Текст книги "Багряный декаданс (СИ)"
Автор книги: Анастасия Солнцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
*Я же сказал!
– Извините, – пролепетала я, не зная, за что извиняюсь, но решив, что лишним не будем.
Может, незнакомец проникнется ко мне симпатией и… Не знаю. Я понятия не имела, чего мне ждать и чем все это закончится. Может быть, мне удастся перенестись обратно в Академию? Демоны утверждали, что я прокладываю пути из одного мира в другой несознательно, действуя на инстинктах, стимулируемых страхом. Но за последние полчаса я испугалась столько раз, что, по идее, должна была уже давно вывалиться в каком-нибудь другом месте!
Ощущение безнадеги накатило так стремительно, что возникла неожиданная мысль: «Как же не хватает Сатуса. Он всегда знает, что нужно делать».
– Хавартрах! – прикрикнул на меня парень, впился пальцами в предплечье и вновь потащил за собой.
*Идем!
Мужчина держал крепко и шел уверено, но я все равно не могла не оглядываться и не смотреть на пропасть, из-за чего дорога у меня перед глазами дрожала и подпрыгивала, а в голове через каждые два-три шага бился мысленный вопль: «Вот сейчас я упаду! Вот сейчас!».
Спуск вниз оказался очень нелегким делом не только из-за неожиданно нагрянувшего страха высоты, но и потому что мой принудительный спутник шел быстро и легко. Ему передвигаться по этой дороге была явно не в новинку. Чего нельзя было сказать обо мне, не привыкшей к забегам по горам. А потому, когда мы достигли второй башни, расположенной гораздо ниже первой из-за неоднородного рельефа, у меня тряслись от перенапряжения ноги и казалось, что мышцы вот-вот сведет судорогой.
Уже приблизившись вплотную к сооружению, крышу которого я и увидела тогда, в проеме, мужчина остановился и позволил остановится мне. Я сразу же согнулась в три погибели, хватаясь за бок и не контролируя тело.
Кое-как переведя дух, оглядела здание перед собой. Квадратное строение было шире и выше первого, и с первого взгляда на него становилось понятно, что здесь живут люди. Помимо небольших окон, закрытых решетками, вторая башня была оборудована смотровой площадкой, которая выглядела как арочная надстройка над крышей с двумя металлическими шпилями, устремляющимися высоко в небо. Находилась площадка на такой высоте, которая обеспечивала свободный обзор на местность вокруг. Скорее всего, не только ради живописных видов, но и в оборонительно-сторожевых целях.
Решив, что я отдохнула достаточно, мужчина повел меня внутрь. Сразу за дверью расположился каскад пустых, ничем не заставленных помещений. Пахло мокрыми камнями и железом, воздух был гораздо более влажным, чем снаружи, где ветер разносил мелкую пыль, оседавшую на коже и в горле.
Глава 3
Не останавливаясь и не позволяя остановиться мне, незнакомец проследовал сквозь одни двери к другим. А потом еще раз. И так, пока мы не вошли в огромное вытянутое помещение. Оно разделялось на два своеобразной каменной дугой, подпиравшей потолок, который здесь был такой высоты, что трапециевидные окна, погруженные в каменные ниши, располагались друг над другом в три ряда. По левую сторону от дуги, ближе к окнам, выстроились длинные деревянные столы. На столешницах стояли пузатые сосуды с узкими вытянутыми горлышками и изогнутыми ручками. Тут же находилась и посуда для питья – вместительные чарки из обожженной глины с маленькими круглыми ручками, похожими на ушки. Рядом стояли миски с закуской – кое-как нарезанные куски жаренного мяса, ломти хлеба, какие-то зеленоватые плоды, напоминающие недозревшие помидоры. В целом, стол выглядел так, как будто совсем недавно за ним сидели, ели и пили.
По другую сторону от дуги, напротив двери, расположилось металлическое сооружение – четыре тонкие «ножки», высокие бортики из спаянных вместе прутьев и выгнутое дно. Конструкция была примитивной и напоминала камин, в который были заброшены дрова, тлеющие на разожжённых углях, распространяя приятное тепло и прогоняя холод. Несмотря на то, что снаружи погода была хоть и ветреной, но солнечной и терпимой даже для меня, разгуливающей по мирам в мокрой юбке, внутри башня напоминала склеп.
