Текст книги "Семь дней Создателя"

Автор книги: Анатолий Агарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

– Годится, – одобрил историю Свенсон и поднял бокал. – За бесстрашного капитана.

– А вот послушайте…, – подал голос очередной рассказчик.

Я слушать не стал, перебрался на бак, оседлал шпиль.

– Билли, там мой брат, он зовёт на помощь – его крик звучит в моём сердце.

– Не драматизируй – сигналы шлёт оптимизатор.

– Ты должен мне помочь – и это тот самый момент, когда нужно конкретное участие, а не дурацкие советы.

– Ну, спасибо….

– Помолчи. Я хочу спуститься в бездну на батискафе, но не умею им управлять. Ты мне поможешь. Мы не будем искать дна впадины – курс на сигналы оптимизатора. Я уверен….

– Глупости. Тебя ждёт повторение пройденного и, может быть, в худшем варианте.

– Ты не знаешь этого наверняка – думаю, стоит рискнуть. Когда все уснут….

– Когда все уснут, поднимайся на палубу – есть альтернатива твоей задумке.

– Колись.

– Когда все уснут….

…. – Дуешься? – Люба расправляла постель.

– Мой брат в беде – я ни о чём больше не могу думать.

– Мы слышим лишь сигналы оптимизатора, и рисковать жизнями людей….

– Я предложил только свою.

– И даже в этом порыве тебя никто не поддержал.

– Стало быть, я ни для кого ничего не значу. Спокойной ночи, – подхватил одеяло, подушку и к выходу. – Попрошу у капитана гамак.

Люба в спину:

– Как тяжело с тобой. Ты не умеешь оставлять дела за порогом, Гладышев, ты не готов к семейной жизни.

Свенсона искать не стал – расстелил одеяло на спардеке, подушку в изголовье. Прилёг – тут как тут вахтенный. Видел, как команда пялится на мою жену, и понятно его ехидство:

– Тесно в каюте, сэр?

– Нет. Сегодня стоит не поспать – раз в триста лет Марс и Венера сходятся в одной точке звёздного неба, и рождается маленький астероид.

– Вы это серьёзно, сэр?

– Я назову его своим именем.

Матрос ушёл на мостик озадаченный.

– И что ж ты, Билли, не просветил его?

– Он сам не пожелал. Задайся целью – вся сумма знаний, накопленных человечеством, на его руке. А ему люб свой собственный мирок.

– Мозги задаром пропадают?

– Он имеет всё, что хочет иметь от оптимизатора, взамен мы пользуемся его телекинетической энергией.

Звёздный купол чуть качался от лёгкой ряби на воде. Где Марс, где Венера? Вот забил шараду вахтенному.

– Билли, вроде все угомонились – валяй свою альтернативу.

– Ты приведений не боишься?

– Кабы были, может и пужался.

– Смотри….

Вдруг почувствовал раздвоение личности. Хотя нет, это не верно. Личность была одна – лежала на спардеке. Я её видел со стороны, из некой бестелесной и светящейся субстанции. И это нечто (или этого некто?) я тоже видел, давя спиной одеяло на спардеке.

– Билли, что это?

– Твой фантом. Можешь считать его приведением, хотя по физической сути это младший брат шаровой молнии – слабый заряд электростатического электричества.

– И я могу в таком обличии сквозь все преграды проникать? – спросил и пересёк спардек насквозь вместе со своим бренным телом.

– И даже сквозь толщу океана. Вперёд?

– Нет, вниз, – заражаясь его мажором, прошил судно от палубы до киля, не потревожив спящих моряков.

Надо бы Любу поцеловать, подумал, а Билли с ехидцей:

– Боишься не вернуться? Не дрейфь, Создатель – всего лишь фантом, всего лишь мысль, облачённая в сгусток электронов. Почувствуй себя бестелесным.

Не имея массы и плотности, разогнался в морской среде, я так думаю, до скорости света и спохватился – где верх, где низ (поверхность и дно) и вообще где я, в какой дали от спасателя, чудной впадины и Костиного аппарата?

– Билли, можешь сориентировать на сигналы оптимизатора?

"Я жив", "я жив", "я жив", как сигналы морзянки из глубин океана.

Слышу тебя, брат, иду на твой SОS.

