Текст книги "Заячьи петли в золотом тумане (СИ)"

Автор книги: Анатолий Чеботарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

   Сон оказался в руку: когда рассвело, зашел Зденек, пожелал доброго утра, сходу предложил горячий кофе и свой план. Всех проблем не решавший, но снимавший многие. И был он таким: на машину прикручиваются чешские номера от такого же по цвету и модели «Фолькса», за рулем Андрей с документами от этой «донорской» машины. Я сижу рядом. Едем в Словакию, в курортный городок, откуда Андрей родом. Граница между Чехией и Словакией условна, документы не проверяют, проблем не возникнет. Меня поместят в надежное малолюдное место, есть такое на примете. Отсижусь там с недельку, и Андрей или кто-то из его друзей перевезет меня через польскую границу. Номера снимет, прикрутит назад мои. Дальше еду сам и как получится, но это уже будет на территории страны, где нахожусь законно. «Донор» номеров в ближайшее время никуда не сдвинется, стоит в ремонте. «Форд» сегодня вечером заберут в Беле из-под навеса супругов Коучеровых и пригонят в гараж.

   План был прекрасный, но не учитывал одного – моего запретного груза, о котором Зденек не ведал. Все равно, обсуждать нечего – альтернативы не было, и я начал собираться. Это не заняло много времени. Складывал вещи и размышлял, соображая, что Зденек немало покрутился за остаток ночи для моего спасения: надо было выяснить, что у кого-то из его коллег в ремонте стоит «Фольксваген» той же модели и схожего цвета, потом уговорить этого коллегу отдать ему на время номера, успеть их забрать и привезти в Чисту! Крепко Зденеку доверяют, раз решились исполнить такую его просьбу: даже дураку ясно, что просит он номерные знаки не для того, чтобы повесить их над очагом и любоваться ими вечерами... Вышел из дома, мой «Фолькс» с чешскими номерами вместо белорусских уже стоял в готовности, Андрей за рулем. Зденек подошел, тихо сказал:

   -Ты не смотри, что парень молчит и в глаза не смотрит. Он не аутист, просто замкнут. Честный, верный и работник хороший. Остальное прими, как есть. По-русски он все понимает и говорит, в Ужгороде родился, но стесняется, уехал оттуда давно и языковой практики мало. Так что беседуй с ним, ему интересно, хоть он чаще обходится тем, что гудит или бурчит!

   Мы обнялись, Зденек похлопал меня своей ручищей по спине, машина тронулась. Я оглянулся, он стоял в своем синем комбинезоне и неотрывно смотрел вслед удаляющемуся автомобилю. Вот и еще одно расставание с хорошим и добрым человеком, свидимся ли снова, и когда это случится? Мне везет на хороших людей. Древние говорили, что хорошим людям всегда везет. Это дает повод предположить, что я человек хороший. А разве не так?

***

   Дорога между двумя государствами не была длинной, меньше четырехсот километров. Вел Андрей осторожно, не разгонялся, избегая встреч с дорожной полицией. За два часа доехали до Брно, да и то это долго, потому что ехали, в основном, не по автостраде. Свернули на север, на Оломоуц, промелькнул городок с названием Граница. Шоссе крутилось среди гор и холмов, зеленых и живописных. Вот и вершина Вельки Яворник, показал Андрей, самая высокая здесь, туристическая достопримечательность. Въехали в Битчу, это уже словацкий город, хотя разницы с такими же чешскими городами я никакой не заметил. Водитель мой явно повеселел, прибавил скорости.

   Во второй половине дня проскочили Жилин и вот, приехали – Раецке Теплице. Курортное место с водами и лечебными грязями, клиники и пансионаты, фланирующая публика со всей Европы, флер праздности и греховности. Чем-то неуловимо похож на наши Сочи или Ессентуки. Хотя и архитектура другая, и публика иная.

