Текст книги "Дом Немилосердия (СИ)"

Автор книги: Анастейша Ив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава третья

– Ты с мозгами вообще дружишь? – Касси завалилась на лежак, заложив руки за голову. – Ты понимаешь, что ты сама, считай, в петлю лезешь? Старший солдат – это каторга, какой свет не видел! – Она перевернулась на бок и вперила в меня недоуменный взгляд. – Ты либо чокнутая, либо камикадзе. Одно из двух.

– Он пообещал мне, – терпеливо пояснила я, стараясь не закипать, – что будет помогать мне и поддерживать меня. Разве я неправа, что заручилась поддержкой такого человека, как коммандер Шарп?

Касси перевернула подушку и села, свесив ноги. Уже дали отбой, и даже ругаться приходилось приглушенным шепотом.

– Ничего не имею против, – сказала она. – Можешь даже считать, что ты сорвала куш: этот человек слов на ветер не бросает… Но ты уверена, что ты хорошо подумала, Тара? Не хочу, чтобы ты потом жалела, что ввязалась в это.

Я легла на живот и обняла подушку. В темноте все стало размытым и нечетким, а лицо Касси казалось большим круглым пятном, на котором можно было разлчить только взгляд ее вечно смеющихся глаз.

– Пожалею или нет, покажет время, – прошептала я тихо. – Давай отцеплять вагоны по одному, ладно?

– Ладно, – вздохнула она и легла, повернувшись ко мне спиной. – Мой брат тоже так говорил.

Она всегда засыпала долго, в отличие от меня. Но в этот раз ее как будто отключили – даже раньше, чем я провалилась в черную дыру беспробудного крепкого сна.

Сигнал к подъему прозвучал, как обычно, в шесть часов утра. Я привыкла просыпаться рано, потому что в школьные годы на учебу приходилось ездить на другой конец города, но для Касси это было настоящей пыткой. В то утро я по привычке встала еще до сигнала и прошла к шкафу, чтобы успеть забрать все нужные вещи, пока не проснется остальная толпа девчонок. Приложив стикер-карту к своей ячейке, я вытащила оттуда полотенце и зубную щетку, потом запихнула в дальний угол запасное белье и косметичку. Пока я, пользуясь возможностью, наводила относительный порядок, прозвенела знакомая трель сигнала, и мне пришлось закрыть ячейку. Первой проснулись близняшки, две хрупкие блондинки лет семнадцати на вид, потом одна из подруг Лоретты, а спустя несколько минут – и все остальные. Касси и Лоретта обычно спали до последнего, и на этот раз мне снова пришлось будить свою приятельницу метко брошенной подушкой.

– Твою ж!.. – взвыла Касси, когда подушка шлепнулась ей на лоб. – Тара, ты совсем сдурела, что ли?

– Завтра могу полить тебя водичкой, – бурчала я, стаскивая с нее одеяло. – Специально проберусь в столовую и наберу там свеженькой, прохладненькой, из холодильника…

– Я тебя тогда вообще прибью! – рычала Касси, цепляясь за ускользающую ткань. – И никакой коммандер Шарп тебе не поможет!

Этот сценарий повторялся уже несколько дней, каждое утро, строго по расписанию – за исключением разве что последней реплики. Правда, в неравной битве «Касси Шеридан против Тары Темпл с одеялом» преимущество никогда не было на ее стороне. Поэтому в этот раз ей, как и всегда, пришлось встать и понуро плестись в сторону душевого отсека, который она всегда занимала дольше всех.

Когда мы наконец добрались до столовой, завтрак уже был готов. Нам с Касси пришлось отстоять длинную очередь, и хорошо, что нам вообще хоть что-нибудь досталось. Зал был разделен на шесть участков: мужские и женские, на каждый из трех секторов. Мы сели на свои привычные места, перед этим – в отместку – согнав с них Лоретту с ее подружками, и принялись за еду. Зал был заполнен почти полностью, но за свое короткое время пребывания в Гарнизоне я никогда не видела, чтобы парни разговаривали с девушками, даже если те были из параллельного сектора. Про различные по старшинству сектора было нечего и говорить: возможность общаться имели только однокурсники. Но и те, за исключением разве что нас с Касси, почти никогда этого не делали.

