Текст книги "Вера Алексеевна в академии боевой магии (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Он сделал шаг вперёд, и Верена почувствовала, как её саму что-то толкнуло в спину. Сначала подумала на какие-то высокие силы, требовавшие поклониться наставнику и проявить по отношению к нему гостеприимство, но вовремя поняла, что это был всего лишь Альбин, требовавший от неё более достоверного поведения.
– Разве это не чудесно? – воскликнул Йоахим, по своей старой дурной привычке наматывая круги вокруг Верены – доселе он делал точно то же самое, только с Олафом. – Разве вы не рады, драгоценная госпожа Лексен, что ваш наставник согласился прибыть? Мы боялись, что он не успеет к балу, но всё сложилось отлично…
Казалось, Миллер даже был достаточно искренен, вот только Верене от этого легче ни на мгновение не становилось. Она не знала Олафа Свеннсена и понятия не имела, чего от него можно ожидать.
А священнослужитель, улыбнувшись ещё шире, вдруг протянул к ней руки.
– Обнимемся же, дитя моё?
Это было последнее, что хотела делать Верена. Олаф пытливо смотрел на неё, словно подталкивал к действию, и она понимала, что должна сейчас радостно улыбнуться и броситься в раскрытые объятия наставника, но… Проклятье, это ведь был совершенно незнакомый человек! И она ему совершенно не доверяла, потому что, если послушать Джеймса, никакой Верены Лексен не существовало.
И священнослужитель, знакомый с её семьей, не мог так радостно приветствовать её, смотреть, словно на старую знакомую.
Может быть, Верена Лексен всё-таки существовала? Хотя бы как тело? Бывают же такие болезни, когда разум человека скорее мёртв, чем жив? Или она была полноценной девушкой, которую почему-то скрывали… И которая каким-то образом погибла.
Потому что, когда Верена – точнее, Вера, – оказалась в этом теле, никакой прежней хозяйки в нём уже не было.
Девушка даже мысленно позвала то, что могло бы прятаться на задворках сознания, с ужасом ожидая, что настоящая Верена отзовётся, но ни слова в ответ, разумеется, не получила. Судя по всему, никто не собирался откликаться на её короткий призыв в первую очередь потому, что никого там не было.
Будь в ней две сущности – узнала бы об этом уже достаточно давно. Всё-таки, все эти биполярные расстройства личности заметны для посторонних наблюдателей, и Джеймс или Альбин ей бы уже об этом давно сказали!
Отмахнувшись от дурных мыслей, она приказала себе доиграть выбранную роль до конца и шагнула наконец-то в распахнутые объятия Олафа. Тот прижал девушку к себе так крепко, словно отец, встречающий заблудшую дочь, а потом, нарушая уже всякие рамки, поцеловал её в обе щёки.
Исключительно по-отцовски, разумеется, но это не отменяло отчаянного желания Верены вытереть лицо.
– Как я рад, – прошептал он, – что мы наконец-то смогли повидаться. Я так скучал, моя дорогая! Надеялся, что моя дорогая девочка будет хотя бы писать мне… почему ты столько времени молчала, Верена?
– Я… – она запнулась. – Я не молчала, просто не было времени, а некоторые письма, наверное, терялись…
– Здесь очень плохая почта! – вклинился Миллер, забыв уточнить, что в академии вообще никакой почты не было.
– Это не имеет значения! – покачал головой Олаф. – В моём сердце нет обиды на мою прекрасную девочку! Как я могу на тебя сердиться, солнышко моё!
Верена себя солнышком в эту секунду не чувствовала. И Свеннсен, до боли в ребрах сжимавший её в своих объятиях, положительных чувств совершенно не вызывал.
– Но теперь всё позади. Мы снова вместе! – дополнил священнослужитель. – И…
– И господин Свеннсен, – всунулся в очередной раз ректор, – разумеется, будет сопровождать госпожу Лексен на балу, который состоится через четыре дня! И…
– Боюсь, – раздался голос Альбина, – не получится.
Миллер повернулся к Альбину так стремительно, словно он был самым настоящим чистокровным эльфом, весившим, как пушинка, а не довольно внушительных размеров полугномом. Взгляд у Йоахима разве что кровью не налился при виде, должно быть, серьёзно надоевшего ему демона.
– Я не понимаю, – прошипел он, – в качестве кого ты здесь находишься, Альбин.
– Я? – поразился демон. – Как же? Ведь я – практикант госпожи Лексен.
– И почему она не может танцевать со своим наставником на балу и прийти с ним в паре?!
Верена, воспользовавшись возможностью, вывернулась-таки из объятий Олафа, хоть и вынуждена была встать рядом с ним, и беспомощно взглянула на Альбина.
