Текст книги "Кровавый закон (СИ)"
Автор книги: Анастасия Вернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)
Нарочито громко кашлянул.
Олиф вздрогнула первая. Резко повернула голову, и попыталась сфокусировать взгляд на темной, почему-то расплывчатой фигуре.
– Кажется, тут кто-то есть, – удивленно сказала она.
– Это, наверное, Ринслер, – кивнул Лекс.
– Я проверю! – храбро вызвалась Олиф. Аккуратно начала подниматься, но из-за того, что земля странным образом завертелась перед глазами, девушка пару раз снова возвращалась на пятую точку. Наконец, огромным усилием воли, она все-таки встала, и, пошатываясь, отправилась проверять территорию.
Все это время Ринслер стоял с непроницаемым лицом. Даже когда девушка нащупала его в темноте, и начала водить руками по его телу, проверяя, не стена ли это, он с холодным равнодушием не подавал никаких звуков.
– Да, кажется, это он, – наконец, заключила Олиф и с гордым лицом повернулась к Лексу.
– Жаль, – расстроено ответил ей тот, – я надеялся еще немного посидеть.
– В чем проблема, – холодно отозвался Ринслер. – Я могу уйти.
– Правда? – обрадовалась Олиф.
– Нет.
Он схватил ее под локоть и с силой потащил к камере.
– Вы что тут устроили, кретины?! – В его голосе сквозила такая ярость, что девушка не на шутку обиделась.
– Мы выпили немного, – пожал плечами Лекс.
– Немного?! Вы выдули все мое любимое виски!!!
– Ну, это она его притащила, – перекинул он груз ответственности на хрупкие женские плечи.
– Ты стащила его из моего кабинета?! – Ринслер резко повернулся к Олиф. Девушка стояла неподвижно, скрестив руки на груди и немного повернув голову в сторону. – ЭУ! Я к кому обращаюсь?!
Видя, что она никак не реагирует, даже Лекс повернулся и снизу вверх оглядел ее.
– Кажется, она на тебя обиделась, – заключил он.
– Чего?! – слегка опешил Ринслер.
– Сам посмотри, как она надулась.
После слов мужчины щеки Олиф увеличились в объеме еще больше. А затем она, словно по секрету, сообщила Лексу:
– Я с ним больше не разговариваю!
– Почему? – удивился тот.
– А чего он кричит на нас?
Ринслер совершенно искренне схватился за голову.
– О Берегени… это уже… это просто невероятно.
– Вот видишь! – оскорблено взмахнула руками девушка. – Опять он обзывается!
– Я ни слова плохого не сказал! – еще больше возмутился Ринслер.
– Нет сказал! В самом начале!
– Женщины, – развел руками Лекс, продолжая наслаждаться жизнью на полу, – вечно делают из мухи слона.
– И ничего подобного я не делаю! – оскорбилась Олиф и хотела ударить подлого обманщика, но неожиданно почувствовала, как темная земля вдруг стала стремительно приближаться. Если бы чьи-то сильные руки не схватили девушку, земле бы наверняка не поздоровилось.
Ринслер сказал что-то нецензурное в адрес пьяной девчонки, и вернул ее в прежнее вертикальное положение.
– Вау, – восхитилась Олиф, – ты такой сильный!
– Ага, я тоже восхищен.
– Ну и ладно! – надулась она в ответ. – Ты мне все равно уже больше не нравишься! – И она совершенно серьезно показала ему язык и отвернулась.
– Это была твоя идея? – обратился Ринслер к Лексу, злобно ткнув пальцем в обиженную женскую спину.
– Нет. – Мужчина с таким видом покачал головой, что сразу стало ясно – да.
– О Берегини… и что с вами теперь делать?!
– Можешь, ну не знаю, принести еще бутылочку, – предложил Лекс.
– Вы должны были дрожать от страха за свою жизнь, а не напиваться! – праведно негодовал Ринслер. Он надеялся застать тут двух людей, убитых горем, а не возмущенных тем, что виски в бутылке кончилось.
– Мы трепещем, – подала голос обиженная спина.
– Ага, я вижу.
Ринслер устало потер виски. С этими двумя нужно было что-то делать, иначе в таком состоянии они такого тут натворят, что сюда не то, что Песчаники, а вообще все обитатели этого ада сбегутся.
