали кавалеристы И. Хардегга. Партии австрийских кавалеристов появились даже на дороге из Немура в Париж. См.: Weil М.-Н. Op. cit. Т. 2. Р. 126, 129.


[Закрыть]. Оценив эти известия, Платов и принял решение продолжить штурм, невзирая на темноту. В полках, продолжает Краснов, зачитали следующий приказ атамана: «С твердым упованием на Бога, с ревностным усердием к Государю и с пламенною любовью к Отечеству совершим в сию ночь приступ к городу Намуру. Со всех полков наряжаются по три, а с Атаманского полка пять сотен пеших казаков с дротиками. У кого есть патроны, тот должен быть с ружьем. Наблюдать тишину; а подступя к городу с трех назначенных мест, производить беспрерывный крик. У страха глаза большие; неприятелю сила наша неизвестна. Город кругом окован нашей цепью; никто не подаст вести врагу. Вспомните измаильский приступ: к стенам его казаки шли с открытой грудью. Вера и верность увенчались там успехом; и здесь, уповая на Бога, ожидаем несомненно славы и победы. Овладев городом, не чинить жителям никакого вреда, никакой обиды. Покажем врагам нашим, что мы побеждаем сопротивников верою, мужеством и великодушием...»[1227]1227
  Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона...


[Закрыть]

В изложении П.Н. Краснова это был ночной штурм. «Наступила темная ночь. Платов сидел на камне и, сидя, дремал. Ему донесли, что казаки готовы на штурм. Платов встал, перекрестился и сказал полковнику Шпербергу, назначенному командовать спешенными казаками: “С Божьей помощью ступайте, начинайте. Приближайтесь к городу скрытными путями, тихомолком, чтобы враг и шороху нашего не услышал. Уведомляйте меня обо всем. Подошедши к городу – пустите ракету. Дай Бог, чтобы неприятель сдался без кровопролития. Бог всем располагает; да будет по Его святой воле!” Казаки пошли на приступ. Подойдя к городу, они подняли страшный крик, и 2 орудия донской артиллерии начали стрельбу по городу, французы открыли огонь со стен. Донские пушки разбивали ворота. Первый приступ казаков на стены был отбит»[1228]1228
  Там же.


[Закрыть].

Дюмениль писал, что в два часа ночи 16 февраля возобновился артиллерийский обстрел, который продолжался до 5 часов утра. К этому времени 3 пушки из 4 вышли у французов из строя. У 4-й же пушки, что стояла у Парижского моста, остались в строю канонир и артиллерийский офицер. Им помогал один рабочий из слесарной мастерской. Эти трое и пытались сдержать натиск атакующих. Во время второй атаки гарнизон потерял до 40 человек убитыми и ранеными. Последним выстрелом из русского орудия у моста Реколлет был убит офицер Дагрон, командовавший отрядом национальных гвардейцев: он довольно беззаботно прохаживался по улице со стаканчиком водки в руке, когда русское ядро оторвало ему голову и застряло в стене. Вскоре после этого командующий гарнизоном, видя, что сопротивление бесполезно, решил капитулировать[1229]1229
  Dumesnil A.J. Ор. cit. Р. 47.


[Закрыть]. Дюмениль, описывая события той ночи и утра, ограничился замечаниями относительно попыток противника («казаков и венгров») форсировать канал, но о штурме как таковом не упоминал.

Откуда взялись «венгерские гусары», Дюмениль сообщить забыл. Но дело в том, что в Нанто с вечера 15 февраля расположился пришедший от Монтеро-фот-Йонна летучий отряд подполковника графа Турна, который обеспечивал связь между отрядом Платова и отрядом Хардегга у Море-сюр-Луана. В отряде Турна был эскадрон 3-го венгерского гусарского полка «Эрцгерцог Фердинанд».

16 февраля в 3 утра авангард отряда Турна, выдвинутый в лес у Нанто-сюр-Люнена, услышал оживленную перестрелку со стороны Немура. Немедленно весь отряд направился в эту сторону и, прибыв на холмы правого берега Луана, оказался напротив казаков Платова, ведших основную атаку на Немур с левого берега.