– Кому бы сбагрить эту гадость… – бормотала моя приятельница, водя вилкой по тарелке с тушеной картошкой. – Я на диете, а они в меня пихают… Смотри, смотри! – оживилась она так внезапно, что я вздрогнула и звякнула вилкой о край тарелки. – Илай Морено идет!

Я послушно посмотрела в сторону входа. На пороге показался довольно высокий парень лет двадцати пяти, и вся женская половина столовой мигом повернула головы к нему. Он же, очаровательно улыбнувшись, прошел на свое место и сел рядом с «альфами». Те встретили его такими же дружескими улыбками, а кто-то даже похлопал по плечу, как старого приятеля. У него были темно-каштановые волосы, большие серые глаза и выразительные губы, расплывавшиеся в обаятельной улыбке. И если весь вид коммандера Шарпа излучал уверенность и власть, то от этого типа так и веяло чувством собственной неотразимости. Он знал, что о нем говорят и думают, и ему явно это нравилось. По крайней мере, среди восторженной толпы он выглядел абсолютно счастливым.

– Ну как тебе? – спросила Касси интригующим шепотом, видя, как я уставилась на вошедшего. – Прикольный, правда?

– Индюк напыщенный, – отрезала я и снова опустила взгляд в тарелку. – Не понимаю, что вы в нем нашли.

– Еще поймешь, – усмехнулась она снисходительно. – Я тебе говорила, что они с Шарпом – лучшие друзья? Так вот, это многого стоит. Уж поверь мне.

Ответить я не успела: в столовую вошла регулятор Граймс. Ее появление вызвало хоть какую-то реакцию разве что у парней-«альф», так как эта дама, в отличие от майора Рамирес, была довольно привлекательной и даже в каком-то смысле симпатичной. Ее зоркие карие глаза быстро осмотрели помещение, и она, убрав лезшие в глаза темные вьющиеся волосы, поспешила к нам.

– Как настроение, красавицы? – спросила она по-свойски, взяв свободный стул и усевшись на него. – Небось ждете не дождетесь посвящения, да?

Второй вопрос был адресован нам с Лореттой, и мы коротко переглянулись.

– Да уж, ждем с нетерпением, – сказала эта блондинка, даже не повернув голову в сторону Граймс. – Аж не верится, что еще пару дней – и начнется…

– Уже познакомились, да? – Регулятор переключилась на меня, и я кивнула, показав глазами в сторону Касси. – Ну, я рада… Через пятнадцать минут после завтрака общий сбор возле лифта в жилом корпусе, – сказала она уже официальным тоном, превратившись из приятельницы в начальнцу. – Сегодня у нас по плану медосмотр.

По рядам прокатился вздох недовольства, но мисс Граймс уже была занята своими мыслями. Она встала, кивнула нам на прощание и, не оборачиваясь, пошла к выходу.

– Бр-р, не хочу я туда, – поежилась Касси.

– Малолетка, говоришь? Уколов боишься? – поддразнила я и отложила вилку. – Хотя если честно, я тоже не горю желанием туда идти.

В соседнем секторе Илай Морено встал, хлопнул в ладоши, требуя внимания, и начал что-то говорить. Что именно, мы не слышали, так как были отделены от остальных столов тонким, но глухим стеклом.

– Наверняка новичкам про вступительный отбор рассказывает, – прокоментировала Касси, сминая в пальцах салфетку. – Он на них столько тестов и методик уже испробовал, что аж голова идет кругом… Нам-то это пока не грозит, – добавила она поспешно, взглянув на меня. – Только на уровне «альфа», да и то не всем… Если, конечно, – я уловила хитрые искорки в ее глазах, – он не заинтересуется кем-то из нас лично.

– Я вот тебе заинтересую его… лично, – пригрозила я, нащупывая пальцами что-нибудь, чем при необходимости можно было бы в нее кинуть. – Серьезно, еще слово про него – и ко мне не подходи.

– Окей, не кипятись, – Касси подняла ладони вверх. – Кофе будешь?

Я решительно отставила тарелку.

– Даже не надейся так дешево откупиться.

