Текст книги " Женщина не моих снов (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

– Чудесное кольцо! – сказала она. – Простое, но одновременно стильное и совсем не броское…

– Мне кажется, в нем есть что-то пошловатое.

– Ах, у тебя такая элегантная манера нарываться на комплименты!

 
Надья еще раз посмотрела на кольцо и взяла свой стакан.
 

– Давай выпьем, – предложила она.

– Твое здоровье, дорогая. С днем рождения.

– Я так люблю свой день рождения! Особенно если приходят нужные и важные люди. – Она сделала глоток виски. – Расскажи мне, в чем дело. Это что-то рабочее? Или, может, личное?

– Это что-то математическое. Точнее, геометрическое, – усмехнулся я.

 
Надья недоуменно изогнула бровь.
 

– Знаешь, какую фигуру я больше всего люблю? – задал я вопрос.

– М… наверное, окружность? – с улыбкой предположила Надья, задумчиво накручивая на палец прядь темных волос.

– Почти. Треугольник. Это фантастическая фигура. Она меня преследует.

Надья слушала, не перебивая и лишь изредка склоняя голову в знак того, что понимает, о чем я.

– Я знала, что эта женщина вернется в твою жизнь, – сказала она, когда я закончил. – Это должно было произойти.

– Этой женщине нет места в моей жизни, – возразил я. – Хотя бы потому, что этого не хочу я.

– Ты позволишь? – Надья взяла мои сигареты. – Знаешь… я хотела у тебя спросить. Что ты чувствовал тогда, когда увидел ее снова? Что-то внутри сказало тебе: «О нет, приятель. Все не так просто. Ты думаешь, что приедешь и уедешь, и ничего не произойдет? Очень забавно, но это неправда». Так? Что-то есть в этой женщине, что ты не замечаешь – или не желаешь признаться себе, что замечаешь. И это что-то не позволяет говорить тебе уверенно, когда ты произносишь эти слова: «Этой женщине нет места в моей жизни». Так?

 
Я высокомерно кивнул.
 

– Хорошо, предположим, что до этого момента все было верно.

– Очень хорошо. – Надья откинулась на спинку дивана, затянулась сигаретой, выпустила тонкую струйку дыма и снова посмотрела на меня. – Мне всегда было интересно, какая она. Ты мне не так много о ней рассказывал. Ты нас познакомишь?

Я рассмеялся, и смех мой напоминал смех человека, который узнал, что ему осталось жить два месяца.

– Ты, наверное, шутишь, Надья?

– Ну почему же. Мне было бы интересно посмотреть на женщину, которая… хм. Так крепко тебя держит.

– Она меня не держит. У меня есть другая женщина.

– Ты глупец и лгун! – Она потушила сигарету в пепельнице, резко поднялась и сделала круг по комнате. – Я уже говорила тебе об этом, Брайан. Ты не сможешь жить в спокойствии. Тебе необходимо движение. Иногда тебе хочется отдохнуть – да, я понимаю тебя, это очень свежее, новое ощущение. Но когда ты выходишь из спальни своей новой женщины, то думаешь совсем не о том, как тебе было хорошо.

– Я думаю о том, что уже все для себя решил. Это именно то, о чем я думаю.

 
Надья сжала в ладонях свой стакан.
 

– Знаешь, в чем различие между порочными и плохими людьми, Брайан? – спросила она.

– А разве между ними есть различие? – ответил я вопросом на вопрос.

– Плохие люди портят других людей осознанно. Вот Рэй, например, плохой человек. – Надья наигранно покачала головой. – У него много дурных привычек. А порочные люди портят других людей неосознанно. Они не думают о том, что могут кого-то испортить.

 
На этот раз я сдержал смех.
 

– Рэй – плохой человек. Это, конечно, верно, но так забавно звучит.

– Да, Рэй – плохой человек. А вот ты…

– Ах, – передразнил я ее, в очередной раз закуривая.

 
Надье это понравилось. Она довольно улыбнулась.
 

– Фу, ты ужасно испорченный! – сказала мне она, и теперь уже расхохоталась. – Это плохая привычка – передразнивать других!

– Ну, а себя ты относишь к плохим людям? Или к порочным?

Надья задумчиво посмотрела на свои ногти, снова мельком глянула на кольцо.

– Думаю, к порочным, – глубокомысленно ответила она. – А каким относишь себя ты?

