Текст книги "Семь дней Создателя"

Автор книги: Анатолий Агарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

– Взломщики вы с Любовью нашей Александровной, а жизнь это искусство компромиссов. Вот прилетят гуманоиды, я с ними договорюсь. Уверен….

Уверенность моя таяла день ото дня. На чём основана надежда, что гуманоиды появятся на плато? На предчувствии старого трусливого алкаша. На том, что они дважды за последний год были здесь. Но они вынесли с неисправного корабля всё, что хотели, и даже больше. Зачем им сюда возвращаться? Напрасно трачу время – прав Билли.

– Билли, вселенная неразрывна, верно?

– К чему ты?

– Бесконечна и неразрывна, как море?

– Ну, допустим.

– Хочу запустить в неё бутылку с посланием.

– Как себе это представляешь?

– Сигнал, однажды пущенный с Земли, будет блуждать в безграничном космосе, и есть надежда, что однажды они встретятся – послание и адресат. Ты поможешь?

– Вероятность рандеву настолько ничтожна, что и не стоило бы говорить, но если это путь к отступлению, то да, я помогу. Мы возвращаемся в цивилизованный мир?

– Не гони лошадей. Скит затворника, пещера отшельника – лучшее место для эпистолярного творчества. Послание надо сочинить….

Следующие несколько дней…. и ночей, во время дозорной службы, слагал текст – такой, чтобы Анастасия, прочтя, немедленно откликнулась и поспешила к нам.

…. Зима в Москве. На детской площадке двора лепим с Настей снеговика. Снег первый – рыхлый, липкий и совсем не холодный – легко сворачивается в большущие комья. Начинает дочь, а потом кричит:

– Ой-ой-ой, снеговик меня переваливает.

– Катай маленький шарик для головы.

Пластмассовое ведёрочко, две пуговицы, морковка….

– Рот забыли! – сокрушается дочь. – Как он будет говорить?

Соседский мальчишка критически осматривает снежную фигуру.

– Зачем он нужен?

– За подарками пошлём к Деду Морозу.

Сорванец не верит Насте, смотрит на меня.

– Ты чего хочешь на Новый Год?

– Чтобы папа был трезвый.

Настя стягивает варежку и гладит мальчику бледную щёчку:

– Бедненький. Хочешь, подарю своего папу?

…. Чем больше думал над текстом послания, тем больше он терял в объёме. Наконец настал день, когда многостраничные причитания уместились во фразу из четырёх слов: "Земля ждёт детей своих". Я и на два был согласен, но Билли усмотрел в "Земля ждёт" скрытую угрозу, которая не приемлема в дружественном обращении.

Чуть позднее сообщил: и затея, и текст послания одобрены Советом Распорядителей.

– Кем-кем?

– В его ведении все акции Всемирного Разума.

– О, Господи, никуда без бюрократии!

– Ты долго ходил пешком и отстал от жизни. После первой мозговой атаки на Земле с избытком появилось желающих решать вопросы подобным образом. Силы распылялись, стихии лихорадило. Коллективным решением был создан Совет Распорядителей.

– Да Бог с ним! Когда состоится одобренная акция?

– Сигнал ушёл во Вселенную.

– Я ничего не почувствовал.

– И не должен. Электромагнитный импульс родили все радиостанции Земли, разом задействованные. Твоё послание запущено в космос.

– Сдаётся, Билли, это не совсем то, что я хотел.

– А что ты хотел?

– Я ещё немного подумаю….

…. Весна в Москве. Гуляем в Измайловском парке. Почтенную пару привлекла шустрая белочка. И мы остановились. Дама пытается покормить зверька с руки:

– Ну, иди сюда, иди ко мне, глупенькая. Чего ты боишься?

Настя заявляет:

– Её надо поймать и задушить.

Мы с Дашей в шоке. Бабушка в трансе:

– Солнышко, что ты такое говоришь?

Настя:

– Глупым не надо жить.

– Вот они, детки индиго, – сокрушается гражданин….

…. Который день я в добровольном заключении – ночами бодрствую, днями сплю или пытаюсь о чём-то думать. Который?

– Четырнадцатый, – ворчливо подсказывает Билли.

