Текст книги "Семь дней Создателя"

Автор книги: Анатолий Агарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

По его предложению Верхняя палата Федерального Собрания формировалась автоматически из лидеров регионов. Приехал, обсудил-принял закон и дуй обратно – исполнять. Сенаторы жили на губернаторскую зарплату и помощников себе нанимали за счёт областных бюджетов, сэкономив немало средств государственной казне.

Таким образом, профессионалами от политики остались только думцы. Они-то после жесточайших дебатов приняли, а потом продавили через Верхнюю палату новую инициативу Президента – об административном обустройстве страны. Предлагалось отменить все автономии и республики, края и округа, оставив единый административно-территориальный субъект – губернию, с равными правами и обязанностями перед государством. Дотационные регионы лишались госсубсидий, но получали льготы по налогообложению или полное от них (налогов) освобождение. По сути, превращались в оффшорные зоны, куда, по мнению аналитиков, будет стекаться капитал и развивать местную экономику, повышая благосостояние населения.

Следующим шагом стала реформа избирательной системы. Кандидатами в депутаты законодательных собраний всех уровней могли стать граждане, собравшие в заявочные списки определённое количество подписей высказавшихся за его выдвижение и регистрацию. Агитацию в предвыборной кампании кандидаты проводят на собственные средства или пожертвования населения. Выборы проводили в один тур, и победителем признавался кандидат, набравший наибольшее количество голосов. Депутаты в ЗС всех уровней (и в Думу в том числе) избирались бессрочно и складывали свои полномочия:

– по естественным причинам – болезнь, старость, смерть;

– отзывом – в связи с утерей доверия избирателей (процедуру весьма упростили) или уголовным преследованием.

– ну, или собственный отказ.

В этом случае в округе проводилась новая кампания, регистрировались кандидаты, победитель занимал освободившееся кресло. Такая система кроме сбережения средств обеспечивала политическую и экономическую стабильность государства.

Разобравшись с законодательной властью, Президент взялся за исполнительную.

Предложение было поистине революционным – только-только победив на выборах, обеспечив себя, как минимум, на пять (с учётом российского консерватизма – все десять) лет практически не ограниченными полномочиями, он вышел с инициативой преобразовать Россию в парламентскую республику с премьер-министром во главе исполнительной власти. Казалось бы, нет логики. А она была. Был дальний прицел – повальсировать с властью не десять лет, а двадцать, тридцать или – Бог даст – сколько сил хватит. По сути, те же функции, обязанности и полномочия. Пусть будет не ежегодное послание к Законодательному Собранию, а годовой отчёт перед сенаторами и депутатами о проделанной работе. Как бумагу не назови, реальность одна – с депутатами легче договориться, чем с Законом.

Думцы вдохнули не полной грудью – им судить, решать, принимать, и выдохнули – пусть будет: Сам захотел.

Снежный ком, толкнутый из Кремля, накрыл лавиной губернаторов и муниципальные власти. Их заменили сити-менеджеры, нанимаемые и контролируемые депутатскими Собраниями на местах. Сенаторские полномочия перешли к спикерам губернских собраний.

Тут грянул финансовый кризис. Начался он как бы за кордоном и поначалу даже радовал – бывший главный противник по холодной войне кряхтел и пукал на весь мир. А потом волна неплатёжеспособности перехлестнула через океан и покатилась по подлунному. Серьёзной проверкой оказалась для Премьера и его реформ. И надо сказать, что даже это обстоятельство сумел он оборотить себе и стране на пользу – выкупал, а чаще просто национализировал банкротившиеся предприятия. Когда кризисный цунами схлынул, под контролем государства, как в прежние добрые (и не всегда) времена, вновь оказались энергетика, природные ресурсы, оборонка и все флагманы промышленности. Как он их реформировал, перестраивая экономику страны на новый уклад – предмет моей лютой зависти и тема отдельного разговора. Ведь предлагал Билли его пост, а я испугался шор Протокола и переметнулся к бандюкам. Думал, в Движении светлое будущее России, и оказался не прав. И оказался по разные стороны баррикады с интересами России, её новым лидером и Законом.

