355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Балабаев » Бросок за мечтой (СИ) » Текст книги (страница 11)
Бросок за мечтой (СИ)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 19:57

Текст книги "Бросок за мечтой (СИ)"


Автор книги: Андрей Балабаев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

   – И на этом, – не меняя ровного тона добавил Тайо, – мы завершим нашу увлекательную беседу, если вы не против. Не думаю, что сказанные слова достигли цели, зато совесть моя отныне чиста. Хорошо иметь чистую совесть, товарищ Свенссон – можете поверить мне на слово, ведь я никогда не обманываю.

   Он выскользнул за дверь, оставив председателя в одиночестве. Сменяя друг друга, прозвучали сразу три мелодии – оснащение кабинета снова начинало свою работу.

   ***

   По экрану, развёрнутому над кроватью, ползали цветные треугольники, то сменяясь пояснительным текстом, то превращаясь в размытые изображения, сделанные телескопами Ауры и автоматических зондов. Красные треугольники обозначали Чужих – они роились вокруг красивого шарика Мечты, похожие на рой беспокойных ос. Отдельная группа сопровождала звёздочку Ауры. Белыми треугольниками обернулись астроморфы – двадцать один крейсер непрерывно нёс дежурство в нескольких миллионах километров от дома, прикрывая его от семи враждебных объектов, дугой выстроившихся впереди. Реконструкции незваных проводников можно было вызвать движением глаз – плывущие в пустоте матово-чёрные "груши" выглядели зловеще, но по сравнению с астроморфами вовсе не впечатляли. Нечто напоминающее дюзы в районе "толстой" части корпуса, кольцо коротких отростков в носовой – вот и все особенности конструкции. Никаких выдающихся характеристик объекты пока не продемонстрировали; комментаторы выражали робкую надежду, что так будет продолжаться и впредь.

   Римм лежал, глядя в потолок, и впитывал бесконечные сводки новостей. Смена оперативной группы, текущая скорость, положение, снова скорость и положение, среднесуточное число активных объектов на орбите Мечты, нулевая активность объектов, сопровождающих Ауру, снова данные по относительным скоростям, дальностям и рисунку излучений, молчание ЭПГ, активность Корпуса экзекуторов, неудачные попытки начать коммуникацию с Чужими, негативные прогнозы, молчание ЭПГ, скорости, положение, смещение, скорости... Заявление актора Ауры.

   Паутина сонливой апатии приподнялась, пропуская под себя сухой голос, сопровождающий строчки текста.

   – Говорит актор Ауры Деус Виндик. В свете последних событий, считаю необходимым внести ясность в сложившееся положение. Как вы уже знаете, Аура подверглась неспровоцированной атаке со стороны ксенообъекта, в ходе которой была выявлена его способность к чрезвычайно эффективной коммуникации с вычислительными сетями Ауры во всех традиционных диапазонах электромагнитного излучения. Это доказывает, что безрезультатность непрерывно осуществляемых с нашей стороны попыток установить контакт является следствием незаинтересованности противоположной стороны в осуществлении подобной коммуникации. В единственный раз, когда мы приняли радиопередачу Чужих, она была использована, как информационное оружие. Как оружие нападения. В связи с этим фактом, а также в связи с фактом перехвата ксенообъектами двух наших невооружённых зондов, осуществлявших наблюдение на значительном расстоянии от Мечты, вынужден заявить: цивилизация, с которой мы столкнулись – враждебна. Тем не менее, завершение полёта не может быть отложено, и перед нами встаёт угроза вооружённой конфронтации с нечеловеческим разумом. Аура и ЭПГ полностью готовы к такому развитию событий и обладают достаточными ресурсами, чтобы обеспечить успешное достижение нашей общей цели. Товарищи! У нас одна задача и одна мечта. Мы близки к ней, как никогда. Наши телескопы наблюдают зелёный мир, в котором мы построим новое будущее. Уступим ли мы его звёздным агрессорам? Нет. Те, кто угрожают жизни и будущему – сами подписывают свой приговор: стать пылью на дороге человечества к возрождению. Сим объявляю, что Аура стоит на пороге войны.