Две недели – вечером на левый бок, чтоб видеть всё плато, утром на правый – носом в базальтовую стену, чтобы лучше спалось. Всех движений – одуреть можно! Четырнадцать ночей на небе ни облачка – лишь днями белые барашки резвятся на голубой лужайке. Билли, когда там время грозе быть?

Паучок спустился на сверкающей паутинке. Здорово, приятель! Заходи, гостем будешь. А он ещё раз, и получился крестик. От его центра начала расти сеть тончайшей нити. Паутина блестит в солнечных лучах – ночью её не видно. Пока не видно. Но угрюмый ткач трудится, не покладая лап, и сеть становится всё плотнее, угрожая в скором времени застить белый свет.

Билли, меня хотят замуровать.

Сизоватая цокотуха стала первой жертвой. Влипла слёту и увязла, и задёргалась в болезненных конвульсиях. А доктор уж на подходе – мигом успокоил….

– Билли, Вселенная неразрывна?

– Ну, и что?

– Если что-то произойдёт на одном её краю, весть об этом непременно домчит до другого?

– У Вселенной нет краёв – она бесконечна.

– Не умничай. Я к тому, что физический факт посещения Земли гуманоидами имел место, и информация об этом несётся сквозь глубины космоса.

– Информацией обо всех физических явлениях Вселенная забита до отказа. Кое-что из этого удаётся зафиксировать нашими приборами.

– Вот именно, приборами. Но мы никогда не пользовались самым совершеннейшим – нашим интеллектом.

– К чему ты клонишь?

– Из всех визитов инопланетных гостей на нашу голубую меня интересует только один – тот самый, в ходе которого в летающую тарелку попали Настя и её спутник. Эта информация зафиксирована Космосом, и где-то в его просторах её можно отыскать. Если конкретно – меня интересует, куда они увезли мою дочь.

– Перестал тебя понимать, Создатель.

Билли растерял менторские нотки, а меня несло.

– Какие твои годы! Вникай: однажды люди собрали воедино разум и сказали Земле – хватит шалить, успокой стихии. Таким же макаром предлагаю поступить и с Космосом – открывай, мол, тайны свои, необъятный.

– Понял. Однозначно нет. Почему? В силу его безграничности – затеряется во Вселенной человеческий разум, и угаснет цивилизация.

– Да будто бы? Ну, хорошо. Тогда без риска – просеять через Всемирный Разум всю информацию, поступающую из Космоса, и попытаться отыскать Настины следы или место её теперешнего пребывания.

– Эксперимент, конечно, интересный, но требует согласования.

– Опять за рыбу деньги! Билли, а ты-то что-то значишь в новой иерархии?

– Можно избежать лишних проволочек, обратившись напрямую к Главному Хранителю.

– Ну, давай к нему.

– Ты будешь убеждать?

– Я.

Через несколько мгновений зазвучал во мне Любин голос.

– Чего тебе, Гладышев?

– Бог мой! Ты – Главный Хранитель? Хранитель чего?

– Всемирного Разума.

– Что же не похвасталась?

– Ты не спрашивал.

– Логично. Хотя откуда мне знать? Постой, а твоя работа в Центре Космических Исследований?

– Одно другому не мешает. С чем ты?

Я изложил.

Люба:

– Не могу себе представить физику процесса.

– Мы разработаем, – сказал и тут же поправился. – Я подготовлю концепцию.

Билли влез:

– Я кстати её тоже не представляю – физику процесса.

Я отбивался на два фронта:

– Когда-то ты и имени своего писать не мог.

И Любе:

– Главное – понять задачу, а решение придёт в ходе поиска.

Она:

– Ну, может быть. Хорошо, я подниму вопрос на Совете Распорядителей.

– Слышу чиновника, почему молчит мать?

– Только не надо, Алексей…. Советовать и принимать решения не два сапога пары.

Мне бы остановиться, но не смог.

– Ну, конечно, гораздо проще приласкать чужого ребёнка, чем отважиться завести своего.

– Вот ты как…, – Люба прервала телепатическую связь.

Чёрт дёрнул за язык! Впрочем, теперь всё равно – примет ли Совет Распорядителей моё предложение, отвергнет ли – всё равно. Пришло понимание бесполезности суеты по этой теме. Ну, отыщем мы Настины следы где-нибудь на Альфе Центавра, может, сумеем переслать ей привет…. И всё. На большее не будет ресурсов, знаний, возможностей. Если дочь моя в плену у зелёных головастиков, ни чем Земля не в силах ей помочь. Остаётся уповать, что свобода её ограничена только её собственной жаждой познания.