Мужчина только хотел подойти к девушке и заставить ее сесть, как послышался щелчок входной двери. Вздрогнул не только Лекс, но и сам Ринслер, потому что он уж точно никого не ждал. Оба мужчины повернулись к входу. В проеме заиграли блики от приближающихся огней. Шаги были настолько отчетливыми, что сразу можно было определить: к ним заявились не двое, и даже не трое гостей. Их было больше, намного больше. И этим людям было совершенно все равно, услышит их кто, или нет.
Секунды ожидания тянулись мучительно долго.
– Твои? – усмехнулся Лекс.
– Нет, – успел ответить его бывший друг.
В этот момент помещение осветил яркий свет нескольких факелов. Все трое закрыли слезящиеся глаза, не готовые к такой резкой смене освещения. Ринслеру первому удалось нормализовать зрение, он посмотрел на вход и застыл в немом оцепенении.
К ним пожаловал Хозяин.
Глава 20
– Рад видеть вас всех в добром здравии! – расплылся в улыбке предводитель Песчаников.
Ринслер и Лекс молча разглядывали незваных гостей, и единодушно ничего не понимали. Олиф только сейчас сообразила повернуться, и удивленных взглядов стало на один больше.
– А что это они…? – озвучила всеобщую мысль девушка.
– Молчи, – шикнул на нее Лекс.
Хозяин был явно доволен произведенным эффектом. Он сощурился и обвел ленивым взглядом Лекса, особое внимание уделив новенькой повязке.
– Я рад, Лекстер, что ты выжил, – с горящими глазами сказал он, стуча пальцами друг о дружку, – тут давненько не было так весело.
– Всегда готов бесплатно подработать клоуном, – саркастически ответил мужчина.
Ринслер злобно сжал челюсти. Если бы не такая публика, он бы врезал своему бывшему другу за слишком длинный язык. Но Хозяин лишь восхищенно зацокал:
– С огнем играешь, дружочек.
– В штанах у тебя дружочек.
На этот раз Ринслер злобно прошипел:
– Твою мать, Лекс, закрой рот! – Он знал, что это ничем хорошим не кончится. Они оба знали.
Хозяин надменно прищурился. Медленно подошел к камере.
– А что это наш Лекстер все сидит? – обратился он к оставшимся позади него зрителям. – Вытащите-ка его.
Олиф со страхом и ужасом, смешавшимися внутри нее в густую кашу, наблюдала, как двое Песчаников выволакивают еле стоящегося на ногах парня. Его пришлось поддерживать, так как ноги отказывались терпеть на себе такую ношу. Удивительным образом в опьяненное сознание девушки закрылась одна здравая мысль: «Только повязку не заденьте. Не заденьте повязку. Не заденьте, пожалуйста, не заденьте». Лекс держался молодцом: сжал зубы и не подавал ни звука. Даже когда кулак Хозяина врезался ему в живот. Раз, два. Три. Олиф зажмурила глаза. Невыносимо было на это смотреть.
Главарь наблюдал за сплевывающим кровь мужчиной с непередаваемым злорадством. Ему хотелось заставить выть от боли этого мерзавца. Песчаник обошел его стороной, зачем-то заглянул в камеру и тут заметил девчонку. Ту самую, что попала сюда вместе с бедненьким Лекстером.
Больше не слыша звука ударов, Олиф потихоньку начала открывать глаза. Лекс, полусогнувшись, стоял рядом с камерой. Она почувствовала, как сердце внутри сжимается то ли от боли, то ли от отчаяния. Девушка разобрать не успела – прямо перед ней возникло мерзкое лицо Хозяина. Или даже не лицо – морда.
Все чувства затмило лишь одно – страх.
– Дорогой Лекс, – начал Хозяин, – знаешь, почему я не выделяю для себя никого из вас, или них? – Он кивнул на столпившихся возле входа Песчаников. Медленно подошел к еле живому мужчине. – Потому что это слабость. Я как-то встретил тут одного воина, хорошего такого, я бы сказал качественного. Он был сильным, сильнее, чем любой из вас. Храбрым. Жестоким. Ну и так далее. Но вот незадача… была у него, знаешь, слабость. Хорошенькая такая слабость. И вот как-то раз, когда я прокручивал нож в его груди, он признался мне, что с этой слабостью у него… как бы это сказать… связь. Да-да, связь. Когда я выдернул его сердце наружу, она выла так, словно я заживо приложил к ней раскаленный металл. Я не слышал такого звука давно… вернее, никогда. До того момента. И знаешь, я тут подумал, может проверить это, а?
