Текст книги "Бросок за мечтой (СИ)"

Автор книги: Андрей Балабаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

   – Четверо с левого фланга – шаг вперёд, остальные – на первый ярус и наблюдать, – бодро приказал Мюллер шеренге новобранцев и первым подал пример, перемахнув через бортик ограждения. Вскоре нервничающие "добровольцы" делили арену только с четырьмя странными морфами, неподвижно застывшими в центре.

   – Все знают, что такое "драться"? – вопросил сержант. – Я спрашиваю, все знают, что такое "драться"? – спросил он уже громче, не услышав ясного ответа.

   – Да, – подал голос Римм, который уже догадывался, что ему сейчас предстоит, и хотел покончить с этим как можно скорее – пока дрожь в ногах не стала слишком заметной. Ему, к несчастью, выпало стоять третьим слева, и нестройные голоса товарищей за спиной вовсе не прибавляли уверенности в собственных силах.

   – Вот и отлично. Сейчас вы будете драться с этими куклами, каждый со своей. Разрешается наносить любые удары и применять любые приёмы, на которые вы способны. Можно убегать, но пересекать барьер арены нельзя. Задача считается выполненной, когда ваша кукла получит определённый урон и упадёт.

   Удручённое молчание было ему ответом, и Мюллер, выразительно скривившись, счёл необходимым добавить:

   – Не бойтесь, обучающая программа кукол не позволит нанести вам существенного вреда. Всё будет нежно, как на первом свидании. Начали!

   На подкашивающихся ногах Римм шагнул вперёд, навстречу белому манекену с яйцеобразной головой и гладким, блестящим торсом. "Пара минут позора", – билась в голове мысль, "пара минут позора и всё закончится". Он не жаловался на своё физическое развитие – в конце концов, спорт был неотъемлемой частью университетской программы, но получать настоящие удары – думать об этом было попросту страшно. Кукла двинулась навстречу, и весь мир сузился до маленького пятачка напротив. Римм вспомнил, как впервые прыгнул с вышки в бассейн – тогда тоже было очень страшно, и чтобы победить этот страх, нужно было сделать один лишь шаг в пустоту. Прямо как сейчас. Сделав глубокий вдох и снова выдохнув, он ринулся навстречу противнику, нанося прямой удар ногой в корпус. Удар, неожиданно, достиг цели: кукла пошатнулась, но тут же оправилась, скользнула вбок и угостила Римма добрым выпадом в голову. Движения он не заметил, только почувствовал, как что-то твёрдое врезалось в скулу, а потом сам он врезался в покрытие арены, рефлекторно перекатившись, чтобы оказаться подальше от неприятеля. Боль потонула в адреналиновом угаре, место страха сменила злость на тупой автомат, посмевший противостоять человеку – уже не задумываясь о последствиях, Римм вскочил и бросился на обидчика, подныривая под новый удар. Он бил, не жалея кулаков и не обращая внимания на прилетающие то справа, то слева вспышки, после которых голова моталась, как мяч – пока очередной замах не поразил пустоту. Кукла, будто сломавшись сразу во всех суставах, упала к ногам. Ещё не отойдя от взрыва собственной ярости, он огляделся – справа валялась поверженная кукла Вергоффена, слева – вели бой прыгучая Юля Шейд и черноволосый парень, имени которого Римм ещё не запомнил. Только теперь он понял, как медленно, даже неторопливо, двигаются дурацкие куклы – и как смешно, наверное, смотрелся он сам, неуклюже размахивая руками. Начали побаливать ушибы, но настроение всё равно было приподнятое: первобытная радость человека, впервые одолевшего врага своими руками, доказавшего самому себе, что он – может.

   ***

   – Как мы будем обороняться? Если Экзекуторы – это армия, то у них должно быть оружие, военные машины и всё остальное, что полагается иметь армии. Но на Ауре нет ничего такого!

