Текст книги "Кровавый закон (СИ)"

Автор книги: Анастасия Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

А Лекс шел вперед, и оставались какие-то считанные шаги до рубежа. До того момента, когда все кончится – когда жалость перестанет быть слабостью.

– Ринслер идет с нами? – чуть повернув голову, спросила девушка прямо в ухо мужчине.

– Он… да. Только другой дорогой.

Олиф не ответила. Она посмотрела на небо. На пески. На барханы. Перевела взгляд на Песчаную Завесу. А затем, неожиданно для самой себя, попыталась улыбнуться. Лицо исказила жалкая гримаса. Один уголок рта поднялся, другой – нет. Олиф почувствовала стыд. Однако спустя пару мгновений снова повторила попытку. Губы не желали раздвигаться. Выдавали лишь подобие улыбки, но Олиф и этого было достаточно. Глаза не улыбались, но на щеках появились ямочки. Она только надеялась, что Кнут видит это. Она надеялась, что он не осуждает ее.

Неожиданно Лекс остановился.

Олиф подняла голову и посмотрела на прозрачную стену, которая была буквально в локте от лица мужчины, и в двух – от ее. Один шаг и все кончится. Один шаг.

– Слезешь? – спросил Лекс.

Олиф кивнула и почувствовала, как мужчина отпустил руки. Девушка аккуратно встала на землю. Обернулась, словно запоминая пустыню. А затем взяла Лекса за руку и серьезно сказала:

– Пошли.

Они сделали этот шаг вместе. Вместе почувствовали, как каждую клеточку тела коснулся холодный воздух, как пробил с ног до головы озноб. Они вместе поняли, что задыхаются от переизбытка кислорода. Вместе не удержались на ногах, и, задыхаясь, упали на колени.

А под ногами у них была твердая земля и она больше не рассыпалась. Она была холодная, как камень, и одновременно жесткая, как лед.

Олиф легла на спину и почувствовала, как сжимает что-то в руке. Это были мертвые чешуйки со змеиного тела. Девушка посмотрела на светлое небо, которое больше не ослепляло, и закрыла глаза.

Теперь они стали по-настоящему свободны.

– Спасибо, Кнут, – прошептала Олиф.

* * *

Девушка лежала на зеленой траве так долго, что даже привыкшее к резкой смене температуры тело, пробила дрожь. Спине стало холодно, но Олиф не собиралась двигаться.

– Такая мягкая, – в который раз сказала девушка и провела руками по траве.

Лекс сидел рядом. Он старался не показывать, насколько ошарашен, удивлен, и в каком смятении находится. Но повернув голову, Олиф заметила, что он вцепился руками в маленькие зеленые стебельки. Он тоже наслаждается давно забытыми ощущениями.

– Солнце здесь другое, – сказала девушка. – Жаль только, что ни Хэнк, ни Кнут этого уже не узнают.

– Ты счастлива? – спросил Лекс.

– Наверное, да, – кивнула Олиф.

– Значит, и они сейчас счастливы. – Мужчина поморщился, сделав попытку сменить положение. На многих ранах виднелась застывшая кровь, но многие по-прежнему кровоточили. Однако главное, за что девушка беспокоилась больше всего – это его шов, который пока, слава Берегиням, не разошелся.

– Что теперь будет? – тихо спросила Олиф.

Лекс пожал плечами.

– Что угодно.

Он то и дело смотрел на Песчаную Завесу, которая виднелась совсем рядом с ними. Наверняка думал, правильно ли он поступил, решив пойти вместе с Олиф.

Они не говорили о том, что будут делать дальше. Им нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, что вокруг все зеленеет, живет и дышит. В этом мире не нужно было бороться за жизнь каждую прожитую секунду. Здесь жажда не была такой иссушающей, как в пустыне. Здесь никто и никогда не видел зыбучих песков. И уж тем более, никто никогда не встречал Песчаников, не участвовал в смертельных Боях, не общался с говорящими змеями, и никогда не чувствовал приближающиеся мгновения смерти.

Олиф посмотрела на Лекса. Он явно находился в смешанных чувствах, впрочем, как и она сама.

