Текст книги "О моём перерождении в сына крестьянского 1 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Наговорить можно много чего, а без испытания на зачистку тебя никто не возьмёт.

– Тогда испытывай, да пойдём. У меня ещё наверху дела не доделаны.

– О, какой важный господин до нас снизошёл! Может, лучше сразу...

– Крюк.

Одного слова стоящей за спиной шатена тёмно-рыжей девчонки хватило, чтобы тот осёкся. Насчёт самого старшего в тройке я, пожалуй, дал маху. То есть по возрасту-то этот самый Крюк и впрямь обходил своих напарников: рыжей вряд ли давно исполнилось пятнадцать, а молчаливый, тощий, наголо бритый пацан смотрелся и того моложе – но вот в лидерах явно ходила девица. Харизмы судьба ей отсыпала щедро, да и мудростью, похоже, не обидела. Если чисто о параметрах говорить. О жребии.

– Третий круг – это уже серьёзно, – сказала она хрипловатым, как бы немного простуженным, но всё же приятного тембра голосом. Была бы постарше – сказал, что сексуальным. – Мага, умеющего плести такие чары, злить глупо. Но и поверить в такое непросто.

– Верить я не предлагаю. Но легко могу продемонстрировать что-нибудь соответствующее.

– И что же?

– Ну... за той стеной ничего важного нет? Отлично. Тогда вот.

Находились мы, как уже сказано, в подземелье. Точнее, в продолговатом зале, вырубленном на глубине метров так десяти в мягком рыжеватом сланце: одной из важнейших причин, почему под столицей так много всяких ходов, штреков, шахт и тоннелей. Учтённых и нет.

Копать легко. Чай, это не гранит сверлить да базальт долбить.

Я повёл поднятой рукой, почти не шевеля предплечьем и делая резкие секущие жесты одной лишь кистью (в чём вообще-то нет нужды, но безмолвное и безжестовое чародейство выглядело бы излишне круто), и в стене с хрустящим треском образовались четыре параллельные щели. Каждая длиной в пол-ладони, шириной в полпальца и достаточно глубокая, чтобы в свете малых осветительных шаров, закреплённых у нас на поясах, казаться бездонной.

– Чары называются Мистический Заряд, – сообщил я. – Формально нулевой круг, но накачка до второго круга, помимо роста размеров каждого заряда, значительно усиливает проникающий эффект. Третий класс защиты такое не остановит, да и четвёртый долго не простоит. Множественность атаки выводит её на третий круг.

В переводе на обычный язык: я только что продемонстрировал, что могу разделать на кровавые лоскуты воина в полных латах. Даже четырёх таких воинов сразу, если латы не зачарованы. И, само собой, если сами воины не особо сильны да опытны.

Шатен проникся. И побледнел.

Да, магия третьего круга – это не шуточки. Владеющий чем-то подобным – примерно как в моём первом мире боец со штурмовой винтовкой (или даже реактивным пехотным огнемётом... если атакующие чары творит не Наблюдатель вроде меня, а мощный Сотрясатель, у которого перекос в энергию). Разница между магом и бойцом в том, что эту «винтовку» нельзя отнять. И боеприпас у мага восстанавливается, причём у Сотрясателей – сам собой и весьма быстро.

Я на свою атаку не потратил и пятой части резерва, кстати. Но сделаю вид, что слил половину.

– Как скоро сможешь повторить? – спросила рыжая.

– Повторить – хоть сейчас. И не одиночный Мистический Заряд, а всю серию. Но вот возместить потраченные силы... если хорошо сосредоточусь, то за сорок вдохов. – Снова преуменьшение. Но я не намерен выдавать не только полный объём резерва, но и насколько хорош мой контроль. – Или сорок пять.

– А если надо восстанавливаться на бегу?

– Тогда дольше. Если надо драпать так быстро, что без ускоряющих чар никак, то может выйти и так, что расход окажется выше пополнения.

– Откровенно.

– Ну так Лидеру надо знать, кто на что способен. Кстати, может, уже познакомимся?

