Текст книги "Тропа Кайманова"

Автор книги: Анатолий Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ПРОРЫВ

Дверь канцелярии открылась. Кайманова окликнул Самохин:

– Яша, зайди...

В канцелярии полковник Артамонов, бледный, сосредоточенный, с телефонной трубкой возле уха, слушал чье-то донесение.

В мембране взволнованный голос торопливо рубил фразы, словно передавал текст радиограммы.

– Понял вас, – сказал полковник. – Дежурный! Коммутатор!.. Дайте мне капитана Рыжакова...

Через некоторое время в трубке раздалось:

– Капитан Рыжаков слушает.

– Маневренную группу под командой Галиева срочно вышли в район старого кирпичного завода. Есть подозрение, что где-то там выброшен парашютный десант. Да, на стыке песков и гор... Что?.. Лошадей угнали? Шесть штук?.. Обнаружил пастух Абзал?.. Очень может быть... Выясни, кто угнал, и доложи!.. Да, да, пусть Галиев каждый час докладывает по радио... Высылаю авиаразведку, хотя вряд ли она что обнаружит. Десант выброшен ночью. Наверняка они успели замаскироваться в горах...

Артамонов положил трубку, остановился перед картой европейской части Союза, перечеркнутой красным шнуром, обозначавшим линию фронта. Этот шнур в районе Сталинграда полукольцом подходил к Волге, широким языком продвинулся на Кавказ.

Полковник ткнул карандашом в карту.

– Из штаба округа передали, – сказал он, – пограннаряды засекли нарушение границы самолетом на участке нашего отряда. Предполагается парашютный десант в направлении старого завода в песках, там, где к отрогам гор подходят Каракумы. Вполне понятно, что привлекло сюда врагов: поток воинских грузов, шоссе, железнодорожный мост. На разъездах – боеприпасы, оборудование эвакуированных заводов.

Внезапная догадка осенила Якова:

– А если лошади для парашютистов?..

– Не исключено. Десант с грузом. Наверняка взрывчатка. Придется, Яков Григорьевич, поручить этот поиск тебе и Амангельды. Для такого дела нужны опытные следопыты. Начните со следов лошадей... Шутка сказать, десант в погранзоне. Сколько их? Точно ли, что всего два человека? Что им здесь надо?..

Словно в ответ на эти вопросы раздался резкий телефонный звонок.

Начальник отряда снял трубку.

– Так... Где, говоришь?.. Только что?.. – Голос полковника стал глухим и тревожным. – Капитана Рыжакова мне... Немедленно... Рыжаков?.. Все резервы на участок заставы Аяк-Кала. Застава ведет бой с конной бандой. Идут на прорыв...

Яков почувствовал, как его словно током ударило: в район заставы Аяк-Кала выехала Светлана вместе с техником-интендантом второго ранга Ковтуном...

– Дайте штаб отряда, – продолжал распоряжаться Артамонов. Передав необходимые указания, он приказал: – Андрей Петрович, поднимай по тревоге личный состав своего поста. Выбрасывай заслоном на второй рубеж заставы Аяк-Кала. Задача – не подпустить бандитов к станции Аргван-Тепе... Едем!.. Тимошин!.. Остаетесь на Лоук-Секире по-прежнему комендантом до особого распоряжения. Комендатуру перевести на усиленную... Яков Григорьевич, со мной на Аяк-Кала. Андрей Петрович, к себе... Позвони-ка своим, что выезжаешь...

Самохин попросил дежурного связать его с постом.

– Самый старший начальник у меня, – сказал он Якову, – исполняющий обязанности старшины сержант Белоусов...

– Есть у тебя и фронтовики, – постарался успокоить его Яков, отлично понимая, насколько трудно сдерживать натиск оголтелой банды не то что сержанту, опытному офицеру, особенно с такими малочисленными и необстрелянными солдатами, как на посту Аргван-Тепе.

– Белоусов! – дозвонившись до своего воинства, скомандовал Андрей. – На участке Аяк-Кала прорвалась банда. До моего прибытия вы – старший. Заместитель – сержант Чекалин. Командиры отделений – ефрейторы Головко и Чердаков, два брата Охрименко... Четырьмя отделениями и двумя пулеметными расчетами занять оборонительный рубеж к юго-востоку от станции. Задача – не подпустить банду к поселку и станции. Я выезжаю к вам немедленно.