Подняв голову я увидела черный металлический круг. Круг был подвешен к потолку тремя толстыми металлическими цепями, а в выемки по его периметру были воткнуты свечи разной степени оплавленности, но ни одна из них не горела. Пока еще хватало солнечного света, льющегося сквозь окна и позволяющего в подробностях разглядеть расписанные деревянные щиты, развешанные по стенам. Рисунки на щитах воспроизводили сцены битв, но понять что-либо конкретное было сложно. Местами краски выцвели, местами вообще слезли. Многие щиты были треснутыми, что также мешало распознать узоры.
– Кен, – подтолкнул меня в спину мужчина. – Ан хара.
*Входи, не бойся.
Я по инерции сделала несколько шагов и обернулась. Незнакомец тяжело вздохнул, покачал головой, потом положил руки мне на плечи, подвел к столу и силой усадил на колченогую скамью, которая покачнулась под моим весом, но устояла.
– Кет, – коротко бросили мне, и мужчина вышел за дверь, притворив её за собой.
*Жди.
Я осталась одна.
Но ненадолго.
Там, за дверью, послышались торопливые шаги, толстые деревянные створки распахнулись и стремительной легкой походкой внутрь вбежал другой мужчина. Сорвав с головы намотанный синий платок, который оставлял открытыми лишь глаза, он оставил его болтаться на шее и оценивающе посмотрел на меня. Второй незнакомец был похож на первого, но только одеждой. Лицо его было гораздо старше. По лбу пролегали глубокие морщины, щеки, на которых пробивалась местами седая щетина, запали. Волосы по бокам были выбриты, а полоска шевелюры на макушке заплетена в тугую косу, которая опускалась ниже по спине.
– Так это ты из Межмирья? – спросил он на нормальном, то есть, понятном мне языке.
– Да, – выдохнула я, ощутив облегчение, что здесь есть кто-то, с кем я смогу хотя бы внятно объясниться. – Наверное…
Мужчина подошел и замер у стола, глядя на меня со странным выражением, то ли осуждающим, то ли усталым.
– Как тебя зовут?
– Мира, – коротко представилась я, сжав колени и постаравшись выглядеть как можно более безобидно. А то мало ли, вдруг меня примут за какую-нибудь шпионку или еще чего похуже…
– Как ты сюда попала, Мира? – свел густые брови у переносицы мужчина, который не спешил представиться в ответ.
– Я…, – растерялась, не зная, что ответить. Как объяснить, что я сидела в Академии, уснула, а потом оказалась… где? Что это вообще за мир?
Вспомнились слова Сократа, который предупреждал меня о необходимости скрывать свои способности.
– Я была в Академии, а потом там что-то произошло, и я…
– Что произошло? – быстро спросил мужчина, не меняя позы, в которой читалась военная выправка, и привычка общаться с окружающими посредством приказов.
– Я не помню, – выдавила из себя тусклую улыбку. – Когда пришла в себя, оказалась лежащей в воде. Не поняла, что произошло и просто пошла, куда глаза глядят. Шла-шла и пришла к чему-то… или кому-то. Это было озеро… Наверное, озеро. А над ним прямо в воздухе сидел… кто-то. Не знаю, кто. С крыльями, зубами и глазами… такими… странными.
– Это Даркер, – снизошел до объяснений мужчина, чье имя по-прежнему оставалось для меня загадкой.
– А? – не поняла я.
– Даркер, первый страж, – повторил мой собеседник. – Он бережет внешние рубежи Имерии.
– Имерии? – моргнула я. – А это где?
Лицо мужчины стало еще подозрительным.
– Ты же сказала, что учишься в Академии, – напомнил он. – И не знаешь, где Имерия?
– Я только-только поступила на первый курс, – попыталась оправдаться я.
– Да? – приподнял бровь мужчина. – И на каком факультете ты учишься?
– На факультете Колдовства и оккультных наук, – протараторила я смело.
