Текст книги "Шпион в шелке (ЛП)"

Автор книги: Андреа Пикенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

  – Тем не менее, вам следует почаще покидать уютные пределы Хеннинг-холла. Важно знать, о чем идет речь ».

  Что-то в тоне друга прервало его размышления. «Что, черт возьми, это должно значить?»

  «Небольшой дружеский совет – вот и все». Осборн встал и подошел к камину. – Поскольку мы говорим правду, Джулиан, дело в том, что на днях лорд Линсли спрашивал меня о вас. Незаметно, конечно, но встал вопрос о лояльности королю и стране ».

  Граф почувствовал, как его челюсть напряглась. «Вы сомневаетесь в моей лояльности?»

  «Ни на мгновение».

  Киртланд медленно выдохнул. Осборн был его ближайшим другом. Возможно, его единственный друг. И хотя он никогда бы не признался в этом вслух, малейшее колебание заставило бы его остановиться.

  «Но при всей его внешней приветливости и предположительно второстепенном положении в министерстве я не недооцениваю влияние маркиза. Или его интеллект – во всех смыслах этого слова. Есть ли причина, по которой он может думать, что вы участвуете в какой-то интриге? »

  «Интрига?» Киртланд поморщился. «О, совершенно верно – я сговорился со своими овцами, чтобы загнать в угол английский рынок шерсти». Он протянул руку

  его волосы. «Если об этом забыли, я увольняюсь с действующей службы. Моя жизнь далеко не так интересна, как вы двое представляете.

  «Хм.» Смешок Осборна перешел в более серьезный звук. С озадаченным видом он остановился и поставил ботинок на крыло. «Признаюсь, это кажется странным. И все же я предлагаю вам позаботиться о деятельности и компании, которые вы собираетесь искать в городе.

  «Очень хорошо – не катать бочки с порохом по коридорам парламента или пить чай с маршалом Сулем».

  "Я не шучу. Старайтесь не отклоняться от обыденного. У вас уже есть репутация опасного человека. Тот, кто живет по своим правилам ».

  «А почему бы и нет? Правила Вежливого общества – не что иное, как набор напыщенных банальностей, произнесенных лицемерами ».

  «Черт возьми, Джулиан». Шлепок по мраморной каминной полке повторил яростную ругань. «Я пытаюсь помочь. Но вы отказываетесь защищать себя, ваша честь ».

  «Я не сделал ничего плохого. Именно полковник Хартланд выдал бесхребетное бесчестие, отказавшись выступить в поддержку моих действий. Отменив приказ генерала Дэримпла, я спас жизни своих людей, и если бы меня сотню раз предали военному трибуналу, я бы каждый раз принимал одно и то же решение ».

  «Я согласен с тем, что Хартленд поступил неправильно, отказавшись от своего обещания поддержки», – ответил Осборн. «Он должен был отстаивать твое решение, несмотря на гнев Дэримпла, а не оставить тебя в последний момент, чтобы ты принял на себя всю его тяжесть в одиночестве. Он был слаб и боялся за свое положение. Но факт в том, что небольшой компромисс с вашей стороны мог бы избежать всей уродливой истории ».

  «Я в мире с собой. Это все, что имеет значение ».

  «Ты?» Киртланд перевел взгляд на потрескивающие угли.

  «В отличие от страниц ваших книг, мир не черно-белый, а бесконечная палитра оттенков серого», – продолжил Осборн. «Все, что я говорю, это постарайтесь умерить свои высокие принципы. Не помешает держать при себе некоторые из наиболее откровенных мнений ».

  «Я… я постараюсь».

  Но в словах графа было мало убедительности. Ему никогда не приходилось так легко идти на компромисс, как другим. Возможно, поэтому он предпочитал жить одному.

  «Будьте уверены, что я усвоил урок», – пробормотал он. «В наши дни я не собираюсь создавать проблемы. Кроме тебя и членов Клуба позолоченных страниц, я не собираюсь общаться с кем-либо ». Он проследил замысловатый узор золотых инструментов на кожаном переплете. "Кровавый ад. Не то чтобы я мог обидеться, обсуждая художественные достоинства инкунабул с группой коллекционеров книг ».

