Текст книги "Бросок за мечтой (СИ)"

Автор книги: Андрей Балабаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

   Когда голова колонны поравнялась с щитоносцами, те, сначала нестройно, но потом всё уверенней, начали скандировать:

   – Gloria! Gloria! Gloria!

   Их порыв подхватил кое-кто из праздных зевак, и вскоре старинный военный клич разносился по Санкторуму, отражаясь от древних стен. От этого тоже было не по себе – Римм своими глазами видел зарождающийся раскол, противостояние внутри общества, издревле лишённого всяких причин для разделения, и такое явление пугало его куда сильнее враждебности отдельных граждан.

   Дойдя, наконец, до обширной площади Будущего с пронзающей небеса белоснежной трёхгранной иглой в центре, экзекуторы начали разбредаться кто куда, разбиваясь на небольшие группы. Мимо прошёл Вергоффен в компании своих подруг-близняшек, уцепившихся за него с двух сторон. Эон Ли хмыкнула, провожая его взглядом и повернулась к Римму.

   – Что он за человек, как ты думаешь?

   – Вергоффен? Ты его не знаешь?

   – Я же с искусства, глупый Римм. Откуда мне его знать?

   – Да, я мог бы и вспомнить. В общем, это тот, кто совершенно бескорыстно тебе поможет, но ты всё равно будешь чувствовать себя так, словно тобой воспользовались и облапошили.

   – Звучит так, словно он страшный гад.

   – Нет же, он очень хороший. В некотором роде...

   – В некотором?

   – Во всём, что не касается индивидуальных межличностных коммуникаций, если быть точным.

   – Тогда чем думал тот, кто назначил его командующим?!

   – Я думаю, мозгом. Привычка добиваться всеобщего удовлетворения от общения – последнее, что нужно военному лидеру, а Вергоффен такой привычки лишён.

   – Да и ты теперь суб-коммандер, – она пытливо заглянула уму в глаза. – И тоже проблемы с индивидуальной коммуникацией. Может, это какой-то заговор?

   – Я не заговорщик, я колдун.

   – Вот и наколдуй, чтобы все эти психи разошлись восвояси. Голова от них идёт кругом. А мне пора. Увидимся, суб-коммандер!

   Римму только и оставалось, что поглядеть ей вслед. В ушах пульсировал шум толпы.

   ***

   Снова мундиры. Снова кресла с прямыми и высокими спинками. Снова колодец, увенчанный чёрным небом. Пятеро строги и серьёзны, будто кто-то стёр с их лиц налёт шутовства, проявив скрытые под ним металлические детали.

   – Астрокоммандер, – упало тяжёлое слово, – доложи о предварительных результатах выполнения протокола дальнего зондирования "Льдистый ультрамарин".

   – Слушаюсь, актор. В данный момент оба зонда, выполняющие задачу по глубокой разведке системы Мечты, находятся на расстоянии ста двух миллионов километров непосредственно от цели полёта.

   Над круглым столом засветился шар стереопроекции, демонстрируя схему звёздной системы, а также положение и траекторию полёта зондов.

   – Полученные и обработанные данные позволяют с полной уверенностью утверждать, что на орбите Мечты находятся активные объекты искусственного происхождения.

   Стереопроекция выделила и увеличила зелёную планету, нарисовав вокруг неё несколько колец – орбит базирования обнаруженных объектов.

   – Относительно достоверно вычислены параметры орбит четырёх крупнейших объектов, условно определённых как "базовые". Их линейные физические размеры колеблются в пределах от пяти до двадцати километров, смоделированная на основе неполных данных структура позволяет предположить, что мы имеем дело со звёздными кораблями.

   Над столом повисла модель длинного цилиндра, покрытого гроздьями шаров и окружённого ветвистыми конструкциями. Один конец цилиндра увенчивала "шляпка гриба", другой заканчивался вычурной объёмной структурой, напоминающей нечто среднее между усиками насекомого и щупальцами кальмара.