– А, да, знаю такой факультет, – заухмылялся мужчина, но его глазами оставались холодным и внимательными. – И форма у вас красивая. Такая… сиреневая.
– Вообще-то красная, – поправила его я и сразу же поняла, что именно этого он от меня и ждал.
Меня проверяли.
Я выпрямилась, ожидая новых вопросов.
И они последовали.
– Как поживает мистер Андрис? Мы с ним хорошие знакомые!
Имя показалось мне знакомым, где-то я его уже слышала.
– Кто?
– Как? – изобразил мужчина удивление, но перестарался, сразу стала очевидна фальшь. – Ты не знаешь декана своего факультета?
– Декан колдовского факультета – мадам Мелинда, – спокойно ответила я, наблюдая за попыткой незнакомца выяснить, правду ли ему говорят или нет.
– А, точно! – хлопнул себя по лбу мужчина. – Он же стал директором!
– Вы, видимо, очень давно не общались со своими знакомыми, – не удержалась я от колкости. – Потому что во главе Академии сейчас стоит леди Элеонор.
– Знаю, – перестал ломать комедию мужчина. – Я тебя проверял.
– Знаю, – кивнула я. – Но я действительно там учусь. Совсем недавно поступила, поэтому еще очень мало знаю.
– Это заметно, что недавно, – громко хохотнул мой собеседник. – А сама откуда? В лесу, что ли выросла?
– Нет, среди людей, – решила признаться я на свой страх и риск. – Меня шельмой называют.
Лицо мужчины вытянулось.
– Серьезно? – не поверил он. – Настоящая шельма?
– Угу, – кивнула я.
– Надо же, никогда не встречал, – мужчина поставил руки на талию, сменив напряженную позу на более расслабленную, взглянув как-то по-свойски. Словно наконец признал во мне свою. – Правда, все равно непонятно, как ты миновала Даркера.
– Никак, – развела я руками. – Он что-то сказал, а потом дно просто исчезло, и я грохнулась посреди двора. Того, где стоят пустые белые амфоры.
– Это амфоры для сбора дождевой воды, – неожиданно мирно и даже почти дружелюбно пояснил мужчина. – Значит, Даркер тебя сам впустил. Интересно, почему?
– А… он обычно так не делает? – догадалась я из-за чего весь переполох.
– Конечно, нет, – разразился мужчина смехом. Кажется, его начала забавлять моя неосведомленность. – Даркер охраняет границу, её первую линию. Никто не может пройти мимо него… и выжить. Озеро, которое ты видела, на самом деле очень глубокое. И оно заполнено мертвыми телами тех, кто желал силой прорваться в Имерию.
Меня передернуло, потому что я вспомнила, как набрала полный рот воды, когда бултыхнулась вниз.
Моя реакция не осталась незамеченной и вызвала улыбку.
– А мы, – мужчина обвел каменные стены в воздухе руками, – мы вторая линия.
– А это? – я повторила за собеседником его жест.
– Это военный гарнизон, расположенный вокруг города, – пояснил мужчина и вдруг неожиданно представился: – Меня зовут Амир, я – командующий гарнизоном.
Я выдала вежливую протокольную улыбку.
– Ты, наверное, устала, – спохватился вдруг Амир.
– Нет – нет! – замахала я руками и вскочила. Показалось, будто мужчина собрался уходить. – Мне бы вернуться в Академию!
– Вернуться? – спросил мужчина с таким подтекстом, что я невольно засомневалась в собственной адекватности.
– Ну… да, – растеряла я уверенность.
– А ты забавная, – широко заулыбался Амир. – Давно таких не встречал. Чтобы добраться до ближайшего пограничного пункта пропуска в Фергане придется вновь пройти через Даркера, а потом добираться больше трех лун. Это если пешим ходом. Верхом, конечно, будет быстрее, но тебя на лошадь никто не посадит.
– Почему?
– Наши лошади очень своенравны. Особая порода. Чужака к себе они не только не подпустят, но и постараются затоптать.
– А если найти сопровождающего? – попыталась я ухватиться за соломинку.
– Мы не имеем права покидать гарнизон, – безжалостно растоптал мою последнюю надежду его командующий.
