Текст книги "Прогулка по Порталам (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Они уйдут. – Слишком бесцветно для самой себя отозвалась чародейка.

– Данан, не-е-ет… – Хольфстенн закачал головой, не поверив ушам. – Ну нет же! – в его голосе звучала слезная мольба не сдаваться.

– Они уйдут! – повторила тверже.

– Да-а-ан, – все еще тянул Стенн. – Сопротивляйся, мать твою, Дан!

– Они уйдут. – Повторила чародейка в третий раз. – Это… – она закусила губу и закрыла глаза, из-под одного из которых скатилась крупная слеза. – Это честно.

Гном больше не стал спорить. Он подошел к чародейке вплотную и уперся головой в грудь – куда доставал, обнимая одной рукой.

– Нельзя ничего взять, – неразборчиво пробубнил он один из главных постулатов магии, – ничего не отдав взамен.

Вальдриссан, не теряя времени даром, занялся порталом. Предыдущий, созданный из зеркала, был разрушен. Собрав последние крохи сил, эльф зачаровал часть стены рядом с разбитой кладкой. Когда он закончил, новый проход слабо замерцал сиреневым светом, который смешивался с ярким блеском проникавшего солнечного луча.

Данан вскинула голову, проморгалась, осушая слезы. И почувствовала, как темная волна пусторожденных, подчиняясь их воле, выбирается наружу через дверь, тесня и огибая застрявшего там Рангзиба. Чародейка подождала немного и прислушалась: так и есть, вольноотпущенные и насытившиеся лакомой добычей, исчадия стремительно удалялись.

– А где Фирин? – спросил Жал растерянно, хотя останки колдуна было отлично видно. Данан ненадолго задержалась с ответом:

– На той стороне.

Глава 23

Таверна «Смелый смертник» встретила их неизменным радушием хозяйки. Сагимора, завсегдатая этих мест, в сей раз на месте не оказалось, но, может, оно и к лучшему.

Данан первым делом попросила комнату и пару одеял, заявив, что «все потом».

«Потом» настало не скоро. Проснувшись, чародейка поняла, что остальные ее спутники заняты тем же самым – кое-как продирают глаза со сна. Было глубоко за полночь. Созвав товарищей, Данан, опираясь на перила и посох, спустилась вниз на заплетающихся ногах. Хозяйка уже спала. Не желая ее беспокоить, чародейка нашла мальчонку-помощника по кухне, растолкала и попросила «погреть чего-нибудь».

– И выпить! – добавила она вдогонку парню. Тот, конечно, счастливым не выглядел, но пара монет от Жала, у которого осталась тут снятая и запертая комната, решила вопрос.

– Прежде всего… – начала было, Данан, усаживаясь. Она прислонила посох к стулу сбоку. Однако Рангзиб тут же перебил.

– Прежде всего, Жал, я хочу быть уверенным, что получу свой контракт.

– Какой контракт? – спросили одновременно Данан и Стенн.

– О, право, Данан, – проворчал Рангзиб, – ты ведь не думаешь, что я, Рангзиб Адааль Каатбир Партайус из дома Далмат, родом из Хрустального полумесяца Те’Альдина, в самом деле без причины торчал бы шесть недель в какой-то богом забытой Цитадели Тайн, ожидая, пока меня вытащит оттуда неизвестная чародейка!

Хольфстенн положил лицо на стол, щекой на столешницу, даже не подложив под нее руки.

– Ну давайте, валяйте. Сейчас выяснится, что этот Красавчик какой-нибудь очередной монстр, которому надо надрать задницу.

Первым засмеялся Жал. Он перевел дыхание и встретился с Данан взглядом:

– Ты знаешь, я никогда не верил Фирину. Поэтому долго искал сведения о нем, об Эгнир, о ритуалах призыва. И понимал, что, столкнувшись с Фирином, могу знатно вляпаться. А, значит, кому-то придется вытаскивать меня с того света. Согласись, скажи я об этом тебе за Разломом, ты бы пнула меня в пах, сказав, что я сам виноват, разве нет?

Данан отвела глаза:

– Вечный, Жал. Я никогда не пинала тебя в пах.

Хольфстенн хохотнул прямо из своей позиции.

– Поэтому я решил сразу направить тебе помощь в лице мага Призыва. На случай, если мне уготована неприглядная участь.

– А что, ближе те’альдинца не нашлось никого что ли? – изумилась чародейка.

– Как раз в тот момент я был в Те’Альдинских архивах, так что Рангзиб был ко мне ближе всех. К тому же он довольно знатный. Даже если бы он, как маг, вдруг встретился с трудностями в какой-нибудь стране, его бы точно не убили сразу.

– Что ты вообще там забыл, в Те’Альдине? – насупилась женщина.

– О, ну видишь ли, один наш общий знакомый темный эльф посоветовал мне поискать сведения о заклинаниях Призыва именно там. Что я и сделал, да, Вальдр?

Вальдриссан, однако, не находил рассказ Жала настолько увлекательным.

– Клянусь, Рангзиб, я не хотел, – убедительно заверил эльф те’альдинца.

– Не хотел – что? – Не поняла Данан. Хольфстенн душераздирающе зевнул.

– Да ясно же, что, ма-а-а-ать…

– Он сначала спросил у меня совета прямо в библиотеке! – Разгневанно заявил Рангзиб, не сводя глаз с Жала. – Расспрашивал битый час про Дом Призыва…

– Но ты ж был рад покрасоваться, – хитро ощерился Жал.

– А потом, когда выяснил, что я неплох, попросил своего знакомого эльфа отправить к Эйтианским Гадюкам заказ на мою голову! И, естественно, взялся за него сам, угрожая мне, что если даже он умрет, его братья по гильдии непременно осуществят то, за что им заплатили. И поэтому мне будет выгодно сотрудничать с ним, так щедро пообещавшим, что если я сделаю все, что нужно, мне сохранят жизнь!

«Так вот оно что. Ты ждал меня» – сообразила Данан и поглядела на Жала с новым выражением. Насколько он в самом деле хорош во всем, за что берется?

– Но ведь я оказался прав! – обезоруживающе улыбнулся Жал Рангзибу, и сточенный клык Эйтианского змея мелькнул в прорези. – Ты жив, я жив. И ты не то, чтобы многое потерял в путешествии, а?

– Могу подтвердить! – Тут же вклинился Стенн, отдираясь от стола. – Не поверишь, – он чуть наклонился через стол к Жалу и, играя бровями усмехнулся, – но кто-то охомутал Улталу!

– Это все равно ничего не компенсирует! Клянусь, ты самый мерзкий и продажный эльф, которого я знал! – разоткровенничался Рангзиб.

– Хитрый, – поправил Жал, ничуть не смущаясь. – Это называется «хитрый».

Рангзиб начал возмущаться опять, однако на сей раз его остановила Данан.

– Думаю, я смогу отплатить тебе стоящим образом.

Рангзиб, резко замолчав, перевел на женщину настороженный взгляд.

– Страшно спросить, каким именно?

Данан, не вставая, передала посох Вальдриссану.

– Аль-Ладрис известен как Голос Богов. Самый серьезный посох в истории Аэриды. Опасное оружие, не так ли?

Эльф подтвердил: действительно так.

– Однако взгляни. Наверное, когда его создавала Эгнир, он был действительно целостным. Сейчас же, после того, как его пересобрал Фирин, скрепы посоха держатся лишь на отголосках его волшебства. Видишь, кольцо и камень будто вот-вот выпадут?

Видно было скверно, и Вальдриссан движением руки добавил к освещению несколько чародейских сфер. Всмотрелся. Надо же. В самом деле, скрепляющая печать Фирина мерцает уже едва-едва. Самого простого Развеяния, скорее всего, будет достаточно.

Вальдриссан тут же опробовал предположение на практике, и через мгновение Аль-Ладрис развалился на составные части – реликвии трех павших эльфийских королей. Данан наскоро поймала кольцо и камень, едва не упавшие на пол.

– Ой, – сказал Вальдриссан. – Я не думал, что он в самом деле так легко развалится.

Чародейка положила кольцо и камень от посоха на стол. Вальдр протянул ей древко – Длань Безликого. Однако, проследив жест, Данан произнесла:

– Я думаю, темный эльф найдет этому посоху лучшее применение, чем я.

Вальдриссан напряженно нахмурился, не будучи уверенным, что правильно ее понял.

– Только не убивай Даангвула Транадора, короля Руамарда, пожалуйста, – попросила женщина. Вальдр без особой уверенности кивнул.

Данан, между тем, взяла в левую руку Капкан Хранителя.

– Его я оставлю себе. – Женщина сжала камень и почувствовала, как изнутри бальзамом растекается умиротворение. Капкан всегда приглушал голос архонта и хоть немного сдерживал его волю. – А что до кольца… – Чародейка усмехнулась. Взяла свободной рукой перстень, повертела немного перед глазами и подбросила с большого пальца в сторону Рангзиба.

Тот с готовностью поймал. Посмотрел поочередно на Данан и на Вальдриссана. Хмыкнул и натянул на указательный палец. По его рукам тут же, высвечивая жилы, потекла колдовская мощь. Предплечье те’альдинца ненадолго засветились и вскоре погасли.

Отличное подспорье ему, чтобы как следует продвинуться в сфере влияния на родине.

Наконец, появился мальчишка. В несколько ходок принес еду и эль, спросил, не надо ли чего еще, и получив отрицательный ответ, ушел на кухню. Ждать. Вдруг все же приспичит что. Глядишь, еще пару монет можно будет выцепить.

Закончив с едой, Данан потянулась прямо за столом.

– Если вы закончили, Рангзиб, Стенн, то идите наверх и заберите вещи. Думаю, не стоит откладывать возвращение.

Рангзиб изумился: «Я тоже?» – спросил он, ткнув себя в грудь.

– Ну, мне казалось, ты говорил искренне, что хочешь побывать в Талнахе и покопаться в их библиотеках. До собрания командоров еще несколько месяцев. Можешь и погостить в Калагорне. К тому же, думаю, тебе будет, чем заняться, нет?

Рангзиб с ответом не спешил. Зато Стенн, отвесив приятелю тычок локтем в ребра, заметил:

– Да он просто струсил, что придется рассчитываться за пари, да, Красавчик?

– Я вовсе не струсил, – проговорил Рангзиб, не дыша.

– О, я ведь так и не выяснила, сколько стоила моя жизнь, да?

Не желая отвечать на провокационные вопросы, Хольфстенн встал, поймал Рангзиба за шиворот и потащил вверх. Тот нехотя поплелся за гномом.

Данан взглянула на Вальдриссана:

– Что будешь делать дальше?

Тот ненадолго застыл. Задумчиво потер подбородок, зачесал волосы со лба.

– Дождусь тут Сагимора. А потом подумаю, как использовать Длань с большей пользой.

Данан улыбнулась не сразу. Глубоко вздохнула и поднялась.

– Спасибо, Вальдр.

Темный эльф все еще супился. Понимала ли она, что оставляет Длань Безликого в руках того, кто уже владеет Медалью Крови и Фиалом Бурь? Вальдриссан хотел было спросить, но смолчал. Понимает, как пить дать. Тальвада оказалась права: командор Калагорна и впрямь стоила дорогого.

Вальдриссан поднялся на ноги и, покрепче обхватив древко посоха, расправил плечи.

– И тебе, чародейка Таламрин.

Женщина оглянулась на Жала и движением головы указала на выход: проводи меня. Когда они вышли на улицу, в густую ночь, пряный воздух зимнего Керума приятно остудил голову и освежил легкие.

– А меня ты, стало быть назад не зовешь? – спросил эльф, качнувшись на пятках.

– Прямо сейчас – нет, Тальвес. – Данан не стала уходить от ответа. – Думаю, мне нужно хотя бы немного побыть одной, без магии, демонов и исчадий. И без лишних вопросов с мужчинами.

– А потом? – Эльф спросил нейтрально, но Данан слышала, что выдох застрял у него поперек горла.

– А что будет потом, увидим потом.

Жал кивнул.

– Я хотела предложить тебе кое-что.

Мужчина почувствовал, что слова не идут с языка, а горло сдавленно тем, что они наконец одни. Движением головы эльф выказал интерес: слушаю.

– Кадфаэль кажется разоренным. Думаю, это хорошая возможность получить собственную крепость и устроить жизнь подходящим образом.

Жал не поверил.

– Кадфаэль?

– Ну да. Люди там остались. Когда станет известно, что колдуна в башне больше нет, туда начнут стекаться и другие. Кладбищенские Псы, захватившие прежде берег, курировали всю торговлю, оставляя население нищим. И тем не менее, порт – это всегда хорошие возможности, чтобы построить действительно процветающий город.

– Таренгар Неумолимый, – взмолился Жал. – Данан! Я убийца, а не губернатор!

– Ты убийца с самой роскошной совестью, что я могла бы себе представить.

– Я ничего не смыслю в управлении. И в застройках. И вообще, с чего ты взяла, что я соглашусь? Что, в Кадфаэле своих людей мало?

– Людей там полно. А вот амниритовых эльфов – дай бог, хотя бы один появится.

Жал покачал головой:

– Это вовсе не смешно, Данан, – нравоучительно изрек эльф.

– А я и не шучу. Порой просто необходимо начинать что-то новое. Почему бы не там? Время действительно благоволит. А что касается города, поверь, чтобы возродить и укрепить такое место, как Кадфаэль, тебе понадобится только одно.

– Чудо, – мрачно пригвоздил Жал. Данан рассмеялась.

– Хороший торгаш! И, по счастью, мы знаем одного такого.

Жал нарочито медленно обернулся к Данан и выпучил глаза.

– Он что, достал тебя в Калагорне?

Данан развеселилась пуще прежнего.

– Отнюдь. Но в Таз’Гарот Стенн не вернется, тут и предсказатель не нужен. Все время сидеть у моей юбки ему вряд ли понравится. В Кадфаэле ему будет, где развернуться. Да и рядом с тобой… Да, рядом с тобой ему тоже вполне хватит приключений. На всю его теперь уже бесконечно долгую, как и у тебя, жизнь.

Жал сначала улыбнулся, а потом почувствовал, как что-то екнуло в груди. Он поймал Данан за руку, развернув на себя рывком.

– Бесконечную жизнь, которую ты хотела получить от Фирина для себя, верно?

Эльф почувствовал, как дернулась женская рука в его ладони.

– Для себя, чтобы… вытащить меня и… – Он так и не рискнул сказать вслух: «И быть со мной. Сейчас или позже, когда бы умер тот твой «нормальный мужик» Но ты хотела прожить со мной вечность… или… или так долго, как сможешь, верно?» – Я прав?!

Данан накрыла его губы рукой, которую стремительно вырвала из хватки. Жал сглотнул, словно желая еще что-то уточнить.

– Прости, Тальвес, – шепнула женщина. Эльф отодвинул руку от собственных губ.

– За что ты извиняешься?

– Я сделала, что могла. И этого не хватило. Но, по крайней мере, ни тебе, ни Стенну не будет так уж одиноко. Друг – это очень важно. Порой даже важнее любовников.

Жал поймал ее кисти и слегка встряхнул. В его глазах и голосе собрались слезы:

– А ты, Данан?!

Данан резко втянула воздух – и шумно выдохнула. Чтобы не расплакаться тоже. Хватит уже.

– А я вернусь в Калагорн. И буду жить эту жизнь так, как у меня получается. Она ведь все еще продолжается, Таль… Жал.

Ее обращение резануло по сердцу отравленным клинком.

– Мы… еще увидимся?

– Я буду здесь каждый год до и после встречи командоров. – Ответ чародейки не заставил себя ждать. – И, может, чуть чаще, – улыбнулась она. – Ты знаешь, я люблю Керум.

«А я люблю тебя»

Жал проглотил это. Может, она и заслужила услышать это, но гораздо, гораздо раньше. Он опоздал, и сказать такое сейчас – только еще больше все усложнить. Данан уже отдала этому миру все, что имела. Никто – ни один эльф, человек или гном – больше не в праве чего-то от нее требовать или осуждать.

Данан не отводила взгляд. Она никогда не отводит, и от этого больнее всего. Жал почувствовал: поделом.

Все когда-то заканчивается. Таковы правила, и придуманы они задолго до него. Решив походить наперед в игре с Фирином, Жал просчитался. Ему казалось, если он начнет действовать, то у партии не будет победителя. Но оказалось, что это и не игра вовсе.

Эльф рвано вдохнул, справляясь с чувствами, и все-таки стер со щеки одинокую каплю.

– Я… думаю, я ошибся, – прошептал эльф. – Прости, что втянул тебя во все это. Фирин не был для тебя угрозой.

В глазах и голосе чародейки отразилось неприкрытое сожаление.

– Для меня – не был. А для него – был.

Жал насупился: он верно понял? Эльф повел головой с просьбой продолжить.

– Почему, по-твоему, Фирин мог отслеживать метку у того Кладбищенского пса, который украл для него Капкан Хранителя, а мою, точно такую же, потерял из виду? Почему он надеялся использовать силу архонта, но сходил с ума от моего голоса в башке? – Данан пальчиком ударила себя в грудь несколько раз. – Для архонта Фирин – просто шалопай, который еще не дорос, чтобы следить за ним, за Темным. Но то, что этот шалопай пытался сделать, действительно пугало моего… – Хозяина? Врага? Друга? – … соседа, – подобрала чародейка слово.

– Я не понимаю, Данан. – Жал растерялся.

– Фирин сказал, что Эгнир была в числе тех, кто создал Разлом. В числе тех, кто, по существу, просто сделал огромный альков в пространстве, запер там армию архонтов, и проклял ее. Возможно, Эгнир и ее братия надеялись, что выпотрошенные на эту сторону мира бездушные оболочки будут подчиняться им самим. Возможно, думали, что эти оболочки превратятся в нежить и будут подконтрольны заклинателям душ. Но магия обыграла их, создав нечто совершенно невообразимое и до той поры неведомое. Ты понимаешь, что это значит? – Женщина заглянула эльфу в глаза так глубоко, что в груди кольнуло пронзительным открытием.

Жал медленно кивнул:

– Что Эгнир и ее сподвижники были одной из первопричин возникновения Пустоты.

Данан усмехнулась – легко и с особым достоинством: да, чего и следовало от него ожидать.

– Именно. И уже одного этого достаточно, чтобы мы оба, – подчеркнула женщина их с архонтом единства, – желали ей смерти. Я не испытывала большого желания покончить с Фирином, но Эгнир была опасна. Если бы не она… Смотрителей Пустоты, людей с судьбой вроде моей, просто бы не было. Как и не должно было быть. Никогда.

– Дан…

– Посмотри на меня, Жал!

Жал только качнул головой: я и так смотрю, что?

– Во мне живет лишь часть одного из девяти архонтов, и я могу вытянуть жизнь любого человека, эльфа или гнома, просто коснувшись его. Неважно, чем я заплачу за это, я могу это сделать. А на что, по-твоему, способен чародей, создавший Разлом? – Данан посмотрела на свои ладони, сжимая и разжимая их, словно подманивала к себе маленького ребенка. – Никто не должен обладать такой силой, – изрекла чародейка. – И уж тем более – силой Эгнир.

С этим Жал не мог не согласиться.

– Пусть Эгнир была не одна в создании Разлома, но, что-то подсказывает мне, что мысль о Разломе появилась именно в ее голове. Фирин ненавидел эльфийских королей за то, что они казнили Эгнир, но вспомни, как мы искали в хрониках и летописях всевозможные зацепки в Руамарде.

Эльф уловил, к чему чародейка повела.

– Не только эльфы – все короли желали ее смерти.

– Да. И если, как говорил Фирин, королю Лейфенделя нашептал это Второй из восставших архонтов, потому что тот был смотрителем Пустоты, то как быть с остальными королями? Кто нашептал им? Никто. Это было осознанное решение тех, кто понял, что магия во вседозволенности причиняет слишком много зла. Я думаю… – она задумалась, подбирая слова, – я думаю, на деле Эгнир никогда не билась с архонтами потому, что осознавала их как зло. Она ведь так же, как они, уроженка Ас-Хаггардской империи. Думаю, имела место вражда каких-нибудь политических партий, и она, Эгнир, была в меньшинстве. Поэтому она использовала пропаганду борьбы с бесчинствами теократов, облепив собственные интересы знаменами войны против тирании, чтобы привлечь сторонников. По крайней мере, мне кажется это наиболее правдоподобной версией прошлого.

– И со временем, – продолжил эльф за чародейку, – она потребовала поклонения. У нее были ученики и храмы по всему миру, так что она сама стала претендовать на то место, с которого вместе с прочими сдвинула Консорциум Ас-Хаггарда.

Данан, дослушав, улыбнулась: они всегда хорошо понимали друг друга.

– Но это значит, – продолжил Жал, – что до Разлома теократов не существовало. По крайней мере, такими, каким мы знаем их сегодня – поглощенными демонами из-за Разлома. И не только их.

«Ни Разлома, ни Пустоты, захлестнувшей мир с его появлением»

Этого никто не сказал, но каждый – понял.

– Вину Эгнир и ее помощников невозможно преувеличить, верно? – усмехнулась Данан. – Да, скорее всего, поглощенные появились вместе с Разломом. Но теократы, мне кажется, в Ас-Хаггарде были всегда. Я думаю, так называли всех чародеев, освоивших в равной мере два колдовских Дома. Тех, кто составлял правящую верхушку – потому что они были могуществом и редкостью. Они и сегодня редкость, Жал. – Данан взглянула чуть искоса. Эльф, поймав ее взгляд, чуть повел головой, расплываясь и широкой ухмылке осознания.

– Рыцари-чародеи.

Данан улыбнулась, чуть приподняв плечи: ага, мы.

– Мы ведь не перевелись. Мы были и остались редкостью. Просто саму идею нашего существования переиначили, сблизив рыцарей-чародеев с молодым тогда еще орденом Стражей Вечного. Вот, откуда к нам пришли форма меча, как обязательного атрибута, и звания рыцаря. Мы же никакие не рыцари, Жал. Мы теократы, – шепнула она проникновенно. – Именно такие, из каких и получался Консорциум Ас-Хаггарда.

– Из каких получились Темные архонты, – припечатал эльф.

– Нас сохранили как реликт. На тот случай, если с восставшими теократами – архонтами – некому будет сладить. Мол, Эгнир смогла остановить таких ребят, и другой похожий маг сможет. Но сблизив теократов со Стражами Вечного, нас изменили. И в изменившемся мире измененные мы больше не объединяемся в союз, алчущий править миром. Мы используем свой духовный меч как единичный бессрочный гарант личной неприкосновенности.

Жал потер лоб, тяжело выдохнув. Дни Пагубы, когда они сражались с монстром, который сегодня жил внутри Данан, прокатились в воображении пущенным с оси колесом судьбы.

– Вот почему Темный вцепился в тебя, как клещами. – Жал сжал кулаки, подавив настойчивое желание коснуться женской щеки. – Вот почему он, будучи приверженцем Дома Преобразования, был готов оставить тебя, как есть, не превращая в часть собственной силы. Вот почему предлагал встать рядом, как партнеру, а не рабу. Вот почему он до сих пор говорит с тобой и подсказывает. Ты… как это сказать?

– Его племени, – подсказала чародейка.

Жал кивнул: точно.

– Время слишком щедро на легенды, – проговорил эльф, медленно укладывая в голове все услышанное и осознанное. – Оно коверкает, украшает и врет.

Данан покачала головой:

– Оно просто уходит, Жал. Легенды придумываем мы сами.

Эльф все-таки не сдержался – притянул Данан одной рукой и поцеловал в лоб. Потом прижался щекой к виску и лишь спустя несколько вдохов и выдохов заставил себя отстраниться.

– Прости, что втянул вас в это.

– Тебе не за что извиниться. Эгнир стоило запереть по ту сторону. Для всех нас.

С точки зрения, какую они обсуждали, не согласиться было трудно.

– Тогда спасибо, что вытащила. С той стороны. – Он дотронулся до женской щеки. Чародейка улыбнулась, наслаждаясь теплом мужской руки.

– Разве ты бы не поступил так же?

– Конечно, я… – он зажегся в горячности. – Данан, если тебе когда-нибудь потребуется помощь… – и тут же потух, разглядев в лице женщины, что ему следует замолчать.

Чародейка мягко обхватила ладонь эльфа обеими руками и отвела, посмотрев мужчине в глаза.

– Не переживай. – Она улыбнулась. – Со мной ничего не случится.

И Жал… остолбенел. Он замер, опустошенный и растерявший на мгновение всю прежнюю уверенность. Не думая, эльф обхватил чародейку за плечи и вздрогнул, не в силах оторвать от нее взгляд, чтобы даже моргнуть.

Вот, что такое сила.

Сокрушенный, Жал не мог найти слов, и Данан показалось, что мужчина вот-вот, так и придерживаясь за нее, сползет на колени.

То ли он сам удержался, то ли голос Рангзиба, разрушивший их уединение, спас ситуацию.

– Если едем, то едем, – заявил Рангзиб, выходя из таверны.

Жал захотел ему вмазать. Выдернуть сердце – и делу край! Но вместо этого до последнего не сводил глаз с Данан, пока чародейка наконец, не высвободилась из его рук.

– Не едем, а идем, – сказала Данан, прочистив горло.

– ИДЕМ?! ТЫ СООБРАЖАЕШЬ, СКОЛЬКО ТУТ ТОПАТЬ?! – заорал Рангзиб.

– Да тише ты, весь Керум перебудишь, – шикнул на него гном. Рангзиб ткнул в чародейку пальцем.

– А чего она…? Тут же пехом неделю идти!

– Мы пойдем не напрямую в Калагорн, – оглянулась Данан. – В дне пути отсюда начинаются владения моего брата. Доберемся туда и возьмем лошадей.

– О, это те самые владения, где был такой отличный бордель, да, Данан? – уточнил Хольфстенн, разминая плечи словно в предвкушении очередной передряги, о которой потом будет, что рассказать.

– Да, Хольфстенн, он самый…

Они удалились на несколько шагов, когда Стенн вдруг остановился, погрустнев. Обернулся и, отбросив сомнения, вернулся к Жалу. Обнял его, поднял голову и посмотрел в глаза. Хотел что-то сказать, но…

– Нет смысла извиняться, Стенн. – Проговорил эйтианец посаженным голосом. – Никто не может наверняка знать, как там что устроено в магии, кроме магов. Так что и тебе было неоткуда знать, что у нее на уме. Думаю, мы теперь в любом случае увидимся?

– Обязательно. И раньше, чем ты думаешь.

– Ты что, все слышал?

Гном фыркнул:

– Слушай, я конечно, не смотритель, но я же не глухой! Жди меня тут, и пока подумай над ее словами. Шанс и впрямь неплохой.

– Ладно, подумаю, – пообещал Жал. – Я так полагаю, в ближайший раз мы встретимся только, когда Данан соизволит завернуть сюда. А это вряд ли будет скоро.

– Да, вряд ли.

– Если это случится до следующего собрания командоров, сообщи Сагимору заранее. Он даст мне знать, и я точно успею приехать в Керум, где бы ни находился.

– А где ты собрался находиться? – нахмурился гном.

Эльф оскалился: коварный и хитрый, как самый настоящий змей.

– Ты узнаешь со временем.

Однако Хольфстенн настроя друг не оценил. Он прицокнул и помотал головой:

– Э, нет уж, дружище. Давай без вот этих шарад. Нам и одного раза хватило. Постарайся ни во что не вляпываться, ладно? – Хольфстенн вздохнул: как будто он не знает, кому такое советует! – Хотя бы держись подальше от магов.

Жал задержался с ответом. Он перевел взгляд на Данан, которая о чем-то переговаривалась с Рангзибом.

Все когда-нибудь заканчивается.

– Да, – сказал он, не глядя на гнома. – Пожалуй, сейчас это лучшее, что я могу сделать.

Но могло закончиться позже.

У брата Данан путники задержались почти на неделю.

В Калагорн впоследствии прибыли вечером. Добравшись до лестницы, ведущей в донжон, Рангзиб первым спешился с коня, подошел к ступенькам и…

Данан спрыгнула с лошади и неверующе уставилась на открывшуюся картину. Рангзиб скинул мантию. Расстегнул ремень. Наклонился и, один за другим, стянул сапоги. Поежился. Ну уж очень холодно! Обернулся к Данан и изобразил жестом, что замерз. Чародейка, прочистив горло и стерев с лица нелепую ухмылочку, сотворила Прогревающее заклятие и направила к те’альдинцу. Тот заметно приободрился и продолжил раздевание.

На акт добровольного зимнего самопожертвования сбежались все, кто сновал неподалеку. Тех, кто сновал подальше, громкими криками позвали первые.

Рангзиб, между тем, уже остался без штанов и рубахи. Хольфстенн ржал от души. А те’альдинец набрал полную грудь воздуха, громко заявил:

– Рангзиб из дома Далмат умеет проигрывать пари! – и рывком под всеобщий "Ах!" стянул исподнее.

Данан прикрыла глаза рукой, но все-таки украдкой сквозь пальцы, посмеиваясь, посматривала, как щеголяя всем, чем наградила его природа, Рангзиб с настоящей чародейской и родовитой гордостью, опираясь на посох, поднимается в донжон.

Пока собравшаяся толпа зевак провожала Рангзиба внутрь, аплодируя и выкрикивая что-то одобрительное (Рангзиб раскланивался и призывал поддержать его еще), Хольфстенн уже сполз на землю и смаргивал слезы смеха. Данан не удержалась и, приблизившись, не сильно пнула друга под задницу.

– Не обмочись от счастья!

– Д… Да… Данан, – кое-как сквозь беззвучный до вибрации смех обратился Стенн, – бить лежачего – это грех!

Точно, решила чародейка и пнула еще разочек.

– А оценивать жизнь друга в пару оголенных яичек не грех?!

Она смотрела строго еще несколько секунд. Затем ее сведенные брови дрогнули раз, другой – и командор, наконец, тоже зашлась смехом.

В тот день был отличный праздничный вечер, каких у них не случалось уже очень давно. Правда Унре не дал командору повеселиться с самого начала.

Маг задержал командора разумным доводом, что перво-наперво нужно обследовать состояние. Закончив, Унре авторитетно, как телемант, заявил:

– Командор, боюсь, вы больше не можете позволить себе находиться вблизи исчадий Пустоты. По крайней мере долго. Думаю, все свои пособнические вылазки вам теперь следует поручить кому-то из офицеров ордена.

Данан скуксилась:

– Но я собиралась с весной съездить в Руамард! У Даангвула день рождения, и я уже заказала подушку-пердушку! А там исчадия совсем рядом и…

– Я вас предупредил, – сказал Унре. – Зная ваше упрямство, могу предположить, что вы не прислушаетесь, если я возьмусь отговаривать. Но помните, что прямых столкновений с Пустотой вам отныне лучше избегать.

Чародейка вздохнула.

– Ладно, я поняла. Пойдем?

Унре согласился, но в дверях нос к носу столкнулся с Хольфстенном. Переглянувшись с командором, чародей оставил Данан с гномом наедине. Стенн, закрыв изнутри дверь, бодрым шагом направился в комнаты и с размаху плюхнулся на кровать.

– Какая мягкая!

– Можешь поспать в моей постели, – сдерживая улыбку, расщедрилась женщина. Она едва направилась к двери, когда Хольфстенн приподняля до сидячего положения.

– Как ты?

Данан опустила голову. Какой простой вопрос! Какой сложный ответ…

Хольфстенн умел спрашивать.

А она, хоть и умела отвечать так, что не подкопаешься, все же помнила нагоняй, который однажды устроил ей этот коротышка. Поэтому на сей раз не отшучивалась.

– Странно. Иногда… Иногда, Стенн, я вспоминаю вещи, которые со мной никогда не происходили. – Она тоже подошла к кровати и села рядом с другом. – Места, в которых я никогда не бывала. Дворец, который я никогда не видела. Разговоры с эльфами и людьми, которых я не знала. Я помню то, что никогда не было моей жизнью. И от этого мне страшно.

Стенн не знал, что можно ответить на такое признание.

– Я бы сказал, любому было бы страшно. Но не уверен, что любой справился бы с этим.

Он замолк, и Данан покосилась на гнома с изумлением:

– И что? Это все? Никаких дурацких советов? Вроде "Попробуй надраться как следует" или "Погуляй по замку без штанов, как Рангзиб"?

Стенн усмехнулся:

– Я бы посоветовал тебе как следует надраться и потрахаться. Но, думаю, сейчас это для тебя не лучший путь.

– Пожалуй. – В ее улыбке сквозила обычная грусть.

– Не расстраивайся, Дан, я, – гном стукнул себя ладошкой по груди, – точно люблю тебя. Без всяких сомнений. И буду любить всегда. Наверное, теперь я могу так говорить.

– Бесспорно.

Гном чуть запрокинул голову. Оперся на выставленные назад руки и вздохнул:

– Ты правда хочешь, чтобы я уехал в Кадфаэль?

– М-м, не хочу. – Данан повторила его позу и покачала головой. – Но сейчас хороший шанс. Такого еще долго не представится.

– Твоя правда. Однако… оставлять тебя одну…

– Кто сказал, что я одна? – Чародейка поглядела на гнома. – У меня есть Рендел. Да и Рангзиб остается. И потом, я же все еще… – она запнулась, – все еще командор Смотрителей Пустоты.

– Держись за это, – посоветовал Стенн. – Держись, как держались Тальвада и Редгар, чтобы не сойти с ума. И не кисни, ладно?

– Мне, должно быть, не к лицу.

– Мы с Жалом будем тебя ждать в Керуме. Каждый год.

– Ждите. Но не забывайте, что для любого из вас в Калагорне открыто. Даже тогда, когда меня нет здесь.