   Инструктор посмотрел на взволнованного новобранца, потом потёр подбородок, хмыкнул недоумённо – на лице его последовательно промелькнули озадаченность, раздражение и наконец – некая смесь ехидства со смирением, превратившаяся в окончательную реакцию.

   – Простите. Я совсем забыл, что вы "чистые". То есть совершенно наивные, – поправил он сам себя в ответ на гул голосов. Поскольку никто из вас не проходил практику в Экипаже постоянной готовности, а значит, не покидал пределов Биома и Социума, вы практически не имеете представления о том, что представляет собой Аура на самом деле. В Университете дают, конечно, общее представление, но оно слишком уж общее. Итак, Аура есть колонизационный корабль, построенный на основе каменного планетоида в покинутой нами Солнечной системе. Кто-то хочет возразить? Ах, вы не привыкли к слову "корабль"? Привыкайте. Аура – не "мир", как вы воспринимали её для собственного комфорта. Она, конечно, достаточна велика, чтобы считаться астрономическим объектом, но в масштабе старого человечества – ничтожно мала и ограничена. Максимальные линейные размеры – 140х90х50 километров, размеры Биома – 80х60х4 километра. Плотность населения – примерно 650 человек на квадратный километр. Остальной объём занимают системы жизнеобеспечения, технологическое оборудование, энергетические и двигательные установки, а также запас массы для разгона, торможения и производственных процессов. Вот в такой скорлупке мы существуем и скоро должны покинуть её уютные пределы.

   – Нам разрешат летать на космических аппаратах?!

   Инструктор Штраубе нахмурился, но девичий голос звучал так восторженно-трогательно, что сердиться было попросту невозможно.

   – Да, разрешат. Ещё надоест. Собственно, это и будет вашей основной должностной обязанностью – те курсанты, которые выбрали технические специальности, обучаются отдельно.

   Он прошёлся взад-вперёд, искоса поглядывая на ряды изумлённых лиц.

   – Итак, перед тем, как я отвлёкся, мы говорили о таких интересных и полезных вещах, как оружие. Есть ли у нас оружие? Есть. Аура отнюдь не беззащитна. Помимо стационарных оборонительных систем, она несёт на борту – да, на борту, не делайте такие лица – более трёхсот крейсеров-астроморфов, предназначенных для превентивной нейтрализации потенциальных угроз. Таким образом, именно на вас, пилотов, будет возложена задача активной обороной не допустить возникновения какой-либо опасности для нашего местообитания. Сама Аура вступит в бой лишь в том случае, если вы с этой задачей не справитесь.

   – Для чего нужен пилот, товарищ наставник? – подал голос вечно серьёзный Вергоффен. За короткое время он успел продемонстрировать недюжинные успехи, и Римм полагал, что его первым назначат на какую-нибудь важную должность.

   – Зачем нужен пилот? Пилот не нужен. Каждый крейсер есть полностью автоматическая интеллектуальная адаптивная платформа. И тем не менее, ваше присутствие на борту существенно расширяет её возможности. Во-первых, повышая вариативность боевых алгоритмов. Во-вторых, повышая автономность принятия тактических решений. В-третьих, обеспечивая более высокую устойчивость по отношению к средствам информационной борьбы. Иными словами, вы скорее будете эдаким модулем расширения, повышающим и без того немалую боеспособность корабля, нежели пилотом в классическом понимании сего слова. "Пилотировать" вам ничего не придётся, об этом позаботится автоматика.

   Он театрально взмахнул рукой, и за его спиной во всю стену развернулась стереопроекция. На ней медленно вращалась белая сигара, скорее даже, морковка, кое-где испорченная выступами сенсорных массивов и маневровых двигателей. Ближе к корме из "морковки" выступали какие-то полусферы, носовая часть оканчивалась длинными расходящимися щитками, которые в разложенном виде превращали морковку в подобие цветка.

