Текст книги "Заячьи петли в золотом тумане (СИ)"

Автор книги: Анатолий Чеботарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

   Пока писал текст, пока инструктировал Эрику, пока рылись в коробках в поисках давно выброшенной старой трубки и зарядного устройства к ней – чтобы не заботиться на месте поисками и приобретением аппарата... В общем, время шло, и спать легли поздно. Заснули, разумеется, не сразу, а рано утром был разбужен уже одетой и готовой к выезду подругой. Повторил инструктаж и отдал деньги на расходы, пожелал счастливого пути и удачи. Лег досыпать, потом весь день скучал в чулане. Перекусил всухомятку, последние часы перед возвращением Эрики тянулись, как резина в эспандере. Повернулся ключ в замке, вспыхнул свет в прихожей, Эрика от порога показала колечко из пальцев – о'кей, все в порядке! Спрыгнув с надоевшего ложа, задернул шторы на кухне, включил свет и взялся за приготовление позднего ужина, совмещенного с ранним завтраком. Вышедшая из ванны Эрика полушепотом – ночь ведь еще! – рассказывала про исполнение миссии. Вроде, все получилось: Евгений ни разу не перебил ее, выслушал до конца, его словами были:

   -Ясно, привет ему и выздоровления скорейшего! Маша с Сергеем тоже скучают, хотели бы повидаться. По дате своего приезда перезвоню часа через три-четыре.

   А дальше – пустые маскирующие вопросы про погоду, про дороги и цены на бензин. Перезвонил он через пять часов и сообщил: будет в среду, СМС отправит накануне.

***

   Кофе в чашке давно остыл и отдавал паленой шерстью, а мы все сидели и разговаривали. Потом улеглись, и тахта уже не была мне так ненавистна, как днем. После бессонной ночи и нервотрепки ожидания расслабился на всю катушку, и встали мы в воскресенье только после обеда. Эрике пришла в голову фантазия изменить мою внешность, используя парикмахерские приемы, я с опаской отдался в ее руки. Впрочем, она меня не стригла, а сделала мелирование. Это такое окрашивание волос на голове, осветляемых отдельными прядями. В ожидании результата пришлось терпеливо сидеть с кусочками фольги на прическе больше часа. Правда, и эффект был: кардинально я не изменился, но стал походить на того типа с листовки о розыске гораздо меньше. В общем, выходные прошли плодотворно.

   Когда готовили Эрику к поездке и в поисках телефона разбирали коробки, я заметил среди хлама старенький транзистор «Selga», в переводе с латышского – «открытое море». Выпускали его в Риге, на заводе имени Попова. Четвертый класс техники и всего семь транзисторов, но был приемничек надежным и качественным, поэтому экспортировался во многие страны. И пришла мне в голову мысль – доработать конструкцию, превратив никому не нужный старый транзистор в подобие того сканера, что вручил нам Сергей Константинович по приезде для контроля полицейских частот. Нужно же оправдывать выданное Мартином определение на свой счет «Вы ведь не радиолюбитель, вы радиопрофессионал!» Для превращения немодулированных сигналов в воспринимаемые на слух звуки нужной частоты я решил добавить к приемнику маломощный генератор высокой частоты, или гетеродин. Только обязательно с переменным конденсатором для плавного изменения настойки. Схема примитивна, сделать такую приблуду можно даже с помощью утюга, требуется всего несколько электролитических конденсаторов, сопротивления да один транзистор. Да, про диод забыл! Набросал схему на листочке бумаги, написал названия деталей – их завтра купит Эрика – и отправился спать. Наутро понедельника, проснувшись и покормив подругу перед работой, внес в список паяльник, канифоль, припой и батарейку «Крона», приемник работал от такой. В обед все необходимое получил от приехавшей домой перекусить и немного отдохнуть Эрики (я бы, честно говоря, отдыхом этот наш совместный час не назвал), а к ужину уже крутил настройку прикрученной изолентой сбоку от раритетного приемника платы. Правда, работая, постоянно выключал паяльник: боялся, что необычный для квартиры запах канифоли учуют бдительные соседи. Провозился весь день, но моя выдумка заработала. Речь почти неразборчива, но мне она и не нужна: главное – определить активность работы станций, а не их диалоги разбирать, да и языка общения я все равно не знаю. Помнил циркулярную частоту спецслужб на сканере, что дал нам Сергей Константинович, отстроил ее первую, потом прошелся по основным и запасным рабочим каналам. Их, вроде, тоже запомнил правильно, – по крайней мере, не перепутал с частотами экстренных служб вроде «Скорой» и пожарных. Когда я рвал с корнем микрофон в машине Мартина, то взглянул и на радиостанцию под панелью, к которой микрофон был присоединен. Это оказалась станция «Vertex», двухканальная вседиапазонка со встроенным сканером. На одном канале общая связь, другой канал– для связи внутри группы. И теперь, благодаря своему любопытству, я знаю возможности этой системы и рабочие частоты, а еще знаю, как на них настроиться.