   Так буднично и просто – на пороге войны. Будут беззвучные вспышки в пустоте, будут новые сводки новостей, будут оборванные за ничтожную долю секунды жизни – а здесь, в уютном Биоме, по-прежнему продолжится ленивое течение дней, изредка прерываемое сигналами боевой тревоги. Ненастоящая жизнь и ненастоящая война для ненастоящих людей ненастоящего мира. Хотя это, всё-таки, перебор – ненастоящий в первую очередь он сам, не за чем вешать этот ярлык на всех остальных.

   Было мучительно трудно чувствовать, как день за днём проходят в отвратительном прозябании. Капельки времени катились вниз, но ничего не менялось вокруг – только где-то далеко, в потерянной реальности, воспаряли над Аурой экзекуторы, находясь на острие будущего. Он тоже мог быть среди них – мог быть, если бы не сдался, провалив первое же испытание в своей жизни. От этих мыслей бессильно сжимались кулаки и скрипели зубы – казалось, протяни руку – и коснись, но невидимая стена, отстроенная внутри сознания из кирпичей боли, отчаяния и сожалений, неизменно вставала на пути робких движений духа.

   Коснись. Коснись. Коснись мечты, пробей стеклянную стену.

   – Посмотри на мир сквозь пальцы – что увидишь ты? Нет мира без тебя и нет тебя без мира...

   – Меня нет, – проговорил он вслух. – А значит, нет и моего мира. Есть живой труп, которому слишком тяжело идти наравне со всеми.

   – Но ты можешь, – прошептал кто-то внутри.

   – Я не знаю, чего я хочу.

   Нет, это ложь. Он знает – все желания на ладони.

   – Хочу быть там. Хочу быть не одинок. Хочу быть нужным.

   Вот ты и определился, Римм. А что на другой стороне весов? Боль, одна только боль. Боль от действия – но боль и от мертвенного покоя. Можно заставить себя умереть, стать тенью, непримечательным гражданином – хороший итог для того, кому Кинан Атэрэнсис доверила звание суб-коммандера? Ошиблась ли она? Ошибаются ли боги, пусть даже не всемогущие?

   Я хочу быть там. Я могу быть там. Это легко – нужно всего лишь принять свою боль, впустить её, встать с ней лицом к лицу. Ведь она не враг – она часть тебя, Римм, она – это твоя раненая душа.

   Протяни руку.

   Невидимые осколки водопадом рушатся вниз.

   Твоя сила никогда не оставляла тебя – ты сам спрятал её под паутиной.

   Больно? Это доказывает, что ты жив. Это не та боль, которая превращает человека в инвалида. Чувствуешь, как легко на самом деле твоё тело? Нет больше стен, нет ограничений. Они вернутся, непременно вернутся – потом, но никогда не будут неодолимы. А сейчас – движение, движение разума и воли, и осыпается труха, и ветер уносит клочьями паутину, и рвутся заботливо выкованные цепи вокруг разгорающихся костров желаний. Так просто. Всё было так просто!

   Он открыл канал связи, указал адрес и быстро ввёл короткий текст – всего пара десятков слов.

   Сердце замерло.

   Секунда. Ещё одна.

   Короткая мелодия. Нежно-зелёные буквы ответного сообщения.

   "С возвращением. Астрокоммандер Ауры Кинан Атэрэнсис."

   Глава 5. Они или мы.

   Десятки светящихся точек ползали вокруг прекрасного голубого шара, драпированного полотнищами облаков. Основное движение сосредоточилось около четырёх крупнейших объектов, классифицированных как звёздные корабли – многокилометровых цилиндров, усыпанных сложными конструкциями, о предназначении которых оставалось только гадать. Каждому из объектов, по извечной человеческой привычке именовать всё новое, присвоили условное обозначение: "Ассамблея", судя по косвенным признакам, играла роль коммуникационного центра, "Мавзолей" находился в стороне от активной деятельности и не посещался вспомогательными объектами, на "Гефест" доставляли сырьё с близлежащих лун, "Альков" служил основным местом базирования малых космических аппаратов.

   – Ничего принципиально необъяснимого. Реактивное движение, водородное топливо, умеренные характеристики по импульсу и манёвренности. Медленная сборка орбитальных станций – очень медленная и неторопливая. Насколько чуждые нам вещи могут скрываться под этой скорлупой?