   – Это "Яркость", тяжёлая интеллектуальная адаптивная платформа космического класса. Астроморф. Ваше основное оружие. Его предназначение – дальняя оборона Ауры, для чего каждая единица оборудована комплексом вооружения, который позволяет уничтожить почти любой материальный объект на дистанции до двух тысяч километров. Основной элемент означенного комплекса – устройство искажения метрики пространства 11М "Столетие". Попросту – пространственный шунт. Принцип работы – локальное изменение метрики пространства в канале выстрела, что приводит к разрушению атомарной структуры вещества в зоне действия и последующему субатомному взрыву. Вот этой штукой вы и будете управлять.

   – В одиночку?.. – не выдержал кто-то.

   – Ну не толпой же! Разумеется, в штатных условиях у вас будет непрерывное взаимодействие с Аурой и друг с другом, так что космическое одиночество никому не грозит. Но на всякий случай мы потренируемся и в одиночных действиях... Чтобы не было внезапных испугов, истерик и прочих неприятных реакций. Главное, что вы должны запомнить – ИАП не автономная единица, как таковая. Это составная часть Ауры, инструмент, расширяющий её возможности и пределы. Вы будете на краю, но вы никогда не будете одни, это я могу обещать.

   – Товарищ наставник, не такие уж мы тепличные дети, чтобы нас утешать!

   – Овощи вы, а не дети, – добродушно буркнул Штраубе. – До детей вам ещё расти и расти, но мы постараемся миновать этот этап как можно скорее.

   ***

   – Результаты наблюдений?

   – Неопределённые.

   – А точнее?

   – Вероятность ненулевая.

   – Кинан, не томи.

   – Мог бы и сам посмотреть.

   – Ты же знаешь, я люблю твой голос. Будь хорошим астрокоммандером.

   – Я и без того лучшая.

   – И единственная.

   Стремительно, словно две летящие тени, шли они по огромной галерее, окружающей шар пустоты – непрерывно уточняемую карту системы Мечты. Раз за разом, круг за кругом – актор и астрокоммандер, повелитель и воин. В центре шара горел яркий огонёк – звезда класса G5V, цель, указанная давно почившими предками.

   – Следы техногенной активности, – нарушила затянувшееся молчание черноволосая дева. – Вероятность ошибки всё ещё очень велика, но тенденция, выявленная по мере накопления массива данных – однозначна. Степень положительной интерпретации непрерывно растёт.

   – Вот как. Худшие опасения... За что ты так с нами, жизнь?

   – Спроси у Гвин. Жизнь – по её части.

   – Не издевайся, и без того тяжело. Чувствую, окажешься ты права, Чёрный меч.

   – Не называй меня так!

   – Прости, прости. Настроение портится, память наружу лезет. А характер этих сигналов о чём-нибудь говорит?

   – Слишком слабые и фрагментированные для развитой планетарной цивилизации.

   – А для пере... развитой?

   – От предыдущих ступеней осталось бы слишком много следов. Разве что они пошли по другому пути, не создавая всеобъемлющей техносферы ни на одном из этапов.

   – Это обнадёживает. Немного.

   Он остановился, опёршись об ограждение вокруг шара.

   – Зонд.

   – "Льдистый ультрамарин"?

   – А не слишком?

   – В самый раз. Мы и без того сверкаем, как карнавал. Тяжёлый протокол ситуацию уже не ухудшит.

   – Хорошо. Начинай подготовку.

   – Слушаюсь.

   Она встряхнулась, встав рядом с актором.

   – Виндик, ты совершенно уверен в своих действиях?

   – Я вполне себя контролирую, если ты об этом. Что до уверенности... Хочешь побывать в моей шкуре?

   – Щедрое предложение. Слишком щедрое для меня.

   – То-то же. Как продвигаются дела с нашими детьми?

   – С нашей армией, ты хотел сказать?

   – Да, именно. С экзекуторами.

   – Заявки подали более восьми тысяч добровольцев. После прохождения серии фильтров к обучению приступили 5982 человека. К сожалению, военное направление выбрали только четыреста человек. 404, если совсем уж точно. Этого хватит для формирования полноценной космической группировки, но резервы будут минимальны, а о десантных операциях и силах поддержания внутреннего порядка и речи не идёт. Все остальные направлены в техперсонал и поддержку боевых интеллектов. Базовая боевая подготовка с ними тоже проводится, но только на крайний случай.