  Ловкий поворот шпильки освободил последние несколько завитков пучка волос, позволив им упасть в искусном беспорядке.

  «Ты очень умеешь обращаться с руками, Роза». Сиена заметила эффект и позволила легкой улыбке. Пальцы служанки, хотя и маленькие и довольно короткие, обладали ловкой грацией. Несомненно, она одинаково умела обращаться с клинком или отмычкой, если потребуется.

  «Спасибо, миледи». Голос женщины был такой же резкой, как и ее движения.

  «Я не больше леди, чем ты», – пробормотала Сиена, смакуя иронию момента вместе с последним глотком черного кофе.

  «Лучше всего мы играем свои роли даже наедине». В словах не было эмоций. Это само по себе служило косвенным напоминанием о том, что любые личные привязанности могут только мешать выполнению их соответствующих обязанностей.

  Сиена понимающе кивнула. Договоренность, какой бы интимной она ни была, была исключительно для выполнения работы.

  Ее взгляд переместился на расписание, лежащее у нее на коленях, когда Роуз завершила работу над своим туалетом. Обзор путей побега с Обаном в десять, посыльный Линсли должен был доставить файлы министерства в полдень, поездка по Гайд-парку в модный час пяти ...

  Она отложила бумагу. «Вы можете сообщить Обану, что сегодня днем ​​он мне не понадобится для работы с лентами. Я сам провожу команду через все испытания ».

  «Как хотите, миледи».

  «И попроси его сделать цветной хлыст. Что-нибудь вроде шокирующего розового подойдет ".

  С его канареечно-желтым лаком, оттенком зеленого лайма обивки и соответствующими спицами колес, фаэтон с высоким окунем уже наверняка привлекал внимание. Но чем больше возмутительных излишеств она добавит к внешнему виду, тем лучше. Она хотела произвести неизгладимое впечатление.

  «Что касается личных препаратов, то немного золотой пудры, смешанной с пудрой для лица, создаст экзотическое сияние. Цвет губ должен быть темно-алым, с соответствующими перьями os trich для завершения прически ». Пока Сиена говорила, она мысленно отметила изменения, которые она хотела бы внести в свое каретное платье. «Можешь наложить шов, Роза?»

  «Быстро и аккуратно», – последовал незамедлительный ответ. «Я немного учился у одного из самых модных французских модистов в городе».

  Несомненно, за фактами скрывалась интригующая история, но, зная, что Роуз вряд ли будет приукрашивать какие-либо детали, Сиена просто пробормотала: «Отлично». Ее темные от цвета брови брови сходились в безупречную арку в виде крыла ворона. «Вот что я имею в виду…»

  Первая часть миссии, изложенная лордом Линсли, требовала от нее грандиозного входа в Общество. Но детали того, как совершить такой подвиг, были оставлены на ее усмотрение.

  Или, точнее, нескромность. Сиена хотела, чтобы глаза вылезли, когда она впервые скатилась по Роттен-Роу. А для того, чтобы вилять языками… Она уже выбрала свой псевдоним – Черный голубь, – и Обан позаботится о том, чтобы его часто повторяли по всему парку. К полуночи весь Лондон будет гудеть от новостей о новой красочной божьей коровке, поселившейся в Городе.

  Оттуда следующий ход должен пройти гладко ...

  Шесть имен. Файлы обеспечат более близкое знакомство с этими джентльменами. Но факты были лишь скелетом. Встреча лицом к лицу ничем не заменила истинного портрета. Больше можно было прочитать в мгновение ока, по дрожи нахмуренного взгляда, чем в пачке служебных записок. Слова, какими бы красноречивыми они ни были, могли сказать очень много. Нюансы пота, запаха, пронзительного от страха звука слишком часто терялись при переводе.

  Да, чем раньше она сама увидит, с кем и с чем столкнулась, тем лучше.