На общий сбор все явились вовремя, кроме самой Граймс. Эта дама пришла спустя несколько минут, накрашенная и наряженная так, словно она не на осмотр нас вела, а на дискотеку. Ее темное, шоколадного цвета лицо было довольным, но тем не менее решительным.

– Ну что, красавицы? – повторила она свое извечное приветствие. – Никого не ждем?

– Никого, кроме вас, – буркнула Лоретта справа от меня, подравнивая пилочкой облезший ноготь. Касси негромко сказала что-то ей на ухо, и эта девица мигом заткнулась, так что я удивилась: было сложно поверить, что даже такие напыщенные гордячки слушаются мою жизнерадостную толстушку.

– Тогда вперед, – сказала регулятор и нажала на кнопку вызова лифта.

Госпиталь находился на нижнем ярусе жилого сектора. Это было сложное по планировке помещение с кучей дверей, кабинетов, проходов и выходов. Мы шли и шли, глядя на изящную спину мисс Граймс, а вокруг нас были все те же стены, только белого цвета, как и в нашей комнате.

– Сюда, – сказала Граймс, открывая одну из дверей. – Для быстроты процесса заходим по двое… Где старший солдат сектора?

– Я, – сказала я, для убедительности сделав шаг вперед. – Старший солдат сектора Тара Темпл.

– Тара Темпл, – повторила она и пихнула мне в руки лист бумаги. – Вот список сектора, вызывайте по двое. – Я уже приготовилась с выражением зачитывать эти незнакомые фамилии, как тут она добавила: – Так как вы старший солдат, вы и первая по списку девушка пойдете первыми…

– Тара Темпл и Элли Амберсон, – сказала я.

Двери открылись, и мы с Элли – рослой темноволосой девицей – оказались в обычном больничном кабинете, напичканным, правда, под завязку всякими незнакомыми нам приборами. Элли отправилась к ближайшей медсестре, которая даже не обратила внимания на наше появление, а я осталась стоять, не зная, куда себя деть.

– Эй, юная леди, вы ко мне? – Внутренняя дверь в одной из стен открылась, и оттуда вышла полноватая улыбчивая женщина средних лет. – Простите, что задержалась, дорогая. Я доктор Ронда Уоллис.

Она провела меня к своему сенсорному столу, вокруг которого были развешаны голлографические документы, и усадила на широкое кожаное кресло напротив. Я устроилась поудобнее и с удивлением заметила, что кресло идеально обтекало мое тело, так что на меня накатила волна расслабленной усталости.

– Как вас зовут, дорогая? – спросила доктор Уоллис, смахивая документы широким жестом.

– Тара Кирстен Темпл, старший солдат сектора «Омега-F», – ответила я, уже чувствуя необъяснимую симпатию к этой женщине.

– Отлично, – она вычеркнула что-то у себя в бланке. – Сколько вам лет?

– Семнадцать.

– О, так вы здесь новенькая – и сразу на третий курс? – улыбнулась она, накручивая на палец прядь светлых волос с уже заметными полосками седины. – Что ж, повезло вам. В следующем году уже будут новые люди, новые знакомства…

– Да я еще и с этими не разобралась, – призналась я. – Вы изучали мою медицинскую справку, доктор Уоллис?

– Конечно, дорогая, – она снова улыбнулась, глядя на меня своими лучистыми зелеными глазами. – Могу сказать только, что кроме незначительных проблем с дыхательной системой, я не вижу у вас ничего серьезного.

– Да, я пару месяцев назад переболела бронхитом, – кивнула я. – Так что вы будете делать со мной?

Она взяла мой бланк со справкой и что-то отметила на нем.

– Ничего, дорогая. Сегодня – ничего. Но я бы очень советовала вам не забывать сюда дорогу, – она встала, чтобы закрыть дверь в подсобку. – Сами понимаете, стажировка – дело такое…

– Понимаю, – вздохнула я ей вслед. – Доктор Уоллис…

– Что?

– Называйте меня просто Тарой, – попросила я нерешительно. – Я здесь всего несколько дней, но уже так устала от всех этих церемоний…

– Знаю, знаю, – доктор шутливо взъерошила мой короткий «ежик» на голове. – Ну, ничего больше? Тогда вставай, не задерживай народ.

