Текст книги " Женщина не моих снов (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Представить не получилось, и я стал рыться в барсетке на предмет чего-то стоящего. Уж не знаю, что я хотел там найти, но царивший там беспорядок меня взбесил, и я вышвырнул все содержимое на соседнее сиденье. В барсетке был обнаружен сотовый телефон, карманный компьютер, две пачки сигарет – полупустая и новая, еще не открытая, спички, зажигалка, большая связка ключей от дома, записная книжка и куча ненужных бумаг. Бумаги – в большинстве своем, чеки и многочисленные заметки, которые я делал на небольших сиреневых листах – были выброшены в мусорную корзину. Туда же полетела пара ненужных ключей, висевших на связке. Стряхнув с сиденья непонятно откуда взявшиеся крошки, я успокоился.

Записную книжку мне подарила Мадена. Это случилось задолго до того, как мы начали жить вместе. Мадена уверила меня, что мне необходимо иметь такую вещь, и подарила мне чудесную записную книжку в кожаной обложке. К записной книжке прилагалась не менее чудесная ручка, которую я называл «пародией на паркер». Подарок пришелся мне по душе не только потому, что я всегда питал слабость к канцелярским принадлежностям, но и потому, что структура записной книжки напоминала ежедневник, и можно было каждый раз заполнять ее новыми листами, оставляя обложку.

В одном из карманчиков записной книжки обнаружились деньги. Я пересчитал их и убедился, что на чашку кофе хватит. Вернув записную книжку и остальные вещи обратно в барсетку, я отправился на поиски.

…Кофейня обнаружилась минут через пятнадцать. Как и следовало ожидать, вывески или рекламного плаката не было, иначе я бы запомнил это место. Невзрачного вида здание, чуть потрепанное и, сразу видно, давно не ремонтировавшееся. Кофейню это напоминало довольно-таки отдаленно. Но я, как человек, не привыкший судить о чем бы то ни было по внешней оболочке (первое впечатление о людях не в счет), не придал значения непредставительному облику.

В кофейне было прохладно и тихо. Пара посетителей – молодая леди, говорившая по телефону, и мужчина средних лет, как и я, в деловом костюме. Помещение казалось крохотным, но такое впечатление создавалось благодаря отсутствию пустого места. Плетеные столики и такие же стулья, кое-где – небольшие кожаные креслица. На стенах – картины неизвестных мне художников, плакаты, вырезки из газет. Надо было отдать должное хозяину заведения – атмосфера была домашней и уютной. И не только я, любитель таких тихих мест, но и любой другой не удержался бы от соблазна заглянуть сюда хотя бы на несколько минут.

Кофе принесли в крошечной чашечке. Такой кофе оценил бы даже житель Ближнего Востока – ведь, как известно, кофе должен быть «черным, как ночь, горячим, как воздух пустыни, и горьким, как женщина». Впрочем, в последнем официантка сомневалась: она принесла сахар.

После пары глотков мне удалось привести мысли в порядок. Вынужденный отпуск меня не нервировал, и я начал размышлять о том, на что его можно потратить. Разумеется, не просто так, а с пользой для души.

Молодая леди, прежде говорившая по телефону, бросила тщетные попытки что-то доказать своему собеседнику. Она положила крошечный телефон в не менее крошечную сумочку (не думаю, что в эту сумочку вместилось бы что-то еще) и улыбнулась мне. Я сделал вид, что ничего не произошло, и продолжил пить кофе. Леди попросила счет и, тут же заплатив, вышла, бросив на меня заинтересованный взгляд.

Я заказал еще кофе, просмотрел меню и решил, что не отказался бы от творожного пирога.

Официантка принесла мне кофе и пирог, который выглядел очень уж громоздко на миниатюрном блюдце.

– Может, вы хотите сироп, сэр? – поинтересовалась она.

– Благодарю, но не стоит, – вежливо отказался я. – Слишком много сладкого с утра.