  Линсли не оставил сомнений в том, что время имело значение. Краткое письменное сообщение пришло на рассвете от самого маркиза. Разумеется, нарушение его правил, но то, что он объяснил, было неизбежным, учитывая серьезность ситуации.

  Ее миссия была еще важнее, чем раньше. Произошла новая кража. Письмо – откровенная оценка восточных союзников от царя, предназначенная только для глаз лорда Каслри – было украдено из личного сейфа военного министра. Если бы это было обнародовано, российский лидер был бы вынужден дистанцироваться от Англии, что имело бы катастрофические последствия для попыток остановить поход Наполеона в Пруссию и Польшу.

  Маркиз считал, что у предателя все еще была украденная депеша. Задача Сиены заключалась теперь не только в том, чтобы установить личность лорда-изгоя, но и в том, чтобы найти имперскую бумагу. Независимо от стоимости.

  «Зачем нам сейчас заниматься катанием в парке, если мы не можем сделать ничего, кроме спокойной прогулки», – проворчал граф.

  Он забыл, какое скопление конины и человечности заполнило широкую полосу уздечки, известную как «Гнилая дорога» в это время суток. Послеобеденная прогулка была для тонны ежедневным ритуалом.

  Как будто все модное общество собралось на южной окраине Гайд-парка, чтобы подышать закопченным воздухом и в последнюю очередь попасться на дыбы.

  «Смысл упражнения не в том, чтобы пролететь мимо в тумане вспотевших мышц и намыленной плоти, а в том, чтобы быть увиденным», – ответил Осборн. «Как вам хорошо известно».

  Киртланд произнес клятву.

  – И тише свой проклятый голос. Мы пытаемся улучшить ваш имидж, это достаточно сложная задача, чтобы не задеть уши вдовствующей герцогини Роксбургской ».

  «Я сомневаюсь, что она могла бы услышать отряд ругающихся гусар, если бы они проехали по ее заду…» Сдерживающий взгляд друга заставил его замолчать.

  Осборн кивнул троице прогуливающихся дам. «Попытайся улыбнуться, Джулиан», – пробормотал он уголком рта. «Графиня кланяется за пазуху с Салли Джерси. А поскольку ее дочери входят в Брачный магазин со скромным приданым, она будет склонна благосклонно отзываться о вас перед Драконом, если ее хоть немного подбодрить.

  Это наблюдение вызвало еще один неджентльменский комментарий, хотя этот Киртланд воздержался от произнесения вслух.

  «И посмотрите, есть Графтон и Стивенс».

  Граф неохотно кивнул своим бывшим армейским товарищам, когда Осборн поманил их.

  «Ты в городе на сезон, Киртланд?» – осведомился полковник Стивенс.

  «Я еще не определился со своими планами», – ответил граф.

  «Что ж, приходи однажды утром к Мэнтону, если хочешь избавиться от ржавчины со своих стрелковых навыков».

  «Ха!» Капитан Графтон хрипло рассмеялся. «Почему-то мне кажется, что Киртланд хорошо смазывает свой спусковой крючок».

  Хотя Графтон улыбнулся, графу показалось, что он уловил оттенок негодования. Он знал, что ряд его товарищей-офицеров думали, что он был наполовину взвинчен в столкновении с генералом Далримплом. Неважно, что Далримпл, которого его войска насмешливо называли «Вдовствующим», был отозван в Лондон вскоре после суда над графом и освобожден от его командования. Киртланд бросил вызов авторитету, и неповиновение было для военного ума гораздо более пугающим, чем некомпетентность. И гораздо опаснее вражеских пуль или лезвий.

  «Спасибо за приглашение, но вопреки предположению капитана, я не имею практики в боевых дисциплинах», – сказал граф. «Единственное оружие, которое я регулярно использую в наши дни, – это книжный нож».

  «Который, я мог бы добавить, ты выглядел готовым к тому, чтобы отрезать Графтону язык», – пробормотал Осборн, когда офицеры уехали, чтобы поприветствовать другую группу джентльменов.

  «Кто-то должен подрезать его до размеров. Он всегда обладал надутым чувством собственной значимости ».

  «Некоторые могут сказать то же самое о вас».