Даже это прозвучало с какой-то особенной теплотой, которая присуща, наверное, только женщинам и только в определенном возрасте. Она казалась мне слегка ворчливой, но доброй тетушкой – вроде тети Клэр, маминой сестры, которая кормила меня пончиками с медом и поила горячим чаем с лимоном, когда я болела или уставала после школы. Я направилась к выходу и бросила косой взгляд на соседнее кресло, в котором сидела Элли Амберсон. Медсестра – крепкая женщина с прямой, негнущейся спиной и жесткими седыми волосами – сухо допрашивала ее, как следователь в полицейском изоляторе.

Глава четвертая

– Улыбайтесь, курсант Темпл, – Граймс стояла передо мной с камерой и уже битых пять минут пыталась добиться от меня нужного выражения лица. – В конце концов, завтра посвящение, а фото на удостоверения еще не готовы!

Я натянуто улыбалась, чувствуя себя неловко в новенькой, пошитой на заказ темно-зеленой форме. Остальные девчонки крутились возле Лоретты, помогая ей все застегивать и натягивать. Касси, тоже облаченная в форму, правда, немного более ношеную, стояла у окна и наблюдала за всем этим с абсолютно безразличным лицом. Иногда наши глаза встречались, и мы украдкой улыбались друг другу. Именно эту улыбку и пыталась поймать регулятор Граймс.

– Свободны, – сказала она наконец, сделав нужный кадр. – Не понравится – пеняйте на себя…Следующая!

Лоретта, расталкивая всех остальных, бросилась к ней, но ее ждало жестокое разочарование: дверь приоткрылась, и в щель заглянул сам Илай Морено.

– Грейси, подойди-ка на минутку, – сказал он своим густым, чарующим баритоном. – Дело есть.

«Грейси»… Мигом позабыв про камеру и Лоретту, регулятор выскользнула за дверь, а мы с Касси снова переглянулись.

– А я что говорила? – спросила я риторически, сверля закрывшуюся дверь недобрым взглядом.

– Ты много чего говорила, – улыбнулась она мечтательно. – А вот если бы он твое имя так же произнес, растаяла бы, да? Растаяла бы?

– Послушай, сходи в столовую и закажи себе мороженое, если тебе так хочется, чтобы что-то здесь растаяло, – сказала я. – Я в эти игры не играю, уж прости.

Дверь снова открылась, и в комнату впорхнула Граймс. Она смеялась и, высунувшись в коридор, махнула рукой Илаю Морено. С той стороны двери послышался его грубоватый смех, и затем все затихло.

– Следующая! – повторила регулятор совершенно другим голосом и достала камеру, нацелившись ею во вскочившую на ноги Лоретту Хьюз.

Я оторвалась от стены и пошла в коридор. За окном плавно опускался вечер, и я решила использовать последние часы своей свободы по полной программе.

К счастью, Илая Морено уже не было видно. Я немного постояла у лифта, раздумывая, куда бы мне направиться, как вдруг за моей спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидела высокого светловолосого парня, бродившего по коридору со слегка потерянным видом. Он был одет в такую же новенькую форму, как и у меня, и я поняла, что это новобранец. Но кем бы он ни был, за прогулки по женскому сектору могли и упрятать в карцер.

– Эй! – окликнула я. – Ты что тут забыл?

Он повернул голову, словно разыскивая источник звука, и наконец нашел меня глазами. Я подозвала его жестом руки и облокотилась на двери лифта, надеясь, что в этот момент они не раскроются.

– Ты кто? – спросила я настороженным шепотом. – Новобранец, да?

– Ага… Я Логан, – сказал он. – Логан Янг из «Альфа-М».

– Заблудился? – усмехнулась я.

– Да есть такое, – он оглянулся по сторонам. – Заходил в столовую, теперь не знаю, куда дальше…

– Ладно, – я решительно нажала на кнопку вызова лифта. – Я доставлю тебя куда надо, пока тебя не засек какой-то регулятор или кто похуже… – Он нерешительно оперся ладонью на стену. – Чего? Я старший солдат в своем секторе, так что мне положено…

– Старший солдат – новобранец? – спросил Логан, оглядев меня с головы до ног. – Ого. Ну ты даешь, девчонка.