   Проехали променад, свернули от центра к жилым кварталам. Остановились на небольшой площади между домами, прижались к тротуару. Нас уже ждали: подошли два парня, стоявшие возле белого «Пежо», Андрей представил нас друг другу. Теперь мной будут заниматься эти двое, они двоюродные братья Андрея, а вся троица – дальние родственники Зденека, как выяснилось. Прямо семейный подряд по моему спасению. Блондина возрастом помоложе и ростом пониже звали Вальтер, парень постарше представился Дональдом, коротко – Дэн. Папа с мамой, наверное, назвали Даниэлем, но ему Дональд кажется круче. Пока ребята втроем переговаривались и передавали документы на машину, я отошел к близкому магазинчику с буквами «DM» на вывеске и эмблемой под ними – двумя переплетенными лентами желтого и красного цвета. Хозтовары, ежели по-нашему. Зашел, с корзинкой прошел вдоль прилавка, снял с него то, что могло мне понадобиться, и увидел цилиндрический коричневый кожаный тубус с ремнем для переноски. Подошел, покрутил, взглянул на надпись: «Набор сомелье», как понял. Вещь дорогая, но очень уж мне понравилась: в нее должен прекрасно войти футляр от противогаза, лежащий в моем рюкзаке. Расплатился на кассе кредиткой и вышел к парням. Андрей уже прощался, убегая домой к родственникам, мы переговорили с ним, я его поблагодарил, и он дематериализовался. Отдал парням остававшиеся чешские кроны, они взамен отсчитали словацкие. За руль моей машины сел Дональд-Дэн, Вальтер на «Пежо» пристроился сзади. Заехали в супермаркет, набрали продуктов и необходимых мужских аксессуаров вроде бритвенных станков и лосьонов до и после, я расплатился. Машины закружили по узким улочкам, выбираясь на волю, в пампасы. За городом сначала катили по автостраде, быстро сменившейся на обсаженную по обочинам деревьями узкую местную дорогу, последний километр тряслись вообще по грейдеру или проселку. По ощущениям, проехали километров восемь-десять. Забор из сетки, изобретенной именно в этих местах еще в позапрошлом веке немецким инженером из Галле Карлом Рабитцем, ворота нараспашку. Въехали во двор и остановились на асфальтированной площадке перед тремя одноэтажными зданиями в форме русской буквы "П". Дверь здания по центру распахнулась, на звук моторов на свет Божий явились две дамы за сорок, видом своим напомнившие мне графинь Вишен из мультика про Чипполино: одинаково одеты, с лестницы спустились, взявшись за руки. Они обрадованно кинулись к вышедшему из машины Дэну, по-немецки щебеча приветствия, не обратив ни малейшего внимания на меня. Дэн воспринял их, видимо, привычные ухаживания с намеком на обожание снисходительно, шутил с обеими на тему своего одиночества при наличии таких приятных особ, дал взять себя под руки и увести в дом, в покои. Вальтер достал из багажника сумку и направился к троице, а я спокойно осмотрелся на новом месте. В центре дворика, образованного зданиями, расположилась начавшая зарастать клумба, когда-то роскошная, судя по остаткам ограждающего декора и еще пробивающимся на ней растениям, не придушенным сорняками. Цветущий кустарник вдоль забора давно не стрижен, но пока в основном сохраняет некогда приданную ему форму, лишь местами уже деформировавшись и перевалившись наружу, за изгородь. На всем – печать запустения и близкой разрухи. Андрей об этом уголке вскользь сказал, усмехаясь: «Между городом и деревней». Прямо у забора – открытый