   – Мы уже видели, насколько. У нас, вероятнее всего, паритет по космическим технологиям, а вот во всём остальном... Стратегические интеллекты откорректировали свою оценку в сторону повышения условного индекса. Средневзвешенный на текущий момент – 1.24, максимальный – 1.45. Последняя цифра, как ты понимаешь, уже очень, очень нехороша. Кроме того, всё та же проблема их радиомолчания – будь это человеческий флот, он бы звучал на всех частотах, как сумасшедший оркестр. А здесь – почти ничего. Редкие технические шумы да узконаправленная лазерная связь. И та, похоже, носит телеметрический характер.

   – Хочешь сказать, там нет ничего живого?

   – Понятия не имею. Любые предположения будут безосновательны.

   – И всё-таки нам придётся. Что бы ни было там, внутри, – актор протянул руку, словно желая коснуться проекции, – оно вполне материально и функционирует по тем же законам, что и мы. И до сих пор не продемонстрировало ничего технологически запредельного.

   Они стояли, разглядывая карту чужого флота – хрупкую на вид сеть, отделяющую Ауру от цели полёта. Сеть мерцала, двигалась, жила своей, непонятной жизнью – строились орбитальные станции, изменялся набор секций на цилиндрах базовых кораблей, вспыхивали двигатели транспортных модулей, поднимающих что-то с щербатой поверхности ближней луны.

   – Кинан, ты ещё не забыла Оборону Аида?

   – А ты ещё не забыл, как страшна я бываю в гневе?

   – Нет. И хочу узреть сие снова. Ты ведь не думаешь, что нам просто так уступят величайшее сокровище в галактике? Вот это, живое и прекрасное?

   Они синхронно посмотрели на изображение Мечты, плывущее над головами – в разрывах облачного покрова проглядывала изумрудная печать фотосинтеза, награда, не имеющая цены.

   – По воле твоей я сокрушу врага, кем бы он ни был, или умру. Кинан Атэрэнсис исполнит свой долг.

   – А Деус Виндик исполнит свой, – тихо добавил актор. – Когда ты приступишь?

   – За тысячу часов до Мечты. Это чуть больше восьмидесяти миллионов километров. Первая эскадра проведёт разведку боем и выявит возможности противника. После этого, основываясь на полученных данных, Аура и две оставшиеся эскадры нанесут комбинированный удар всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Задача – уничтожить все орбитальные объекты противника.

   – Потери?

   Он смотрел прямо в глаза девушке, но Кинан не отвела взгляда.

   – Первая эскадра – до девяноста процентов боевых единиц. Вторая и третья – от сорока до восьмидесяти. Имеется значительная вероятность нанесения противником удара непосредственно по Ауре. Дабы минимизировать его последствия, я избираю наиболее агрессивный план наступления, рассчитывая, что он вынудит врага сосредоточить основные силы на обороне своих базовых объектов. В этой битве ни одна сторона не располагает потенциалом для затяжного ведения боевых действий, и потеря основных производственных мощностей вкупе со средой обитания означает окончательно поражение. Если это предположение верно для чужих и мы сумеем упредить их в нанесении удара – победа будет за нами.

   – Остаётся обеспечить надёжный тыл.

   – Это уже не по моей части.

   – Знаю.

   Актор театрально воздел руки, пытаясь ухватить нематериальный шар планеты.

   – Люди, обычные люди. Если бы у них была возможность сбежать в безопасность – они бы это и сделали, несмотря ни на что. Но бежать им некуда и они начинают впадать в психозы. Почему так? Потому что они слабы. Нет идеологического стержня, нет убеждений – есть только желание комфорта любой ценой.

   – И с этим мы собрались колонизовать Мечту, а потом строить светлое будущее?

   Он недобро ухмыльнулся.

   – А тут вступят в действие протоколы колонизации. Составленные их предками, лишёнными всякого гуманизма. На Ауре важнее всего была стабильность, на Мечте главным качеством станет приверженность идеалам. Наш слабенький раствор духа и разума будет там отфильтрован и дистиллирован в конечный продукт без жалости и пощады. Аура везла сырьё. Производство новой цивилизации будет организовано уже на месте.