   – И когда эти войска достигнут хотя бы первой готовности?

   – Думаю, месяца через три. Хотя четыре было бы лучше. Точнее спрогнозировать сложно, а уж как они себя поведут в боевых условиях...

   – Я уже обеспокоился этой проблемой.

   Кинан покосилась на актора.

   – А я уже сочувствую тем, кого затронет твоя обеспокоенность. Флот проходит расконсервацию строго по графику, будет готов к применению в беспилотном варианте через восемьдесят часов. На этом всё.

   – Спасибо. Чем займёшься теперь?

   – Всё тем же. А что, у тебя появились ещё какие-то задачи для несчастной девушки?

   – Нет. Просто интересно, как ты проводишь время.

   – В работе, Виндик, в работе. Голова забита напрочь, но я даже рада. После стольких лет пустоты и стагнации настоящее дело – как наркотик. Кажется, даже кровь быстрее бежит. Приятно мне, чертовски приятно.

   – А как же страх?

   – А что – страх? Страх останется до самого конца, он как горы на горизонте – данность, с которой мало что можно сделать. Страх отдельно, а я – отдельно. К тому же, за всех нас боишься здесь ты.

   – Прямо как священник в старые времена. Молюсь за чужие души.

   – Ты, главное, искренне молись, не формально. "Деус Виндик, иже еси на летучей Ауре, да не сотрётся из протоколов имя твоё..."

   – ...и не введи меня во искушение, но избави от лукавого астрокоммандера...

   – Прогоняешь, значит?

   – Благословляю, дитя моё. Иди же и куй наш меч.

   ***

   Воскресное утро выдалась таким замечательным, каким не бывало давным-давно. Не в последнюю очередь на этой оценке сказалась возможность спать до десяти и отсутствие каких-либо занятий – старая истина о том, что отняв у человека нечто привычное, а потом вернув ему это, можно сотворить чудеса, являла себя во всей красе. В комнате никого не было: соседи, похоже, предпочитали сну более увлекательные занятия. Фальшивое солнце радостно улыбалось в фальшивом окне.

   Римм умылся и выбрался в коридор – весь в белом, пользуясь привилегией выходного дня. Блинчики с джемом призывали его в столовую, но чей-то звонкий голос из-за спины решительно перечеркнул все вкусные планы.

   – Эй, Римм! Guten morgen!

   Удивление наперегонки с внезапной радостью пронеслись в его голове, и, видимо, не удовлетворившись этим, выбрались на лицо, растянув его недоумённой улыбкой.

   – А ты что здесь делаешь?.. – невпопад произнёс он, уставившись на цветущую Эон Ли.

   – Полагаю, то же, что и ты, судя по синякам на твоей физиономии.

   Римм смутился: синяки он носил едва ли не с гордостью, раз за разом преодолевая страх перед спаррингом и физической болью. Получалось всё лучше, и в негласном списке бойцов он значился на третьем месте, проигрывая только вундеркинду Вергоффену да Истрану Кройцеру, настоящему силачу, известному ещё по университетским спортивным играм.

   – Так ты всё-таки поступила?

   Римм и сам не ожидал, что так обрадуется, лёгкая эйфория даже пугала его – чуть-чуть, как пугает высота того, кто неожиданно обрёл способность к полёту.

   – Эй, эй, тебе ничего не отшибли на тренировках? – поинтересовалась она участливо. – Такая наблюдательность не свойственна живым и здоровым людям! Я тут, понимаешь, в гости пришла, а ты, вместо радости от лицезрения моего прекрасного лика, допрос устроил.

   Эон Ли потыкала его пальцем в живот.

   – Видимо, с утра я плохо соображаю. Но я действительно рад тебя видеть.

   – И я тебя. Я потом всё-таки посмотрела новости, как ты и советовал. И решила – это моё. Теперь вот в группе А-3. Ты уже завтракал?