– Поехали! – скомандовал полковник.

Все трое вышли из помещения комендатуры, заняли места в машине, помчались к перевалу. Через некоторое время Андрей пересел в попутную полуторку, направился ко второму рубежу своего оперпоста. Полковник и Яков поехали дальше, к Аяк-Кала, откуда все громче доносилась ружейная и пулеметная стрельба.

Второй рубеж, на который Самохин приказал выйти своим солдатам с задачей не подпустить банду к железнодорожной станции Аргван-Тепе, – это вершины сопок и перевалов предгорья. За ними начиналась полупустыня, незаметно переходящая в бескрайние пески.

Пропетляв между сопками, машина, на которой ехал Андрей, остановилась в низине, где были привязаны в укрытии лошади.

Самохин бегом поднялся на гребень сопки, там, рассредоточившись за камнями, заняли позицию его солдаты.

Отсюда хорошо видны станция и протянувшиеся вдоль железнодорожной линии разъезды: ближайший – в двух километрах, следующий – километрах в десяти.

К Самохину подбежал сержант Белоусов.

– Товарищ капитан! – крикнул, он. – Банда! Идет на нас!..

Андрей и сам видел, как из широкого ущелья вырвались десятка полтора всадников в тельпеках и халатах, карьером помчались к станции Аргван-Тепе.

Самохин мгновенно оценил обстановку: еще можно успеть проехать низиной так, чтобы отсечь банде отступление к границе и ударить ей в тыл из пулемета.

– Первый пулеметный расчет в машину! – крикнул Андрей. – Белоусов, вы старший! Занимаете с отделением Головко огневой рубеж вон на той сопке. Как только бандиты поравняются с белым камнем, пропускаете их и открываете огонь. Задача – не дать банде повернуть обратно к границе, не пустить ее к станции Аргван-Тепе.

Белоусов подхватил карабин, устремился по склону к полуторке, куда уже побежали с ручным пулеметом п дисками солдаты.

Едва они заняли намеченное Андреем укрытие и установили на сопке пулемет, внизу, примерно в километре от позиции оперпоста, показались скачущие во весь опор бандиты.

– Огонь! – скомандовал Андрей.

Ударил залп. Короткими очередями торопливо застрочил пулемет. Вот заговорил и пулемет Белоусова, и в ту же минуту Самохин увидел, как из ущелья вслед за бандитами, стреляя на полном скаку из карабинов, вынеслась небольшая группа пограничников. Долетели приглушенные расстоянием крики, сухая трескотня выстрелов, лошадиное ржание.

– Отставить огонь! – крикнул Андрей. Еще несколько минут – и под пули могли попасть преследовавшие бандитов пограничники. – Отделение Чердакова и пулеметный расчет остаются на месте. Задача – блокировать подходы к станции. Остальные – по ко-о-о-оням! Клинки к бо-о-ою-у-у!

Андрей мчался вслед за бандитами впереди своего небольшого отряда, оглядываясь, видел напряженные, встревоженные и вместе с тем решительные лица солдат, с удовлетворением отмечая, что ни у кого не находил и признаков страха или неуверенности.

Но что это? Мчавшиеся впереди в полукилометре бандиты, едва вырвались из предгорий на открытое место, веером бросились врассыпную. Часть из них все-таки попыталась прорваться к станции, но, встреченная залповым и пулеметным огнем группы Чекалина, также рассыпалась по равнине.

Все дальше и дальше к горизонту уходили отдельные всадники, превращаясь в точки, едва различимые на фоне вечерней зари. Преследовать их не было смысла.

Главную задачу солдаты Андрея выполнили: отрезали банде обратный путь к границе, не пустили ее к железнодорожной станции. Теперь предстояло вылавливать бандитов в пустыне. А их там и без того предостаточно. Скорее всего, на это и рассчитывали прорвавшиеся бандиты, уходя в бескрайние пески. Зачем? С какой задачей? Этого пока никто не мог сказать.