Олиф не успела даже моргнуть, как из легких выбило весь воздух, голова мотнулась в сторону, и врезалась в стену. Щеку пронзило такой острой болью, что девушка невольно издала полу стон, полу вой.
Лекс резко дернулся в ее сторону, успел заметить победную ухмылку Хозяина, и тут вдруг почувствовал, как кто-то скрутил ему руки сзади.
– Не смей даже думать об этом, – прошипел ему на ухо Ринслер. – Это игра, идиот. Он проверяет тебя. Успокойся. Успокойся, дьявол тебя побери! Ничего с ней не случится. Живая, живая она, видишь?!
Лекс и так это прекрасно знал. А еще он знал, что двое Песчаников, которые держат его по бокам, и бывший друг просто не дадут ему даже пискнуть. Но расслабиться он просто физически не мог.
– Вообще-то у меня принципы, – с сожалением вздохнул Хозяин, – я девушек не бью, но тут я был просто вынужден! – патетически воскликнул он. – Надеюсь, мои извинения приняты.
Олиф с трудом поднялась на ноги. С ненавистью взглянула на песочного главаря, но не произнесла ни звука. Удар удивительным образом привел ее в чувство, мысли наконец-то перестали напоминать протухший фарш.
– Мне нравится твоя повязка, Лекстер, – восхищенно воскликнул Хозяин, словно только сейчас ее заметил. – Твоя работа, а? – обратился он к Олиф, потрогав белые бинты. – Если бы нам нужен был лекарь, я бы тебя взял, – подмигнул он девушке.
– Держись, – тихо сказал Лексу Ринслер и отпустил его.
– Ну, ладненько, – хлопнул в ладоши предводитель Песчаников, – думаю, пора заканчивать этот спектакль. Этих двоих ко мне в кабинет. И, пожалуйста, не навредите им по дороге, хорошо? Особенно вот ей. Я хочу, чтобы перед игрой, они были свеженькими.
– Игрой? – непроизвольно вырвалось у Олиф.
– Игрой, – кровожадно подтвердил Хозяин.
Их обоих схватили под локти и вывели из душных, пропитанных жутким зловонием, нижних камер. Ноги у девушки словно налились свинцом, каждый шаг давался ей с таким трудом, будто она шагала по болоту, увязая в трясине. Хорошо, что её было кому держать.
Почему-то ей вспомнился день Народного собрания. Тогда ее так же, как и сейчас, вели под локти стражники, а ей казалось, что во всех людях, что встречались на том пути, сидели маленькие чертики, жаждущие зрелища. Девушка с иронией подумала, что история с каким-то злорадным извращением повторяется. В тот момент Олиф поняла, что привычной жизни конец – ведь её судили Кровавым законом. Сейчас она где-то в глубине души так же понимала – возможно, не совсем ясно и отчетливо, но осознавала, – все кончено. Только вот теперь по-настоящему. Потому что если Кровавый закон еще давал шанс выжить, то предводитель Песчаников… нет.
Девушка подняла взгляд на темные гниющие стены. Те тут же раздвоились и поплыли перед глазами. Возможно, причиной тому было не до конца протрезвевшее сознание, а возможно – страх, который огромным комом встал поперек горла, мешая дышать.
Олиф вели первой, сразу после Хозяина. С какой-то слабой надеждой она обернулась, чтобы увидеть Лекса и убедиться, что он знает, что делать… как с этим справиться. Но в этот же момент та самая надежда с треском развалилась на кусочки, когда в глазах еле переставляющего ноги мужчины девушка заметила ту же обреченность, что пропитала ее насквозь.
– Улыбнись что ли, – сказал своему бывшему другу Ринслер, который шел рядом.
– Зачем? – не понял тот.
– Пусть думает, что не все еще потерянно.
Лекс проследил за взглядом бывшего товарища. Он посмотрел на Олиф, и улыбнулся одними уголками губ, а затем задорно подмигнул, словно хотел сказать ей: «Все будет хорошо».