– Что же мне делать? – прошептала я, чувствуя, как охватывает отчаяние.
– Рано или поздно твое отсутствие заметят и начнут искать. Надо только подождать, – махнул рукой Амир.
– Да, но они не знают, где именно нужно искать! – бессильно застонала я. – И ожидание может продлиться вечность! А мне надо обратно в Академию!
Амир подергал себя за косичку и неожиданно предложил:
– Завтра на рассвете недалеко отсюда будет проходить торговый караван. Конечный его пункт – Оша, но они пройдут и мимо Ферганы. Если ты способна выдержать несколько лун в пути и жуткую вонь, то я могу найти того, кто отведет тебя к месту следования каравана.
– Вонь? – последнее уточнение показалось мне подозрительным.
– Ага, ослиную, – как-то слишком радостно кивнул мужчина. – Торгаши передвигаются на ослиных повозках. Так как, согласна?
Его лицо просто сияло доброжелательностью, что вызывало некоторое душевное беспокойство. Но выбора у меня не было.
– Хорошо, – вздохнула я, одергивая пониже юбку, которая была влажной, но все еще смотрелась весьма достойно.
– А пока что ты можешь отдохнуть и привести себя в порядок, – щедро предложил Амир.
– Да, наверное… было бы неплохо, – что-то с каждой минутой беспокоило меня всё сильнее. Не давало покоя, словно царапая душу. Но я никак не могла сообразить в чем именно дело.
– У нас здесь есть мыльня, думаю, тебе стоит ополоснуться, – Амир попытался скрыть улыбку, но не успел, я заметила. – Особенно, после того, как Даркер тебя искупал.
Я вспомнила упоминание о трупах и вскочила:
– Куда идти?
Мы вышли из помещения, свернули налево и начали подниматься по каменным ступеням, выдолбленным прямо в камне, на котором построили башню. Ступени были неравномерно обтесанными, будто бы сделанными на скорую руку, и очень высокими, на каждом шаге мне приходилось задирать колени чуть ли не до груди. А еще покрыты мхом, в некоторых местах таким обильным, что я чувствовала, как растение проминается под ступнями.
К моей большой радости вскарабкиваться долго не пришлось. Мы преодолели ступенек десять и оказались перед очень низкой и широкой деревянной дверью, которая выглядела так, будто это был вход в шкаф.
Или винный погреб.
Или просто погреб.
Амир вцепился в металлические кругляши, служившие ручками, и потянул створки на себя. Дверь легко поддалась, и он ужом скользнул внутрь.
Я замерла, подумав, насколько это разумно – идти непонятно куда за мужчиной, с которым была знакома меньше часа. Но вот откуда-то из-за двери послышалось «Мира!» и я полезла следом.
Оказавшись внутри моментально сообразила, что нахожусь в некотором подобии… бани!
Видимо, что-то такое отобразилось на моем лице, потому что командующий гарнизоном поспешил объяснить:
– Это мыльня. Тут моются, понимаешь? Ну, там, гигиена, все такое…
– Да, да, конечно! Понимаю! – воскликнула я, заверяя в собственной цивилизованности. А то еще решит, что я какая-нибудь дикарка, которая привыкла на себе килограммы грязи носить.
Я огляделась.
На каменном возвышении стоял большой деревянный тазик, высотой мне по пояс, собранный из гладких, хорошо обструганных досок. Доски держались вместе за счет двух металлическим обручей, опоясывающих тазик сверху и снизу. Рядом стояла бочка с водой, в которой плавал такой вырезанный из дерева ковшик на длинной узкой ручке. Напротив тазика, у покатой стены, кривоватой пирамидкой были сложены круглые и плоские черные булыжники, совершенно одинаковые по размеру. Над пирамидкой торчал вмонтированный в стену металлический желоб, который начинался где-то по другую сторону, в соседнем помещении. Желоб был закреплен крайне ненадежно, свободно двигался, чуть поскрипывая и периодически наклоняясь к булыжникам. И когда это происходило, по канавке вниз начинала стекать струйка воды, которая падая на камни шипела, пузырилась и превращалась в пар, распространяя вокруг клубы мутно-белых испарений.
