Текст книги "Бросок за мечтой (СИ)"

Автор книги: Андрей Балабаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

   – Привет, – сказали чужие губы почти естественным голосом.

   – И тебе. Что ты хотел сказать?

   Вон оно – такое родное лицо. Задумчивое, серьёзное, словно бы отстранённое. И падает, падает, падает что-то внутри, рушатся в пропасть скалы, низвергается с обрывов вода. Сделай шаг. Шагни вперёд, в эту пропасть.

   – Я люблю тебя.

   – Это ты зря.

   – И у меня никаких шансов?

   – Нет. Прости.

   И перед глазами – её спина. И перед глазами – бетонные стены до неба, которые не одолеть и не сокрушить. Римм чувствовал неестественный покой. Чёрный, завораживающий покой, будто разом обрубили все раздражители, а тело превратилось в послушного робота. Аккуратно повернувшись, он пошёл в противоположную сторону. Завыли сирены.

   ***

   – Внимание! Боевая тревога! Гражданскому населению – немедленно занять места в убежищах. Всему персоналу – немедленно занять боевые посты. Внимание! Боевая тревога! Гражданскому населению...

   Фигура в чёрном медленно брела по аллее. Брела неуверенной походкой, равнодушно переставляя ноги и подняв к небу заострившееся лицо. Там, в фальшивой дали, текли серые реки, заплетая весь мир в невесомый кокон одиночества и тоски. Чуть ниже покрывала облаков ветер гнал отдельные тёмные клочья – предвестников дождя. Несколько капель уже упали Римму на лицо, но долгожданный ливень всё медлил, будто дразнясь – а ведь его холодных касаний так не хватало сейчас горящей коже и горящей душе. Дождь мог бы отрезать его от реальности, смыть с лица затвердевшую маску, он мог подарить глоток свежести и тогда, быть может, чёрная клякса, поселившаяся в груди, чуть отступила бы, позволила вздохнуть... Но дождь всё не начинался.

   Римм шёл по аллее. Бесцельно, долго, выбирая маршрут по отсутствию людей. Он не хотел ничего – только идти, идти и идти, никого не встречая, до самого горизонта. Хищные мысли маятником проносились сквозь черепную коробку, то отпуская на несколько десятков секунд, то вновь впиваясь клыками безысходности, и тогда внутри что-то содрогалось и хотелось завыть – протяжно, громко, чтобы вой долетел до купола неба и дальше, до самых звёзд.

   Он знал, что такое любовь. Он привык взвешивать это чувство на весах нейробиологии и полагал, что понимание его природы даёт ему иммунитет к извечному благословению и проклятию рода человеческого, и вот – столкнулся лицом к лицу с тем, что привык считать атавизмом, и от понимания того, какие участки мозга задействованы в сём процессе, не было ни малейшего облегчения. Какая разница, что вызывает боль и рвёт на части сознание? Какая разница, попал ли ты под каток эволюционно обусловленной программы, или тебя коснулось нечто сверхъестественное, как полагали наивные предки? Мощь поистине божественная давила его, за этой мощью стояли миллионы лет и объективные процессы бытия – ничтожным клочком белка был по сравнению с ними отдельный человек, экзекутор Римм Винтерблайт, и вся эта мощь, не находя выхода, плескалась где-то внутри, корёжа и сотрясая беспомощную, глупую жертву.

   Никто не виноват. Ничего не сделать. Случайность, Римм, просто случайность.

   Обезлюдевший город походил на памятник. Аккуратные дома, архитектурные изыски, плитка узких улочек и пластобетон широких проспектов – пустой, утративший смысл своего существования заповедник, декорация для окончившегося спектакля. Наконец-то, нехотя, пошёл дождь, струйки холодной воды стекали по лицу и пытались пробраться за прижавшийся к шее воротник, широкая полоса аллеи под ногами заблестела и сделалась призрачно-текучей. По этой текучей полосе навстречу Римму шагал человек. Они остановились в паре метров друг от друга, и экзекутор с трудом поднял глаза, понимая, что встреча не случайна. Его ищут? Тогда почему не связались? Или он просто не обратил внимания на вызов? Или это патруль, выявляющий нарушителей в зоне действия военного положения?..