   – Как раз собирался.

   – Тогда чего топчемся? Вперёд, к еде!

   С Эон Ли, несомненно, произошли перемены. Исчезла загнанная вглубь тоска, ушло из глаз что-то горькое и недоброе – будто вернулась она в те времена, когда небо казалось настоящим, а будущее – безоблачным. Они заняли столик в полупустой столовой и заказали еду: Римм – свои долгожданные блинчики и чай, Эон Ли – фруктовый салат, ананасовый сок и маленькое пирожное.

   – Как тебе факультет? – осведомился он, намазывая джемом золотистый кружок. Хотелось о чём-нибудь говорить, но умные мысли на ум не шли.

   – Отлищьно, – отозвалась девушка, пережёвывая сочную мякоть. – Чувствую себя так, будто выбралась из киселя и попала под душ. Никаких розовых ошейников под названием "Социальный кодекс", все делают дело и знают, чего хотят. Даже, – тут она покрутила в воздухе вилкой, подбирая слова, – инструкторы, сержанты эти – кажется, что их где-то в другом месте растили. Прямые, как палка, и такие же твёрдые.

   – Может, и мы такими станем. Наверняка их тоже когда-то набрали из Социума. Правда, я о подобных прецедентах не слышал...

   – Да не в том дело, – перебила его Эон Ли. – Ты заметил, как их мало? Двоих в одном месте не встретишь, а всего я видела пятерых.

   Римм задумался. Комиссар Марков, рыжая "товарищ сержант", которую звали Татьяна, наставники Мюллер и Штраубе, да ещё пожилой тактик Энно Лаций – вот, пожалуй, и всё.

   – Может, это и совпадение, но я тоже. Как твоих звали?

   – Марков, Ри, Воссельмар, Штраубе, Лаций.

   – Три попадания из пяти. Похоже, их действительно очень мало. Что характерно, разные у нас только рукопашник и воспитатель. Комиссар один на всех, я так думаю, и применение ВКТ с тактикой – одни и те же лица. Видимо, в целях единообразия.

   – Интересно, сколько же их всего на Ауре. И вообще, кто они такие. Ты спрашивать не пробовал?

   – Я стесняюсь.

   – А я боюсь. Вот потренируюсь ещё, тогда у Воссельмара спрошу.

   – А потренируешься-то зачем?..

   – Чтобы отбиться, если что. Он такой, за успешный удар в лицо может и рассказать. Только сначала сам тебя побьёт так, что всё тело будет – один синяк.

   Они закончили завтрак, болтая о чём попало, и прогулялись до мини-парка, бывшего в распоряжении учащихся. Там, среди сосен и ручейков, бегущих по песчаным ложам, Эон Ли вдруг стала серьёзной.

   – Ты как думаешь, Римм, к чему именно нас готовят?

   – Ты же читала прокламацию перед тем, как послать заявку.

   – Читала. Разные там "от любых внешних и внутренних угроз" и "с риском для собственной жизни". Я тебя хочу услышать. Что сам ты думаешь.

   – К войне, ясно же.

   Она обхватила руками шершавый ствол, прижалась к нему спиной – тонкая, взволнованная. Римму захотелось её обнять, и он почти не удивился такому желанию.

   – Война... Странные у тебя мысли.

   – Это не мысли, это факты. "Яркость" – вполне себе боевой корабль. Не исследовательский, не транспортный, не какой-то ещё другой. И учат нас совершенно неприкрыто его боевому применению. А ещё владеть собой в стрессовых ситуациях. К войне, к чему же ещё.

   – Тогда с кем?

   – С кем угодно. Это не значит, что мы обязательно в бой пойдём. Экзекуторы – контрмера против случайностей разного рода, вот и всё. Сейчас такой момент, что никакие неожиданные сюрпризы недопустимы, поэтому ЭПГ и страхуется на все случаи жизни.

   – Брр. Хорошо бы сюрпризов и не случилось. Половина наших, я думаю, в штаны наложит, если придётся воевать в самом деле.

   – Оптимистичная ты. Ужасно.

   – А ты верен себе, как тот пророк, который предсказывал только плохое.

   – Не было такого пророка.

   – Был! Его ещё сожгли или расстреляли.

   – Правду никогда не любили.

   – Тут, пожалуй, ты прав. Ладно, пора мне назад, к своим. Увидимся!

   Она махнула рукой и упруго побежала назад, петляя между деревьев. Римм, улыбаясь, смотрел ей вслед, пока белое пятнышко не скрылось из виду.

   ***

   – Ничего лишнего в пилотажной капсуле! Никакой одежды, никаких талисманов, зверюшек, лозунгов! Только вы и астроморф, только полное единение.

   Толпа экзекуторов раздевалась, перешучиваясь и смущённо посмеиваясь. Вскоре на полётной палубе было не протолкнуться от обнажённых тел, почти светящихся энтузиазмом и юностью: одежда всё ещё оставалась своего рода социальной условностью, и избавление от неё стало для молодых солдат преодолением отчуждённости друг от друга, и одновременно – освобождением от старых правил. Они больше не являлись частью старого социума, но стали ядром нового, ещё не осознавшего полностью своей силы, однако преисполненного желанием реализовать себя во всей полноте.

   – Занять назначенные места!

   Римм торжественно, как в храм, вошёл в одну из множества ячеек, над которой светилось его имя. Площадка тут же зафиксировала ноги, под ладони легли удобные опоры, что-то мягкое прижалось к затылку.

   – Готовность!

   Мягкий кокон принял его тело, окутал со всех сторон и куда-то понёс. Стало темно. Неприятное чувство – будто схвачен языком гигантской лягушки и влеком в её чрево – продолжалось несколько секунд, затем движение прекратилось и к Римму снова вернулось зрение. Сперва ему почудилось, что он падает – сердце сжалось в испуге, но раскинувшаяся во все стороны бездна не имела никаких ориентиров, кроме голубой координатной сетки, и страх прошёл: падать было некуда. Вокруг простиралась искусственная реальность, идеально пустая, бесцветная и безвкусная. Обманутому организму казалось, что он висит в её центре, но разум понимал, что стал пленником сенсорной иллюзии, и потому успешно справлялся с первоначальным дискомфортом, выстраивая логические опоры взамен отсутствующих материальных.

   – Сейчас будет активирован основной уровень тактической реальности, – прозвучал в пустоте голос инструктора. – Приготовьтесь.

   Пустота ожила. Налилась чернотой, наполнилась огоньками астрономических объектов, а поверх всего – линиями траекторий, символами и цифрами. Через пару минут Римм стал понемногу ориентироваться в этом многообразии – системы управления чутко реагировали на его внимание, выделяя необходимую информацию и затеняя ненужную. Он нашёл на небесной сфере небольшую звёздочку – Мечту – приблизил её и получил целый ворох данных; узнал собственную скорость и ознакомился с перечнем манёвров, необходимых для достижения выбранной цели; обнаружил карту всей звёздной системы, осознал, что ничего не понимает в описании эволюций, которые необходимо совершить для достижения той или иной точки, и наконец совершенно запутался, окружив себя "тактической картой", больше похожей на сложную трёхмерную паутину.

   – Наигрались? – вторгся в псевдореальность инструктор. – Это ваш основной интерфейс управления. Сейчас я запущу программу-тренажёр, и вы начнёте его методичное освоение. Это довольно просто, поскольку выполнять хитроумные расчёты вам не придётся. Зато правильное и точное целеполагание – именно то, чего я от вас ожидаю, поэтому основы навигации освоить необходимо. Здесь тоже нет ничего сложного... за исключением того, что приоритетность тех или иных вариантов решения задачи указываете своему крейсеру именно вы.

   Началась рутина. Программа подсказывала, каким образом взаимодействовать с тактическим интерфейсом и разъясняла базовые понятия, а потом ставила задачи – снова, снова и снова, доводя их выполнение до автоматизма. Это было не так уж сложно: большую часть брал на себя искусственный интеллект астроморфа, и на долю человека выпадало только принятие решений – что, впрочем, не отменяло необходимости помнить алгоритмы целеполагания, ориентироваться в астрономическом окружении и в точности представлять возможности, имеющиеся в распоряжении корабля. Тренажёр имитировал, в том числе, и задержку связи – если крейсеры обычно действовали относительно компактной эскадрой, редко удаляясь друг от друга более, чем на несколько десятков тысяч километров, то голос инструктора периодически пропадал, отвечая на запросы с опозданием пропорционально расстоянию от виртуального флота до Ауры.

   С базовыми заданиями группа, в которую входил Римм, научилась справляться быстро, но сложности не заставили себя ждать, появившись вместе с началом отработки боевых задач.

   – Космический бой – это система уравнений. Побеждает тот, кто решит её первым и с максимальной точностью, – вещал сухонький Энно Лаций, аккуратный старичок, единственный из всех наставников, кто носил мундир – чёрный с красной оторочкой, настоящий мундир Экипажа постоянной готовности. – Есть переменные, которые могут варьироваться в определённом диапазоне – скорость, ускорение, запас топлива, дальность применения основных систем вооружения и так далее. Значения переменных могут меняться, структура уравнений – никогда. Набор их определяется стратегом, тем, кто планирует операцию, и в течение самой операции остаётся неизменным. Стратегов я из вас готовить не буду, это заняло бы у нас непозволительно долгое время, а вот грамотными тактиками, исполнителями стратегических решений, вы стать обязаны.

   И они становились. Под присмотром Лация и Штраубе учились выполнять серии сложнейших манёвров, навязывать противнику наиболее выгодные для себя условия боя, одновременно выходить на дистанцию действительного огня, сутками не вылезали из тренажёров, чтобы после краткого отдыха снова занять места в пилотажных капсулах.

   – Сегодня вы освоите второй уровень тактической реальности – "Погружение".

   Штраубе был особо торжественен, чего обычно за ним не водилось.

   – Предупреждаю сразу: некоторые из вас, быть может, сочтут погружение неприемлемым, пугающим или же неприятным. Это естественно, ничуть не предосудительно и вы не должны стесняться таких реакций. Те, кто не справятся, будут переведены на должности, не связанные с пилотированием. Вы, наверное, уже задаётесь вопросом – что же это такое? Самый простой ответ звучит так: погружение – это объединение вашей нервной системы с нервной системой и сенсорным полем астроморфа. Иными словами, на какое-то время он в прямом смысле станет вашим телом.

   Молчать их научили в первую очередь, и аудитория промолчала – но промолчала так выразительно, что наставник счёл нужным дать ещё одно объяснение.

   – До сих пор для контроля над астроморфом вы использовали обычный нейроинтерфейс, разве что в условиях сенсорной депривации. Это привычный вам способ управления адаптивной техникой, однако он недостаточно точен и производителен для астроморфа. Говоря метафорически, управлять космическим аппаратом подобным образом – всё равно, что писать текст, нажимая на механические кнопки. Возможно, но медленно, неточно и неудобно. Интерфейс "Погружение" лишён указанных недостатков, хотя имеет свои собственные. Как это реализовано? К вашей нервной системе будет подключена контактная сеть. Это безопасно, безболезненно и не имеет никаких вредных последствий для организма. Часть контактов неинвазивна, остальная часть обеспечивается дополнительным набором нанозондов в вашем организме и физическими соединениями микрометровой толщины. Внешних отличий от уже освоенного вами интерфейса практически нет, однако скорость реакции увеличится в несколько раз, а вы, в свою очередь, получите обратный отклик, который позволит контролировать корабль и его сенсорное поле куда проще и эффективнее.

   Он оглядывал аудиторию, пробегая взглядом по лицам своих учеников. Римм, на мгновение столкнувшись со Штраубе глазами, ощутил доброжелательную поддержку наставника. Волнения это не убавило, но лёгкий страх окончательно улетучился – в первый раз получать тумаки было куда страшнее.