Сразу после отставки хитромудрого гаранта конституции, Смотрящие за Россией, собрались на сходняк, озадаченные общим с политиками вопросом, – что делать? И.О. решил их проблему в свойственном стиле – решительно и без общественного надрыва: воровскую элиту повязал ОМОН. Мы, на местах, никак не могли понять, что это – начало конца Движению или объявление войны. Продолжали внедряться в муниципальные структуры и прибирать к рукам местную промышленность.

Я ехал на собрание акционеров Н-ского ПАТО и вёз им его решение – предприятие банкротится, все активы передаются "НБЭ". Правда, с кредиторской задолженностью – но это пустяки по сравнению с мировой революцией.

Мой "Лексус" блокировал чёрный "Рено", профессионально прижал к обочине, вынудил остановиться.

– Засада, шеф! – Лёвчик выхватил шпалер из подмышки.

– Спокойнее. Это не ОМОН.

Это были не омоновцы. Двое в штатском из "Рено" предъявили удостоверения сотрудников ФСБ.

– Господин Гладышев? Алексей Владимирович? Прошу пройти в наш автомобиль.

Опустил стекло:

– А в чём дело?

– Имеем для вас несколько вопросов.

– Задавайте.

– Ответы нужны в письменном виде.

– Вы меня задерживаете? Есть основания – я говорю о постановлении суда или прокуратуры?

– Боже сохрани, никто вас не арестовывает. Мы проедем, заполним пару-тройку форменных бланков и – свободны.

– Ну, для этих пустяков могу за вами прокатиться на своём авто.

Они возразили:

– Машину лучше отпустить.

И я понял – эти просто не отвяжутся. Конфликтовать с федеральной службой безопасности не хотелось, как равно – подставлять Лёвчика: не известно на что заряжены парни в штатском.

– Поезжай домой и жди звонка, – говорю водителю. – Наташу успокой и чтоб за порог с Катюшей ни-ни….

Мне в "Рено":

– Сдайте лишнее из карманов.

Выложил мобильник и портмоне.

– Оружия не ношу. Не храню дома. Не прячу в тайничке. Мне оно ни к чему.

– Не обижайтесь – для вашего же спокойствия.

– Тогда, может быть…? – поднял кулаки и свёл запястья.

– Пустое. Алексей Владимирович, поверьте, чистая формальность – мы зададим несколько вопросов, запротоколируем ответы, вы прочтёте, подпишите, и расстанемся.

Однако обманули. Меня привезли в управление ФСБ по городу – небольшой офис из трёхкомнатной квартиры – и заперли на сутки. Ровно сутки потребовались ментам на разгром охранного агентства "Алекс", а по сути, представительства Движения в Н-ске. В город нагрянул областной ОМОН. Моё задержание сотрудниками ФСБ был пунктом тщательно разработанного плана.

Я ещё почивал в Наташиных объятьях, когда маски-шоу штурмом взяли офис "Алекса" – положили "рылом в пол!" дежурного и бойцов-оперативников. А потом в их расставленные сети попали один за другим, практически все наши пацаны. Все, явившиеся в офис.

Ждали шефа, но он не торопился. Макс в нижнем белье расхаживал по своей четырёхкомнатной квартире на третьем этаже многоквартирного дома и чихвостил жену, в очередной раз сбежавшую к маме с детьми и заначкой от него, "бабника распутного".

В дверь позвонили. Какого чёрта! Звериное чутьё опасности остановило руку на скобе английского замка.

– Кто?

Голос соседки:

– Сергей Викторович, соли не дадите?

Это был прокол – ментам следовало знать межсоседские отношения.

– Ага! Сейчас, сейчас, – Макс попятился от двери. – Солонку достану.

Достал автомат Калашникова с антресолей, передернул затвор.

– Подставляй ладони! – и пустил нескупую очередь.

Стальные пули рикошетили от стальной двери, калеча мебель, царапая стены.

Соседке соли расхотелось.

С улицы в окна донёсся голос мегафона:

– Максимов, сопротивление бесполезно – дом окружён. Выходите на балкон с поднятым над головой автоматом. Даю на размышление десять минут. В противном случае квартира будет затоплена пенным раствором.