Заметив мою заинтересованность, Амир пояснил:
– Камни раскаленные, они лежат на… не знаю, как это будет на межмирном… что-то вроде металлической пластины. А под ней огонь. Это для того, чтобы поддерживать одну и ту же температуру.
В мыльне действительно было тепло. Теплее, чем во всех остальных помещениях. У меня быстро вспотела шея и лоб. Я попыталась смахнуть пот, но новые капли выступили почти сразу же.
– Я пойду, – спохватился вдруг командир гарнизона. – Вот, – он указал на ворох белой ткани, лежащей у края таза. – Этим можешь вытереться, когда… ну… помоешься.
Я благодарно кивнула и начала срывать с себя одежду едва только за ним закрылась дверь. Дошла уже до нижнего белья, и вдруг почувствовала себя неуютно. Появилось такое неприятно ощущение… как будто за мной кто-то наблюдает.
Стало страшно.
Оглянувшись на дверь, я приблизилась и убедилась, что створки плотно прикрыты, но спокойнее от этого не стало. Пройдясь ладонью по отполированном деревянным планкам, я поняла, что никакой защелки, цепочки или хотя бы крючка здесь нет. То есть, изнутри закрыться было невозможно. А это значило, что в любой момент в мыльню мог зайти кто угодно. Любой обитатель гарнизона, а их здесь должно было быть немало, хотя я почему-то за все время встретила только двоих, но оба – взрослые, сильные мужчины.
– Что же делать? – запустила я пальцы в волосы, бестолково затоптавшись на месте. Ничего умного в голову не приходило. Дверь подпереть было просто нечем, а других вариантов изолироваться я просто не видела.
– Ладно, – вздохнула я и потрясла руками в воздухе, пытаясь успокоиться. – Быстро помоюсь и вновь оденусь.
Решив так и сделать, я полезла в таз. Спрятавшись за бортиками, сбросила с себя остатки одежды, а после, вытянув руку, нащупала пальцами ковшик и зачерпнула воды.
– Средневековье какое-то, – бормотала я, обливая себя чуть теплой водой и вновь окуная ковшик в бочку, – неужели здесь никто не смог додуматься до душа?
Тихонько возмущаясь себе под нос, я намочила кожу и вдруг задумалась:
– А чем намыливаться? Здесь вообще используют что-нибудь такое?
Встав на цыпочки, выглянула наружу – сначала с одной стороны тазика, так сказать, тыльной, потом с другой. И в самом темном углу, за краем каменного возвышения увидела кучку чего-то серого. Пришлось постараться, чтобы дотянуться до неё не выбираясь из деревянной плошки, сквозь щели в которой уже начала просачиваться вода.
– Что это? – спросила я вслух, ухватившись пальцами за небольшой квадратик чего-то. Поднесла к глазам, рассматривая. Квадратик больше напоминал кусок грязного воска, но поднеся к носу, я уловила знакомый запах. Пахло… земляникой!
В качестве эксперимента положила квадратик на ладонь и провела по мокрой коже предплечья.
– Это мыло! – с удивлением осознала я, рассматривая мыльную дорожку на руке. – Удивительно!
И живенько начала намыливаться. Желоб вновь поехал вниз, на камни полилась вода, послышалось раздраженное шипение и комнату заполнил пар. Не прошло и минуты, как скрип повторился, конструкция еще раз накренилась, раздался уже знакомый звук испаряемой жидкости и в воздух выдохнуло новую порцию плотного марева.
И так несколько раз.
– Что-то он зачастил, – с удивлением пробормотала я, подхватывая ковшик и пытаясь наощупь окунуть его в бочку. Комната плавала в жемчужном тумане, и я почти ничего не видела. Ощущение было как будто меня сунули внутрь облака.
Уже заканчивая, я вдруг услышала звук… словно кто-то медленно-медленно открыл дверь, стараясь сделать это предельно бесшумно.
Закусив губу, застыла, вцепившись в ручку ковшика и напряженно всматриваясь в сторону входа, пытаясь разглядеть хоть что-то.
И едва не заорала, когда тишину рассекло дребезжание металла и зашумела вода на раскаленной каменной пирамидке.