– Разумно. Это, как ты уже слышал, Крюк. Он у нас за Авангарда, хотя скорее просто разведчик и носильщик. В такие места и зарубы, где надо держать удар, мы не лезем. Я – Мокрица. Лидер и сама себе Советник. А это – Болтун, Арьергард. Все вместе мы – банда Кротов.

– Её остатки, – буркнул шатен.

– Да, недавно нас было больше. Но наши ведьмачки... – вздох, – в общем, одной не свезло, да и второй... как бы тоже. Гм. Ты вроде силён, но опыта у тебя нет, так что делай, что скажу, а вперёд не суйся.

– Даже в мыслях не было. Значит, сегодня – притирка?

– Нет, – Мокрица поморщилась. Интересно, за что ей такое прозвище выдали? Чисто за рыжину или ещё какие причины есть? – На притирки и проверки у нас просто нет времени. Придётся лезть с ногами, да сразу в самый жир. Кстати, что ты ещё из боевого умеешь, кроме Зарядов этих?

– А что надо?

– Дело скорее в том, чего НЕ надо. Огня. Или того, что может дать искру.

– Рудничные газы? Риск объёмного взрыва? Понимаю. Значит, в минус Огонь и Молнии. Учту.

– Тогда пошагали. Пока, Корноух.

– Удачи вам, молодёжь.

Вот так легко и просто (нет) я и стал новым Кротом на половинную ставку.

Сомневаюсь, что меня бы вот так сразу взяли в оборот, если бы не общая тяжесть ситуации, в которую попала рыжая с коллегами. Из-за выбытия обеих дам с приемлемым чутьём на магию банде стало слишком уж рискованно работать, вот и накопили долгов перед волчанскими. Я же Кротов совершенно не фигурально спас. Самое малое от расформирования.

Какой же работой занимались Мокрица с коллегами? Зачем спускались под землю?

Если мир пронизан магией, а море маны доступно всем, кто отбрасывает на него свою тень, вышло бы очень странно, если бы пользоваться ею могли только разумные существа. Сверх того, принятие судьбы случается отнюдь не только у вертикальных гуманоидов. Или даже одних лишь млекопитающих. К добру или худу, но такой привилегии у высших животных нет. Более того: иной раз на тропу развития встают даже растения с грибами. С весьма, скажем так, своеобразными результатами...

Вы ведь уже понимаете, к чему я клоню? Именно. Сложно не понять.

Монстры.

Среди прочей литературы, которую я брал почитать (а также скопировать) на своём основном месте работы, имелись и бестиарии. Поэтому знал, что, говоря технически, монстрами стоит называть только существ, относящихся к необычному рангу и выше. Ну, или тех существ обычного ранга, которые по своей природе обладают выраженными опасными особенностями, или хороши в засадной тактике, или являются стайными хищниками повышенной сообразительности – в общем, могут представлять угрозу для взрослого человека, который тоже имеет обычный ранг. Даже если этот взрослый вооружён и защищён чем-то не зачарованным.

И то вокруг темы, где проводить черту между уже монстрами и ещё тварями, не утихают дискуссии. Это с границей между монстрами и чудищами всё ясно: наличие домена сразу даёт понять, кто тут царь природы – а вот тут...

В моём втором мире (обычно называемом, кстати, Цоккэс – что в прямом переводе с имперского означает или Серединный, или Равновесный, или Ценнейший, смотря по контексту) царит вполне себе реализм, пусть и с поправками. Поэтому живые существа, живущие в нём, даже наделённые магией и магическими особенностями, остаются прежде всего живыми существами.

Они не самозарождаются в гнилой соломе. Они не могут существовать на чистой мане (вот дольше терпеть голод и жажду за счёт магии – это запросто; впрочем, для некоторых растений, притом как раз подземных и эндемиков из чародейских оазисов, ну и растительных монстров Леса Чудес, тезис не вполне верен). Они, даже хищные, почти никогда не кидаются на людей с яростью берсеркеров, поскольку желают прежде всего выжить и оставить потомство. Это в фэнтези обычные серые волки будут люто и бескомпромиссно атаковать человека в латах, пока не полягут всей стаей; нормальные волки, если только бешенством не заражены, ведут себя совсем иначе.