Однако все явственнее на его разорванной рубахе проступали кровавые пятна. Олиф не вполне отдавала себе отчет в своих действиях. Она все еще не могла отойти от пережитого этой ночью, и, наверное, не до конца еще осознавала, что теперь они свободны. По-настоящему свободны. Но она видела, как тяжело приходилось Лексу. Его бледный вид, скорее напоминающий ходячего покойника, заставил ее мыслить трезво. Если они продолжат сидеть тут, Лекс просто истечет кровью.

– Мы должны найти лекаря, – сказала Олиф самой себе.

– Что?

– Мы должны найти тебе лекаря, – повторила она громче.

– Нашла о чем волноваться, – махнул рукой мужчина.

– Да, нашла, – с вызовом ответила девушка. – Посмотри на себя. Тебе нужен лекарь.

– Заживет, – поморщился Лекс.

– Нет, не заживет. Ты же знаешь, что без чужой помощи не заживет.

Мужчина повернул голову и пристально посмотрел на девушку. Олиф ожидала, что он, в своей любимой манере, снова начнет препираться и обзывать ее, но он неожиданно поднялся и подошел к девушке.

– Тогда не будем терять времени. – Лекс протянул ей руку и помог встать.

Да, он знал. Знал, что без посторонней помощи не заживет, и поэтому не хотел терять ни минуты. Почему-то именно сейчас умирать вдруг резко перехотелось.

… Они шли по лесу медленно, разглядывая непривычно зеленые деревья, свежую траву и слушая пение птиц. Олиф лишили этого на долгих три месяца, Лекса – на два года. Осознание того, что они вернулись домой, буквально прошибало насквозь. В глубине души девушка понимала, что возвращаться в родное село было нельзя. Она прекрасно помнила судьбу трех Изгнанников, но ей так хотелось увидеть всех своих близких, всю свою семью. Она не могла представить себе их реакцию, но отчаянно надеялась, что хотя бы не увидит в их глазах отвращения.

Размышления о семье длились недолго. Олиф видела, как тяжело было идти Лексу, как сильно он старался сфокусировать взгляд на земле и не споткнуться. Ей стало так жаль его, что она сама удивилась, насколько сильно защемило сердце.

Они обязательно должны найти помощь.

Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Она не может потерять еще и его.

– Ты в порядке? – осторожно спросила девушка.

– Жить буду.

Олиф помрачнела еще больше. Если он так говорит, значит, дело совсем плохо.

– Я могу пойти вперед и привести помощь, – предложила она.

– Очень смешно. Я в порядке.

Лес тянулся бесконечно долго. В какой-то момент Олиф поймала себя на мысли, что больше не восхищается этими зелеными деревьями вокруг, а лишь хочет, чтобы они поскорее закончились. Лекс дышал все тяжелее, и теперь уже начал спотыкаться буквально о каждую торчащую из земли корягу. С каждой минутой волнение завладевало девушкой все сильнее.

Время тянулось мучительно долго. Может, от того, что пейзаж вокруг почти не менялся, а может от того, что шли они очень медленно, и каждый шаг им обоим давался слишком трудно.

Наконец, в какой-то момент они наткнулись на деревню. Сперва им попался указатель, с размазанными буквами. Олиф читать не умела, а Лексу было слишком плохо, чтобы еще пытаться что-то разглядеть. Они прошли мимо него, и вскоре вышли прямиком к старым, покосившимся воротам.

– Обойдем, – сказал Лекс.

– Что? – опешила Олиф. – Но ведь мы же…

– Обойдем, – жестко повторил мужчина. – Вряд ли мы напоминаем простых жителей.

Девушка догадалась, что он не хочет привлекать внимание. Выглядели они действительно ужасно, явно не напоминая даже пьяниц. Особенно Лекс, с его-то ранами на теле и синяками по всему лицу. Пришлось обходить деревню лесом и искать домик, который не выделялся из общей массы и вместе с тем находился на самом краю деревеньки.

Олиф сразу заприметила маленькую избушку, в отличие от других, скрывшуюся среди лесных деревьев. Крыльцо было сделано из темного, но уже прогнивающего дерева – прямо как в избе Олиф. Именно из-за этого девушка и выделила для себя именно этот домик. Она покрепче перехватила руку Лекса, и потянула его к крыльцу.