– Радисты, ко мне! – скомандовал Самохин и, когда те, спешившись, развернули рацию, приказал: – Свяжитесь с начальником отряда.

Через минуту радист передал Андрею наушники.

– «Звезда», я – «Планета», как слышите? Вас слышу хорошо. Прием.

– Говорит двадцать второй... Доложите восьмому: банда в районе второго рубежа поста Аргван-Тепе применила маневр «веер» и ушла в пустыню...

– Одну минуту...

В наушниках лишь потрескивание далеких грозовых разрядов да еле слышное пиликанье морзянки.

– С вами будет говорить восьмой, – неожиданно громко сказал радист.

– Андрей Петрович? – раздался в наушниках усталый глухой голос, Андрей с трудом узнал в говорившем полковника Артамонова. – Оставь на втором рубеже отделение, остальных отправь на охрану станции, сам с небольшой группой в два-три человека поезжай на заставу Аяк-Кала... По ее правому флангу прошла банда Клычхана... Его узнали... Убиты... – Полковник сделал паузу. – Убиты техник-интендант второго ранга Ковтун, старшина заставы Лымарчук, солдаты Шагурин, Крячко.

Андрей молчал.

Полковник понял его, негромко повторил:

– Да, Андрей Петрович, бандиты убили четырех наших товарищей и среди них веселого человека – Ивана Ковтуна. Нанесло их, сволочей, как раз в ту лощину, где Лымарчук и Ковтун заняли пулеметную ячейку. Погибли оба... На заставе нет ни одного офицера. Придется тебе подъехать туда, распорядиться... Кайманову я поручил поиск...

– А банда, товарищ полковник? В преследование пошло не больше взвода...

– Преследователям дан «отбой». Командование выслало авиаразведку, но вряд ли она до утра что-нибудь увидит: в черной тени барханов и слонов можно упрятать, не то что лошадей. Рассчитали точно... Банду еще предстоит найти и уничтожить...

– Товарищ восьмой... А как же?..

– А вот так, дорогой Андрей Петрович... Горе какое... – Голос Акима Петровича пресекся. – И не на фронте, а только в Аяк-Кала потери – четыре человека... Поезжай, родной...

Отправив отделение под командой Чекалина на охрану станции, а остальных во главе с братьями Охрименко – на Аргван-Тепе, Самохин с двумя солдатами размашистой рысью направился по горной дороге к заставе Аяк-Кала.

Теперь сомнений не было, что происшествия с Каймановым в ауле Карагач и крепости Змухшир, десант парашютистов и прорыв банды Клычхана – это части единого, тщательно продуманного плана Мордовцева, Клычхана и их хозяев. Они наверняка узнали, что на Даугане нет ни Рыжакова, ни Самохина, ни Кайманова, установили отсутствие следопытов Амангельды, Барата, Лаллыкхана. Однако через Дауган Клычхан не пошел: выбрал участок ослабленной заставы Аяк-Кала, где и строевого офицера-то не было, а техник-интендант Ковтун только прибыл туда, не знал ни людей, ни участка.

Наметили прорыв там, где узкий горный район сразу переходил в степь, за которой на сотни километров протянулась пустыня, где сходятся дороги, по которым скорее и проще кавалерийскому отряду можно вырваться из гор на равнину, а «веером» сбить со следа любую погоню.

Зачем пришла банда? Какая связь между ней и затаившимися в горах парашютистами, для которых – теперь это было ясно – кто-то украл шесть колхозных лошадей?

Андрей и его бойцы прибыли на заставу Аяк-Кала, когда убитых уже увезли, а раненых перевязали. Не было здесь также ни полковника, ни Якова Кайманова.

Встретил Самохина сержант с забинтованной головой, от ранения и контузии говоривший с большим трудом.

Андрей и сам видел, банда промчалась, как орда Чингисхана: сухая земля всюду вытоптана, поковыряна оспинами взрывов мин и гранат.

Он прошел в помещение заставы, вызвал по телефону свой оперпост.

– Дежурный по оперативному погранпосту ефрейтор Охрименко Петр слушает! – раздалось в телефоне.