– Потому что, – протянул демон, – госпожа Лексен уже приняла моё приглашение и согласилась танцевать на балу со мной.
– Да? – удивился Миллер. – Всё-таки, следовало предупредить госпожу Лексен, что её ждут не только наши коллеги-преподаватели, – он выразительно посмотрел на Лайониэлла, но тот, кажется, нисколечко не понял, что намекали на него, и продолжил поглаживать берёзовое бревно по светлой коре, – но и её любимый наставник! Тогда она не приняла бы твоё приглашение… Но это пустое! Ведь от этого можно отказаться! И госпожа Лексен всё-таки сможет провести этот вечер в паре с господином Свеннсеном!
– Да, Веренушка, – ласково обратился к ней Олаф, – нас не разлучит такая досадная поспешность…
– Боюсь, это тоже невозможно.
Миллер открыл рот, чтобы возмутиться, но вовремя понял, что на сей раз говорил не Альбин, а Джеймс. "Дух" всё так же спокойно стоял у стены и наблюдал за происходящим с видом поэта, придумывающего какой-нибудь срамной стих в честь священнослужителя. На губах мужчины играла мягкая улыбка.
– Невозможно?! – переспросил ошеломлённо Йоахим. – Почему же это?
– Я вам скажу больше, – продолжил Джеймс, – господин Свеннсен не имеет сейчас права так тесно обнимать госпожу Лексен. Да и столь крепко держать за руку, полагаю, тоже. Если он ей не кровный родственник… Но ведь это не так?
– Не так, – поспешила заявить Верена, выкручивая своё запястье из чужой хватки. Насколько она знала, никаких священнослужителей в родственниках у неё не водилось, а стоять рядом с Олафом не хотелось совершенно.
– Ну вот. В таком случае, их общение не может быть тесным, – протянул Джеймс. – Потому что демоны, как известно, очень ревнивы, и тех, кто прикасается к их невестам, имеют полное право вызвать на дуэль. А Альбину очень не хотелось бы убивать наставника своей возлюбленной, правда, Альбин? Тем более, накануне свадьбы… Ой, вы ещё не объявляли об этом? Простите, простите! Я не хотел…
Глава двадцать девятая
– Накануне свадьбы?! – воскликнула Верена, когда они наконец-от оказались вне досягаемости посторонних, и подслушать этот разговор уж точно никто не мог. – Вы с ума сошли, вы, оба?
– Я не говорил ни о чём, кроме бала, – спокойно ответил Альбин.
– Ты и не отрицал!
– А должен? Мне следовало заявить, что господин дух ошибся? – хмыкнул Альбин. – И я совершенно не собираюсь на тебе жениться? Половина академии обсуждает, что мы живём в одной башне, а значит, спим в одной постели и, должно быть, не просто спим. Не знаю, как там было в твоём мире, а в этом подобные слухи – довольно сильный удар по репутации.
Верена хотела заявить, что на репутацию ей наплевать, но вспомнила испытывающий взгляд своего наставника и решила всё-таки по этому поводу промолчать.
– Это кошмар, – прошептала она. – Я не выдержу больше ни дня… Он ведёт себя так, словно я его собственность. Ты видел, какими глазами он смотрел на тебя, когда Джеймс сказал о нашей свадьбе? А ты?! – последнее относилось уже к журналисту. – Ты совсем одурел? Ты зачем такое наговорил?!
– Мне надо было как-нибудь вырвать тебя из его цепких лап, – флегматично отозвался Джеймс, устраиваясь на кресле и усаживая себе на колени любимую паучиху.
Животное, кажется, теперь признавало в Хортоне хозяина. По крайней мере, нисколечко не стесняясь посторонних, паучиха ластилась и урчала в ответ на поглаживания.
– Это отвратительно! – воскликнула Верена. – Можно же было как-нибудь помягче…
– Я бы не переживал за чувства этого человека, – ответил Джеймс. – Я, как ты понимаешь, хорошо знаю семейство Лексен, мы пересекались и не раз. Они гостили у нас несколько недель! И ничего о священнослужителе я не слышал. Не думаю, что, будь у них вторая дочь, они доверили бы её этому мужчине. Они его почти не знают!
– Как ты можешь это гарантировать?
– Ему лет пятьдесят! – воскликнул Джеймс. – Как я могу это гарантировать?! Когда вы с Иреной родились, его и на свете не было, наверное!
Верена хотела было возразить, но вовремя прикусила язык. О своей якобы семье она не знала ровным счётом ничего, но вот возраст был достаточно серьёзным аргументом.
– Он уедет сразу после бала, – сообщил Джеймс. – Я разговаривал с ним… На правах хозяина академии, так сказать. Йоахим, судя по всему, был в ужасе.
Ещё бы. Йоахим вряд ли собирался признавать хозяином академии кого-либо, кроме прекрасного и горячо любимого себя.
– И он показался мне подозрительным, – продолжил Джеймс. – Вроде бы довольно милый мужчина, но какой-то… скользкий.
Верена только недоумевающе пожала плечами. Ей хотелось возразить, но что тут говорить, если девушка и сама не пылала особенным оптимизмом относительно своего наставника, или кем он ей там приходился?
Может быть, вообще никем, она-то ничего не знала о жизни Верены Лексен. Того хуже, вообще никто ничего не знал о жизни Верены Лексен.
– Это всё равно не повод рассказывать всем о свадьбе, – наконец-то более спокойным тоном произнесла она. – В конце концов… – девушка покраснела. – Как потом объяснять, почему ничего не было? Ты ведь понятия не имеешь, собирается ли Альбин вообще на мне жениться.
О том, чтобы отказать, она как-то уже и не задумывалась. Собственно говоря, ничего плохого в том, чтобы стать женой демона, Верена больше не видела. За последние дни она настолько привыкла к Альбину, что могла бы называть эту привязанность даже более серьёзным словом – чувством, – если б осмелела настолько, что дошла бы до признаний.
– Вот в этом-то можешь не сомневаться, – опередил журналиста Альбин. – Если уж все обо всём знают, и мне не придётся клещами вытягивать из тебя согласие, то как я вообще могу отменить эту свадьбу? Отгремит бал, и у нас будет отличная возможность устроить следующее празднество.
Верена удивлённо уставилась на него.
– Вы что-нибудь пили? Вдвоём? И с чего ты, – это сорвалось с языка как-то само по себе, – вообще взял, что я соглашусь? Ты у меня даже не спрашивал!
Демона это совершенно не смутило. Казалось, претензию Верены он принял, как обыкновенную здравую критику, осмотрелся, проверяя, подходящая ли атмосфера, подошёл к ней, взял за руку – достаточно нежно, так, что Верена аж изогнула брови от неожиданности, – и чуть севшим от деланного волнения голосом поинтересовался:
– Госпожа Лексен, согласны ли вы выйти за меня замуж и стать полноправной хозяйкой этой… кхм, элитной академии?
Девушка аж закашлялась от неожиданности. Это вообще должно было происходить не так! Не на первом этаже её башни, не в присутствии Джеймса и мурлыкающей паучихи, а в окружении каких-нибудь цветов или свечек… Или…
– Согласна, – выпалила она и, поняв, что сказала, поспешила спасти ситуацию. – Но это не точно!
Судя по насмешливым огонькам, загоревшимся в глазах Альбина, последнее уточнение он совершенно спокойно пропустил мимо ушей. Первого слова было достаточно, чтобы демон распланировал их прекрасную семейную жизнь на долгие годы вперёд, причём не включил в план никаких пунктов, что содержат неопределённость. Может быть, уже даже имена их троим детям придумал.
– Я очень рад, – протянул он, – что прибытие духовного наставника подталкивает тебя к смелым действиям, Верена. Обещаю, что жить мы будем счастливо и очень долго…
– Пока не умрём в один день под завалами академии, – скривилась девушка.
– Станешь ректором, – ухмыльнулся Альбин. – И наконец-то в этом здании администрация и дух-хранитель будут сосуществовать мирно.
Верена хихикнула, хотя на самом деле ей было совершенно не смешно. Такие важные вопросы нельзя решать так просто, нахрапом! Нельзя решать за другого человека, за кого он пойдёт замуж или как будет приличнее себя вести…
Альбин будто почувствовал это или, может быть, наконец-то понял, как это всё выглядело со стороны, потому что попытался приобнять Верену за талию и притянуть к себе, но она только вскинула руки в предупредительном жесте.
– Не надо, – попросила девушка. – Мне… Я пойду прогуляюсь, если никто не против.
– Вечер уже, – отметил Альбин.
– Ну и что? Я не собираюсь выходить из здания. И моя магия работает и ночью, и днём.
Демон только сверкнул тёмными глазами, словно пытался быстро скрыть порыв собственной магии, то и дело стремившейся показаться Верене и испугать её. Девушка, впрочем, и так уже привыкла к его колдовству и по оттенку радужки научилась отличать, когда Альбин был зол, а когда пребывал в хорошем расположении духа. Сейчас магия, вызванная короткой вспышкой раздражения, стремительно спряталась от посторонних взглядов, и Верена улыбнулась, стараясь скрыть собственную растерянность – она как будто не знала, как правильно на всё это реагировать.
– Прогуляюсь, – повторила она, столкнув руки Альбина со своей талии. – И мне бы платье выбрать на бал…
– С этим разберёмся, – спокойно ответил Джеймс. – Ты же говоришь с сыном владельца огромного магазина.
– Хорошо, – согласилась Верена. – Альбин, на твой вкус, – оставалось надеяться, что с этом-то у демона всё было в порядке. – Скоро вернусь.
Она даже не позволила себе услышать, что мужчины скажут ей вслед, просто выскочила наружу, захлопнув за собой дверь, убежала в спасительную прохладу коридора. Дышать здесь было намного легче, и Верена надеялась, что это поможет ей справиться с сильным волнением.
Нет, просто невероятно!
Замуж!
Она прижала ладони к раскрасневшимся щекам и втянула носом воздух, пытаясь как-нибудь прийти в норму, отыскать своё внутреннее равновесие, просто примириться с происходящим.
Хотела ли она замуж? Ну, так, абстрактно?
Не сказать, чтобы очень сильно.
А за Альбина?
Наверное, да. Верена не могла признаться самой себе в том, что научилась чувствовать что-нибудь большее, чем просто человеческую привязанность – да и та не была ей свойственна в прошлой жизни. Девушка надеялась на то, что это всего лишь признак её изменяющегося характера, такая себе крохотная надежда на то, что она сможет ещё быть полноценно счастливой. Верена с каждым днём менялась всё сильнее, и, в целом, ей нравилось то, что получалось.
Наверное, не ей одной.
От той старой, противной женщины не осталось уже почти ничего. Верена поймала себя на мысли, что уже и не соотносит себя с той Верой Алексеевной, которой была пятьдесят с большим таким хвостом лет своей жизни. Казалось, между ними лежала целая пропасть, вечность, которую не так-то просто было преодолеть за столь короткий отрезок времени.
Девушка попыталась улыбнуться – чтобы вернуться к Альбину уже довольной и счастливой невестой. Надо было убегать не так быстро, не вести себя, как маленький ребёнок. Может быть, это и есть следы прежней хозяйки тела, если та, конечно же, существовала? Потому что Верена чувствовала себя двадцатилетней глупышкой, которая услышала признание, ещё и довольно кривое, от возлюбленного, а отреагировала на него невесть как и теперь этой реакции сама и стыдилась.
Верена обнаружила, что, запутавшись в собственных размышлениях, зашла уже достаточно далеко, и повернулась, чтобы продолжить свой путь уже в направлении собственной комнаты, но не успела сделать и шага. Она вдруг почувствовала чью-то тёмную, липкую магию – и невольно бросила взгляд на узкое окошко, за которым уже расцветала ночь.
Студент?
Верена знала, что тёмные маги при свете дня практически безобидны, хотя не особенно концентрировала на этом внимание. Она сама в последнее время днём колдовала намного лучше, чем ночью, и так привыкла к этому чувству, что уже и не задумывалась о том, как приходится другим. И у Альбина всё получалось примерно одинаково и днём, и ночью…
А сейчас к ней приближался некто, должно быть, не способный и искру зажечь днём – как Лайониэлл не мог сделать это ночью.
Девушка хотела уйти поскорее, не сталкиваясь с незнакомым носителем тёмного дара – но не успела. Плотная удавка, сотканная из тёмной магии, вдруг сдавила её шею, не позволяя сделать ни шагу.
– Здравствуй, Веренушка, – раздалось над ухом сладковато-липкое обращение, и Верене даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто именно был обладателем этой тёмной, пугающей магии. Чужая энергия лилась по её коже, проскальзывала под воротник платья и морозом скользнула по коже.
Наставник.
Чёрт! Ей не зря не понравился этот священник! И не просто так она боялась этой встречи! Мужчина, казавшийся при свете дня совершенно пустым с магической точки зрения, оказался на самом деле просто тёмным магом, причём тёмным настолько, что днём его магия не работала совершенно.
Зато сейчас функционировала просто отлично.
– Отпустите, – прохрипела девушка, пытаясь вырваться из его плена, но священнослужитель держал очень крепко.
– Ну, куда же ты, моё драгоценное творение, – прошептал ей на ухо Олаф. – Я столько времени потратил на то, чтобы тебя создать, а ты предпочла ожить сразу после того, как уехала от меня. Какая прелесть! Я даже предположить не мог, что всё сложится так удачно… Уж было расстроился, когда ты не проснулась сразу после ритуала.
– Я не понимаю, о чём вы!
Удавка стала сжимать горло немного мягче, а Свеннсен у Верены за спиной рассмеялся.
– Ах да, ты ведь не можешь этого знать… Ты, должно быть, недоумеваешь, почему не помнишь, как прожила все эти годы, верно?
Девушка крепко сжала зубы, чтобы не рассказать ненавистному священнослужителю, что она на самом деле о нём думает. И всё она прекрасно помнила, хотя годы провела и не в этом теле!
– Дело в том, – протянул Свеннсен, – что твоё тело было создано мною. Магическим образом, понимаешь? Я долгое время думал, как так получилось, как был создан человек… Ведь, должно быть, ключ был в магии? Мне казалось, что наш создатель – это всего лишь какой-то высокоодарённый маг, и я действительно оказался прав. Но мне надо было на ком-то экспериментировать. Я долгое время собирал магическую энергию, старался идти законным способом, взял в качестве эталона твою сестрёнку – она любила прибегать ко мне и читала книжки, а я сделал её точную копию. Почти как живую! Но, когда я создал тебя, то понял, что ты – всего лишь наполненное магией и хорошо функционирующее тело. Мне пришлось провести ритуал. Знаешь, почему? Потому что для того, чтобы совершить большое открытие, мне надо было взрастить в тебе душу…
Верена сжала зубы. Только этого ещё не хватало! Взрастить в ней душу! Что это за фанатик?
– Потому я провёл ритуал. Был очень большой магический всплеск, и эти дураки из академии решили, что ты им нужна. Я отправил к ним просто красиво наряженную куклу… Кто ж знал, что ритуал просто сработает не сразу? Что ты оживёшь уже в карете? Но это не имеет никакого значения! Потому что я создал тебя, от начала и до конца, и я – твой повелитель. И теперь ты будешь делать то, что я тебе скажу! Потому что ты – моё творение!
Ужасно хотелось мстительно заявить, что её душа никакого отношения к чужой магии не имеет, но умом Верена понимала – это не совсем так. Должно быть, дома ей стало плохо ночью, и она умирала. Но… Верена ведь всегда хотела жить долго и счастливо, правда?
Магический ритуал, подействовал он или нет, не создал душу с нуля. Он просто выдернул чужую из другого мира, скорее всего, умершую не тогда, когда ей полагалось, и впихнул в это молодое красивое тело.
Не было никакой предыдущей хозяйки. Вообще ничего не было! Был сумасшедший священнослужитель, который возомнил себя божеством.
– И теперь я почти у цели, – продолжил Олаф. – Я знаю, что могу управлять тобой. И мы устроим настоящее представление на этом торжественном балу! Ты покажешь, на что способно моё творение! Продемонстрируешь им, насколько ты сильна и прекрасна. Это будет просто обворожительно! Я даже не сомневаюсь в том, что мы вдвоём произведём фурор! И, разумеется, ты никому ничего не скажешь, потому что вот это останется на твоей лебяжьей шейке. Правда ведь, ты будешь не против?
Верена не смогла проронить ни слова. Она почувствовала, как удавка на какое-то мгновение сжалась вокруг её горла, а потом словно исчезла – на самом деле, всего лишь впиталась в её кожу.
– Не спеши выходить замуж, – протянул Олаф. – Этот демон вряд ли сможет тебя спасти. Он ведь всего лишь один из этих жалких одарённых долгожителей. А я – творец! И я ещё продемонстрирую им всем настоящую высоту мысли! Пусть это тело и было создано из чужой магии, чужой энергии и по чужому подобию, но ведь душу-то я выковал сам!.. А теперь иди. Жених, должно быть, уже тебя обыскался? Помнишь, что ему ничего нельзя рассказывать, правда?
Удавка, напоминая о себе, на какую-то долю секунды крепче сжалась вокруг горла Верены, а потом вновь ослабла, словно показывая, что не всё ещё потеряно. Олаф же, напоследок издав какой-то мерзкий звук, напоминающий хихиканье, сделал шаг назад и словно растворился в темноте.
Верена пошатнулась и, с трудом нашарив соседнюю стену, сползла по ней на пол и закрыла глаза. Она чувствовала, что не сможет рассказать Альбину ровным счётом ничего – потому что удавка на её горле, пусть уже и не давившая так сильно, всё равно оставалась. И девушка, хотела она того или нет, чувствовала себя пленницей сумасшедшего священнослужителя, вздумавшего, что она – его собственность.
Что она – его создание.
И, что самое страшное, её тело отчасти было с Олафом согласно. Потому что, в отличие от сознания, пока что сопротивляться не спешило.