Я не шарился по дну в поисках излома – напрямик через водную хлябь и твердь земную к месту долгожданной встречи. У меня не было глаз – мне они ни к чему, у меня не было рук и ног – я мысль, облачённая в электронную оболочку. Я – электрический заряд, шаровая молния. Я….

Космический модуль гигантским яблоком лежал на грунте. И яблоко оказалось червивым – металлическая оболочка вся в дырах, а сине-зелёные плоские…. ну, пусть будут змеи, похожие на саргассы, сновали через эти отверстия и, между делом расширяли, подтачивая кромки.

– Билли, это что такое? – ярость захлестнула. – Ну, я им сейчас…!

– Осторожнее, Создатель, твоя энергия ограничена. Наша цель – оптимизатор.

– Нет, Костя.

– Или Костя.

Осторожно, избегая контакта с обитателями впадины, проник через отверстие в космический аппарат. Огляделся, рассылая во все стороны слабые пучки электронов. Кости нигде не было, а сине-зелёных змей полным полно.

– Это проклятие французского брига. Возможно они Костю, как того капитана…. Билли, пепел Клааса стучит в моём сердце – я им отомщу.

– Фантом не вернётся на судно.

– Но ведь я-то не погибну.

В этот момент увидел оптимизатор. Он лежал в кресле пилота и особым вниманием глубоководных не пользовался.

– Берём прибор и делаем ноги, – подсказал Билли.

– Ты думаешь, я подниму эту штуку?

Накрыл оптимизатор всем сгустком электронов – выручай, сила нечистая! Браслет имел массу и плотность. Поднять я его поднял, но сразу стал интересен плоским тварям. Вот одна попыталась преградить путь и пала под ударом электрического разряда. У отверстия ещё две получили смертельную дозу электронов. Но я слабел.

– Ещё два-три столкновения, и ты не донесёшь браслет до корабля, – пророчил Билли.

Вырвавшись из модуля на глубинный простор, задал такого стрекача….

Убедившись, что преследователи безнадёжно отстали, а электросилы ещё не на исходе, начал пытать Билли:

– Ну, вот тебе и запредельное давление…. Говорил, только электромагнитным полям да сгусткам электронов под силу…. А они живут – в оболочках, с массой – по фигу законы физики. Да ещё металлом разговляются. Чего молчишь?

– О, сколько нам открытий чудных….

– Ну, давай, давай – приплети ещё, что я законченный сибарит.

То ли я спал и сон ужасный видел, то ли было это наяву – гадал, лёжа на спардеке, но в руке у меня был оптимизатор.

– Сэр, вы видели, видели? – возбуждённым подскочил вахтенный. – Я назвал его Дороти, в честь жены.

– А мне не повезло – проспал.

В руке у меня Костин оптимизатор, и он по-прежнему телеграфировал – я жив, я жив, я жив. Как и предполагал – одна-разъединственная клеточка моего брата чудом сохранилась в пазах оптимизатора, и тот слал её отчаянные призывы.

– Билли, одна клеточка, одна только клеточка живого человека. Её можно клонировать, но будет ли это существо моим братом? Смогу ли я его любить, как прежде?

– Будем поглядеть – помести браслет в анализатор. Он в рубке корабельного компьютера.

Жду результаты анализа.

– Билли? Ты нашёл клетку?

– Нет. Её и не было.

– Кто же слал сигналы? Прибор зациклило?

– И да, и нет.

– Поясни.

– Как раз это не смогу. Факты изложу, а объяснений им нет. Пока….

– Валяй факты.

– В какой-то момент – в космосе, в атмосфере, или в воде, а может, в момент пересечения границы искривлённого пространства – сознание Константина Владимировича покинуло телесную оболочку и перешло в оптимизатор.

– Как это? Разве такое возможно?

– Не знаю как, не думал, что возможно, но факт налицо – Константин жив, погибло его тело.

Взял в руки оптимизатор.

– Здесь мой брат? Как джин в кувшине? Утопия.

– И тем не менее.

– Что будем делать?

– Возвращать к нормальной жизни – дадим ему новую телесную оболочку. Создатель, неужели не чувствуешь торжественности момента? Мы стоим на пороге величайшего открытия – возможности перемещения интеллекта из телесной оболочки в прибор и обратно!

Но я не разделил его виртуального оптимизма – мой брат погиб. Сколь ты ни тверди, Билли, что сознание его живо и скоро воплотится – прежнего Кости уже не будет. Я знаю.

Промокнул слезу рукавом.

– Куда с этим?