Также с местными тварями работают общие принципы экологии. В частности, под землёй, в скудных и специфичных условиях, живут потомки тех, чьи предки проиграли эволюционную гонку за – буквально – место под солнцем. Низовые биомы бедны на ресурсы, обитатели их малочисленны и слабы, монстры в истинном смысле слова, то есть существа необычного ранга угрозы, вырастают под землёй так редко, что тысячекратно проще услышать байки о них, чем повстречать вживую. Ну, если вести речь о слоях, что близки к поверхности, а не о том, что таится в километре от поверхности и ещё глубже.

Делает ли это обитателей самых нижних и глухих углов столичных подземелий, куда чистильщики ходят, безобидными и няшными, как домашний белый кролик?

Ещё чего!

– Бояться крыс не стоит, – на ходу рассказывала рыжая. – Они твари умные и трусливые, первыми не кидаются. Ну, если к гнёздам не лезть, но гнёзда – то забота гильдейских новиков, не наша. А на наших, кротовых глубинах крысы появляются редко и малым числом. В общем, можно прибить мимоходом, но не более того. Не стоят они возни. Даже ради миски жидкого супа надо пять хвостов сдать.

– А наш Болтун и поныне за хвостами охотится, – вклинился Крюк. – Только уже не сам в храмы приносит, а мелкоте уличной раздаёт, чтоб тем посытнее жилось. Добрый он у нас, не смотри, что лысый.

– Не добрый, а исполнительный, – поморщилась Мокрица. – Это я велела высматривать годных в банду, подкармливать и учить. Нам смена нужна: не век же по щелям лазать. Ты сам вон уже, считай, настоящий дуб-переросток, а заменить некем.

– Ну да. Какой дурак к нам полезет? Кроты – не банда, а отстой.

– Заткни пасть, – прошипела рыжая. – И не мешай. Или чеши отсюда обратно наверх, к пузатой своей, а потом не возвращайся.

– Да чё ты сразу-то...

– Заткни. Пасть. Ур-род бесячий, фуф. Так. Крысы. Это не наша забота. Наша – это ташши, склоры, фуфисы, бледные плевуны, злапы и ещё всякое по мелочи. Включая едучий мох: его надо отскребать, а потом можно загонять кожевникам за медяшки. Но вот обычный пещерный мох трогать нельзя.

– Почему? – спросил я.

– Предки не велели. Да и что толку с обычного-то? Просто пища слизней, а так даже медяшек не стоит, хоть охапками его таскай. Итак, ташши...

Если просуммировать сказанное, подземная монстрофауна пограничных глубин выходила не особо опасной. Самыми неприятными выходили бледные плевуны (один из которых как раз и оставил Крюку его приметный шрам на морде). Потому как яд у этих дальних родичей садовых слизней имел сильные разъедающие свойства, а плеваться они старались в глаза. Зазеваешься – и ослепнешь, если на месте не помрёшь.

Столь же неприятными представлялись ташши с фуфисами: крупные, длиной с предплечье, хищные многоножки и стайная всеядная помесь мартышек с крысами размером примерно с терьера.

Правда, способы доставлять неприятности у тех и других выходили разные. Ташши – многоножки – умели ну очень хорошо маскироваться; это была их видовая особенность, очень полезная для засадных охотников. Как и яд. Не прям смертельный, с одного-двух укусов не помрёшь, даже ребёнком будучи; но помучиться пару дней придётся. Головокружение, рвота, лихорадка, иногда малоприятные глюки, иногда судороги, иногда иные признаки острого поражения нервно-паралитической гадостью. К тому же у людей порой обнаруживалась уязвимость к их яду. Одна из ведьмачек Кротов, которой не свезло, как раз из таких оказалась. И задохнулась от анафилактического шока, как я понял по скупому, но точному описанию симптомов; обычное противоядие не помогло, да и не могло помочь.

Что до фуфисов, то эти отличались умом и сообразительностью. И шкодливой, пакостной злобой. Основной причиной, почему крыс редко можно встретить в нижних подземных горизонтах, служили как раз они. Ловили крыс и жрали, если без неаппетитных подробностей.