Но девушка лишь поджала губы и отвернулась. Она знала, что ничего уже не будет хорошо. Никогда.
– Неплохо сработано, – невесело усмехнулся Лекс спустя несколько мгновений, обращаясь к Ринслеру.
– Ты о чем?
– Долго же ты выжидал. Я уж было поверил, что ты не выдашь нас.
– Думаешь, это я?
– Нет, что ты, я сам решил с Хозяином поделиться.
– Я этого не делал, – холодно отозвался Ринслер.
– И я должен тебе поверить?
– Не верь. Но это не я. Это вообще не входило в мои планы, – и тут он не врал. – Я понятия не имею, кто это сделал.
Лекс напряженно уставился в пол. Мысли, одна за одной, вихрем пронеслись у него в голове. Жалкие обрывки воспоминаний, одно из которых заставило мужчину вздрогнуть.
«Лапочка» обещала отомстить, и, кажется, она блестяще справилась с этой задачей.
– Судя по твоему лицу, ты до чего-то додумался, – сказал Ринслер.
– Это Рэй.
На несколько секунд повисла тишина.
– Давно пора ее казнить, – переварив новость, выдвинул предложение Ринслер.
– Что я слышу? Ты что, встал на мою сторону? – не поверил Лекс.
– Я встал на свою сторону, осел.
Оба мужчины усмехнулись.
– Слушай, – начал Лекс, но Ринслер его перебил:
– Потом с этим разберемся.
– Как скажешь, – не стал спорить мужчина, который сам был не в восторге от того, что сбирался сказать.
Наконец, они завернули в большой коридор, который Лекс помнил слишком хорошо. Наверное, если бы ему стерли память, эти пропитанные кровью стены никогда бы не исчезли из его головы, и снились бы ему по ночам. Казалось, что даже освещение в этом тоннеле было с каким-то красноватым оттенком. Возможно, они прибавили шаг, а может, это просто мужчина так устал, что любое движение давалось ему слишком дорогой ценой.
Они дошли до большой, буквально светящейся от неестественной чистоты двери, покрашенной золотой краской. Она была намного шире, чем все остальные двери в подземелье, и поэтому выглядела огромной, хотя Лекс знал, что это обычный обман зрения.
Хозяин буквально на крыльях впорхнул в свою любимую обитель. За ним следом ввели Олиф, а затем и мужчину. Комната была до мурашек просторной, но все в ней казалось неестественным. Неестественный цвет стен – бледно-желтый; неестественная кровать с изогнутыми, словно иссохшее растение, ножками; неестественный стол, на котором вместо посуды расположились строительские инструменты. Такими отец Олиф чинил их дом.
Девушка почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Что-то в этой комнате пугало её настолько сильно, что желудок буквально скручивало от предчувствия чего-то плохого. Может, все дело было в болезненно-желтых стенах, а может, в инструментах, которые совершенно не вписывались в понятие «уютная обитель».
– Оставьте нас, – небрежно бросил Хозяин.
Олиф недоуменно заморгала. Первая мысль была: он шутит. Вторая: вот она – игра.
Девушку отпустили сразу же. Лекса прислонили к стене, чтобы он мог стоять. Теперь, при ярком свете, Олиф наконец-то удалось внимательно рассмотреть его: волосы были мокрые и все слиплись, рубашка порвана буквально в клочья, а те обрывки, что еще остались на нем, насквозь пропитались кровью. Мужчина еле держался на ногах, он весь вспотел, а это явно не предвещало ничего хорошего.
Девушка оглянулась. Песчаники выходили один за другим. Хозяин снял свой темный пыльный кафтан, и стало видно его песочные руки, которые, казалось, вот-вот рассыплются. Олиф не удержалась, поморщилась. В голове более менее прояснилось, но мысли по-прежнему не могли сложиться в полноценную картину. Девушка абсолютно не понимала, зачем их привели сюда, и зачем Хозяин в данный момент подошел к столу с инструментами.
Олиф с немым вопросом на губых оглянулась на Лекса. Тот, похоже, все прекрасно понимал, но делиться этим явно не собирался.
– Что вам от нас нужно? – Раз ей никто ничего не говорит, она решила выяснить это сама.
Хозяин на секунду оторвался от своего занятия, поднял взгляд на девушку, а затем снова посмотрел на стол.