– В Эскулап-Сити, на берег Мичигана.

Сити то Сити, но как туда добраться? Без Любиной помощи никак. Значит надо общаться – что-то рассказать, что-то утаить. А, Билли?

– Что придумать?

– У нас проблемы, Создатель, с Анастасией проблемы.

– Что случилось?

– Я потерял с ней связь.

– Она сняла оптимизатор?

– Нет, я потерял с ним контакт. Я беспокоюсь.

– Я теперь тоже. Что с её спутником?

– Та же история – пропала связь с оптимизатором и его носителем.

– Как это произошло?

– Они вошли в контакт с инопланетянами и получили приглашение на борт космического корабля….

– Она всё-таки нашла их – вот девчонка! Ну-ну, и какие подробности?

– Как только за ними захлопнулся люк-трап, оборвалась связь с оптимизаторами.

– Их захватили? Отняли и уничтожили браслеты?

– Оптимизаторы весьма устойчивы к внешним воздействиям, а вот связь – всё тот же древний принцип электромагнитных волн, которые несложно блокировать.

– Вот видишь. Настенька попьёт чайку и выйдет на лужайку – связь восстановится.

– Ты сейчас меня успокаиваешь или себя?

– Что предлагаешь?

– Это ты предлагаешь – немедленно вылететь к месту обрыва связи и выяснить в чём дело.

– Где это?

– Североамериканский континент, восточный склон Скалистых гор.

Беспокойство за судьбу дочери вытеснило из души все прочее. Спустился в каюту, разбудил жену, поведал причину.

– Что делать? – всполошилась Люба.

– Лететь к месту последней связи, искать следы, причины….

– Да-да, немедленно, конечно….

На гидросамолёте пересекли океан. К отрогам Скалистых гор "по щучьему велению" перенёс автомобиль – старый изъезженный армейский пикап. Ещё полдня козьими тропами, и вот она, хижина дяди Тома – причудливое строение из брёвен и шкур.

Дядюшка Том – Томас Дэвидсон – убеждённый холостяк, чудак, охотник. У него есть оптимизатор – он надевает его на ночь, забываясь в эротических снах. И ружьё – им он добывает пищу, стреляя диких птиц и животных. Как раз к нашему приходу распотрошил убитую индейку и прилаживал к вертелу над костром.

Наше появление не смутило его ничуть и не удивило. Широким жестом пригласил к предстоящей трапезе. По-русски его слова звучали бы так:

– Милости прошу.

Прирученный камышовый кот – единственный домочадец робинзона гор – перетащил объёмное брюхо поближе к пище. Люба попыталась погладить его, но самолюбивое создание уклонилось от ласк.

В хижине дяди Тома жили Настенька и Жан. Здесь остались их вещи. Отсюда они ушли в экспедицию и не вернулись.

– Зелёных карликов искали, – доложил хозяин.

– Зелёных? – заинтересовалась Люба. – Почему зелёных?

– А я их видел – вот как вас. Они глазастые, лысые, маленькие – Том Дэвидсон отмерил ладонью метр от земли – и зелёные.

– Как же они завелись в ваших краях?

– На тарелке прилетели.

– Вы видели?

– Там, – чернокожий охотник махнул куда-то рукой. – Там, в горах стоит их тарелка – надо думать, неисправная. Вашим ребятам обещал показать, но не дошли – гроза ударила. Жуткое дело – гроза в горах. Вернулись. Потом сами пошли, говорят: "Дорогу запомнили". Думаю, нашли.

За разговорами жаркое подоспело.

– Угощайтесь, – предложил Томас, и первый кусок достался коту.

Я потянулся к оптимизатору.

Билли:

– Не стоит.

– Тогда аппетит.

– Ой, как кушать хочется, – встрепенулась Люба.

И сам ощутил приступ голода – такой, что с удовольствием умял добрый кусок полусырого, сочащегося жиром и кровью мяса. Без хлеба, но с солью – крупной, серой, должно быть, из камня дроблёной.

Люба, ополоснув в ручье лицо и руки:

– Давно у вас завелись зелёные карлики?