 
Я сложил руки на груди и улыбнулся.
 

– Мне кажется, ты сам ответила на этот вопрос.

– Но, может быть, ты со мной не согласен?

– То есть, тот факт, что я спал с тобой, зная, что ты замужем – это плохо, а то, что мы нюхали кокаин – это… хм… порочно?

– Давай не будем ворошить прошлое, Брайан. Мы провели много приятных ночей вместе, но мы отвлеклись от главного. – Она наклонилась ко мне. – Не обманывай себя. Ты ведь прекрасно знаешь, кто принесет тебе счастье.

– А ведь когда-то я думал, что счастье мне принесешь ты.

 
Надья погрозила мне пальцем и достала из моей пачки еще одну сигарету.
 

– Вот, посмотри, ты порочный человек. Я даже не замечаю, что курю вторую сигарету за полчаса! Я – это я. Знаешь, почему ты думал, что я принесу тебе счастье? Потому что мы с ней похожи.

– О, леди, что я слышу! Вы всегда повторяете, что не любите, когда вас с кем-то сравнивают.

 
Надья с достоинством кивнула.
 

– Именно поэтому я хочу, чтобы ты нас познакомил. – Она махнула рукой. – Послушай, Брайан, я не понимаю, к чему мы ведем все эти глупые разговоры. Ведь мы с тобой понимаем, что к чему. Мы знаем, что все в жизни должно делаться хорошо. А когда ты работаешь, отдыхаешь, куришь, пьешь и трахаешься по инерции – просто для того, чтобы это сделать – то это не жизнь. По крайней мере, для таких людей, как ты. Ну, и для таких людей, как я, тоже.

– Как это – отдыхать и трахаться по инерции? – поинтересовался я дежурным тоном.

– Тебе лучше знать. Это ты пытаешься навешать себе на уши лапшу. Стыдно, Брайан! Признайся себе, что ты хочешь другого.

– Это похоже на сеанс психоанализа. – Я достал очки. – Вы хотите об этом поговорить?

– Ты познакомишь нас, Брайан? – снова задала вопрос Надья, не отреагировав на шутку.

Я помолчал, наблюдая за ее лицом. Ничего, кроме легкого любопытства, я там не разглядел.

– Хорошо, – наконец, ответил я. – Я вас познакомлю. Хотя мне не нравится эта идея.

– Потому что она не плохая, а порочная? – Надья снова наклонилась ко мне. – Ты ведь знаешь, дорогой, меня не так-то легко испортить. Для этого надо хорошо постараться. Мне иногда обидно от мысли о том, что, наверное, я испорчена до конца…

– Я смотрю, тебе нравится об этом думать?

 
Надья с улыбкой покачала головой.
 

– Не знаю, что тебе ответить. Ах, не хмурься, Брайан, тебе это не идет! Кроме того, будут мимические морщины. – Она глянула на часы. – Надеюсь, я тебя испортила не до конца, и ты остался джентльменом? Я бы хотела, чтобы ты помог мне накрыть на стол.

 
Глава 7
Первую рабочую неделю я напоминал сонную муху – сказывался другой режим дня. Точнее, его отсутствие. Да что там говорить – режима дня у меня никогда не было, так как у человека, который имеет привычку идти спать в начале четвертого утра, не может быть даже подобия режима дня. Но теперь такой роскоши я позволить себе не мог. Равно как и роскоши зачитаться допоздна и встать в десятом часу. В половину пятого я уже был на ногах. Просыпался полностью около девяти, выпив пару чашек кофе, а к вечеру падал от усталости. Те, кто думает, что в гибком графике много плюсов, смотрят на мир через розовые очки.
В эту пятницу мне пришлось изрядно понервничать. В конце недели нервничали все: кто-то не успел сдать отчеты в срок, кто-то носился с планами статей, кто-то назначал деловые встречи, втайне надеясь, что их можно будет перенести на потом. Но эта пятница была особенной. Я встал не с той ноги (сомневаюсь, что в четыре тридцать утра может быть иначе), и меня раздражало все. Беспричинно-траурные лица коллег в коридоре, сукин сын, припарковавший машину на моем месте, сломавшийся чайник, забытая дома зажигалка, отсыревшие спички. Я ругался, кричал на подчиненных, разбил пару стаканов и, видимо, для того, чтобы достойно завершить день, поссорился с Агатой. Мы часто ругались, но по-настоящему ссорились редко. На этот раз я ушел, демонстративно хлопнув дверью, предварительно выразив свое категорическое несогласие с ее взглядами. Стоит ли объяснять мою эйфорию, когда я отправился домой с твердым намерением забыть о работе хотя бы на выходные?
 
 
…Ужинать я не стал, и это привело кошек в недоумение. Мы всегда ужинали вместе – это было давней традицией. Мои любимцы ели с аппетитом, иногда поглядывая на меня – может, я решу перекусить на ночь? Но голода я не чувствовал. Я чувствовал усталость. Больше моральную, чем физическую, как и бывает после рабочего дня.
Когда я поднялся и пошел в спальню, на ходу снимая пиджак, кошки тоже побрели за мной. Они устроились в кресле, немного потеснив друг друга, и притихли, по-прежнему изучая меня. Я оставил включенной лампу у кровати, полистал книгу, потом повертел в руках сотовый телефон. Вспомнил, что обещал позвонить Лианне, но решил, что совсем не важно, в чьей кровати я усну, как бревно, лишь только приняв горизонтальное положение.
В будние дни я мог лежать без сна часами. Засыпал я долго, иногда для этого мне требовался час, а то и больше, и поэтому у меня с давних времен выработалась привычка вспоминать события прошедшего дня. Но эта пятница была исключением из правил. Я не успел вспомнить, почему поссорился с Агатой (я не уверен, помнил ли я это вообще), ибо через пять минут уже спал, как убитый.
 
 
…Звонок будильника заставил меня открыть глаза и оглядеться. К любителям будильников я не принадлежал, и теперь думал о том, почему в выходной не могу насладиться спокойным тихим утром в теплой постели. Я обреченно вздохнул и снова закрыл глаза в надежде, что все мне просто приснилось, но будильник зазвенел снова, и мне пришлось встать. Часы показывали половину седьмого, и я не смог сдержать очередной вздох и не задать себе вопрос: почему я завел будильник на шесть тридцать? И вспомнил, что собирался прогуляться по магазинам. И откладывать это на следующую неделю было бы чересчур.
Я потянулся, подошел к окну, приоткрыл ставни и сел на подоконник. На улице было тихо. Желанием ехать в город я не горел. Только такие идиоты, как я, планируют дела на субботу. В такой день надо читать книгу на крыльце дома, наблюдать за птицами, смотреть кино или же лежать на диване и потихоньку дописывать очередную статью, методично набирая текст на шелестящей клавиатуре портативного компьютера. А вечером гулять с фотоаппаратом на плече и блокнотом в кармане.
К нормальным людям я не относился, а поэтому принял душ, достал из шкафа старые джинсы и видавший виды свитер, выпил кофе и отправился в город.
 
 
…Думаю, по-настоящему хорошо поймет меня лишь тот, кто когда-нибудь переезжал из города в более тихое место. Или наоборот, из тихого места в город, решив, что ему будет лучше среди шума машин. Жизнь за городом была размеренной и спокойной. Я пил кофе, гулял, вытирал пыль, готовил еду, чистил ковры – и делал все это медленно. Я даже работал медленно, если это происходило дома. И проживал один день, хотя в темпе городской жизни можно было за это время прожить целый год.
Городская жизнь ассоциировалась у меня с мясорубкой. Движение тут не останавливалось ни на секунду: все вертелось, крутилось, летело. По своим понятиям, я прожил в Нью-Йорке довольно долго – почти пять лет. За это время я сменил две квартиры, но до сих пор называл его Нью-Йорком только тогда, когда этого требовала ситуация. Обычно я говорил: «Этот город», и в моем голосе можно было услышать отвращение и снисхождение. Я не верил, что можно полюбить мегаполис. Он слишком большой и неуловимый для того, чтобы его полюбить. Мне всегда казалось, что для любви нужна некая статичность, возможность остановиться, вздохнуть и сказать: «Вот! Это мой город. Я люблю его». Выросший в тихом пригороде Питсбурга, я так и не научился любить большие города. Первые полгода в мегаполисе были для меня сумасшествием. Я думал, что никогда не привыкну к такому темпу жизни. Когда же я исполнил давнюю мечту и оставил шумный город, то понял, что гораздо труднее будет от этого темпа отвыкнуть. И, уже отвыкнув, я долго испытывал что-то вроде неловкости перед самим собой. Мне казалось, что в городе уютнее, привычнее, из окна квартиры на двенадцатом этаже я видел город и чувствовал жизнь.
Теперь неловкости я не испытывал. Я чувствовал себя комфортно – брел по улице, спрятав глаза за стеклами солнцезащитных очков, и наблюдал за людьми. Толпа не вызывала у меня особых эмоций – только легкий интерес. В детстве я так наблюдал за зверями в зоопарке.
 

– Папа, а о чем они думаю? – спрашивал я, сжимая руку отца.

– Они не думают, Брайан. Это стадо. Оно не думает, а идет, руководствуясь стадным инстинктом.

– А толпа людей – это тоже стадо? – не унимался я.

 
Отец смотрел на меня с едва уловимым раздражением.
 

– Разумеется, – ответил он после паузы.

– Фредерик, не забивай ему голову глупостями, – говорила мама тем самым мягким тоном, которым она обыкновенно пыталась возразить отцу. – Идем дальше. Там есть обезъянки, малыш! – обращалась она ко мне. – Большие и маленькие!

– Весь этот мир – обезьянник, Ева, – говорил отец, а мама брала меня за руку и вела дальше.

Зоопарк я ненавидел: я не любил смотреть на животных, у которых отняли свободу. И я их жалел. А вот к человеческой толпе относился с жестоким снисхождением. У них был выбор, и они выбрали свою участь сами.

…Настроение у меня было препоганое. Я изучал одежду на вешалках и полках магазинов, но мысли мои были далеки от покупок. У меня было такое ощущение, будто кто-то запер меня в клетку – совсем как тех животных в зоопарке – и теперь я метался по этой клетке в поисках выхода, а мысли мои методично бродили по кругу.

Сначала я думал о том, как на дне рождения Надьи мы с Рэем пили водку (и на этот раз мой аргумент «я не пью водку» на поверку оказался пустым звуком – с Рэем по-другому случалось редко), после чего гости разбрелись по дому, а я целовал его жену в темном саду. Я собрал всю волю в кулак и, сделав вид, что не услышал ее предложения «найти место поинтимнее», взял ее за плечи и отвел к мужу со словами «думаю, леди надо отоспаться». Рэй сверкнул глазами, так ничего и не сказав, и, повернувшись к Надье, кивнул в направлении спальни.

– Роман с хвостиком. Смешно, – сказал я самому себе, разглядывая рубашки.

На следующий день я отправился в гости к мадам и провел весь вечер с Марикой. Я вышел из ее спальни, немного пошатываясь и ощущая себя идиотом, который запутался и не понимает, что происходит.

– Вас что-то интересует, сэр? – вернул меня к реальности голос девушки-консультанта.

 
Я рассеянно оглядел девушку с ног до головы и улыбнулся.
 

– Простите, мисс… что вы сказали?

– Я спросила, нужна ли вам помощь. – Девушка вгляделась в мое лицо. – С вами все в порядке, сэр? Может, вы хотите воды?

– Нет– нет, спасибо. Меня интересует что-то подобное. – И я указал на рубашку. – Только потемнее. Может, темно-зеленый, или темно-синий…

– Хорошо, сэр. Сейчас я посмотрю, что у нас есть.

…В прохладном кафе я опустился на стул и прикрыл глаза. Основные покупки были сделаны. Теперь осталось заглянуть в супермаркет и купить продукты, но это я планировал сделать это после обеда.

Я сделал заказ и открыл свежую газету, но сосредоточиться на чтении так и не смог. Во-первых, мне до сих пор было жарко. Во-вторых, надоедливые мысли никак не хотели покидать мою голову. У меня в памяти в очередной раз возникла картина того вечера: мы с Надьей в саду под развесистым деревом. Она говорила, быстро и немного сбивчиво, о том самом «романе с хвостиком».

– Это так глупо – сопротивляться собственным чувствам, – говорила она мне. – Знаешь, мы расстались так…

– Да, это было глупо – с самого начала и до самого конца.

– Ах, Брайан, я ненавижу, когда ты говоришь таким тоном! Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Знаешь, я соскучилась по тебе… ты ведь джентльмен, да? Ты не будешь позволять себе то, что не джентльмен себе не позволяет?

Ее прическа уже давно растрепалась; я коснулся ее волос, которые теперь свободно лежали на плечах, провел рукой по ее щеке, и в голове моей появились мысли, далекие от мыслей джентльмена.

– Брийян! – вдруг услышал я и вздрогнул от неожиданности. После чего обернулся на голос из-за спины и увидел… Лизу, сидевшую за соседним столиком. Она поднялась и подошла ко мне.

– Привет, малыш! Что ты тут делаешь?

– Я? Я… собираюсь пообедать.

– С каких пор ты обедаешь в забегаловках?

Пока я раздумывал над ответом, Лиза уже сидела рядом со мной. Я посмотрел на ее обед. Наверное, редкая женщина может побаловать себя жареным картофелем, довольно-таки жирным мясом и кока-колой. Но Лиза никогда не забивала себе голову мыслями о диете.

– Как в тебя столько влезает? – покачал я головой.

– О, после работы я могу съесть слона! – В подтверждение своих слов она наколола на вилку кусочек мяса.

– Ты работаешь по субботам?

– К сожалению. Но есть и плюсы – больше платят. Могу позволить себе лишнее платье. – Она улыбнулась. – Я устроилась в отличный салон! Стрижки, косметические процедуры, татуировки, пирсинг. Не хочешь, скажем… ухо проколоть?

 
Я со смехом покачал головой.
 

– Нет. Но насчет татуировки подумаю.

– Обязательно заходи в гости. Ты понравишься девушкам. Правда, в основном, у нас только клиентки… представляешь, я самая старшая в коллективе. Так что теперь я выгляжу вот так.

Лиза была одета в голубые джинсы и ярко-синюю блузку. Волосы она аккуратно собрала в хвост. Это была не та Лиза, которая не изменяла длинным юбкам и полупрозрачным кофтам. Хотя ни моложе, ни старше новый стиль ее не делал. Ей, как и всегда, вряд ли можно было дать больше тридцати.

 
Мне принесли обед.
 

– Как тебе перемены, малыш? – поинтересовалась она, вычищая мундштук.

– Мне не понравилось. Джинсы – это не твое. И зачем тебе косметика?

– Тете Лизе скоро сорок, – произнесла она нравоучительным тоном. – Мне есть, что скрывать.

– Скрывать тебе нечего, – отрезал я. – Это тебя портит.

– Ты такой категоричный, мой маленький консерватор.

– Просто я люблю естественность, – покачал я головой и принялся за еду.

 
Лиза без особого интереса полистала газету, сделала глоток колы.
 

– Как там твоя любимая женщина, малыш?

Какая из них, чуть не ляпнул я, и сдержал смешок, ограничившись легкой улыбкой.

– Отлично, просто отлично. Как Иган?

 
Лиза сделала неопределенный жест рукой.
 

– Мы общаемся. Иногда.

– Общаемся… это означает «спим»?

– Отчасти, – ответила она после паузы. – Почему тебя это интересует?

 
Я пожал плечами и снова взял вилку.
 

– Он еще не дорос до того, чтобы хотеть от женщины чего-то, кроме секса, – глубокомысленно изрекла Лиза, выпуская колечко дыма.

 
Я поднял на нее глаза.
 

– А ты его хорошо узнала.

– Он милый мальчик. Добрый. Вежливый. Скучноват, но на это можно закрыть глаза. Я сплю с ним от скуки. Расслабляюсь и предоставляю ему свое тело…

– Совсем не так, как со мной, да?

 
Усталое выражение лица Лизы сменила ироничная улыбка.
 

– Горазд же ты сравнивать, Брийян… вы разные. Ты – это ты. Тебя надо держать покрепче. Иначе ты начинаешь сходить с ума.

 
Я отставил тарелку в сторону и взял чашку с кофе.
 

– Мне не хватает тебя, малыш, – задумчиво проговорила Лиза. – Нет, даже не в постели… я скучаю по тому маленькому Брияйну, который был у меня раньше. Который ссорился с отцом и краснел от моих комплиментов… а ты вспоминаешь те времена?

– Чаще, чем бы мне хотелось.

 
Лиза тронула мою руку.
 

– Тогда было хорошо.

– Тебе до сих пор нравится соблазнять невинных мальчиков?

– Могу сказать одно: если бы ты оставался невинным мальчиком, я не уставала бы тебя соблазнять.

 
Я смял пустую сигаретную пачку.
 

– Это прозвучит странно, но… а если бы тогда я ничего не говорил? Ты бы… была с Иганом?

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. И понимаю молодого человека, который не хочет связывать свою жизнь с сорокалетней стервой. Даже если учесть, что она была его первой женщиной.

– А если я скажу, что несчастен, это что-то изменит?

 
Лиза не ответила.
Я допил кофе, помял в пальцах сигарету. И в очередной раз подумал, что запутываюсь все сильнее и сильнее, а клетка становится такой узкой, что мне нечем дышать. Вот как ощущают себя белые мышки в лабораториях…
 

– Малыш, знаешь… – начала Лиза.

– Я подвезу тебя, – закончил я предложение и посмотрел ей в глаза. Она отвела взгляд и улыбнулась.

– Да, ты угадал и на этот раз. Просто я хочу немного побыть с тобой. Ты позволишь мне такую слабость?

Ее губы вздрогнули, и в ней появилось что-то от того вечера, когда она плакала у меня на плече.

– Едем? – заговорил я. – Иди к машине. Я попрошу счет.

…Иган, как оказалось, ничуть не преувеличивал с описанием квартиры. Светлый зал, большая кухня и приличный балкон. Квартира не просто так пришлась Лизе по душе.

– Уютно, – сказал я, оглядевшись.

– Хочешь выпить? – предложила она, по пути на кухню бросив сумочку в кресло.

– Нет, – ответил я коротко. – Подойди-ка.

 
Лиза повернулась и подошла ко мне.
 

– Да? Я слушаю.

 
Я обнял ее за плечи.
 

– Пообещай мне, что снимешь этот дурацкий макияж. Честное слово, он тебе не идет.

 
Лиза сжала мои запястья.
 

– Я так скучала по твоим рукам, малыш, – прошептала она. – У меня не получается их забыть… – Она поднялась на носки и коснулась моих губ. – Иди ко мне, милый. Я так хочу почувствовать тебя снова…

…Если бы я хотел найти в произошедшем причину для ненависти к себе, то я нашел бы ее. Но мне казалось, что это бессмысленно. Я не шел на поводу у обстоятельств, никому не изменял, никого не предавал… я испытывал знакомые ощущения – смесь отвращения и желания, которая заменяет собой все остальные чувства. И даже если бы я признался себе, что ненавижу себя за неумение говорить «нет», это было бы так старо и избито, что не стоило усилий и лишней траты времени.

…Лиза лежала, положив голову мне на плечо, и устало дышала. Я рассеянно играл ее волосами и подумывал, не закурить ли.

– Не молчи, малыш, – сказала она тихо. – А то я подумаю, что ты чувствуешь себя виноватым.

– Виноватым? – переспросил я. – По-моему, это ты должна чувствовать себя виноватой. Ведь у тебя, как-никак, есть мужчина.

– У меня нет мужчины.

– Как скажешь.

 
Лиза потянулась и снова приняла прежнюю позу.
 

– Я никогда не смогу тебя понять, – сказал я.

– Не надо понимать. Это лишнее.

 
Она поцеловала меня, и я провел пальцами по ее спине.
 

– М-м-м… еще раз, – мурлыкнула она, как кошка. – Как хорошо в постели с мужчиной, который знает, что делает. Ты знаешь, что мне нравится, да, маленький сукин сын?

– Думаю, отец знал лучше, – сказал я, убирая руку.

 
Лиза насмешливо фыркнула.
 

– Ты тупица, Брийян. Иногда у меня такое чувство, что ты спишь со мной назло ему. До сих пор.

 
Я поднялся.
 

– Ты не останешься на ночь? – спросила она сонно, наблюдая, как я одеваюсь. – Звони.

– У тебя есть мой номер, ты можешь позвонить сама. – Я надел рубашку, глянул в зеркало и обернулся, посмотрев на нее. – Было здорово, правда.

 
Лиза с достоинством кивнула, не отводя взгляда.
 

– И, надеюсь, в последний раз, – закончил я, застегивая пуговицы.

 
Она повертела в руках мундштук.
 

– Знаешь, мне очень хочется… но я не буду плакать, да?

– Сделай одолжение. Можешь поплакать перед Иганом. Он оценит.

…Я вышел из подъезда и вдохнул свежий ночной воздух. Ощутимо похолодало, но мне было душно. Я расстегнул ворот пальто, закурил и пошел к машине. В этом районе я был впервые, но даже в незнакомых местах еще ни разу не испытывал такого душераздирающего чувства одиночества. Это чувство я испытывал всегда. Иногда даже во сне. Это чувство имело множество лиц, запахов, цветов, вкусов. Но с таким одиночеством – черным, холодным, безликим – я встретился впервые. И я знал, что алкоголь от него не вылечит, равно как и незнакомая женщина в постели. И уж точно не поможет ночная экскурсия по скоростному шоссе в стиле «посмотри на меня, приятель, ты можешь меня обогнать? О, не думаю, не думаю». Я не верил, что существует лекарство от такого одиночества.

В машине было жарко. Я потушил недокуренную сигарету и взглянул на окна квартиры Лизы. В одном из них горел неяркий свет. Вероятно, она читала или рисовала. А, может, просто сидела и думала о своем. Я вспомнил, как когда-то, десять лет назад, я точно так же смотрел на ее окно перед тем, как навсегда оставить родной дом. Было начало первого ночи, на ее подоконнике горел ночник. И тогда я думал о том, что не хочу уезжать, что это все неправильно. Это было давно. Иначе. И гораздо, гораздо проще, чем сейчас.

Появившаяся в окне Лиза помахала мне рукой, после чего прикрыла ставни и выключила свет. Если бы она сейчас спросила у меня: «Тебе плохо, малыш?», то я бы, не задумываясь, ответил, что мне плохо, очень плохо, что так плохо мне не было ни разу в жизни. Хотя фразу «мне плохо» я ненавидел больше всего на свете.

Я достал сотовый телефон. Разумеется, я планировал набрать номер мадам, которая выслушала бы меня, а потом и успокоила бы, предварительно напоив коньяком. Но в последний момент решил набрать другой номер.

– Брайан? – удивленно проговорила Надья. – Что-то случилось?

– Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Ты опять отвечаешь вопросом на вопрос? Я ненавижу, когда ты это делаешь!

– Ты одна?

 
Надья тяжело вздохнула.
 

– Мозги тебе уже не вправить, – сказала она. – Да, я одна. Так что случилось?

– Ничего. Просто мне… – Я запнулся. – Одиноко. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию.

– Компанию? Звучит неплохо… куда мы пойдем?

– Ко мне домой.

– Что, вот так, сразу? Может, сначала… выпить?

– Хорошо. Но потом мы пойдем ко мне домой.

– Ты хочешь мне что-то рассказать? – поинтересовалась Надья.

– Нет. Но я советую тебе поторопиться, так как я буду у тебя через сорок минут.

– Ах, как скоро! Ну хорошо, я постараюсь оказать тебе достойный прием…

…На этот раз Надья обошлась без вечернего платья. Она удивила меня своим внешним видом – джинсы, простой свитер и туфли без каблука.

– Я плохо выгляжу? – спросила она, пристегивая ремень безопасности.

– Разве я сказал что-то подобное?

– Ты ничего не сказал. Ах, Брайан, я так хорошо тебя знаю! Я читаю все по лицу.

– Если мысль об этом тебе льстит, то пусть будет так.

 
Надья посмотрела на меня.
 

– Что с тобой? Ты позвал меня для того, чтобы рассказать все, что ты обо мне думаешь?

– Нет, я позвал тебя для того, чтобы выпить, а потом потрахаться. – И я не удержался от того, чтобы добавить:. – По инерции.

– Ах, значит, вот как обстоят дела, – кивнула Надья. – Хорошо. Только я не умею трахаться по инерции… ты меня научишь?

– Если не умеешь, то мы будем трахаться по-другому. Так, как ты захочешь.

 
Надья достала из сумочки зеркало и оглядела себя.
 

– Куда мы поедем? – осведомилась она дежурным тоном. – Кстати, хочу сделать тебе комплимент. Отличные духи. «Шанель», да? У нее неплохой вкус. Хорошо, что вы общаетесь. В этом есть что-то семейное. – Она спрятала зеркало. – Я даже немного ревную, хотя не стоит, верно? Третьего романа у нас все равно не будет.

– Не будет. Разве можно начинать следующую книгу, когда предыдущая еще не дописана?

 
Надья рассмеялась.
 

– Осторожно, Брайан. Я могу тебя неправильно понять.

– Я уверен, что ты поймешь меня правильно. Ты ведь так хорошо меня знаешь, что читаешь все по лицу. Тебе нравится то, что там написано?

– Поверни тут направо. Здесь есть чудесное место! Сейчас я тебе его покажу.

…В таких барах возникает ощущение неопределенности времени. Будто минуты и секунды можно растягивать до бесконечности. Тут нет ярких ламп – посетители довольны свечами в небольших стеклянных подставках, к которым хочется протянуть руки и получить немного тепла. В таких местах люди, сидящие за одним столиком, не понимают, какая сила заставляет их наклоняться друг к другу и говорить шепотом, рассказывая самые личные вещи. В таких местах люди чувствуют себя так, будто они одни, даже если вокруг них толпа. А официанты, которые сонно улыбаются и предлагают поздним посетителям выпить за счет заведения (но только потом ни в коем случае не садиться за руль), превращаются в неотъемлемую часть этого места. Такие места живут своей медленной жизнью, которая привлекает своим спокойствием, и которой хочется жить как можно дольше.

И мы с Надьей тоже заговорили о личном. Я рассказал ей о том, что случилось сегодня. Рассказал ей про Лианну. Рассказал о том, что чувствую себя по-дурацки. И она понимающе кивнула.

– Вы, мужчины, такие странные, – изрекла она, затягиваясь сигаретой. – Вы предпочитаете прятаться в кокон прошлого, когда у вас есть возможность сделать шаг вперед. Вы не умеете закрывать глаза и говорить себе: если я шагну в пропасть, упаду и разобью себе голову, то это будет не так больно, как снова пережить разочарования прошлого. Впрочем… не хочу философствовать. Может, мы поговорим… о нас?

– О нас? – рассмеялся я. – Ты хотела сказать, о тебе и обо мне?

– Да, именно это я и хотела сказать. – Надья накрыла мою руку своей и улыбнулась. – Но ведь «мы» звучит лучше, чем «ты и я»? Или ты снова раздумываешь над тем, как ты будешь чувствовать себя рядом с моим мужем? Может, роль сильного мужчины тебе и идет, но роль хорошего мальчика тебе не подходит.

Я в очередной раз наполнил рюмки и подумал о том, что про Рэй сейчас меня не волнует.

– Ты пьян, как черт, – сказала мне Надья. – Тебе хватит.

– Советую тебе не забывать, что ты пьешь за мой счет. Так что решения тут принимаю я.

– Ах, Брайан. Ты такой противный, когда выпьешь. Еще хуже, чем всегда, хотя иногда кажется, что это невозможно. Едем. Мне надоело тут сидеть.

– А мне тут нравится. Ты можешь идти. Я посижу еще.

 
Надья небрежным жестом поправила прическу и сжала в рюмку в руках.
 

– А как же… секс по инерции?

– Я передумал. Мое настроение меняется часто, а желания не успевают друг за другом. Кроме того, неужели ты думаешь, что я не найду кого-то, если захочу потрахаться по инерции?

– Ах. – Надья задумчиво потерла пальцами щеку. – Я уверена, что у тебя с этим проблем никогда не было и не будет. Просто тебе не хватает сложностей, тебе скучно. Не хватает женщины твоего отца, которая из прошлого переместилась в настоящее. И ты вспомнил про ту женщину, которую когда-то встретил на свадьбе своего коллеги.

– Наверное, я тебе чем-то обязан, Надья, – перебил ее я. – Иначе зачем ты заставляешь меня выслушивать этот бред? Поднимайся. Или домой я поеду один?

…Очередное прикосновение к прошлому вызывало у меня более чем приятные ощущения. И «та женщина, которую я когда-то встретил на свадьбе своего коллеги», мои чувства разделяла. Это были хорошо знакомые нам обоим чувства возвращения к старому и знакомому, которые каждый раз поворачиваются к нам непознанной стороной. С Надьей у меня получалось забыть про окружающий мир, что случалось редко. Исключением из правил была Лиза. Я думал о том, что они похожи друг на друга, иногда даже говорят одними и теми же словами.

 
…Когда моей гостье захотелось выпить еще, на часах было начало третьего.
 

– Мой мальчик устал, – спросила Надья, погладив меня по волосам, – и хочет отдохнуть?

– У меня язык не поворачивается называть тебя своей девочкой, – улыбнулся я, открывая коньяк. – Может, ты голодна?