Ага, менты, сообразил директор "Алекса", этим можно сдаться. Но не торопился.

По истечению назначенного времени, во двор въехала пожарная машина. Пятясь задом, ломая низенький забор палисадника, вышла на убойную позицию: её брандспойт на кабине гаубицей уставился в балконную дверь.

А ведь затопят, сукины коты, с горечью подумал Макс, погубят квартиру и мебель. Где Татьяне жить с ребятами?

С новой ходкой на зону Сергей Викторович смирился и вышел на балкон с автоматом в высоко поднятых руках. В полосатой майке десантника и голубом берете.

Майор ОМОН, командовавший захватом, хмыкнул начальнику Н-ской милиции:

– Ну, блин, Че Гивара.

И поднёс к губам микрофон мегафона:

– Бросай оружие на клумбу.

Макс бросил и увидел дула снайперских винтовок, нацеленных ему в грудь – одно с крыши соседнего дома, два из его окон. Вот ты какая, тётка безносая – успел подумать, и в следующий момент к нему на балкон опустились двое на стальных тросах.

– Рылом в землю, сука!

Затрещали Максовы косточки в крепких руках.

Разгром "Алекса" был полным. Пацанов, не явившихся в офис, переловили по хатам. Не так помпезно, как Макса, но вполне профессионально – никто и пикнуть не успел, ни то, что шмальнуть.

Лёвчик, балбес, то ли СМС-ку получил, то ли брякнул кто коротенько – не разобрался в ситуации, приказал Наталье "мышкой сидеть" и ринулся в офис. И разбил нос о паркет его, выполняя команду "рылом в землю, сука!". Впрочем, не без помощи людей в масках….

Серенькое утро веткой акации заскреблось в зарешёченное окно.

Лежал на диване в приёмной штаб-квартиры Н-ской ФСБ и гадал, почему я здесь. Мысль о кознях властей – первая, что пришла в голову. Она логична после ареста воровских авторитетов на Большом Сходняке. Премьер не остановится, сделав один шаг, не позволит Движению ответить войной за наезд – должен последовать разгром организации на местах. И судя по всему…. Но почему я здесь?

Щёлкнул входной замок, обещая открыть завесу тайн.

Вчерашние мои похитители (и брехуны):

– Как спалось, Алексей Владимирович?

К чёрту! Я ещё сплю. Я не выспался. Мне так хорошо на скрипучем диване.

Но вопреки желанию подскочил с него и пожал протянутые руки. Надел пиджак, ночевавший на спинке стула, подтянул ослабленный галстук.

– Присядем, потолкуем, перекусим. Виктор Иванович, кофейку с бутербродами, – это старший младшему.

– Что происходит, господа? – мой первый вопрос.

– Ничего катаклизмического – общество освобождается от криминальных экскрементов.

– Причём здесь я?

– Вы – как раз особая статья. Вы, так называемый, Смотрящий за городом, то есть глава местной ячейки преступной организации, именующей себя Движением. При этом вы – руководитель успешно развивающейся фирмы, молодой и чуть ли не самой крупной в городе, вполне легальной и законной. Два груза на весах Фемиды.

– По-моему, богиня решала вопрос – виновен или нет.

– Мы перефразируем – полезен или нет.

– А где законность? Одна сила сломала другую и покатилась волна репрессий.

– С волками жить – по-волчьи выть. Ешьте бутерброды, Алексей Владимирович, пейте кофе и поезжайте на работу – вы нужны городу. С вашим криминальным прошлым давайте покончим в этом кабинете. Вот ваши документы и телефон.

Выйдя за порог, позвонил Лёвчику – его мобильник не отвечал. Взял такси.

Перед офисом "НБЭ" толпы творение. Наши сотрудники сгрудились у дверей, заблокированных ведомственной охраной электростанции.

– Что происходит?

– Да вот, не пускают.

Подошла Елена Борисовна:

– Это называется рейдерский захват, шеф. Нам сказали: мы здесь не работаем, а предприятие принадлежит Борисову.

Какого черта! Я за мобильник. Мой компаньон не отвечал – сбрасывались все попытки связи. Позвонил в приёмную.

– Гладышев? С вами приказано не соединять. Не звоните больше, пожалуйста.