Дядя Том:

– В прошлом году приметил, а кто из нас раньше завелся, не скажу – не знаю. Может, и они. Как увидел, говоришь? На перелёт утиный вечерком пошёл. Уж зорька гаснет – летят. Бахнул. Одна, вроде как, не камнем вниз, а бочком-бочком отбилась от стаи и приземлилась. Убил – не убил? Направление запомнил – думаю, потом посмотрю. Ещё посидел – перелёт закончился, и я поднялся. Пойду, думаю, гляну – всё равно по пути. Совсем темно стало – сапоги едва различаю, где тут утку узреть. Но иду, смотрю под ноги. Стоп! Что за дьявольщина! Вижу тень перед собой. Не сразу сообразил – свою. Вон колпак от зюйдвестки, вон ружьё за спиной. Луна что ль из-за горизонта выскочила – солнцу как бы ни ко времени. Поворачиваюсь – святая дева! – светящийся диск спускается с неба за гору. А от него прожектор по земле шарит – ну, и по мне пробежался. Вон там….

При этих словах охотник махнул рукой куда-то за спину, и мы с Любой дружно глянули в темноту.

Том Дэвидсон продолжил:

– Меня любопытство разбирает – что за чертовщина? Следующим днём собрался по-походному и на ту гору. А потом вниз. Там, на площадке в расщелине, и приметил этих головастиков. Две тарелки стояли борт к борту, а букарашки зелёные суетятся меж них. Это они мне сверху муравьями показались, а подобрался ближе, смотрю – нет, вроде бы люди, только заморенные: ручки тоненькие, ножки того и гляди подломятся. А сами таскают что-то из одной ракеты в другую. Корабли их космические больше на жаровни похожи, только без ручки. Тарелки, одним словом.

Дядюшка Том подкинул в костёр, затащил кота на колени, пригладил и продолжил:

– Домой вернулся, места не нахожу – хочется ещё раз на них взглянуть.

– Вы бы учёным сообщили, – подсказала Люба.

Старый негр хмыкнул и пальцем погрозил:

– Ты наговоришь! Что, мне тут одному плохо живётся? Нет-нет – никаких учёных. Ну, да ладно. Скоро опять за гору собрался. Жаровня одна стоит, второй след простыл, и головастиков не видать. Насмелился, подошёл – все следы осмотрел и сообразил: улетели черти. Ракетку бросили и улетели. Обошёл тарелку эту – скрутить нечего. Из деревца лесенку срубил, наверх забрался, та же картина – окон нет и отломить нечего.

– Так и стоит? – Люба с недоверием.

– Уж с годик как.

– И вы никому не слова?

– Если бы. В город за припасами выбрался, в салуне перебрал и растрепался.

– Кому?

– Разве помню? Только вдруг эта парочка заявилась. Нет, люди неплохие – целую коробку виски принесли. Угостили, а потом с вопросами, а потом с просьбами – проводи да покажи. То самое место…. Ну, и повёл – дальше знаете….

– Нам покажите? – спросила Люба. – Девочка – дочь моя.

Охотник покачал головой:

– Не шибко похожа. Скорее на него.

– Это муж мой.

– Да мне плевать! Выпивка у вас есть – что я зазря должен ноги бить?

– Мы принесём.

– Тогда покажу.

Я тронул Любу за локоть и мысленно:

– Брось пустую дискуссию. Идём спать – утро вечера мудренее.

Костёр потух, беседа угасла. Одинокий охотник устроил себе ложе под навесом, уступив нам хижину. Глянул на небо, покряхтел, поворочался и застегнул на руке оптимизатор – время эротических снов.

– Билли.

– Всё понял, Создатель.

Мы лежим с Любой в хижине на топчане. В прорехи убогой кровли подмигивают звёзды. В горах они ярче. Я ласкаю жену, но не от страсти, скорее по привычке. И она принимает их (ласки) в душевном спокойствии, думая о другом.

– Ты веришь старику?

– В чём сомнения?

– Что могло произойти с Настенькой и её спутником?

– Попробуем выяснить.

– Ты так спокоен.

– Пока не вижу повода для паники.

– Если что-нибудь случится, начну верить в проклятие генерала. Кстати, чем ты так не угодил деду?

– Был инцидент.

– Небезгрешен ты у меня, Гладышев.

– Каюсь, дорогая.

– Грешишь и каешься – удобно душу пристроил.

– С комфортом.

– А мне плакать хочется, – Люба отвернулась.

Мы рядом – беда общая сплотила, но не примирила. И я повернулся к жене спиной.

Солнце ещё не перевалило через гору – в дверях седая и курчавая голова старого негра:

– Вы, кажется, хотели на что-то взглянуть? Тогда пошевеливайтесь – к закату надо вернуться.