– Билли, она не вернётся к нам.

– Ты о Насте?

– Я был плохим отцом и другого отношения не заслуживаю.

– Маленькую поправку позволь? В неразрывной Вселенной присутствуют, однако, аномалии – кривые пространства и времени. Слышал о таких? Что если Настя в другом временном измерении: там секунды – у нас столетия? В этой связи твои причитания сродни Эгееву трауру – не должны родители хоронить детей своих.

– Я не брошусь в море, но как жить?

– Живи надеждой….

…. Лето в Москве. Дед в Крыму, а мы на его даче. Никушки подарили Насте мобильник и научили им пользоваться.

– Это Анастасия, – говорит моя дочь, нажав зелёную кнопку телефона. – Хи-хи.

– Почему "хи-хи" – надо отвечать "алё", – поправляет Даша.

Настя:

– И я могу поговорить со всеми, кем захочу, даже волшебником Гурикапом?

– Что-то хочешь попросить? – интересуется бабушка.

– Секрет.

Мама набирает на Настином телефоне мой номер и нажимает вызов:

– Иди, секретничай.

Ребёнок убегает с трубкой в сад. Даша неодобрительно качает головой.

– Алё, это Анастасия.

– Девочка, которая спряталась под малиновым кустом? – вступаю в игру.

– Ты всё видишь?

– Да я Всевидящий.

– Тебя зовут Гурикап?

– И ещё Создатель.

– Ты добрый?

– Только к послушным.

– А если я не буду слушаться, что ты сделаешь?

– Превращу тебя в лягушку.

– Тогда я пойду и разобью любимую мамину чашку.

Игра мне разонравилась.

– Не делай этого – мама огорчится.

– А я стану лягушкой?

– Зелёной с бородавками, и кушать станешь комаров.

– Потом принц поцелует меня – я сброшу зелёную кожу и стану принцессой.

– Если ты разобьёшь мамину голубую чашку, я превращу тебя в червяка, а червей принцы не целуют.

Настенька задумалась. Потом сказала:

– Значит, ты не добрый волшебник.

И отключила телефон….

Следующую ночь проспал и проснулся утром в бодром настроении, с принятым решением.

– Билли, рвём паутину – курс на Мичиган.

Эскулап-Сити – типичный моногород нового поколения с небольшой изюминой. Южная нижняя часть его пирамиды погружена в воды великого озера. Если гуляющие по галереям внешнего периметра северной стороны глазеют сквозь прозрачную стену на обитателей канадских лесов, то на противоположных видят рыб, рыбок и рыбёшек в естественной среде обитания.

Мне не до них – Костю надо вызволять из плена оптимизатора.

К моему прилёту персонал одной из клиник был оповещён и готов. Готова барокамера, которую после помещения туда известного оптимизатора, заполнил физиологический раствор. Подключили ток – процесс начался.

На мониторе пунктирной линией обозначены контуры человеческой фигуры. В углу экрана замелькали цифры, оповещающие процент заполнения оболочки. В стеклянном саркофаге автоклава этот процесс наблюдался визуально. К концу второго дня сформировался скелет. Потом внутренняя начинка, кожный покров, детали идентичности с оригиналом.

Чем больше вглядывался в создаваемое тело, тем меньше оно напоминало моего брата Костю. Оно напоминало….

На седьмой день процесса реставрации крышка "саркофага" откинулась, и на пол босыми ногами ступил…. Нет, это был не Костя – это был я в естестве своём, то есть без одежды.

Что за чертовщина?

– Здорово, брат, – Костя (Или не Костя – ведь и голос мой) как вылез из барокамеры, в чём мать родила, так и продефилировал ко мне.

– Здорово, брат, – он обнял и похлопал меня по спине.

Присутствующие сотрудники клиники дружно ударили в ладоши. Под их рукоплескания Костя (или всё-таки не Костя?) подрулил к руководителю клиники (между прочим, женщине) и её обнял, не стесняясь своей наготы:

– Здравствуй, мать моя вторая.

Потом обошёл зал и каждому пожал руку:

– Спасибо, друг.

Вернулся ко мне:

– Ты мне не рад, что ли, брат?

– Костя?