  Киртланд почувствовал, как его губы дернулись. «Туш».

  – Значит, ты должен мне штраф – постарайся не выглядеть таким скучным до конца поездки. Осборн стоял на стременах, пытаясь увидеть сквозь толпу. – Мне кажется, я вижу впереди баруш леди Хеффелин. Давай, тебе действительно понравится знакомство с ней. Несмотря на свой возраст, она сообразительна, и она отлично читает классику ...

  Внезапное волнение оборвало его слова. Высокий вздох был поглощен грохотом мужских аплодисментов.

  Все головы повернулись к Серпентину. Граф огляделся и увидел фаэтон высокого окуня, спускающегося по тропинке. Дело было не только в цвете – а

  ослепительно-желтый цвет – это привлекло его внимание, но тот факт, что водитель была статной женщиной, стояла, а не сидела на ящике. Ее пол невозможно было спутать, учитывая, что многое из этого было выставлено напоказ. Одетая в шокирующе низко вырезанную пену из шелка цвета шампанского, она держала поводья одной рукой в ​​зеленой перчатке, а другой размахивала розовым хлыстом. – Совершенно грамотно, – отметил он. Легкий взмах плети удерживал упряжку белоснежных жеребцов в идеальном шаге, несмотря на головокружительную скорость.

  Не только он и Осборн смотрели. Стая молодых оленей на лошадях соперничало с несколькими своими друзьями по учебным программам за лучшую точку обзора. В толчке одно из животных испугалось. Поднимаясь по своим следам, он рванулся вперед.

  Водитель, щегольский денди, потерял контроль над поводьями. Схватившись за сиденье, он сумел не упасть под колеса, но его пронзительные проклятия не замедлили безумный полет его команды.

  «Кровавый ад.» Киртланд видел, что невозможно предотвратить катастрофу. Две машины двигались по курсу столкновения, и у них оставалось не более миллиметра пространства для маневрирования. По одну сторону дорожки из гравия стояла группа детей и их няни, играющих в обручи. С другой – ряд близко посаженных вязов.

  Кто-то закричал. Дама упала в обморок. Граф приготовился к аварии. Расколотые колеса, раздавленные конечности… Но в последнюю секунду фаэтон повернул налево, затем резко направо – преднамеренный маневр, потребовавший железного кулака и стального нерва. Каким-то образом дама оставалась идеально сбалансированной, когда она опрокидывалась на одно колесо и проходила между бегущей из-под катушки вагонеткой и деревьями, оставаясь лишь в нескольких дюймах.

  Из толпы раздались аплодисменты. Подтвердив похвалы веселым салютом, дама поправила свое снаряжение и продолжила путь.

  «Боже, похоже, она снова кружит вокруг озера», – засмеялся Осборн.

  «Я знал человека в Итоне, чей семейный девиз был„ Удача любит смелых “. Возможно, эта дама – родственница. Он наблюдал, как ее развевающиеся шелка с золотой нитью исчезают за поворотом дорожки кареты. „Если бы я не видел своими глазами, как женщина совершает такой подвиг, я бы отверг все сообщения об этом инциденте как полную чушь. Или заблуждения неустойчивого ума “.

  «Как и я» Киртланд избавился от странного дурного предчувствия. «Мне тоже вспоминается старый афоризм: молния никогда не ударяет в одно и то же место дважды».

  «Имея в виду?»

  Граф покачал головой. "Неважно. Суть, скорее всего, потерялась бы при переводе ».

  «Восхитительно».

  «Изысканный. Абсолютно изысканно ».

  Официальное собрание «Клуба позолоченных страниц» еще не было объявлено по порядку, и пока они ждали прибытия остальных, Фицуильям, Данстер и Уинтроп просматривали некоторые предложения торговца раритетами на Бонд-стрит.

  Киртланд рано пришел в городской дом клуба и занимался изучением испанской Библии семнадцатого века.

  Однако, услышав комментарии, он отложил его и присоединился к трем другим членам клуба за главным демонстрационным столом.