На его чёрном запястье серебром отливал оптимизатор – чудесный сон продолжался.

Сборы были недолги. Нет, с полчасика Люба таки потратила на утренний туалет – умылась в роднике, расчесала волосы, переоделась в походную амуницию. А я привык, что за гигиеной тела следит Билли, и эти тридцать минут просидел, наблюдая.

Выступили. Тропинка петляла меж кустов и деревьев, не круто забирая вверх. Дядюшка Том шёл впереди с ружьем на плече и пустым рюкзаком за спиной. Следом моя жена в брюках и штормовке цвета хаки – все лишние вещи остались в хижине. Замыкал шествие я.

Гора постепенно надвигалась, местами нависала, но звериная тропа, петляя, каждый раз находила пусть не самый короткий, но вполне проходимый путь. Потом тропинка пошла вниз – начался спуск. Даже не заметил как. Всё время вершина была впереди и сверху, а теперь за спиной. Наверное, плечо перевалили.

В какой-то момент проводник сошёл с тропы. Она вильнула в сторону и вниз, а он прямо и в кусты. Нас поманил и сделал знак – осторожно. За ним следом – он на карачки, и мы на четвереньки опустились. Подбираемся к краю расщелины. Вот она – загадочная площадка на дне горного ущелья. Сверху хорошо видна. И удивительное…. Нет, сооружением его никак не назовёшь. Летающая тарелка – очевидцы верное дали определение космическому аппарату инопланетных существ – стоит во всей красе, а кажется, парит над землёй обтекаемыми формами. Цвет скорее металлический, но глубокий и ощущение – мерцающий. Стоит в тени, далеко от прямых лучей, а блазнится – гуляют по поверхности солнечные зайчики. Линии обвода правильные, строго выдержанные, в то же время гармоничные (грациозные?) без намёка на напор, мощь, агрессивность.

Так вот ты какой – НЛО! Завораживает.

Люба мысленно перекрестилась:

– Если долго-долго всматриваться в бездну, она начнёт заглядывать в тебя.

– Никого, – подвёл итог получасовому наблюдению дядюшка Том. – Спустимся.

Мы вернулись на тропу.

– Билли, с Настей по-прежнему связи нет?

– А что изменилось?

Тропинка вывела на плато. Вот он, летательный аппарат гуманоидов, во всём великолепии. Высотою этак с двухэтажный дом, в диаметре – целая усадьба. Но каково исполнение! Изящная конструкция из двух плоских конусов опирается на острие нижнего и непонятно каким чудом удерживает равновесие, не заваливаясь на край.

– Ракушка, – подумал я.

– Будто кувшинка закрытая, – откликнулась Люба.

Открыта первая загадка – солнечных бликов. Дело в зеркальной поверхности – сверху мы видели отражения облаков.

– Кто-то здесь был, однако, – покачал головой наш проводник.

К такому умозаключению привёл его ствол дерева с остатками сучьев – примитивная лестница – лежащий на некотором удалении от НЛО. Это обстоятельство расстроило охотника. Томас принялся накручивать круги по плато, изучая следы. Вид его выражал недовольство, а движения – настороженность. Дэвидсона что-то напрягало.

Я притащил незамысловатую лестницу и приставил к овальной кромке НЛО. Люба ловко вскарабкалась на его поверхность.

– Что там? – отошёл от летательного аппарата на достаточное расстояние, чтобы видеть его поверхность и присел на валун.

Люба несколько раз обошла верхний диск тарелки по круговой, то исчезая за линией видимого, то появляясь с противоположной стороны, по спирали поднимаясь к вершине.

– Где у неё люк? Движетель? Рули? Не иначе нечистым духом….

Я шутливо перекрестился:

– Храни, Господь. Спускайся.

– Слушай, у неё поверхность тёплая….

– Может, радиоактивная?

– Оптимизатор дал бы знать.

Томас Дэвидсон скверно выругался, и я, спрыгнув с валуна, поспешил к нему.

– Нашли что-нибудь?

– Нашёл. Уносить надо ноги. Были они здесь, после меня были. Шныряли – вон как наследили.

– А дочери моей следы есть?

Вместо ответа чернокожий проводник поманил рукой.

– Иди сюда. Вот здесь её следы.

Он подошёл к ближайшим кустам.