Как это представил Вейль, «полпятого утра спешившиеся казаки захватили пригороды, а Турн тем временем отвлекал внимание части гарнизона демонстрацией на другом берегу Луана»[1230]1230
  Dumesnil A.J. Ор. cit. P. 129. В традиции отечественной историографии считать, что казаки захватили пригороды Немура «сходу», т. е. 15 февраля, а не в полпятого утра 16 февраля.


[Закрыть]. И Турна теперь из истории взятия Немура, как слово из песни, не выкинешь... Сегодня на интернет-форумах так и пишут: «Казаки Платова совместно с австрийским авангардом подполковника Турна»...

В своих рапортах Платов заслугу «отвлечения внимания неприятеля» приписывал не австрийскому отряду, с которым до этого русские никак не могли наладить взаимодействие, а своим подчиненным. Кайсаров, имевший в авангарде генерал-майора Шперберга и полковника Крамина (или Кромина)[1231]1231
  Крамин – из лейб-гвардии Егерского полка.


[Закрыть], атаковал мост через канал на дороге на Фонтенбло. В это время генерал-майор Т.Д. Греков 18-й проводил ложную атаку на мост Сен-Пьер, а 100 человек из полка Грекова 8-го, возглавляемые есаулом Ситниковым, отвлекали внимание неприятеля, имитируя атаку на Папском мосту[1232]1232
  Из рапорта Платова: «Сильная же партия моя, бывшая на дороге к Марет, тревогою должна была развлекать внимание неприятеля на Понский мост». См.: Донское казачество... С. 547.


[Закрыть]. Казаки Кайсарова подтянули артиллерию, как рапортовал Платов, «на пистолетный выстрел»[1233]1233
  Если это правда, то затея для артиллеристов была довольно рискованная.


[Закрыть] и разбили Фонтенблоские ворота. Под прикрытием черноморских стрелков казаки «рабочего полка» начали разбирать их остатки.

Французы только теперь определили направление главной атаки и бросили сюда все свои силы. С помощью оставшихся пушек (если верить Дюменилю, на тот момент в строю была одна пушка) защищались они с большим упорством, но спешившиеся казаки под командованием генерал-майора Шперберга и полковника Крамина с пиками наперевес бросились в пролом в воротах и ворвались в город. Все четыре орудия были захвачены, неприятель был сбит и отступил внутрь города[1234]1234
  Донское казачество... С. 569. При этом штурме отличился подполковник Д.С. Плохой. Он во главе своих стрелков занял Фонтенблоский мост, «чем много способствовал пешей колонне казаков под командой генерал– майора Шпенберга» (видимо, Я.И. Шперберга. – Л. Г.) захватить укрепленные ворота и войти в город. За взятие Немура Д.С. Плохой получит орден Св. Анны 2-го класса. См.: Фролов Б.Е. Первый сборный конный полк // Заграничные походы российской армии. 1813-1815 годы. Энциклопедия. Т. 2. С. 246.


[Закрыть].

В версии событий, сочно изложенной П.Н. Красновым, ворота были не столько разбиты, сколько сожжены. После неудачи первой атаки Платов послал на помощь И.Я. Шпербергу часть полка Грекова 18-го: «Казаки живо подскочили к воротам, принесли солому, порох, и вскоре зарево озарило темноту ночи. Ворота города горели. Казаки с криком “Ура” кинулись с одними дротиками на приступ, черноморские сотни открыли сильную стрельбу по стенам... И вдруг среди трескотни ружей и криков “Ура!” раздались резкие звуки трубы. Неприятель трубил о сдаче. <...> к рассвету все было кончено. <...> “Мы возложили упование наше на Бога, – сказал Платов генерал– майору Грекову 8-му и полковнику Шпербергу. – Бог увенчал надежду нашу. Принесем Ему благодарение”»[1235]1235
  Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона... В другом сочинении П.Н. Краснов, описывая действия казаков 16 февраля под Немуром на правом фланге (у ворот Сен-Пьер), живописует храбрость Атаманского полка Т.Д. Грекова 18-го, а именно подполковника Бегидова и сотника Конькова, которые во главе «охотников» конными переправились через канал, спешились, топорами разломали ворота и ворвались в город, потеряв при этом до 30 человек (видимо, число потерь взято из книги М. Богдановича). Подчеркивается, что Платов своей победой «много был обязан лихой и смелой атаке генерала Грекова с атаманцами». См.: Краснов П.Н. Атаманская памятка...


