Текст книги "Помощница для тёмного властелина (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Эльф повернулся, чтобы броситься на Ленарда или хотя бы меня, но вместо этого врезался во что-то внушительное. Медленно подняв голову, он с удивлением обнаружил громадного тролля. Тот на аукционе вёл себя тихо, купил статую – для людей она была крупновата, а троллю с его четырехметровым ростом сошла бы за обычный декор, – и знай себе таскал тарталетки со стола. Однако сейчас он отнюдь не выглядел мирным.
– Эльфик, – пророкотал тролль, – ты нар-р-рушил слово! Гр-р-руф за такое пр-р-рихлопнет!
Презрения во взгляде Гаэтано было уже значительно меньше. К тому же, другие представители Тёмной Стороны тоже постепенно поднимались со своих мест и явно не собирались давать своего Властелина в обиду.
Я с удивлением осознала, что все эти ведьмы да колдуны, гномы, тролли и прочие представители различных рас, обладающие тёмной магией, были достаточно сплоченными.
– И кто такой этот Груф? – вопросительно изогнул брови эльфийский князь, всё ещё не до конца осознавая грозившую ему опасность?
– Я! – торжественно провозгласил тролль и продемонстрировал внушительный кулак в доказательство собственных прихлопывательных способностей.
Гаэтано стало совсем не весело. Тёмная Сторона окружила эльфийскую свиту плотным кольцом, и угрозы, выкрикиваемые некоторыми в отместку за расторжение договора, были отнюдь не самыми лестными.
– Вы, ничтожества, – возмущенно воскликнул князь, – что вы можете против эльфийских воинов?
– На нашей стороне большинство, – деловито отметил гном.
– Наш Тёмный Властелин, – вмешалась молодая норхеймская ведьма, – могущественный маг, герой войны!
– Ятаганы орков справлялись с эльфами только так! – подал голос громадный орк, который скупил около десятка украшений и сервиз с розовым узором.
– Ну, а если всего этого будет недостаточно, – подал голос Фабиано, – то на Тёмной Стороне тоже есть эльфийский воин. И я очень сомневаюсь, что некоторые страшно хотят с ним сражаться.
Я вспомнила рассказы Алиции о том, что Фабиано был лучшим, пока его не выставили из Златого Леса. Что ж, судя по тому, как сейчас выразительно кривились его потенциальные соперники, он мог уложить минимум пятерых, прежде чем ему действительно причинят вред.
Гаэтано молчал. Почему-то желание дублировать свои угрозы у него резко куда-то исчезло. Я подозревала, что сейчас он активно продумывал пути для отступления и совершенно точно не желал подвергать опасности собственную жизнь.
– Ты совершил ошибку, Тёмный Властелин, если решил, что можешь со мной играть, – промолвил Гаэтано. – Я честный эльфийский князь, и Златой Лес выполнит свои обязательства, обозначенные этим договором. Но запомни: Всевидящий Лэйр, создатель нашего мира, знает о твоём коварстве. И он тебя накажет. Накажет по всей справедливости!
Князь собирался уже уйти, но Ленард вдруг сделал к нему шаг и крепко схватил мужчину за локоть, не позволяя отступить, потом наклонился к нему и прошептал на ухо, совсем тихо, но выразительно:
– Если Лэйр настолько всевидящий, то ему придется начать с одного эльфийского князя, который попрал не только свою честь, а и эльфийские законы, и собирался отдать дочь не просто за нелюбимого, а за жестокое чудовище и развратника. К счастью, несостоявшийся жених нынче покоится в гробу, но Лэйр же видит и намерения, не так ли? Так что прежде чем грозить его именем мне, советую помолиться и очистить собственную высокомерную эльфийскую душу от грехов.
– Ты ещё поймешь, что значит угрожать мне, – не слишком тихо отозвался Гаэтано. – Ты слишком юн, мальчик, чтобы играть в такие игры.
– Вы слышали о битве под Синей Горой? – на этот раз Ленард говорил, уже не таясь от своих людей.
Князь прищурил глаза.
– Каждый слышал о ней.