Я вошла в лифт и набрала нужный код сектора. Парень следил за моими движениями с нескрываемым интересом, я же украдкой его разглядывала. У него были светло-зеленые глаза и светлые, почти белые растрепанные волосы. Форменная рубашка сидела на нем практически идеально, но я поймала себя на мысли, что такому, как он, больше подошел бы элегантный офисный костюм и галстук. Он улыбался слегка растерянной несмелой улыбкой, как будто я оказала ему невесть какую услугу.

– Приехали, – сказала я, когда двери открылись снова. – Я сама не имею права тут ходить, так что тебе направо и по лестнице вниз. Понял?

– Понял, – Логан вышел и поставил ногу так, чтобы лифт не закрылся. – Ты, это… знаешь про вечеринку для посвященных?

– Вечеринка для посвященных? – переспросила я и улыбнулась. – Звучит круто.

– А выглядит еще круче, – заверил он. – Завтра после церемоний собираемся у входа в зале заседаний, поняла? – Я кивнула. – Если в твоем секторе еще кто-то не в курсе, можешь оповестить… Кстати, как тебя зовут-то?

– Тара, – улыбнулась я. – Тара Темпл.

Двери закрылись, и его лицо исчезло в захлопнувшейся щели. Какое-то время я стояла, улыбаясь, и думала о его словах. Он выглядел взрослым – лет двадцати, но в его голосе и взгляде скользило что-то озорное, мальчишеское. Словом, это был первый парень, с которым я пообщалась в Гарнизоне – на, Касси, получи! – и впечатления от этой короткой беседы остались самые приятные. Я снова усмехнулась: пока что все, с кем я общалась лично, если не считать Лоретту и ей подобных, оставляли после себя только приятные воспоминания. Как там Касси говорила – «я чувствую людей»? Мне начинало казаться, что я тоже уже более-менее разбираюсь в этой теме.

Я спустилась в приемную, где должны были проходить родительские дни, и принялась бродить по коридорам. В отличие от корпусов, приемная, находившаяся на первом этаже, выглядела довольно приветливо: вдоль стен стояли кожаные диванчики и барные стойки, а на стенах висели фотографии выпускников. Была здесь и стена почета, правда, пока пустая: видимо, с началом нового сезона стажировки данные решили обновить. Внезапно тишину нарушила громкая трель звонка, а в заднем кармане брюк завибрировал мой телефон.

– Алло? – я выхватила трубку, даже не взглянув на дисплей. – Тара Темпл слушает.

– Тара, это ты? – донесся сквозь шум мальчишеский голос, и я чуть не вскрикнула от радости, узнав своего брата. – Это Питер, ты меня слышишь?

– Слышу, Пит, слышу, – Я села на один из диванчиков: ноги больше не держали меня. – Где вы? Как там мама?

– Мы у моря, в лагере, – прокричал он в трубку. – Только позавчера приехали, почти неделю добирались, представляешь?

– Представляю, – вздохнула я, представив пробки на дорогах и бесконечные вереницы машин у блокпостов. – Как вы там? Нравится?

– Прикинь, куча моих одноклассников тоже тут! – вещал он, не слыша меня. – Маме трубку дать?

– Давай, – оживилась я.

На секунду снова раздался шум, а потом я удивительно четко услышала мамин встревоженный голос:

– Тара, девочка моя! Ну как ты там, уже учишься?

– Нет, завтра посвящение, – сказала я. – Ты не переживай, мне тут хорошо, никто меня не обижает…

– Правда? – обрадовалась она. – С девочками уже подружилась?

– Да есть одна, – усмехнулась я. – Ее зовут Касси, она жила недалеко от нас на северном… Ты когда приедешь, я вас познакомлю, – в трубке снова что-то затрещало. – Кстати, родительский день в октябре, мам! Ты ведь приедешь, да?

– Тара, – что-то изменилось в ее голосе настолько сильно, что я ощутила это даже через телефон. – Город закрыт.

– Как – закрыт?..