   – Астроморфу не стыдно и проиграть, правда? Он большой, красивый и очень сильный. Человек по сравнению с ним – просто жалок. Ты согласен, согласен, да?

   Невыразительное тонкое лицо. Глубокий и любопытный взгляд серых глаз. Дождь будто не замечал его, капли, стекая по волосам и коже, не оставляли следов. Знакомое лицо и знакомый взгляд. Зачем он здесь? Для чего?

   Актор постоял немного, разглядывая скрюченную фигуру, а затем поскучневшим голосом заключил:

   – Согласен. Это доказывает, что ты действительно жалок. Проигнорировал боевую тревогу, поставил чувства превыше долга... Экзекуторы Ауры в тебе более не нуждаются. По крайней мере, пока твоя личность не претерпит положительных трансформаций.

   Всё закончилось. Сколько стараний приложено, сколько успехов, сколько радости, но стоило потерпеть одно поражение – и жизнь надломлена, идти некуда. Потерявший волю солдат – более не солдат. Стыдно, Римм? Очень стыдно. Особенно – перед этим человеком, который смотрит на тебя, как на экспонат в музее, и, наверное, видит насквозь.

   Актор выглядел неприятно. Не зло, не осуждающе, просто равнодушно – но с оттенком естественного, непреодолимого превосходства. Инструмент оказался негоден? Что ж, заменим его на новый.

   – Я так понимаю... в расположение можно не возвращаться? – выдавил Римм.

   – Да. Форму отправишь в утилизатор.

   – Вы разочарованы мной?

   – Разочарован? – владыке Ауры, похоже, вовсе не казалось неудобным вести беседу, стоя под проливным дождём. – Нет, не разочарован. Ты же человек, а люди, как известно – слабы. Можно сказать, что я недоволен результатом, но разве это разочарование? С самого начала неудача каждого из вас была вероятна и ожидаема.

   – Зачем же вы сейчас со мной говорите? Почему не Кин... не командующий, или кто-то из наставников, в конце-концов? Или я интересный образчик глупости? Или это потому, что я суб-коммандер?

   – Бывший суб-коммандер, гражданин Винтерблайт. Что до вопроса... А почему бы мне с тобой не поговорить? Представь, что ты был мне интересен, и я пришёл взглянуть поближе на последствия твоей неудачи.

   – Тогда, если это не слишком большая наглость с моей стороны, хотя бы скажите, где я ошибся.

   – О, – собеседник склонил голову, размышляя. – Нигде. Ты просто оказался слабее, чем нужно. Впрочем, если настаиваешь... Скажи, чего ты хотел ещё недавно?

   – Встретиться с Эон Ли.

   – Нет, взгляни шире. Чего хотела твоя душа?

   – Быть счастливым, наверное. Разве это неправильно?

   – Все хотят быть счастливыми. Но на этом пути возникает конфликт объективной реальности и нашей субъективной среды, сплава из сознания и инстинктов. Очень трудно реализовать эфемерное представление о счастье в грубой материи.

   – Значит, я всё же ошибся, выбрав следование своим желаниям. Если бы отказался, тогда... Впрочем, уже неважно.

   – Но избавление от животных начал не ведёт к счастью. Оно ведёт к отказу от самой концепции счастья. Да, это слово обозначает лишь наш атавизм, и мы скорее готовы умереть, чем избавиться от него. Остановить прогресс, эволюцию, заморозить время – лишь бы остаться такими, какие есть. Плохо это или хорошо?

   – Ни да, ни нет.

   – Верно. Это просто есть. Одно из человеческих свойств. Мечта, которую мы ищем, Римм Винтерблайт – не новый дом, не зелёная планета, не светлое будущее и не уютная безопасность. Мы ищем путь. Путь, ведущий вперёд, но на котором можно оставаться самими собой, меняя всё вокруг, но не меняя себя. Надэволюционная концепция развития, что тоньше лезвия бритвы. Вот в чём состоит наша истинная мечта. Теперь понимаешь? Ты не совершал ошибок. Ты жертва. Мне жаль тебя, но я бессилен помочь.