Но двумя основными сложностями с фуфисами, из-за чего рыжая рекомендовала вести себя с ними осторожнее, были злопамятность и случайные таланты.

– Понимаешь, – говорила Мокрица, – они напоминают людей, отдалённо. Только во всём хуже. Мельче, слабее, тупее. Даже могут говорить, просто язык у них – три-четыре сотни слов. Но иногда судьба и им подкидывает дары, что могут возвысить фуфиса над сородичами. Я видала одного, что стал быстрым, как язык жабы. Он болюче кидался камешками, ловко уворачивался от всего и всех, а когда сбежал, настичь его так и не вышло. Другой фуфис наводил страх, и сильный – но, к счастью, только на одного, а не на всю банду разом; его мы таки прибили, поганца. А третий бил током при касании, мог парализовать ненадолго. Его тоже прибили. Я слышала про фуфиса, что кидался шариками кислоты, про очень прочного фуфиса, про очень живучего фуфиса, про того, что копал камень быстрее и легче, чем обычный копал бы землю, и ещё про всяких. Эти твари легко дохнут, но быстро плодятся, и почти в каждом выводке почти каждой самки находится особенный фуфис... хотя чаще эта особенность выражена слабо и не всегда вообще заметна.

«Короче, подземные гоблины-дикари».

– Говорят, – вставил Крюк, – фуфисов вывел какой-то маг. А они сбежали и расплодились.

– Чуши не повторяй, – фыркнула рыжая. – Зачем кому-то выводить таких слабых тварюшек?

– Для опытов, – сказал я.

– Что?

– Как это?

– А что вас удивляет? – я слегка улыбнулся. – Ставить опыты лучше всего, конечно, на людях и других разумных, потому что те же новые лекарства, что действуют на каких-нибудь крыс или свиней, ещё не факт, что подействуют на нас. Или вот отработка заклинаний школы очарования: если это не что-то примитивное, даже фуфису доступное, вроде внушения страха – эффект лучше проверять на разумных. Но! Опыты на разумных негуманны. Даже если брать преступников или врагов, это всё равно плохо. Потому экспериментами на людях занимаются многие и помимо Багрового Ковена, но... не афишируя. В смысле, не выпячивая такого неудобного занятия. А вот если ставить опыты на фуфисах, то всё нормально. Разума у них настоящего нет, плодятся быстро, жребии им судьба даёт разнообразные – в общем, отличные подопытные. Поудобнее свиней. Ну да ладно, что там насчёт склоров и злапов?

Мокрица одарила меня сложным взглядом, но продолжила, отвернувшись:

– Злапы – это жуки-вонючки. Не ядовиты, никого не убивают, но лучше бы были и ядовиты, и смертоносны, если бы только не воняли! И ведь крепко воняют, аж глаза на лоб и вчерашний обед наружу. Если на одежду брызнуло – считай, всё, пропала одёжка. Даже бездомные доходяги потом ЭТО носить побрезгуют. А убирать злапов с трасс – это наша, чистильщицкая обязанность, одна из главных, так что просто обойти не выйдет никак... мы их на мёд приманиваем в специальные банки, вот такие, потом закрываем крышку и уносим. А потом в хлорной извести топим, вонь убивая. Сплошные расходы!

– Жуки, говоришь?

– Да. Есть идеи, что с ними можно магией сделать?

– Как не быть. Идея простейшая: холод. Любые не теплокровные твари цепенеют и застывают, если их заморозить. Как и теплокровные, впрочем; у тех, которые не теплокровные, просто больше шансов перенести лёгкое охлаждение без последствий. Кстати, запахи на морозе тоже слабеют, если что.

– А у тебя с чарами холода как?

– Хорошо. Один из моих первых заговоров. На жуков ведь много не надо? Они какого размера?

– Злапы-то? Обычно с палец и меньше. Жёлто-чёрные такие, яркие. Баяли, что иногда с ладонь, но настолько здоровых не видала никогда. И не особо верю, что такие вообще бывают.

– На жука с ладонь моего заговора тоже хватит. Хотя для надёжности Луч Холода лучше бросать с усилением на круг. Тогда они не просто оцепенеют, а промёрзнут и от этого сдохнут. Или злапы чем-то в живом виде ценны?