– И там, и там…, – указал рукой.

– И что это значит? Послушайте, Дэвидсон, вы специалист, вы можете изучить все следы и рассказать, что произошло с моей дочерью и её спутником?

Следующий час сидел на упомянутом камне в позе родоновского Мыслителя. Люба на краю космической тарелки, болтая ногами, а проводник, где шагом, склонившись, где на четвереньках, а то и ползком передвигаясь, изучал поверхность плато. Иногда он что-то поднимал, осматривал, обнюхивал, бросал и двигался дальше. Наконец поднялся, отряхнулся и решительным шагом направился ко мне.

– Подождите, подождите! – Любочка сорвалась с места, пробежала краем тарелки к незатейливой лестнице и спустилась вниз. – Меня подождите.

Старый охотник поведал.

Моя дочь и её спутник были здесь. И в то время здесь были зелёные карлики. Вторая их машина приземлилась рядом с первой. Судя по всему, инопланетяне вновь потрошили брошенный корабль. В тех кустах прятались Настенька и Жан, наблюдая. Потом их нашли. А может, они вышли сами. Вон там они стояли рядом с заморышами – лицом к лицу. Долго стояли – наверное, беседовали, объясняясь жестами. Потом их чёртова тарелка улетела и увезла на борту землян.

– Их захватили?

– Следов борьбы не видно – может, уговорили.

– Ты ему веришь? – Люба мысленно.

– А в чём сомнения?

– Ты бы полетел с чужими людьми на чужую планету?

– Людьми?

– Оговорилась – гуманоидами….

– Я нет, а вот Настенька….

Вспомнилась давняя вылазка двух Анастасий, внучки и бабушки, в Нью-Йоркский Гарлем. Для девятилетней девочки негритянские трущобы мегаполиса были под стать чужой планете.

– Настенька могла: она авантюрная, в бабушку.

– А может, всё Жан решил?

– Может….

Нашу безгласную дискуссию прервал проводник:

– Уносить надо задницу – не дай Бог, вернутся.

– Есть подозрения? – встрепенулся я. – На чём основаны?

– У меня чутьё на неприятности, – толстые губы Тома потянулись к мясистым ноздрям.

– Пусть уходит, – Люба мне телепатически. – Он больше не нужен.

– У тебя есть мысли?

– Есть – забрать аппарат, разобрать, понять и установить связь.

– Не думаю, что это может им понравиться.

– Гладышев, о чём ты? Они вторглись на чужую планету, похитили нашу девочку.

– Факт похищения не подтверждён.

– И ты сядешь здесь, сложив руки в горестной позе, и будешь ждать, ждать и ждать?

– А что делать?

Вопросы стали повторяться – дискуссия зашла в тупик.

– Вы идёте?

Не дождавшись ответа, старый проводник бочком-бочком и молчком покинул плато. Люба вновь поднялась на НЛО. Я сидел на Философском камне (так окрестил), размышляя. Требовался совет.

– Билли.

– Чем могу, Создатель?

– Рассуди.

– Тот самый момент, о котором говорят, что в науке не бывает напрасных путей – кто из вас прав, рассудит время.

– Но ты понимаешь, что захват НЛО может спровоцировать гуманоидов на непредсказуемые действия.

– Может. А может случиться, что они вернутся сюда спустя десятки тысяч лет. Тогда кто из вас прав?

– Гм….

– Это слово как понять?

– Ты их видел, Билли?

– Да, глазами Настеньки и Жана.

– Ты общался с ними?

– Жестами.

– Они способны на агрессию?

– Гуманоиды-то?

– Зачем им моя дочь?

– За тем же и они ей – жажда познания.

– Почему пропала связь с оптимизатором?

– Думаю, дело в НЛО – блокирует.

– Билли, ты до последнего мгновения был с Настей, – в какую она вошла тарелку?

– Точно не в эту.

Поднял взор и увидел жену на самой макушке летающей жаровни в позе лотоса. Послал ей мысленный вопрос:

– Ты молишься, дорогая?

– Последний раз спрашиваю: Гладышев, ты со мной?

– Что ты задумала?

– Перенести этот гроб в цивильный мир, вскрыть и изучить.

– Не делай этого.

– Почему?

– Не нами оставлено….

– Чего ты боишься, Гладышев?

– Я боюсь за Настеньку.

– Я тоже.

Чёрт! Упрямая баба. Привыкла повелевать.