  «Достаточно красивая гравюра», – пробормотал граф, наклоняясь для более внимательного изучения. «Но форма букв и детализация декоративных листьев аканта вряд ли необычны».

  «И эти груди…» Барон Фицуильям не обратил на него внимания. «Сочные, как идеально спелые дыни».

  Грудь? Киртланд прищурился и склонил голову. К сожалению, его зрение или слух были искажены, потому что форма оставалась ничем, кроме простого T.

  – Слюни сколько хочешь, Фитц. Маркиз Данстер поспешно усмехнулся. «Сомневаюсь, что вам предложат попробовать».

  Граф искоса взглянул на троицу и внезапно понял, что на распечатанной странице нет других глаз. «О чем ты, черт возьми, говоришь, Данстер?»

  «Новейший летающий самолет в городе».

  «Вчера вызвала большой резонанс при ее первом появлении в Гайд-парке», – добавил Фицуильям, небрежно тряся руками. В отличие от других, он был одет неофициально, свободный крой его пиджака отражал стиль, который сейчас моден в художественной одежде. Как будто для того, чтобы подчеркнуть слегка дерзкий образ, он носил длинные волнистые каштановые волосы, зачесанные назад со лба.

  «С такими перьями, что удивительного?» В ухмылке Данстера блеснули белые зубы. «Я никогда не видел такого прозрачного шелка».

  «Как волк, готовый съесть какой-нибудь лакомый кусок», – подумал Киртланд. Что было подходящим, поскольку маркиз имел репутацию гонца за женской плотью, а также за редкими книгами.

  Учитывая его богатство и классическую внешность, вероятно, ему не пришлось сильно беспокоиться. С его напомаженными светлыми волосами, зачесанными до сияющего блеска, и гладкой улыбкой, которая, казалось, была вылеплена из мрамора, он излучал высокомерие Адониса.

  «Шелк?» Лорд Уинтроп ухмыльнулся. В отличие от Данстера, он был невысоким и толстым, с темной острой бородой, придававшей ему вид распутного сатира. «С того места, где я стоял, не было похоже, что на этом восхитительном декольте было много прозрачной ткани или чего-то еще, затемняющего его».

  «Будем молиться, чтобы она не простудилась».

  «Я согрею ее достаточно скоро», – усмехнулся Уинтроп.

  "С чем? Этот дрянной придаток, который ты называешь своим членом? " – протянул Фицуильям. «А я, с другой стороны…»

  «Имейте еще меньше возможностей предложить таким, как„ Черный голубь “, – возразил Уинтроп. „Судя по тому, что говорит твоя нынешняя любовница, единственный способ увеличить член – это использовать увеличительное стекло“.

  «Если вы, джентльмены, хотите изучить тонкости анатомии, сходите на лекцию в Королевский медицинский колледж», – отрезал граф. «В противном случае, не возражаете, если мы сосредоточим наше внимание на теме типографики?»

  Непристойный смех сменился напряженным молчанием.

  «Люд, Киртланд, можно подумать, что единственное вещество, текущее по твоим венам, – это моча и чернила принтера…» Уинтроп подавил остаток своего возражения, и когда он отвернулся от света свечи, граф уловил вспышку страха на его лице.

  Его зубы сжались. Это правда, что у него был довольно вспыльчивый характер. Но, как и другие грани его характера, это, казалось, было преувеличено болтуном.

  Второй взгляд показал, что остальные тоже смотрят на него неуверенно. Они считали его угрозой? По правде говоря, даже после двух лет принадлежности к клубу, он очень мало знал о своих товарищах по команде, кроме того, что, как и он сам, все они обладали огромным богатством, августейшими родословными и интересом к редким книгам.

  Неужели Данстер на самом деле был грабителем, уложившим половину замужних женщин в тонну? Похоже, в его изящно точеных чертах было скрытое тщеславие, но граф знал достаточно хорошо, что яркий свет может исказить вид.

  А что с Фицуильямом? Говорят, что он был отличным козлом и метким стрелком, а также сочинял проникновенные стихи. Но и это граф знал только понаслышке.