– Не-е-е. Бесполезные твари, век бы их не видать!

У меня же в голове зашевелились мыслишки насчёт использования этих жуков как нелетального оружия. В конце концов, я могу не только охлаждать-цепенить, но и нагревать-раздражать. А хорошо раздражённый в полёте к цели злап непременно развоняется.

Хе-хе. Подлый я, гадкий я. Потому что изобретательный!

...вскоре с разговорами пришлось закончить, потому как наша банда чистильщиков спустилась на те самые «кротовые глубины». Которые вообще-то только пена на поверхности настоящих бездн, куда простые люди попросту не суются.

Жутко там, в глубине. И... не сказать, чтобы интересно.

Вообще разумные очень любят всё классифицировать. Например, в моём первом мире морские глубины делили на, говоря грубо, сублитораль, батиаль и абиссаль, с более детальным разложением при надобности. Мезопелагиаль там, ультраабиссаль и всё такое. Так вот: в Цоккэсе выделяют три основных слоя глубинного, подземного мира. У них есть свои названия на имперском, но приведу лучше те, что по смыслу: приповерхностный, серединный и нижний.

Кротовые глубины – это середина приповерхностных слоёв. Всего-навсего. И относятся они даже к серединным слоям, как шельфовые глубины моря относятся к батиали (то бишь двухсотметровые в пике глубины прибрежные – к океанским глубинам километров так до трёх включительно).

Редко когда чистильщики забуриваются в недра планеты глубже, чем на полтораста-двести метров. Ну, край триста. Им оно не надо. Потому что основная их функция – чистка приповерхностных слоёв от потенциально опасной (либо неприятной, как те же злапы со склорами) флоры и фауны из нижележащих областей. Самостоятельно ограждать пути контрабандистов, что под землёй, от различных тварей потайникам не с руки. Проще платить денежку малую юным специалистам по всякой глубинной пакости. Потому как разделение труда, ага.

Ну и ежели из серединных слоёв выползет что-то реально крупное да опасное, что хоть изредка, а всё ж случается, то всяких там Кротов не так жалко.

Принцип канарейки в угольной шахте. Ага, ага.

Во время походов с бандой я ничего крупного-опасного не встретил. На него я наткнулся сам, по личной инициативе и в свободное время. Обострение шилопопия – оно такое. Ну и любопытство мага тоже свою роль сыграло, не без того. И наглость новичка, вообразившего себя крутым.

Много факторов сложилось вместе, много чем я могу оправдать свою дурость.

Например, надо же мне организовать для себя на всякий случай путь отступления – притом такой, чтобы просто из-за габаритов никто взрослый за мной не пролез? Надо! Принцип тот же, что и с мечом: даже если он понадобится тебе один раз в жизни, носить его нужно всегда. С норкой, в которую можно прыгнуть, если вдруг кто-то из господ заинтересуется моей скромной персоной, всё аналогично. Вот придут ко мне делать предложение, от которого нельзя отказаться, и что? Именно.

Предлагальцам иллюзии кромешной тьмы в глаза и злапа в пузо, чтобы отвлечь, а сам такой прыг в щёлку и бай-бай. Просачиваемся по канализации на двенадцать вёрст.

И поём голосом Кипелова о свободе. Червяка во сырой земле.

В общем, говоря коротко, я загорелся полазать по всамделишным подземельям в Паучьем Прикиде вдали от стороннего пригляда и вволю пользуясь ВСЕМИ своими способностями. Для чего провертел в фундаменте съёмного дома и в прилегающем садике те самые щёлки, уводящие вниз (как я избавлялся от вынутого и хорошо измельчённого грунта – совершенно отдельная история; но земля в моём саду и паре тех, что на соседних участках, в итоге операции «тайный землекоп» равномерно приподнялась на пару ладоней, чего вроде никто не заметил).

Разведав самые верхние горизонты, я не преминул заглянуть в те, что пониже. Потом в те, что ещё ниже, и ещё, и ещё...