Они осторожно начали подниматься по ступенькам, но мужчина вдруг резко остановился.

– Что случилось? – испугалась Олиф.

– Ты… ты еще помнишь, как общаться с людьми? – спросил он, и в голосе послышалось неподдельное беспокойство.

– Мы справимся, – заверила его девушка, сама не веря собственным словам.

Она не представляла, как два таких оборванца смогут запроситься на ночлег.

Олиф глубоко вздохнула и постучала. Дверь не открывали. Пришлось постучать еще раз. Лекс устало облокотился о перила. Олиф продолжала стучать. Наконец, дверь распахнула грузная, широкая тетка в темном фартуке и с белыми, от муки, руками.

– Чего тебе, дочка? – удивилась тетка, завидев незваных гостей.

– Мы… мы, тетенька, нам помощь нужна, – жалобно простонала Олиф. – Мы гуляли по лесу, тут недалеко от соседней деревни, как на нас напали разбойники…

У девушки на душе было настолько противно и скверно, что интонацию даже не нужно было подстраивать, все вышло само собой. И слезы на глазах выступили как-то совершенно незаметно.

– Только помогите ему, прошу вас, мой отец заплатит любые деньги, – умоляющее попросила Олиф.

Тетка посмотрела на израненного мужчину, который уже, кажется, не отличал небо от земли, и вновь перевела взгляд на девушку.

– Что-то не похожи вы на людей. – Она с сомнением оглядела девичью фигурку.

– Разбойники чуть не убили нас, – ошеломленно ответила Олиф, – я думала, что они – это последнее, что я увижу в жизни, если бы не он, – она указала рукой на Лекса. – Он спас меня, понимаете? Помогите ему, прошу вас.

– Ладно, – махнула тетка не пойми откуда взявшимся полотенцем. – Тащи его в дом.

* * *

Лекс лежал на лежанке за печкой с тремя зашитыми ранами и кучей повязок по всему телу. Олиф была так рада, что их все-таки впустили в дом и помогли обработать ранения мужчины, что готова была вновь рассмеяться, как тогда, в пустыне. Но на этот раз уже не так счастливо. Просто на ее лице заиграла улыбка. Искренняя, такая, какой и ждал от нее Лекс. И Кнут, наверное, тоже.

Тетку, что приютила их у себя, звали Хестер. Пока они с Олиф перевязывали раны полуживого мужчины, она все охала, как же сильно ему досталось. А выслушав выдуманный рассказ девушки, о прекрасном спасителе, который явился из ниоткуда и перебил всех разбойников, скептически усмехнулась, заявив, что сейчас таких благородных мужиков на свете не осталось.

Олиф молча кивала и мысленно задалась вопросом, как можно так говорить о человеке, которого совсем не знаешь. Ведь ни Лекс, ни Олиф не были героями, они были преступниками. Изгнанниками. А Хестер разбрасывала словами, не зная настоящей правды. Для девушки это выглядело глупо и неправильно.

Как только Лекс оказался на лежанке, Хестер напоила Олиф чаем и даже положила ей булку с маком. От вида такой еды девушка чуть не плюхнулась в обморок. Она честно старалась не показывать удивления, и есть медленно. Но когда ты три месяца питаешься не пойми чем, когда все твои мысли занимает лишь одна: «нужно выжить», от вида маковой булки становится действительно плохо. Олиф и забыла, какая она вообще на вкус. Зато теперь вспомнила.

Сладкая.

Они с Хестер сидели за столом напротив догоравшей свечи, и женщина обрабатывала рану на лбу девушки. Царапина была совсем неглубокой, но так просто оставлять ее было нельзя.

В какой-то момент Хестер усмехнулась.

– Вы ведь не встречали разбойников, верно?

– Что? – растерялась Олиф.

– Говоришь ты красиво, но ведь я не слепая. Не похожи вы на людей, – во второй раз повторила она.

– Я не понимаю, о чем вы, – пролепетала девушка.

– Да ладно, не притворяйся. Я видела его.

– Кого – его?

– Не кого, а чего. Клеймо, у тебя на ладошке.