   ***

   – Я же просила помочь ему, а не сокрушать окончательно!

   – И я помог.

   – Как?! Выгнал из экзекуторов?!

   – Кинан, ты должна помнить, что в серьёзных вопросах я никогда не склонен шутить. Я в самом деле помог, и довольно скоро ты убедишься в этом сама. Лечение оказалось радикальным и выздоровление потребует некоторого времени, но вероятность, что ты получишь своего суб-коммандера до того, как он тебе реально потребуется, я оцениваю как очень хорошую.

   Астрокоммандер отвернулась.

   – Ты злишься на меня.

   – Да.

   – Думаешь, я слишком жесток?

   – Нет. Я знала, на что иду, когда просила тебя о помощи.

   – Тогда мне нечего больше сказать. Я сделал всё, что мог.

   Они замолчали. Ни один не глядел на другого, но собеседники в этом и не нуждались: им хватало ощущения чужого присутствия.

   – Внутри него тьма плещется, не зная выхода. И некого спросить, и опереться не на что душе, разбуженной от сна в стерильном мире.

   – Ты поэтична, Кинан. И при этом права.

   – Что, если разбуженных станет больше?

   – Какого ответа ты ждёшь? Тайо сказал бы, что жизнь станет веселее.

   – А что сказал бы актор Ауры Деус Виндик?

   Он невесело рассмеялся – будто рассыпали что-то металлическое.

   – Я устал, Кинан. Перед нами неведомое, и мы идём ему навстречу во главе детского сада, из которого набрали так называемую армию, надеясь, что этого хватит для столкновения с будущим. Когда-то не хватило – так почему мы уверены, что сил достанет теперь?

   – Есть другие предложения, страдалец? Делай, что можешь. Или ты просто решил поплакаться у меня на груди?

   – Вроде того. Жаль, что это только фигуральное выражение.

   – Оу. Не боишься присоединить свой скелет к костям двадцати двух тысяч моих поклонников?

   – Злопамятная девица.

   – Я злопамятная, а ты просто злой. Недобрый и злобный актор.

   – Кто, если не я? Пусть ненавидят, лишь бы выжили.

   – А если серьёзно, Виндик? – она подошла к нему и опустилась на пол перед креслом, заглядывая в глаза снизу вверх. – Где грань, которую ты не решишься перешагнуть? Какое число раздавленных личностей и смертей заставит тебя сломать предначертанное? Или не положен этот предел?

   – Ну и вопросы ты задаёшь. Все мы жертвы, заранее внесённые в список допустимых потерь. Пока за спиной останется хоть что-то – я буду идти вперёд. Расплатиться можно мной, тобой и тысячами других жизней – только не целью. Только не целью, Кинан, – прошептал он, беря в ладони её лицо. – Иначе всё будет зря.

   Они просидели так несколько секунд, пока актор не отнял рук и не встал, на глазах покрываясь вечной своей бронёй.

   – Вперёд, Кинан. За мечтой.

   ***

   – Относительная скорость – 21800. Предположительно, объект имеет форму шара диаметром около четырёх метров. Объект слаборазличим в радио, инфракрасном и оптическом диапазонах, ведение по совокупности параметров – уверенное. Облучение объекта модулированным радиосигналом безрезультатно. Лазерная связь по соображениям безопасности не применялась.

   – Астрокоммандер, доложить о готовности!

   – Оборонительные системы в боевом режиме, работают штатно. Немедленная готовность к открытию огня.

   – Масса объекта?

   – Не установлена. Определим, как только он начнёт маневрировать.

   – Ждём. Огонь не открывать.

   – Ты сегодня на удивление миролюбивый.

   – Я не желаю брать на себя ответственность за развязывание первой звёздной войны. Объявляю зону безопасности радиусом в две тысячи километров и зону предупреждения радиусом в десять тысяч километров. Приготовиться к облучению объекта маломощными лазерными импульсами сразу после пересечения границы зоны предупреждения с поэтапным увеличением мощности импульса до пороговых значений. Если объект не начнёт торможение до пересечения границы зоны безопасности – приказываю уничтожить. Кроме того, приказываю перевести экзекуторов на казарменный режим. Непрерывно информировать личный состав о складывающейся ситуации. Пусть будут готовы к немедленным действиям и знают, что их ждёт.

   Командный центр мало походил на аналогичные помещения древности, да и создан был скорее как дань традиции, а не жёсткой необходимости. Ни пультов, ни прилипших к терминалам операторов – вообще ничего, кроме нескольких кресел и огромной стереопроекции, на которой несколько символов и кривых отображали оперативную обстановку в доступном для сенсорных массивов пространстве. Два кресла занимали астрокоммандер и актор, ещё два – дежурные специалисты, призванные не столько дублировать квазиразумную автоматику, сколько служить финальными триггерами в случае возникновения непредвиденных ситуаций.

   – Как ты думаешь, Кинан, это похоже на зонд? И не будет ли большой наглостью, если мы съедим его так же, как они съели оба наших "Льдистых ультрамарина"?

   – Очень маленький. Либо он весьма совершенен, и это немного пугает... Либо это не зонд, а бомба, что пугает меня чуть меньше.

   – 12000 секунд до проникновения объекта в зону предупреждения. Параметры неизменны. Реакции на радиосигналы не наблюдается.

   – Если это бомба, а мы обнаружили её всего в десяти миллионов километров от Ауры – то что будет, когда по нам запустят не одну, а десять тысяч? И не с этой черепашьей скоростью, а разгонят хотя бы до одной трёхсотой? Более того, даже если это не бомба, подобные свойства заставляют задуматься. Я обеспокоен, Кинан. Противник нас превосходит.

   – Это ещё не факт.

   – Когда это станет фактом, будет поздно что-то предпринимать.

   – Тогда почему ты установил такую ничтожную зону безопасности? Мы можем перехватить эту штуку уже сейчас.

   – А кто поделится с нами сведениями о чужаках? Мы находимся в условиях жёсткого информационного голода, даже выхлоп двигателей этого чайника – уже что-то. И его цель, конечно. Цель важнее всего, ради этого я готов допустить даже ядерный взрыв в непосредственной близости от нас – лишь бы стало ясно, что делать дальше.

   – Тогда остаётся ждать.

   Обстановка изменилась быстрее, чем ожидали. Рявкнула сирена, и голос, не принадлежащий живым операторам, тревожно и строго возвестил:

   – Регистрирую многочисленные попытки проникновения во внутренние информационные сети. Регистрирую попытки внедрения исполняемых ядер. Меры противодействия приняты, эффективность – полная.

   – Вот и дождались контакта.

   Актор остался внешне спокоен, немного изменился лишь тембр голоса. Кинан позволила себе чуть больше – кривую улыбку и сжатые на подлокотнике пальцы.

   – Аура, развёрнутый доклад!

   – Слушаюсь, актор, – отозвался мелодичный голос. – В течение последних двадцати секунд сенсорные массивы принимают непрерывный радиосигнал плавающей частоты, источник – неопознанный объект искусственного происхождения. Через одиннадцать секунд после начала передачи в вычислительных кластерах первичной обработки входящего сигнала зафиксировано начало формирования исполняемого ядра, подменяющего технический протокол обмена данными с обслуживающей информационной сетью первого порядка. Анализ исполняемого ядра позволяет определить конечную цель вторжения – проникновение во внутренние вычислительные сети верхнего уровня. К моменту уничтожения ядра целеполагающие элементы всё ещё не были загружены. В настоящее время попытки проникновения продолжаются. Для формирования и последующего анализа внедряемых ядер выделен изолированный вычислительный кластер под моим контролем, входящая информация перенаправлена на него. Введена принудительная фильтрация всех входящих сигналов, полная реконфигурация системы внешнего обмена данными завершится в течение сорока минут. По завершению реконфигурации угроза последующих проникновений будет ликвидирована на логическом уровне.

   – Воды, Виндик?

   – Лучше чая. Сказать, что я потрясён – недостаточно. Это и в самом деле бомба – только не термоядерная, как можно было бы ожидать. Вот так, сходу, через внешние датчики внедриться в чужую сеть? За одиннадцать секунд разобравшись в её организации?

   – Будем считать, что нас поприветствовали. У тебя не появилось желания сбить эту дрянь немедленно?

   – Ты сегодня слишком кровожадна. Чужие, желая или не желая, сейчас рассказывают нам о себе гораздо больше, чем я надеялся. И у нас ещё три часа на чтение этой бесценной книги!

   – Как бы эта книга не поработила наш разум.

   – Я не верю в волшебство.

   – И не ведаешь страха перед неведомыми технологиями или чуждыми абстракциями, которые сведут нас с ума?

   – Нет. Проявления технологий, которые мы до сих пор наблюдали, вполне вписываются в наши представления. Нет оснований считать, что нам преподнесут сюрприз из абсолютно неизвестной области знаний.

   Ожидание. Оно всегда растягивает время, нарушая законы физики при помощи линзы субъективного восприятия, но становится по-настоящему невыносимым, если его нельзя скрасить посторонним делом или хотя бы сном. Ожидание превращает точки мгновений в линии, а минуты – в бесконечный пунктир, и с каждым сантиметром этого пунктира растёт напряжение, наполняется посторонними мыслями сознание, падает психологическая защита. Двое, астрокоммандер и актор, просто сидели: молча и неподвижно. Они могли позволить себе это, закалённые годами одинокой вахты во время полёта сквозь пустоту – и потому не поддавались разрушающему воздействию. Время не имело над ними власти, но и они не имел власти над временем.

   – Боевая тревога! Неопознанный объект в зоне безопасности!

   Для человеческой реакции не осталось места. Взвыли сирены, и голос автоматики объявил то, что уже было ясно обоим:

   – Столкновение. Внешняя оболочка пробита, внутренняя оболочка пробита. Потери датчиков в зоне контакта – до девяноста процентов. Характер и объём повреждений уточняется.

   – Кинан, когда было последнее сообщение о статусе объекта?!

   – Не пом... Дьявол и все его дети! Он перепрыгнул прямо к нам под бок! Аура! Развёрнутый доклад!

   – Слушаюсь, астрокоммандер. Объект воспользовался реконфигурацией системы внешнего обмена данными, предприняв ускорение во время попадания в слепой интервал сенсорных массивов. Манёвр был обнаружен со значительным опозданием, предотвратить столкновение не удалось.

   – Текущее состояние сенсорного поля!

   – Сенсорное поле полностью восстановлено.

   – Доклад по состоянию зоны контакта!

   Виндик с тщательно скрываемым восхищением наблюдал, как меняется его подчинённая, на глазах превращаясь из вздорной девицы в командующего, не знающего слова "ошеломление". Начиналось то, ради чего они были поставлены руководить Аурой.

   – Незначительное разрушение оболочек в зоне контакта. Чужеродный объект обнаружен в основном изолирующем поясе, активен, продвигается в направлении теплоотводящих каналов. Прогнозируемое время преодоления объектом зоны разрушения основного изолирующего пояса – тридцать секунд.

   – Аура, экстренная связь с председателем Гражданского совета!

   – Слушаюсь.

   Заспанное лицо Свенссона шевелилось во всплывшем окне, как омар в стеклянной банке. Всклокоченная борода забавно топорщилась, но глаза очистились от пелены сна очень быстро – куда быстрее, чем пришла в норму расслабленная мимическая мускулатура.

   – Товарищ Свенссон, говорит актор Ауры Деус Виндик. Сложилась чрезвычайная ситуация. Вы готовы выслушать меня?

   – Как вы сюда попали?..

   – Экстренный протокол связи, общие догмы Ауры, девятнадцатый параграф.

   – Л-ладно... Говорите, я слушаю.

   – Аура подверглась инвазии неопознанного объекта искусственного происхождения. Мне нужно ваше разрешение на введение в область Биома боевой техники. Эта мера строго необходима для обеспечения безопасности гражданских лиц. Ваше решение?

   – Что?! Инвазия?!

   – Товарищ председатель, у нас нет времени! Все протоколы находятся в зоне вашего доступа, но мы не можем ждать! Осталось около тридцати секунд на принятие решения.

   Свенссон медленно багровел. Закусив нижнюю губу, он вперился в актора; тот отвечал ему немигающим, ничего не выражающим взглядом. Несколько бесценных мгновений длился этот поединок – до тех пор, пока председатель не двинул головой, уводя свои глаза с линии.

   – Я не могу принять такое решение сходу. Требуется созыв чрезвычайного комитета и рассмотрение всех обстоятельств дела. Со своей стороны обещаю, что всё необходимое будет сделано в кратчайшие сроки...

   – Это неприемлемо!

   – И тем не менее. Судя по всему, ситуация далека от критической, и я верю, что у вас достаточно штатных возможностей для реакции на происходящие события. Как только состоится заседание – а это дело двух ближайших часов – я...

   Окно исчезло, сметённое резким движением руки.

   – Аура! Запрос на экстренные полномочия в области Биома!

   – Слушаюсь, актор. Начинается обработка запроса.

   – Что?..

   Его нечасто видели во власти эмоций. По большому счёту, никогда – но астрокоммандер, навытяжку стоящая рядом, словно и не замечала, как актор Ауры, вечный, непоколебимый актор Ауры, позволяет себе не только удивление, но и растерянность.

   – Аура, результат!

   – Обработка запроса продолжается. Решение не выработано.

   – Чем вызвана задержка?

   – Продолжаются попытки выработать консолидированное решение на основе базовых догм и оперативно поступающей информации. В настоящий момент совокупность интеллектуальных возможностей обработки массива данных не позволяет выдать окончательное решение. Продолжается накопление данных и перебор этических компонент в пространстве базовых догм.

   – Немыслимо.

   Он был в тупике, но он не был бы актором, не умея ломать стены любого тупика.

   – Кинан.

   – Да, мой повелитель?

   – У нас имеются две боевые единицы, использование которых в пределах Биома не требует согласований и разрешений.

   – Приказ на подготовку?

   Она позволила себе улыбнуться краешком губ.

   – Приказ на подготовку, Кинан.

   ***

   – Объект движется по внутреннему теплоотводящему каналу ОВТК801. Уточнённая скорость – не более двадцати двух километров в час.

   – Как он выглядит?

   Актор мог позволить себе праздный интерес – прямо сейчас он был абсолютно беспомощен.

   – Неизвестно. В теплоотводящих каналах нет сканеров с таким разрешением.

   – Ещё бы. В них и жизнь невозможна.

   – Значит, оно неживое.

   – Скорее всего. Мы имеем дело с машиной, о которой известно лишь то, что она неплохо выдерживает перегрузки в несколько сот g и температуры до тысячи градусов по Кельвину, а также агрессивные среды. И умеет прогрызать довольно прочные сплавы. Отличная игрушка, но нам придётся её сломать.

   – Экстраполяция маршрута завершена. Сформировано дерево вероятностей. Предполагаемые отклонения – не более четырёх процентов.

   Две фигуры, огромные и грациозные в матово-чёрной броне, повернулись друг к другу.

   – Вперёд, во имя Солнца, за победой!

   – В том смерть моя!

   – В том жизнь!

   – В том наша слава!

   – Готова ли, Кинан, обрушить молот святого гнева на всякого, кто зло замыслил против человека?

   – Всегда, мой бог! Огнём и острой сталью рвать не впервой нам естество вселенной!

   – Тогда вперёд. Вперёд, на бой, на битву!

   Платформа сбросила их посреди обширного луга. Как ни в чём не бывало, летели по небу тучки, между их спин выглядывало ласковое осеннее солнышко, ветер играл травой, перекатывая зелёные волны. Позади уходила ввысь исполинская стена Биома, неспособная укрыться под покровом иллюзии на таком маленьком расстоянии, но успешно растворяющаяся уже через несколько километров в обе стороны, так что непонятно было, где же реальность, а где – наведённый морок: закрывающий горизонт участок белой поверхности, чёткий в центре и туманный по краям, казался нематериальным и зыбким.

   – Ждём.

   – Объект покинул теплоотводящий канал и движется сквозь оболочку Биома. Предполагаемая точка выхода на поверхность – от девятисот до тысячи ста метров в направлении условный запад от вашего текущего местоположения. Ожидаемое время прорыва – сорок секунд.

   – Говорит Штраубе. Группа численностью девятнадцать человек проигнорировала боевую тревогу и в настоящее время находится в секторе 1-12 района Санкторум. Установлено, что члены группы принадлежат к движению «Свободная Аура».

   – Отправьте экзекуторов, пусть эвакуируют этих идиотов насильно. Мне нужна полная свобода действий!

   – Исполняю.

   Тают последние секунды тишины. Поёт ветер, шуршит трава.

   – Внимание! Нарушена целостность Биома! Внимание! Нарушена целостность Биома! Всем гражданским лицам немедленно укрыться в убежищах!

   В небесах, заслоняя солнце и облака, вспух багровый символ угрозы – незамкнутый треугольник.

   Несколько мгновений ничего не происходило – объект преодолевал слой почвы, потом земля в километре от актора и астрокоммандера вспучилась небольшим горбом и тут же взорвалась, разлетелась облаком комьев и пыли, мгновенно высушенной разогретым до нескольких сот градусов чужаком. В то же миг грянули две ослепительные вспышки и во все стороны прокатился рукотворный гром – охотники открыли огонь и сорвались с места, устремляясь в погоню за смазанной чёрной тенью, ринувшейся вглубь обитаемого пространства.

   – Объект движется в пределах основного ствола дерева вероятностей. Уточнённая скорость – пятьдесят восемь километров в час, продолжает увеличиваться. Аура регистрирует непрерывные попытки проникновения во внутренние информационно-вычислительные сети. Попытки успешно блокированы.

   Длинными, пологими скачками, по равнине неслась чужая, раскалённая тень. Открытое пространство позволило нацелить на неё множество следящей аппаратуры, и преследователи уже представляли вид существа, которое вторглось в их владения: тонкое, будто изломанное веретено корпуса, две длинные "ноги" и боковые придатки, смахивающие на руки, но служившие, скорее всего, универсальными стабилизаторами для газообразной и жидкой сред. Чужак напоминал карикатуру на гуманоида – непропорционального, искажённого и безголового.

   – Виндик, – Кинан говорит хрипло и отрывисто, управляя собственной боевой машиной на уровне рефлексов. – Точка перехвата уверенно смещается на город.

   – Приоритетная задача – уничтожение цели. Остальное неважно.

   Впереди – только земля, укрытая зелёным ковром. Она то дальше, то ближе, подчиняясь выверенному ритму скачков, стелющемуся полёту, рассчитанному с точностью до миллиметра. От разума требуется лишь одно – отдаться этому ритму, не мешать ему, и наложенная поверх окружающей среды тактическая реальность выведет именно туда, куда нужно.

   – Уровень топлива – семьдесят процентов. Оставшееся время функционирования в текущем режиме – девятьсот пятнадцать секунд.

   Объект опережает, использует складки местности и деревья – траектория его движения упрямо не хочет совпадать с линией прицеливания, пусть даже на доли секунды – он упрямо движется к своей цели... к какой цели? – не давая преследователям шанса открыть огонь. Начинается лес. Объект тяжёл, его масса не менее шестисот килограмм, и он просто проламывает подрост, оставляя на своём пути извилистую просеку, заваленную щепками и молодыми стволами. На это больно смотреть – въевшаяся привычка относиться к экосистеме как к священному объекту поклонения не оставляет даже в такой ситуации, и осквернённый труд целых поколений взывает к отмщению.