  Уинтроп, знакомый еще со времен университета, был не такой уж пустой страницей. Киртланд воочию убедился в таланте другого человека

  для исторических исследований и архитектурных зарисовок. А также его пристрастие к тавернам. Тем не менее, он вряд ли мог утверждать, что дружит с этим парнем.

  Дело в том, что граф знал о древних философах больше, чем о своих современниках.

  Он отвернулся. Хотя всего несколько футов отделяли его от остальных, казалось, что они были разными мирами. Виноват он сам. Ему никогда не было легко быть частью непристойного товарищества, которое предпочитало большинство джентльменов.

  Выпивка, игры, созерцание новейших оперных танцоров – все занятия, которые считались привилегированным удовольствием, доводили его до смерти.

  Тем не менее, у них был общий интерес к книжному искусству. Вспомнив косвенное предупреждение Осборна об опасности изоляции, граф решил, что ему следует приложить больше усилий, чтобы вписаться в него.

  Он заставил мрачные губы расслабиться. «У меня все еще течет кровь по жилам, Уинтроп. Однако я не совсем понимаю, о чем идет речь. Есть стаи прекрасных самок, чьи милости продаются ».

  «А, но это птица другого пера», – заверил Данстер. Увидев скептическую ухмылку Киртланда, он поспешил добавить: «Вы бы видели, как она держит в руке кнут и ленты. Не моргнув глазом, погнал команду окровавленных жеребцов через многолюдный парк.

  «С таким прикосновением представьте себе ее доблесть, когда она сидит на единственном коне», – пробормотал Фицуильям.

  «Ха!» Уинтроп фыркнул. «Твое воображение настолько близко, насколько ты можешь подойти к этим изящным пальцам и длинным гибким ногам».

  «Никогда не видел ничего похожего на нее», – сказал Данстер. «Просто спросите остальных, когда они прибудут, не является ли она каким-то уникальным видом. В этих ярких безделушках и ярких шелках она выглядела как какая-то экзотическая райская птица ».

  «Послано с небес». Барон вздохнул.

  «Вы преувеличиваете ее очарование», – пробормотал Киртланд.

  «Я видел ее издалека, и, хотя нельзя отрицать, что она делает красочную черту, есть и другие наглые красотки, которые так же созрели для ощипывания».

  «Не только ее потрясающая внешность отличает Черного голубя. Это ее объявление.

  Граф ничего не мог с собой поделать. «Какое объявление?»

  «Как она намеревается выбрать защитника».

  «Обычно это работает наоборот, – сухо сказал он.

  «Не в этом случае», – ответил Данстер. «Она дала понять, что будет оценивать джентльменов, которые имеют право на рассмотрение, и огласить короткий список финалистов для своих услуг. После этого удачливые дьяволы пройдут личное собеседование, прежде чем она примет решение ».

  Скептицизм графа достиг новых высот. «Божья коровка может быть сильно удивлена. Готов поспорить, что деньги соблазнительнее, чем пара стройных… бедер ».

  Данстер погладил подбородок. «Вы думаете, она откажется от своего обещания и сдастся тому, кто предложит самую высокую цену?»

  Его губы скривились в сардонической улыбке. «Сколько вы знаете женщин, которые ценят принципы выше жадности?»

  Маркиз рассмеялся. «Черт, но ты прав, Киртланд. Возможно, я сделаю предложение, если только вы не планируете взять даму под свое крыло.

  «Я сомневаюсь, что она того стоит». На дальней стене мерцающие тени танцевали на картине с лежащей обнаженной натурой. Ее сладострастная улыбка играла в прятки с его взглядом, на мгновение манил, а затем исчезал в подмигивании тьмы. Глаза графа скользнули по мясистым изгибам, полные обещания удовольствия, а его собственное выражение лица превратилось в холодную жесткую линию. Женщина, которая может коснуться чего-то большего, чем мимолетная физическая потребность? Это была всего лишь иллюзия.

  «Есть множество красивых женщин, которые могут предложить физическое удовольствие гораздо дешевле», – закончил он.