[Закрыть].

М.И. Платов рапортовал, что после того, как казаки ворвались в город, командир гарнизона «полковник Грушо» и «тамошний комендант майор Боньи» просили пощады и позволить засевшему в средневековом замке гарнизону уйти в Фонтенбло. Но он это предложение отверг, поскольку город и так уже был в руках казаков: остатки гарнизона были объявлены военнопленными[1236]1236
  Донское казачество... С. 569.


[Закрыть]. Двери замка, где некогда был подписан договор, положивший начало войне гугенотов и протестантов, открылись, и французы сдались.

Потери французов, по рапорту Платова, достигли 200 человек убитыми, в том числе 5 офицеров. Пленены были Грушо, Боньи, 17 офицеров и до 600 унтер-офицеров и рядовых. Казакам достались также 4 пушки, зарядные ящики[1237]1237
  Зарядный ящик – одноосная повозка с боекомплектом.


[Закрыть], «довольное число ружей» и 400 фунтов пороха для мин[1238]1238
  Донское казачество... С. 569. «Журнал военных движений» сообщал новости за 16 февраля: «Генерал от кавалерии граф Платов приняв в ночь на сие число штурмовать укрепленный город Немур, овладел оным невзирая на упорную защиту гарнизона и взял в плен: полковника Грушо, коменданта города Баньи, 1 майора, 5 капитанов, 11 сюбалтерн-офицеров, до 600 нижних чинов, 4 пушки с зарядными ящиками, много оружия, пороха и прочего военного снаряду». См.: Журнал военных движений... С. 112.


[Закрыть]. Потери Платова, по Богдановичу, составили не более 30 человек, в том числе два офицера[1239]1239
  Богданович М. Указ. соч. С. 158. То же см.: Мамышев В. Указ. соч. С. 196.


[Закрыть].

П.Н. Краснов, впечатленный «штурмом крепости в конном строю»[1240]1240
  Так он озаглавил небольшой раздел в своей книге. См.: Краснов П.Н. Атаманская памятка. 1775-1900...


[Закрыть], в своем очерке позволил себе добавить еще одну красочную деталь событий того утра. «Настал рассвет. Пленники сидели в казачьем лагере и видели кругом себя лишь небольшой конный отряд донских и черноморских казаков. Платов позвал к своему шатру коменданта крепости Намура закусить чем Бог послал. “А где же ваша пехота?” – спросил комендант у Платова. Платов показал ему на казаков. “Вот те люди, – сказал он, – которые штурмовали вас ночью”. “Я должен быть расстрелян за мою оплошность! – вскричал французский полковник. – Никогда бы я не сдал города, если бы я знал, что тут одни казаки”. “Э, друг мой! – сказал на это Платов. – Прежде не хвались, а Богу помолись! Напишите-ка лучше Наполеону, что с нашим государем ополчился на него сам Бог, и мы не желаем зла французам, но хотим только истребить его, общего нашего врага”»[1241]1241
  Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона...


[Закрыть].

Первым после капитуляции в город вошел усиленный казачий пикет, а за ним, как указывал Дюмениль, и «венгерские гусары, которые прикрепили к своим головным уборам зеленые веточки, символизирующие по австрийскому обычаю победу»[1242]1242
  Dumesnil A.J. Op. cit. P. 46.


[Закрыть]. Следом за ними в город торжественно вошел Атаманский полк с самим М.И. Платовым во главе. «Жители приветствовали казаков радостными криками»[1243]1243
  Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона...


[Закрыть].