   Во вторник вечером, в наступающей темноте незаметно выскользнув из дома, я сел в «Пежо». Мы поехали проверять, не прислал ли обещанного сообщения Евгений заранее, накануне дня своего приезда. Эрика повела машину к путепроводу возле торгового центра. Остановилась у съезда с моста, включила аварийку. Внизу, прямо под нами, стояло стадо машин числом в полторы сотни, не меньше. Мы остановились в месте, с которого при необходимости могли уехать в любом из трех направлений. Я достал предварительно заряженный телефон, вставил симку и включил его. Так, есть, принято сообщение! Снова отключил телефон, симка в фольгу, сам аппарат в другой пакет с обмоткой из станиоля, быстро вперед! Включил «Селгу» со своим дополнением – в эфире тихо, никто нас не ловит и тревоги не поднимает. На всякий случай решил телефон с собой не возить, переписал текст СМС-ки и спрятал аппарат в пустотелую трубу фонарного столба на малолюдном отшибе у шоссе. Вернулись домой, также незаметно прошли к себе на второй этаж и сели расшифровывать принятую информацию. Лично меня текст СМС ввел в ступор. Абракадабра такого вида: «23; 12-00; AVB 698; Vagonu parks виадук, Маскачка, Анна Жанна». Оторопело уставился на этот набор слов и букв, пытаясь понять хоть что-то. Эрика сообразила быстрее: объяснила, что Маскачка – это пользующийся дурной славой район города, вроде Гарлема в Нью-Йорке. Анна и Жанна – две стоящие рядом водонапорные башни, городские достопримечательности, построены у железнодорожной станции Vagonu parks, как раз в районе Маскачки, и есть там виадук над рельсами. AVB 698 – это, похоже, литовский автомобильный номер, там они трехзначные и с тремя буквами в отличие от здешних четырехзначных двухбуквенных. Про 23 и 12-00 я догадался сам: завтрашнее число и время. Потом напряг память: про Маскачку я знал и раньше, а еще слышал от гурмана Томаса про это место. Он говорил, что сейчас это цыганский район, приличные люди его избегают, а когда-то там располагался известный трактир «Волга» староверца купца Тарасова, в нем бывали Шаляпин и Маяковский, а на солянку туда записывались за полгода вперед. И про Анну с Жанной тоже слышал, еще когда приезжал сюда к отцу пацаном: по легенде, это были сожженные на костре сестры-чародейки. Но мне вроде говорили, что эти башни были частью газгольдерного завода во времена, когда город освещали газовыми фонарями. Да, подтвердила Эрика, был такой трактир, здание сохранилось до сих пор, только на него и смотреть-то страшно! Про цыган верно частично: живут они на Маскачке, но очень компактно, а район большой. А Анна и Жанна все же водонапорные башни, просто газгольдеры находятся прямо рядом с ними.

   Спалось нам перед завтрашним временем "Ч" плохо. Я лежал, вдыхая запах духов Эрики – нежная цветочная гамма с острой ноткой чего-то холодного. Чувствовал, что и она не спит, притворяется и тоже переживает. Утешать и обещать ей что-то я сейчас не вправе, пусть все идет так, как надлежит, и все хорошо или плохо прожитое остается там, где ему и положено быть, то есть в прошлом. Если вылезу, тогда другое дело...

   Утром торопливо вскочили, позавтракали. Теперь уже Эрика прятала от меня явно заплаканные глаза. Решено было уехать вместе, пока бабуськи не оборудовали свой наблюдательный пост на скамейке перед подъездом. Вещей я не брал никаких, оставил все здесь, только документы. В спортивном костюме и кроссовках походил на обычного жителя городских кварталов, выбежавшего позаниматься для соблюдения формы. Привычно забрался на заднее сиденье, поехали – пока к Эрике на работу, а потом в неизвестность. Я ей предлагал не участвовать в этой фазе своей игры с местными охотниками и загонщиками, к обозначенному месту встречи можно было добраться на трамвае. Но Эрика категорично отказалась и, печально на меня поглядывая, объяснила:

   -Ты даже в трамвае местном никогда не ездил! Не знаешь, как за него платить, на какой остановке выходить, в какую сторону идти. Нет уж, довезу тебя сама и буду спокойнее, а то просто сойду с ума от неопределенности...

   В одиннадцать Эрика вышла из своего бюро, села в машину, и мы поехали в известном направлении – где меня ждала неизвестность. Добрались быстро, все это время я держал «Селгу» со сканером включенной – все тихо. Два раза услышал далекие спокойные голоса и ничего поблизости. Но я знал и такую штуку, как режим радиомолчания, и иллюзий не строил. Впереди показались две те самые водонапорные башни – Анна и Жанна, слева промелькнула разогнавшаяся электричка, вот и виадук виден. Я смотрел во все глаза, но пока не замечал ничего. Ага, на отвороте, в кармане стоит грузовик с полуприцепом, что там за номера? Ну, ближе, ближе!.. и сердце рухнуло вниз: я увидел белый прямоугольник с надписью «AV 573». Но прежде, чем рухнувшее сердце долетело до дна, голова сообразила: не то, в номере всего две буквы! Это номер прицепа! Мы проехали вдоль длинной грузовой платформы, вот и сам седельный тягач, темно-синий «Форд», на его бампере красуется «AVB 698». Но главное – перед грузовиком стоит, поглядывая по сторонам, Женя Жданович!

   Эрика осторожно приняла вправо и встала у обочины. Все, теперь все. Дальше – уже без нее. Я сказал ей все те слова, что с ночи берег, поцеловал зарыдавшую девушку и вышел из машины. Евгений увидел меня, но продолжал стоять, наблюдая за моим приближением. Я подошел, мы сдержанно пожали друг другу руки, он скомандовал:

   -В машину, на сиденье за водителем!– и сам, вскарабкавшись по ступенькам, открыл мне правую дверцу, после чего уселся рядом с шофером. За рулем сидел равнодушный ко всему парень, едва в мою сторону глянувший. Я еще и не устроился как следует, когда «Форд» выплюнул соляровый чад и мимо стоявшего на обочине «Пежо» с сидящей в нем Эрикой выкатил на шоссе.

***

   Ехали мы минут пятнадцать и с Евгением почти не разговаривали. Так, обменялись парой фраз, не более. Я правильно его понял и рта не раскрывал – все главное не для чужих ушей. Покрутившись по совсем не европейским улочкам той самой Маскачки, свернули в переулок и въехали в ворота с охранником в будке, в огороженном забором дворе стояло полдесятка грузовиков с прицепами. Наш встал в ряд с ними и заглушил двигатель, мы выбрались наружу. В конце двора – двухэтажное строение с вывеской, в углу напротив большой ангар полукруглой формы, во дворе никого. Евгений без задержек пошел к дому, я двинулся следом. Слева от входа была лестница на второй этаж. Мы поднялись по ней, Евгений открыл дверь и зашел в обычный гостиничный номер. Мы, наконец-то, обнялись, и он спросил:

   -Ну, рассказывай, куда ты опять вляпался! Но времени у нас мало, сейчас пойдем грузиться! Машина в ангаре, я все тебе объясню и сам посажу. Вечером будем в Беларуси!

   Рассказ много времени не занял, лаконично поведал ему о своих злоключениях. Он выслушал, покрутил головой, потом показал за окно:

   -Это территория транспортной фирмы. Можно сказать, партнеры. Возят грузы в Европу, к нам в Беларусь и в Россию. Контрабанду, конечно, тоже возят. В основном, сигареты. Снабжают половину Прибалтики и полякам остается. Но сегодня груз законный, химикаты для завода в Лиде. Поедем на двух машинах, маршрут через Литву. Ехать почти четыреста километров, наскучаешься. Сам понимаешь, не в купе пульмановском будешь сидеть, так что сейчас поешь и с собой перекусить возьмешь. Воду обязательно бутылки две-три. Бутыль пустую поставим для других дел – при этих словах я грустно усмехнулся, вспомнив Эрику.

   В дверь стукнули, вошел парень с укрытым салфеткой подносом, поставил его на стол у окна и молча вышел. Женя снял салфетку – тарелка с дымящимся супом, отбивная с картошкой, стакан компота. Типичное меню столовой советских времен. Я принялся за обед, одновременно слушая рассказ и наставления Евгения. Между прочим, он сказал, что позвонил Павлу Степановичу, когда узнал от Эрики о моем местонахождении, телефон богатыря я ему в прошлый раз оставлял. Я не возражал: Павел Степанович немедленно известит Серова, и банк найдет способ сообщить Котову, что я жив-здоров и пытаюсь выбраться. Поел быстро, в такие минуты аппетита не бывает. Взял приготовленный в дорогу пакет с продуктами, и мы отправились в ангар.

   Первым делом Евгений повел меня к Хозяйке. Именно так, с большой буквы, пояснил он, здесь она хозяйка, атаман и старшина, все уважительно обращаются к ней «танте» – «тетушка». Лукаво добавил, что сам все увижу. Мы зашли в отгородку в углу при входе в ангар, в маленькую приемную или прихожую с дверью в фанерной стене. Евгений постучался, женский голос разрешил войти. Я встал на пороге – и соблюдая политес, и опешив от увиденного. За столом сидела колоритных размеров женщина лет пятидесяти, не просто видная, а очень большая! Просто помесь с носорогом, так велика. Она вопросительно уставилась на Евгения, даже не глянув в мою сторону. Тот выступил вперед:

   -Танте Тэкля, это мой друг Вадим, мы уезжаем сейчас, хотим поблагодарить вас за помощь!

   Бульдозер женского рода вполне доброжелательно проговорила:

   -Помочь в трудную минуту друзьям считаю за честь! Не дай Бог, случится беда, и знать о друге рядом – это не иметь беды! Тем и живу, никто про меня плохого не сказал! Вот что значит имя Тэкля? – спросила она у меня. Я пожал плечами и помотал головой – не знаю! – «Божья слава», вот что! Стараюсь оправдывать, когда могу. Живем мы так, как заставляют да как пригибают, но совести не теряем. Занимаемся своими делами не от лени или шальных денег, сделать ничего не можем. Семьи кормить нужно, детей поднимать, кому они, кроме нас, нужны? Ты у Лермонтова «Тамань» читал, про честных контрабандистов?

   Я снова помотал головой – теперь уже утверждающе. Тему о контрабанде и честных либо бесчестных ее перевозчиках тетушка Текля развивать не стала, сказала

   – Счастливо вам, ребята! – и величественно перекрестила.

   В ангаре вдоль трехэтажных стеллажей с обмотанными полиэтиленовой пленкой европоддонами вытянулась к выездным воротам почти загруженная фура. «Почти» – потому что несколько поддонов еще были на стеллажах, а прямо перед открытой дверью прицепа стоял один из них со странным сооружением посередине, – нечто вроде деревянной клетки немногим выше метра высотой.

   -Вот здесь и поедешь – показал Женя на клетку, – обычно сюда сигареты грузят. Теперь вот тебе придется втиснуться. Давай все проверим и примерим тебя, а то время идет!

   Я забрался ползком в клетку, на полу лежала толстая кошма. Разогнуться не получится, а так ничего, сидеть можно. Мне подали пакет с продуктами, пустую пятилитровую бутыль, а еще на всякий случай чистенький, но долго поживший на этом неспокойном свете ватник. Двое парней споро выставляли вокруг меня полиэтиленовые канистры с какой-то желтой жидкостью.

   -Не бойся, ничего вредного! – сказал Евгений, помогавший грузить, – безобидные химикаты, разве что пить нельзя!

   Через несколько минут поддон загрузили полностью, обмотали пленкой, погрузчик поднял его и поставил в центр фуры. Рыкнув еще несколько раз, погрузил остальные поддоны, заслонив мою шкатулку с секретом, но этого я уже не видел. Евгений подал голос снизу, от дверей фуры:

   -Ты меня слышишь?

   Получив утвердительный ответ, сказал:

   -Если три удара по кузову с интервалами – все в порядке. Два удара – внимание. Понял?

   Я снова ответил утвердительно, и вскоре машина тронулась, в очередной раз – в неизвестность.

***

   Ехали быстро, потряхивало ощутимо – все же грузовик, не автобус! Но через какое-то время к дорожным толчкам и тычкам приспособился, доставала лишь теснота моего убежища. Утешался тем, что это временно и пребывание в позе связанной обезьяны вечером закончится. Первая остановка была в таможенном терминале, длилась она недолго. Слышал, как фуру опечатывают, потом заревел дизель – поехали! Явно выбрались на шоссе – машина пошла быстрее и мягче, чем по городским дорогам. Попытался задремать, иных занятий в моем полумраке не было, но не получилось: тесно, тело затекает, а распрямиться и размяться негде. Остановились незадолго до границы, Евгений подошел и три раза стукнул по прицепу, осведомился о самочувствии. Еще несколько километров, короткая остановка и голоса рядом. Кузов не открывали, долго не копались, пять минут – и снова стоп, мы уже в Литве, судя по всему. Тут тоже не задержались, вырулили от места остановки и снова понеслись по шоссе. Ни пить, ни есть не хотелось, сон не шел тоже. В такой обстановке и напряге адреналин пережигал организм, но тут уж ничего не поделаешь. Та самая пресловутая объективная реальность, данная нам в ощущениях. Так, размышляя и вспоминая все свои злоключения за минувшие дни, я задремал. Потом сам удивлялся, как это мне удалось, уж очень неуютной была моя клетка. Проснулся от того, что на меня откуда-то капала вода. Оказалось, неплотно прикрыл минералку, а сам лег щекой на кошму рядом, вот на меня и капало из горлышка бутылки, лежавшей сверху, на свернутом ватнике. Уж очень тесно! Ноги не вытянешь и не распрямишься, удалось только встать на корточки и хоть как-то размяться. Но терпел. Подложил телогрейку под спину, ногами уперся в стенку своей клетки и ехал в такой позе, ворочаясь и не давая мышцам затекать. В армии на занятиях нам показывали, как разведчики во время войны обездвиживали противника, усаживая немцев на собственные скрещенные ноги и не позволяя менять позу: уже через десять минут из такого положения человек не в состоянии встать даже с чужой помощью.

   Но, как верно сказал когда-то очень давно мудрец Солон, он же Соломон, все хорошее и плохое когда-то заканчивается. Остановились. Снова три удара и вопрос Евгения о том, жив ли я, мой вымученно-веселый ответ, и вот граница с Беларусью. Недолгий осмотр, снова тронулись. С души и сердца слетел груз тревоги: приехали! И последние километры и метры дороги я уже не мучился, а радовался. Не терпелось, конечно, поскорее выбраться, но все равно кураж от победы щекотал сердце: выбрался!

   Машина съехала с шоссе и закружила по неведомым дорожкам – похоже, сейчас вырвусь на свободу! Да, вот голоса, открылась дверь и загудел погрузчик. Прислушивался к тому, как скребут по полу кузова подцепляемые поддоны, вот дернулся и мой. Куда это меня везут? Явно не опустили на землю, а поставили на что-то, амортизирующее под грузом. Кузов другой машины? Да, так и есть! Еще минута, хлопнули дверцы кабины, колеса запрыгали по выбоинам в асфальте. Ехали совсем недолго, скрипнул открываемый задний борт. И голос Евгения:

   -Жив, нелегальный груз?

   Я в изнеможении ответил, добавив несколько идиоматических выражений с вкраплениями ненормативной лексики. В ответ – хохот нескольких здоровых глоток, и команда Евгения:

   -Давайте, парни, приступайте! Видите, плохо человеку совсем! Рвется на волю, стремится обнять нас!

   И снова довольный хохот. Затопали ноги по железу кузова, с верхних рядов снимали канистры. Наконец, дошли до уровня моего убежища, и я увидел белый свет. Точнее, вечернюю темноту и свет фонарей. Предстал перед встречающими сидящим в клетке, как Пугачев перед Екатериной Великой. А у машины стояли, похохатывая, Павел Степанович и Сергей Константинович. Картину «Три богатыря» дополнял еще один персонаж, незнакомый мне мужчина, но похожий на обоих моих друзей – ежик седых волос, резкие морщины от носа огибают рот, высокий и стройный. В святцы не заглядывай, коллега Сергея Константиновича и примерно в том же звании. Прямо Акела из «Маугли», флегматичный и спокойный. Евгений со словами:

   -Развалился, как цыган на вокзале!– открыл дверцу, и я выбрался из узилища кормой вперед, чем вызвал еще один взрыв хохота. Я понимал, что у них так прорывается отходняк – тоже переволновались, хоть и не ехали в клетке через две границы, а просто ждали.

   Поддерживаемый Евгением, еле двигая ногами и еще не разогнувшись, сполз из кузова по трапу – двум длинным доскам с поперечинами. Да, сутки такой езды – и больничная койка на неделю обеспечена! Попал в объятия сначала Павла Степановича, обжавшего меня с усилием небольшого гидропресса и недоуменно гладившего мою ставшую пятнистой после мелирования голову, а потом Сергея Константиновича, тоже сил не жалевшего. Он же отрекомендовал мне флегматика:

   -Тихон Филиппович, старинный мой друг и коллега, твой спасательный круг!

   Так, я не ошибся и все разглядел правильно!

   Трое парней в комбинезонах взялись загружать снятые канистры снова на поддон – уже пустой, без начинки, а мы прошли к стоявшим у ворот машинам, расселись и поехали. Асфальт становился все лучше, появились фонари на улицах, на дороге прибавилось машин. Свернули с основной трассы, но фонари не исчезли и асфальт не пропал. Минут через десять въехали в поселок, где по сторонам стояли разных лет постройки дома – от дач архитектуры сталинских времен до вполне европейского вида коттеджей с иголочки. Глухие створки ворот, от которых влево и вправо уходил высокий забор, разъехались и пропустили нас, тут же сойдясь позади. Большой современный коттедж, во дворе беседка с мангалом, распахнутые ворота рассчитанного не на одну машину гаража, окна дома светятся.

***

   Тихон Филиппович жестом пригласил в дом, и мы всей компанией прошли ко входу. Так, Женя здесь, как и я, в первый раз, вон как озирается. А вот Павел Степанович вместе с Сергеем Константиновичем вошли по-хозяйски, сбросили у входа свои туфли и надели тапочки, привычно выдернув их из сот обувного ящика у стены. Я тоже снял кроссовки и переобулся в такие же тапки, подсунул их мне неведомо откуда появившийся молчаливый парень. Он вполголоса поинтересовался, приму я душ сейчас или потом, на мой кивок пригласил за собой. Завел в ванную комнату на втором этаже, показал висящие на никелированном сушиле полотенца. Пока мылся в душевой кабине, вся снятая мной одежда была сложена в пакет, на ее место легло новое белье и другой спортивный костюм. Побрившись и приведя себя в порядок, я спустился вниз. Вся компания уже села за накрытый стол и ждала меня и моих рассказов. И у меня их было. Подробно описал все со мной происходившее с момента посещения Лехи в палате интенсивной терапии и до секунды, когда задом наперед выбрался из клетки уже перед их взором. Слушали, не перебивая и не задавая вопросов, потом они посыпались. Ответил, что знал, иногда просто пожимал плечами: так получилось, объяснения нет. Затем свой рассказ начал Сергей Константинович. Оказалось, на стоянке такси находился его человек, он должен был меня забрать. И видел, как меня захватили неизвестные и усадили к себе. Даже ехал за нами несколько километров по городу, пока не возникла опасность быть обнаруженным, после чего обогнал сопровождающих и Мартина, сняв на камеру автомобили и меня, сидящего в первой машине рядом с водителем. После чего ушел в сторону и поехал докладывать о случившемся Сергею Константиновичу – по телефону связь не держали, понимая, что их могут слушать. Совершенно неожиданным был для друзей мой звонок: они узнали, что я сбежал, и получили так необходимую спрятанную Лехой флешку. Сергей Константинович находился в это время в кабинете Котова, поэтому информацию с флешки прочли немедленно и через минуты знали имена всех героев-подпольщиков, включая Мартина, и схемы их работы. Тут же включили превентивные меры защиты – и от уже известных засланцев, и от возможного визита спецслужб. Вызвали адвокатов, ночь руководство банка провело на рабочих местах. Настоящим подарком и палочкой-выручалочкой стала моя авторучка в фонтане, это позволило разговаривать с супостатами совсем в иной тональности. Их сразу предупредили о вселенском скандале после хотя бы одного неуклюжего движения или неверного слова: банки есть священные коровы экономики, и трогать их недопустимо. На вербальном уровне тут же получили заверения, что ко мне претензий нет и я могу вернуться к работе, но многоопытный Сергей Константинович не поверил. Что и подтвердили объявления о розыске по телевидению, снятые с показа лишь поздно вечером. Сам он круглосуточно, включая ночь, проводил в здании банка, справедливо полагая, что если бы оказался во время моего звонка в ином месте, борцы за свободу не подпустили его даже близко к кабинету управляющего. А так... Через пару часов трое засланцев, понурив головы, вышли из парадной, покинув помещение навсегда и унося с собой воспоминания и личные кружки-плошки. Аудиторы начали свою работу в банке без оглядки на время, айтишники меняли пароли и списки доступа к серверам. Комедия перешла в фарс и трагедию, но занавес не закрылся полностью – его заело из-за информации в авторучке. Из-за чего руководители неких служб почувствовали себя нехорошо, чуя перспективу прилета жареного петуха. Звоночек прозвучал серьезный, и был услышан: ведь погоны не приколочены к руководителевым плечам, отдираются запросто. Мартин взвизгнул напоследок и вылетел без выходного пособия: проколов не прощают никому и такие умники не нужны нигде. И все ждали: а как там дальше я? И куда так зашхерился, что никаких следов? Понимали, что если бы уехал, то голос обязательно подал, а не сидел в тишине. Информация от Серова, которому Павел Степанович сообщил о звонке Евгения из Беларуси, была громом в ясном небе: не ждали, что я попытаюсь вот так выскользнуть! Спросил я про разговоры между Серовым и Котовым без боязни прослушки, в ответ получил укоризненные взгляды – вопрос бестактен. Давняя дружба Тихона Филипповича и Сергея Константиновича подкрепилась срочной личной встречей, посидели да повспоминали, вспомнили и старую знакомицу тетушку Тэклю, она у обоих засветилась во времена, когда в Прибалтику активно тащили цветной металл со всего начавшего разваливаться Союза. Остальное дело техники, в том числе и форсированный проезд через две границы: химические технологии требуют сырья, процесс неостановим. Потому убедительно попросили ответственных за то людей уйти от ненужных длительных формальностей при оформлении документов перевозящих химикаты машин, и были поняты. Ведь неофициальные каналы никто не отменял, да и как их отменишь, даже получив такое указание? Люди остаются людьми в любой стране и в любых обстоятельствах. Не будем учитывать тех, к кому это правило – оставаться всегда человеком – по разным причинам не относится.

   Вышли ребята и на медсестру Елену, кстати убрав из блока терапии длинноухого охранника, чье любопытство наводило на мысль, что оно могло быть кем-то простимулировано. А вот про Эрику они ничего не знали, даже не предполагали о существовании отважной Валькирии и о моем с ней случайном знакомстве. Евгений еще больше заинтриговал моих друзей и спасителей, описав ее как красавицу. Я не возражал против такой оценки, только вот когда он успел ее разглядеть?

***

   Ужин потихоньку свернулся – набегались все за день минувший да напереживались. Наслушался за вечер восторженных отзывов в свой адрес и поблагодарил всех за дифирамбы. При этом понимал, что мой успешный побег – вовсе не моя заслуга, экспромт тщательно готовился с этой стороны. Пожелав всем спокойной ночи, поднялся к себе куратор этого этапа моих приключений Тихон Филиппович, следом, спотыкаясь и едва не утыкаясь ему в спину, побрел в отведенную комнату Евгений. За столом остались мы втроем. Павел Степанович, впрочем, с нами не сидел, а помогал убирать со стола молчаливому парню, которого звали Слава. Они вдвоем составляли посуду на сервировочный столик с колесиками и отвозили на кухню, где крутился еще один такой же молчун. В окне пару раз мелькнул третий и наверняка тоже малоразговорчивый член команды, гулявший с собакой на поводке – пса перед сном нужно проветрить, знаете ли... Камин остывал, прогоревшие поленья вишневого цвета покрывались сединой пепла. Я сидел и занимался рисованием, разложив листы бумаги на журнальном столике: вот так расположен дом, где размещается стрингерское бюро, а вот это – дом, где живет Эрика, примерно таким маршрутом мы к нему ехали. А это схема места, где я спрятал под дерево телефоны на задворках гаражей, вот фонарный столб у обочины шоссе – там лежит трубка, на нее я получил сообщение о приезде Евгения. Как выяснилось, я не знал ни одного адреса – ни дома, где жил в квартире Эрики, ни места ее работы. Честно сказать, стыдно стало: даже не удосужился спросить! Обговорили все, разговор перешел на оставленные мною в сейфе две баночки из-под диафильмов с бриллиантами. Остро на меня глядя, Сергей Константинович без обиняков спросил: для чего привез? Я вилять не стал и ответил, что для продажи, у нас это сделать сложнее в разы, да и опаснее. Он выпытывать ничего не стал, написал на блокнотном листке сумму и протянул мне. Увидев цифры, едва не выпал из кресла: даже в рублях немало, но это точно не в рублях! Собеседник подтвердил: евро. Это если я согласен. А деньги лягут на мой счет в любом банке, который я укажу. Я указал банк в Вене, написал название, мы оговорили условия по открытию счета и необходимые для этого действия. На мой вопрос, сможет ли банк помочь мне таким вот образом еще раз, если у меня появятся такие же предметы к реализации, Сергей Константинович усмехнулся:

   -Тебе теперь все можно! Вы даже не представляете себе, ребята, как вы нас всех выручили! Ведь если б не вы, нам грозило банкротство и закрытие – со всеми сопутствующими последствиями и неприятностями для очень многих!

   Когда перешли к полагавшемуся мне вознаграждению от банка за обнаружение засланцев, я попросил этот гонорар передать Евгению. Помолчав, Сергей Константинович сообщил:

   -Рано говорить, курочка еще в гнезде, но вообще-то Женя в ближайшее время снова наденет погоны. В ведомстве Тихона Филипповича. Хватит ему сторожить аэродромные плиты да возить польские обои! А что касается твоего решения... Ты хорошо подумал? – и на мой утвердительный ответ крепко сжал мне плечо.