– От вас? Ничего. Вы нужны мне по отдельности.
– Зачем? – не унималась Олиф.
– Она всегда столько болтает? – Предводитель Песчаников удивленно посмотрел на Лекса.
– Постоянно, – вымученно ответил тот. – Вообще ничем не заткнуть.
– Как ты только терпишь?
– С трудом.
Олиф обиженно взглянула на мужчину. В ее взгляде так и читалось: «Ты серьезно?». Лекс в ответ лишь пожал плечами.
– Терпеть не могу болтливых особ, – вздохнул Песчаник. – Но она мне нравится. Знаешь почему?
– Понятия не имею.
– Когда я вырежу ей язык, она будет орать. Когда я начну отрезать ей по пальцу на каждой руке, она будет брыкаться. Когда я перейду к сердцу, она все равно будет продолжать вырываться. – Хозяин с кровожадным блеском в глазах посмотрел на девушку. – Я обожаю таких… которые хватаются за жизнь. Они оставляют после себя привкус маленькой победы.
Олиф передернуло. Она поняла. Поняла, зачем их привели сюда. Зачем эти инструменты там, на столе. Поняла, почему стены тут желтые, а свет в коридоре отдает красноватым оттенком.
Их привели сюда, чтобы убить.
– Тогда тебе лучше поспешить, – так беззаботно усмехнулся Лекс, словно только что услышал, как правильно белье развешивать, – а то до меня дело не дойдет.
– Не бойся. Дойдет. До всех дойдет.
Хозяин поднес к лицу большой полусогнутый кинжал. Лезвие блеснуло зловещей искрой, словно подавало знак, что готово к использованию. Песчаник усмехнулся, перевел взгляд на Олиф.
– Пришел час расплаты, малютка.
Весь его чокнутый нрав куда-то делся. Тело вытянулось, спина стала идеально прямой. На морде больше не было чудаковатой ухмылочки, ни единого намека на отсталость – только звериная походка, хищный взгляд. Вот только глаза… глаза остались прежними – холодные, безжизненные.
Песчаник медленно начал приближаться к девушке. Чем больше шагов он делал навстречу к ней, тем дальше она отступала назад, пока не уперлась спиной в дверь. Так волки охотятся на зайцев. Так медведи убивают лис. Так охотники загоняют в угол своих жертв. Понятно, почему он начал с Олиф. Лекс не в состоянии даже шага сделать, и лучше расправится сперва с более дееспособной «дичью».
Хотя вряд ли он видел в ней угрозу.
Олиф попыталась метнуться в сторону, но наткнулась на стоящие друг на друге ящики. Ни в одну сторону, ни в другую. Ни назад. В любом случае, это было бы бессмысленно – Хозяин легко преградит ей путь. В подземелье не было окон. А в том, что дверь заперта, девушка не сомневалась.
Отсюда не убежать.
Песчаник не торопился. Его шаги медленно и гулко отдавались у Олиф в голове: бум, бум, бум. Как будто он стучал в колокол. Казалось, ее сердце попадает им в такт. Бум, бум, бум. Это было невыносимо: смотреть на приближающуюся фигуру с ножом, и понимать, что все, за что ты боролась, все, за что держалась в этом мире – все уплывет. А ты не можешь это остановить просто потому, что на этот раз у тебя не хватит сил. И дверь позади тебя заперта.
Олиф вжалась в стенку. Ей хотелось зажмуриться, или вообще испариться, но так было еще страшнее. Она нащупала ручку двери позади себя, дернула – раз, два, три. Заперто. Неужели в этом оставались какие-то сомнения? Подняла взгляд и вскрикнула от неожиданности.
Лекс с такой силой обрушился на Хозяина, что они оба улетели в противоположный конец комнаты. В то, что у мужчины не хватит сил одолеть Песчаника, не сомневался никто. Но Лекс давал Олиф драгоценное время. Время, которое стоило ему жизни. Наверное, он надеялся, что она схватит какой-нибудь тяжелый предмет и постарается выбить дверь.
Олиф так и сделала.