Перемещения в Паучьем Прикиде даже по всяким шкуродёрам легки и беспроблемны: мне ведь даже руками-ногами шевелить не обязательно, достаточно просто трансформировать внешний слой иллюзорного костюмчика; магическое зрение столь же легко пронзает кромешный мрак, позволяя пусть ограниченно, но видеть даже сквозь камень, заклинание Каменного Эха даёт возможность просветить окружение в радиусе примерно четырёхсот метров (если же посылать сейсмические волны направленно, счёт пойдёт на километры), а хорошо развитая память без задержек запоминает самые заковыристые маршруты и выстраивает в уме трёхмерную сеть ходов.

Притом я научился не очень быстро, но вполне уверенно высверливать новые шахты даже в каменном монолите, используя алхимический в своей основе процесс взрывной дегидратации. Подглядел на стройке принцип, подхватил, усовершенствовал – и окончательно уверился, что смогу выкопаться откуда угодно, почти с любой глубины. А что мне помешает-то, коли сланец я сверлю со скоростью два-три шага в минуту и за час могу организовать чуть ли не стометровый, пусть и узенький, тоннель?

...можно сказать, что я зарвался. Да.

Потому как, докопавшись аж до верхней части Тёмных Корней, не рванул обратно вперёд своего визга, а решил по этой новой территории побродить. Ну а как же иначе? Это ведь уже начало настоящего серединного слоя подземелий; тут свой, не имеющий уже ничего общего с поверхностным, биом. Неведомые твари, сокровенные тайны, безмолвные чудеса!

О том, что исследовать Тёмные Корни по правилам гильдии Жезл и Кинжал могут лишь хорошо притёртые полные команды двух звёзд и выше, имеющие соответствующий уровню набор снаряжения, я тогда и знать не знал. А если бы даже знал – сомневаюсь, что это меня остановило.

Я ж ололо пыщ-пыщ супермаг ажно шестнадцатого уровня, что мне сделают местные зверушки?

Хорошо, что мне всё же хватило ума и осторожности передвигаться по потолку найденного Корня, причём без лишней спешки и под наброшенной иллюзией каменного выступа. А также тщательно осматриваясь. Это помогло мне вовремя обнаружить сидящую в засаде ташши (прибитая многоножка, кстати, оказалась раза в полтора длиннее тех, что мне ранее попадались: видать, на большой глубине им живётся сытнее), миновать по стенке большое пятно едучего мха, разросшегося прямо на потолке прохода, и тихо извести почти всю стайку фуфисов.

Двоих прибил издали метко нацеленными Мистическими Зарядами, третьего лишь ранил, отчего тот заверещал, как резаный – потому что резаный и есть, я ему заднюю лапу почти отсёк, не жилец – и четвёртого упустил. Тоже вереща и мечась в разные стороны, везучий пакостник умчался по Корню прочь.

Не люблю фуфисов. Противные твари.

Наверно, стоило убивать их, поменяв положение. Швыряться магией вверх ногами, с потолка, да ещё по движущимся мишеням – весьма неудобно. А среди моих условно боевых чар только одно имеет типа самонаведение: ну очень условное Лассо Молнии. Которое на самом деле ни разу не лассо, ибо ничего не притягивает, а просто создаёт электрический заряд, пляшущий по ионизированному каналу между двух заданных точек. И одной из таких точек можно выбрать часть тела врага.

Вообще этот кантрип больше похож на прообраз знаменитой Цепной Молнии. Но есть два нюанса, почти обесценивающих этот мой заговор. Во-первых, под землёй лучше им не пользоваться, чтобы взрыв гремучего газа не спровоцировать.

А во-вторых, я не чёртов Сотрясатель, чтобы вливать в чары достаточно много энергии!

Или просто физика, бессердечная сволочь, имеет что-то против моего превращения в хохочущего ситха. Но суть в том, что моё Лассо Молнии нельзя усилить даже до первого круга: воздух, видимо, попросту недостаточно хорошо проводит ток, чтобы я прожаривал врагов этим кантрипом. Или всё дело в пассивном сопротивлении ауры живых существ, потому что слегка обугливать поленья несколькими последовательными разрядами мне вполне удаётся.

Ну, или я – просто образцовый тупорез и всё делаю не так. А как надо – не знаю...