В отличие от рапортов Платова в изложении Вейля взятие Немура выглядит как совместная победа казаков и австрийцев. 16 февраля казачья артиллерия обстреляла городские ворота, подавила огнем артиллерию французов и после, как писал Вейль, «довольно жестокой битвы» казаки с одной стороны, а австрийцы с другой одновременно вошли в Немур. 600 пленных и 4 орудия попали в руки казаков и Турна[1244]1244
  Weil М.-Н. Op. cit. Т. 2. Р. 130. По Дюменилю, как мы видели, вхождение союзников в город через Парижский мост было иным: казаки, венгры, штаб Платова.


[Закрыть].

В той оперативной обстановке город в принципе был обречен: приказ Монбрена об отступлении и сдаче просто не дошел до его коменданта. Не взять Немур союзники не могли. Заняв город и устроив здесь с 16 февраля свою генеральную квартиру, Платов тем самым установил контроль над еще одной переправой через Луан, упрочил связь с Главной армией, обезопасил коммуникации, получил возможность дать очередную передышку войскам и, в конце концов, выполнил приказ императора России. Атаман, конечно, победно рапортовал, он не преминул сообщить о захвате им Немура, как заметил Вейль, «с обычной для него помпезностью». Платов взял на себя смелость поздравить Александра I с этим событием и одновременно выразил надежду, что русские знамена скоро будут развиваться и над столицей Франции[1245]1245
  Ibid.


[Закрыть].

Заняв Немур, как это следует из рапорта Платова от 22 февраля[1246]1246
  Рапорт М.И. Платова по случаю взятия Немура была опубликован Михайловским-Данилевским с комментарием, что слог его «напоминает царствование императрицы Екатерины и носит на себе отпечаток века великой Монархии». См.: Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. T. 1. С. 232.


[Закрыть], казаки поспешили расчистить проходы через мосты, разминировали Папский мост, сожгли все трое ворот и палисады. Кроме того, был разломан участок телеграфной линии Париж – Лион и два шлюза на канале Бриар: вода была спущена, а сам канал завален двумя каменными домами, чтобы препятствовать судоходству[1247]1247
  Донское казачество... С. 548-549. То же см.: Dumesnil A.J. Op. cit. Р. 48.


[Закрыть].

Большой отряд казаков был послан занять дорогу на Бурбоне по другую сторону Греца, чтобы избежать сюрпризов с этой стороны. Захваченный в плен гарнизон направлен под конвоем в Санс с наказом, между прочим, не чинить французам утеснений и относиться как к офицерам, так и к молодым выпускникам военной школы Фонтенбло с одинаковым уважением. Что касается национальных гвардейцев, то они побросали оружие и, будучи без униформы, попрятались по домам. Сразу же после занятия города русские перенесли в больницу своих раненых. Их было больше, чем французов, но точная цифра погибших так никогда и не станет известной. Больница, уже переполненная ранеными в разных баталиях на полях Шампани, могла предоставить весьма скромные условия этим новым жертвам войны. Боялись, чтобы тиф, обнаруженный у больных одной из палат, не распространился на других и дальше – по городу. Хорошо, что меры французских и русских медиков устранили эту опасность[1248]1248
  Dumesnil A. J. Ор. cit. Р. 47-48.


[Закрыть].

19 февраля в 6 вечера в Немур вернутся французские войска. Возвращаются на места прежние функционеры, аудиторы подсчитывают убытки[1249]1249
  Как только казаки отступили, правительство направило, как уже указывалось выше, в этот район аудитора Государственного совета Констана де Мора со специальной миссией собрать сведения о реквизициях в коммунах и об ущербе частным лицам. Отчет следовало отправить министру внутренних дел. См.: Dumesnil A. J. Ор. cit. Р. 49.


[Закрыть], пропагандисты требуют «жареного», военные наказывают предателей и шпионов. Поведение французских официальных лиц в первые дни после отступления казаков весьма было красноречиво и показательно, оно проясняет, как работала наполеоновская пропагандистская машина, как тиражировался образ казаков– варваров.