   Они снова замолчали, думая об одном и том же. Лидер человечества и лидер армии – их роднила цель, роднила одна и та же гордая стать, роднил чёрный цвет одеяний и чёрная усталость бесконечного пути под знаком абсолютной ответственности. Бог и его карающий меч – ближе, чем любовники, дальше, чем звёзды.

   – Мы ведь справимся, Кинан? Не сгорим в огне и не исчезнем во тьме?

   – Мы должны.

   Они, не сговариваясь, подняли вверх сжатые кулаки – незнакомый никому на Ауре жест.

   – Мы должны!

   ***

   – Не идёт тебе этот мундир.

   – Почему?

   – Потому что мрачный ты в нём.

   Шейд критически осмотрела Римма, облачённого в новую форму, и принялась тереть нос.

   – О чём задумалась?

   – Да неважно. Может, ленточку тебе повязать?

   – И чего ты на меня взъелась? Раньше всё было нормально, а теперь, получается, не годится? Не вижу логики.

   – Значит, плохо смотришь. Раньше ты был... какой-то другой, – вдруг призналась она. – И всё-таки – где ты пропадал целый месяц?

   Римм поскучнел.

   – Проходил лечение.

   – Врёшь ты всё.

   Неужели она знает? – мелькнула паническая мысль.

   – Тебя с какой-то целью куда-то засунули, а лечение – лишь прикрытие. И что-то там с тобой сделали.

   Нет, она не знает. Вернувшись в Корпус, Римм, уже готовый исповедаться перед товарищами в своём постыдном бегстве, с удивлением обнаружил, что не только не был официально лишён звания, но и значился как "отбывший на стационарную корректировку карты искусственных систем организма". Подарок астрокоммандера, не иначе – кто ещё мог скрыть истинные причины и имел для этого хоть какую-то мотивацию? Да, его планировали использовать, как бы плохо это ни звучало, но при этом заботились, надеялись на него – и от этой заботы внутри разливалось приятное тепло. Впервые в жизни он чувствовал, что в самом деле необходим.

   Римм посмотрел на своё изображение, висящее в воздухе чуть поодаль. Всё тот же строгий мундир – экзекуторы готовились к смотру – сидел на нём, как и прежде. Чёрная с красными вставками на плечах и груди ткань, высокий воротник, покрой, напоминающий о броне и офицерах старинных армий, идеальная подгонка и внушительный вид.

   – Я думаю, у тебя разыгралось воображение.

   – Меньше думай! И заканчивай крутиться, как дева юная. Варрес уже выдвинулся и нам пора.

   – Это же ты меня тут крутила, наглая девчонка!

   – Ха. Терпеть не могу людей, которые не могут признать собственные ошибки.

   Она задрала нос и наигранно отвернулась.

   – Путь ненавидят меня смертные, лишь бы боялись.

   – Они нас и без того ненавидят, – погрустнела девушка. – Ты видел трансляцию сборища у Зала собраний? Там было пятьдесят тысяч человек, которым мы не нужны.

   – И не было двух миллионов тех, которые ничего против нас не имеют. А ещё есть Щитоносцы, и они нас любят.

   – Тогда почему они не разогнали этих экстремистов?

   – Вообще-то, экстремисты – это скорее мы... Да и зачем нормальным людям участвовать в таких глупостях?

   – Тогда получается, что большинству на нас наплевать, а меньшинство нас очень активно не любит. Всё равно хорошего мало. А ведь мы защищаем их всех – и что в итоге? Покажешься внутри Биома – только что вслед не плюют пока. Жаль, кстати – был бы повод отыграться.

   Фуражка упокоилась на голове Римма, заняв точно выверенное положение.

   – Я готов. И, кстати, по факту мы уже не часть Социума, так что не всё ли тебе равно? Аура – это мы, и пусть Совет с его интригами хоть лопнет от злости.

   – Путь лопнет! Лишь бы нас не забрызгал.