Схватившись за сердце, я оперлась рукой о бортик, попытавшись привести в норму перехватившее от испуга дыхание, наблюдая за поднимающимся от пола к потолку паром, похожим на сгущенное молоко.
По ногам сквозь щели в тазу потянуло сквозняком. Я вспомнила, что так и не смогла придумать, как зафиксировать дверь.
И забеспокоилась.
А вдруг кто-то действительно вошел, а тут я… голышом и из оружия только деревянный ковшик?
Решив, что в срочном порядке нужно отсюда выбираться, я потянулась к вороху белой ткани. Встряхнула плотное, но мягкое, похожее на хлопок полотно в воздухе и накинула на плечи, замотавшись в него на манер древнегреческого хитона.
Аккуратно перенеся через бортик сперва одну ногу, потому другую, я ступила голыми ступнями на пол, застеленный каменными плитами и потянулась к оставленному ковшику, решив на всякий случай взять его с собой…
…он вылетел на меня внезапно, но практически бесшумно.
Глава 4
Грубые шершавые пальцы схватили за шею, сдавив так, что я услышала хруст собственной трахеи. Боль, шок и ужас от отсутствие воздуха сковали и тело, и сознание.
Я замерла, сжалась, пытаясь лишь хватать ртом воздух. Мозг отказывался верить в реальность насилия. В то, что это происходило здесь и сейчас.
Со мной.
И я ничего не могла сделать… не могла ему помешать.
Потому что я была слабая. Я была жертвой. А он видел цель и не видел препятствий, стискивая свои руки вокруг моей шеи все сильнее. И наслаждаясь моей беспомощностью.
Не знаю, сколько прошло времени. Может быть пара секунд, хотя по ощущениям целая вечность, наполненная страхом, отчаянием и болью. Но переборов накатившую тьму, я осознала, что лежу на полу.
А он навалился сверху, тяжело и мокро дыша мне в ухо, прижавшись щекой к моей щеке.
Одна его рука продолжала стискивать мою шею, вдавливая ладонь в её основание, а другая шарила по телу, яростно срывая ткань.
– Нет! – вырвался из горла надсадный хрип. Легкие будто горели огнем, сердце заходилось в лихорадке, а глаза выпучились настолько, что, казалось, еще чуть-чуть, и они выскочат из глазниц, как пробки из шампанского.
Оцепенение резко схлынуло, будто волна сошла, и я поняла, что могу не только лежать, вцепляясь в мужские запястья, но и сопротивляться.
И рванулась изо всех сил. Попыталась отодрать от себя беспощадную руку, которая, кажется, решила положить конец моему существованию, но возможности были не то, что не равны. Мои шансы на спасение таяли с каждой секундой, с каждым не сделанным вздохом.
Кратковременная борьба грозила закончиться истерикой.
«Демоны были правы, – промелькнула спонтанная мысль. – Одной мне не выжить…».
Перед внутренним взором возник Сатус. Он был призрачным, похожим на привидение, серьезным и очень бледным. Брови сведены, а во взгляде сквозил укор. Он словно бы говорил: «Ну что ж ты такая бестолковая! Постоянно нуждаешься в спасении! Почему ты такая слабая?».
– Не сопротивляйся! – рявкнул Амир, одной рукой рвущий на себе рубашку. Лицо его было перекошено и искажено. Настолько, что в первое мгновение я предположила, что это его злобный брат-близнец. – Маленькая шлюшка! Думаешь, я тебе поверил! Поверил, что ты оказалась здесь случайно! Ты у меня сейчас за все получишь!
Но нет, это был он сам – с губами, стиснутыми в тонкую линию, восковым лицом, глубже прорезавшимися морщинами и полубезумными глазами, который, я, кажется, запомню надолго. Он жег ненавистью, такой жгучей, что она выплескивалась наружу разъедающим ядом. А еще было желание. Желание сделать больно, очень больно, так, чтобы кроме этой боли не осталось ничего – ничего хорошего, доброго, светлого. И похоть, та похоть, которая способна сломать любую гордость навсегда.
– Нет! – с губ сорвалось подобие крика, больше похожего на шепот умирающей мышки.
А в это время руки Амира уже грубо и безжалостно раздвигали мои бедра, перебарывая отчаянное сопротивление.
Силы уходили, я чувствовала стремительно приближающуюся потерю сознания, но мысль о том, что сделает насильник со мной, бесчувственной, подстегнула разум, будто плеткой.
Вот-вот должно было случиться непоправимое и я, охваченная последним порывом мужества, за которым следовал лишь мрак и траур, смогла немного разжать пальцы командира гарнизона и закричала срывающимся голосом:
– Тай!!!
То, что случилось дальше, наверное, следовало бы назвать чудом.
Однако у этого чуда было имя. И это имя можно было написать в словаре рядом со словом гнев, потому что являя собой его олицетворение один очень воинственно настроенный демон шагнул в мыльню.
На долю секунды Сатус затормозил. Растерянно моргнул, будто не понимая, как он сюда попал…
А потом увидел меня, обнаженную и распластанную на полу, пытающуюся вырваться из-под мужчины, который, сдавленно ругаясь, выкручивал мне руки.
Появление принца вырвало из меня вздох облегчения.
А вот насильник парня не заметил. Был слишком увлечен снятием собственным штанов.
Губы принца растянулись в улыбке, от которой у меня при других обстоятельствах встали бы дыбом волосы. Но сейчас я смотрела на него и слезы радости наворачивались на глаза. Еще никогда я не ощущала такой благодарности, потому что знала – он здесь, и, кажется, меня в беде не бросит.
Молниеносно сорвавшись с места и разогнавшись до невероятной скорости быстрее, чем я успела моргнуть, Сатус подлетел к Амиру. И от души приложился носком ботинка о мягкие ткани командира, которые тот так не вовремя оголил и выставил на обозрение. Кувыркнувшись через себя, насильник отлетел в сторону, громко клацнув зубами и еще громче стукнувшись головой о стенку.
Я подхватила остатки своей импровизированной одежды и сжавшись в комок отползла в угол, предполагая драку и не желая оказаться под ногами у двух схлестнувшихся мужчин.
Но драка не состоялась.
Командир пополз по стеночке вверх, пытаясь подняться, но не успел выпрямить ослабевшие конечности, как они вновь подогнулись. Несостоявшийся насильник зашатался и с прозвучавшим в последний раз ругательством, приглушенным и неразборчивым, повалился навзничь.
Я смотрела на безвольно растянувшееся на холодном полу тело и никак не могла прийти в себя.
Дыхание было тяжелым и прерывистым, воздух проникал в легкие словно протыкая их ножом, а в горле саднило. В голове стоял гул, мыслей не было вообще, их затмевало ощущение, что я грязная – не только снаружи, но и внутри. Хотелось залезть обратно в деревянный тазик, взять мыло и намыливаться до тех пор, пока не слезет кожа.
– Мира, – заговорил демон и его голос… он будто бы разрушил стеклянный купол, под которым я попыталась спрятаться. Очень хрупкий и такой бесполезный.
Старшекурсник сделал шаг ко мне. Я непроизвольно сжалась и забилась еще глубже в угол. Нет, я не пыталась пройти сквозь стену, просто мне все еще было очень страшно.
– Мира, – чуть мягче повторил Сатус. Лицо его, скрытое за маской непроницаемости, не выражало ничего. – Мира, это я. Понимаешь? Это я.
– Понимаю, – едва слышно повторила я шепотом, не моргая и не сводя взгляда с демона. Между нами было расстояние не больше двух-метров метров, но почему-то отчаянно не хотелось, чтобы он подходил ближе.
А еще не хотелось, чтобы видел меня вот такой – слабой и жалкой. Это было унизительно. Не менее унизительно, чем то, что я едва не стала жертвой надругательства, самого жестокого, которое только может совершить мужчина.
– Мира, – вновь и вновь повторял мое имя Сатус, словно пытаясь напомнить, кто я. И кто он. – Ты сама меня позвала, помнишь? Ты позвала – и я пришел.
– Я… позвала? – закашлялась, потому что горло перехватило сухим спазмом.
– Да, – Сатус сделал еще один короткий, почти крошечный для его-то длинных ног шаг. Я, боясь отвести от него взгляд, теснее обхватила себя руками, прижимая остатки белой ткани к груди и чувствуя, как неистово бьется сердце. – Я находился в тренировочном подземелье. И вдруг услышал твой крик, он доносился будто из-за стены. Я бросился на звук, но едва свернул за угол, как оказался здесь.
Еще один короткий, но решительный шаг. Я до ужаса, до истерики не хотела, чтобы он приближался. Но он собирался это сделать, и я знала, что никакие силы на свете, в том числе, и я, не остановят его. Есть такие люди, на которых смотришь – и понимаешь, что сомнения в них еще меньше, чем снега в Африке.
И они пойдут до конца несмотря ни на что. Сатус человеком не был, а потому я знала, что даже взывать к его лучшим чувствам бесполезно. Возможно, я просто не верила, что они у него были.
– Я пришел забрать тебя после урока по зельеварению, но войдя в кабинет увидел жуткий переполох, – ровным, лишенным всяких эмоций голосом продолжил Сатус. Он продолжал говорить и говорить, словно намереваясь успокоить меня одними только рассказами, сейчас совершенно бесполезными. – Перепуганные колдуньи носились туда-сюда с красными глазами и волосами дыбом. Словив первую попавшуюся девицу, я узнал, что во время приготовления успокаивающей настойки одна из учениц перепутала и вместо уртики рассыпчатой добавила толченый корень ранункулуса, что привело к бурной реакции с распространением едких испарений. Проблема заключалась еще и в том, что ранункулус называют куриной слепотой. Неправильное использование растения приводит к временной потере зрения, что и случилось на уроке. Сильнее всех пострадали те колдуньи, которые находились близки к источнику проблемы. Через какое-то время эффект начал проходить, но преподавательница недосчиталась одной своей студентки. Ты исчезла, Мира. И никто не мог объяснить, как это случилось.
– И что потом? – всхлипнула я, наблюдая за еще одним шагом демона.
– Кан и Инсар отправились тебя искать, – ответил Сатус.
И три коротких движения преодолел последний метр, оказавшись прямо передо мной.
– А ты? – жалобно протянула я.
– А я отправился в подземелье за Шейном, чтобы вдвоем обследовать прилегающую к школе территорию, но… ты вдруг сама объявилась.
Сатус присел, а я вздрогнула.
Парень это заметил и застыл, выглядя при этом так, будто необходимость не шевелиться не доставляла ему никаких неудобств. И он мог бы просидеть вот так, напротив, вечность. Лишь глаза внимательно исследовали мое лицо. Изучали, оценивали, анализировали и мрачнели с каждой секундой. Потом демон склонил голову, чтобы рассмотреть шею. Взгляд стал жестче и злее, но не остановился, а начал движение вниз.
И чем ниже он скользил, тем страшнее мне становилось. Вновь начала накатывать паника, утягивая в трясину отчаяния. Я не могла это объяснить, но почему-то знала, что если от кого-то другого – кого угодно! – можно спастись, то от демона сбежать невозможно. И эта мысль так ярко контрастировала с тем чувством, к которому я уже привыкла. С ощущением доверия, которым я начала проникаться к принцу в последнее время. Он как будто стал частью моей повседневности, частью моей жизни. Он был рядом – и меня уже не беспокоило его присутствие. Он был рядом – и я не боялась. Он был тем, к кому я воззвала о спасении, зная, что он придет. Придет, даже если будет за миллионы миров от меня.
Но сейчас…
Сейчас мы были одни. Вдвоем. Где-то, откуда я даже не знала, как выбраться. И близкое присутствие демона я ощущала буквально каждой клеточкой своего тела, будучи уязвимой как никогда.
Травмированной и дрожащей.
– У тебя следы на шее, – непривычно глухим голосом проговорил Сатус, вновь заглянув в мои глаза. – Вот здесь…
И он на себе показал, что не так с моей шеей.
– Да, – дергано кивнула я и даже попыталась улыбнуться, но губы тряслись. – Почему-то моя шея многим не нравится… Постоянно ей достается.