  Прежде чем кто-либо из остальных успел сформулировать ответ, дверь распахнулась, и вошли два последних члена Клуба позолоченных пажей.

  «Простите наше опоздание». Виконт Леверит, старший в группе, направился прямо к подносу с духами на буфете. Знаток хорошего бренди и гравюры Дюрера, он быстро налил себе стакан. Но вместо того, чтобы смаковать его в своей обычной манере, он залпом выбросил его обратно. «Однако я уверяю вас, что объявление, которое мы представляем, более чем компенсирует задержку».

  Обычно спокойное лицо лорда Джадвина вспыхнуло от волнения. «Действительно, действительно. Просто подождите, пока не услышите новости! »

  "Какие? Голубь поселился в любовном гнезде? » – язвительно заметил Данстер.

  На мгновение сбитый с толку виконт поправил замысловатый узел своего галстука. Редко можно было увидеть его с такой складкой, которая неуместна, потому что он был стильным костюмером, который уделял пристальное внимание деталям.

  «Я не припомню, чтобы какие-либо орнитологические отпечатки стояли на повестке дня на этот вечер?»

  «Данстер имеет в виду птицу во плоти, – сказал граф.

  «О, новая шлюха». Леверитт отпустил ее, небрежно помахав рукой. «Там, откуда она родом, есть еще много всего».

  Киртланд почувствовал некоторое самодовольство, услышав, как громко эхом отозвались его собственные чувства.

  «Но во всей Англии есть только две Псалтыри святого Себастьяна. И мы только что узнали, что слухи верны! Герцог Маркуанд решил продать их на специальном частном аукционе ».

  По конечностям графа медленно, по спирали, разливалось тепло. Упоминание о плотских сокровищах оставило его равнодушным, но он давно жаждал этих рукописей. Сложив кончики пальцев вместе, он почти почувствовал гладкость древнего пергамента, бесконечно более соблазнительного, чем плоть любой куртизанки. И даже самые соблазнительные топазовые глаза бледнеют по сравнению с яркими, как драгоценные камни, тонами раскрашенных цветов. Да, женщины приходили и уходили, а искусство, вдохновленное вечной любовью и преданностью, сохранялось.

  Любовь. Слава богу, он не попал под это заклятие. Он приберег бы свои ласки для нарисованной страницы.

  «Вы еще не слышали об этом лучшего». Джадвин, готовый поделиться своим мнением об объявлении, вмешался: «Только очень небольшая, очень избранная группа коллекционеров имеет право участвовать в торгах».

  Он сделал паузу. «Но после нескольких бутылок лучшего портвейна Уайт представитель герцога согласился, что члены„ Позолоченной страницы “– среди тех, у кого есть деньги и знания, чтобы ценить такие сокровища. Нам удалось получить приглашение для всех шестерых из нас в замок Маркванд на продажу ».

  «Планируется домашняя вечеринка, две недели в дебрях Девона», – добавил Леверит.

  «Герцог настаивает на том, чтобы познакомиться с потенциальными покупателями, и каждый из них должен будет пройти частное собеседование. Похоже, в старости он стал немного эксцентричным и хочет, чтобы его книги попали в подходящий дом ».

  «Черт возьми, мы хотим заключить деловую сделку, а не обручение», – проворчал Уинтроп.

  «Какая разница?»

  Сардоническая шутка Данстера вызвала громкий смех. «Такая особая возможность требует тоста, не правда ли?» Он поднял свой стакан. Свет отражался от граненого кристалла, но для Киртланда блеск в его глазах был более ярким. «Пусть победит сильнейший».

  «Пока этот человек – я». Уинтроп сказал это легко, но жесткая линия его подбородка убедительно говорила о силе настроения.

  Смех быстро утих, когда джентльмены выпили.

  Сквозь водоворот бренди граф увидел, как остальные бросили взгляд на комнату. Его рука сжалась, граненое стекло покалывало в ладони. У каждого члена были свои причины, свои пристрастия к желанию получить такой приз. Теперь все это были улыбки, но, скрытые во всем блеске и блеске учтивости, у самых серьезных коллекционеров была и более темная сторона.

