Текст книги "Кровавый закон (СИ)"

Автор книги: Анастасия Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Ладно, все, полезайте вниз. – Дерек открыл дверцу в погреб и жестом приказал спускаться.

Олиф испуганно замерла.

– Он же под землей, – тихо выдавила она.

– Да, на то он и погреб, – раздраженно ответил ей Дерек.

– Там темно и сыро.

– Ничего страшного, переживешь.

– Нет. Нет, не переживу. Я останусь здесь.

– Олиф, ты чего? – Марика недоуменно высунулась из проема.

– Ладно, девка, не дури. Лезь вниз, – грубо приказал ей батрак.

– Я. Туда. Не полезу, – членораздельно произнесла Олиф и отступила на несколько шагов. Снова в темноту? Под землю? Нет уж. Что угодно, только не это.

Дерек растерянно огляделся. Вспомнил слова Лекса.

– Слушай, – начал он. – Я не хочу тебя силой принуждать. Просто залезь туда ради остальных, ладно? – Убеждать у него получалось хуже всего, и слова всегда выходили какими-то скомканными.

– Я… там… там так темно, – покрутила головой девушка.

– Мне все равно придется тебя туда затащить.

– Олиф, хватит, иди к нам, – взмолилась Марика.

– Я не могу!

Дерек сделал несколько шагов к ней навстречу. Девушка судорожно отступила, пока не уперлась спиной в деревянные полки.

– Не надо, пожалуйста…

– Из-за тебя мы теряем драгоценное время. Ты подставляешь всех.

– Я не…

Дерек устало вздохнул.

– Слушай, твой дружок предупреждал, что ты начнешь упираться, но я думал, у тебя своих мозгов хватит этого не делать.

Олиф ошарашено замерла. «Твой дружок» – это Лекс? Что значит «он предупреждал, что ты начнешь упираться»? Он знал?! Девушка отвлеклась всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы Дерек резко подскочил к ней, схватил за руку, и потащил в погреб.

Олиф и не сопротивлялась, только машинально ноги переставляла. Неловко ступила на первую ступеньку почти пологой лестницы, еле успела ухватиться за выступы, чтобы не упасть, и успела сообщить Дереку, прежде, чем тот захлопнул крышку:

– Он не мой.

Под землей было холодно, и пахло сыростью. Помимо четырех человек там еще находились несколько мешков с разными продуктами – запасами на зиму. Места было очень мало, но девчонки только рады были. В тесноте они плотно прижимались друг к другу, и от этого было не так страшно.

Олиф крепко прижимала к себе Тимку, и одновременно пыталась успокоить Марику, уверяя ее, что с Дереком ничего не случится. Да и что с ним могло случиться? Это же ходячая лопата – сам кого хочешь прибьет.

– А кто же нас защищать будет, если с нами что-нибудь случится?! – всхлипывала девушка.

Олиф укоризненно посмотрела на младшую сестру. От ее причитаний, Тара начала дрожать в два раза сильнее, и Тимка весь сжался. Своими всхлипами, она лишь нагнетала страх. Причем на всех. Олиф глубоко вдохнула и резко оборвала чужие слезы:

– Успокойся, хватит! С ним ничего не случится. Он, хоть и батрак, но далеко не дурак, ясно? Он с пятью Перводружинниками одним махом разделается, тебе не о чем волноваться!

На счет пятерых Перводружинников Олиф, конечно, сильно приукрасила, но на сестру подействовало. Девчонка, наконец-то, перестала всхлипывать, и, вытерев мокрые дорожки на лице, благодарно улыбнулась.

– Да, у нас в селе мужики сильные, они быстро этих врагов выгонят, и вернуться. Главное, чтобы за это время ничего не случилось, вот и все.

Олиф хмуро потупилась. Если сельские мужики не справятся, придется бежать – далеко и надолго. Главное, не прозевать опасность. Девушка чуть подвинула брата с колен, и постаралась прислушиваться к тому, что происходило наверху. Пока все было тихо. Вроде.