Хорошо, что я уже сидела, когда меня настигла эта новость. На глазах выступили слезы: случилось то, чего мы все боялись.

– Нам повезло, мы успели выехать, – продолжала мама как можно спокойнее. – Но теперь… боюсь, мы были последними, кому это удалось.

– Мам, да быть такого не может, – возразила я дрогнувшим голосом. – Что там вообще творится, в конце концов?

– Тара, я постараюсь к тебе выбраться, – сказала она мягко. – Но Джастис-Фоллс теперь отрезан от мира, и, боюсь, вскоре это может коснуться и нейтральной зоны.

– Да что может случиться с нейтральной зоной?! – почти заорала я.

Вдалеке послышался голос Питера, и я поняла, что он звал маму.

– Прости, это Питер, – произнесла она извиняющимся тоном. – Я подзаряжу телефон и перезвоню, хорошо?

– Мама…

Гудки.

Я обессиленно уронила телефон на диван, борясь с желанием запустить его в стенку. Там, в моем городе, шла война на истребление, а я сидела в пустом коридоре и думала о нахальстве Лоретты и всеобщем помутнении рассудка на тему Илая Морено. Все это вдруг стало таким неважным и нелепым, что хотелось плакать. Но плакать я не стала – не для того я прибыла в стены Гарнизона… Встав, я засунула мобильник в карман и решительно зашагала в сторону лестницы. Мне нужно было вернуться в сектор, извиниться перед Касси за свои резкие слова и проверить, все ли готово к завтрашней церемонии. Все остальное… все остальное будет потом. Отцепляем вагоны по одному, да, Касси? Все верно. И я не собиралась таскать на себе целые товарные составы.

Уже возле лестницы мне пришло сообщение от Питера, в котором он прислал мне смайлик и фотографию себя на море. Я зашла за угол, чтобы написать ответ, и тут откуда-то сверху снова раздались чьи-то гулкие шаги.

Да они все меня преследуют, что ли?

Я написала братишке и отправила ему снимок нас вместе с Касси, который мы сделали за ужином с чашкой глинтвейна. Шаги все приближались, и я поняла, что идущий спускается по лестнице. Ничего противозаконного я не сделала, и прятаться было незачем, но я на всякий случай плотнее прижалась к стенке. Вдруг он мог слышать наш разговор с мамой?.. Да уж, я проявила себя не лучшим образом. Кричала, пускала слезу, тараторила, как базарная торговка…

И тут раздался глухой удар об землю.

Я вздрогнула, машинально просчитывая варианты. Это не мог быть выстрел – от выстрела я бы оглохла, если бы он грянул на таком расстоянии. Что-то упало? Но что? Природное женское любопытство взяло свое, и я осторожно выглянула из-за угла.

Боже мой!..

Это был Николас Шарп. Он лежал у лестницы спиной ко мне, и я не могла видеть его лица. Но что-то снова щелкнуло у меня внутри, и я, громыхая тяжелыми форменными ботинками, в два прыжка оказалась возле него.

– Коммандер Шарп! – Наклонившись, я дотронулась до его плеча. – Коммандер Шарп, что с вами? Вы в порядке?

Он поднял голову и остановил свой взгляд на мне. Потом кое-как сел и, морщась от боли, потер ладонями левую ступню.

– Не совсем, – в его голосе чувствовалась досада. – Полетел с предпоследней ступеньки сверху… Похоже, ушиб лодыжку.

– Больно? – Я опустилась на колени и осторожно прикоснулась к его руке. – Можете встать?

– Попробую, – вздохнул он, и я протянула ему ладонь. – Вы-то как здесь оказались, мисс Тара?

– Решила прогуляться перед отбоем, – сказала я, тихо радуясь, что он все-таки ничего не слышал. – И, похоже, вовремя…

Попытки с третьей мне наконец удалось поставить Шарпа на ноги. Вернее, на одну ногу: на вторую опираться он не мог. Лодыжка была неестественно повернута вбок, распухала чуть ли не на глазах и выглядела крайне неважно.

– Попробуйте сделать шаг, – я, тихо дрожа, практически держала его на себе. – Ну как, получается?