И тут у меня по хребту пополз холодок. Кажется, я как-то не вовремя впал в размышления о посторонних вещах, потому что верещание сбежавшего фуфиса оборвалось уж слишком резко. Причём на коротком, булькающем хрипе.

Кажется, не я один тут не люблю фуфисов. И, похоже, второй нелюбитель этих тварюшек...

Приближается.

Глубоко под землёй, в сотнях метров от поверхности и солнечного света, в объятиях кромешной тьмы, пусть лично для меня раздвигаемой магическим зрением, но всё равно абсолютно непроглядной, я услышал из-за поворота Корня не очень громкий, но всё равно выразительный звук. Повторяющийся.

И приближающийся.

Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Глуховатый такой, продирающий звук. Твёрдым по камню. То ли костью, то ли чем-то подобным.

Мало кто может позволить себе шуметь в подземелье. Но всякий, кто может – определённо опасен. Или искренне считает себя таковым. Тот, кто шумит, не боится заявлять о себе, словно предлагая всем вокруг бояться и разбегаться. «Иду на вы!» – как бы объявляет он. «Мне не нужно прятаться, а вот вы можете попытаться», – говорит он.

И я попытался.

Маскировочную способность ташши я ранее пытался имитировать заклинанием, но нашёл, что это не имеет большого смысла. Во-первых, довольно корявая имитация получается (не лучше, чем с невидимостью). Во-вторых, способность заточена под неподвижное сидение в засаде, а когда движешься, толку от неё мало. В-третьих, для магического зрения даже затаившиеся многоножки остаются заметными, что и помогало мне ташши заблаговременно замечать и убивать. Но именно сейчас и здесь, прилипнув к потолку и замерев, я снова использовал эту маскировку.

Ну, хуже ведь от этого не будет, верно? Верно?

Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Из-за поворота вывернуло нечто большое и тёмное. Сливающееся с тьмой, сроднившееся с нею, одно из её порождений. Приземистое, но длинное и мощное, размывающееся даже для магического взора. Тёмное на тёмном. Вгоняющее в дрожь.

Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Тишина.

От хруста, с которым тёмная тварь разгрызла трупик фуфиса, меня снова продрало морозом по хребту. Массаракш, вот ведь влип! На кой я вообще сюда полез? Экстрима захотелось?

Вот тебе экстрим. Можно сказать, с доставкой. Жри, да не обляпайся.

Шкряб!

И снова влажный, чавкающий хруст чужой трапезы.

Похоже, я ошибался. ЭТО вполне себе любит фуфисов. Настолько, что вообще не заморачивается готовкой. Жрёт за обе щеки сырыми и тёпленькими. Прям со шкурой и костями.

Надо полагать, и от добавки не откажется. Нежное, легкоусвояемое человеческое мясцо. Мням!

Шкряб.

Как сухо в горле. До рези. Как в пустыне.

Шкряб.

Я даже не смею сфокусировать магический взгляд на... на ЭТОМ. Я вообще только и могу, что сидеть под маскировкой, наращивая защиту Паучьего Прикида...

Шкряб. Шкряб.

Удар!

Я идиот. Безнадёжный, необучаемый дурак. Если я сам успешно видел ташши под их маскировкой – кто сказал, что кто-то другой не может меня увидеть?

Дурак, дурак, дурак!

Удар!

Внешние, укреплённые слои Паучьего Прикида ещё держатся, но совсем скоро меня, наверно...

Удар! И падение. Шлёп! Всё. Я внизу, у самой слюнявой пасти ЭТОГО.

...сковырнут с потолка. Точнее, сковырнули.

Удар!

А чем меня вообще бьют? И как мне перестроить Паучий Прикид, чтобы лучше держать атаку? И... и, кстати, с какой стати я просто принимаю её, как манекен для отработки приёмов? Но есть вопрос ещё более актуальный: если ЭТО такое необоримо страшное, сильномогучее и трындец ультимативное, почему оно никак не пробьёт мою защиту? Я даже с потолка свалился скорее от страха, чем...

Страх. Ну конечно!