– А кто ж ещё?

– Что за маскарад?

– Всегда мечтал быть похожим на тебя, а тут случай подвернулся – как не воспользоваться. Да ты не рад, что ли?

– Как-то непривычно.

– Привыкнешь.

– Наверное, стоит одеться.

– Всенепременно.

Костя ушёл вслед за медицинской сестрой, а меня переполнили впечатления.

– Билли?

– Слушай, сам не понимаю – оптимизатор должен был вернуть сознание в тело, а при его материализации доминировало подспудное желание.

– Ты разве не заметил – на нём его нет.

– Да он ему и не нужен. Прибор ассимилировал в организм – теперь твой брат естественным образом обладает тем, что даёт оптимизатор. Это новый человек будущего Земли.

– Постой, но Костин браслет утратил свои функциональные способности – ты сам говорил, а я проверял.

– Вывод был неверным – из универсального прибор стал индивидуальным.

– Такое возможно?

– Не думал что, но оказалось.

– Скажи ещё, что оптимизаторы обладают собственным интеллектом и вот-вот начнут войну против людей.

– Утверждать не стану.

– Билли, перестань пугать.

– Ты сам нагнетаешь.

– Ладно, пойдём дальше. Как оптимизатор вдруг стал индивидуальным да ещё спас сознание носителя?

– В прибор были внесены некоторые схематичные поправки изменившие его функциональную суть.

– Кем внесены?

– Думаю, для поиска разгадки выбор весьма и весьма ограничен.

– Костиком? Но как?

– В критических ситуациях организм человека не единожды демонстрировал сверхъестественные способности, а тут – интеллект.

– Всё-таки подозреваю, что без участия самого оптимизатора не обошлось.

– Ты ищешь монету не там, где потерял.

– Билли, я ответственен перед человечеством за тебя, а ты за свои оптимизаторы.

– И что?

– А то. Что это они себе позволяют?

– Просто скажи, брату не рад.

И этот туда же. После тяжёлого вздоха (помогает иногда собраться с мыслями), очистил душу.

– Сам не знаю. Мне показалось, вместе с внешностью у него поменялся и характер.

– Эксперимент прошёл успешно – и это главное, а характер дело наживное….

Вечером сидели с Костей в отведённых мне в клинике апартаментах. На столе бутылка коньяка, фрукты, коробка сладостей, дольки лимона.

– Выпьем, брат.

Мы звякнули бокалами – я едва пригубил, Костя сделал большой глоток.

– Чувствую, не рад ты мне, совсем не рад, что спасся.

– Брось, с чего ты взял?

– Какой-то ты не такой как всегда.

– А ты такой как всегда?

– Смущает мой новый облик? Перестань напрягаться: всё на своих местах – я твой младший брат и должен быть похожим.

– Помнишь, как это получилось? – переменил неприятную тему.

– Смутно, смутно. Когда по обшивке забарабанило, и свист уходящего воздуха заложил уши, душа ушла в пятки – а оказалось, в оптимизатор. Вот какую штуку ты изобрёл, брат.

– Ни сном, ни духом…. Боюсь, что это импровизация самого прибора.

– Счастливая импровизация – стоит вникнуть и понять.

– Всенепременно.

– Меня подтянешь к теме, брат?

– Ну, а как же без тебя – первый удачный эксперимент.

– За сотрудничество!

Мы сдвинули бокалы.

Билли мне наедине:

– С чего начнём, руководитель проекта?

– Думаю, тебя учить – дело портить.

– Верно, думаешь, а как же Костя?

– Стоит брата просветить в теме, тем более, что, по сути, он – её автор.

– Было б сказано.

На следующий день Билли крутил на мониторе результаты сканирования Костиного оптимизатора – того самого, что стал индивидуальным, спасая моего брата.

– Смотри, смотри, – указывал я на различия с принципиальной схемой универсального прибора. – Вот эти изменения ты внёс телекинезом.

– Уже в бессознательном состоянии, – соглашался брат.

– А ведь верно, – поддакнул Билли. – Самое разумное объяснение происшедшему чуду.

Виртуальный гений не тратил времени даром, пока мы с Любой бродили козьими тропами Скалистых гор в поисках зелёных гуманоидов и следов Анастасии. Над принципиальной схемой нового прибора Билли начал трудиться сразу же, как я достал оптимизатор со дна океанской впадины, а он отсканировал его в анализаторе. Теперь на компьютере в клинике Эскулап-Сити, где врачи наблюдали Костика, разыграл с нами фарс первооткрывателей.