   – Объект движется с минимальным отклонением от основного ствола дерева вероятностей. Уточнённая скорость – пятьдесят пять километров в час. Ожидаемый перехват через пятьдесят секунд.

   Вперёд, вперёд, права на ошибку нет в этой глупой гонке, ты делаешь то, что умеешь делать лучше всего, и неважно, что машины справились бы ещё лучше – машин тоже нет, за их отсутствие кто-то поплатится, поплатится обязательно, но пока – лети, презирая гравитацию, сдвигай вероятности в один тугой ствол, сдвигай реальную и виртуальные точки, чтобы воплотить автоматические пророчества в жизнь.

   Прыжок. Броня группируется, в заранее отмеченной точке касается почвы и тут же тратит очередную порцию энергии, заставляя мышечные волокна становиться твёрже металла, распрямляясь и толкая сотни килограмм массы в новый прыжок. Позади остаётся глубокая вмятина, и растёт, растёт, растёт температура работающих на пределе возможностей агрегатов.

   – Впереди город.

   – Не дай дрогнуть своему сердцу.

   – Да, мой бог.

   Белые утёсы выныривают из пены зелёных волн, бросаются в лицо – и вот они уже внизу, под тобой, и трескается драгоценный мрамор, и разлетается вдребезги черепица, дождём падая на каменную мостовую, но всё это неважно, пока впереди, всё ближе, маячит цель.

   – Говорит Штраубе. Гражданские эвакуированы.

   Это хорошо. Значит, все ограничения сняты. Чем бы ты ни был, чужак, из чего бы ни состоял – ты всё равно построен из атомов. Хрупких, уязвимых атомов. О да, мы немного выпачкаем свой дом – но это справедливая цена за собственную ошибку.

   – Кинан, спецбоеприпасы.

   – Слушаюсь.

   – Объект утратил тактическую многовариантность. Уточнённая скорость – шестьдесят девять километров в час. Ожидаемый перехват через пять секунд.

   – Пять.

   Прыжок, оттолкнуться от бетонной стены, взлететь, распластавшись в коротком полёте.

   – Четыре! – откликается в ушах знакомый и хриплый голос.

   Время остановилось, секунды не желают сменять друг друга.

   – Три.

   Оружие начинает занимать предопределённое положение.

   – Два!

   Сеть вероятностных линий смыкается на чужаке, проигравшем поединок человеческим технологиям.

   – Один.

   Линия прицеливания впивается в красную линию чужой траектории. Нервы посылают команду, замыкаются цепи, и два гиперзвуковых снаряда с ничтожными порциями смерти внутри встречают искусственную плоть враждебного механизма.

   Волна света на мгновение слизывает окружающую действительность, а схлынув, забирает с собой несколько аккуратных, красивых домиков. На их месте теперь обугленная проплешина, окружающие строения почернели, потрескались и оплавились. Кое-где занялся огонь.

   Стоило остановиться – и мир, кажется, сам приходит в движение. Откат от перенапряжения, физического и нервного.

   – Объект уничтожен. Статус операции – завершение.

   – Аура. Развернуть модуль зачистки, немедленно. Боевую тревогу не отменять до момента полного восстановления экологической безопасности и всех разрушений в пределах города.

   – Слушаюсь, актор.

   – Кинан, мы справились.

   – А разве ты сомневался?

   ***

   – Кто возьмётся утверждать, что всё произошедшее – не инсценировка, срежессированная с целью запугать население и Совет? И даже если предоставленная ЭПГ информация правдива – кто может сказать, не явилось ли произошедшее следствием вооружённой провокации, предпринятой командованием Ауры против представителей иной цивилизации? Разве создание космических вооружённых сил не демонстрирует нам, что подобная точка зрения, как минимум, имеет право на жизнь? И, наконец, разве не являемся ли мы в глазах иного разума захватчиками, явившимися, чтобы отобрать их планету?..