Олиф непроизвольно повернула руку и представила тетке живое доказательство того, что она Изгнанница. У девушки кровь застыла в жилах. Глупо было предполагать, что все пройдет удачно. Два грязных человека, в истерзанной одежде, насквозь пропитанной кровью вперемешку с песком, не могли не вызвать подозрений. Тем более, Олиф выглядела такой пришибленной, как будто повстречала не пятерых разбойников, а целую армию. Да и ее реакция на обстановку вокруг была слишком неправильной, не такой, какая бывает у нормальных людей. Однако девушка тут же заставила себя собраться с мыслями. Она выкрутится, чего бы ей это не стоило. Теперь от нее зависит не только ее собственная жизнь, но и жизнь Лекса.

– Вы нас выгоните?

– Не знаю, – усмехнулась Хестер. – Зависит от того, что вы можете мне предложить.

– Вы хотите денег, – догадалась Олиф.

– А ты, видно, давно из-за Песчаной Завесы не выглядывала. – На лице женщины появилась еще одна усмешка.

Девушка вдруг осознала, какими наигранными были все вздохи и ахи этой тетки. Конечно, она давно догадалась, кого впустила в свой дом. Интересно, она представляет себе, какими Изгнанники бывают неуправляемыми? Наверняка представляет. Просто, наверное, в Олиф нет этой бесчеловечности, и Хестер вычислила это первой. И воспользовалась.

– У нас ничего нет, – покачала головой девушка.

– Тогда и у меня для вас ничего нет.

– Позвольте остаться хотя бы до утра.

– С чего бы? Меня могут из-за вас казнить, зачем мне подставлять так свою шкуру?

– Пожалуйста, – умоляюще попросила Олиф. – Посмотрите на него, – она кивнула в сторону Лекса, – он не может идти. Дайте нам отдохнуть до утра, и с рассветом мы покинем ваш дом.

Хестер скептически прищурилась.

– Ладно, малютка, даю вам, по своей доброте душевной, время до утра. – Она умилительно потрепала девушку по щеке и отправилась готовиться ко сну.

Олиф присела рядом с Лексом. Слава Берегиням, они хотя бы переночуют тут. Все могло быть хуже. Хестер могла сдать их властям. Возможно, если они не уйдут с утра пораньше, женщина так и сделает. Олиф тяжело вздохнула. Посидела так еще некоторое время, а затем медленно провела пальцами по повязкам Лекса. Не долго думая, она забралась на лежанку к мужчине, прижавшись к теплым кирпичам, и тихо прошептала в темноту:

– Поправляйся. Поправляйся скорее.

Глава 22

Олиф проснулась от звука какого-то копошения рядом. Открыла глаза, повернула голову и увидела, как мужчина слезает с лежанки – очень медленно, осторожно переставляя руки и двигая ногами.

– Ты чего? – опешила девушка.

Лекс повернулся к ней. За ночь синяки под глазами стали еще темнее.

– Проснулась? Вставай, пора уходить.

– Ты что, собрался куда-то идти в таком состоянии?!

– Плебейка, поднимайся живо. Либо мы уходим сейчас, либо эта овца приведет охрану, и тогда ты уже никуда не уйдешь. Никогда.

Мужчина поморщился от новой порции боли, но пересилив себя, слез с печи, подошел к ведру с водой, и брызнул на лицо несколько капель. Лекс чувствовал себя просто отвратительно: все тело ныло, глаз начал заплывать, скулы болели так сильно, что тяжело было говорить. Радовало одно – ребра были не сломаны: он дышал спокойно. Про себя мужчина усмехнулся. На тренировках, в родном доме, его, бывало, били и посильнее. Даже на Боях иногда доставалось похлеще.

Но тогда у него было время восстановиться, а сейчас нет.

Лекс поднял голову, глубоко вдохнул, чтобы собраться с силами. Опасные раны зашиты, а те, что не опасны, скоро затянутся. Все будет нормально. Мужчина повернулся к сонной девчонке, схватил ее за руку и потянул на себя, заставляя спрыгнуть с высокой лежанки. По-хорошему, им нужно было уходить раньше, но Лекс не мог заставить себя встать. Ему бы полежать еще денек, другой, но, увы, выбравшись из жестокой пустыни, они встретились с жестокими людьми.

Как будто и не уходили никуда.

В отличие от Олиф, мужчина не особо наслаждался переменой вокруг. Не потому, что был циничным эгоистом, он просто не понимал этого. Не умел восхищаться. Он знал, вернее, давно понял, что Песчаники не сильно отличались от людей: все они жаждали зрелищ. И если бы там, в подземелье, вместо Песчаников, были люди, они бы устроили те же развлечения в виде Боев. Лекс не мог похвастаться особой добротой и наивностью. Он знал, что пустыня от их мира отличается только пейзажем.

Мужчина потащил девушку к выходу, окинув удивленную хозяйку дома (она-то надеялась, что этот оборванец даже встать с лежанки не сможет) холодным взглядом, и вытолкал плебейку за дверь. Уже на улице с каким-то злорадным удовольствием похлопал себя по уцелевшему карману штанов и не смог сдержать усмешки, правда, тут же поморщившись от боли.

Этой тетке стоило бы получше следить за своими деньгами.

– Ты идти-то можешь? – жалобно спросила Олиф.

– Я в порядке, – огрызнулся Лекс, и добавил: – Как там твое село называлось?

– Называется, – поправила девушка. – Чернь. А что?

Мужчина нахмурился.

– Нужна карта. – Остановился. Огляделся вокруг, и кратко приказал: – Пройдись по городу, поищи купеческие лавочки. Выискивай самые неприметные и недорогие. Там купишь карту Правского княжества, поняла?

– Я? Но почему я? А ты? – опешила Олиф.

– У тебя только царапина на лбу, и пара синяков. Ты будешь незаметнее. На, иди, – мужчина протянул ей горстку монет. Он врал. Олиф тоже привлечет внимание – в таком-то коротком платье. И с такими ножками.

Девушка вылупилась на него так, словно впервые увидела.

– Откуда они у тебя?!

– Одолжил, – коротко ответил Лекс, и вздохнул, понимая, что теперь придется тратить драгоценное время на объяснения.

– Как это одолжил?! У кого?! – не могла понять Олиф.

– У той сволочной бабы.

– Что-о?! Это же воровство! Нужно вернуть их немедленно!

– Ты что, издеваешься?! – даже восхитился Лекс. – Тебя жизнь вообще ничему не учит?! Эта дура выгнала тебя, больную и немощную, – эти слова мужчина подчеркнул особенно, – на улицу просто потому, что у тебя не было денег. И ты ее оправдываешь?!

– Я просто… это ведь неправильно.

– Неправильно – это требовать с людей взятки, а забирать эти взятки у таких людей – как раз правильно! Все, иди.

– Она ведь ничего плохого нам не сделала, – не сдавалась Олиф.

– Хорошего тоже, – отрезал Лекс. Подошел к девушке, взял ее за плечи и насильно повел вперед, в деревню. – Иди уже, хватит убиваться совестью.

– Лекс, – Олиф уперлась ногами в землю, но мужская сила, была, естественно, больше (даже несмотря на такое потрепанное состояние), – мы не должны так поступать. Из-за меня умирают люди! И звери. А мы воруем?!

– Я ворую, не ты.

– Ну и что?! Я иду покупать карту на ворованные деньги!

– Ладно, – неожиданно остановился мужчина. – Давай пойдем к той тетке, скажем, что мы так сильно раскаиваемся, что готовы вернуть ей все, до копейки. Она нас примет с распростертыми объятиями, угостит чайком с пончиками. А потом мы пойдем… ммм… постой-ка, куда же мы пойдем? – иронично вопросил Лекс. – Ах ну да! У нас же нет карты, поэтому и идти нам некуда, – свою речь он закончил таким убийственным голосом, что Олиф сразу поняла: деньги он не вернет. И если она не пойдет за картой сейчас, он сделает это сам.

Девушка вздохнула, про себя обругнув подлого мужчину нехорошим словечком, развернулась и пошла в сторону деревни.

– Стой, – вдруг окликнул ее Лекс.

– Что еще? – устало повернулась она.

– В зеркало давно смотрелась? – Мужчина подошел к девушке и сказал: – Переплети косу, а то выглядишь, как нищая с помойки.

– Я и есть нищая с помойки, – насупилась Олиф.

Ей почему-то стало так обидно. В пустыне они выживали, им было все равно какая у кого прическа, какой у кого годовой доход, и сколько дней в неделю они едят пончики и пьют чай. В пустыне они выживали. Выживали… а тут меряются статусами.

– Только не с таким количеством денег, – покачал головой Лекс.

Он взял у той тетки немного, но по меркам обычных людей – для такой, как Олиф это было даже слишком.

– Убери это гримасу с лица, – посоветовал мужчина, – я не виноват в том, что люди так живут.

– Просто… это гадко.

– Ну, что делать. Привыкай.

Олиф распустила волосы, попыталась пальцами привести их в подходящий вид. Время шло, коса плелась долго. Лекс стоял и сверлил девушку своим любимым убийственным взглядом. Сначала это раздражало Олиф, потом ей просто надоело, а потом злость как-то сама прошла. Ее место заняла опустошенность. Девушка столько времени не покупала никаких вещей, что должна была бояться даже заговорить с продавцами. Но почему-то ей стало абсолютно все равно.

Она тут стоит и косу свою переплетает – это же так важно. Так важно видеть, сколько стоит ее платье и какой оно длины. Важно оценить фигуру: если девушка полная, значит, и богатая. А таких ценят больше. И людям главное, чтобы волосы лежали ровно. Может, внутри тебя образовалась огромная пропасть – черная… непроходимая… может, от тебя безжалостно оторвали часть души. Может, у тебя уже не получается чувствовать, потому что все эмоции непонятным образом притупились. Но это не важно. Важно, насколько красива твоя прическа.

Когда Олиф закончила переплетать свою косу, мужчина удовлетворенно кивнул. Оглядел ее пристальным взглядом, от которого у девушки мурашки поползли по коже, и все-таки неодобрительно нахмурился.

– Косорукая, – покачал головой он.

– Что? – опешила Олиф.

Лекс подошел к ней, присел на корточки, болезненно при этом поморщившись, и на глаз оценил нанесенный платью ущерб. Он аккуратно примерился, и безжалостно оторвал те части несчастной одежды, которые выпирали особенно четко. Линия подола стала почти идеально ровной.

– Ого, – удивилась девушка.

– Теперь иди, – сказал Лекс.

Олиф кивнула, развернулась, и зашагала в сторону деревни.

Платье доходило только до колен, и они оба знали, на кого она теперь похожа. Естественно, никто и никогда не подумает, что девчонка в такой короткой одежде на самом деле пыталась выжить в пустыне. Видимость создает свое впечатление.

Для окружающих Олиф превратилась в «лапочку».

Но ей было уже плевать.

Она быстренько разузнала, где здесь проходит ярмарка, при этом даже не запнулась ни разу. Надо же, а ей казалось, что она и забыла, каково это: общаться с людьми. Хестер была не в счет – тогда девушка могла пойти на что угодно, лишь бы помочь Лексу.

Ярмарка была шумной и зазывал, как всегда, было полно. Олиф проталкивалась сквозь толпу, ища взглядом лавку с картами. Эта ярмарка была красочнее, чем та, что бывала у них в селе. Даже удивительно, если учесть, что их село было больше. Девушка не обращала внимания на подмигивающие взгляды проходящих мимо мужчин, она упрямо двигалась вперед. Если бы рядом был Лекс, ей было бы намного спокойнее, но его тут не было, и Олиф нужно было справиться самой.

Спустя некоторое время она, наконец, откопала среди всего этого хлама лавку с картами. Купец со скучающим видом стоял за деревянным прилавком. Похоже, новые и красочные веера, или серебряные бляшки для костюмов были важнее, чем окружающий мир. Впрочем, оно и не удивительно.

Олиф подошла к купцу и сходу выдала:

– Карту Правского княжества, пожалуйста.

Мужчина удивленно поднял взгляд. Его прищуренные глазки пробежались по всему телу девушки и остановились на лице.

– А денюшки, мадам, у вас есть?

– Да, есть, – сухо ответила Олиф. – Карту. Пожалуйста.

Купец понятливо кивнул, тут же засуетился и начал предлагать девчонке самые разные по величине и масштабу товары.

– Мне обычную, – в конце концов, резко прервала она его дурацкие лепетания по поводу и без.

– Какой позор, – послышалось позади нее, – хоть бы постыдилась в таком виде на улицу выходить.

Олиф обернулась, обвела ничего не выражающим взглядом полненькую даму, с пышным ярко-красным веером в руках, которым она обмахивала свое благородное личико. Если бы эта «принцесса» знала, через что Олиф пришлось пройти, она бы собственнолично воткнула себе в рот кляп. Но эта тетка не знала, и продолжала возмущаться видом девушки, получая в ответ согласные кивания своего кавалера.

Олиф поморщилась, в свою очередь выражая этим презрительное отношение к наряду благородной дамы, и отвернулась.

– Нет, ну вы только посмотрите какой вздор! – опешила от такой наглости благородная особа.

«Все равно ты толстая», – злобно подумала Олиф.

Она схватила карту, которую, наконец-то, ей соизволили выдать, отдала положенную сумму и начала пропихиваться обратно. В какой-то момент ее взгляд зацепил лавку с косметикой. Волей неволей Олиф остановилась. Она вдруг подумала, что еще никогда в жизни не пользовалась никакими примочками для кожи и вообще всего тела. Не то чтобы не хотелось, просто… просто не для кого было. А тут девушке вдруг пришло в голову, что выглядеть чуточку лучше – это же не преступление, это вполне обоснованное желание любого человека.

Успокаивая себя этой мыслью, Олиф начала проталкиваться к лавке.

Посмотрев на остальных дам, столпившихся вокруг счастливого, но уставшего, купца, она быстро разобралась в принципе покупок такого рода вещей. Ни «прекраснейших красок для ее милого личика», ни «волшебных помадок для обворожительных губок» ей не хотелось. А вот духи почему-то сразу привлекли ее внимание. К тому же, за это удовольствие можно было даже не платить.

Олиф судорожно припомнила, как Рэй флиртовала с Ринслером, и, сделав глубокий вдох, она вплотную прижалась к лавке.

– Здравствуйте, – попыталась обворожительно улыбнуться, – а не дадите-ка мне вон те духи, а? Я их из далека еще заметила.

Она начала наматывать кончик свисающей сбоку косы на палец, выпятив грудь вперед. Это единственные действия, которые ей удалось вспомнить из тех моментов, когда она видела Рэй рядом с мужчинами. Ну, конечно, наматывание волос на палец скорее просто усиливало впечатление от образа, а вот выпяченная вперед грудь почему-то всегда работала безотказно. Вроде.

Купец быстро распознал в ней ту, кого Олиф и планировала изобразить, улыбнулся новой покупательнице и тут же залебезил:

– Хороший выбор, мадам! Прекрасный выбор! Эти духи как раз из новой коллекции заморского парфюмера Дикона Никона! Вот, опробуйте этот великолепный аромат!

Он брызнул чуть-чуть на платок и провел им прямо перед носом девушки.

– П-простите, – поперхнулась Олиф, – я не могу распознать этот аромат. Позвольте мне самой оценить их прелесть.

– О, нет, мадам, – покачал головой купец, – я не могу отда…

Девушка картинно вздохнула и снова выпятила грудь вперед.

– … но если только разочек! – пошел на попятную мужчина.

Она мило улыбнулась, сама себе удивляясь (и откуда в ней только столько энтузиазма?), взяла духи, быстренько брызнула ими на себя и вернула их купцу.

– Нет, слишком резкий аромат, – фыркнула она, и развернулась, чтобы уйти.

– Но это же Дикон Никон! – крикнул ей вслед ошарашенный продавец.

Олиф снова фыркнула, только на этот раз искренне. Она все равно не имела ни малейшего понятия, кто это.

Девушка быстро пробиралась сквозь толпу и если бы кто-то впереди нее случайно не споткнулся, она бы так и не подняла взгляда. А зря. Навстречу к ней пробиралась красная от злости Хестер. Женщина злобно что-то рассказывала своей подружке, так грозно размахивая руками, что наверняка поставила синяк не одному десятку людей. Олиф почувствовала, как сердце сжалось от страха. Секунда на размышления, и вот девушка уже грохнулась на колени и на четвереньках начала пробираться сквозь множество сапог и туфелек. Все они так и норовили куда-нибудь ударить девушку. Как только Олиф отползла на достаточное расстояние от предполагаемой угрозы, она вскочила на ноги и со всей прытью понеслась обратно в лес.

Лекс ждал ее, привалившись к дереву. Он явно задремал, и видят Берегини, Олиф совершенно не хотелось мешать ему отдохнуть. Но, видимо, она бежала так громко, что мужчина проснулся сам.

– Ты как будто привидение увидела, – сказал он, завидев долетевшую до него девушку.

– Хуже, – мрачно ответила Олиф, – я видела Хестер.

– А она тебя? – тут же насторожился Лекс.

– Нет, но лучше нам поскорее отсюда убраться, – сквозь отдышку взволнованно сказала она.

– Ты все купила?

– Угу.

– Давай, посмотрим, где там твое село. Я так понимаю, название этой деревни ты не спросила?

Девушка удивленно подняла взгляд, а затем виновато потупилась. Да, надушиться догадалась, а узнать, куда они попали – нет. Ну и дура же она.

– Ладно, – вздохнул мужчина, – я сам спросил.

– Когда? – опешила Олиф.

– Лесорубы мимо проходили, – коротко ответил он, и внимательно уставился на карту. – Мы вот здесь. Как там, Чернь?

– Да.

– Это… вот… здесь… – Лекс медленно провел взглядом из одного конца карты к другому. Олиф поняла, что сейчас услышит самые страшные слова после тех, что звучали в ее сознании с прошлой ночи – «Кнут мертв». Слишком далеко, и им до туда век не добраться. Но мужчина, наоборот, довольно хмыкнул.

– Если поймаем телегу, за полдня доедем. У тебя деньги остались?

– Угу, – девушка отдала все монеты, что у нее были. – Если все хорошо, может, тогда пойдем уже?

– Боишься Хестер? – удивился мужчина.

– Немного, – кивнула Олиф.

– Ладно, идем. Пока твоя совесть снова не проснулась.

Лекс еще раз сверился с картой, свернул ее в четверо, и, подтолкнув девушку в спину, пристроился за ней. Тропинка была узкой, но их обоих это устраивало. Ни он не видел ее почему-то покрасневших щек, ни она не видела, как он сжимает зубы от постоянной боли, которая пульсировала во всем теле.

Спустя некоторое время Лекс почувствовал что-то неладное.

– Чем это пахнет? – удивился он.

Олиф услышала, как он пару раз шумно втянул воздух, а потом чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда почувствовала его дыхание на своей шее. По телу тут же пробежался табун мурашек.

– Это от тебя? – не поверил мужчина.

– Н-нет, – запинаясь, ответила девушка.

– А напоминает женский аромат.

– Когда бы я успела, ты что, – нервно махнула рукой Олиф.

Она мысленно прокляла себя за эту глупую идею надушиться (зачем она вообще это сделала?!) и весь оставшийся путь чувствовала какой-то внутренний стыд, так и не увидев, как Лекс ухмыльнулся и покачал головой.

* * *

Телегу удалось поймать довольно быстро. Седой дряхлый дедушка вполне сносно отнесся к внешнему виду двух странных путников, особенно когда увидел, что эти путники объявились не с пустыми карманами. Старик был явно не из богатых, скорее всего, работал извозчиком у купцов: когда Олиф с Лексом забрались к нему в телегу, их строго предупредили, что если что-нибудь пропадет – они ответят за это головой (ну и деньгами тоже).

Девушка пристроилась на твердых мешках, наполненных белой мукой. Мужчина полусидя-полулежа облокотился о бортик телеги и попытался не двигаться, чтобы лишний раз не тревожить раны. Однако чем дольше они ехали, тем сильнее создавалось впечатление, что по дороге кто-то нарочно прошелся с огромным молотом. Ям было настолько много, что ровных мест вообще не было видно. Телегу раскачивало из стороны в сторону, и казалось, еще немного, и она вообще перевернется.

Олиф видела, как тяжело Лексу приходилось от этой тряски. Стоило им подскочить на очередном ухабе, как он болезненно морщился. У него был измученный, ужасно уставший вид. Под глазами залегли темные синяки, кожа осунулась, одна скула опухла. На белой ткани, послужившей прочной перевязкой, начали проступать красные пятна. Лексу нужно было отлежаться, подождать, когда швы хоть немного затянутся. Но он не мог.