   – Помимо указанных объектов обнаружены конструкции, интерпретированные как орбитальные станции, а также значительное число космических аппаратов меньшего размера, перемещающихся во всём секторе пространства. Вместе с тем, не найдено никаких признаков наличия на Мечте планетарной цивилизации. Уточнённый состав атмосферы не содержит явных следов искусственных выбросов, не зарегистрировано источников теплового или радиоизлучения, искусственных огней или следов интенсивного сообщения поверхности с находящимся на орбите флотом. Перехожу к выводам. С большой степенью вероятности, мы имеем дело с межзвёздной экспедицией неизвестной формы разумной жизни. Задачи данной экспедиции неясны, но можно предположить, что они включают поиск и подготовку пригодных для обитания планет. Учитывая, что чужой флот обнаружен вблизи пригодной для известных нам типов жизни планеты, владеющая им цивилизация, скорее всего, не окажется чрезмерно чужеродной с биологической точки зрения, хотя эта гипотеза носит весьма недостоверный характер. Наконец, можно утверждать, что серьёзные преобразования биосферы Мечты либо её колонизация на данный момент не начаты, однако ближняя зона космического пространства и спутники планеты освоены достаточно хорошо.

   – И главное, Кинан. Их уровень?

   – Прошу прощения, актор, но наблюдения всё ещё не предоставили нам достаточное количество информации для выдвижения достоверных гипотез такого рода.

   – Меня устроит и устойчивая тенденция. Предрекаю, что она оправдается.

   – Слушаюсь. На данный момент задействованные в анализе интеллекты склонны считать, что уровень технологического развития чужаков незначительно опережает наш. Минимальный условный индекс – 1.04, максимальный – 1.32, средневзвешенный – 1.12 с тенденцией к медленному повышению. Выводы сделаны по сумме наблюдений за конструкцией и дизайном крупных объектов, особенностям движения малых аппаратов, характере перехваченных передач. Отмечу, что флот излучает крайне мало структурированных сигналов: в основном мы фиксируем шумы технологического характера.

   – Каковы предположения об их потенциальной враждебности? – подал голос технокоммандер. – От этого напрямую зависит дальнейшая программа технической подготовки Ауры.

   – Никакой конкретики. Косвенное наблюдение – они гарантированно обнаружили и Ауру, и наши зонды. Тем не менее, никаких попыток установить связь до сих пор не предпринималось, что можно истолковать как негативный признак.

   – Но можно предположить и иное: отсутствие непрерывного наблюдения за небесной сферой, не так ли? В этом случае признак будет, скорее всего, положительным.

   – Совершенно верно. Кроме того, они могут ожидать, что мы попытаемся вступить в контакт первыми. Тем не менее, учитывая нашу цель, я нахожу вероятность конфронтации чрезвычайно высокой.

   – Согласен, – подвёл итог актор. – Заключаю: мы находимся в ситуации контакта. Считаю необходимым немедленно объявить боевую готовность второго уровня. Считаю необходимым немедленно начать разработку вероятных сценариев контакта вплоть до начала ведения полномасштабных боевых действий. Считаю необходимым начать подготовку общественного мнения к негативному сценарию развития ситуации. Считаю необходимым приступить к попыткам установить радиоконтакт с соблюдением повышенных мер безопасности. Дополнения? Дополнений нет. Всем приступить к выполнению своих обязанностей.

   Глава 4. С другой стороны небес.

   Пронзая пустоту, встречая щитами космическую пыль и солнечный ветер, управляемый планетоид вонзался в систему, стремясь к зелёной точке на орбите жёлтой звезды. В его чреве кипела жизнь: пульсировали маленькие искусственные звёзды, вздымались к небу леса и рождались люди. В нём хранились память семивекового пути через бездну и наследие тысяч лет человеческой цивилизации. Он нёс в себе богатство миллиардов лет эволюции, упакованное в бесчисленное множество крошечных спиралей, и он же нёс инструменты, с помощью которых можно было стерилизовать поверхность планет, обрывая бесконечный цикл перерождений биологических видов. Всё, что сумело накопить и сохранить человечество, вобрал в себя этот исполинский ковчег, запущенный сквозь пространство и время, чтобы зажечь огонь жизни и цивилизации там, куда указали давно почившие астрономы. Там, куда свет с далёкой родины летит почти пятьдесят лет, где лежит священная мечта изгнанников и где родится новое человечество, способное исправить ошибки старого. Слишком многое было вложено в этот полёт, слишком большая цена уплачена, и сила превыше, чем силы гравитационного взаимодействия масс, влекла его теперь к цели. По сравнению с ней не имели значения ни желания, ни мечты отдельных людей, и если было во вселенной что-то сильнее смерти, то именно она – проекция воли мёртвых, воплотившаяся в технологическом шедевре, призванном свершить предначертанное.

   Аура тормозила, выбрасывая в пространство плазменные факелы – словно уменьшенные копии звёздных протуберанцев, с тем, чтобы превратившись в шестой спутник второй планеты, навсегда украсить её небосклон. Что ей было до странных объектов, стоящих на пути к этой цели? Роящиеся вокруг Мечты точки являлись досадной помехой в реализации великого плана, и выбор стоял не перед Аурой, а перед ними – уступить, продолжив своё неведомое странствие, или стать космической пылью, совершив непростительный грех сопротивления древней воле, очеловеченной в пятерых личностях, её слугах, проводниках и вершителях.

   Лишь иллюзия выбора стояла и перед тремя миллионами граждан, запертых в скорлупе маленького рая. Никто и никогда не собирался задавать вопрос о том, чего хочет каждая из этих ничтожных личностей, к чему стремится и каким видит будущее. Они оставались ценны лишь как единое целое, как ядро будущего человечества, а потому незримые цепи Догм не оставляли им ни одной лазейки на выбор индивидуальной судьбы. Люди, однако, думали по-иному, и кое-кто уже начал пробовать на крепость стены совершенной тюрьмы.

   Своя личная тюрьма была и у экзекутора по имени Римм Винтерблайт, и она волновала его куда больше, чем предопределённость общей судьбы.

   ***

   – Что это?..

   – "Кокон". Высокозащищённая мобильная оболочка.

   Мюллер продемонстрировал им, как нечто, напоминающее трёхметровую иссиня-чёрную морщинистую сливу, раскрывается, приглашая смельчаков в своё чрево. Чрево выглядело погано: влажно поблёскивало, и, кажется, пульсировало.

   – Нам что, нужно будет туда залезть? – не скрывая отвращения, спросила Юля Шейд. Римм промолчал, но внутренне был с ней солидарен. – Это же не скафандр, а какая-то непонятная дрянь. Откуда оно взялось?..

   – Спроектировано и построено. А что вас смущает, рядовая Шейд?

   – Оно не похоже на нормальную технику. Я достаточно хорошо разбираюсь в технологии адаптивных платформ, чтобы утверждать точно. Вы уверены, что эта штука вообще безопасна?

   Мюллер покачал головой, обходя кругом свой неоднозначный экспонат.

   – Что ж, позвольте прояснить ситуацию. Как вы думаете, сколько времени длится полёт Ауры? Порядка семисот лет? Правильно. А чем все эти годы занимаются исследовательские отделы Университета?

   По рядам экзекуторов пробежал ропот.

   – И снова правильно. Если вас подтолкнуть, вы вполне способны к анализу поступающей информации и даже можете делать выводы. Университет семь веков, помимо обучения таких же оболтусов, как вы, занимается научными изысканиями и технологическими разработками. Эти разработки аккуратно интегрируются в техносферу Ауры, постепенно расширяя её возможности. Аккуратно – чтобы не вызвать негативных последствий, как это было там, откуда все мы родом... Подозреваю, вы ещё откроете для себя много нового. Так вот, это одна из тех штук, которые были тихо и мирно приняты на вооружение, но сочтены излишними в повседневной жизни. Ну что, мне назначать добровольцев, или они сами вызовутся?

   – Я доброволец.

   Обречённо шагнув вперёд, Римм утешал себя тем, что звание суб-коммандера нужно отрабатывать.

   – Отлично. Полезай внутрь и ничего не бойся, "Кокон" людей не ест.

   – А кого ест? – попытался пошутить Варрес.

   – Кого прикажут, того и ест, – в том ему отозвался Мюллер. – Оно не живое, вообще-то. Почти не живое, – зачем-то добавил он.

   Раздевшись, Римм повернулся спиной и протолкнулся в чрево оболочки, ожидая ощутить кожей что-то склизкое и холодное. Ничего подобного он, однако, не ощутил: внутри оказалось тепло и сухо, но не успев обрадоваться этому факту, экзекутор обнаружил, что скорлупа мгновенно закрылась, оставив его в тесной, облегающей тьме. Кокон обхватил тело со всех сторон, не оставив ни малейших зазоров, лицо мягко облепила какая-то маска, на миг показалось, что становится трудно дышать, но это ощущение тут же прошло, а затем вернулся и свет. Римм с удивлением обнаружил, что прекрасно видит стоящих перед ним товарищей. Шевельнулся, попробовал встать и понял, что возносится вверх: люди несколько уменьшились в размерах, или, что казалось более вероятным, вырос он сам.

   – Ну вот, а вы все боялись, – не преминул уколоть учеников Мюллер. Голос его доходил до Римма совершено отчётливо, словно через собственные уши. – Полюбуйся на себя, герой.

   Чуть поодаль развернулась стереопроекция, продемонстрировавшая Римму чёрного великана с поблёскивающей кожей и бугром вместо головы. Выглядело не слишком красиво. Римм поднял руку – изображение повторило движение. Разжал пальцы – на конце руки появилась ладонь, хотя секунду назад конечность оканчивалась лишь утолщением.

   – Армированная металлоорганика и углеродная ткань, – пояснил наставник. – Это первый морф-оболочка, приспособленный для поддержания жизни человека и полноценной имитации движений тела. От обычных морфов он отличается очень сильно, и, разумеется, куда более сложен в производстве. Результат, тем не менее, ошеломляющий. Винтерблайт, представь, что твоя рука оканчивается лезвием.

   Римм честно попытался вообразить, как его рука вырастает в подобие кривого меча, и с ужасом понял, что так и происходит: "Кокон" отрастил внушительного вида клинок.

   – Это позволяет на ходу формировать необходимые инструменты или менять конфигурацию оболочки, подстраиваясь под ситуацию. И, конечно, пару слов о защите: пятый класс, выше – только полноценная "Скорлупа", но она, как вы понимаете, скорее индивидуальный космический аппарат, нежели скафандр. Можно смело выходить наружу, на ветерок. Так что вы, мои дорогие, будете осваивать "Кокон" в совершенстве, и пусть только кто-то попробует сказать мне, что он "противный".

   – Наставник Мюллер!

   – Что тебе, рядовая Шейд?

   – А как в нём с этим... с удовлетворением физиологических потребностей обстоит?

   – Каких именно, рядовая Шейд? – мстительно поинтересовался Мюллер.

   Римм, едва не смеясь, пришёл на помощь смутившейся подруге:

   – Я уже проверил. Всё в полном порядке, товарищи, можно не беспокоиться. Кстати, снаружи ничего не заметно?

   Теперь смеялась уже вся группа.

   ***

   – Граждане Ауры! Начиная с этого дня на всей территории государства вводится режим готовности к чрезвычайному положению. Учения по отработке действий в условиях чрезвычайной ситуации будут проводиться без предварительного уведомления. Уклонение от участия в учениях будет считаться правонарушением первой степени и караться ограничением свободы, а также иных гражданских прав.

   Объявления звучали теперь регулярно, заставляя людей нервно вздрагивать и рефлекторно посматривать на небо, с которого доносился неумолимый глас. Вместе с ними на Ауру пришла осень: похолодало, нежный ветерок сделался зябким и неуютным, молочно-серая пелена скрыла солнце и неслась над головами из края в край. Накрапывали дожди, солнце робко выглядывало сквозь окна в тучах и старалось поскорее скрыться назад, завернуться в пушистое серое одеяло. Такая же серая погода утвердилась и в душе Римма: сколько ни пытался он разобраться в собственных чувствах, сколько ни строил чётких моделей всего, с ним происходящего – факт понимания не избавлял от мрачных последствий, а эндокринная система продолжала исправно угнетать нервную деятельность, отзываясь на команды древних инстинктов. Нельзя было обратиться к врачу: всё происходящее числилось среди естественных реакций человеческого организма. Нельзя было рассказать друзьям: делать личную проблему достоянием общественности не пристало ни гражданину, ни, тем более, суб-коммандеру. Нельзя было даже спрятаться от людей – долг держал крепче любых цепей. Любовь не являлась на Ауре чем-то из ряда вон выходящим, но, как знал из истории Римм, занимала в человеческой жизни куда меньше места, чем в былые эпохи. Вокруг неё давным-давно не строился культ, не вращалось искусство и не велись дебаты, и тем более странным казалось это ощущение принадлежности к попавшим в эволюционный капкан посреди технологического рая.

   Промучившись две недели, он пришёл к окончательному решению, основанному на примитивной логике. Можно выполнить программу, на которую его толкают собственные гены, а можно попытаться её прервать. Насилие над собой останется в арсенале всегда, а значит... Значит, нужно делать то, чего сейчас хочется больше всего на свете. Этот простой ответ снова сделал жизнь ясной. Все сложности сдвинулись влево, упакованные в готовое к применению оружие, справа же осталась река, течению которой нужно было просто отдаться. И он отдался. Впервые за долгое время Римм Винтерблайт делал то, что хотел, не обосновывая свои поступки ничем, кроме собственных желаний. Это оказалось не так легко: привычная к анализу натура то и дело взбрыкивала, пытаясь вместо естественного "хочу" подсунуть синтезированное "правильно", и её приходилось укрощать, ломая привычки и удивляя поведением товарищей по оружию. Поступать таким образом становилось всё легче, всё прямее виделся путь, но увы – в конце сего пути неизменно, во снах и наяву, маячила бетонная стена – равнодушная, непреодолимая, серая. Жизнь Римма сконцентрировалась вокруг Эон Ли, а жизнь Эон Ли сконцентрировалась вокруг крейсера и полёта в бескрайней пустоте космоса. Он пытался проводить с ней время, пытался быть весёлым, спонтанным и даже нежным, он был волной, бьющейся о скалы – но скалы оставались недвижны. Свободные дни пролетали в бесплодных попытках сблизиться с девушкой, дни учёбы – в поединках с собственным астроморфом и отдушинах классической боевой подготовки, где тело и разум на несколько часов обретали свободу, уничтожая учебные цели на интерактивном тактическом полигоне.

   И всё же Римм продолжал двигаться к своей цели – так же, как Аура продолжала лететь к своей, и вряд ли что-то могло заставить их свернуть с намеченного пути.

   ***

   – Двадцать часов назад утеряна связь с обоими зондами дальней разведки. Последние параметры: расстояние до Мечты – двадцать три миллиона километров, скорость – восемнадцать километров в секунду. Системы наблюдения Ауры не зафиксировали никаких выбросов энергии. Зонды просто исчезли. Можно не сомневаться, что вина за это лежит на чужих: с нашими аппаратами уже длительное время сближался объект искусственного происхождения, который, скорее всего, и стал причиной их гибели или захвата.

   – Попыток связи предпринято не было?

   – Зонды пытались передавать простые сигналы, в частности, число "пи" и значения некоторых физических постоянных, ответных сигналов не получено.

   – Плохо. Очень плохо. Социокоммандер?

   – Слушаю.

   – Начать сценарий установления коммуникации.

   – Принято. Есть вопрос.

   – Задавай.

   – Социум остаётся в неведении?

   – Нет.

   Актор замолчал, потом, немного подумав, вызвал проекцию со схемой общества Ауры, напоминающей сеть геометрических фигур, наложенную поверх цветной паутины.

   – Это ухудшит наши текущие позиции, так?

   Несколько областей на схеме изменили свои размеры, другие сдвинулись.

   – Скорее всего. Но в перспективе даст преимущество в принятии жёстких решений.

   – Запускай информирование. Вообще, добавь поток информации о чужих к общедоступным информационным сводкам.

   – Так точно.

   – Астрокоммандер.

   – Да?

   – Ты и так делаешь всё возможное. Продолжай. О любых изменениях обстановки докладывать мне незамедлительно. Следи за состоянием экзекуторов.

   – Будет исполнено.

   – Технокоммандер, все ресурсы и работы перераспределить в соответствии со сценарием "Война".

   – Принято к исполнению.

   – Теперь по "синдрому Винтерблайта". Как вам известно, зарегистрирован уже семьдесят один случай. Из них четыре – настолько тяжёлые, что потребовали медицинского вмешательства. Тем не менее, такой разброс дал мне необходимые данные для, условно говоря, пеленгации источника проблемы. По состоянию на текущий момент докладываю: имеет место внешнее информационное воздействие на сознание всего человеческого населения Ауры. Физическая природа воздействия не установлена. Мощность и характер этого процесса таковы, что сколько-нибудь значимые последствия имеют место лишь в единичных случаях и выражаются в форме восприятия мозгом человека хаотичной, неструктурированной информации. Технически в настоящий момент серьёзная угроза безопасности Ауры отсутствует, однако потенциальная угроза чрезвычайно велика. Учитывая время появления первых симптомов, заключаю: мы, с высокой степенью вероятности, столкнулись с проявлениями деятельности чужих, что, несомненно, должно быть учтено во всех индексах и сценариях. Биокоммандер!

   – Слушаю, мой повелитель.

   – Совместно с технокомандованием подготовь методику и инструментарий для экстренного перевода гражданского населения в закрыто-бессознательное состояние. Работы держать в полной секретности.

   – Будет исполнено.

   – Дополнения? Дополнений нет. Всем приступить к выполнению своих обязанностей.

   Командующие вставали с мест, растворяясь в тёмных провалах за спинками своих кресел. Актор уходил последним, соблюдая старинную традицию, но в этот раз традиция оказалась нарушена громким звуком шагов.

   – Виндик, надо поговорить.

   Кинан догнала его в транспортном коридоре, пустом и чёрном, украшенном лишь россыпью вплавленных в камень звёзд.

   – О чём?

   – О Винтерблайте. С ним всё плохо, а ведь это мой запасной командующий.

   – И что с ним случилось?

   – Влюбился.

   Каркающий смех актора разлетелся по коридору, постепенно затихая во тьме.

   – Это что, проблема, требующая моего вмешательства?

   – Ты не понимаешь. Я уже планирую потери, пока, конечно, условно. Когда дети начнут умирать, Корпус экзекуторов затрещит по швам. Винтерблайт – одна из скреп, на которых я планирую удержать нашу армию хоть в какой-то форме. Таких скреп мало, очень мало, и мне нужна каждая из них, Виндик. Каждая!

   – И чем я могу помочь?

   – Повлияй на него. Манипуляции – это твоя специальность. Мне трудно вмешиваться в человеческую психику, наблюдаю – но сделать ничего не могу. Я его даже жалею, представь себе!

   Актор затравленно огляделся.

   – Ладно. Не могу отказать, когда меня так искренне просят. Но ты будешь должна мне за этот грех.

   – Это будет мой девяносто третий долг тебе. Интересно, я когда-нибудь смогу их отдать?

   – Когда мы достигнем цели, Кинан. Всё станет возможным, когда мы достигнем цели.

   ***

   У председателя Свенссона пили кофе. Эта маленькая слабость, переросшая в традицию, помогала сгладить непонимание и заполнить паузы, и, конечно, придавала полуофициальным собраниям толику своеобразного уюта. Маленькими чашечками, иногда без всякой любви к ароматному напитку – но пили, впитывая вместе с запахом осознание своей принадлежности к закрытому клубу. Традиция соблюдалась и в этот раз: специальный морф, используя исключительно механические приспособления, молол зёрна, тихо жужжа в уголке, кипятил воду и проделывал все прочие манипуляции, а другой, изящный и проворный, разливал готовый напиток по чашкам и разносил их всем желающим, вместе с кувшинчиками сливок, булочками и сахаром.

   – ...что касается нашего положения, то здесь имеется изрядный повод для беспокойства. ЭПГ, судя по всему, активно вмешивается в дела Социума. "Щитоносцы", журналистика, Лига механиков – следы явные, но доказательств, конечно, нет. Наши оппоненты широко используют свои технические возможности, я бы даже сказал, балансируют на грани Догм, и это позволяет им парировать все усилия Совета.

   Рютше чуть сгорбился, поудобнее устраиваясь в огромном кресле. По его позе легко угадывалась усталость от борьбы с неуловимым противником, обходящим любые ловушки, какие только мог измыслить председатель Социального комитета. Все присутствующие прекрасно знали имя этого противника – Тайо Глаубе, социокоммандер Ауры, Белый Лис актора, спущенный с поводка и превративший упорядоченную структуру Социума в котёл мнений и группировок.

   – Есть, конечно, и положительные результаты. "Свободная Аура" уверенно занимает лидирующее положение среди всех прочих социальных векторов, хотя и не доминирует. Фракция председателя Хайнца самоустранилась от общественной жизни, что сделало наши позиции в Совете практически абсолютными. Остатки её влились в движение "Щитоносцев", а сам Хайнц уехал на окраину и выращивает цветы. В какой-то мере мы смогли парализовать работу Университета при помощи студенческого движения, и теперь его структуры уже не так легко использовать как лазейку в Догмах. Заодно подорван базис легитимности факультета Экзекуторов, хотя изолировать их самих от Социума нам так и не удалось.

   Докладчик аккуратно отпил из своей чашки и принялся жевать бисквит, давая понять, что высказался. Советники не спеша обсудили текущие вопросы, выказав Рютше общее одобрение и согласившись с необходимостью усилить, насколько возможно, общественную работу, но дискуссия явным образом провисала – она нуждалась в новых идеях, в толчке, дать который могла энергия лишь одного из присутствующих. И он, конечно же, не замедлил прийти на помощь.

   – Я нахожу ситуацию вполне удовлетворительной, товариши.

   Свенссон привлёк внимание и замолчал, наблюдая за своими соратниками. Рютше, безусловно, хорош: великолепный специалист, и не его вина, что он уступает мощи коммандеров. В его угловатом теле живёт упрямая воля, но, к несчастью, соседствует она со скудным воображением. Направь его – получишь великолепный инструмент, оставь без присмотра – и он, как камень, не сдвинется с места. А вот Крамер, в своём комитете по межведомственным делам не имея перед собой никаких реальных задач, стал не камнем даже, а настоящей пустышкой – и говорит нерешительно, и двигается осторожно, плавно, будто боится удариться обо что-то и поломаться. Кажется, что он сделан из бумаги, и пользы от него столько же, сколько от бумажного человечка. Хайнц... вот кто обладал и живым умом, и силой духа – но Хайнц не принял предложенных ему идей и предпочёл самоустраниться, остаться чистеньким посреди общей свары. А ведь жаль, невероятно жаль – на такую личность можно было бы опереться. Впрочем, за неимением нерушимых столпов можно опереться и на тонкие плети – если этих плетей миллион, результат будет даже лучше.

   – Удовлетворительной по той причине, что Экипаж постоянной готовности не воспринимает нас всерьёз, и все их контрмеры – лишь отмашка от надоедливого комара.

   "Ага, аналогия пришлась вам не по душе? Уже и честолюбие появилось? Замечательно, товарищи, замечательно – вот вы и оживать начали. Медленней, чем хотелось бы, но и на том спасибо."

   – Да, комара, как бы нам всем не казалось обидным такое пренебрежение. Они думают, что мы играем в политику – что ж, тем лучше: тем более, что мы и в самом деле в неё играем. Однако наши игры, так или иначе, требуют реакции – и ЭПГ предпринимает всё больше действий за всё меньшие промежутки времени. Как это нам помогает? Да очень просто: эти действия становятся более грубыми и явными. Паутина, которой они обернули общество Ауры, очень скоро станет заметна даже самым неразвитым гражданам, и нам выгодно, чтобы актор ещё сильнее дёргал за ниточки. Так что прошу вас, не считайте свои усилия бесплодными – их результат не в том, чтобы одержать победу в прямом противостоянии. Было бы тщеславно и самонадеянно думать, будто мы сумеем одолеть ЭПГ таким образом. Нет, направить их силу против них же – в этом наша задача.

   "И наконец-то вывести Ауру из-под власти прошлого" – добавил он про себя.

   ***

   Последний вечер, когда он был почти счастлив. Последний вечер, когда Эон Ли была так близко... Вечер, в который он не смог её удержать. Это воспоминание не давало Римму покоя, и он, отстранённо наблюдая за самим собой, понимал, что загоняет себя в тупик. Страх потери и страх поражения заставляли сердце то падать в область желудка, то заходиться в неровной скачке. Холодный ветер пытался остудить горящее лицо, но экзекутор, полностью поглощённый удержанием контроля над вершащимся внутри катаклизмом, не замечал ни его порывов, ни кружащихся в танце листьев. Бурлящие в душе процессы требовали продолжения – останавливаться было поздно, оставалось идти вперёд, медленно осознавая, что путь начертан вовсе не своей волей.

   Он ждал Эон Ли, стоя на ступенях колоннады, разделившей Санкторум и Региану. Тончайшая резьба покрывала беломраморные столпы, взбиралась под крышу и растворялась под её сводами. Ветер занёс внутрь несколько жёлтых листьев и украсил ими бледную, как небо, мозаику.

   Меж крайних колонн появилась тень. Римм вздрогнул, но тень оказалась лишь случайным прохожим – миновав каменный сад, она скрылась на другой стороне. Почему тело так странно реагирует? Почему это похоже... да, наверное, на страх смерти – если нет никакой угрозы и не может случиться ничего принципиально плохого? Бесчисленные "почему", ответ на которые лишь один. Потому что ты – человек. Не совершенный венец творения, не блистающий в пустоте разум. Живое существо, созданное за миллиарды лет слепого поиска силами природы, и потому обречённое быть частью этих сил. Всё ещё обречённое... Если хочет оставаться самим собой.

   Дышать глубоко, медленно и спокойно. Свежесть осени врывается в лёгкие, принося временное равновесие. Ты жив. Всё в порядке. Ничего не случится. Ничего не может произойти с тобой, никогда, ни при каких обстоятельствах. Это лишь игра, лишь маленькая дань, которую надо выплатить. Да, игра. Ты сам решил прийти сюда, ты всё ещё хозяин своей судьбы. Поэтому...

   Сильно-сильно колотится в груди сердце. Кто-то идёт вдоль колоннады, кто-то в сером плаще, с непокрытой головой, и ветер треплет чьи-то пшеничные волосы.

   Оставшиеся секунды Римм потратил на то, чтобы удержать рассыпающийся самоконтроль. Кто-то чужой и едкий смеялся над ним из тёмного угла внутри головы, смеялся над беспомощностью жалкого человека, мнившего о себе столь много до столкновения с первой настоящей преградой, и этот смех помог взять себя в руки. Когда Эон Ли подошла вплотную и остановилась, ноги перестали дрожать, а лицевая мускулатура немного расслабилась, пряча застывшую маску до лучших времён.