– Не могу, – он попробовал наступить на ногу, охнул, поджал ступню и снова тяжело повис на мне. – Болит…

– Николас!

Мы оба повернули головы на звук, а коммандер снова сполз по стенке. Я прищурилась, вглядываясь в полумрак коридора – и мысленно выругалась, увидев спешащего к нам Илая Морено. Только его нам здесь не хватало!

– Николас? – спросил он с тревогой в голосе. – Что происходит?

– Я бы с радостью показал тебе наглядно, если бы мог вскочить на ноги так же резво, как это сделала мисс Темпл, – произнес Шарп медленно и с расстановкой. – Но, как видишь, я не могу.

– Он с лестницы свалился, чуть ли не с верхней ступеньки, – перевела я с коммандершарповского на общечеловеческий. – С лодыжкой что-то не то, боюсь, что сломана…

– Накануне церемонии? – взвыл Морено и склонился над сидящим другом. – Николас, я всегда знал, что ты талантливый человек, но… но не до такой же степени!

Шарп ответил ему той самой ироничной усмешкой, которой одарил меня в первый день, когда я вздумала отчитываться перед ним о планах майора Рамирес. На какую-то секунду мне стало неловко стоять там и слушать разборки этих двоих. Но сбежать уже не представлялось возможным: какую бы неприязнь я не испытывала к Илаю Морено, он был чуть ли не единственным человеком, способным нам помочь.

– Идти сможешь? – уже распоряжался «индюк напыщенный», с которого мигом слетел весь его напускной нарциссизм. – Нет? Черт… – Он оглянулся по сторонам, но в коридоре, кроме меня, никого не было. – Мисс Темпл, поможете мне?

Я кивнула, словно выйдя из оцепенения, и с готовностью повторила ту же процедуру, помогая коммандеру опереться на свое плечо. С другой стороны его взвалил на себя Морено. Конструкция получилась шаткая и ненадежная, особенно для меня, но на меня уже никто и не смотрел. Все внимание психолога было приковано к раненому другу, который тяжело дышал, пытаясь найти себе наиболее удобное положение.

– Не думаю, что там перелом, – сказал Морено тоном человека, который успокаивает прежде всего сам себя. – Если бы перелом, температура бы уже поднялась и лихорадило бы… И все равно – не наступай пока на ногу.

– Ценное напоминание, – к Шарпу вернулся его обычный ироничный тон. – Илай, ты психолог, а не медик.

Лихорадило почему-то как раз меня. Нетвердым шагом мы кое-как добрались до лифта, которому я впервые была страшно рада – еще минута, и я свалилась бы прямо на коммандера, сломав ему попутно еще что-нибудь. Те несколько секунд, пока мы ждали кабину, показались мне часами. Я с ужасом подумала, что могу не успеть добраться до сектора в установленное время.

– Отпусти ее и тащи меня сам, – сказал Шарп, словно прочитав мои мысли. – У нее завтра посвящение, так что ей лучше вернуться в сектор до отбоя.

– Вот-вот, посвящение, – воодушевился Морено. – А ты подумал, как ты завтра будешь церемонию вести? Где я тебе за ночь костыли достану?.. Ладно, – вздохнув, он посмотрел на меня. – Отпускайте этого горе-летчика, мисс Темпл. Надеюсь, вы не заблудитесь по дороге в сектор.

Я с облегчением бросила руку Шарпа и тут же об этом пожалела: пошатнувшись, он задел больной ногой порог перед лифтом. В следующую секунду двери открылись, и эти двое с горем пополам забрались внутрь. Я же осталась стоять, и боюсь даже представить, что тогда было написано у меня на лице.

– Жить будет, – сказал Морено, видимо, поймав на себе мой перепуганный взгляд. – Ронда Уоллис – гениальный медик, она вылечит… А в следующий раз, – он скосил глаза на коммандера, который выглядел очень плохо, но старался этого не показывать. – Давайте больше без полетов, ладно?..

Двери закрылись, и я осталась одна в пустом коридоре. Несколько минут я стояла, смотря в одну точку, и чувствовала, как медленно утихает дрожь, сменяясь звенящей пустотой во всем теле. Потом прислонилась лбом к лифту.

И зарыдала в голос.