– В таком случае, думаю, вы понимаете: тот, кто прошел Синюю Гору, уже не может называться мальчишкой, – отрезал Ленард. – Пока я отдавал жизнь за союзные войска и сделал шаг к потере рассудка, чтобы сразить врага, пока я сражался до последней капли крови, не надеясь выжить, но всё равно не собираясь отступать, вы были в Златом Лесу, в тишине и спокойствии. Пока тот, кого вы называете мерзким отщепенцем от эльфийского клана, один из немногих из вашего рода пришел служить и совершал подвиги и покинул нас, едва не погибнув, а теперь скрывает свои ордена, чтобы никто не думал восславлять эльфов за союзную победу, вы со своими воинами бегали по кругу по поляне, а теперь пришли сюда, чтобы угрожать Тёмной Стороне.
Я только сейчас поняла, что речь шла о Фабиано. Я даже не знала, что он в самом деле воевал, но теперь поняла, почему не знала – он не слишком спешил делиться этими страницами своей биографии.
– Он, – Гаэтано кивнул на Фабиано, – не заслуживает называться эльфом!
– Действительно, – проронил тот. – Если б это не означало потерю моих способностей как разведчика, княже, я б с удовольствием отрезал себе уши на той войне, лишь бы кто-то не вздумал называть меня эльфом.
Тёмные загудели. Кто-то торжественно похлопал Фабиано по плечу, подбадривая его и пытаясь, кажется, продемонстрировать, что в отличие от обнаглевших эльфов они готовы принимать Фабиано таким, каким он есть. Хоть с некромантией, хоть с острыми ушами.
Темноволосая эльфийка, единственная из представителей этой расы, кроме Фабиано и Алиции, представительница этой расы в саду, что не входила в свиту Гаэтано, едва заметно улыбнулась. Кто она такая, я не знала, но интуиция почему-то подсказывала, что её присутствие здесь очень важно.
– Что ж. Пусть будет так, – пожал плечами эльфийский князь. – Мы уйдем. И пусть Лэйр нас рассудит… Алиция, надеюсь, ты не будешь жалеть об оставленных этим ничтожествам существах. Но мы не можем задерживаться, мы уходим сию же секунду. А ты уходишь с нами.
Я побледнела. Этот момент мы как-то не учли. Алиция, бледная и всё такая же прекрасная, внимательно смотрела на своего отца и молчала, словно чего-то ждала. А потом совсем тихо, но очень решительно промолвила:
– Нет.
Кажется, князь не ожидал от своей дочери такого ответа. Удивился он настолько, что вытаращил на Алицию глаза (эпитет «широко распахнул» тут не подходил совершенно, я даже не думала, что у эльфов может быть настолько… живая мимика) и тихо, змеей прошипел:
– Да ты, Алиция, должно быть, сошла с ума?
– Я никуда с тобой не пойду, – твердо промолвила она. – Ты меня сюда отдал. Даже не за деньги, просто из чувства мести. Значит, тут мне теперь и оставаться.
– Алиция, не делай глупостей.
– Это не глупости, а осознанное решение, – возразила она. – Я не собираюсь быть разменной монетой. Не хочу, чтобы спустя несколько дней ты подумал-подумал да отдал меня какому-то очередному властелину, только ещё похуже предыдущего. Я остаюсь на Тёмной Стороне.
Кажется, Гаэтано был настолько шокирован своенравием дочери, что даже не нашел в себе сил спорить. Он ещё раз окинул презрительным взглядом всех присутствующих и торжественно, даже, я б сказала, слишком торжественно изрек:
– Останешься с ними – можешь забыть дорогу в родной дом.
А потом решительно направился к выходу из сада.
Эльфийская свита, несколько пристыженная и мрачная, зашагала следом за своим князем. Почему-то я не сомневалась в том, что они не чувствовали себя сейчас ни героями, ни достойными мужами, скорее – трусами, бежавшим с поля боя. Причем войну начали они сами, даже не подумав перед нападением хоть немного здраво оценить собственные силы.
Наверное, это выглядело бы смешно, если б я не понимала всю политическую сложность момента. Ленард тоже, кажется, только-только осознал, чем могли закончиться его тирады, потому что стоял зеленый-зеленый, как будто съел что-то не то, и едва заметно пошатывался… Что это с ним такое?
Но у меня не было времени даже подойти к Ленарду. Его обступили со всех сторон подданные, радостно поздравляя с победой над заносчивыми эльфами. На самом деле, собираясь провернуть всё это при свидетелях, мы не были уверены, что поступаем правильно. Тёмная Сторона могла воспринять демарш своего Властелина неправильно.
Но вышло совершенно по-другому. Теперь для них Ленард был не просто героем войны, а важной персоной, сумевшей отстоять свои права даже перед эльфами. Они шумно поздравляли его, пожимали ему руку, радостно хлопали по плечу и всем видом выражали невероятную признательность. Многие уже спешили уйти, чтобы поскорее доставить домой приобретенную ценность, и если б не этот фактор, то, наверное, общение с верноподданными затянулось бы ещё больше.
Но, к счастью для нас всех, большинство тёмных всё же не пытались остаться на ночь и не спрашивали, есть ли свободные спальни в замке. Они стремительно покидали сад, не забыв, разумеется, напоследок отвесить своему Властелину поклон.
Наконец-то в саду стало тихо и пусто. Слуги постепенно уносили столы, Лидди и Викки, вооружившись вениками, лениво подметали дорожку, чтобы убрать с неё крошки от тарталеток да бутербродов, и собирали скатерти, явно надеясь скрыть случайно посаженные пятна и таким образом открутиться от предстоящей большой стирки.
Остались только мы с Ленардом да Алиция с Фабиано. На лице у эльфов отражалось отнюдь не ощущение победы; оба, казалось, были в растерянности.
– Я не знала, что ты был в разведке, – пробормотала Алиция, косясь на Фабиано. – Думала, ты сразу перебрался сюда.
– Так и было, – буркнул Фабиано. – Это Ленард что-то придумывает. Меня ни в одних списках нет.
– Не мели ерунды, – отмахнулся Ленард. – Конечно, тебя нет в списках, потому что ты был в разведке. Но о твоих подвигах я наслышан. Среди нас всех эльфов было не более десятка. Трудно не запомнить того из них, что больше всего отличился.
Фабиано отвернулся.
– Не люблю об этом вспоминать, – промолвил он. – Война – точно не то время, в которое я хотел бы вернуться. Я пошел туда только потому, что хотел что-то доказать отцу. А когда всё закончилось, то понял, что просто заляпал себя кровью. Никакого благородства, никаких почестей, ничего…
– Ты сражался за наши ценности, – не удержавшись, промолвила Алиция. – За свободу и равенство.
– Эльфы и так были ровнее всех, – закатил глаза Фабиано.
– Да, но теперь нам с тобой с ними не жить.
– Не скажу, что я слишком разочарован этим.
Алиция повернулась ко мне и промолвила:
– Спасибо. Ленард, Вилена, если б не вы, я бы продолжала делать то, что велит мне отец. Я б никогда не стала свободной. Даже подумать страшно, что он сделал бы со мной по возвращению в лес и куда бы отдал, но…
Она не договорила. Просто не успела закончить мысль. Потому что Ленард, который и до того выглядел не самым лучшим образом, внезапно пошатнулся, издал короткий хрип, а после попросту рухнул на колени.
Лицо его стремительно теряло не только румянец, а и любые признаки жизни. Ленард смотрел вперед пустыми глазами, и я с ужасом осознала, что он умирает. Вот так банально, так просто… Умирает!
– Что с тобой? Ленард! – я позвала его, падая рядом с мужчиной на колени. Он ответил только коротким стоном и опустился на траву возле постамента.
– Проклятье, – прорычал Фабиано, тоже опускаясь на колени рядом с Ленардом. – Куда ты собрался умирать, ну? Эй! Дыши! Ленард!..
С уст вампира сорвался хрип. Он закатил глаза, на устах уже почти пузырилась пена, но потом – вновь вернулся в своё нормальное состояние, казалось, просто уснул на траве. Только мертвенно бледная, ставшая липкой наощупь кожа выдавала, что он болен.
– Отойдите, – решительно велела нам Алиция. – Оба.
– Но ты не… – запротестовал было Фабиано, но, поймав её серьезный взгляд, предпочел всё-таки отступить.
Алиция расстегнула камзол Ленарда, верхние пуговицы его рубашки и прижала к обнажившейся груди ладони. Они засветились странным голубоватым светом, и девушка забормотала скороговоркой какие-то непонятные слова.
Я смотрела на неё, очарованная, и не понимала, что происходит. Магия Алиции проникала в тело Ленарда, прошивала его насквозь. Энергия входила в вампира светло-голубой, полупрозрачной, а выходила – тёмными, практически чернильными потоками.
– Поразительно, – прошептал Фабиано.
– Что она делает?
Я не смогла скрыть волнение в голове. В голове смешались все мысли. Они боролись одна с другой, кружились в безумном танце, и я искренне не понимала, что же на самом деле происходит. Алиция пыталась помочь Ленарду? Или, может быть, её колдовство каким-то образом вредило ему? Что с ним вообще случилось?!
– Она пытается его исцелить.
– Разве она умеет?
Фабиано только пожал плечами.
– Это какая-то особенная эльфийская магия? – не унималась я, даже для верности схватила мужчину за руку, надеясь, что так он точно от меня не ускользнет и даст более-менее четкий ответ. – Прошу тебя, скажи, что происходит? Что с ним?
Алиция тихо запела. Я видела, как она делала это с растениями, но тогда девушка не добавляла столько силы в свои действия.
– Всё, что не касается взращивания растений, в Златом Лесу – запретный дар, – кажется, Фабиано сам был шокирован происходящим. – Я понятия не имел, что она умеет исцелять. Она скрывала это от всех, чтобы случайно отец не прознал…
Девушка затихла. Но Ленард не выглядел здоровее. Да, он дышал, но тяжело и очень слабо, словно собирался вот-вот проститься с жизнью и держался последние секунды.
– Я больше ничего не могу сделать, – прошептала Алиция. – Это какой-то неизвестный мне яд. Я вывела столько, сколько могла, из его организма, но теперь ему надо включить вампирскую регенерацию, а он не может. Ему просто не хватает сил.
– Он умрет? – тихо спросила я.
Этот вопрос сорвался с моих уст сам по себе. Я не собиралась его задавать, не хотела даже думать о подобном, но сейчас озвучила собственные страхи и одновременно осознала, что они отнюдь не беспочвенны. То, что произошло с Ленардом, сложно было описать словами. Отравление… Каким образом? Как это вообще могло произойти?
– Не умрет, если ему хватит сил, – покачала головой Алиция. – Но я в этом не уверена.
– Что мне сделать? Что сделать, чтобы помочь ему?
Мои вопросы звучали лихорадочно, испуганно, но, к сожалению, ни у кого не было на них ответов. Алиция и Фабиано переглянулись, кажется, пытаясь найти какой-то отклик друг в друге, но тщетно.
Наконец-то эльф уточнил:
– Он ведь уже кусал тебя? И ему не становилось плохо от твоей крови?
– Кусал. Не становилось. У него аллергия, я знаю, но на другую группу.
– Тогда вот ответ. Сил вампиру может придать кровь. Но вряд ли он сейчас в состоянии тебя укусить…
Я повернулась к Ленарду. Укусить не сможет, но есть масса других способов…
– Дайте нож. Только острый, – потребовала я.
Фабиано, не совсем понимая, что сейчас произойдет, выполнил просьбу. Я не медлила, только решительно резанула лезвием по ладони и склонилась к Ленарду, прижимая разрезанную руку, по которой уже лилась кровь, к его губам.
Он не сразу отреагировал на свежую кровь. Только когда первые соленые капли попали вампиру в рот, он издал странный звук, напомнивший мне всхлип, и начал жадно пить кровь. Рана ныла, отзывалась мерзкой болью, но я не обращала на это никакого внимания. Важнее всего мне было увидеть, что с Ленардом всё будет хорошо.
Наконец-то он захрипел и широко распахнул глаза. Щеки мужчины вновь едва заметно, но всё же порозовели, и к нему возвращался здоровый вид.
– Что это было? – тихо спросил Ленард. Голос у него сел, звучал так, словно мужчина долго-долго кашлял, а сейчас едва мог сипеть.
– Тебя отравили, – без обиняков промолвила Алиция. Она тоже была бледная и уставшая, явно потратила весь свой резерв на то, чтобы исцелить Ленарда. – Какой-то жуткой заразой. Я не до конца уверена в том, что это было. Но моей силы было недостаточно. Если б не Вилена, ты бы умер.
Ленард, кажется, только сейчас заметил мою раненную руку. Он коснулся поврежденной ладони и прошептал:
– Хорошо хоть не додумалась перерезать себе шею… Спасибо. Вы меня спасли. Но… Откуда яд? Это что-то в воздухе?
– Нет, – возразила Алиция. – Ты что-то съел или выпил. Судя по всему, яд был употреблен в ближайший час. Он сильнодействующий и сработал бы раньше, случись это загодя.
Мы с Ленардом переглянулись.
– Чаша!
Я вспомнила, как переносил её Фабиано, устраивая на помосте, чтобы никто случайно оттуда не пил. Мог ли эльф…
– Я не подсыпал Ленарду никакого яда, – твердо промолвил эльф. – Во-первых, он мне не просто начальник, а, можно сказать, друг. А во-вторых, мне это было невыгодно. Если б помолвка всё-таки состоялась, и у Вилены ничего не вышло, тогда, положим, у меня были бы мотивы вмешаться. Но ещё ничего не случилось! Зачем мне использовать яд, если есть большая вероятность, что и без него всё сложится самым лучшим образом?!
Я серьезно кивнула. В словах Фабиано был смысл, к тому же, на отравителя он совершенно не походил. Я почему-то не сомневалась в честности эльфа. Они с Алицией через многое прошли, в том числе через неприятие собственного рода, через изгнание, и убивать Тёмного Властелина, единственного, кто мог бы обеспечить им более-менее надежную защиту… Слишком глупо. Да и, если отбросить прочь логику, Ленард и Фабиано даже не ссорились никогда. Дружили! И эта дружба совершенно не из тех, которую могут попрать просто ради мелкой выгоды или которая на самом деле является всего лишь фантомом.
Нет, в этом замке слишком много вероятных отравителей…
– По рецепту, – прошептал вдруг Ленард, стараясь беречь собственный голос, чтобы не осипнуть окончательно, – чашу нельзя открывать с момента приготовления зелья, чтобы случайно не выпустить магию. Магическая метка хорошо легла на руку Алиции. Магия сработала просто отменно. Я думаю, чашу не открывали. Никто ничего туда не подсыпал.
– Значит, это сделали при варке зелья, – пробормотал Фабиано. – Ещё и подобрали такой яд, чтобы он сработал наверняка…
– И при этом не нарушил состав зелья, – дополнила Алиция.
– Но к кухне мало у кого есть доступ, – отметил Ленард. – И среди слуг я не знаю ни одного гениального химика, который бы… – он закашлялся и с трудом сумел восстановить нормальное дыхание. – Который бы обладал такими чрезвычайными способностями.
Я замерла. Вспомнила разговоры гномов, которые слышала одним ухом, гневный взгляд матушки Деризы и её полные презрения по отношению ко мне заявления. А ещё вспомнила о том, что по мнению гномихи, не только Ленард должен был пить из той чаши.
– На самом деле, – промолвила я, – отравить пытались нас двоих. Или только меня, рассчитывая на то, что слабая человечка не выдержит, а вампира ещё смогут спасти. Ведь матушка Дериза была свято уверена в том, что она готовит это зелье для нас с тобой. У неё и в голове не было, что тебе внезапно придет в голову звать замуж Алицию, ей казалось, что это невозможно, иначе свадьба давно б уже должна была состояться.
– Значит, – задумчиво протянул Фабиано, – она кому-то это разболтала… И этот кто-то таким образом решил избавиться от тебя.
Но я придерживалась совершенно иного мнения.
– Увы, но это не так, – спокойно возразила я. – Боюсь, что… – говорить это было не слишком приятно, но мне пришлось. – Боюсь, что матушка Дериза действительно старательно держала язык за зубами. Более того, она никого постороннего не подпустила к зелью.
– Но тогда как туда попал яд?
– Всё просто, – я скорбно покачала головой. – Яд туда добавила матушка Дериза. Лично.
Ленард аж закашлялся от такого моего умозаключения.
– Да быть такого не может! – воскликнул он.
Я только вздохнула.
– Увы. Она повар. Наверняка она прекрасно знает, как и что взаимодействует с какими компонентами. К тому же, гномы имеют дело с рудами, с драгоценностями. В этом производстве всегда достаточно ядовитых веществ. У матушки Деризы была возможность. И мотив, к сожалению, у неё тоже был. Как это ни прискорбно, боюсь, я права…
Глава двадцать пятая
– Я до последнего надеялся, что это жестокая ошибка, – признался Ленард.
За ночь он немного пришел в себя и уже немного набрался сил. Действие яда отступило, а моя кровь придала ему энергии.
Рана на моей руке стараниями Алиции практически затянулась. Эльфийка сказала, что умением исцелять она овладела уже достаточно давно – но, боясь отца, так никому в этом и не призналась. А когда увидела реакцию на одаренность Фабиано, поняла, что, если вдруг расскажет о своей силе, несомненно, очень полезной, то окажется в том же положении.
Потому молчала. Сейчас уже осознала, что зря пыталась завоевать отцовскую любовь, зря надеялась на его понимание, но слепое сердце любящей дочери так долго отказывалось принимать жестокую правду, что теперь особенно болезненно переносило утрату.
Единственным, кто после вчерашнего отравления не потерял все силы, был Фабиано. Именно он и отправился к матушке Деризе. Ленард сказал, что, учитывая воинский опыт эльфа, это для него не настолько серьезная задача, но Алиция всё равно сидела как на иголках, пока Фабиано не вернулся, живой и невредимый, и не сообщил, что сопроводил матушку Деризу в темницу.
В замке царила тишина. Слуги, воспользовавшись тем, что никому они сейчас не нужны, попросту спали. Мы с Ленардом тоже попытались вздремнуть, но, кажется, тщетно. Я то и дело садилась на кровати, ловила себя на мысли, что боюсь какого-то неведомого врага и даже не понимаю, реален ли он и может ли меня настигнуть.
Ленард же просыпался от приступов удушья. Алиция сказала, что через день-два все последствия отравления должны пройти, но пока лучше себя поберечь.
– Особенно плохо, что такое сделал близкий человек, – мрачно кивнула я. – От которого не ожидаешь подвоха…
Не скажу, что я считал матушку Деризу близкой, – отозвался Ленард. – Я ведь прибыл сюда совсем недавно. Вот если б Жерар такое сделал, то, конечно, я был бы в ужасе. Ведь мы друзья! А она… Просто неприятно. Яд – мерзкое, неприемлемое оружие. И последствия от него тоже не из лучших, как сама понимаешь. Потому, наверное, мне особенно гадко.
Он выбрался из кровати, бледный, уставший, но старавшийся держать себя в руках, и потянулся к одежде.
– Надо её допросить. Не самое приятное занятие. Тебе лучше будет остаться здесь.
– Ты что, собираешься её пытать?
Ленард повернулся ко мне и широко распахнул глаза, словно только что услышал воистину безумное предположение.
– Пытать?! Ты что! С чего ты взяла такую ерунду?
– Ну как же. Мне лучше остаться здесь, сам же сказал. Какая ещё может быть причина мне оставаться здесь, если ты не собираешься делать ничего особенно… Ужасающего?
Мой вопрос, кажется, ввел Ленарда в ступор. Он, стремительно одеваясь – мужчина так и не избавился от дурацкой привычки стараться спрятать от меня собственное тело как можно скорее, – внимательно смотрел на меня и всё ждал, когда я скажу, что только что пошутила.
Но я не шутила. Хоть матушка Дериза и не сделала мне ничего хорошего, я искренне рассчитывала на то, что после разговора с Ленардом она останется целой и невредимой. Жизненные ценности, привитые мне в родном мире, никак не хотели мириться с возможностью пыток и прочих жестокостей, допустимых здесь.
Ленард тяжело вздохнул.
– Если ты всё ещё считаешь меня чудовищем, то где-то в наших отношениях я допустил серьезную, непозволительную ошибку.
– Я не считаю тебя чудовищем, – мягко возразила я. – Я всего лишь хочу удостовериться в том, что ты не сделаешь этой женщине ничего плохого.
– Я собираюсь просто с ней поговорить. Возможно, я буду достаточно жестким в разговоре, – не стал отрицать такую возможность Ленард, – но я совершенно точно не собираюсь её убивать, душить, отрезать ей пальцы, или что ты там ещё подразумеваешь под пыткой. Я не хочу, чтобы ты там присутствовала, потому что она может попытаться тебя оскорбить.
В такой возможности я даже не сомневалась. Матушка Дериза явно не пылала ко мне огромной любовью, и что-то мне подсказывало, что какой-то из её ответов может показаться мне достаточно жестоким. Но это всё равно не значило, что я готова спрятаться в кустах и оттуда смирно наблюдать за тем, как какие-то гномихи травят близких мне людей!
– Ленард, я не настолько впечатлительная, – отметила я. – Кажется, мы с тобой об этом уже говорили. Мы потому я хочу присутствовать на допросе матушки Деризы и хочу услышать всё то, что она тебе скажет. Может быть, я смогу понять что-то, что не уловишь ты или Фабиано. Я понимаю, что вы военные, что вы профессионалы и так далее! Но каковы гарантии, что ваш профессионализм не даст сбой в какой-то момент? Эта гномиха уже тебя едва не убила! И чем ближе свеженький донор, на которого у тебя нет аллергии, будет находиться, тем меньше шансов, что ситуация повторится!
Мои здравые аргументы Ленарду не понравились. Он тяжело вздохнул, посмотрел на меня так осуждающе, словно совершенно не понимал, каким чудесным образом я надеюсь его переубедить, а потом нерешительно промолвил:
– Хорошо, но ты будешь просто присутствовать. Не будешь вмешиваться, ладно?
– Разумеется! – пылко пообещала я, хотя, если честно, сомневалась, что мне действительно удастся сдержать данное Ленарду слово.
Я никогда не бывала в местных темницах. Собственно говоря, я даже не подозревала, что они тут есть. В замке были подвалы, но я туда не ходила. Ленард рассказывал, что где-то там хранились и продукты, а если пройти под правым крылом замка, то можно было выйти к винным бочкам. К винным бочкам, как и к вину, я не стремилась, потому обходила все арки, что уводили к подвалам, десятой дорогой, опасаясь заблудиться и остаться там навсегда.
Теперь же, когда Ленард повел меня, было немного страшно. Я крепко держалась за его руку и старалась ни в коем случае не крутить головой по сторонам и не отставать от мужчины. Только жаркое прикосновение его пальцев немного успокаивало меня и внушало уверенность в том, что ничего дурного просто не может произойти.
В тюрьме было темно. Ленард освещал нам дорогу магической сферой, но я непроизвольно задалась вопросом, сидит ли матушка Дериза в таком же кромешном мраке, или у неё всё-таки в камере немного поживей.
Оказалось, что в нужном коридоре напротив камеры висел факел. Дотянуться до него Дериза не могла; она сидела за решеткой в небольшом помещении.
Тюрьма выглядела мягко говоря непривлекательно. Это была комнатушка, наверное, два на два метра, может, чуть больше, с соломенным матрасом в углу. Отхожее место отгораживалось неким подобием ширмы, и что-то мне подсказывало, что принес её Фабиано, просто потому, что эльфийская душа протестовала против местной грубости.
– При мне тут никого не держали, но всё вычистили, – промолвил Ленард.
Фабиано сидел здесь. Он устроился почти под факелом, на невысоком стульчике, который, очевидно, тоже принес с собой, и гипнотизировал взглядом матушку Деризу.
– Как она? – спросил Ленард, останавливаясь рядом.
– Молчит, – вздохнул Фабиано. – Вину свою не отрицает. Я пытался поговорить, но мне заявили, что тут есть только один допустимый собеседник, и это ты. На том разговор, скажем так, был окончен.
– Ты просто спрашивал?
– Я работал в разведке, Ленард, – огрызнулся эльф. – Конечно, я не просто спрашивал! Но к моей магии она абсолютно глуха. Не работает. Мы, конечно, могли бы попробовать пытку, но, боюсь, ты не оценишь эльфийскую изобретательность.
– Ты мне обещал! – напомнила я Ленарду. – Обещал, что не будет никаких пыток, никакого насилия и ничего подобного!
– Никогда не обещай женщинам то, что в последствии тебе же и навредит, – рассмеялся Фабиано. – Вилена, не смотри на меня так, словно ты хочешь меня убить. Разве не понятно, что я просто шучу?
– За такие шутки, Фабиано, – проворчала я, – можно и получить!
– Я охотно верю в то, что ты, моя госпожа, способна на немалое коварство, но давай пока обойдемся без жестокой мести? – вздохнул эльф. – Нам надо поговорить с этой… Выяснить, зачем она подсыпала яд. Потому что я б не обольщался, считая, что она это сделала исключительно потому, что ты, Вилена, велела ей закупить более дешевые продукты.
Я вздохнула. То, что матушка Дериза была не в восторге от моих распоряжений – факт. Но она же не настолько сумасшедшая, чтобы пытаться за подобное убить! Или настолько?
Подтверждения или опровержения этому факту у меня попросту не было.
– Да, логично, если её кто-то нанял, – кивнула я.
– Или заколдовал, – отметил Ленард, – что делает нашу ситуацию ещё сложнее и запутаннее.
Такую возможность я тоже не отрицала. Матушка Дериза казалась мне очень странным кандидатом в убийцы. А ещё более странным – для установки всяких магических порталов, сквозь которые летит оружие. Может, она работала не одна? Но если есть какой-нибудь главарь, так сказать, руководившей её деятельностью, то кто он и что ему нужно?
К сожалению, найти ответы на эти не слишком простые вопросы мне не удавалось. Я ещё раз посмотрела на Ленарда, надеясь, что ему придёт в голову какая-нибудь идея по лучше, но он только развел руками, а потом шагнул к тюремной камере.
– Пока не попытаемся допросить, всё равно ничего не узнаем, – спокойно промолвил он и, взяв у Фабиано ключ, открыл решетку.
Матушка Дериза рванулась вперед, и только сейчас я обнаружила, что руки у неё были в кандалах.
– Ты её заковал?! – воскликнула я, обращаясь к эльфу.
– Это магические. Сами застёгиваются, – возразил он. – Не переживай, она без ожогов, ничего такого. Но кандалы надежнее всего для допроса.
Матушка Дериза осела на место. Вид у неё стал катастрофически равнодушный, и я отметила про себя, что люди, желающие вырваться на свободу, должны выглядеть иначе. И гномы, предположительно, тоже. Она не боялась. Словно… Словно и не она вовсе сидела за решеткой.
– О, пришли наконец-то! – прошипела матушка Дериза, поднимая голову. – А я уж заждался…
Заждался? С каких это пор она начинает говорить о себе в мужском лице?!
– Думал, – голос женщины звучал ниже, чем обычно, а и без того грубые черты исказились так, что сквозь них проглядывала вся отвратительная суть говорившего. На самом деле это был тот самый злодей, который и подстроил выстрелы из окон и многие другие происшествия.
Мне стало не по себе. Сколько времени неведомый злодей присутствовал рядом с нами и пытался атаковать…
– Теперь, – матушка Дериза осклабилась, демонстрируя широкие, крупные гномьи зубы, – можем поговорить по душам, мой дражайший Тёмный Властелин…
Ленард тяжело вздохнул.
– Кто ты? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно. – И что тебе нужно?
– Я матушка Дериза. Разве ты не видишь? – гномиха противно мелко захихикала, но, напоровшись на твёрдый, сердитый взгляд Ленарда, притихла. – Неужели тебе не интересно поиграть со мной в игру?