Лекс знал, что бить эту песочную массу бесполезно – Песчаники не чувствуют боли. И убить их нельзя. Все, что он мог – это задержать его на несколько мгновений. Катание по полу быстро и незаметно переросло в жестокую драку. Вернее, избиение. Хозяин бил по лицу, бил по ребрам, пару раз даже попал по печени. Но самое страшное – он бил по почкам. Лекс прекрасно знал – ударь этот козел еще чуть сильнее, и он навсегда останется калекой. Ему нужно было сопротивляться, выворачиваться из захвата. Но тогда Песчаник быстро переключится на девчонку, а Лекс хотел этого меньше всего.
В тот момент, когда боль переросла во что-то совершенно невообразимое, когда на секунду показалось, что все кости внутри сломаны, а мясо вывернули наружу, голова Хозяина вдруг мотнулась в сторону, и он скатился с полуживого мужчины.
Олиф тяжело дышала, прижимая к себе какую-то статуэтку, словно это была самая дорогая вещь на свете.
– Я думала, он убьет тебя, – взволнованно сообщила девушка.
Лекс чуть приподнял голову, а затем снова стукнулся ей о пол.
– Беги, дура. – Его голос звучал без каких-либо эмоций. Вряд ли мужчина был в состоянии встать, не то что злиться.
– Куда? К Песчаникам?
Несмотря на плывущий перед глазами мир, Лекс вполне неплохо осознал смысл ее слов. Правильно. Она права. Бежать отсюда некуда.
– Вставай, – поторопила его Олиф, когда увидела, что Хозяин вновь поднимается на ноги.
– Можешь ему еще раз зарядить этой штукой?
Девушка взглянула на злобную темную фигуру и закрутила головой.
Лекс с каким-то мазохистским удовольствием поднялся. Сказать, что все тело скрутило от боли – не сказать ничего. Он не смог сдержать отчаянного стона, приложил руку к ребрам с правой стороны – почему-то если бьют, то постоянно именно туда.
Они с Песчаником посмотрели друг на друга одинаково измученно-злыми взглядами, но нападать не спешили.
– Дай сюда. – Лекс выхватил у Олиф ее статуэтку, взвесил в руках, и удивленно присвистнул. Где она только умудрилась откопать эту тяжесть?
– Отойди подальше, – приказал он ей.
– Но как же…
– Отойди. Подальше, – раздраженно повторил он.
– Как это мило, – умилился Хозяин. – Самец защищает свою самку.
– Если тебе завидно, можем поменяться местами, – сплюнул в ответ мужчина.
– Лекстер, я всегда поражался твоему чувству юмора, – сказал Песчаник, начиная двигаться по кругу. В отличие от Лекса, его поза скорее напоминала готового к броску волка. – Как ты умудряешься его сохранять даже в таком дерьме?
– Я представляю себе шашлык из твоей головы.
Олиф вскрикнула, когда мужчина резко бросился вперед. В таком состоянии с ним мог справиться даже ребенок. Но Лекс почему-то все равно пытался защититься, ударить, не дать Хозяину сделать и полшага.
Как-то Олиф видела такую фразу: «мужчины столкнулись друг с другом, и словно в танце закружили по кругу». Это не было похоже на танец. Это было похоже на ад. Нельзя сравнивать с танцем то, что похоже на кровавое месиво. Танец – это прекрасно. Когда слышишь хруст ломающихся костей – это не может быть прекрасным.
Олиф не могла стоять и смотреть, как с каждым новым ударом Лекс приближается к грани. Той самой грани, что делает жизнь бессмысленной.
Девушка дернулась вперед, и в этот момент земля под ногами затряслась. Это было настолько неожиданно, что Олиф не удержалась, упала на бок, и увидела, как прямо перед ее носом поползла огромная щель. Она стремительно достигла края комнаты, послышался треск, и пол раскололся надвое. Олиф отбросило в сторону, она полетела вниз и врезалась в стену. Подняла взгляд, и заметила ошарашенную морду Хозяина.
Что-то упало прямо на девушку, та с криком закрыла голову руками, почувствовала, как лоб пронзила острая боль. Новая волна землетрясения обрушилась с еще большей силой. Песчаника опрокинуло прямо через голову. Он полетел в свой любимый стол, и, кажется, на что-то напоролся. Лекса откинуло в сторону, к серванту со стеклянными бутылками. Мужчина с трудом перевернулся и с таким мученическим стоном заставил себя отодвинуться, что Олиф показалось, будто его режут заживо.