Похоже, зам по кадровой политике права – Борисов воспользовался моментом и подло кинул соучредителя.

– Господа, езжайте по домам – мы решим вопрос даже, если потребуется, в судебном порядке. Дни вынужденных прогулов будут оплачены.

Вскоре перед парадным крыльцом остались только мы с Еленой Борисовной.

– В курсе, шеф – "Алекс" разгромили?

– Что?!

– Все, кто имел к нему отношение, повязаны. Областной ОМОН хозяйничает в городе. Вас-то не задерживали?

– Нет. Впрочем, да, но фээсбэшники – у них ночевал. Надо Наташе позвонить. Чёрт!

– Вот этого как раз делать не надо. Уверена, у вас в доме засада, и телефон под контролем. Вам лучше укрыться, пока омоновцы орудуют в городе.

Я молчал. Тупо смотрел на неё и молчал.

– Что думаете предпринимать, шеф? Помощь нужна?

– Представляете, совершенно не знаю, что можно сделать в данной ситуации. Не подскажите?

– Думаю, у меня вас искать не будут.

– А если вдруг – тогда и вы подставитесь за укрывательство.

– Вас никто не объявлял преступником, а за любовные связи в законодательстве ещё нет статьи. Вам только не стоит появляться на улице и звонить, куда бы то ни было.

– А как же Наташа?

– Я съезжу к ней сегодня и предупрежу. Надо только выждать время.

Разумнее её предложения мне ничего не пришло в голову. И я стал затворником. Даже телефон Елена отобрала, чтобы не поддался соблазну.

Вечером докладывала.

– Ты заметил – юридический отдел отсутствовал утром перед офисом?

– Думаешь, перекупил Борисов крючкотворов?

– Подумала, да, и поехала к Миттельману домой.

– Впустил?

– А я как будто к Софочке, жене его, а потом и до него добралась. Про тебя спрашивал – что слыхать? Считает, вместе с бойцами "Алекса" ОМОН повязал. Говорит, сейчас правит учредительные документы НБЭ – теперь Борисов его полноправный владелец, а твою фамилию вымарали.

– Сволочи! А если посудится?

– Никаких перспектив. Твоя доля в НБЭ от "Алекса", а он вне закона. Криминальные денежки, говорит Миттельман.

– А что Наташа? Была у нас дома?

– Возле дома. Там машина стоит и мужики в ней. Не рискнула.

– Давай позвоним.

– Только не с твоего телефона.

Наташин оказался заблокирован. Чёрт! Полный вакуум неизвестности. Я запсиховал.

– Давай уедем, – звала Елена.

Куда? На что? И что с семьёй? У них нет зелёнки на коттедж, и в любую минуту их могут просто выкинуть на улицу.

– Это не смертельно, – увещевала Елена, устраивая голову на моё плечо. – Главное – тебе остаться на свободе, всё остальное можно решить.

Я соглашался.

Машина у моих ворот, а в ней молодчики. Это могли быть омоновцы, а могли и не быть. "Алекс" разгромили, а я остался на свободе – почему? – следовало ждать вопроса от бандюков. Ответ мог быть не утешительным – возможно, это дело времени: найдут и повяжут.

Борисов прибрал "НБЭ" к рукам – давно, видать, вынашивал планы, поганец, а тут такой случай. Мне даже вложенный капитал отсудить не светило – вливался он от "Алекса" и, стало быть, припахивал криминалом. Бывший компаньон этим ловко воспользовался.

Вторую неделю скрываюсь в чужой квартире в полной изоляции, в смысле информации – что творится в городе? где моя семья? что предпринять?

Борисов запустил НБЭ под новым флагом, и Елена вышла на работу. Кормила меня, любила и, как могла, утешала. А я страдал. Страдал своей беспомощностью, безысходностью положения. Ломал голову в поисках выхода и ничего умней придумать не мог, как пойти и покаяться Билли. Да-да, надену оптимизатор, примирюсь с виртуальным другом и переверну чёртово Зазеркалье вверх тормашками. Тебя, сука Борисов, в порошок сотру. Братков на волю выпущу, и да здравствует анархия – мать порядка! К дьяволу аппарат насилия, к чёрту тюрьмы и ментов. Мы создадим республику вольных лодырей. Объединим людей в одну великую коммуну. Таких реформ наделаем – Премьеру на зависть. Привезу в этот мир миллиарды – сколько потребуется – оптимизаторов и избавлю его от голода, холода, зависти и страданий. Но с врагами обязательно разделаюсь, ибо пепел Клааса стучит в моём сердце….