   – Все готовы?

   – Да! – отозвался хор звонких голосов.

   – Тогда слушай мою команду! Группы А-1, А-2, А-3 – занять пилотажные капсулы!

   Поток экзекуторов выплеснулся из дверей, устремляясь к транспортным терминалам. Римм заметил Эон Ли, на бегу помахал ей и бросился в лифт вместе со своей группой. Вокруг были лица – румяные, взволнованные, полные предвкушения – ещё не солдаты, но уже и не обычные граждане, уже способные к слаженным, быстрым действиям и гордые этим. Высился островком спокойствия Вергоффен – его решили назначить командиром учебной эскадры – в компании своих подруг-близняшек, отношения которых с флегматичным лидером успели стать причиной многочисленных шуток. Рядом покачивалась маленькая и стройная Юля Шейд – с ней Римм подружился в первый же день, в основном благодаря абсолютной непосредственности этого милого существа, а второй сосед по комнате – Даниэль Варрес – подпирал его со спины, с энтузиазмом напевая что-то себе под нос. Ситуация, немыслимая совсем недавно, стала жизнью, и Римм был этим доволен.

   Толчок, открытые двери, короткая пробежка по полётной палубе – сбросить одежду, шагнуть в привычную темноту транспортного кокона, который доставит обнажённого человека в уютное нутро пилотажной капсулы. Он всё-таки волновался, ожидая каких-то уколов, чего-то странного, непривычного – но, как и всегда, просто не заметил ту грань, когда сознание оказалось отключено от внешних раздражителей и сосредоточилось на управлении кораблём. Всё было как обычно, вот только...

   Он не чувствовал тела. В объятиях тактической реальности, перехватывавшей глазные нервы, он продолжал ощущать самого себя – висящего в иллюзорном пространстве депривационной капсулы, но всё же реального и живого. Теперь же Римм превратился в бесплотного духа, в сознание, подвешенное посреди пустоты, и это ощущение мало-помалу наполняло его ужасом, поднимающимся откуда-то из глубин. Пугающая бесплотность, однако, продлилась недолго. Наполнив бездну своей всеобъемлющей сущностью, активировался интерфейс астроморфа – но теперь он располагался не снаружи, а внутри Римма. Интерфейс был частью его самого, единым целым с потоком мыслей – он больше не требовал сосредотачивать внимание на своих деталях, желания и команды будто угадывались, выполняясь мгновенно и точно. Не успел он освоиться с этим новшеством, как на психику обрушился ещё один шок. У него вновь появилось тело. Чудовищное, километровой длины тело тяжёлой интеллектуальной адаптивной платформы космического класса. Сравнить эти ощущения было не с чем. Он просто чувствовал, как расширилась в пространстве область, воспринимаемая в качестве "я", как потекли со всех сторон ненавязчивые отзывы от тысяч переплетённых систем, как нечеловеческие, неживые процессы превратились в часть его организма, играя слаженную симфонию искусственной жизни. Астроморф оживал, проводя предстартовую подготовку, не требующую вмешательства маленького беспокойного разума – так же, как процесс пищеварения или дыхания не требует обязательного контроля сознания, но каждый отклик корабля на заполнение топливных ёмкостей водородом, каждая расстыковка с обслуживающими модулями ангара отдавались в человеке эхом странных, не сравнимых ни с чем реакций. Это было настолько тяжело, что Римм едва не потребовал оборвать связь – незнакомые отклики чужих органов сводили его с ума. Вскоре, однако, гром механической музыки начал смолкать – контактная сеть адаптировалась к пилоту, отстраивая его от лишних сигналов.

   – Боевая задача, – произнёс-напечатал контролирующий операцию стратегический интеллект прямо в его голове. – Перехватить и уничтожить групповую цель, следующую курсом на сближение с Аурой. Действовать автономно. План операции и полётное задание – активировать!