бассейн, выглядит, как иллюстрация к учебнику арифметики: в одну трубу вливалась вода – прямиком из источника, в другую выливалась, образуя ржаво-рыжий ручеек, убегавший куда-то по заросшей колючими кустами канаве за забором. За другим зданием, разглядеть его можно, только зайдя за угол, явно мастерские или большой гараж с характерными воротами, отстоит от дома метров на пятьдесят. Постройки пока еще можно было назвать аккуратными, но вид заброшенности они уже уверенно начали приобретать. Крыша и окна целые, все двери на месте, но из стены торчат кронштейны, на них раньше висели кондиционеры, а здоровенный контейнер для мусора въехал прямо на клумбу, примяв часть растений и по-хозяйски встав на непредназначенном ему месте, газон возле зданий давно не стрижен. Вышел Вальтер, оставив сумку с привезенными гостинцами, закурил, заговорили. Девочки – так называл Вальтер хозяек – и в самом деле были сестрами, жили они до этого неподалеку от Магдебурга, в ГДР. Тогдашнее правительство демократической Германии решило расширить лечебную базу для своих граждан на курортах единой в те годы Чехословакии, и сюда, в Раецке Теплице, приехали медики из ГДР, среди которых были родители «девочек», Регины и Урсулы. Последнюю Вальтер именовал «Уши», что вызвало у меня усмешку. Их отец возглавил один из санаториев курорта, дочери навещали его и мать на каникулах. Потом известные события, развал страны Чехословакии на два государства, объединение Германии, да еще к этому времени умерла их мать, они остались с отцом. Старый доктор выкупил у санатория бывшие хозяйственные постройки, на месте полузаброшенных конюшен и гаражей построили вот этот пансионат. Он знал, что делал: источник минеральной воды, бивший здесь и просто так, бесплатно сбегавший в канаву, был не хуже тех, что в самом городе, а умеренные цены в хорошо оборудованном пансионате с квалифицированным персоналом, говорящим на родном языке, устраивали экономных немецких курортников. Дело процветало, дочери переехали к отцу и работали в семейном бизнесе на подхвате: сидели за стойкой, заменяли горничных, помогали курортникам принимать ванны. Идиллия закончилась, когда доктор внезапно ушел в мир иной. Какое-то время все катилось по инерции, но посетителей каждый месяц становилось ощутимо меньше. Курортники выбирали другие клиники – многое ведь держалось не на немецком языке или безукоризненной чистоты постельном белье, а на авторитете доктора, их отца. Регина и Урсула остались вдвоем – в чужой стране, с чужим языком. Друживший со старым доктором дядя Дэна и Вальтера сестер не бросил: работая в администрации города-курорта, через бюро направлял постояльцев, иногда заселялись и курортники из Германии, обычно три-четыре семьи. Скудно в сравнении с прежними временами, но жить было можно. Продуктами и всем необходимым снабжали как раз Дэн с Вальтером, они здесь частые гости, хоть раз в неделю бывают обязательно. На ближайшее время забытый Богом и курортниками пансионат становился и моим домом, только вот жить мне предстояло в том отсеке, где не было воды: другие комнаты с исправным водопроводом, душем и ватерклозетом готовились к приему возможных гостей, сезон только начался. Ладно, не самая страшная беда из пережитого мной за последнее время. Для купания вон целый бассейн есть, а санитарно-гигиенические проблемы при отсутствии унитаза буду решать при помощи повсюду росших кустиков.