Вскакивал с дивана и метался по комнатам, окрылённый жаждой мести и преобразований. Находившись, плюхался обратно. Нет, не реально – Билли никогда не подбить на эту авантюру. Скорее всего, он и разговаривать со мной не станет – умыкнёт из Зазеркалья, и дело с концом. Да, так и будет – надо знать виртуального всезнайку.

И я ломал голову, как улестить, убедить, обмануть Билли, потому что без его помощи эту гору проблем вряд ли осилить. Может, со временем – сейчас сдаться на его милость, а через какой-то срок, замирившись, вернуться сюда и исполнить всё задуманное.

Вернуться надо обязательно – бог с ним, Борисовым – Наталью не мог бросить с Катюшей на произвол зазеркальной судьбы. А теперь вот Елена….

Пили чай. За окнами смеркалось.

Звонок в дверь.

Елена метнула на меня встревоженный взгляд и в прихожую.

– Кто там?

– Нам бы Алекса…. Кхе…. Кхе…. Гладышева.

Я понял – за мной пришли, и поднялся из-за стола. Елена на грудь, обвила шею руками:

– Мы не откроем.

– Они выломают дверь.

– Позвоним в милицию.

– И не вздумай – подпишешь нам смертный приговор. Пусти – попробую договориться.

– Они убьют тебя.

– Это не так просто сделать (без оптимизатора-то?).

– Я не хочу тебя терять. Не могу. Мне не пережить этого.

– Лена, – расцепил её руки. – Ты пытаешься лишить меня мужского права отвечать за свои поступки.

И от порога:

– Если не вернусь, исчезни из города – эти люди свидетелей не оставляют.

Махнул рукой – не светись в проходе – и открыл дверь:

– Чем могу быть полезен, господа?

Господ было двое – атлеты с бритыми черепами и руками от гориллы.

– Спустимся, потолковать надо.

В "Мерседесе" у подъезда поджидали ещё двое. Меня определили на заднее сидение и стиснули широкими плечами. Дело швах, подумал с тоской. А будь у меня оптимизатор….

Город наряжался в ночное убранство неоновых реклам. Чёрный мерс катил по залитым светом улицам, и тихий бит его приёмника отстукивал последние мгновения моей жизни. Высотки кончились, коттеджная окраина. Если свернуть сейчас налево, можно проехать к моему дому. К нашему с Наташей. Возможно, уже бывшему.

Вырулили на федеральную трассу, повернули в сторону областного центра. К Сан Санычу на разборки? Возможно, если он сорвался от Хозяина – повязан был вместе с остальными законниками. Значит, будет разговор. Был бы приказ замочить – мочканули без церемоний.

Только подумал, "мерс" прижался к обочине и остановился. Водитель выключил мотор и приёмник. Стало тихо и грустно. Где ты, ярко прожитая жизнь Зазеркалья, смертный одр и строй рыдающих потомков? О, дайте, дайте мне оптимизатор! Ария умирающего идиота. Сейчас ткнут перо под локоть и выкинут в кювет. Прощай этот свет, здравствуй тот!

Сидящий рядом с водителем не спеша опустил высокий ворот пальто, повернул узнаваемое лицо.

– Здравствуй, Лёшенька, друг любезный, – дребезжащий и скрипучий, как несмазанный колодезный ворот, голос Смотрящего за областью. – Похоронил, небось, грешного?

– Здравствуй, Сан Саныч. А я думаю, что за люди, чего надо?

– Сыкнул, признайся.

– Школу жизни я экстерном кончал, но усвоил твёрдо – не верь, не бойся, не проси.

– Ну-ну, а ответь-ка мне, Лёшенька, где пацаны твои, расскажи, как Макса сдал.