Впервые за очень долгое время в узковатом – диаметром чуть больше метра – Тёмном Корне возникло нечто редкостное. Возможно, доселе не появлявшееся здесь вообще никогда.

Слабый, но ровный белый свет.

В этом свете стало довольно отчётливо видно слепую подземную тварь. Довольно солидную, длиной метра три, закованную в чёрную чешую. Явно родственную ящерицам или скорее крокодилам. Но фактически не такую и огромную, потому что две трети её длины приходились на гибкий хвост, на конце увенчанный костяной пикой. Шкрябалкой. Раззявив зубастую, перемазанную кровью пасть, чешуйчатая тварь словно вздумала накричать на существо напротив. Только вместо звука из пасти вылетело нечто быстрое, преломляющее на лету свет, и с глухим стуком оттолкнуло второе существо.

А оно – страшное, бугристое, асимметричное, похожее на оживлённый магией камень – встало на дыбы и ответило куда более быстрой атакой. Настолько быстрой, что не различить глазом.

Хлесь!

Ответный удар влетел прямо в пасть чешуйчатой чёрной твари. И заставил её забиться в агонии. Существо же напротив стояло, чуть сгорбившись, и понемногу менялось, превращаясь в юного человечка в кожаном костюме и с зеркальной маской на лице.

Спустя минуту противостояние окончилось. Чешуйчатая тварь затихла. Впрочем, оно окончилось уже после первого ответного удара двуногого существа. Остальное – так, сопутствующие детали.

Получена особенность: Сомневающийся (ранг С – необычный)

Вы перебороли волну магического страха, наведённого на вас глубинным падальщиком. Но не за счёт резистентности и воли, а за счёт интеллекта.

Преимущество: ваш интеллект в особых обстоятельствах может заменять резистентность.

Недостаток: повышенная склонность к паранойе и мании преследования.

Вот такой трофей от ужасной, во многих смыслах, подземной битвы. А ещё я взял семнадцатый уровень и получил вместе с ним два очка развития. Впрочем, там до уровня не так и много оставалось.

Однако сам факт обретения особенности, причём необычного ранга, намекает в полный рост: этот вот шкрябающий уродец был намного опаснее, чем может показаться. Эта сволота совершенно буквально заставила меня замереть в ужасе, не пытаясь ни бежать, ни сопротивляться! И это притом, что её ранг угрозы едва ли превышал обычный (потому что необычная тварь – а точнее, монстр, имеющий такую способность – точно меня убил и сожрал: пассивной защиты моего Паучьего Прикида не хватило бы).

Ох, неспроста чистильщики ходят под землю бандами! Как и потайники, и гильдейцы. То, что я попёрся в глубины соло... идиот, что тут скажешь.

Надеюсь, это лечится. Правда, самооправдание «я ж ребёнок» звучит всё менее убедительно.

Но вот полученная особенность... какая-то она токсичная. Смотрю на описание – и чем дальше, тем меньше мне это нравится. Прежде всего сопутствующим недостатком. Есть у меня подозрение, что если я и дальше стану использовать свой интеллект вместо щита от внешних негативных влияний, то вместо повышенной склонности заработаю настоящую паранойю с манией преследования. У меня по этой части и так не всё нормально, потому что нормальный человек не станет копать ДВА подземных хода просто на всякий случай.

Нормальному хватит одного. Наверно.

Или не хватит? Или я вообще не могу трезво рассуждать на такую тему?

Ай, в дупу это всё. Солью-ка я Сомневающегося и своего любимого Адепта-отшельника. С прицелом на развитие последнего. Даже интересно, что получится? Может...

О. Ого. Неожиданно!

Вместо бонуса к упорству и воле по +2 я получил бонус +1, но ко всем шести персональным параметрам. И-и... этот бонус перебил даже мою статусную ушибленность на харизму. Собственно, вот:

Особенность 3: Адепт-отшельник (ранг В – выдающийся)

Вы добились полной самостоятельности как в занятиях магией, так и в отношениях с людьми... вам больше не нужно общество, а обществу не нужны вы.

Преимущества: естественный порог развития шести магических параметров получает бонус +2. Преимущество: естественный порог развития шести персональных параметров получает бонус +1.