…В темном погребе казалось, что время замерло. Как будто нарочно хотело помучить своих пленников. Сколько они уже тут сидят? Полчаса? Час? Три? Тимка мирно дремал, уткнувшись в шею старшей сестре. Тара тоже посапывала на плече у Марики. Вокруг стояла почти полная тишина, если не считать размеренного дыхания обитателей погреба. Но Олиф не давала себе шанса расслабиться. Пустыня показала ей, что далеко не все идеальное – действительно идеально. На том же оазисе, где она чувствовала себя в безопасности, выяснилось, что находиться на нем было гораздо опаснее. Если бы не Лекс, вряд ли она бы выжила среди тех сумасшедших мужиков.

Олиф вдруг пришло в голову, что в случае чего – им даже защищаться нечем. Маленькое помещение, четыре человека еле-еле теснятся… если кто-то захочет их убить, ему даже напрягаться не придется. В этом погребе не было даже сковородки, которой можно было бы отбиться. Это, конечно, вряд ли бы помогло, но хоть что-то. Во всяком случае, это дало бы шанс убежать остальным.

Но без оружия шансов не было.

Олиф осторожно толкнула Марику в плечо и жестом указала на Тимку. Сестра недоуменно нахмурилась.

– Возьми его к себе, – пояснила Олиф.

– Зачем? – сонно удивилась Марика. – А ты куда?

– Наверх.

– Что?! Зачем?!

– Тс-с! Тише. Возьми Тимку.

– Олиф! Олиф, что ты задумала? Не ходи туда, пожалуйста! Там опасно, останься здесь, ну пожалуйста! Олиф! Олиф!!

Девушка пересадила младшего брата поближе к сестре, а сама на четвереньках поползла к лестнице. Медленно добралась до крышки погреба и со всей силы, на какую только была способна, навалилась на нее, пытаясь открыть. Деревянная конструкция поддавалась очень неохотно. Либо Дерек ее чем-то сверху придавил, либо Олиф за последнее время слишком ослабла. Наконец, ей все-таки удалось поднять тяжелую крышку. Девушка с грустью поняла, что ничем ее не придавливали. Да уж, куда только силы делись? Балансируя на неудобных ступеньках, Олиф кое-как опустила крышку за другой край на пол, не создавая сильного шума.

Аккуратно выбралась наружу, огляделась. Вокруг было тихо, даже с улицы никого не было слышно. Олиф понадеялась на то, что сельские мужики не пропустили Песчаников вглубь села. Она быстро-быстро обвела взглядом кухню, ища любой предмет, годный, как оружие. Увы, именно такие предметы искал и Дерек, поэтому на кухне пустовало все, что попадало под определение «колющее, режущее».

Девушка, уже не боясь, обошла помещение вдоль и поперек. Ничего. Она уже хотела было накидать какой-нибудь тяжести в мешок, чтобы можно было обрушить его на чью-нибудь голову, как вдруг случайно уловила взглядом кое-что, что Дерек пропустил. Нож, который точил Лекс, так и остался лежать на ступеньке, в самом углу. Его и сейчас было трудновато заметить, не то, что в суматохе. Олиф улыбнулась, схватила находку, и, мысленно поблагодарив Лекса, спустилась обратно в погреб.

– Что ты там делала? – тут же зашипела на нее Марика, стоило ей усесться на прежнее место.

Олиф продемонстрировала ей свою находку.

– Зачем?! – опешила младшая сестра.

– На всякий случай.

– Ты же сказала, что ничего ну случится!

– Я и сейчас так скажу. А это на всякий случай.

Удивительно, но с этим ножом, да к тому же совершенно точно хорошо заточенным, девушке стало намного спокойнее. Теперь она могла кого угодно встретить, и была уверена, что на этот раз придется защищаться до последнего. Пускай и заведомо проиграв.

Олиф настороженно ждала, что вот-вот кто-то ворвется в их дом, и старалась как можно сильнее прислушиваться ко всему, что творилось наверху. Но время шло, и ничего не менялась. Вокруг было тихо, как в гробу. В какой-то момент, девушка поймала себя на том, что начала неохотно дремать. Вроде и не спала, но уже и не следила за каждым шорохом.

А зря.

Опасность, как это обычно бывает, застала всех врасплох.

Сперва Олиф почувствовала, как половые доски прогибаются слишком сильно и громко. Хотя вообще не должны были шевелиться. Девушка удивленно отпрянула от стены, на которую облокачивалась, недоуменно прислушалась, и, поняла, что тот, кто ходил по их дому явно был тут в первый раз, и совершенно этого не опасался. Олиф, не раздумывая, растолкала Марику и Тару, жестом приказав молчать. Тимка проснулся сам, почувствовав шевеление сестер.

– А что…? – начал он, но Марика вовремя догадалась закрыть ему рот рукой.

Шаги наверху на секунду затихли, а затем вновь возобновились. Половы доски прогибались одна за другой, и в напряженной тишине их скрип звучал, как смертный приговор. Прогнулась одна, за ней другая, и Олиф поняла, что неизвестный идет прямиком к крышке погреба. Терять было нечего. Девушка медленно, стараясь, чтобы ни одно ее движение не создавало и малейшего шума, прокралась к лестнице. Напряженно замерла.

Крышка погреба распахнулась настолько неожиданно и резко, что вздрогнули все.

Все-таки Олиф была не Лексом, и ей, чтобы оценить мотивы незнакомца – убить пришел, или, может, помочь? – понадобилось больше времени. Драгоценного времени.

Незнакомец зарычал, и в этот момент девушка поняла, что их спасать никто не будет. Она выскочила из темноты и с размаху прочертила острым лезвием по всему телу человека, от верха до самого низа. На нее тут же посыпался песок, заставив зажмуриться и прикрыть лицо рукой. Незнакомец оказался Песчаником.

Как только весь Песчаник рассыпался по полу, Олиф обернулась и прокричала:

– Бежим!

Но никто не шелохнулся. У Марики и Тары на лице отразился такой священный ужас, что Олиф не на шутку перепугалась за их психическое состояние. Но сейчас промедление могло стоить им жизни. Девушка схватила обеих девчонок за руки, увлекая их за собой. Вытащила наружу, понимая, что Тимка за ними пойти не догадался.

– Бегом в лес! Живо! – так резко приказала она, что сама себе удивилась.

Сестры, казалось, только после этих слов, наконец, опомнились. Марика слабым голосом спросила:

– А ты?

– Бегите!!!

И они побежали. Слава Берегиням, они побежали.

Олиф круто развернулась и спустилась за младшим братом. Мальчишка вжался в стенку и тихонько поскуливал.

– Иди сюда, надо бежать.

Она протянула ему руку, и как только почувствовала маленькую ладошку в своей, со всей силы дернулась ребенка на себя. Он врезался девушке в живот, и вцепился в ее платье так, словно это была единственная дощечка посреди бескрайнего океана.

– Идем, идем, – поторопила она его.

Поздно. Слишком поздно.

В проеме появилась еще одна тень, с которой недвусмысленно сыпался песок, прямо на ступеньки. Олиф заслонила собой брата и лихорадочно соображала, что же делать. Она медленно отступала к стене, не понимая, что тем самым сама же загоняет себя в угол. Девушка не выпускала из рук нож, вцепившись в его рукоятку так, словно вот-вот боялась выронить.

Песчаник заметил их почти сразу, спустился вниз и как-то неловко кинулся на вжавшуюся в стену девушку, особо не волнуясь о таких непонятных вещах, как «осознанное нападение». Просто кинулся и все. Как будто только хотел своим телом задавить. Олиф рванулась в сторону, увлекая за собой брата, споткнулась об мешки, но смогла сохранить равновесие. Песчаник врезался в стену, оставив на ней большой песочный след. Олиф удивленно обошла его, и быстро-быстро потащила Тимку наверх.

Они уже почти вылезли, но девушка зачем-то обернулась. В проем падал свет, и погреб было видно намного лучше. По всему телу Песчаника, от верха до самого низа, остался какой-то удивительный след. Это был не шрам, просто странная полоска. Именно такая полоска, которую Олиф оставила на теле прошлого Песчаника.

Девушка выбежала на улицу, заставив своего брата забраться к ней на спину. Так было тяжело, но даже, несмотря на это, бежать все равно получалось быстрее. А в голове билась лишь одна мысль: «Их нельзя убить. Их нельзя убить. Их нельзя убить».

Все-таки, батраки не справились. Десятки Песчаников забирались в дома, повсюду слышался грохот, в основном бьющегося стекла – жители выпрыгивали прямо из окон, лишь бы сбежать. И все бежали в лес. Олиф очень-очень надеялась, что Марика с Тарой не стали очередными жертвами, которых давили обычные люди своей массой, не гнушаясь идти прямо по мертвым телам.

В каком-то оторванном от реальности состоянии, девушка поудобнее перехватила Тимку и понеслась к лесу. К деревьям. К чаще, которая сможет их скрыть. Каким-то шестым чувством поняла, что нельзя бежать прямиком за толпой. Поменяла направление, чуть свернув в сторону. Еще немного. Еще чуть-чуть… Вот уже склонившиеся ветки деревьев почти скрыли их от нападавших врагов.

Олиф влетела в лес так, как будто все это время падала со скалы и вот, наконец, вошла в воду. Дыхание перехватило, она только сейчас осознала, как запыхалась, пока бежала. Едва не споткнулась о торчащий из земли корень. Опустила глаза, чтобы переступить еще один, такой же большой, и услышала утробный рык. За ним последовал истеричный визг Тимки.

А потом Олиф поняла глаза.

Откуда здесь взялся Песчаник, можно было только гадать. Люди бежали практически рядом, совсем близко, но остановиться не решился никто. У них у всех было оружие, у кого-то даже, кажется, была коса. Но… у всех была только одна мысль: «Уж лучшее ее, чем меня!». Олиф резко опустила руки, и Тимка полетел на землю.

– Беги, – твердо приказала она ему.

Песчаник снова зарычал. Мальчишка, наконец-то поднялся на ноги.

– Беги!

Песчаник сделал шаг вперед, Олиф – шаг назад. Она все еще слышала всхлипы у себя за спиной.

– Беги!!!

Еще один всхлип, пара неловких шагов, а затем листья, наконец-то, зашуршали под маленькими ножками, унося свой шелест вместе с ним. Олиф облегченно прикрыла глаза. Она спасла его. Может, только на время, но этот нелюдь до него больше не доберется. Девушка вздохнула и резко сорвалась с места. Не слышала, погнался ли за ней Песчаник. Обернуться смелости не хватило. Она петляла и виляла, как только могла, перепрыгивая через выпирающие корни деревьев, поскальзываясь на мокрой, после дождя, земле. Отстраненно вспомнила, что это не пустыня, и хотела уже мысленно закричать: «Берегини, помогите!!!», но не смогла. Какая разница – пустыня или нет? Олиф Изгнанница. Преступница. Таким, как она, Берегини не помогают.

Девушка, задыхаясь от нехватки воздуха, решилась обернуться. Практически в этот же момент, ноги разъехались в разные стороны, и она полетела носом в землю. Позади раздалось победное рычание. Все-таки погнался.

Олиф перевернулась, и, не вставая, поползла как можно дальше, передвигая одновременно и руками и ногами. И тут заметила, что в лапах у Песчаника появилась коса. Ее не было раньше – это точно. Такое трудно было не заметить. Но откуда он ее взял?!

Песчаник замахнулся. Девушка пискнула, поджала ноги. Коса прочертила глубокую борозду в земле. Олиф в ужасе уставилась на эту полосу, пролегавшую в каких-то миллиметрах от ее ступней. Каким-то чудом умудрилась вскочить на ноги, и тут же почувствовала спиной шершавый ствол. Дерево. Девушка хотела дернуться, бежать дальше, но в последнюю секунду остановилась. А смысл? Эта тварь догонит. Сил бежать уже нет. Ноги не выдержат от усталости. Хотела сжать рукоять ножа, но вдруг поняла, что сжимает пустоту. Выронила.

Олиф уставилась на приближающуюся смерть с косой. Говорят, так смерть и должна выглядеть. Здорово, наверное, правда, не слишком красиво.

Песчаник замахнулся для нового – последнего – удара. Олиф не стала зажмуриваться, смерть все-таки. Она так ждала ее. Надо же было увидеть, какая она на самом деле.

Но в момент, когда все должно было закончиться, по телу Песчаника прошлась дорожка крест-накрест, а затем коса упала на землю, оказавшись под засыпающим ее песком. Смерть снова отступила на неопределенный срок. Позади рассыпавшегося Песчаника стоял Лекс, с вытянутым вперед мечом. Он грубо встряхнул его и убрал в ножны.

Наверное, в этот момент стоило повиснуть на шее у мужчины, и расцеловать героя за спасенную жизнь, но Олиф, пренебрегая всеми устоявшимися канонами, со всей дури пнула Лекса по ноге.

– Ты что, девка, совсем сдурела?! – Мужчина настолько опешил, что даже матом выругался не сразу.

Олиф покрутила головой, едва сдерживая слезы, не в силах сказать ни слова. Куда делась вся ее смелость? Неужели это скатившееся по стволу существо без всякой задней мысли собиралось пожертвовать своей жизнью ради другой? Олиф оседала медленно, словно только сейчас осознала все, что произошло за последние несколько минут. Это было так тяжело для нее. Тащить всех одной – сестер, брата… каждый раз, когда она появлялась в родном доме, случалось что-то страшное. И каждый раз ей приходилось, не раздумывая, сохранять стойкость, холодность и расчетливость. Одна никчемная жизнь в обмен на молодую и здоровую. Это был достойный обмен.

– Мог бы и попрощаться, – тихо, чувствуя, как начинает сопливиться нос, пояснила Олиф, поймав недоуменный взгляд стоящего напротив нее мужчины.

– Что? – совсем растерялся тот.

– То! Уехал, и хоть бы слово сказал. – Голос звучал твердо и немного обиженно, как будто она и не чувствовала вставшего поперек горла комка.

– А что я должен был сказать?

– Ну хотя бы: «я тебя ненавижу, прощай»!

– Я тебя не ненавижу. – Лекс удивленно разглядывал укоризненно глазеющую на него девчонку, и вообще ничего не понимал.

– Ненавидишь. – Комок в горле угрожал в любой момент превратиться в беспомощный поток слез.

– Если бы я тебя ненавидел, то не стал бы мешать снести твою глупую башку!

– А что ж тогда помешал?

– Ты что, хочешь заставить меня пожалеть об этом?

– Не хочу. – Олиф судорожно покрутила головой из стороны в сторону, сцепив пальцы обеих рук на коленях. – Просто… если бы ты не вернулся? Какие твои слова пришлось бы вспоминать?

Если бы Лекса не охватил полнейший ступор, он бы, наверное, рассмеялся. Мужчина растерянно огляделся, будто искал кого-то, кто смог бы ему объяснить, что происходит и за что на него обиделись. Вокруг, естественно, никого не было, и он, устало вздохнув, сел рядом с девчонкой.

– С чего ты взяла, что я бы не вернулся?

– Потому что… потому что… на нас напали. – Ответ вышел корявым, потому как вопрос застал девушку врасплох.

– И что? Я же не воевать скакал, а только за помощью. Что могло случиться за несколько часов?

– Да всё! С тобой вечно что-то случается.

Олиф вдруг вспомнила, как она полдня вся на нервах пребывала из-за этих дурацких бревен, а потом узнала, что этот гад не только жив, но еще и ускакал куда-то, даже не попрощавшись.

– И вообще! – Она со всей злостью стукнула Лекса кулаком в грудь. – Я думала, что ты умер! Что тебя этот Дерек в лепешку превратил, и ты теперь в овраге помираешь! А ты! Мне бы даже простого «пока» достаточно было!

Секунда понадобилась на то, чтобы мужчина осознал весь смысл сказанных слов, а затем возмущенно уставился на девчонку.

– Чего?! – Он выглядел так оскорблено, как будто она только что обвинила его в порочных связях с козой. – В овраге помираю?!

– Да, в овраге!

– Ты серьезно думала, что этот осел способен превратить меня в лепешку?!

Олиф подняла взгляд на мужчину, и растеряно захлопала глазами.

– Но… но ты ведь ранен был сильно…

– Я тебя от Хозяина спас, и после этого еще от кучи воинов! Ты что, вообще уже очумела?! За Дерека стоило волноваться, а не за меня.

– За тебя тоже стоило, – тихо-тихо сказала Олиф.

– Что?

– Ничего.

Захотелось повернуть время вспять, и сделать вид, что не было этого разговора. Девушка глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию, и более уверенным тоном заявила:

– Мне нужно найти Тару, Марику и Тимку.

Она уже хотела решительно подняться, но Лекс ее огорошил:

– Они с Дереком.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Я много чего знаю.

Олиф удивленно уставилась на мужчину.

– Ты что, обиделся? – Она даже как-то свой пыл подрастеряла: настолько это было неожиданно.

– Нет, плебейка, я на глупости не обижаюсь. Мне просто интересно, с чего ты взяла, что Дерек сильнее меня?

Ничего себе, как она его задела.

– Ну он же… он же большой такой.

– Не в габаритах дело, а в мозгах.

Олиф сокрушенно потеребила оборку чумазого платья.

– Извини. – И спустя несколько мгновений добавила: – Не злись.

– Я не злюсь.

– Тогда не обижайся.

– И, тем более, не обижаюсь.

– Тогда расскажи, откуда ты знаешь, что мои родные с Дереком.

– Подожди секундочку.

Олиф благоразумно замолчала. Прошла минута, другая. Они все молчали. Девушку буквально распирало от неизвестности, но она продолжала молчать. Даже если Лекс так издевался – пускай. Ей тоже нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

Но Лекс не издевался.

Неожиданно рядом с ними возник какой-то шум. Его Олиф узнала бы из тысячи других. Именно его она слушала на протяжении долгого месяца, медленно иссыхая – клеточка за клеточкой. Так шумел песок. Девушка перевела взгляд на косу. Прямо на ней шевелились песчинки, медленно перетекая в одно место и собираясь в хорошо знакомую фигуру Песчаника.

– Лекс… – прошептала Олиф.

– Я знаю.

– Лекс…

– Я знаю. Молчи.

– Лекс!

– Молчи, женщина!

– Я не женщина!

– Я знаю.

Он поднялся на ноги, вытащил меч и пару раз прокрутил его в руке. Дождался того момента, когда Песчаник «склеится» в человекоподобную фигуру, с двумя косыми полосами поперек груди, и резко добавил к ним еще одну. Песчанник вновь рассыпался.

– Их нельзя убить, – выдавила Олиф. Прижала ладошку ко рту и подавила в себе крик. Нет. Сильные люди не должны кричать.

– Нельзя, – хмуро кивнул мужчина.

– Что с Марикой, Тарой и Тимкой?

– Сейчас? Не знаю. Я последние пятнадцать минут провел с тобой.

– Нет. Как они оказались с Дереком? Как… как ты нашел меня? – Олиф вдруг почувствовала, как начали дрожать руки.

Лекс вздохнул, вновь усаживаясь рядом с девушкой.

– После того, как оборону прорвали, мы поскакали к вам. Увидели твоих сестер, бегущих вместе с толпой прямо в лес. Догнали. Расспросили. Ну и я вернулся в дом, но тебя там уже не было. Пока в этой толпе пытались найти вас… в общем, в какой-то момент в меня влетел твой зареванный брат, сказал, как он рад, что я уехал не навсегда, и показал, где была ты. Была. Потом пришлось бежать за тобой через весь этот чертов лес, ради того, чтобы вместо нормальной благодарности получить с размаху по ноге.

Олиф смущенно опустила взгляд. Он ей жизнь спас, а она? Дура.

– Спасибо. – Запоздалая благодарность получилась совсем глупой.

– Спасибо? И это все?

– А что еще нужно?

– Ты так банально благодаришь, что тебя даже спасать не хочется.

– Я бы растеклась тут лужей, – зло сказала Олиф, не обращая внимания на взлетевшие от удивления брови мужчины, – но тут вон Песчаники умирают и возрождаются. И они явно не хотят нас всех по головке погладить.

В голову, словно ураган, ударили слова Лекса: «оборону прорвали». Интересно, это значит, что все совсем плохо или еще терпимо?

– Да, поэтому есть смысл встать и помочь остальным, – серьезно сказал Лекс, поднимаясь.

– Что? Ты пойдешь к остальным? – Олиф почувствовала, как недавно растворившийся комок в горле снова возвращается.

– Да, а ты в безопасное место.

– Пойдешь драться? Против этих?

– Да, плебейка, вставай.

– Их же нельзя убить.

– Значит, будет не скучно.

Олиф поджала губы.

– Это не смешно.

Лекс посмотрел на побледневшую девчонку, и подал ей руку, чтобы она встала.

– Идем. Людям тоже нужна помощь.

– Не надо… – беспомощно прошептала девушка и уткнулась носом в грязные коленки. Она знала, что ее никто не послушает. Кому какое дело до глупой девки? Тем более, ему.

– Чего не надо?

Олиф не ответила.

Она понимала, что Лекс хочет вернуться в гущу событий не из чувства долга. Просто ему отчаянно хочется в бой. Не отсиживаться, не оставаться в стороне. Так же, как и другие проливать свою кровь, чтобы доказать и себе и другим, что он не трус. Вот только Олиф никому ничего доказывать не хотела. Ей впервые в жизни захотелось свернуться калачиком и ни о чем не думать, не знать всего того, что происходит вокруг. Ей было так страшно, и так одиноко… даже если соберется с силами, она уже никуда не пойдет. Лучше уж тут под деревом, одной, чем там, среди криков и воплей.

– Я тут останусь, – хрипло выдавила она.

– На корм песчаным тварям?

Олиф не отрывала голову от колен и молчала. Берегини, как же это было тяжело. У нее две сестры, брат… она должна показать пример, что она сильная. Что бояться нечего, они же справятся. Всегда справлялись. Но сейчас ей было так страшно, что живот скручивало в болезненных спазмах. Песчаники восстали, напали на их село, и пытаются всех тут перерубить. Но самое ужасное было в том, что их нельзя убить. Никак. Бессмертные твари. И против них Лекс хочет мечом помахать?

– Иди, если так хочешь, – сухим, каким-то не своим голосом сказала ему Олиф. Это собственный выбор каждого – от чего умирать. Его все равно никто не остановит.

– Ты ведь так и сдохнешь. Здесь. И никто тебя не спасет.

– А ты там. В чем разница?

– Во всем. Твоя глупость тебя в могилу сведет.

– Значит, так тому и быть.

– Дура, – искренне сказал ей Лекс.

Олиф услышала, как хрустнуло несколько веток, и шаркающие шаги стали удаляться.

– Оставишь меня здесь? – На этот раз она не смогла сдержаться. Глаза застелила пелена.

– Да, оставлю, чтобы ты, наконец, научилась думать своей головой – что можно делать, а что нельзя.

Он уходил. Действительно уходил. Олиф оторвала голову от своих колен, но увидела лишь расплывчатую тень. Нет, она не может заплакать. Не может? Она уже плакала. Тихо-тихо, закусив губу, чтобы никто не услышал. А шаги становились все отдаленнее, все тише… Олиф стукнулась головой о шершавый ствол дерева. Он ведь уйдет. Пойдет туда, где батраки сейчас сражались со смертью. И ведь он не выживет. Чтобы там ни говорил про свои силы, против бессмертных тварей ему не выстоять.

Отпустить его? Это же его решение. Пусть идет прямо в лапы смерти? Ну да, он же сам так захотел. Кто сказал, что тут будет безопаснее? Олиф провела костяшками пальцев под глазами. Уже ушел? Девушка огляделась. Его не было. Ушел.

А тут было бы безопаснее. Если он уйдет один – он умрет. Если она останется одна – она умрет. Ни ей, ни ему в одиночку не победить тех, кого нельзя убить.

Олиф с трудом поднялась на ноги.

– Лекс?

Естественно, ответом ей была тишина. Ни людей, ни Песчаников. Никого.

– Лекс?

Олиф шмыгнула носом, протерла глаза грязными ладошками, чтобы не осталось никаких слез. Где он? Не мог же так быстро уйти. Девушка быстро зашагала вперед, заглядывая за каждое дерево. Ну где же ты, Лекс?! Она спотыкалась буквально о каждый выпирающий корень, пару раз все-таки упала, больно содрав кожу на ладошках. С каждым шагом хотелось грохнуться на колени и разреветься. От обиды, боли, несправедливости… страха. Что ей делать? Что делать тут одной? Берегини… какое же это страшное слово – одиночество. Вроде бы столько всего вокруг тебя, полно людей, а ты как будто в темной камере, и никого рядом нет. Наедине с собой.

Был кое-кто, кто спасал ее от одиночества. Но она только что, своими глупыми словами, сама же его отпустила.

Отпустила. И он ушел.

– Лекс!

Хоть бы кто-нибудь услышал.

– Лекс!!!

Олиф вспомнила, как точно так же, с таким же отчаянием в голосе звала когда-то Хэнка.

– Лекс!!!

Она не смотрела по сторонам. Куда она забрела? Далеко, наверное. Неужели Лекс специально сбежал? Лишь она бы не догнала. Не мог же он ее не услышать. Олиф сделала еще несколько неловких шагов, и вдруг уткнулась во что-то очень твердое, но теплое и приятно пахнущее.

– Лекс? – Она вцепилась в него так же, как недавно в нее вцепился Тимка.

– Ты меня сейчас удушишь.

Слава Берегиням, не ушел. Не оставил ее здесь. Она содрогнулась от одной мысли, что пришлось бы плутать по этому озябшему лесу в одиночку, и почувствовала, как ее объятия стали еще сильнее. Единственный вопрос, на который ее хватило, был:

– Ты что, меня не слышал?

А потом она разревелась. Столько всего накопилась. Она так устала. Устала от этого всего. Ее собственная семья не принимает ее. Жизнь как-то в одночасье, резко и незаметно, потеряла смысл. Раньше Олиф пыталась защищать Марику, Тару, Тимку, а сейчас им, кажется, защитник в виде истерзанной сестры не нужен. У них все есть. Все, кроме Олиф, потому что теперь она стала Изгнанницей.

– Слышал, плебейка. Тебя всё Правское княжество слышало. – Лекс неловко положил ей руку на спину, не зная, что делать с ревущей девчонкой.

Услышав это, Олиф разревелась еще сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. У мужчины и так уже вся рубашка промокла, а тут он вообще кожей почувствовал соленую влагу. Вздрогнул с непривычки. Олиф приняла этот жест на свой счет.

Заставила себя расцепить руки и отлепиться от его тела.

– Прости, – всхлипывая, икая, задыхаясь, еле выдавила из себя, – не думала, – всхлип, – что тебе будет так, – порывисто вздохнула, – противно.

Лекс с каким-то внутренним сожалением дотронулся до мокрой рубашки, а потом притянул девчонку обратно к себе.

– Мне не противно. Реви, сколько хочешь.

Первые минут пятнадцать по всему лесу были слышны только надрывные рыдания, смешивающиеся с невнятными просьбами не уходить. Лекс терпеливо стоял, и исполнял роль мочалки. Ему самому не нравилась эта идея оставить ее тут одну, но как еще можно было вбить в голову этой дурочке, что прежде, чем что-то говорить, нужно сперва подумать? Хотя, похоже, до нее все равно не дошло. Стоит, ревет. Удивительно, как сюда еще все новоиспеченные Песчаники не сбежались? Громче нее вопила только Рэй, правда, она вопила не от рыданий, а от…

Лекс тряхнул головой. Ладно уж, пускай ревет. Ему не жалко.

В какой-то момент мужчина почувствовал, что руки затекли. Да и стоять было неудобно – ноги устали. Он попробовал сделать шаг сторону, и тут же почувствовал, как плебейка резко вцепилась в его рубашку, царапая сквозь нее кожу, и шагнула вместе с ним. Лекс поморщился, но очень осторожно ему все же удалось добраться до ближайшего дерева. Сел, и уже облокотившись на него, принялся слушать заунывные рыдания дальше.

Олиф, казалось, выдавила из себя всю ту немногочисленную воду, что еще была в ее исхудалом организме. Зато так легко она себя не чувствовала еще никогда. Лекс не ушел, и это самое главное. Она вдруг с удивлением поняла, что сидит у него на коленях, уткнувшись носом в грудь. Вся его рубашка, естественно, промокла. Девушка постепенно начала приходить в себя и смущенно села, не решаясь посмотреть на мужчину.

– Прости, я знаю, женские слезы… это для вас, как… – Олиф не смогла подобрать походящего сравнения, и, готовая принять неизбежный насмешливый взгляд, посмотрела Лексу в глаза. Но увидела там совершенно не то, что ожидала. – Ты что, спишь? – опешила девушка.

– Уснешь тут с тобой, – отозвался мужчина, глаз, впрочем, не открывая.

Он сидел и, казалось, наслаждался жизнью, закрыв глаза и облокотившись головой о ствол дерева.

– Тебе не холодно? – робко спросила Олиф, понимая, что сидит он на голой земле.

– Мне мокро, – признался Лекс. – Не думал, что в тебе может быть столько слез.

– П-прости, – заикаясь сказала девушка, не зная, что делать. – Я случайно.

Она хотела встать, но с удивлением поняла, что мужчина держит ее довольно крепко, и отпускать, похоже, не собирается.

– Ладно уж, сиди, – разрешил он, все так же не открывая глаз. – Будем считать, что ты так оригинально постирала мою рубашку.