– Не шей напраслину, Сан Саныч, – менты всех повязали.

– Но ведь была же сука.

– А Большой Сходняк кто ментам слил? Кто команду дал паханов вязать? Этот наезд в Кремле планировался, и кердык Движению идёт по всей стране.

Смотрящий за областью вздохнул тяжко и, помолчав, спросил:

– На чёрный день припас чего? Ты ведь у нас предусмотрительный.

– Увы. Кто о них подумать мог – чёрных днях? Всё, что зарабатывали, каждую копейку в дело.

– Общак поганые нашли?

– Не было общака. Все деньги в производственных активах.

– Крысятничишь?

– Зачем? Была ж команда – внедряться, развиваться….

– Как от ментов отмазался?

– Фээсбэшники прикрыли, сказали, городу нужен.

– Сами что ль?

– Сказал, что знаю – остальное догадки.

Сан Саныч задумался. Мне показалось, напряжение спало. Может, договоримся?

– Деньги край нужны, – заскрипел Смотрящий за областью. – Лимонов десять сможешь вытащить из дела?

– Ни копья. Компаньон кинул. Остался за бортом, без денег, без "Алекса"….

– Пургу несёшь.

– Если бы.

– Пришить суку.

– Ничего не изменит – я потерял юридические права на предприятие.

Кажется, он поверил – смолчал о грызунах.

– Дом продай. Макс сказывал, зашибись хазу надыбал.

– На десять лимонов не потянет, да и не продать его – прав собственности нет.

– Выходит, ничего у тебя нет – гол, как сокол, – Смотрящий покачал головой. – Чем думаешь заниматься?

– Вот и думаю, чем заняться.

– Поехали со мной – один хороший скачок, и мы опять при бабле.

– Гоп-стопник из меня, Сан Саныч, никакой.

– Ну, зачем же шинкарить? Мы банк возьмём. Ведь ты же голова – чего-нибудь придумаешь.

– Думаю, Сан Саныч, криминал нынче не в моде – чистый надо бизнес заводить.

– Сорваться хочешь?

– Дело хочу вернуть, подло отнятое.

– От нас обратной дороги нет – только на мазарки.

– Все под Богом.

– Не очкуешь. А если мы вернёмся, бабе твоей сиськи отрежем и голой по улице бегать заставим.

Я молчал, не зная, что ответить – а ведь могут.

– Обеих баб и соплячку. Чего молчишь?

– Не вижу смысла в словах и логики – с дуру, как говорится….

– Ссученный ты – вот и вся логика.

– Это вы напрасно, Сан Саныч. Движению я не изменял, своих не закладывал. Почему на воле? Пытаюсь понять, потому и хоронюсь.

– Что же мне с тобою делать, Лёшенька? – после очередной паузы заскрипел беглый вор в законе. – Язык оторвать да Кудияру отправить?

– Пришить всегда успеете, если вину докажите, а поверите, так есть надежда, что, скажем, через полгодика смогу добыть требуемую сумму.

– Через полгодика? Далеко загадал. Где тебя искать потом? И где будем мы?

– Раньше не получится. Да и этот срок весьма оптимистичный.

– Грамотный ты, Лёшенька, а значит хитрый. Будем считать, обвёл ты нас вокруг пальца: мы тебе поверили и отпустили. А, пацаны, поверим и отпустим?

Пацаны молчали.

– Ступай. Дойдёшь до дома-то – уж больно не охота возвращаться?

Я? Отсюда? В мгновение ока – вон они, огни города.

Одна из горилл выбралась на обочину, освобождая путь наружу для меня. Эх, ма, неужто отбрехался? Сердечко сладко ёкало, и ручонки тряслись, когда подался наружу.

Высунулся из автомобиля и первое, что успел схватить взгляд – звёзды, гроздья сверкающих бриллиантов на чёрном холсте неба. Где-то там, в бездонной пропасти вселенной, моя Земля, мой мир, мой виртуальный друг. Как я соскучился. К чёрту эксперимент! К чёрту Зазеркалье! Оптимизатор на руку, дам подмышку и домой.

Только успел подумать, страшный удар в лоб погасил моё сознание, да так скоро, что и боли не успел почувствовать.