   Одними из последних вошли они в памятный, увешанный знамёнами зал, где совсем недавно принимали присягу. Ровные ряды экзекуторов, разбитых по эскадрам, составили три больших прямоугольника, и едва Римм со своей спутницей заняли место в строю, раздались первые звуки гимна. В этот раз не кружила головы атмосфера радости и предвкушения: армия со дня на день готовилась вступить в бой, и лица мрачнели, а губы всё чаще складывались в прямые жёсткие линии, на которых негде было зацепиться улыбке.

   Отыграл гимн. Неизменный Штраубе вышел к возвышению и скомандовал салют – резко, безо всякой торжественности. Астрокоммандер взбежала на свой пьедестал ещё до того, как сжатые кулаки ударили в плечи – встала, выпрямившись и слушая, как войска приветствуют своего высшего командира:

   – Астрокоммандеру Ауры, командующему Корпуса экзекуторов, маршалу Кинан Атэрэнсис – приветствие!

   – Glorya!

   И всё-таки от этого крика сжималось что-то внутри – единый порыв, единое чувство, что-то неясное, но возвышенное и тревожное, было в нём – и Римм чувствовал, что выкрик идёт не от рациональной части его сознания – нет, он поднимается из областей, расположенных глубже, гораздо глубже.

   – Glorya! – почти рявкнула в ответ черноволосая дева. – Вы готовы к войне?!

   На миг повисла мучительная тишина. Стало страшно – что, если зал промолчит? И тут же, не оставляя себе времени на раздумья, Римм выкрикнул, вытолкнул из себя единственно возможное слово – да! И с облегчением понял, что голос его тонет в общем рёве четырёхсот человек. Он знал, что страшно будет потом, знал, что будут натянутые, как струна, нервы и холодный пот на лбу – но для того и стояли рядом товарищи, чтобы разрозненные и трепещущие души соединились в прочную стену. Впервые его посетило понимание того, что же такое война – он увидел это в чужих глазах, услышал в чужих словах и осознал внутри самого себя. Страшное будущее внезапно оскалилось совсем рядом, но экзекутор Римм Винтерблайт прошёл это испытание плечом к плечу со всем Корпусом.

   Кинан улыбнулась, хищно, яростно даже – и звонко прокричала:

   – Экзекуторы! Через три месяца Аура начнёт манёвр выхода на орбиту вокруг Мечты. К этому моменту враг должен быть разгромлен!

   По рядам экзекуторов прокатилась волна. Магический голос астрокоммандера заставлял тянуться вверх – ещё сильнее, на пределе, превратившись в линию, в готовую к действию пружину, полную почти религиозного, экстатического восторга.

   – Это означает, что в скором времени нам предстоит вступить в бой, первый настоящий бой, и одержать в нём решительную победу! Я, актор и все, кто ещё сохранил разум в нашей консервной банке, надеются на вас! Наши ресурсы превосходят ресурсы противника на несколько порядков, наше оружие обладает абсолютной разрушительной мощью, наша цель высока и наша мечта рядом! Не требую от вас бесстрашия. Бесстрашны лишь те, кто не рассуждают. Требую лишь одного – биться против своего страха и одолеть его, биться вместе со мной и всем Экипажем постоянной готовности! Отныне вы – наша часть, вы на острие будущего, вы сосредоточили в своих руках силу, способную его сотворить!

   Кинан замолчала, но созданное ей наваждение не закончилось: влитые внутрь силы не утекли, как вода сквозь пальцы, они продолжили жить, отзываясь дрожью в мускулатуре и чувством пьянящей лёгкости. Сознанием Римм понимал, что произошедшее – плод каких-то изощрённых нейропсихических технологий, что нервная система, рано или поздно, придёт в равновесие и погасит вызванные внешней силой колебания, но и это понимание ничуть не смущало ни его, ни всех окружающих – ведь их, по сути, благословили, благословили на ратный подвиг, как тысячи лет назад делали это священники почивших богов – и не было в том ничего позорного или лживого.

   – Всем, свободным от боевого дежурства, объявляю выходной! Следующий получите на Мечте!

   – Glorya! – ревел зал.

   ***

   Среди знакомых лиц, в пульсирующем потоке музыки, текущем через огромный зал, можно затеряться не хуже, чем посреди безлюдного леса. Нацепив маску чуть отстранённого веселья, лавируя между маленьких компаний и пар, избегая чужого общества и никому не навязывая своё, ты становишься почти невидимкой. Тебя видят, но не замечают, и если ты не хочешь, чтобы тебя нашли – тебя не найдут.