– Говорит капитан Самохин... – Андрей с трудом перевел дух, почувствовав страшную нервную усталость. Но верил он, не мог поверить, что нет в живых ни Ковтуна, ни старшины-сверхсрочника Лымарчука, ни еще двух молодых солдат, совсем недавно прибывших служить на границу.

– Слушаю вас, товарищ капитан... – с недоумением повторил Охрименко.

– Вот и слушай внимательно, – негромко сказал Самохин. – Я на заставе Аяк-Кала. Группа Чекалина охраняет станцию. Белоусов с нарядом остался на втором рубеже. До моего возвращения на Аргван-Тепе будешь за меня. Понял? За начальника оперпоста. Несешь полную ответственность за все, что там произойдет, пока я здесь. Всех, кто в наличии, расставь на посты по боевому расчету номер один.

– Есть, товарищ капитан, все будет сделано, не сомневайтесь, товарищ капитан. Что там, на Аяк-Кала? Говорят, есть убитые и раненые?

– К сожалению, правильно говорят, – ответил Андрей, сам подумал: «Пусть только что прогремевший скоротечный бой с бандой прорвавшегося в пески Клычхана всего лишь стычка, эпизод по сравнению с грандиозными боями, проходившими на Сталинградском фронте, но это – тоже бой, в котором геройски встретили смерть техник-интендант Ковтун – веселый человек, любивший пошутить, старшина заставы и молодые новобранцы, толком не знавшие службы...»

Это было боевое крещение и для солдат оперпоста, может быть впервые в жизни осознавших себя воинами...

В кузове полуторки ехали Яков, Абзал, несколько солдат и сержант Усманов – инструктор с собакой.

У мостка на обочине дороги стали видны отпечатки лошадиных копыт. Яков постучал по кабине ладонью. Машина остановилась.

– Проверьте речку в обе стороны, нет ли следов по берегам, – сказал он инструктору.

Усманов и один из солдат спрыгнули на землю. Вслед за ними – повизгивавшая от нетерпения собака.

– Альма! След!..

Удерживая Альму на поводке, Усманов и солдат побежали вдоль реки в сторону от дороги.

Машина двинулась дальше.

Абзал, оставаясь в кузове у кабины, внимательно осматривался.

«Вот за кем нужен глаз да глаз, – невольно подумал Яков. – В пустыне прячутся Флегонт и Аббас-Кули. К ним идет Клычхан... Где-то в предгорьях Копет-Дага сброшены парашютисты. Всем этим группам надо или сходиться вместе или скоординировать свои действия. Какие? Ясно одно, что и Клычхану и Мордовцеву нужны разведка и связь, точная информация о расположении наших нарядов, а в скором времени понадобится и проводник. Кого, как не Абзала, «человека с той стороны», заложившего брата и таких калтаманов, как Ниязбеков, Яздан Шасов, попытаются они заполучить?.. Наверняка уже сейчас кого-нибудь к нему направили. Будут искать связь...»

– Товарищ капитан, – окликнул Кайманова Абзал. – Я думаю, надо подальше проверить берега. Может, воры погнали лошадей прямо по воде.

– От дороги к речке нет следов, – ответил Яков.

– Наверняка будут, – возразил Абзал. – Больше некуда их увести...

– Раньше ты не очень уверенно меня товарищем называл, – заметил Яков.

– Считал, что не имею права, – не сразу ответил Абзал.

– А сейчас?..

– А сейчас, когда война, в неуверенного стреляют с обеих сторон. Из заключения вернулся, сказал себе: с Клычханом больше не пойду. У него уж точно под пулями лягу...

– А теперь он сам сюда пришел. Так, что ли?.. А если так, будь уверен, кого-нибудь к тебе обязательно подошлет.

– Уже подсылал...

– Кого же? Вот это новость!

– Тангры-Берды приходил, сказал, жди, хозяин еще помнит, что ты на белом свете зажился, своих продавал...

– А почему не задержал Тангры-Берды? Почему нам не сказал?

– Как задержишь? У него – маузер, у меня – ничего. А сказать сразу сказал. Тебя тогда на Даугане не было, коменданту Ястребилову говорил...

Яков внимательно посмотрел на Абзала. По лицу пастуха нетрудно было понять, что ему известны отношения Якова с бывшим комендантом.

– К тебе наверняка еще придут, – сказал Яков. – Клычхановских бандитов вон сколько распугали...

– Знаю, что придут...

– Ну и что ты надумал?

– А ничего... На то ты и капитан, чтобы за нас, рядовых, думать... Вот, понимаешь, – безо всякого перехода продолжал он, – плохо у нас с сапожной мастерской. Как Ахмета на фронт забрали, сапоги починить некому. Пришлось самому косячки подбивать...

Абзал поднял ногу, затем другую, показывая подметки и каблуки недавно отремонтированных сапог.

– Да и гвоздей не хватило, – говорил он. – Видишь, на одном косячке четыре гвоздика, на другом – только три... Ты, что ли, притчу о семи гвоздиках рассказывал? Когда по ним нарушителя поймали...

– Загадки загадываешь, Абзал-ака? – пристально глядя на него, спросил Яков.

– На то ты и комендант, чтобы отгадывать. Только какие загадки, когда свои следы сам показываю.

– А гвоздики почему не до конца забил? – спросил Яков.

– Чтоб на камнях не оскальзываться. Чиркнешь по камню, тоже ведь след остается.

– Ладно, разберемся, что к чему, – сказал Яков.

«А не двойную ли игру затеял Абзал? – подумал он. – Тогда зачем этот разговор о косячках? Не зря же он подметки свои показывает?»

– Давай вспомним наш с тобой уговор, – сказал Яков вслух. – Надо будет, чтобы я или Галиев срочно тебя нашли, повесишь на дувале кошары какую-нибудь кошму...

– Память у меня хорошая, Ёшка. Этот разговор я на всю жизнь запомнил, – ответил Абзал.

Машина остановилась у широкой полосы сыпучки, пересекавшей дорогу. Песок был так изрыт, что разобраться, какие на нем следы, не представлялось возможным.

– Колхозное стадо гнали для фронта, – заметил Абзал. – Считай, половину овец из моей отары забрали. Вон сколько следов! И конских, и коровьих, и овечьих, даже ишачьих... Попробуй разберись!..

– Насчет лошадей разберемся, – сказал Кайманов. – Можно спросить на разъезде, не грузили ли их в вагоны для отправки на фронт.

– До разъезда кони могли своим ходом дойти, – проговорил Абзал.

– Тоже правильно, – согласился Яков.

Через каких-нибудь десять – пятнадцать минут они подъехали к железнодорожной станции, одной из тех, что возникли в голой степи во время войны.

На запасной ветке разгружался, видимо, прибывший прямо с фронта, изрешеченный пулями и осколками санитарный поезд.

Врачи, сестры, санитары в белых халатах несли раненых на носилках, помогали выбираться из вагонов ходячим, усаживали их на телеги, в крытые брезентом машины.

Яков почувствовал, как отлегло от сердца, когда увидел распоряжавшуюся возле одного из вагонов Светлану; он считал, что Светлана осталась с Ковтуном на заставе Аяк-Кала...

Кайманов издали помахал Светлане рукой, то же сделали Абзал и пограничники. Она увидела их, сдержанно ответила, снова обернулась к вагону, из которого выгружали раненых. За выгрузкой наблюдал и дежурный по станции.

Тут же, на разъезде, толпились жители ближайших аулов и поселков, между вагонами, высматривая своих, шныряли любопытные мальчишки, слышались возгласы, причитания.

Якову так захотелось спрыгнуть на землю, подойти к Светлане и поговорить с ней, что он готов был постучать по кабине, чтобы уехать от соблазна, но раздался насмешливый голос Абзала:

– Счастливый ты, Ёшка. Ехал по делу, а встретил докторшу...

– Скажешь, докторша здесь без дела? – трезвея, парировал Яков.

– Я так не говорил. Я не о ней, о тебе...

«А этот пастух вовсе не прост, – невольно подумал Яков. – Уж не провокация ли опять: поехал Кайманов ловить бандитов, а попал на свидание с милой... Еще одно дело пришьют...»