Только 24 февраля 1814 г. Journal de l'Empire, преувеличив силы нападавших в три раза, а силы защищающихся преуменьшив в два раза, наконец-то сообщила о поступивших 21 февраля из Немура новостях: только после артобстрела, который длился с полудня до ночи, Немур 15 февраля открыл свои двери туче казаков; «шесть тысяч» казаков Платова заняли наш город, который защищало только «240 человек во главе с майором», и горожане познали «все виды насилия». Так, когда город был взят, «майора привязали к телеге и возили по всему городу, осыпая солдатскими оскорблениями». Journal de l'Empire и успокаивала, и склоняла граждан к сопротивлению казакам: «Эти презренные атакуют только, когда их тридцать против одного. Они боятся наших крестьян»[1250]1250
  Journal de l’Empire. 1814. 24 févrièr. P. 2.


[Закрыть]. Последнее замечание относительно трусости казаков будет повторено в Moniteur от 7 марта 1814 г. со ссылкой на рапорт «муниципального совета» Немура[1251]1251
  Казаки атакуют только тогда, когда их тридцать против одного и боятся французских крестьян: известен якобы случай, когда 25 казаков позорно бежали от 7 плохо вооруженных крестьян. См.: Moniteur. 1814. 7 mars. P. 2.


[Закрыть].

Но из публикации того же А.Ж. Дюмениля прямо следует, что информация, сообщаемая Journal de l'Empire, Moniteur и пересказываемая историками[1252]1252
  Эту заметку из Journal de l’Empire и пересказывает Лиоре. См.: Lioret G. Op. cit. P. 49.


[Закрыть], – не более, чем обыкновенное вранье.

Дюмениль писал: «...B тот момент, когда французский комендант направлялся, чтобы передать город в руки противника, перед тем уже предстал мэр, который хотел добиться для жителей гарантий безопасности». Обращаясь к генералу Платову, который уже прибыл на Парижский мост, он ему сказал, что репутация атамана идет впереди него и он знает о нем как о человеке благородном и щедром. Поэтому и просит оказать уважение по отношению к жителям и их имуществу, что придало бы мэру уверенности. Атаман пожал мэру руку и такие гарантии дал. Дюмениль подчеркивает дисциплинированность казаков Платова. По его свидетельству, верный своему обещанию атаман строго следил за дисциплиной: «...никаких осквернений жилищ, никакого грабежа не было». Жителям было приказано сдать все имеющееся у них оружие. На город наложена контрибуция серебром, объявлена реквизиция водки, сыромятной кожи, сукна, холстины, соломы, овса и сена для 10 000 лошадей. Но на практике «за исключением части фуража, хлеба, мяса, вина и водки, необходимых для пропитания войск в течение трех дней, больше никаких реквизиций не проводилось». Разве что самому мэру, который был торговцем тканями, пришлось расстаться по просьбе венгерского офицера (из отряда Турна) с несколькими штуками голубого и серого сукна[1253]1253
  Dumesnil А J. Op. cit. Р. 46-47.


[Закрыть].

Дюмениль признал, что казачьи части Сеславина и Платова в течение тех 10 дней, что они находились в области Гатинэ, в целом старались поддерживать дисциплину, но, несмотря на это, все же принесли региону «много бед и несчастий». Но речь здесь идет не о каких-то грабежах и насилиях, а о тяжести для местных жителей обеспечивать реквизиции[1254]1254
  Речь не о каких-то завышенных требованиях казаков. Французы жаловались на реквизиции вообще, на реквизиции, осуществляемые и вюртембержцами, и австрийцами, и самими же французами.


[Закрыть]. Кому-то здесь не повезло, как небольшой коммуне Бордо, вынужденной в течение двух дней терпеть присутствие 400 человек врага, а затем в течение 20 часов еще полутора тысяч и, как следствие, «разоренной». Кому-то повезло больше, как коммуне Пюизо: один раз они доставили фураж казачьему пикету, вставшему на бивуак около местного кладбища, а больше никаких притеснений от них не испытывали[1255]1255
  Dumesnil А. J. Op. cit. Р. 49. Но не стоит забывать, что страдали французы и от реквизиций, производимых собственной армией! В частности, жители той же Пюизо по приказу генерала Алликса должны были в 24 часа поставить в Немур фураж, овес и рогатый скот и передать все военным комиссарам, присланным в этот город. См.: Ibid. Р. 52.


[Закрыть].