В земле образовалась огромная щель, одна часть пола накренилась настолько сильно, что между ней и другой частью поместился бы целый человек. Не сговариваясь, они с Лексом поползли прямиком к ней. Наверное, никто из них до конца не знал, что собирается делать, они просто использовали этот маленький шанс выжить.
В этот момент за ногу Олиф зацепилась грубая рассыпающаяся рука. С силой дернула девушку на себя, и девичья фигурка, словно по ледяной горке, покатилась вниз. Прямиком в лапы к Песчанику. Не успела Олиф даже повернуться, как получила чем-то тяжелым по затылку. Мир неожиданно замигал то черными, то темно-желтыми пятнами, и как-то постепенно начал угасать. Каким-то необъяснимым образом она заставила себя не терять сознание, и сумела различить в этой рушащейся комнате Лекса.
Он был слишком далеко. Ему не успеть. Он тоже это знал.
Хозяин перевернул Олиф на себя, замахнулся ножом. Она, собрав последние остатки сил, подняла ноги и сумела толкнуть эту огромную тушу в сторону. Совсем чуть-чуть, но этого хватило бы для того, что бы отползти самой.
Хватило бы.
От потолка оторвался значительный кусок каменной плиты и упал прямо рядом с Олиф, своей силой проломив в полу широкую пробоину. Оба ее конца поднялись вверх, и шкаф, чей свободный полет остановил ранее упавший сюда камень, накренился, и продолжил свое прерванное падение. Девушка почувствовала стремительно надвигающуюся тень, и все, что смогла сделать – это прижать руки к груди и закричать. Шкаф падал так быстро, что единственная мысль, которая успела ее посетить: «Какая же тупая смерть».
В этот момент ногу пронзила жуткая боль, но даже спустя несколько секунд, лужей девушка себя так и не почувствовала. Открыла глаза, посмотрела на угол деревянный мебели, остановившийся буквально в ладони ее носа. Олиф даже обрадоваться не успела. Прямо поверх этого дурацкого шкафа, скрипя сапогами, прошелся Хозяин. Сел рядом с ее торчащей девчачьей головой. В свете рушащейся комнаты это выглядело слишком медленно и невероятно нелепо.
Но Песчанику было плевать. Он наклонился к девушке и отчетливо произнес:
– Вам все равно не выжить.
Олиф дернулась – ноги зажало слишком сильно, вырваться было невозможно. Она не оставляла попыток: билась и билась, словно муха, угодившая в паутину, пока паук с наслаждением подносил к ее горлу острое лезвие.
– Олиф, – голос Лекса отдавал хрипцой, и все равно она смогла различить его в этой гамме абсолютно невыносимых звуков. – Посмотри на меня. – Сумела повернуть голову. Он лежал в луже крови на большой плите. – Смотри на меня. Не отводи взгляд. – Он не мог встать. Не мог помочь ей. – Обещай, что не поднимешь взгляд. Обещай, ладно?
Девушка не могла кивнуть, но она медленно моргнула, выражая согласие, и сама не заметила, как из глаз случайно выкатилось несколько слезинок. Просто пыль попала в глаза.
Вы когда-нибудь чувствовали холодные объятия смерти? Их невозможно увидеть, их можно лишь почувствовать. Чувства – это все, что способна отнять смерть. Для кого-то это никчемный пустяк, но для Олиф это было самое дорогое, что могла подарить ей жизнь. Это все, что у нее было, и все, что у нее осталось.
Одними губами она успела сказать лишь одно слово:
– Прощай. – И закрыла глаза. Она обещала не смотреть – она сдержала свое обещание.
Боли не было. Секунды все растягивались и растягивались, как будто кто-то специально хотел помучить ее в ожидании. А затем она услышала страшный вопль, и ей в лицо посыпался песок. Много песка. Он засыпал ей глаза, нос, рот, не давал вздохнуть, не давал даже пошевелиться. С невероятным трудом она повернула голову, и сумела сделать вдох прежде, чем маленькие песчинки смогли бы засыпать ей горло. Зубы хрустнули, раздавив то, что все-таки попало в рот.
Наконец, этот поток песка кончился. Олиф все еще была жива. А может, истекала кровью, проверить это было нельзя: песок засыпал глаза, а стряхнуть его просто не позволяли зажатые конечности.
Олиф буквально чувствовала, как уплывает каждая секунда драгоценного времени. Она умерла? Или еще умирает? Куда делся Хозяин? Что случилось с Лексом? Вопросов было так много, а ответов – ни одного. Земля под ней все еще тряслась, но почему-то больше ничего не падало с потолка, не разделяло землю на несколько кусочков. Время шло, а шкаф так и не сдвинулся с места, и никакая глыба не размозжила ей череп.
Вдруг чьи-то руки коснулись ее лица. Сперва Олиф показалось, что вернулся Песчаник. Она вскрикнула и затрясла головой.
– Эй-эй-эй, тихо-тихо! – заговорил Лекс. – Плебейка, посмотри на меня.
– Песок, – еле выговорила она, стараясь практически не шевелить губами. – Лицо… песок…
Кажется, мужчина понял, в чем дело. Он резкими движения провел руками по ее лицу, стараясь стереть весь песок. Наконец, Олиф смогла открыть глаза. Лекс выглядел ужасно: как будто по нему пробежался целый табун лошадей. Особенно сильно пострадало лицо, все опухло, в некоторых местах уже начали наливаться кровавые синяки.
– Давай, выбирайся отсюда. Я приподниму, а ты карабкайся.
Девушка судорожно кивнула, не сводя с мужчины ошарашенного взгляда.
Лекс подпер руками края чудовищного шкафа, напрягся так сильно, что на шее проступили сосуды, и с мученическим стоном приподнял громоскую мебель. Олиф тут же начала выбираться, цепляясь руками за выступы камней. Нога, еще недавно казавшаяся полностью зажатой, удивительным образом оказалась свободна. Девушка выбралась так быстро, как только смогла. Лекс облегченно опустил шкаф обратно, и сел, облокотившись об него.
– А где Хозяин? – срывающимся голосом спросила Олиф.
– Мертв. Вроде.
– Это ты его? – удивилась девушка.
– Нет, – покачал головой мужчина и вздрогнул, словно вспомнил что-то неприятное. – Он сам.
– В смысле?
– Без всякого смысла. Он стоял над тобой, а потом… кхм… рассыпался.
– Рассыпался?
– Угу, – угрюмо отозвался Лекс. – Раз – и все, один песок.
– Вот откуда он взялся, – вздрогнула Олиф. На нее рассыпался весь Песчаник. Сама мысль казалась полнейшим абсурдом. Думать об этом было до невозможности противно.
– Вставай, надо выбираться отсюда, – поторопил Лекс.
– Одну минуту, – взмолилась девушка.
– У нас нет одной минуты. Вставай.
Олиф с трудом поднялась на ноги. В этот момент в входную дверь врезалось что-то очень мощное, по силе удара напоминающее таран. И девушка и мужчина одновременно вздрогнули, подняли взгляд на дверь и в этот момент почувствовали, как земля уходит у них из-под ног. Тот кусок пола, на котором они стояли, полностью провалился вниз. Олиф не удержалась на ногах. Лекс, кажется, тоже. Девушка почувствовала, как ее тело чуть приподнялось, а затем вновь ударилось об эту плиту с такой силой, что из легких буквально выбило весь воздух.
Вокруг поднялась беспросветная пыль. Прошло немало времени, прежде, чем она начала оседать. Зато уже спустя несколько минут стало ясно – землетрясение прекратилось. Олиф не двигалась, дышала очень тихо, боясь произнести лишний звук. На каменной плите образовалась небольшая лужица крови, стекающая с ее лба. Рану нужно было перевязать, но это было последнее, что заботило девушку. Наконец, когда картинка вокруг более менее прояснилась, Олиф села. Огляделась.
– Лекс? – позвала она. Никто не ответил. – Лекс?!
– Я здесь. Сиди там.
– Где ты? Ты в порядке?
– Да. Оставайся там.
Девушка тут же вскочила на ноги, и, покачиваясь, побрела в сторону, откуда доносился голос. Пыль еще витала в воздухе, и пару раз девушка не удержалась и чихнула. Наконец, впереди она заметила темный силуэт.
– Лекс?
Мужчина сидел, привалившись к концу упавшей плиты, и что-то рассматривал на противоположной стене. Увидев Олиф, он устало закатил глаза.