– Разворачивайся, – приказал он шоферу, – сейчас обратно поедем. – Яков спрыгнул на землю, узнал у дежурного, что никаких лошадей с разъезда не отправляли, подошел к Светлане, остановился, не зная, с чего начать разговор.

Светлана еще больше похудела и осунулась. Вскинув на него измученные глаза, негромко проговорила:

– Слава богу, жив! Я уж тут все передумала...

– С чего это мне не быть живым? – сразу обретя равновесие, спросил Кайманов.

– Разное болтают...

– А ты слушаешь? Врачу вроде бы негоже слухами пользоваться.

– Да ведь банды... Одну не выловили, другая, говорят, прорвалась.

– Видишь, как хорошо ты осведомлена, – спокойно заметил Яков. – Нам бы так...

– Ты все шутишь...

Кайманов не ответил. Он, не отрывая глаз, рассматривал бледное, утомленное лицо любимой. Якову так хотелось обнять ее, прижать к себе, что руки сами потянулись к Светлане, заставив ее, усмехнувшись, едва заметно отстраниться, покачать головой.

– Хотел спросить, – хриплым от волнения голосом сказал Яков. – Из наших дауганских никто не вернулся?

– Нет, Яша, никто... Сегодня будем принимать еще один санпоезд, может, там... Раненых много, очень много, едва справляемся...

Послышался гудок автомобиля. Водитель полуторки то ли случайно, то ли из зависти нажал сигнал.

Яков обернулся. Абзал коротко махнул ему рукой. Больше нельзя было оставаться возле вагонов.

– Береги себя, Света. Обо мне не беспокойся, – уже на ходу сказал Яков, не подозревая, что его совет окажется по иронии судьбы пророческим.

– Ты хоть изредка появляйся, – ответила Светлана. Она еще что-то сказала, но Яков не расслышал. Вскочив в кузов, скомандовал:

– Поехали обратно!.. – Обращаясь к Абзалу, добавил: – Никаких лошадей они не отправляли, принимали раненых. Еще эшелон ждут...

Тревога все больше охватывала Якова: парашютисты-десантники скрывались неизвестно где, никто не знал, какое у них задание. Флегонт и Аббас-Кули затаились в песках. Теперь через границу прорвался Клычхан. Обстановка на участке отряда за последнее время стала не лучше, а хуже. И самое печальное, – не удержав банду, четырех человек потеряли.

Машина мчалась к предгорьям Копет-Дага. Яков стоял рядом с Абзалом в кузове и раздумывал о том, что вот и еще раз ему довелось навестить родной Дауган. Стоило произойти здесь ЧП – и его снова вернули в те места, где он вырос, где знал каждую тропинку, каждый камень. А от тех нескольких слов, какими они обменялись со Светланой, на душе стало теплее и даже появилась уверенность, что все будет хорошо, что поиск закончится успешно, что враги будут разгромлены, а главари их задержаны и доставлены в штаб.

Судя по внешним признакам, командование уже приняло меры, чтобы блокировать и локализовать в определенном районе прорвавшуюся банду.

Из кузова машины было видно, как в разных местах по серпантинам горных дорог ползли военные грузовики. Кое-где у выходов из ущелий они останавливались, на дорогу спрыгивали солдаты.

В другой стороне по тропе шла группа вооруженных людей в гражданской одежде. Старший подал сигнал. Все замаскировались в камнях... Небольшой отряд в милицейской форме рассредоточился на окраине поселка. Командир взмахом руки направлял в укрытие по два-три человека.

Промчался вдоль шоссе кавалерийский взвод в форме внутренних войск.

Высоко в горах пробирались по карнизу верховые в тельпеках, с винтовками за плечами.

– А вон наши, дауганские, – заметив, куда смотрит Яков, проговорил Абзал.

– Да ведь все больше аксакалы...

Абзал не успел ответить: из-за поворота дороги показалась спускающаяся со склона горы овечья отара. Два загорелых подпаска с собаками гнали ее. Увидев машину и, видимо, узнав Абзала, они остановились, дожидаясь своего старшего чабана.

– Вот я и дома, – проговорил Абзал. – Пойду... Если что увижу, сообщу.

– Буду ждать...