– Билли, останови её.

– Не вижу смысла, Создатель.

– Вы что, сговорились?

– Лучше приготовься – твоя энергия сейчас будет задействована.

Люба картинно простёрла к небу руки и устремила взор. Я ощутил сильное головокружение и скользнул с валуна. НЛО плавно оторвался от земли, завис над ней, едва не касаясь. Приступ тошноты. Покинутый экипажем летательный аппарат поднялся ещё метров на сорок. У меня потемнело в глазах. НЛО рванулся с места по кривой – в сторону и вверх – исчез за скальным выступом в мгновение ока.

– Как ведьма на ступе, – прохрипел кто-то рядом.

Это Том Дэвидсон. Откуда взялся? А, впрочем, какая разница.

– Шли бы домой, милейший.

– А вы?

– А мы остаёмся.

Охотник ушёл, волоча ноги. Ему тоже досталось – серебряный браслет сверкал на чернокожей руке.

Вскарабкался на Философский камень – мне надо привести в порядок мысли. Она всё-таки решилась на это. Не посоветовалась. Не поспорила. Не убедила….

– Билли, чёрт бы прибрал твой оптимизатор – ты заставляешь действовать против желания.

– Отправляйся следом – я подгоню какой-нибудь аппарат.

– А если прилетят гуманоиды?

– Оставайся и жди.

– Что им скажу за НЛО?

– Всегда говори правду, когда сомневаешься.

…. Прошло несколько дней. Я бродил по плато, шарил в обрамляющих его зарослях – всё пытался обнаружить что-то, упущенное следопытом Дэвидсоном. Не обнаружил.

Вызвал Билли на диалог.

– Меня терзают смутные догадки. Ты говорил, капля влаги не упадёт с небес без "добра" Смотрителей погоды – откуда гроза, остановившая первую экспедицию Жана и Насти к НЛО?

– Плановая: на год вперёд расписан каждый день – когда лить, когда сушить. Если б ребята запросили сводку в Центре Управления Погодой, они не сунулись в тот день в горы. Молодо-зелено….

– Билли, а мне так кажется, что только после грозы инопланетные гости появляются здесь.

– Ну, хорошо, сделаю в ЦУП заявку от твоего имени на внеплановую.

Потом была гроза. Прав старый охотник – гроза в горах нечто ужасное. Молнии ослепительны. Грохот грома, многократно отражённый, закладывал уши. Я думаю, если бы не оптимизатор – прощай барабанные перепонки. И дождь…. Вода неслась с кручи, всё сметая со своего пути.

Я спасался от селевого потока на вершине валуна – продуваемый ветрами, исхлёстанный струями дождя, оглохший и ослепший. Впрочем, утрирую – оптимизатор надёжно защищал организм от всех напастей, кроме одной – душевного дискомфорта. Ну, не идиот же я круглый – ликовать застигшему ненастью.

– Билли, мне нужно жильё.

– Подогнать палатку, вагончик? А хочешь яхту на лужайку с милой стюардессой? Будешь капитаном.

– Тебе что за корысть в комфорте?

– Так ведь, может статься, на века ты здесь, на столетия.

– Вот тут ты маху дал, тёзка пирата. У проблемы два решения – не дождусь их здесь я, Люба, распотрошив "тарелку", найдёт каналы связи.

– Весьма прагматично, – мне показалось, ухмыльнулся он.

Да, плевать.

Непродолжительные поиски увенчались успехом – на высоте трёх-четырёх метров в скалистой стене над плато обнаружил зёв пещеры. Приладив ставшую опять нужной незамысловатую лестницу дядюшки Тома, забрался в объект природного зодчества. Осмотрелся, оценил и вступил во владения, прогнав прочь гремучую змею.

– Была бы кобра иль гюрза, куда ни шло, а эта тварь спать не даст своим хвостом, – объяснил Билли экспансию.

Ложе соорудил, наломав кедровых лап. Постель из листвы и горного разнотравья получилась ароматной. Прилёг – обзор что надо: всё плато на виду.

– Думаю, ночью нагрянут. Попроси безоблачность.

Солнце скрылось, одарив вершину золотистым контуром. Гроза отмыла луну, отскоблила – её белый диск выкатился на сереющий небосвод.

– Вот это к месту! Ночным светилом ещё не научились управлять? Я бы попридержал его до утра.

Облитые лунным светом фантастически смотрелись скалы над плато. И сама поляна, облюбованная инопланетянами, будто кадр неснятого фильма. Только чего-то не хватает в интерьере…. Тарелка была бы к месту.

– А, Билли? Может, по чуть-чуть в честь новоселья?

На губах вкус виски, в голове лёгкое кружение, на душе умиротворённость. Захотелось философствовать.

– В чём смысл жизни?

– Твоей или вообще?

– И твоей тоже.

– Наверное, в стремлении избежать её конца.

– Так мы же бессмертны.

– Организм не стареет – это верно, но тело и сознание весьма хрупки и уязвимы, как беззащитна Земля перед космическими катаклизмами.

– Считаешь, можем что-то сделать в этом плане?

– Можем и должны. Например, противометеоритная защита на дальних подступах.

– Понял, куда клонишь – дел непочатый край, а я лежу тут, ерундой маюсь. Однако, посмотри на проблему шире. Если дождусь зелёных головастиков, найду с ними общий язык – сколько сразу снимется вопросов, а? Уж они-то знают, как спасаться от комет с метеоритами – такие виражи по космосу закладывают.

– Вероятность ничтожна, но не исключена. Больше шансов на успех сулит трофейный корабль инопланетян.

– А с ним что?

– Аппарат вскрыли – попотеть пришлось виртуальным медвежатникам. Да-да, именно компьютерным сканированием нашли вход в тарелку и подобрали код к замку.

– И что там?

– Пусто. Демонтировано и вынесено практически всё оборудование.

– То есть, связи не будет?

– Нет и невозможно понять, какие черти носили аппарат по вселенной – ни намёка на движитель.

– Во истину гроб – не стоило тащить с погоста.

– Стоило. Хотя бы ради материала – это чудо неземного производства сейчас изучается и открывает нам свои секреты. Понимаешь, Создатель, в аппарате нет ни одного сварного шва, стыкового соединения – он монолитен, как кристалл. Его создавали молекулярной механикой. А аэродинамические характеристики самой тарелки? Мы скоро будем строить подобные корабли!

– Билли, у меня пропала дочь, – осторожно напомнил я.

– В этом направлении динамики нет.

– Ну и помолчи.

Скудна ночь на развлечения дозорного. Метеорит, покончив счёты с жизнью, продырявил небосвод. Где-то камень прокатился, заставив вздрогнуть и насторожиться. Когда луна убралась за горный выступ, совсем стало тоскливо. Где же ты, Настенька?

Перед рассветом туман спустился с гор и затопил плато. Выше, выше, вот его клубы закупорили вход в пещеру. Не прилетели карлики! Билли, давай спать.

…. Осень в Москве. Коммунальные работники метут сухую листву в кучи и поджигают. Пока шарят спички в карманах, проказник ветер разносит жёлтые листья по дорожкам. Чертыхаясь, поборники городской чистоты, хватаются за мётлы.

А нам нравятся ясени в золотом убранстве. И осыпавшиеся их наряды на газонах и асфальте. Мы сочувствуем задире ветру и не прочь ему помочь. Исподтишка, конечно, а то недолго и метлой пониже спинки схлопотать.

Нам нравится запах дыма горящей листвы – он дальний родственник таёжных костров, и будит в душе ностальгию ушедшего лета, с несостоявшимися походами, ночёвками у костра, рыбалками, купаниями в лесной заводи. Вот в следующее лето обязательно….

– Можно и зимой на лыжах….

– Конечно, можно…. И обязательно это сделаем.

Мы идём с Анастасией из садика домой. Дочь держится за мой палец и скачет то на одной ножке, то на другой, то на обеих вместе, затрудняя нам движение. И хоть в осеннем сквере совсем не скверно, и особо некуда спешить, делаю ребёнку замечание:

– И что ты всё скачешь, егоза?

– Потому что ты мой папа….

…. Туман держался на плато весь день.

– Ты издеваешься, Билли?

– У тебя начинает портиться характер – ещё месяц засады и ты завоешь на луну от досады.

Я проглотил обиду.

– Такой вопрос: ещё в прошлом веке небо Земли и ближайший космос были взяты под постоянное наблюдение – как же эти зелёные бестии проникают сюда незамеченными? И садятся, и взлетают, и людей похищают….

– Это ещё одна загадка НЛО. Ну, ничего, с Божьей помощью и своим разумом до всего докопаемся – дай время.