  Одержимость может привести к беспощадной конкуренции.

  Война. Несмотря на то, что он скривился, когда духи коснулись его языка, Киртланд знал, что назревает битва умов, и стратегии и тактика реального боя, вероятно, вступят в игру. С этого момента он не мог позволить себе ослабить бдительность. Нет, если он хотел иметь шанс на победу.

  «Поскольку время приближается к концу, возможно, нам следует продолжить программу сегодняшнего вечернего собрания». Именно Леверит предпринял попытку преодолеть неловкость момента. «Я попрошу Рашера принести фолиант с гравюрами Рафаэля, которые мой агент обнаружил во Флоренции. Вас ждет настоящее удовольствие, господа. Мало кто знает об эротическом творчестве художника. Еще меньше людей видели пример ».

  Ропот стал немного менее приглушенным, когда участники заняли свои места за столом. Несколько мгновений спустя в комнату вошел Рашер, дворецкий городского дома, в своей обычной ливрее с золотой тесьмой и напыщенной улыбкой. Он сделал вид, что развернул черную бархатную скатерть и положил поверх нее кожаный футляр, прежде чем уйти с низким поклоном.

  Киртланд закрыл книгу по формам букв. Хотя обычно он не проявлял интереса к просмотру графического секса, ему было умеренно любопытно посмотреть, как человек с талантом Рафаэля справится с этим предметом.

  Леверитт развязал ленты и вытащил первый из несвязанных отпечатков. «В сериале изображена богиня Диана, охваченная страстью к красивому сатиру. Вот и Охотница, сияющая в ...

  Дверь распахнулась без предупреждения.

  «Проклятье, Рашер, ты знаешь правила клуба! Нас никогда не должны прерывать посреди…

  На этот раз его слова оборвал шок, а не гнев.

  «Да, это ужасно непослушно вторгаться». Очерченный в свете бра в коридоре, силуэт казался более призрачным, чем человеческий. Но знойный голос был явно женским. Как и руки, изобразившие извилистый салют. «Но с другой стороны, я никогда не обращал особого внимания на правила».

  Киртланд наблюдал, как дама сняла пару черных перчаток до локтя и позволила им упасть на пол. Мягкий свист кожи был отражен в коллективном вдохе. Объемный плащ скрывал ее лицо и фигуру, но когда она скользила по ковру, пара золотых туфель вылетела из-под оборчатого подола, оставляя за собой след искр.

  «Надеюсь, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам на короткое время».

  «Э…» Леверит, казалось, с большим трудом мог восстановить голос.

  Видя, что никто другой не способен говорить, граф взял на себя ответственность за ситуацию. «Боюсь, вы попали не в то место, мадам. Это частная встреча коллекционеров книг ».

  «О, нет никакой ошибки, сэр». Она повернулась к нему лицом.

  Как будто освещенные внутренним огнем, два сияющих янтарных шара выглядывали из закрытых теней. Ее взгляд задержался на его взгляде всего на мгновение, прежде чем перейти к гравюре Рафаэля.

  В этом мимолетном взгляде было что-то такое, что вызывало странные ощущения. Вспышка признания? Его ладони покалывались, когда ее пальцы поглаживали темную шерсть ее плаща. Конечно, абсурдно было представить, что он видел эти глаза, эти руки раньше.

  «Это же„ Клуб позолоченных страниц “, не так ли?»

  Киртланд кивнул.

  «Тогда я попал в нужное место». Взмахнув головой, она откинула складки ткани, открыв искусно устроенный ворона.

  локоны, увенчанные нежным венком из лавровых листьев.

  Даже граф почувствовал, как воздух вырывается из его легких. Стиль был идентичен гравюре, лежащей перед Левериттом, вплоть до последних волос.

  – Будь я проклят, – пробормотал Данстер.

  «Пойдемте, сэр», – сказала дама. «Не говори мне, что ты беспокоишься о состоянии своей души, когда плотские удовольствия близки».

  Граф был не единственным, кто внезапно узнал дерзкого водителя фаэтона.