…Творожный пирог я попробовал в первый раз, когда мне было чуть больше восемнадцати. В то время я был голодным студентом без денег и практически без крыши над головой. Получив свою первую стипендию, я испытал некоторое подобие шока: впервые я держал в руках такую огромную сумму, хотя сейчас этой суммы мне хватило бы разве что на оплату счета за сотовый телефон. И я стал размышлять, как же эти деньги потратить. За размышлениями я купил пачку дорогих сигарет и бутылку хорошего вина. Я вернулся домой и стал пить в гордом одиночестве, пока мне не пришла в голову мысль, что так дело не пойдет. Я отправился в город, часа три гулял по улицам без определенной цели (это занятие до сих пор входило в число моих любимых), пока не набрел на маленькое кафе. Именно там мне подали творожный пирог. И с тех пор я был в первых рядах поклонников этого лакомства.

…Пирог превзошел все мои ожидания, и я уже всерьез подумывал о том, чтобы заказать еще, но тут мой сотовый телефон грубо нарушил уютную тишину кафе. Я посмотрел на определитель номера. Это был Иган. Разговаривать с ним у меня желания не было, но ответить пришлось.

– Как дела, приятель? – Голос у Игана был немного отчужденным.

 
Или, может, это я стал чересчур мнительным.
 

– Хорошо, но, несомненно, могло бы быть гораздо лучше.

– Ты, конечно, на работе?

– Я пью кофе.

– Посреди рабочего дня?

– Нет. Впрочем… какая разница. Можешь считать, что меня уволили. За непредставительный вид. И за опоздание, в том числе.

 
Иган замолчал.
 

– Наверное, у тебя хорошее настроение, и ты решил пошутить?

– Черт возьми, что смешного в том, что меня уволили?!

Последнюю фразу я сказал слишком громко и осторожно оглянулся на посетителей. Точнее, на оставшегося посетителя. Но он ни на что не обращал внимания и был увлечен своей трапезой.

– Ничего смешного, – торопливо уверил меня Иган. – Непредставительный вид. Надо же. Ты, наверное, не выспался? Во всяком случае, мне с трудом верится, что тебя могли уволить за непредставительный вид.

– Меня уволили временно… на две недели.

– С тобой не соскучишься, знаешь? Я позвонил узнать, как дела. Мне не понравилось выражение твоего лица вчера вечером.

 
Я открыл пакетик с сахаром и стал задумчиво высыпать его на блюдце.
 

– А мне не понравился твой тон. И я думаю: или ты не ожидал от меня такого услышать, или ты ревнуешь, или я ревную, или мы вместе ревнуем, или что-то там еще…

 
Иган тяжело вздохнул.
 

– Самокопание – плохая привычка, Брайан. Не бери в голову, ладно? Признаю, это меня шокировало, но я подумал и пришел к выводу, что от тебя следует ожидать чего угодно.

– Надеюсь, на Лизу ты будешь смотреть так же, как и до этого рассказа.

– При чем тут Лиза? В конце-то концов… это твой секрет.

 
Был секретом, тут же уточнил я про себя.
 

– Мой. Но ее это тоже касается. Забыли, хорошо, старик? Чем ты занимаешься?

– Не поверишь, но за обе щеки уплетаю спагетти. Мне посоветовали один итальянский ресторанчик. Просто блеск, скажу я тебе! Нам надо туда выбраться. Я приглашаю.

Вчерашних посиделок мне хватило с лихвой, подумал я и, скомкав пустой пакетик из-под сахара, отставил блюдце в сторону.

– Если честно, я предпочел бы напиться, чем набивать живот макаронами…

– Из-за работы? Да брось! – сказал Иган, вложив в эти слова весь оптимизм, на который только был способен. – Или есть еще что-то, о чем я не знаю?

– Скажи, тебе доставляет удовольствие выслушивать рассказы про моих женщин?

– Женщин? – уточнил Иган осторожно. – Их много?

– Не бери в голову. Я разберусь.

– Как скажешь. Мне пора. Я буду на связи. Чао.

Я положил сотовый телефон на стол и, высыпав сахар в почти пустую чашку, начал смешивать его с кофейной гущей.

Секрет. Я искренне верил в то, что Игану хватит ума не трепаться насчет нашего разговора. Хотя это не имеет значения. И, может, это очередной намек на то, что пора бы уже оставить все это, а не продолжать самозабвенно искать новые и новые лазейки, чтобы насладиться видом прошлого. Может, Иган все же найдет свое счастье с ней. Если эта женщина вообще может кому-то принести счастье. А я… я старался, но не мог вспомнить ни одной счастливой минуты. Наши отношения напоминали все, что угодно, но только не любовь. Для меня они были смесью ненависти к себе, отвращения к ней, желания послать подальше такой роман.. да было ли это? Если бы я верил в ведьм и привороты, то подумал бы, что я ни в чем не виноват, и Лиза решила все за нас обоих. Но ведьм не бывает. Когда я говорил с отцом в последний раз, он сказал мне: «Люди делают ошибки. И ты должен привыкнуть за них платить». Я не привык платить или же я до сих пор не заплатил за эту ошибку? И, если я действительно еще не расчитался с кем-то мифическим, то не слишком ли дорого она мне обходится? Я редко сожалел о чем-то, но если бы у меня был шанс вернуть все назад, то я бы стер эту женщину из своей жизни.

– Все хорошо, сэр? – спросила подошедшая официантка.

– Все отлично, мисс. Я задумался. Знаете, атмосфера располагает. У вас так… душевно.

 
Девушка улыбнулась.
 

– Я рада, что вам понравилось, сэр. Тут немного старомодно.

– Вот это мне и нравится.

– Может, вы хотите заказать кое-что еще?

– Да. Будьте добры, повторите заказ.

Я собрался было потратить впустую еще один пакетик сахара, но обнаружил, что на блюдце ничего не осталось. За неимением подходящего предмета для того, чтобы занять руки, я достал записную книжку и стал разбирать оставшиеся бумаги. Визитная карточка таксиста. Визитная карточка ресторана с восточной кухней, где я часто заказывал еду. Бесконечные номера телефонов, написанные моей рукой – записывал я второпях, и теперь мало что мог разобрать. Компьютерный техник, автосервис, супермаркет, канцелярские принадлежности, компания сотовой связи. Я открыл очередной кармашек и достал оттуда незнакомую мне визитку. Косметический салон? Я покрутил визитку в руках и заметил на ней имя и фамилию Лизы. Так вот оно что. Я изучил указанную информацию. Прически, дневной и вечерний макияж, макияж для невест, татуировки, пирсинг. Я взял сотовый телефон с намерением позвонить Лизе и спросить, что ее визитка делает у меня, но в последний момент передумал. А почему бы не сделать ей сюрприз и не заехать в гости?

 
Телефон затрезвонил снова.
 

– Ты жив, гаденыш? – поинтересовалась мадам.

– Как ни странно. Ты, разумеется, хочешь пригласить меня на очередной бал?

– Неужели я всегда звоню тебе исключительно по делу? А ты до странного многословен посреди рабочего дня. Сидишь и ничего не делаешь? На тебя это не похоже.

– У меня незапланированный отпуск, и я собираюсь в город по делам.

– А к нам ты не собираешься? Надеюсь, со всеми своими делами ты не забыл о милой леди по имени Лианна?

 
Только Лианны мне не хватало для полного счастья!
 

– Я наведаюсь к вам завтра, Надин. Сегодня я хочу выспаться.

– Лианна поехала домой. У нее болеет мать, она хочет побыть с ней. Думаю, к концу недели она вернется. Впрочем, ты можешь навестить и меня. Так уж и быть, коньяком я тебя угощу.

…Ехать домой мне по-прежнему не хотелось, но на этот раз выбора у меня не было. Хотя бы потому, что следовало забрать бумажник и права. А заодно и переодеться, потому что погода не годилась для прогулок в деловом костюме.

Дорога не была пустой, но «пробок» не наблюдалось, и я добрался до дома за сорок минут. Опустошил почтовый ящик, в котором не нашел ничего, кроме счетов. Не поддался соблазну принять ванну, на пару минут заскочил в душ, переоделся, сменил барсетку на небольшую дорожную сумку и сложил в нее документы. А после этого заглянул в холодильник, набросал план покупок отправился в гости к Лизе.

…Найти салон, в котором работала Лиза, большого труда не составило. Это было приятного вида здание с яркой вывеской. В витрине красовались фотографии девушек, на стеклянной двери висела табличка «открыто», а чуть ниже разместилось расписание работы салона. С семи утра до десяти вечера. Выходной – воскресенье. И полчаса на обеденный перерыв. Я подумал о том, что все, кто трудится в этом салоне, имеют отменное здоровье, а уровню их работоспособности можно только позавидовать, так как я в таком ритме не мог работать больше месяца. А после мне требовался недельный отпуск для того, чтобы придти в себя.

Я толкнул дверь и вошел. Висевший под потолком колокольчик поприветствовал меня мелодичным звоном, и головы девушек как по команде повернулись в мою сторону.

– Добрый день, – сказал я.

Лиза стояла спиной ко мне и протирала зеркало. Услышав мой голос, она обернулась.

– Малыш! Какими судьбами? – Сосредоточенное выражение ее лица сменилось улыбкой. – Девушки, это Брийян. Мой друг.

Лиза и правда была старше всех. Самой взрослой из ее коллег было, как я рискнул бы предположить, лет двадцать семь. Девушки смотрели на Лизу с ревнивым обожанием, на которое способна только женщина. И ее, как я думал, это устраивало. За свою жизнь она привыкла к подобным взглядам.

– Неужели ты решил сделать татуировку? – спросила Лиза, приблизившись.

– Я решил… навестить тебя.

– Так это же еще лучше, малыш! Идем. Я как раз собиралась пить кофе.

 
Лиза провела меня по коридору, и мы оказались в светлой чистой кухне.
 

– Ты, разумеется, ко мне присоединишься?

– Я бы выпил воды. Жарко.

 
Лиза поставила чайник и налила мне стакан воды.
 

– С утра на ногах, – пожаловалась она. – Адская работа… а день, считай, еще только начался.

– Да, я видел ваше расписание. Как ты выдерживаешь?

 
Лиза рассмеялась и потерла между пальцами воображаемую купюру.
 

– Вот так, малыш.

 
Она присела рядом со мной, достала сигареты и снова заговорила:
 

– Что новенького? – спросила она. – Как жизнь?

– Все отлично. Я ужинал с Иганом. Он тебе рассказывал?

 
Лиза бросила на меня недоуменный взгляд и закурила.
 

– Нет. – Она улыбнулась. – Вы зарыли топор войны?

 
Я задумчиво потрепал волосы и подумал о том, что зря отказался от кофе.
 

– Последний человек, с которым я буду воевать – это Иган.

– То есть, топора не было. У вас молчаливая война. Война позиций и взглядов.

– Нет никакой войны. Разве что… легкое недопонимание. Взаимное.

 
Лиза сделала глоток кофе и поморщилась.
 

– Горячо. Вы говорили обо мне?

– В том числе. Ты знаешь… он изменился. Я никогда не видел его таким счастливым.

– Может, мне удастся сделать счастливым хотя бы одного мужчину?

– Отец выглядел так же, когда вы начали встречаться. Помолодел лет на десять, если не больше.

 
Лиза остановила меня жестом.
 

– Зачем ты мне это говоришь, Брийян? Твой отец – это прошлое.

– Наше общее прошлое.

– Ты говоришь это с гордостью, или мне просто кажется?

– Не могла бы ты приготовить мне кофе?

 
Она кивнула и поднялась.
 

– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – продолжил я, наблюдая за ней. – Это моя… хорошая подруга.

 
Лиза посмотрела на меня, чуть повернув голову.
 

– Это твоя бывшая любовница? Или, может, это та самая любимая женщина? Нет, не может быть. Любимую женщину ты никогда не назвал бы хорошей подругой. Значит, это бывшая любовница. Не знала, что ты общаешься с бывшими любовницами.

– Я уверен, что она тебе понравится. Куда ты хочешь пойти?

– А куда обычно ходит твоя бывшая любовница?

– Она любит разнообразие. И сделай одолжение, не называй ее моей бывшей любовницей.

 
Лиза поставила на стол чашку с кофе и снова заняла свой стул.
 

– Я могу называть ее просто любовницей? Это становится интересным… постой-ка. А как же любимая женщина?

– Любимую женщину придумала ты сама.

 
Она покрутила кольцо на указательном пальце и рассмеялась.
 

– Бывшая любовница, теперешняя любовница, любимая женщина. Не слишком ли много женщин на тебя одного?

– Мы отвлеклись от главного. Куда ты хочешь пойти?

– Туда, где можно выпить. Но чтобы не слишком шумно и не слишком вульгарно.

– Вечер субботы тебя устроит?

 
Лиза бросила взгляд на календарь, висевший на стене.
 

– Да, более чем. – Она помолчала. – Знаешь, малыш, мне бы не хотелось, чтобы мы с тобой просто так взяли и разошлись. Несмотря ни на что, мы с тобой – почти одна семья. Я буду рада, если ты решишь зайти в гости. Как сейчас, например. Мне понравился сюрприз.

– Рад слышать. Но, к сожалению, мне пора идти.

 
Лиза проводила меня до двери.
 

– Я буду скучать, малыш, – сказала она мне вполголоса. – Не теряйся. До субботы.

– Хорошего тебе дня.

 
Она улыбнулась мне еще раз и скрылась в прохладе здания.
 
 
Глава 10
Самой первой вещью, которая показалась мне подозрительной, был запах. В своей спальне я держал благовония, так как не любил посторонних запахов: они не давали мне уснуть. Теперь же пахло медицинским спиртом, лекарствами, стерильными бинтами… не то поликлиникой, не то аптекой.
Я открыл глаза и оглядел помещение. И, надо признать, мою спальню оно не напоминало даже отдаленно. Более того – через пару секунд я предположил, что нахожусь в больнице. У меня болела голова. А еще мне мучительно хотелось пить.
Я осторожно попытался пошевелить сначала пальцами, потом – руками и ногами и пришел к выводу, что мое тело функционирует исправно. Кроме головы, болело только левое плечо. И теперь без ответа оставался следующий вопрос: если я здоров, то что я забыл в больнице?
На одном из стульев у кровати лежали мои вещи. Может, я ударился головой и потерял память? Забавно, конечно, но напоминает сюжет «мыльной оперы», и на правду не тянет.
Память я, разумеется, не потерял. Я с легкостью восстановил события дня. Я опоздал на работу. Поссорился с Агатой. Пил кофе. Говорил по телефону: сначала с Иганом, потом – с мадам. Ел творожный пирог. Потом повторил заказ. Я помнил даже леди, которая недвусмысленно смотрела на меня. Помнил мужчину в деловом костюме. Помнил и то, что восхитился уютом кафе, и это понравилось официантке. Потом я отправился в гости к Лизе. Мы поговорили. Потом я поехал домой и думал о том, что надо позвонить Надье и спросить у нее, свободна ли она в субботу вечером. Дозвонился ли я до нее? Говорили ли мы? Может, она сказала мне, что у нее сейчас лекция, и что мы поговорим попозже? Может, она сказала мне, что она сейчас в магазине и примеряет новое платье, и поэтому я должен перезвонить через несколько минут? Или же она сказала мне, что «занята с особью сильного пола», как она обыкновенно называла своих любовников? На этом месте логическая цепочка обрывалась.
Я рассеянно потер висок, который по-прежнему сверлила боль. Что же, если с утра все идет кое-как, то не стоит ожидать, что день будет хорошим.
Увлеченный своими размышлениям, я не заметил, что в комнате не один. Возле кровати стоял врач, мужчина лет сорока. Вид у него был усталый и осунувшийся. Он, сделав над собой усилие, улыбнулся мне. Улыбка получилась натянутой, но доля искренности в ней присутствовала.
 

– Мистер…? – уточнил он, назвав мою фамилию.

– Да, – подтвердил я и, прежде чем умолкнуть в ожидании продолжения, добавил: – Но вы можете обращаться ко мне по имени.

– Брайан, – тут же поправил сам себя доктор. – Как вы себя чувствуете?

– У меня болит голова, – ответил я. – Может, вы объясните мне, как я тут оказался, доктор?

 
Мой собеседник сел на свободный стул.
 

– Вы попали в аварию. И, хочу вам сказать, легко отделались. Вывих плеча, сотрясение мозга, пара синяков и царапин. Вы – счастливчик, друг мой.

 
Я недоуменно поднял бровь.
 

– В аварию? – Спокойствие доктора меня злило, и я не пытался скрыть свое раздражение. – Как это случилось?

– Думаю, вы задремали за рулем.

– Этого не могло произойти, – отрезал я. – И где моя машина?

 
Врач поморщился. Видимо, он был недоволен беспокойством пациента.
 

– Не волнуйтесь, о вашей машине позаботятся. Она пострадала серьезнее, чем вы. Даже если учесть, что вы всего лишь съехали в кювет. А вам придется некоторое время побыть у нас. Сотрясение мозга – это не шутка.

– Бред, – резюмировал я.

– У вас что-то случилось, Брайан? – неожиданно поменял тему разговора врач.

– Простите? – не понял я.

– У вас низкое давление, плохой цвет лица. Впрочем, это, наверное, вам ничего не говорит. Кем вы работаете?

– Я журналист.

 
Врач понимающе кивнул.
 

– Держу пари, вы не спите достаточно, и, разумеется, пьете много кофе. Вы курите?

– Да. Пачку в день, может, больше. Но какое это имеет отношение…

– В вашей больничной карте не упоминаются серьезные заболевания. Кроме, разве что, мигрени. У вас вид человека, который не удовлетворен своей жизнью. Вы устаете, слишком много работаете, мало отдыхаете. Вероятно, у вас проблемы в личной жизни.

Нет, доктор, подумал я. Вы немного перепутали профессии. Выводы обычно делаю я, потому что пишу аналитику. А вам надо ставить диагнозы. И, по возможности, не совать нос куда, куда его совать не надо. Личный врач у меня уже есть. И он меня устраивает.

– Не понимаю, к чему вы клоните, доктор, – заговорил я. – Да, у меня проблемы на работе, но это не так серьезно. И у меня… – Я помедлил, выбирая нужное слово. – У меня некоторая неопределенность в личной жизни. Но для меня неопределенность в личной жизни – это обычное дело.

– Видите ли, Брайан. – Врач задумался, и я вздохнул, предчувствуя проповедь на тему хорошего сна, борьбы с трудоголизмом и безопасного секса. – Порой человек без помощи специалиста не может разобраться в себе. Проблемы копятся, и в какой-то момент вы решаете, что хотите убежать от всего этого…

 
Я жестом остановил его.
 

– Знаете, что я вам скажу, доктор? Пусть у меня на данный момент две… ну ладно, три женщины. Пусть меня на две недели уволили с работы. Пусть я не сплю достаточно, много пью, курю и делаю много вещей, которые вредны для здоровья. Но я люблю свою жизнь такой, какая она есть, а если и решу покончить с собой, то найду более оригинальный способ.

И я откинулся на подушку, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– Тебя ждут наверху, Мэт, – вдруг послышалось со стороны двери.

Я повернул голову и увидел человека, которого уж никак не ожидал тут увидеть. Майкл, мой университетский друг, стоял в дверях и слушал нашу беседу.

– Не скучайте, Брайан, – бросил мне врач и удалился.

 
Майкл тут же занял его место.
 

– Ну и духота тут, – не преминул пожаловаться он. – Надо открыть окно!

…Майкл был душой нашей маленькой университетской компании, но в те моменты, когда мы решали пуститься в очередную авантюру, он старался сохранять нейтралитет. Приключений Майкл не любил. И еще больше не любил их последствий.

Он учился на медицинском факультете. Его имя находилось на пятом месте в списке отличников факультета, что являлось предметом всеобщей зависти. Майкл любил учиться и обладал ценным умением делать все в свой срок. Я тоже обладал этим умением, но применял его редко. И поэтому Майкл даже во время сессий находил время для развлечений, а я дни и ночи просиживал за учебниками, проклиная самого себя.

…И теперь Майкл сидел передо мной, в непринужденной позе, с мечтательным выражением лица. Если не ходить вокруг да около, он выглядел так же, как и в университетские годы.

– Как тебя сюда занесло? – спросил я. – Признаю: сюрприз так сюрприз!

– Они предлагали мне остаться на кафедре. А я сказал – да ну вас… и подумал, что надо куда-то уехать. И уехал сюда. Ты поправился! Совсем забросил спорт и ешь по ночам?

– Да как ты смеешь?! – возмутился я.

 
Майкл махнул на меня рукой и расхохотался.
 

– Я пошутил. Ты отлично выглядишь. Правда, цвет твоего лица мне не нравится. Такой бывает у людей, которые не бывали в отпуске как минимум года три. Как ты? Голова не болит?

– Немного. – Я помолчал. – Ума не приложу, как меня угораздило попасть в аварию.

– Наверное, ты уснул за рулем. Все гуляешь? Пора бы тебе жениться.

– Твое чувство юмора тебе не изменяет. – Я посмотрел на его руки, и взгляд мой остановился на кольце. – О нет, только не говори, что ты оставил клуб холостяков! Когда случилось это душераздирающее событие?

 
Майкл улыбнулся и повертел кольцо.
 

– Я помолвлен. Где ты живешь?

– За городом. Я искал место, куда цивилизация еще не добралась, и нашел его.

Майкл снял халат и повесил его на спинку стула, оставшись в форменных брюках и футболке с надписью «Мы хотим мира на Ближнем Востоке». У меня создалось впечатление, что нашу встречу он предчувствовал, и поэтому надел именно ее.

– На тебя не похоже, – сказал он. – Ты всегда стремился быть в гуще событий.

– Люди меняются. И… я люблю работать в тишине.

– Ах да. – Майкл приложил ладонь ко лбу. – Вот о чем я забыл тебя спросить. Рекомендация профессора помогла?

– Да, – ответил я и оглядел палату. – Майк, не подумай, что я ною, но…

– Ты хочешь домой, – прочитал он мои мысли. – Увы, пока я не могу тебя отпустить. Не забывай, что кое-кого угораздило удариться головой. Что же ты будешь делать без своих драгоценных мозгов?

…Вырваться из цепких лап врачей мне удалось только через двое суток, когда они убедились, что моему здоровью уже ничего не угрожает. Приступы тошноты прекратились (и это было к лучшему, так как я начинал чувствовать себя женщиной в положении), головные боли меня уже не мучали, равно как и постоянная жажда.

– Давай-ка обменяемся телефонами, – предложил мне Майкл, проводивший меня до дверей. – А то ты опять потеряешься, и тогда я тебе этого не прощу.

– Заходи в гости, – сказал я, написав на клочке бумаги не только номер телефона, но и свой адрес. – Только лучше предупреди меня о своем визите. Иногда я работаю допоздна, иногда отсыпаюсь. И еще у меня бывают незапланированные выходные. Как сейчас, например.

…Разве есть на свете что-то более приятное, чем возвращение домой? Для меня дом всегда был чем-то особенным, непередаваемо ценным. Если мне приходилось ночевать в отеле, то у меня пропадал аппетит, я становился беспокойным и раздражительным. Кроме того, я всегда привязывался к своим квартирам, и первое время после переезда для меня было очень тяжелым.

Будучи студентом, я первое время жил в университетском общежитии, но потом нашел работу официантом в неплохом ресторане. Платили мне хорошо, туристы и приезжие давали хорошие чаевые. Деньгами я разбрасываться не привык (хотя бы потому, что тогда мне не было чем разбрасываться), и поэтому в скором времени решил, что с общежитием пора завязывать.

Комнату я делил со своим сокурсником. Отношения наши вряд ли можно было назвать теплыми. Мы относились друг к другу с некоторой настороженностью, как оно обычно и бывает с людьми, у которых совершенно разные взгляды на жизнь. Неприкосновенность личного пространства я всегда ставил во главу угла, и поэтому меня всегда раздражал тот факт, что я не могу остаться один ни на минуту. Мы с моим соседом ссорились из-за мелочей. Он не возвращал на место мои книги, переставлял вещи на моем столе… но самым гадким моментом были его бесконечные свидания. Из-за них я был вынужден гулять по городу вечерами или же сидеть в кино, просматривая дважды один и тот же фильм.

Первым делом после переезда я разобрал вещи. Их было немного: одежда, разные полезные мелочи, небольшой пакет с продуктами из супермаркета, куда я зашел по дороге. И самый ценный груз – сумка с книгами. Я сел у стены (мебели не было) и с наслаждением подумал: «Вот она, свобода!»

Проснувшись наутро, я снова оглядел свое новое жилище, и мной овладело чувство опустошенности. Все тут было чужим, воздух – враждебным. Слишком много площади на одного меня. Тогда я еще не знал, что эти ощущения называют «синдромом переселенца» – человека, который оставил старое место и до сих пор не привык к новому.

Я закурил натощак, положил в отдельный пакет скисшее без холодильника молоко и опустошил карманы. Найденной там мелочи мне должно было хватить на стакан кофе. Потом я вспомнил, что у меня сегодня есть первые пары в университете и, бросив безуспешные попытки наскрести мелочи еще и на автобус, пешком отправился до ближайшего банка.

Но время шло, и квартира становилась все уютнее. Мой хозяин раздобыл старый холодильник и неплохой телевизор, и был очень удивлен, когда я отказался от последнего.

– Лишнее, – коротко пояснил я.

Позже я разжился письменным столом, книжной полкой, платяным шкафом, диваном и двумя маленькими креслами. Квартира была настолько крошечной, что вся эта мебель с трудом там поместилась. Плита, разумеется, не работала, точно так же, как и духовка. Они служили уютным домом для тараканов. Я трудолюбиво вытравил квартирантов, купил электрическую плитку и новый чайник и решил, что пришло время праздновать новоселье.

…Я попросил таксиста остановить машину за пару километров от дома – мне хотелось прогуляться пешком. В воздухе пахло свежескошенной травой и цветами. Я подумал, что уже давно не смотрел на свой дом вот так, издалека – разве что из окна машины.

Дом, конечно же, стоял на месте. Все тот же, с темно-серой крышей и белыми стенами, окруженный невысоким забором. Забор следовало покрасить. Я отметил также и разросшиеся кусты.

Почтальон, давно упрекавший меня в забывчивости, положил не поместившуюся в почтовом ящике корреспонденцию на крыльцо. Я собрал письма и, покопавшись в сумке, достал ключи.

Иногда, особенно долгими зимними вечерами, я злился на себя за то, чтоб купил такой большой дом. В гостиной с успехом мог поместиться полк солдат. Кухня тоже была достаточно просторной. А наверху было пять спален, лишь одну из которых я использовал по назначению. Остальные я предпочел превратить в кабинет, библиотеку и кладовку. Последняя комната играла роль спальни для гостей, но так как гости (точнее, гостьи – по крайней мере, в девяноста девяти процентах случаев) находили спальню хозяина более уютной, то пятая комната только доставляла дополнительные хлопоты при уборке. Но теперь дом казался мне маленьким и уютным.

Мне нравилось думать о том, что хотя бы пару дней я смогу спать свои законные шесть часов, но планов у меня было немало. Я давно хотел подыскать новую мебель для гостиной, собирался привести в порядок сад. Пожалуй, самое неприятное, что мне предстояло – уборка в шкафу. Возиться со своим гардеробом я не любил, и часто покупал новую одежду, не выбрасывая старой. Через некоторое время возникала неизбежная путаница, и мне приходилось терять почти целый день на бесполезное дело.

Приготовив себе кофе, я сел на диван в гостиной и, достав из бумажника визитку автосервиса, куда отправили мою машину, набрал номер.

Мужчина на том конце провода сообщил мне, что я могу забрать машину уже завтра.

– Ах, все уже готово, – вздохнул я с облегчением. – Я живу за городом, знаете, так что без машины – как без рук… сколько я вам должен?

Через долю секунды я уже пожалел, что задал этот вопрос, так от названной механиком суммы у меня потемнело в глазах.

– Вы думаете, что я миллионер?!

– Мне очень жаль, сэр, – извиняющимся тоном проговорил механик, – но ваша машина была…

– Это мне жаль, что я с вами связался!

– Вы можете заплатить с помощью кредитной карты, сэр, и…

– Я выпишу чек, – бросил я и положил трубку.

Сумма была астрономической. Я написал ее на попавшемся под руку листе бумаги, словно пытаясь поверить в реальность происходящего. И перевернул, чтобы не видеть написанного, так как верилось с трудом. Я тут же подумал о том, что вынужденный отпуск не пойдет мне на пользу. И решил, что от новой мебели мне придется отказаться.