Мы будто что-то там подправили, чуток переиначили, и вот….

– Ай да, Лёшка, ай да сукин сын, – пустился Костя в пляс, хлопая себя по ляжкам, когда на мониторе высветилась принципиальная схема нового прибора в окончательном варианте.

– Причём здесь я? – зная подноготную процесса, не склонен был к бурным проявлениям восторга. – Своих заслуг не умоляй.

Костя устремил к потолку указательный палец:

– Мы назовём его "Аликон" – Алексей и Константин.

– Мы назовём его контактор, – процитировал я Билли.

– Контактор? Хм…, – Костя пожевал губами, подумал и согласился.

Билли отправил документацию в одну из технических лабораторий, и через неделю опытный образец прибыл в Эскулап-Сити телекинетической почтой.

Внешне он похож на ручное огнестрельное оружие прошлых лет. Принцип действия…. Ну, не буду загружать техническими терминами. В двух словах: сознание с помощью контактора могло покидать существующую оболочку (тело), храниться в нём (в контакторе) и перемещаться в новую оболочку (тело). То, о чём грезил Билли на борту спасателя, стало реальностью – человечество обрело аппарат перемещения сознания в иные оболочки.

Костя был на седьмом небе от счастья. Цапнул прибор, прицелился в мой лоб.

– Давай испробуем.

– Испытывай на мышах с крысами – образец опытный, мало ли чего.

– Да ты никак боишься, брат? Я выжил, а ты боишься.

Он нажал пусковой крючок, контактор щёлкнул фотоаппаратом – птичка не вылетела.

– Не работает, – расстроился Костя.

– Работает, только я не хочу перемещаться, и оптимизатор меня хранит.

– Что твой оптимизатор против моего контактора – пшик.

Твой, мой…. Тема спора испортила настроение, и я ушёл к себе. Ах, Костя, Костя…. Характер его после известной трагедии изменился, и надо признать, не в лучшую сторону. Его бахвальство, поведение, его похожесть на меня начали раздражать. Я засобирался к Любе.

Явился брат:

– И моей реабилитации срок истёк – вместе полетим, только последние штрихи.

Что за штрихи я не знал, но вечером принял приглашение Константина посетить спортзал клиники.

– Давненько не бывал, – окинул взором безлюдное помещение.

– Рукопашный бой, – предложил Костя, прыгая на ринге в шортах и борцовках.

– Не стоит.

– Когда-то докой был в этом деле. Не подзабыл? Ну, давай же, давай….

Ну, давай! Раззодореный, нырнул под канаты. Сейчас надеру тебе задницу, пацан!

– Э, нет, – запротестовал Костя. – Оптимизатор сними, так нечестно.

Оптимизатор мой повис на стойке ограждения. Вышел в центр ринга, похрустел шейными позвонками, пощёлкал ключицами – я готов.

Удар был страшной силы. Я не был к нему готов. Я не ожидал. Я просто подумать не мог…. Костин кулак проломил мне косицу. Закрылся глаз. Изо рта и носа брызнула кровь. Казалось, всё лицо моё перекосилось. Что происходит? Костя!

Второй удар в солнечное сплетение ногой. У меня ёкнула селезёнка и, наверное, оборвалась. Грудь напрасно вздымалась – я не мог втянуть в лёгкие воздух. Костя!

Третий удар поверг меня на ринг. Удар ногой в злосчастную косицу. Господи! Да что происходит? Костя!

Он прыгнул на меня обеими ногами, круша рёбра. А потом пинал, пинал, пинал поверженное тело.

– Ты убьёшь меня, брат, – хрипел я.

– Брат? – Костя бросился на моё поверженное тело, схватил за горло и принялся душить. – Брат, говоришь? А когда ты трахал мою мать, кем меня считал? Недоноском?

– Перестань. Мы закрыли эту тему.

– Ты закрыл, я нет. Ну, расскажи перед смертью, как ты её имел, в каких позах. Я и сейчас помню, как она стонала и кричала в спальне.

– Ты сумасшедший.

– А ты труп! Труп!

Он оставил в покое горло, но град жестоких ударов обрушился на тело. Боль вытеснила прочие ощущения, и даже желание сопротивляться. Инстинкт самосохранения, где же ты? Отшибло? Осталось одно желание – скорее умереть. Кажется, я потерял сознание. Потом очнулся.

Костя тряс меня, собрав майку в кулаки.

– Нет, так просто ты не умрёшь – я придумал, что с тобой сделать. Я вытяну твою душу в контактор и буду носить с собой. А захочу пообщаться, переселю в жабу. Каково?

Он засмеялся собственной шутке. Господи! Сумасшедший.

– Погоди, погоди – полежи чуток, я мигом.

Страшный удар в лоб лишил меня сознания.

Лежать было не больно. Почти не больно. А шевельнёшься – она просыпалась, резко отдавалась в сломанных рёбрах. Потроха мои отбиты, глаз закрыт набрякшей опухолью, в зубах большой недочёт….

Чёрт! Откуда такая ненависть? Такая жестокость от кого? Как мало я знал своего брата. Поделом теперь. Или он изменился после катастрофы? Да, точно – сошёл с ума, и теперь хочет убить меня. Или взять в рабство.

Я откашлялся кровью. Не хочу в рабство. Не хочу в его долбанный контактор. Не хочу превращаться в жабу. Лучше смерть.

Снова проблема с лёгкими – надсадный кашель, разгоняющий боль по телу, и сгустки крови летят изо рта на пол. Нет, не хочу умирать. Я ещё жив и буду бороться.

Прополз, следя кровью, ринг по периметру. Где оптимизатор? Стойки пусты, и под ними нет. А тут ещё уцелевший глаз слезится – ни черта не видит. Нет надежды на Билли – надо выбираться из передряги самому. А времени в обрез – это чудовище вот-вот вернётся с контактором.

Сполз с ринга и поднялся на ноги. Одна работает, вторая не гнётся в колене. Голова кружится, пространство пропадает в слезном тумане, но идти можно и нужно. Покинул спортзал. Проковылял коридором, придерживаясь за стену. Оглянулся. Нет, не уйти – кровавый след стелется по ковровому покрытию.

Лифт – моё спасение. В клинике не менее семи десятков этажей – пусть поищет. Добрёл до лифта, вознёсся ввысь, выглянул в коридор – никого. Надо было вниз спуститься. Впрочем, рабочий день давно закончился – в коридорах теперь найти людей достаточно проблематично. Поискать по кабинетам? Должны же бодрствовать трудоголики. Но опасно отходить от лифта далеко. Попробую ещё покататься.

Я спускался вниз и поднимался вверх, наугад нажимая кнопки, выглядывал в коридор, и наконец, мне повезло – почти напротив лифта женщина в белой двойке закрывала дверь кабинета.

– Простите, – окликнул, – вы не могли бы мне помочь?

Женщина оглянулась, испугалась и бросилась бежать.

– Подождите, мне нужна помощь – разве вы не видите? Клятвой Гиппократа заклинаю – стойте!

Женщина остановилась.

– Я не монстр и не призрак клиники. Я упал в лифтовую яму, покалечился и мне нужна помощь. Подойдите….

Нет, не подойдёт. Это читается по её лицу – насмерть перепугана. Я покинул своё мобильное убежище и поковылял к ней сам.

– Вы не бойтесь. Меня зовут Алексей Гладышев. Упав, я сильно покалечился. Мне нужен ваш оптимизатор только на одну минуту – остановить кровотечение….

Я говорил и говорил, надеясь, что голос скрасит мой вид, разжалобит женщину или хотя бы успокоит. Говорил и молил Бога, чтобы Костя не появился в эту минуту. Всевышний меня не услышал. Мой сводный брат появился в конце коридора – в руке контактор, как пистолет киллера.

– Стойте, – закричал он. – Что вы делаете? Разве не видите, кто перед вами? Бегите от него прочь.

И сам побежал к нам по коридору.

Момент был критическим. Я не мог броситься на женщину и отнять её серебряный браслет. Оптимизатор на её руке служил надёжною защитой – мне ли не знать. Поэтому собрав в кулак всю волю, как мог спокойно попросил:

– Надо остановить кровь. Помогите мне.

– Я вас знаю, – сказала женщина. – Вернее узнаю.

Отстегнула браслет и протянула мне:

– Возьмите.

Вот теперь его можно рвать из рук, цеплять на своё запястье. Скорей же, скорей, чёрт возьми! Но я – горжусь этим поступком! – взял не браслет, а руку женщины и поцеловал, оставив кровавый отпечаток. А она улыбнулась и защёлкнула оптимизатор на моей руке. Как раз вовремя. В следующее мгновение я повернулся, выбросив руку вперёд – получай, братан!

Телекинетический удар бросил Константина на спину. Контактор выпал и юлой закрутился на полу. Как кот на мышку, Костя бросился на него. Вот он у него в руке, вот он направлен мне в грудь. Лицо, так похожее на меня, искажено гримасой – контактор не в состоянии преодолеть защиту оптимизатора. После нескольких безрезультатных щелчков Костя бросился наутёк.

– Кто это? – удивилась моя спасительница.

– Герой кошмарного сна.

– А выглядит, как настоящий. Давайте я вам помогу.

Она нырнула мне подмышку, взвалила на плечи мою руку.

– Обопритесь.

И мы заковыляли к лифту….

Один в палате – все ушли, пожелав спокойной ночи. Боль ушла – это главное. Оптимизатор на руке – процесс реабилитации идёт полным ходом. Ну, а меня мучают догадки и сомнения.

– Что произошло, Билли?

– У тебя проломлена косица, глаз повреждён, сломаны рёбра, отбиты лёгкие, оборваны селезёнка и обе почки, раздроблено колено…. Продолжать?

– Какая муха укусила Костю?

– Думаю, есть ответ и на этот вопрос. По крайней мере, других версий нет.

– Излагай.

– Твоя связь с его матерью угнетала Константина с малых лет. А тебя самого нет? Согласись, сделать любовницей жену своего отца – как бы, не этика морали.

– Условности. Мы любили друг друга.

– Вспомни, а не силой ты взял её первый раз?

– Если быть до крайности честным – то, может быть.

– Вот. Какой человек будет уважать насильника своей матери?

– Ты передёргиваешь. Мирабель любила меня.

– Спать и любить две разных вещи.

– Много ты понимаешь! Она пожертвовала собой ради меня.

– Ты знаешь, как это случилось.

– Иди к чёрту!

– Теперь о чертях. Убедил, что Костя ненавидел тебя за связь с его матерью? Это чувство таилось в складках души – ведь над человеком довлеет масса условностей. Мы называем это воспитанием. Причём, правила поведения определяет, в том числе и генная память. Она хранится в каждой клеточке и диктует условия игры. С молоком матери Костя впитал: не нападай первым, не бей лежачего, прости оступившегося…. Ну и так далее, вплоть до Основных Заповедей. Вернувшийся к жизни Костя обрел тело без генной наследственности – с чистого листа, можно сказать. Он помнит только то, что помнит сам – что видел, в чём участвовал. И ты в его представлении – отрицательный персонаж.

– Короче, мы лепили Костю, а получили монстра.

– Я не буду столь категоричен в выводах.

– И что теперь делать?

– Ждать.

И я ждал, отлёживаясь в той самой клинике, где Костя обрёл новое тело. Оптимизатор чинил моё старое – срослась косица, глаз открылся, ну и всё остальное…, вплоть до зубов.

Две недели минули. Две недели реабилитации, две недели сомнений и беспокойств – Костя пропал. Потом объявился. Люба вышла на видеосвязь.

– Ты ничего не хочешь рассказать?

– О чём, дорогая?

– Про свой клон. Когда к тебе пришла эта мысль – размножиться? И для чего? Видать, поизносился, любвеобильный ты наш – только мне дубликат не нужен.

О чём это она? Ах, ну да – у неё побывал Костик.

– Ну, и как тебе дублёр?

– Если я тебя когда-нибудь поменяю, Гладышев, то на другого мужчину. А суррогаты можешь подсовывать своим пассиям.

– И он ничего не сумел от тебя добиться?

– Ревнуешь?

– Ваша связь невозможна в принципе – она противоприродна.

– Он – биоробот?

– Он – твой деверь.

– Костя? – ахнула Люба. – Давай, Гладышев, рассказывай всё без утайки, не то я тебя отсканирую насильно…. Ты знаешь чем.

И я рассказал.

– Его надо изловить, Люба, ему надо вернуть генную память. Без неё он чудовище в человеческом облике и много может бед натворить.

– Одну уже натворил.

– Он спал с тобой?!

– Да перестань ты! Он угнал флаер – опытную модель.

– Что угнал?

– Универсальный летательный аппарат, созданный по образцу НЛО гуманоидов.

– Сволочь.

– А ты говорил, что брат.

– Не остри, помоги лучше найти его.

– А чем, думаешь, мы сейчас занимаемся?

– И что – вся королевская рать не в силах Болтая поймать?

– В том-то и дело. Флаер – не простая штучка: он создан из материала невидимого для радаров. Он движется телекинетической энергией и способен разгоняться до световых скоростей. Теоретически.

– А на практике?

– Спроси своего братца. За одно – откуда у него такая энергетическая мощь справляться с флаером в одиночку?

Я спросил Билли:

– Откуда?

– Знаешь, детектив мне разонравился – много фактов склоняют чашу весов в сторону твоей версии.

– Напомни.

– Складывается впечатление, что мой первый вывод об ассимиляции оптимизатора в Костин организм оказался ошибочным. Другое вырисовывается – в возродившемся субъекте от Кости осталось одно только имя, чей-то злой и прагматичный ум управляет синтезированным телом.

– Час от часу нелегче. Билли, ты что за чудовище произвёл? Тебе не страшно, что оно по белу свету бродит?

– Если речь о нём, то нет, не страшно. Боюсь патологии всей системы оптимизаторов: если каждый браслет станет самостоятельно перенастраиваться и внушать носителю мысли о своей исключительности – рухнет мир.

– Может, вирус?

– Проверял – не обнаружил.

– Тогда так – вспомним, что Костин оптимизатор коснулся границы аномальной зоны, спишем всё на неё и перестанем пугать друг друга. Только надо ребят предупредить – тех, что у впадины.

Гнал прочь мысли о бунте серебряных браслетов – не может этого быть потому, что этого не должно быть в принципе. Ну, хорошая же версия – оптимизатор ассимилировал в Костин организм и многократно (на порядки?) увеличил его энергетическую отдачу. Считается, что оптимизаторы помогают людям задействовать возможности мозга на все сто процентов. А кто определил его пределы? Кто может сказать, что умственные возможности исчерпаны? Думаю, и Билли не рискнёт.

– А, Билли?

– Ты о чём?

– Скажи, изобретатель кошмаров, зачем чокнутому оптимизатору, захватившему синтезированное тело, ломать мне косицу? Сдаётся, всему живому и мыслящему по барабану моя связь с Мирабель, кроме одного человека.

– Это верно, парень зациклился мыслью о надругательстве над его матерью.

– Да сколько говорить – не было надругательства, мы любили друг друга. Костя всё извращает и совсем близок к надругательству над светлой памятью Мирабель.

– Любви промеж вас в принципе не должно быть: жена отца, по сути, мать.

– И что теперь делать?

– Жить с грузом греха.

– Тогда давай договоримся – никакого бунта машин, в бегах чокнутый супермен, которого надо изловить и подвергнуть принудительной генетизации.

– С чего начнём?

– Э, нет, дорогой, без меня. Люба ищет, ты – меня от монстров увольте. На Коралловый остров мыслю путь – не поможешь с транспортом?

В этот раз явился к прозрачным отшельникам не с пустыми руками. Первым делом на песчаном берегу лагуны установил большой плоский монитор со спутниковой антенной, подключил к источнику электропитания. На экране замелькали эпизоды жизни старого мегаполиса – дома, люди, машины. Потыкал кнопки пульта. Чей-то концерт, футбол, фигурное катание…. Добавил звук, положил пульт на видное место и прилёг в сторонке на песок. Пусть сами выбирают, если сообразят как. То, что прозрачные люди придут смотреть телепередачи (если уже не собрались) не вызывало сомнения. Думаю, привёз самый убедительный аргумент в пользу заостровной жизни. Пусть увидят всё своими глазами, а потом поговорим….

Прошёл час. Красивые пары кружились на льду, а меня начал одолевать сон. Уже зевнул неоднократно, когда почувствовал рядом лёгкое движение. Кто-то коснулся моих щёк. И тут в голове лопнула электрическая лампочка.

– Кто?

Девочка не умеет соизмерять телепатические силы – молодо-зелено.