   Уже смеркалось, зажглись три фонаря – у въезда, у входа в дом и на стоянке. Вышел Дэн, ткнул пальцем в мою машину, махнул призывно рукой и скрылся за углом. Так, понятно, устраиваю на постой автомобиль. Заехал в открытые Дэном ворота гаража, осмотрелся – да, солидно. Есть все необходимое оборудование и инструменты, гараж запирается, на окнах решетки. Годится. Получил ключи от гаража и своего номера, выслушал короткий инструктаж, зашли в мою – на несколько дней – комнату. Все обычно, ни одной лишней вещи, спартанская обстановка и минимализм. В любом случае, это лучше, чем ночевать в машине и возиться с сокрытием добытых сокровищ в глубинах авто где-нибудь под кустом на обочине. Отдал ребятам деньги за постой на неделю вперед, Дэн еще раз повторил мантру: за забор ни шагу, сестер не напрягать ни по каким вопросам, для решения проблем звонить, вот номер телефона. Взвизгнули на повороте колеса белого «Пежо», осела поднятая им на проселке пыль, я снова остался один – в незнакомом месте, под чужими звездами.

   ***

   Утром встал рано, солнце только едва тронуло синь неба, сегодня оно было без туч. Взял полотенце, висевшее на крючке в неработающем душе своего номера, и пошел к бассейну во дворе. Прыгнул в воду прямо с бортика, вода оказалась, несмотря на свою соленость, неожиданно приятной, мягкой. Долго плавал и нырял, жаль, бассейн маловат, выбрался по ступенькам и по деревянному настилу прошел в душ под навесом, водопровод здесь работал. Вымылся, вышел из кабинки и увидел бездвижно стоявших и неотрывно на меня взирающих сестер Вишен: то ли они вышли на утренний променад, то ли я разбудил обеих своим фырканьем в бассейне. Вежливо пожелал доброго утра, но ответа не удостоился, они синхронно повернулись и скрылись за углом. Пожав плечами, вернулся в свою комнату и занялся приготовлением завтрака, а именно – пожарил яичницу и вскипятил воду для кофе. Электроплитка и чайник, слава Богу, наличествовали, сковорода тоже нашлась в тумбочке у холодильника. Позавтракал, теперь в гараж, дел у меня хватает. Для начала отыскал в шкафчике рабочую одежду – комбинезон почти моего размера с коротковатыми штанинами и застиранную клетчатую рубаху. Провозился до вечера, пропустив обед, хотелось сделать все и немедленно, адреналина меньше не стало. Почти закончив, отложил в сторону болгарку и шлифовальную машинку, что нашлись среди гаражных инструментов, запер замки и двинулся в отведенные апартаменты, едва переставляя ноги от усталости. Вишенки сидели на скамье у ворот, все так же молча наблюдая за мной, как и утром. Громко пожелал им доброго вечера, ответа опять не получил, ну и черт с вами, хотя и чувствуешь себя в такой ситуации каким-то говорящим бабуином вне клетки, на которого ходят посмотреть любопытные. Переоделся, с раздражением думая о неработающем душе, и в одних трусах с полотенцем пошел к бассейну – пусть смотрят, не голым же хожу. Вода чудесно сняла усталость, поплавал от души, выбираться не хотелось. Снова залез под душ, вытерся и ушел к себе в номер. Совмещенный обед-ужин состоял из интернациональной лапши быстрого приготовления, половины банки подогретой консервированной фасоли в соусе, кофе и двух баночек йогурта. Когда шел из гаража, думал, что поем и сразу лягу спать, а сейчас как-то расходился, да и минеральные ванны подействовали тонизирующе, поэтому напялил спортивные брюки с футболкой и вышел во двор.

   Как уже говорил, здание в плане представляло собой букву "П". В «ножках» справа и слева были двери в номера для постояльцев, в длинной «перекладинке» по центру находилась квартира хозяев, медицинские и процедурные кабинеты. Водопроводные трубы проходили с тыла здания, ответвляясь от основной трубы, выведенной из земли. Я осмотрел «свое» ответвление: так и есть, перекрыт кран, потому что в отводящем патрубке видна дыра. Открыв гараж, вытащил на свет Божий сварочный трансформатор на колесах, подвез его к месту ремонта, нашел защитную сварочную маску, принес электроды и большой лист асбеста. Классным сварщиком я не был, но заниматься этим приходилось не раз, работа знакомая. На стеллаже внутри мастерской нашел подходящий отрезок трубы и встал, размышляя, что лучше – вырезать поврежденный кусок полностью или наложить заплатку на проржавевшую часть. Решил, что надежнее вварить новый кусок, отмерил длину и взялся за болгарку. Поднял голову на шорох и увидел дивную картину: сестры, таща каждая по белому летнему пластмассовому стулу, устраивались поблизости, чтобы понаблюдать за моими манипуляциями. Смотрите и учитесь!

   Процесс сварки дамочек сначала напугал, а потом восхитил. Они завороженно не могли отвернуться, хотя я и попросил об этом, от яркой дуги, оживленно обсуждали мой вид в сварочной маске, с опаской смотрели, подойдя поближе, на быстро остывающий темно-вишневый сварочный шов. К закату закончил, повернул кран, водопровод заработал, что, конечно же, здорово облегчит мою жизнь здесь: появились и душ, и туалет. Тут я задумался над наличием в душевой кабине второго крана, из которого ничего не текло. Поиски были недолгими и привели меня на крышу дома, где находились трубы рециркуляции и бак нагрева воды. Но сегодня уже поздно, оставим приятное на потом.

   К обеду следующего дня я завершил работы по маскировке своего груза в недрах машины, выбросил в мусорный бак баллоны из-под строительной пены и нитрокраски, обрезки шумоизоляционного материала. Оставалось только дождаться отмашки от Зденека и Дэна, чтобы ехать в Польшу, а там сидеть и прислушиваться к зеленому свистку от Евгения. Когда он раздастся? Время-то идет...

   Решил попытаться восстановить горячее водоснабжение. Залез на крышу, вскрыл коробку автоматики подогрева под баком с ТЭНами. Ничего сложного, схема обидит примитивностью двоечника со второго курса. Неисправность нашлась сама: от сгоревшего соленоида тянулись следы дыма. Снял катушку, пошел копаться в запасах Аладдина в гараже. Не сразу, но нашел в шкафу среди прочего аналог, а может, заранее заготовленный в запас соленоид, дожидавшийся подобного случая. Через час проверил схему и повернул выключатель, предупредил хозяек и открыл вентили. Все заработало штатно, пошла горячая вода, отступившие было цивилизация и прогресс сделали дружный шаг по возвращению в покинутые ранее пределы.

   Решив общие для всех троих проблемы бытового плана с водоснабжением, на следующее утро взялся за постирушку. Притащил из гаража неизвестно как попавший туда алюминиевый бак, точь-в-точь такой, какие громоздились на варочных плитах во всех советских столовых, только у этого еще вчера была дырка в боку. Сегодня готовая к использованию емкость щеголяла новенькой кокетливой заплаткой на заклепках, тоже моя работа. Под старым раскидистым каштаном за домом установил две П-образные перекладины, согнутые из арматуры, развел под ними костер из трех поленьев, взгромоздил сверху бак и налил в него воды из шланга. Принес сумку с вещами, пакет найденной в гараже соды и флакон автошампуня. Когда вернулся с вещами к костру, сестры Вишни уже привычно заняли места на своих пластиковых стульях в ожидании зрелища. Через ветку каштана, нависшую над костром, перебросил веревку с привязанным черенком от старой лопаты, на противоположном его конце были прибиты крест-накрест две узкие дощечки, для прочности дополнительно притянутые к черенку веревками. Магическое действие началось, сестры не сводили глаз с меня и странного шаманского устройства, вокруг которого я, оставшись в одних шортах, совершал неведомый им обряд. Вода закипела, я бросил всю одежду в котел, сыпанул соды и следом щедро ливанул из флакона шампунь. Затем притушил огонь снизу и начал шуровать шестом, пихая его вниз, а разгибавшаяся ветка тянула веревку вверх. Дамы восхищенно наблюдали за процессом, перестав лопотать между собой и даже дышать. Через некоторое время я выгреб горевшие поленья из-под бака и палкой вытащил стираемые вещи, сложив их в немаленький таз из оцинковки. Его, в свою очередь, залил холодной водой из шланга и продолжил шурудить шестом вверх-вниз. Где-то через час устроил биеннале: развесил выстиранное белье на просушку, задействовав в качестве веревки паракорд из своих запасов. Сестры ходили от рубашки к джинсам, от футболки к носкам, внимательно разглядывая и даже ощупывая каждую вещь. После чего Уши подошла и знаком позвала за собой. Мы зашли на кухню, и она, открыв одну из дверец шкафа, показала здоровенную, какие в прачечных используют, стиральную машину с корпусом из полированной нержавейки. Я мысленно выругался, подумав: «А где ты раньше была?», но виду не подал и только хмыкнул. Дескать, вертели мы вашу технику на одном месте...

   Вообще, отношения с сестрами Вишнями сложились странные: я от общения с ними, по совету Дэна, воздерживался, они тоже в друзья не набивались, держались на расстоянии, и число контактов можно было сосчитать по пальцам одной руки, при этом два пальца в подсчете участия не примут. Исходя из самой примитивной логики, сестры должны были сообразить, что я, как минимум, немецкий язык понимаю: я предупреждал их словами, а не знаками о включении горячей воды и просил не смотреть на сварку при ремонте водопровода. Но они, не понижая голоса, всякий раз принимались обсуждать меня без стеснения, как обсуждают коня в стойле или жирафа в зоопарке. И когда на следующий день, помогая разгружать машину, я в их присутствии заговорил с привезшим продукты Вальтером по-немецки, то старшая Регина выговорила ему тет-а-тет, что-де постоялец плохо воспитан и скрывал знание языка. То есть чисто по-европейски: если я в чем-то виноват перед тобой, то за это я на тебя и обижусь.

***

   Мой отдых закончился на шестой день: позвонил Зденек, сказал, что пора ехать. За все минувшее время никто в Беле меня не искал и интереса не проявлял, так что проблем быть не должно. Поговорил с ним, с единственным здесь близким для меня человеком, хоть душу отвел. Вечером Дэн и Вальтер припылили по проселку все на том же «Пыжике» белого цвета, я загодя побросал вещи в свою машину. Тронулись в путь перед самым рассветом, то есть, считай, почти ночью, за рулем снова сидел Дэн. С Вишнями не попрощался, они спали сном праведниц и проводить нас не вышли. Ну, оно и к лучшему: мне сказать им нечего, да и они вряд ли расположены были благодарить меня за сделанное в их поместье. В свете фар отъезжающих машин мелькнули беленые стены опустевшего пансионата и гаража за ним, мы выскочили на асфальт шоссе и вскоре проехали еще сонный город Жилину, за ним крупных поселений не встречалось до самой границы. Карту я изучил основательно и понимал, что у нас за маршрут. Вот и Чадца, небольшой городок, сразу за ним шоссе раздваивается. Налево дорога уводит в Чехию, направо шоссе номер двенадцать ведет к границе с Польшей. Как и в прошлый раз, при пересечении границы никто не обратил внимания на две наших машины, просто в рассветном сумраке появился знак, где на синем фоне, окруженное желтыми звездами объединенной Европы, белело слово «Polska». От знака отъехали с полкилометра, не больше, свернув по эстакаде к каким-то приграничным терминалам и встав на абсолютно пустую по утреннему времени стоянку, удачно спрятавшуюся под мостом. Вышли, сняли с моей машины чешские номера, прикрутили белорусские. Дэн рассказал о дальнейшем маршруте, предупредил, что скоро, после развязки, будет тоннель, а дальше дорога прямиком идет до Бельско-Бяла, точно не заблужусь. Постояли у машин, говорить особо было не о чем. Я поблагодарил парней, пожелал им обоим успехов во всем, понадеялся встретиться с ними снова. Мы пожали друг другу руки и разъехались: они – назад через границу, в Словакию, я – в неведомый маршрут по Польше, не зная, где преклоню голову сегодня и когда вернусь в свой дом. Белый «Пыжик» нырнул под эстакаду, выскочил на путепровод, гукнул мне сверху клаксоном и исчез за поворотом дороги. Опять я один лицом к лицу с неизвестностью, стою на шоссе, чудесно превратившемся из трассы за номером двенадцать в польскую автостраду S69.

   Неспешно вырулил из-под эстакады на практически пустую дорогу и поехал. Чувствуя себя несравненно увереннее, чем в Чехии и Словакии: в Польше я, по крайней мере, нахожусь на законных основаниях, есть действующая виза, останавливайте и проверяйте. Проскочил описанный Дэном тоннель и по прямой дороге поехал к Бельско-Бяла. Не доезжая, свернул вправо, на Краков, обошел его по объездной и ушел на север, решив посетить Варшаву. Информации о проезде в Беларусь пока не было, Павел Степанович мое отсутствие тоже санкционировал, так что время есть.

   Встал на ночевку в пригороде Радома. Просто увидел висящую на придорожном столбе табличку с надписью «Noclegi» с указующей стрелкой под ней и свернул на тихую улочку. Симпатичный домик под имитацией черепицы, аккуратная ограда с зеленым газоном за ней, комната с двумя кроватями, отдельным душем и совершенно ненужным мне телевизором. Пузатый хозяин по имени Адам радушно предложил отужинать вместе с ним и его женой, либо посетить недалекую кафешку. Я выбрал первый вариант, хозяйка – ее звали вовсе не Ева, а Катаржина – встала за плиту, а Адам пошел в склеп. Ничего жуткого, склеп – это магазин. Через сорок минут, приняв душ, я уселся за стол. Простой и вкусный ужин более чем насытил – свинина с отварным картофелем и малиновый мусс на десерт, все это подкреплено пивом, в том числе непривычным мне с корицей. Поблагодарив искренне хозяев, ушел спать, слишком много волнений и событий для одного дня. Думал, что провалюсь в сон, как утюг в болото, но нет: усталость была, а сон не шел. Лежал, размышлял, анализировал. Границу я проскочил удачно, попыток задержать меня для проверки документов не было, хотя ехал я по оживленным магистралям. Значит, скорее всего, меня не ищут. А вот как быть дальше? Нет, я не страдал комплексами и меня не мучала совесть по поводу того, достались мне сокровища справедливо или нет. В конце концов, «справедливо – несправедливо» – это всего лишь вопрос терминов. Я никого не обобрал, не лишил последней надежды, да и само происхождение клада ой как туманно и сомнительно, не верю я в бескорыстность и честность его спрятавшего. Какие времена, такие и деньги, это касалось и настоящего владельца в его времени, и меня во времени моем. Но вот что делать дальше? Я уже успел по касательной познакомиться с рынком золота и драгоценностей и поэтому иллюзий не строил. Это только в авантюрных романах действие заканчивается в момент, когда из-под земли или из воды показывается сундук с пиастрами и дублонами, дальше все предполагается понятным и прекрасным, а впереди машут призывно ветки пальм и руки красавиц на фоне белоснежного песка океанского пляжа. В наше время такие идиллии невозможны, у нас все куда как сложнее. И если монеты можно хоть как-то сбыть легально через разного рода интернет-аукционы, теряя при этом на каждом проданном золотом до тридцати процентов от его подлинной стоимости, то все остальное под большим вопросом. А «все остальное» – это половина клада как минимум. Сложнее всего, как ни парадоксально, придется с бриллиантами, в России их сбыт вообще запрещен и уголовно наказуем. Но и старинную брошь продать – тоже немалая проблема, особенно если хочешь сделать это не за гроши, не сдать, как золотой лом, а взять настоящую цену. Ломбарды, антикварные скупки и прочие образования находятся под пристальным контролем и соответствующих органов, и криминалитета, и сложно судить, что хуже. Для меня плохи и абсолютно неприемлемы и те, и другие: в любом случае попадаешь под контроль жестких и несентиментальных людей и при любых раскладах есть реальная опасность. Получается парадокс с моими сокровищами: вроде и много, и в руки взять нечего. Поэтому, при долгом и вдумчивом размышлении, мне пришла в голову мысль, которая со стороны покажется просто бредовой. Но мне мысль пришла, и чем больше я ее примерял на сложившуюся ситуацию, тем больше она мне нравилась. А была она такой: использовать в своих махинациях по обмену золота и драгоценностей на всеми уважаемые денежные знаки неподкупного стража польских границ Тадеуша-Якута. Как я понял из разговора с Евгением, ничего путного против него собрать не удалось, и толстяк со дня на день должен вернуться на место своей службы, дабы продолжить бдить на вверенном посту. Еще в Пружанах, сидя за дружеским столом, я слышал краем уха разговоры меж собой Сергея Киселева и Жени Ждановича по поводу незнакомого мне тогда Тадеуша, и из сказанного вывел, что Якут в делах контрабанды, конечно, не король и не ферзь, но ладья – точно. Под внешностью вечно сонного и неповоротливого толстяка, добродушного и недалекого, скрывался жестокий и беспринципный человек, единственным идолом которого была нажива. А мне именно такой и нужен был сейчас: обеими ногами он угодил в болото и в нем завяз, но не потерял пока ни должности, ни алчности и желания стать богатым. Значит, есть о чем предметно с ним поговорить и что ему предложить. Обратиться к нему заставляет отсутствие вдохновляющих перспектив на втором этапе моих приключений, когда клад уже в руках. В тайник внутри машины не попала только малая часть извлеченного мной со склона горы, и эту малую часть я и покажу Тадеушу и его подельникам. После чего можно будет плотно поговорить по цене и прикинуть возможность сбыта более серьезных вещей. Боялся ли я? Да, конечно, опасения были. В жизни человек всегда боится. Инстинкт самосохранения. Ну ладно, об этом буду думать с утра. Неприятности всегда лучше откладывать на завтра. С тем и провалился в сон.

   ***

   Утром затиликал мобильный, звонки в такое раннее время становятся традицией. Пружаны, Евгений. Забывают они там, что ли, что время здесь на час отличается? Сообщение было очень своевременным и основательно взбодрило: Тадеуш из Варшавы приехал, извинения ему за необоснованное беспокойство и высказанные, но недоказанные подозрения принесены, и вот-вот Якут появится на своем посту и в прежнем обличье. Короче, пора ехать. Сон в руку: перед засыпанием я проигрывал нашу встречу с Тадеушем и что интересного я покажу славному потомку якутских шаманов шляхетских кровей.

   В это же утро, сменив все планы, я не поехал в Варшаву. Из уличного автомата в Радоме позвонил на телефон Тадеуша и, не углубляясь в детали, попросил его подъехать вечером на центральную площадь приграничного городка, где он жил. Освобожденный из узилища толстяк кисло согласился встретиться, и я повесил трубку. Он увидит, что – по номеру телефона – я в Польше, неподалеку от столицы, и приехать не побоится, а что подумает о цели встречи – меня не волновало. Сел за руль верного «Фолькса» и двинул в сторону границы панства с Беларусью, чтобы к оговоренному времени встать на площади городка.

   Тадеуш подъехал точно вовремя на ставшем несколько лет назад драндулетом «Полонезе», это реинкарнация советской «Победы», которую в Польше называли «Варшава», а затем, перекроив на странный манер кузов, обозвали именем старинного польского бального танца. За рулем машины сидел какой-то малый с внешностью вокзального карманника. Верный страж польских границ подошел, стукнул в стекло, тяжело сел рядом. Лицо его, как и в прошлый раз, кривила не очень обаятельная улыбка. Судя по всему, встрече не сильно рад, ждет какой-то просьбы с подвохом, от того и дуется, как мышь на крупу. Я тянуть не стал, достал три золотые монеты из клада, на листке написал сумму в евро, с учетом истинной цены комиссионные посреднику получались неплохие. Я сидел и слышал, как он думает и от этого у него трещат извилины в мозгу. Наконец, Тадеуш пришел в себя после увиденного, то есть физиономия снова стала наглой и брезгливой. Я хотел объяснять, что это за монеты и сколько стоят, протянул планшет с их изображением на экране. Он остановил словопоток, подняв руку с растопыренной пятерней, в планшет даже не глянул, сидел, разглядывая и ощупывая монеты, рассматривал на расстоянии и вблизи, поднося к глазам. И, забыв русский язык, пробормотал «Spodziewaj si? w samochodzie», что значило «ждите в машине», и потопал в привезший его драндулет вместе с моими монетами. Вернулся быстро, заставив меня поволноваться минуты три, не больше. Русский к этому моменту вспомнил и сказал, что на предложение согласен, но золотые заберет с собой для проверки. С типично польским гонором добавил напыщенно: