Текст книги "Заячьи петли в золотом тумане (СИ)"

Автор книги: Анатолий Чеботарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

   Поговорили еще, Павел Степанович поднялся и уже от двери, повернувшись, спросил, усмехаясь:

   -Значит, мимо наследства и богатства проехал?

   Взгляда я не отвел, постучал пальцем по рейхсмарке на столе и ответил:

   -С этим – да, пролет. А дальше посмотрим.

   ***

   Меж тем время шло, мы начали готовиться к отъезду в Прибалтику. И не просто утаптывали багаж в дорогу, – банк ведь не закроется на время нашего отсутствия, нужно оставить все в полном порядке с запасом. Так что подготовка наша напоминала пожар в муравейнике, ведь командировка рассчитывалась сроком до полутора месяцев. И по вечерам допоздна на работе я задерживался не в одиночку, Леша Рыжков составлял мне ежевечернюю компанию. Вроде и проблема в далеком прибалтийском банке не совсем наша, но попала нога в колесо – пищи, да беги! Кроме того, банкир Котов из Прибалтики в случае успеха в поисках засланного казачка обещал нам позолотить ручку за труды , что серьезно повлияло на темпы подготовки и наше старание. Среди прочего, важного и просто необходимого, пришло мне в голову реанимировать добытые из-под земли часы Zenith, принадлежавшие когда-то спрятавшему в стену клад немцу. Решил, если получится, оставить их себе на память о приключении. Понятно, что надевание их на руку в том виде, какими они были извлечены из противогазного футляра, было невозможным. Я даже не пытался их заводить и не проверял, тикают они или нет, слишком долгий срок пролежал механизм в не самых подходящих для его сохранности условиях. Опросил знающих людей и выяснил, что лучше всех в городе подобные вещи делает Натан Исаакович Тафлевич, часовщик в третьем поколении, базируется в торговом центре с незамысловатым названием «Континент». Выбрав свободный час, приехал к храму торговли и пошел искать мастера. По подсказке охранника вышел к спрятавшемуся под эскалатором странному фанерному сооружению с гордой надписью над ним «Ювелирная и часовая мастерская». По размерам это было нечто среднее между скворечником и собачьей конурой, в стенах прорезаны два окошка на манер железнодорожных касс на забытых Богом станциях, где даже не всякие электрички останавливаются. Подойдя к одной из амбразур с надписью над ней «Ремонт часов», я с затруднением просунул голову в полукруглое отверстие, похожее на мышиную норку из диснеевских мультиков, и узрел перед собой здоровенного парня, сидевшего у ноутбука за крохотным столиком. Черная футболка с белыми и красными байкерскими надписями и рисунками, руки покрывала татуировка – тоже с байкерскими мотивами. Поздоровавшись, я спросил, как мне увидеть Натана Исааковича. Парень озадаченно посмотрел на меня, потом признался, что Натан Исаакович – это он и есть, но лучше, если я буду называть его Антоном, он так больше привык. Теперь пришел мой черед удивляться: я ожидал увидеть носатого старичка в очках, представляющего населяющую Иерусалим с давних времен расу, типичного часовщика, а не эту гору мышц. Тем не менее, выяснив за пару минут, что рекомендовали мне именно этого байкера, как-то втиснувшегося в помещение размером с бабушкин сундук, я протянул ему Zenith. Он пробормотал «Трофейные!» и проворно воткнул в глаз даже на вид не старый, а старинный цилиндрик часовой лупы – от деда в наследство досталась, наверное, – скрутил заднюю крышку с часов и уставился на механизм. Сопел он долго, минут десять прошло точно. Я покорно стоял и ждал: уважаю людей, обладающих качествами и умениями, отсутствующими у меня, да и просто умеющих делать то, что не могу сам. Вынув из глаза раритет возрастом постарше рассматриваемого через него механизма, часовщик огласил вердикт:

   -Сделать можно, только дешево не получится. Возни хватит и с корпусом, и с нутром. Без изменений останется только задняя крышка, а пружину под ней уже придется поменять. Но часы того стоят, говорю точно, механизм сохранился прекрасно. Лично я впервые держу такие в руках. Приходилось видеть и реанимировать марки попроще и состоянием похуже, а «Зенита» не было ни разу. Решите оставить – возьмусь, сделаю, но не за копейки. Корпус придется восстанавливать, сильно изношен и исцарапан, а это наплавка, гальваника и шлифовка вчистую. Заводная головка поистерлась, точно под замену! Стекло поставить достойное, сапфировое, чтобы красиво и надолго. Но еще вот, смотрите! – он усмехнулся, вытащил из-под стола какой-то прибор с ладонь размером и надписью «RADEX» поверху, положил его перед собой. Включил, на экране появились цифры. Он поднес часы к прибору, цифры суматошно заметались и остановились, показывая 586. На мой недоуменный взгляд Натан-Антон пояснил:

   -Дозиметр. Показывает уровень радиации, микрорентгены в час. Радий на ваших часах, на стрелках и циферблате. Не самый высокий уровень, но порядочно. Часы дорогие, не пожалели и радиевого порошка. Его нужно смывать или менять циферблат и стрелки. Новые тоже будут светиться в темноте, но уже безвредно для вас. Я с этим в старых часах постоянно сталкиваюсь, даже в настенных. Потому и дозиметром обзавелся. Радиевую краску часовые заводы у нас в СССР применяли аж до начала шестидесятых, а в Японии еще и в семидесятые вовсю ею мазали. И никто не боялся их на стене держать и на руке носить. Даже наоборот, престижно было. Довелось чинить отечественные часы, специальные водолазные, ЗЧЗ называются. Так вот они фонили по-настоящему, аж двенадцать тысяч показывали! А из иностранных самые вредные японские, фирмы «Сейкоша». Очень опасные, фон от семи тысяч, не меньше. «Сейкоша» переводится как «Дом точности». Потом это название ушло, марка стала зваться «Сейко». А ваши так, отсвечивают, но фон все равно есть. Да, еще ремешок хороший нужен к ним! Есть мастера, сделают. Ну, что вы решаете?

   Я решил, что не в деньгах счастье, оставил часы и получил заверение, что через неделю заберу готовые.

   Готовились мы к отъезду и теоретически: я, к примеру, штудировал всю возможную информацию о банках Прибалтики. Так сложилось, что, благодаря назойливой рекламе, у основной и неискушенной в банковском деле части россиян на слуху только рижский банк «Rietumu», что означает «Западный». На самом деле, банков в Прибалтике хотя и меньше, чем в Швейцарии, но хватает. И все они работают с Россией, но в разных форматах. Через какие-то из них уплывают средства в офшоры, кто-то специализируется на других операциях, часто на грани российских и европейских законов. Мультивалютные банковские счета и сделки с валютами, корпоративный консалтинг, брокерские услуги, кредитование юридических лиц, переводы и конвертации, удаленное обслуживание с управлением счетами и контролем за операциями, платежные системы и кредитные карты – неполный список видимой части работы этих банков. Устойчивый и постоянный спрос на услуги таких финансовых образований есть, а значит, они будут существовать, невзирая на противозаконность многих операций, сокрытых покровом банковской тайны. И мне предстояло за короткий срок хотя бы схематично узнать принципы и методы организации их работы. Само собой, была у меня еще одна, своя цель: выяснить возможность выгодного и относительно безопасного сбыта привезенных в коробочке из-под шоколада бриллиантов.

   Лёша Рыжков действовал в ином направлении, завсегдатаями его кабинета в последнее время стали весьма странные личности. Выглядели они часто так, что впервые с ними встретившиеся испытывали желание держаться за карманы покрепче, хотя Лёха именовал их хакерами и спецами. Хакеры явно пренебрегали нормами гигиены, отвергая в принципе и парикмахерские. Зато, судя по исходящему от них выхлопу, пиво поглощали в товарных количествах, что страшно не нравилось службе безопасности. И если бы не категорическое распоряжение управляющего банком Серова, парни из охраны с удовольствием и давно повышвыривали бы Лёхиных друзей за двери почтенного учреждения. Разговаривали эти «спецы» тоже не слишком оригинально: мат на мате, снова мат и немного сетевого сленга. Правда, появлялись и ребята посерьезнее: в один из вечеров я увидел в его кабинете двух незнакомых парней, явно нездешних. Лёха с придыханием представил их как "самых крутых из " Fancy Bear ". О такой занятной московской тусовке я знал: они еще звались «Pawn storm» или «APT28», самая крутая группировка с длинной бородой из легенд и слухов вокруг их деятельности. И вот двух тамошних компьютерных гуру Леха сумел привлечь в помощь нашему праведному делу. Уже на перроне, перед отходом поезда Лёха сообщил, что свою часть работы считает наполовину сделанной, банк взят его друзьями под плотный контроль.

   Незаметно проскочила неделя, и я пошел в мастерскую к Натану-Антону за заказом. Тот сидел в своем тесном ящике, выглядывая в окошко, как кукушка из ходиков. Он радостно осклабился, завидев меня, и показал жестами, чтобы зашел с тыла к нему, а не подходил к окошку. Сделал это я с опаской, беспокоился не зря: в будку-мастерскую вместилась только моя фасадная часть, а корма осталась снаружи. Тафлевич торжественно развернул бархатную салфетку и показал плод своих стараний. Да, посмотреть было на что: от пожухшего механизма, отданного в руки часовщика неделю назад, предъявленное к обзору отличалось кардинально. Новый с виду никелевый блестящий корпус, черный глянцевый эмалевый циферблат с белыми цифрами на нем, вороненые стрелки с тонкими белыми полосками посередине, сапфировое стекло пускало веселые световые зайчики вокруг. Довершал вид черный толстый ремешок, источавший одновременно запах благородной кожи и качественного парфюма. Еще минут пятнадцать я слушал рассказ мастера о часах военного времени, наших и немецких, но произведенных в Швейцарии. Узнал, что у знаменосца с обошедшей весь мир фотографии, водружающего Знамя Победы над рейхстагом, на запястье надеты часы марки «Selza». Получил представление о том, что такое «штамповка», к которой мастер относился с нескрываемым презрением, как индийский раджа к касте неприкасаемых. Потом было торжественное поднесение механизма к моему уху, расчет за сделанную работу и теплое прощание с приглашением приходить непременно с такими находками еще. Я с легким сердцем пообещал, про себя сильно сомневаясь, что в моей жизни повторится что-то подобное.

***

   До Москвы мы ехали поездом. Люблю поезд, когда дорога длинна и попутчики недокучливы. Но мы ехали недолго: сели в вагон вечером и утром уже вышли на перроне московского вокзала. Столица встретила прохладой и дождем. Побродили день по центру и вечером снова заняли полки в поезде западного направления. В купе нас было трое, компанию составил разговорчивый представитель леспромхоза из-под Перми, ехал разбираться с претензиями по отгруженным в Прибалтику два месяца назад сосновым бревнам. Попутчики мои затихли быстро, мне же не спалось. Сидел, смотрел в темноту вагонного окна, нарушаемую огнями изредка пробегающих полустанков, думал и вспоминал. Ехал я этим маршрутом не впервые, разнообразился он с тех пор только остановкой на границе для проверки документов и виз, чего раньше не было.

   В Прибалтике мне довелось бывать не раз, даже жил по нескольку месяцев и в Латвии, и в Литве, и в Эстонии. Было это еще во времена СССР, когда «оккупанты» создали в трех республиках у балтийских берегов суперсовременное производство электроники и радиотехники, а мой отец выезжал в командировки на полгода для помощи местным специалистам в освоении выпускаемых изделий. Брал с собой и меня на каникулах, так что в разные годы лето я проводил на балтийском побережье в таких местах, как Юрмала, Паланга и Пярну. Чаще всего в связи с темой радиоэлектронной промышленности Прибалтики вспоминают о двух действительно крупных предприятиях Латвии – рижском государственном электротехническом заводе «ВЭФ» и рижском радиозаводе «Радиотехника». Первый выпускал все, от телефонов до военных изделий, которые составляли 80% от всей продукции. На «Радиотехнику» приходилась без малого половина всей бытовой аудиотехники страны. Аналогом ВЭФа был  завод «Пунане Рэт» в Таллине, делал лучшую акустику в СССР. В Литве радиопромышленность – это два завода в Вильнюсе, электротехнический «Эльфа» и приборостроительный `Вильма". Оба работали на оборону.  Завод «Эльфа» (или то, что от него осталось) со своей продукцией для ВМФ страны был секретным аж до 2000г., когда Литва уже обрела столь лелеемую ею независимость. Завод «Вильма», по-свойски и привычно звавшийся её работниками «52-м заводом», был оборонным изначально, на нем собирали «черные ящики» для самолетов и подводных лодок всего Союза. Каунасский радиозавод  обеспечивал советских граждан телевизорами, радиолами и радиоприёмниками, выпускал и оборонную продукцию. Были и другие заводы – такие, как «Альфа» и «Коммутатор», в основном выпускали продукцию тоже военного назначения. Нормой и правилом были сборные команды сильных и компетентных специалистов со всего СССР при освоении в Прибалтике чего-то нового и очень нужного для обороны, и отец не по одному разу побывал на всех заводах. Сейчас эти предприятия или мертвы полностью, или влачат жалкое существование, а производственные корпуса пугают редких прохожих выбитыми стеклами и безлюдьем опустевших территорий.

   Многие россияне до сих пор приписывают абсолютно всем прибалтам черты, которых у них отродясь не было, считая их порядочными, законопослушными, милыми европейцами со своими тараканами в голове. До присоединения к ЕС и Шенгену Старая Европа точно так же ошибалась на их счет. Но потом она увидела истинное лицо кошмара. Нагловатый, подловатый, беспринципный мошенник – вот каков житель Балтии в глазах Европы сегодня, и пусть не обижаются нормальные и порядочные граждане этих республик – речь не о них. Из воспитанных в покорности и привыкших к постоянному труду на землях барона, при СССР жители этих стран быстро мутировали в хитрых, изворотливых иждивенцев, привыкших получать ими не заработанное. Они и в Евросоюзе хотят той же беззаботной жизни, какая была при СССР, что превратило их в бич для Европы. Доноры Европы хватаются за голову и пытаются спасти свои средства, проводя безнадежные расследования и призывая к целевому использованию хотя бы 10% выделенных странам Балтии денег. Но коррупция по распилу дотаций от Евросоюза цветет, средства исчезают в черную дыру, не оставляя зримых следов своего существования.

   Уровень жизни в странах Балтии всего 65% от среднего по Евросоюзу. И многие молодые литовцы, латыши и эстонцы кинулись туда, где сытнее и проще, куда пускают. Результат: по данным скандинавской полиции, 80% случаев организованной преступности в их регионе – за гражданами стран Балтии. Полиция Скандинавии призывает пересмотреть Шенгенский договор и ввести контроль на границах с Балтией. Страдают не только Норвегия, Швеция и Дания. Привыкшие к безнаказанности и неподсудности, не желающие и не умеющие работать, живущие за чужой счет с советских времен, прибалты заполонили Европу.

   Из Иркутска мы с Юлькой во время отпуска слетали к ее университетской подруге в Эстонию. Загранпаспорта у нас были, я заполнил анкету как менеджер торгового дома, получили визу и две недели провели в Таллине. Случайно попали в построенный на деньги Евросоюза музей Харьюского уезда, он неподалеку от эстонской столицы. В зале «О жизни местных рыбаков» аудиогид на всех европейских языках, включая русский, без зазрения совести рассказал, что основным занятием рыбаков Харьюмаа была не рыбалка, а контрабанда. Эстония стала «окном в Европу» для контрабандного товара из СССР в 20-х годах – в основном, украшений и драгоценностей царских времен, конфискованных или отобранных. Жуткая цифра всего, что прошло через Эстонию до 1924 года, вызывает оторопь. Когда контрабанда и широкий коридор для нее из РСФСР через Эстонию закрылся из-за решений Москвы, в Эстонии в 1924 году разразился экономический кризис, приведший к массовому разорению финансовых учреждений и банков-посредников, проводивших контрабандные сделки с нефтью, лесом, пенькой, пшеницей и прочая. Очень успешно шла контрабанда спирта из Эстонии в Финляндию, где в 20-30-е годы был «сухой закон». В советское время, с обидой сообщил аудиогид, часть рыбаков за контрабанду посадили или депортировали, а остальные были вынуждены (о, ужас!) заняться... рыболовством, и рыбачили вплоть до 90-х годов. Потому что все морское побережье Финского залива было при СССР объявлено особой пограничной зоной с паспортным режимом, а с этим не забалуешь. Эстонцы сумели сделать из контрабанды национальный бизнес. Еще в IX-XIII веках, благодаря контрабанде соли из Сольвычегодска и других северных городков Руси на Запад, появился город Ревель (ныне – Таллин), и за ним закрепилось прозвище «город, построенный на соли». Контрабанда была не только соляной, но и меховой, медовой, ореховой, медной, серебряной и прочая. Обратно через эстонские земли везли без уплаты пошлин все, что потребно было в русском хозяйстве – ткани, инструменты, украшения и пряности. Во времена Российской империи эстонцы с финнами, ингерманландцами, ижорой и другими народами, жившими на берегах Финского залива, были основными поставщиками контрабанды в Санкт-Петербург и на северо-запад России. Причем, часто контрабанды специфичной – антиправительственной литературы, оружия и взрывчатки для боевиков-революционеров.

   Не всем понравится мной сказанное. Готов выслушать доказательное опровержение цифр и фактов. Эмоции, даже самые бурные, в расчет не принимаются. А пока – спать! Лицом к стенке купе и слушать, как стучат колеса нашего поезда.

***

   Не очень ранним, но утром мы ступили на ставший заграничным перрон, прошли насквозь здание вокзала и вышли на привокзальную площадь. Странно, вроде заграница, а пахнет вокзал точно так, как в каком-нибудь Задрюпинске: хлоркой, креозотом, прокисшим фаст-фудом из буфета, несвежим потом, все это слегка разбавлено ароматом дешевого парфюма с рынка. Только не так интенсивно ароматизирует, как на всегда многолюдных российских вокзалах. Может, по причине того, что поезда реже ходят, а потому народу меньше. Площадь привокзальная почти не изменилась с года, когда я был в городе в последний раз, только исчезли надписи на русском языке на соседней, через дорогу, автостанции – как и в здании вокзала. Зато наличествовали таковые на английском, да на клумбе посреди, на постаменте, где раньше стоял и приветствовал приезжих вездесущий Ильич, появилась невесть что значившая футуристического вида скульптура. Видимые изменения на этом закончились, не считать же таковыми рекламные щиты, в изобилии украсившие площадь. Пройдя вдоль строя такси, мы вышли к стоянке встречавших машин и отыскали ту, что ждала нас, её номер нам сообщили перед отъездом. Немолодой «Опель» цвета давно протухшего яйца стоял, косо привалившись к тротуару хорошо поездившими за свою нелегкую жизнь колесами. Водитель получил наше описание или видел фото, – завидев нас, из-за руля навстречу вышел худощавый высокий мужчина. Подойдя, протянул руку и представился:

   -Сергей Константинович Рудин, ваш сопровождающий. Меня прислал Виктор Иванович, складывайте вещи и поехали, все для вас подготовлено!

   Лет пятьдесят-пятьдесят пять, волосы с сильной проседью, аккуратные седые усы, благородное лицо, спокойный уверенный взгляд. Явно из служивых, и в немалых чинах ходил. Побросали в «Опель» вещи, сели сами. Когда Сергей Константинович сел в машину, салон наполнился запахами, этой колымаге вовсе неприсущими: дорогого одеколона и хорошего трубочного табака.

   Прежде всего поехали в квартирное бюро: все должно выглядеть натурально, если кто-то вздумает проверить, как мы оказались в предварительно и тщательно подобранном для нас жилье. Зашли, Сергей Константинович сразу толкнул дверь в кабинет с цифрой "7". Получили предложения и из них «выбрали» адрес, на который указал прокуренный палец нашего сопровождающего. Записали еще несколько адресов – опять же для конспирации – и отправились осматривать предложенное, сверяясь со временем приезда хозяев в каждую из квартир, – их вызвал по телефону сотрудник бюро, сообщив и о часе их появления в предлагаемых объектах недвижимости. Формальности должны быть соблюдены, тогда им верят. А через час Рудин, достав из кармана ключ, открыл стальную входную дверь в квартиру в старом доме неподалеку от центра, второй этаж, две комнатки и маленькая кухонька – она даже меньше, чем в хрущевских пятиэтажках, просто издевательство. Ладно, на месяц годится, ее размеры позволят утром сварить кофе и пожарить яйца. Или всмятку их приготовить, это уже на любителя.

   Сергей Константинович достал из холодильника, стоящего в ступенчато изогнутом коридоре, – места на кухне ему не хватило – контейнеры с овощами, бумажный пакет с копченым мясом и сыром, хлеб, разложил все на тарелки, а их разместил на столе в комнате размером побольше и пригласил к обеду. Мы сели, на стол водрузилась бутылка с местным символом алкоголя – бальзамом. Пить, конечно, никто не стал, добавили экзотики в чай для запаха и тем ограничились. Дальше был подробный инструктаж, растянувшийся почти на час, с рисованием схем транспортных маршрутов и показом запасного хода в квартире, затверживанием наизусть телефонных номеров для экстренной связи и адреса электронной почты. Два номера – мобильных телефонов, третий – обычный городской, но звонить по нему можно круглосуточно. Для передачи сообщения нужно сначала произнести пароль – «Тесей» и получить в ответ отзыв – «Ариадна». Я усмехнулся, услышав имена древнегреческих героев, – мы попали в легенду о Минотавре! Кто-то из принимающих оказался любителем древней мифологии. Сергей Константинович предстал уже не пожилым водителем и сопровождающим в одном лице, – чувствовалось, что в таких делах он не то, что собаку съел, – лошадь обглодал! Множество мелочей нашего пребывания проскочило мимо меня – но не мимо нашего куратора с жесткими глазами. Рассказывая, он зорко смотрел за тем, чтобы мы слушали, не ослабляя внимания, и пару раз рыкнул на Лёху, начавшего сонно переводить зрачки по сторонам. Вот этой основательности и дотошности мне как раз не хватало, как выяснилось, и потому после разговора наступило полное душевное спокойствие: если нас курирует и ведет такой профессионал – значит, все будет хорошо! В конце беседы наш ангел-хранитель выложил на стол небольшую коробочку, внешне похожую на мобильник, пояснил:

   -Широкополосный приемник УКВ, контролирует и полицейскую частоту, а еще частоты спецслужб нашего очень независимого государства. Позволяет засекать работу радиостанций в радиусе почти полутора километров. Для прослушки окружающего эфира вот сюда подключить наушники, изменение частот – вот этой клавишей. Время от времени проверяйтесь, не идет ли кто за вами, не пасется ли возле вашего гнездышка. А вот эта кнопка – он нажал на клавишу в нижнем углу – превращает прибор в сканер, засекает жучки возле вас, огонек красный загорается. Сканирует электромагнитные излучения в широком диапазоне. Ну, думается, вы эти вещи не хуже меня знаете. С собой постоянно носить не нужно, но время от времени проверяться будет правильно. И давайте, собирайтесь, провезу вас до банка и ваш маршрут завтрашний организуем. Нужно, чтобы даже и мысли ни у кого не мелькнуло, для чего вы здесь на самом деле, а потому покажу, как вам ехать утром неправильно, но все же до места добраться!

   Положительно, он мне нравился! Сила человека не всегда только в мускулах, – во взгляде, в поведении сильного есть такое, что заставляет противника пасовать, признавая безусловное лидерство партнера. Решимость, готовность идти до конца не видны, но они чувствуются. Как не было сказано и намеком, но чувствовалось, где раньше работал, а точнее – служил наш милейший провожатый и куратор Сергей Константинович.

   Мы вышли из квартиры, прошли через двор к оставленной на улице машине. Поездка заняла не больше часа, еще минут пятнадцать ушло на разъяснение маршрута от дома к месту работы. Вернулись назад, Леха ушел в квартиру, мы с Сергеем Константиновичем постояли еще немного в начинающихся сумерках, и он уехал, вспыхнув огоньками габаритов. Я решил войти в наше новое жилище через запасной вход, нащупал в кармане ключ от него и двинулся за угол – подъезд черного входа находился там, внутри почти квадратного двора. Войдя в арку, услышал какое-то сопение и писк. В углу, у противоположной стены безлюдного по вечернему времени старого двора, сразу за массивной трубой домовой котельной различимы были три мужские фигуры, а в просвете между ними мелькали голые женские ноги четвертого человека. Вот этот четвертый человек и пытался пищать на высоких нотах, чего трое парней вокруг никак не хотели – видно было, как сразу двое пытаются зажать ей рот. Даже если это и добрые знакомые, вечер для девчонки явно потерял свою томность и мог закончиться совсем плохо. Хотя назвать ее совсем уж беззащитной было нельзя: я увидел, как один из троицы скорчился, прижимая к промежности руки, при этом рожа у него стала, как у больного диареей, не добежавшего до туалета. Но двое продолжали удерживать девчонку. Что эти недружелюбно настроенные ребята могут учинить? Да всё, что угодно! Зло – это не абстракция. Оно осязаемо и конкретно. И без раздумий я шагнул к борцам с девичьей честью, выкрикнув:

   -А ну, отошли!

   Выхватил из-за пояса ту самую, уже описанную складную дубинку ESP. Нападавшие оглянулись, мимика их осложнялась ранее выпитым. Дубинка в моих руках смелости им убавила в разы, даже численное преимущество не вдохновляло на битву, на лицах отразился страх. Озираясь, они решились только на вербальную атаку – мат на мате, все разбавлено непонятными мне высказываниями не по-русски. Аборигены, титульная нация самоутверждаются. Уже поняли, что шутки кончились, а итог схватки неочевиден – слишком они субтильны и накачаны горячительным. Девчонка меж тем, вырвавшись, выскочила на середину двора и заголосила, как труба на «Титанике». Я стоял один, как лев против шакалов, но уже открылись несколько окон на разных этажах и заскочил в арку кто-то с улицы, из ее раструба были слышны торопливые шаги. По-прежнему неумело матерясь, двое младоевропейцев поспешили покинуть поле брани, волоча тяжело контуженого третьего и посылая непонятные проклятия и угрозы. Ушли не через арку, а втащив побитого в подъезд возле трубы и там испарившись – похоже, он проходной. Окна в доме начали закрываться – зрелище закончилось, да и темнело, а фонарей во дворе не было. Я сложил свое верное оружие, застегнул чехол и пошел к нужной мне двери – пора возвращаться домой. Был остановлен девчонкой, что минуту назад вопила сиреной, а сейчас подскочила ко мне: -Спасибо, вы меня выручили! Уж и не знаю, что бы было без вас...

   Говорила она по-русски чисто, но с уловимым непривычным акцентом. Впрочем, точно так разговаривают и здешние вполне русскоязычные граждане – среда накладывает отпечаток. Не такая уж и девчонка, ей лет двадцать пять. Просто худенькая и стройная. Кстати, вовсе не выглядела ошалевшей и испуганной. Я пробормотал в ответ, что так поступил бы каждый, да и она сама не промах. Усмехнувшись, та представилась:

   -Меня зовут Эрика! А вас?

   Я ответил, Эрика достала из сумочки визитку, протянула мне:

   -Еще раз спасибо, я ваша должница! Вот мой телефон, позвоните при случае. Вы приезжий?

   Получила подтверждение своей догадке, направилась к выходу со двора:

   -Спасибо, и провожать не нужно! За меня не беспокойтесь, эта шпана наверняка штаны сушит! Вы их так напугали... – и, прощально взмахнув рукой, исчезла в проеме арки. Я ее спасал, а она еще и ехидничает! Потоптавшись, я вошел в подъезд без света и по крутым ступеням – явно тут прислуга ходила когда-то, а не жильцы! – поднялся в квартиру. О происшествии решил молчать, слишком оно не вписывалось в те дела, по которым мы здесь оказались.

***

   Со следующего утра я забыл, что такое быть выспавшимся, и вообще понятие «свободное время» стало лишь языковой единицей, так нас сразу закрутило. В банк, как и планировалось нашими кураторами, мы приехали с небольшим опозданием, объяснив его сложностью маршрута, и под дружное подтрунивание персонала получили разъяснение по всем пунктам передвижения от нашей берлоги до сверкающих дверей давшего нам временный приют финансового учреждения. Принял нас с утра заместитель управляющего по фамилии Соловьев, побеседовал и определил на рабочие места. Я же подивился такому подбору фамилий в руководстве банка: для комплекта к Котову и Соловьеву не хватает только Рыбкина. Но такового не оказалось, хотя не все еще потеряно. Зашли для представления и к управляющему банком Виктору Ивановичу Котову, пробыли у него три протокольные минуты – по легенде, он нас, а мы его видели впервые. После знакомства с руководством отправились на рабочие места. Лёха сразу попал к своему коллеге, такому же флегматичному, как и сам, звали сисадмина Леонардом. Общий язык они нашли быстро, к обеденному перерыву контакт сложился полностью. Мне пришлось посложнее: мой визави и коллега Томас, с лицом породистого добермана и таким же скверным и нервным характером, на откровенность настроен не был. Не демонстрировал этого, на вопросы отвечал вежливо и почти исчерпывающе, но информации от ответов я имел ноль. То ли не рискует без указания руководства раскрываться – и тогда правильно делает, то ли есть интерес в том, чтобы поуже приоткрыть двери к тайнам. Оценки расставлять пока рано, присмотримся. А вообще, если смотреть с точки повыше, все банки абсолютно одинаковы вне зависимости от их географического положения. Везде интриги и сплетни, суетливость загруженных нижестоящих и расслабленная маета от безделья руководителей, дружное карабканье сотрудников вверх по служебной лестнице в надежде на обретение с каждой последующей завоеванной ступенью совершенно ненужной свободы. Выделенный мне «кабинет» вмещал три вещи: стол, стул и меня самого, причем с последним был небольшой напряг, габариты мои выше средних. Но ничего, привыкну и к этому, да еще к прозрачной стеклянной двери выделенного мне угла. За спиной, прикрученный к стене, висел миниатюрных размеров сейф, такие в трехзведных отелях устанавливают в номера. Туда я немедленно загрузил привезенные две невзрачные пластмассовые баночки из-под диафильмов, подвернувшиеся в гараже, в них лежали привезенные для реализации «на пробу» монеты и камушки из чешского наследства. Надеюсь, читатель еще помнит, что это такое – диафильмы. В темной комнате на стену вешалась белая простыня, штепсель диапроектора втыкался в розетку – и начиналось чудо цветных неподвижных картинок с текстом внизу. Это потом уже появился цветной телевизор, а за ним – видеомагнитофон, они проникли в каждый дом, осуществив многолетнюю мечту детей о просмотре мультиков и кино сколько хочешь и когда хочешь. Но вначале были диафильмы в разноцветных пластмассовых цилиндриках-футлярах...