   Механически вернуться в состав коллектива оказалось куда проще, чем по-настоящему влиться в него. Не изменилось почти ничего – но лёгкая вуаль отчуждения, принесённая с собой из месячного изгнания, так и осталась преградой между Риммом и остальными – видимой лишь ему самому преградой. Погрузиться в веселье не удавалось. Разговаривать не хотелось.

   Взгляд выхватил из толпы лицо Эон Ли. Что-то мгновенно кольнуло в груди – Римм продолжил движение, делая вид, что не обратил внимания, хотя вряд ли кто-то за ним следил. Этого следовало ожидать – чувства не проходят мгновенно или бесследно, и всё, что оставалось – свести число случайных встреч к минимуму. Он выбрался на широкую галерею, с которой открывался фантастический вид на спящий Биом, и спустился к одной из маленьких площадок, расположенных ниже – они выдавались в ночь полукруглыми белыми островками, невидимые из огромных окон оставшегося позади зала. Внизу, посреди бархатной тьмы, рассыпалась, сверкая огнями, драгоценность Города – многолучевая звезда в окружении лесов и полей. Её окраины постепенно гасли, уступая прохладе и темноте, но Санкторум ещё держался, разбросав во все стороны копья света. Ещё дальше, где-то у горизонта, угадывались тёплые огоньки Солера, похожие на маленькую корону, и больше не было во всей стране ни одного источника света, кроме взошедших на небо фальшивых звёзд.

   – Прячешься?

   Знакомый голос заставил незаметно вздрогнуть и тут же снова расслабиться. Римм повернулся к подкравшейся сзади Шейд, досадуя на нарушенное уединение, но высказывать недовольство не стал – двое, всё-таки, ещё не толпа, а смотровая площадка – не его суверенное владение.

   Она поставила на столик смутно знакомую бутылку – большую, гранёную, с длинным горлышком.

   – Лимонад, – пояснила девушка в ответ на вопросительный взгляд. – Специальная партия, подарок от ЭПГ.

   Упоминание Экипажа выбило затычку из памяти Римма: он вспомнил, что из такой же бутылки его угощали в поездке на Солер две колоритные личности, оказавшиеся позже коммандерами.

   – Вкусный?

   – Вполне. Правда, непривычный чуть-чуть. Будешь?

   – Буду.

   Говорить не хотелось, обижать Шейд – тоже.

   Она наполнила два принесённых с собой бокала, пододвинув один к Римму. Тот присел, сделал глоток и едва не поперхнулся – лимонад в самом деле обладал странным и резким вкусом, не сказать, чтобы неприятным – скорее взрывным – и вызывал уютную теплоту внутри.

   – Кажется, ты избегаешь своей принцессы. Что-то случилось? Раньше ведь наоборот, искал её общества.

   Римм промолчал.

   – Это не моё дело, да?

   – Не то, чтобы...

   – Я же знаю, что не моё. Но всё как-то слишком заметно. Мне заметно, по крайней мере. А я существо наглое и беспринципное, – добавила Шейд каким-то не уживающимся со смыслом фразы тоном.

   – Не думаю, что мы с ней продолжим общение, – наконец выдавил Римм, когда молчание стало затягиваться. Голос приходилось контролировать, но он всё равно не звучал так, как хотелось – беспечно и равнодушно.

   – Вот как.

   Незаметно начала кружиться голова – Римм не придал этому значения, потому что ощущение было приятным. Мысли просветлели, а гравитация, кажется, уменьшилась – ему чудилось, что стоит оттолкнуться ногами – и всплывёшь над креслом, словно воздушный шарик. Сидящая напротив Шейд задумчиво улыбалась.

   – Не зря я заметила, что ты мрачный. Теперь причина ясна.

   – И любопытство снова залезло в норку?

   – Нет. Любопытство – оно такое, как помесь лисы и белки. На месте не сидит, всё время лазит там, куда лучше не совать острый нос.

   Бутылка забулькала, разливая по бокалам оставшийся лимонад.

   – Я как-то странно себя чувствую. Ты уверена, что туда не подмешано чего-нибудь лишнего?

   – А тебе плохо?

   – Нет.

   – Значит, ничего лишнего тоже нет.

   Римм покачал головой, и реальность качнулась вместе с ним. Ушли все тревоги и сожаления, мир стал уютным, весёлым местом, жить в котором легко и радостно.

   Шейд потянула его за руку.

   – Пойдём.

   – Куда?

   – Ко всем. Там песни поют.

   Он прислушался – со стороны галереи действительно долетал нестройный хор, горланящий что-то донельзя странное.

   – Пойдём, товарищ Шейд.

   Ноги оказались лёгкими и пружинящими.

   – Можно и по имени.

   – Что?

   – Шагай давай!

   А потом были свет и звук, и древние слова о стальных машинах, распеваемые сотней глоток, и калейдоскоп лиц, и танцы, движения которых напоминали рукопашную схватку, и коридоры – сначала светлые, а потом пустые и тёмные, и свежесть ночного воздуха, и гибкая фигура в кольце рук, и чьи-то мягкие губы, и чужое дыхание, и внезапная нежность... А потом наступила тьма.

   ***

   – Кое-кто чересчур шаловливый откопал старинные песни времён Искажения, и они начали распевать "Когда нас в бой пошлёт товарищ актор, и Атэрэнсис в бой нас поведёт".

   – Весьма воодушевляет.

   – Ты всегда страдал манией величия, а зря: после того, как Тайо устроил маленькую диверсию со своим "лимонадом", текст песни был ещё раз модифицирован – "Когда нас в бой пошлёт безумный актор, и Чёрный меч за горло нас возьмёт".

   – Расстрелять изменника.

   – Никак невозможно: он отправился искупать грехи кровью, подтачивая влияние Совета в социуме. Да и приведением экзекуторов и бодрое состояние мы тоже ему обязаны.

   – Вовремя, нечего сказать. Но ты тоже постаралась.

   – Мне очень стыдно. Правда.

   – Смотри на это проще. Ты лгала? Нет. Нарушала свободу воли? Нет. Значит, ты чиста и я отпускаю тебе все грехи. Они всё прекрасно понимают и благодарны тебе. Наши дети стали чуть-чуть взрослей.

   – Ты слишком легко отпускаешь грехи – свои и чужие. Не заиграешься?

   – В моей-то клетке? Да я пачками буду выдавать индульгенции, если это нам хоть как-то поможет.

   – Стоп. Получаем данные.

   На несколько секунд в командном центре воцарилась тишина, а потом Кинан доложила:

   – Противник идентифицирован. Оптические системы слежения выделили шестьдесят один однотипный объект. Максимальные линейные размеры – не более трёхсот метров, тепловая эмиссия слабая, соларная скорость – 42104 метра в секунду. Данному типу присвоен условный класс "крейсер". Предполагаемая цель – атака Ауры.

   – Анализ рисунка излучения?

   – Не дал значимых результатов. Тепловая эмиссия – 0.23 от стандартного уровня астроморфа. Радиообмен не зафиксирован. Холодные и мёртвые, актор.

   – Полагаешь, это дроны?

   – Практически уверена. До сих пор мы не сталкивались с какой-либо биологической активностью. Возможно, мы вообще имеем дело с ИИ либо автоматикой. Возможно, популяция чужих во вражеском флоте минимальна и они выполняют лишь функции координации на стратегическом уровне. Сейчас это не имеет значения.

   – В самом деле, не имеет. Враг сделал ход первым, и это нехорошо.

   – Корпус оповещён. Рубеж перехвата прежний – десять миллионов. Наряд сил – первая эскадра, сто одна ИАП в пилотируемом варианте. Номенклатура вооружений – полная.

   – Когда?

   – Через сто шестнадцать часов.

   – Ты можешь спрогнозировать потери?

   – Нет. Эта стычка абсолютно непредсказуема.

   Актор откинулся в кресле.

   – Тогда остаётся заняться тем, что мы умеем лучше всего – ждать.

   ***

   Сирены не удивляли уже никого. Бросок к ближайшей транспортной кабине, отмеченной виртуальными стрелками, был отработан до рефлекторного уровня. И предательский холод в животе – куда же без него? Ведь сейчас ты выплывешь из-под надёжной скорлупы Ауры в пустоту, которая просматривается на сотни миллионов километров, и будешь со всех сторон открыт для хищных ракет, гамма-лазеров или вовсе неведомых систем, имеющихся на вооружении у Чужих. И если умрёшь, то даже не успеешь этого осознать. Но страх на то и страх, чтобы иметь возможность его победить, не так ли? И пока твой страх не имеет над тобой власти, ты настоящий экзекутор, солдат последнего человечества.

   Резко смыкаются двери кабины, ты едва успеваешь занять нишу и попасть в объятья фиксаторов, как вагончик устремляется вниз, почти падает, потом тормозит и несётся куда-то уже по горизонтали – и во время всех этих манёвров ты представляешь пронизавшие толщу Ауры транспортные магистрали, по которым рывками движется транспорт со своим живым грузом.

   Тревожный будильник встряхнул Римма рано утром, ворвавшись в сумбурный сон наведённым нервным импульсом и адреналиновым толчком. Влезть в форму было делом секунд, и пока он длинными прыжками выбирался из маленького садика, в котором себя нашёл, память вытаскивала на поверхность события прошлой ночи. Лимонад. Странный вкус. Странное поведение... Алкоголь! Как можно было не додуматься сразу?! Древний, давно ликвидированный наркотик. Вот так подарок от ЭПГ... Разговор с Шейд, песни и танцы, а потом...

   Он едва не остановился, врезавшись в невидимую стену. Нет, нет, не останавливайся, беги! Но как... Как это случилось?! Ладно, в бездну все проблемы, поговорить с ней можно будет и потом. Потом, если они оба уцелеют в этой круговерти сирен, плывущих где-то в пространстве целей и буйстве высоких энергий, направляемых кем угодно, но только не им самим.

   С Юлей Шейд он лишь переглянулся на полётной палубе. Она мимолётно улыбнулась, сбрасывая комбинезон, и Римм покраснел, вспоминая, как держал в руках это тело. Ощущение стыда и теплоты, непривычное и запутанное, скользнуло тенью по его сознанию и тут же смылось подключением к астроморфу. Реальность пропала, сменённая сферой пустоты, в центре которой находился он, Римм Винтерблайт – вместе со своим огромным, разогретым термоядерной энергией телом.

   ***

   – Виндик! Эй, Виндик! Я хочу мороженое с клубничным сиропом!

   – Не капризничай.

   – Тебе жалко?!

   – Выиграем битву – получишь мороженое. Может, даже с сиропом.

   – А если не выиграем?!

   – А если не выиграем... Всё мороженое растает. Правда, будет печально?

   – Очень. Особенно сироп жалко. Ну, и себя немножко.

   – Говорит Арфа-1. Противник вошёл во внутреннее сенсорное поле эскадры. Продолжаю сближение.

   – Арфа-1, это "Аура". Атака по готовности. Повторяю, атака по готовности. Мы наблюдаем за вами.

   Пока сообщение летит к развёрнутой эскадре, пока придёт ответ – проходит целая вечность: почти минута. Её нечем заполнить – рисунок боя уже просчитан, любые импровизации – только на случай непредвиденных обстоятельств.

   – Говорит Арфа-1. Эскадра выходит на дистанцию эффективного огня через три тысячи секунд. Все платформы заняли места в построении. Полная готовность к открытию огня.

   Доклады строго обязательны: это ещё один контур защиты от случайности, вражеского потенциала по взлому вычислительных сетей и космического одиночества, которое испытывают люди, запертые в своих скорлупках-ИАП.

   Население укрыто в убежищах. Личный состав второй и третьей эскадр – на полётной палубе. ЭПГ и его специалисты – на постах согласно боевому расписанию. Аура сжалась, ощетинилась боевыми системами, выставив перед собой иглы астроморфов и прощупывая миллионы километров пространства всем арсеналом сенсоров. Первый настоящий бой – знаковый, обе стороны идут в него вслепую, почти ничего не зная о возможностях противника. Ещё десять минут – и станет ясно, жить людям в этой системе, или их просто сметут превосходящими технологиями странные, молчаливые чужаки.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю