Текст книги "Ключ от радуги"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

Глава 2

Одрик каким-то образом набрался наглости, и раздобыл выпивки у местного населения. Он долго уговаривал Дагвида выделить ему из своих запасов бутылку самогона его изготовления.

Сначала Одрика колотил озноб, и он просто хотел согреться, а потом… да надо ли объяснять для чего может понадобиться самогон?! Хотя бы для того, чтоб не биться головой об старый тутовник и не оставить на стволе последние мозги, а вместо этого сделать себе химическую лоботомию, пусть даже временную.

Эльфийка местного розлива, что тут в усадьбе частенько потребляли эльфы, а самая хорошая подавалась к столу ассы, была Одрику на редкость отвратительна: «Как только эльфы ее потребляют? «А вот кактусовый самогон, который ему, стесняясь и краснея, передал из-под полы Дагвид, оказался настолько крепким, что его вкусовые качества уже никого не волновали. Он обжигает потрескавшиеся губы, но это не сравнится с пожаром, горящим у Одрика в груди.

…В голове шумит, руки и ноги перестают починяться. Вокруг вязкая темнота, она засасывает как трясина, и не за что схватиться и некого позвать на помощь, пустота вне времени и пространства, пропадают звуки и даже собственный голос…

***

Чужие ладони, чужие пальцы, чужие губы – в каждом уголке тела, на каждом дюйме кожи, везде, где я и представить бы не мог, действующие с бесстыдством и откровенной жадность, возможными разве что сне…

«Ну, зачем же я так напился сегодня? И не могу… выйти из этого сна, жаркого тягучего безобразного, как бред при болотной лихорадке. И я никак не могу проснуться, никак не прогоняется это наваждение. И это, что вцепилось в него? Не может быть…»

– Этого не может быть. Ты вообще не человек. Уйди, дрянь!

– Что, неужели не похожа? – Обиделась галлюцинация. – А я так старалась.

Фантом был действительно похож, невероятно похож…

– Что тебе от меня надо?

– Ничего… Кроме тебя самого.

– Отвали! – Я попытался вырастить радужный меч, но в пьяном угаре оказался беззащитным как детеныш илларя.

– Ой, что-то у нас не выходит, – заулыбалось видение. – Это ж не огневка от матушки Суа, это местный самогон, его из кактусов делают…. Как же тебе сейчас плохо. Расслабься. Хочешь, я покажу тебе сказку про тебя самого?

….Что-то знакомое до спазма в горле.

Я опять улегся в сапогах, но я где-то у себя. Кто-то заботливо вытирает пот со лба, кто-то подносит кружку воды к высохшим губам. Аккуратно, даже ласково снимаются сапоги с моих ног.

– Ну, зачем же ты так, нельзя в твоем возрасте. Как бы моя несчастная кузина расстроилась, увидев тебя таким. У тебя скоро экзамен на патент, как жаль, что она не дожила.

Открываю глаза, смотрю… Не совсем, конечно, открываю, как получается. Меня кто-то приволок домой. Я на своем диванчике, вокруг на полу горы книг по магии, на кухонном столе куча грязной посуды. Да! до экзамена меньше недели осталось. В камине на крюке урчит чайник, слышится женский голос…

– Ну что, мальчик мой, дойти сможешь? Поднимайся к себе. Как же ты вырос, мне тебя при всем желании не донести. Ну, весь в отца, такой же. Ох, бедная Алкена…, – и асса Хеллана поднесла к глазам вышитый платочек эльфийской работы, пропитанный их же парфюмом.

Тетушка Хелли выглядела свежо и жизнерадостно, она была такой, какой я ее помнил в саду Ричелита, одетую как на прием в резиденцию. Согласно патента, ее цвет зеленый, и он, безусловно, ей идет. Ей удобно одеваться в эльфийском магазине, эльфы тоже неравнодушны к зеленому.

– Ну, иди, я сейчас чайку принесу. Некому о тебе позаботится, совсем ты один.

Провал… черный провал сна…

Я опять у себя в комнате, окно раскрыто, доносятся родные каравачские запахи. Сквозь угнетающую дрему слышу стук в дверь.

– Войдите, – ответил я не своим голосом. Прозвучало странно, – спокойно, прохладно, хотя тетушку Хелли я сейчас хотел видеть меньше всего.

– Одрик, попей чайку. Вот я тебе и булочек принесла, твоя бабушка говорила, что ты такие любишь, – произнесла она приторным, как сердцевинка только что раскрывшегося бутона красного шипоцвета, голосом, но, в отличие от милого цветка, насквозь фальшиво. Наверное, я не смог скрыть на лице явного неудовольствия, вдобавок, ненавижу эльфийскую вонищу.

– Если вы настаиваете, асса Хеллана.

– Одрик, ты бы мог называть меня просто Хелли, Я же тебе родственница. Пусть не очень близкая, но ведь ближе у тебя никого нет.

Тетушка присела на дальний край кровати, спрятала в ладонях лицо.

– Твоя мама была права, я ужасный человек. Да, я ей завидовала. Может быть потом, когда-нибудь, ты поймешь почему, – она всхлипнула тихо, как обиженный ребенок, не плакала, скорей, тихо поскуливала, забившись в угол кровати.

– Тебя вообще не должно быть, ты не должен был родиться! Это благодаря ее отчаянной смелости… Может быть Макс за это ее и выбрал. У тебя родинка там же, где у него, – она протянула холеные белые пальцы к моей скуле. Я чуть не зарычал. Видимо мой взгляд стал слишком свирепым, и она отдернула руку.

– Ты меня ненавидишь…, – процедила асса Хелли сквозь всхлипывания, жалкая, от этого еще более отвратительная.

– Хелли, Вы на редкость проницательны, – сначала просто хотелось свернуть ей шею, но через минуту уже сделать что угодно, лишь бы она прекратила скулить, лишь бы стала прежней. Прежнюю можно было ненавидеть, эту только жалеть. Я был готов на все, что угодно, лишь бы она ушла отсюда и унесла с собой досаждающий мне запах и связанные с ним бредовые фантазии.

– Перестаньте, – я осторожно провел по гладким ухоженным волосам, таким похожим на материнские. Они на самом деле были мягкими и шелковистыми.

– Ты простишь меня, Одрик? Ты такой же добрый, как твоя мама, – повернулась ко мне, глядя настороженно, изучающее.

– Наверное… Да, скорей всего, – я мог пообещать что угодно, только не слушать причитания о моей матери.

– Одрик…, – и ее голова опускается на мое плечо, волосы скользят по губам. У мамы были такие же, я не выдерживаю и тычусь в них носом.

– Мальчик мой, – горячие губы скользнули по шее – влажные, непривычные и чужие. Щеки тоже мокры от слез, настоящих, непритворных. Выходит, в ней не все фальшивое? Но это не материнская ласка.

– Хелли… нет! Асса Хеллана, я не люблю…

– Я понимаю. Это вовсе необязательно, – тонкие, прохладные, словно мраморные пальцы скользят по шее, расстегивают ворот, пробираются на грудь, чуть царапая кожу перламутровыми ноготками. Она ничего не хочет понимать, просто не хочет. Понимать, что дело не в том, что я, мягко говоря, не люблю ее. Я не люблю касающихся меня чужих пальцев, чужих горячих губ и стекающих за воротник слез. Не люблю, когда к запахам родного дома, добавляется одуряюще-тяжелый запах женского возбуждения, как оно сливается с моим, заставляя резко, обдирая пальцы, срывать ее застежки, возить руками по, удивительно, но плоскому животу, бокам, ягодицам…. Платье такое узкое, что пальцы соскальзывают с гладкой на вид ткани. Но мне уже плевать…. Я не могу остановиться. Даже когда пришлось прекратить, не зная, что делать со всем этим, изумрудно-зеленым, кружевным, запутанным. Растеряться настолько, что пропустить момент, когда белья не останется ни на ней, ни на мне, и очнуться лишь от ощущения чужой ладони на …! Вскрикнуть от неожиданности, страха и стыда.

– Тебе страшно? – улыбается, и я понимаю, что отталкивать ее сейчас уже поздно, – Ну что ты такой пугливый? Мальчики же балуются этим, ты ведь не хуже других…

Ладонь скользит непривычно, в странном, чужом темпе, но это возбуждает куда сильней, чем собственные старания. Мягко направляет, помогая войти, слиться с невыносимо чужим, но сейчас таким вожделенным телом. Они с матерью действительно похожи, я чувствую себя предателем, продажной шкурой. А она, пахнущая нашими общими выделениями, продолжает, ласкает спину, шею, плечи. Меня передергивает от омерзения к себе самому… и совпавшего с ним финала. Только моего….

Это был уже не сон, я очень хочу проснуться, но не могу. Но почему не хочется отпускать эти минуты. Еще чуть-чуть с закрытыми глазами, я не верю, что это было на самом деле, и даже, что такое могло присниться. Но я все это чувствую, все это есть, и моя комната в старом доме, и окно с видом на Трехзубую скалу, и…

И вытянувшаяся на моей не сверкающей чистотой постели Хеллана, прекрасная, как мраморное изваяние, и такая же неподвижная.

– Тебе было хорошо, мой мальчик? – целует меня, гладит по плечам…

– А теперь…помоги мне, – шепчет она, и чуть сжимает мои два пальца, погружая их в горячее и мокрое. Она стонет и движется мне навстречу, что-то заставляет меня двигаться с ней в такт сначала одними пальцами, а потом и вновь отвердевшим членом. А там, внутри, что-то сжимается и разжимается, и я больше не могу сдерживаться…

– Да ты просто умница, Одрик, симпотяшка, – снова ее поцелуй, и она вытягивается на простыне, где сейчас на несколько пятен больше. Меня трясет. Ее рука скользит по спине вдоль позвоночника,

– Не дрожи, все нормально. Какой же ты еще глупенький….

О, Пресветлая, прости меня, я не знаю, как это получилось! Ну, когда же она уйдет!? Я не могу дождаться, этого момента. Она не спеша собирает свои вещи, одевается еще медленнее. Наклоняется, целует меня в макушку.

– Мальчик мой, как же ты похож на отца. Глаза просто не отличить. И наверно пальчики такие же, и не только они…., – она томно картинно вздыхает. – Поверь, мне было от чего завидовать твоей матери.

Бешенство сдавливает мое горло, я слышу ее смех уже за дверью.

Тварь! Какая же она тварь! Набрасываю на себя кое-как одежду, выскакиваю на лестницу и проваливаюсь бездонную черноту, и….

***

Что-то тягучее и липкое вокруг, не дает дышать, слышать, вообще что-то осознавать. Но вдруг он что-то уловил, то ли удары, то ли шаги, звук звал его из кошмарного забытья. И Одрик стал продвигаться навстречу собственному пульсу, вырываясь из липких объятий собственного кошмарного сна-яви.

Только я разложила все на столе, чтобы продолжить изучение заметок незабвенного дядюшки, как меня отвлекла Мара.

– Эй, хозяйка, там это…

– Ну что еще?

– Так я и говорю… там это, Одрик лежит и не шевелится.

– Может спит?

– Может спит, только он давно так лежит…

– И где это он умудрился заснуть? – Интересуюсь скорее для порядка…

– Так, возле мельницы… Где ты страдать любишь…

– И что ты мне посоветуешь сделать?

– Так это… надо бы его в дом занести. А то скоро стемнеет, мало ли что…

– Чего? – Смотрю в честные и преданные собачьи глаза, а ведь она за моего женишка переживает.

– Простудится… гварричи, опять же, летают…. – Продолжает свою глубокую мысль Мара.

– А ты одна чего, не справишься?

– Я может и справлюсь, но… – Мара чешет за ухом. – А вдруг что…, а я там одна, и посоветоваться не с кем.

– Ладно, заботливая ты моя, пошли… – Я решительно отложила тетрадку в сторону.

Одрик лежал на травке, раскинув в стороны длинные худые ноги и завернув, где-то над головой, хитрым узлом руки. Я наклонилась над ним, пытаясь его разбудить, и чуть не захлебнулась в сивушном амбре.

– Чего это он пил? – оглядела окрестности в поисках бутылки.

И пока я распутывала верхние конечности женишка, Мара вытащила из кустов большую литра на два бутыль. Ого, судя по всему, он употребил ее в одно рыло. Поставила на женишка плетение от похмелья. Результат – ноль. Нет, кое-какой был… Одрик не просыпаясь, стал шарить рукой в районе пояса брюк. Пришлось помочь ему с поясом, а то пришлось бы тащить на себе женишка, да еще и в мокрых штанах, дальше он справился сам, и даже не проснулся. Я отвернулась и потом помогла застегнуть пряжку обратно, но больше магию применять остереглась, а если не успею помочь с поясом?

Эх, молодежь, пить совсем не умеет. Сколько его учила, надо закусывать.

– Мара, хватит искать остатки закуски, ее здесь нет.

– Думаешь? Ну ладно. – Мара быстро перетекла в Марата, и мы чуть хекнув придали Одрику вертикальное положение. – Ну, понесли.

Мы мужественно сделали несколько шагов, и я поняла, что Одрик хоть и худой, но ОЧЕНЬ тяжелый.

– Мара, стой. Давай становись большой, я тебе его поперек спины нагружу, повезешь. Это была твоя идея, по мне, так он мог бы и тут на травке поспать.

Мара вздыхает, перетекает в облик бульдожки размером с теленка, и я последним титаническим усилием взваливаю тушку женишка ей на спину.

– Ну, поехали.

Вот так неторопливо, придерживая Одрика на спине Мары, чтобы не упал, мы и добрались до приставной лесенки к нему на чердак.

– Все. Дальше ты, Марусь, как-нибудь сама.

Мара тяжело вздохнула, глядя на приставную лесенку. Но, ничего не поделаешь, сама в это ввязалась. Вот она разделилась и перетекла в Марата и еще одного дюжего мужика из засады, с туповатым лицом, он, помню, еще помогал нам с Коди. Они вместе поднапряглись и быстренько затащили этот груз наверх, там что-то загремело…

– Тише вы! – Вниз спустился один Марат. – Что там у вас случилось?

– Да, мимо гамака его положили. Не помещается он там… ноги слишком длинные. Пришлось положить его на полу. Но я его одеялом закрыла и подушку дала, хотела снять сапоги…, но он брыкаться стал, и я решила, что не стоит.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… стучит в висках… Во рту сухо как в самом сердце пустыни… Одрик попытался открыть глаза, но ничего не получилось, даже магическое зрение отключилось…

«И зачем было так напиваться? «Колоколом загудело у него в голове…

– ЗААМОООЛЧИИИииии… – прошипело в горле… Благословенная ТИШИНА… Сон, похожий на темный колодец.

Из глубины этой черной затягивающей темноты Белого Мага вырвало тихое поскуливание и ощущение теплого влажного полотенца, заботливо протирающего его лицо… Но сил открыть глаза по прежнему не было, однако постепенно вернулись тактильные ощущения… И Одрик решил, хотя бы попытаться понять где он, на ощупь проверить окружающее пространство.

Он лежит на чем-то жутко твердом, упираясь щекой во что-то, а под пальцами рук что-то гладкое и округлое, явственно расширяющееся к низу, как бок женщины затянутой в шелковое платье… Перед Одриком мелькнул кусочек только что просмотренного бреда и он с криком открыл глаза и оттолкнул, то гладкое и округлое, то что только что страстно обнимал.

Перед ним в безумном танце закружились полосы света из узких окошек, нависшие сверху толстые балки и большая керамическая ночная ваза… «Ага, гладкая и округлая…» засмеялся Учитель.

Тут в люке пола показались знакомые головы и стали кружиться, кружиться и говорить басом:

– О, ты все же проснулся… А меня хозяйка прислала. Вот, пей… – И Мараты принялись совать в дрожащие руки мага несколько огромных кружек.

– Что это?

– Он еще спрашивает. Пей, лучше станет. Тебе бы потом еще пивка… Болезный ты мой.

Одрик честно попытался взять одну из кружек в руки, но она дрожала, колыхалась, уворачивалась, и он все время промахивался. Но потом он все же поймал одну из неуловимых кружек и попытался удержать ее в руках, но она плясала и вырывалась, так что грозила расплескать все содержимое.

– Что ж ты так-то… Подожди чуток… – Марат отобрал у мага кружку и со вздохом огляделся по сторонам. – Тары тут у тебя какой-нибудь нет? – Он поводил носом по сторонам…

– Ладно, так глотнешь… – И достал из запазухи небольшую серебряную фляжечку. – Пей, страдалец. Вот хозяйка велела в тебя влить, два глотка не более. Выпьешь, и тебе сразу легче станет.

Одрик попытался оттолкнуть от себя фляжку с жутким алкогольным духом, но Марат ловко приложил к обветренным губам мага фляжку и, не обращая внимания на его возражения, принудительно влил в него пару глотков крепкого гоблинского рома. Одрик закашлялся, из его глаз покатились потоки слез. Ром ухнул куда-то в глубину, напугав только что очистившийся желудок, а потом благодарным теплом растекся по дрожащему телу. Тошнота стала отступать, дрожание рук стало заметно меньше, а кружение стало медленно останавливаться.

– Ну, вот, а больше то и не надо… – Марат огляделся по сторонам и тоже налил себе в рот из фляжки, покатал немного ром во рту, задумчиво проглотил. – И все же пиво лучше… да и вкуснее. А ты давай теперь пей чай… Его тебе на кухне смиз Стейна из цветов какого-то кактуса заварила, ну и еще кое-какие травки добавила. Пей…

Одрику при одном упоминании кактусов опять стало плохо, он страдальчески закатил глаза.

– Ты чЁ? Здесь все натур продукт! Никаких генно-модифицированных добавок, без балды. Ты мне веришь?

– Марат, у меня башка не соображает, говори, пожалуйста, на велико-союзном наречии, а то я ничего не понимаю в ваших с Анной оборотах.

– Я тебя когда-нибудь обманывал?

– Пока нет….

А аромат из кружки и вправду шел замечательный, и Одрик сделал первый, неуверенный глоток. Напиток был теплый, но в тоже время приятно холодил рот и бодрил, желудок завопил: «дай еще, а то…». И маг уже уверенно выпил все содержимое кружки.

– Вот и молодчинка, вот хорошо… А теперь полежи немного, а я там сейчас баньку растоплю… Вещички чистые собери, и я как все там приготовлю за тобой зайду. Мне хозяйка велела тебя в порядок привести, да и мне с тобой здоровеньким веселей…

И Марат исчез….

Я поймала Одрика в расслабленном состоянии после бани с кружкой похмельного отвара в руке. Он сидел расслабившись в одном из многочисленных внутренних двориков хозяйственных построек усадьбы, пил отвар и пытался прийти в себя после вчерашнего. Да, кактусовый самогон Дагвида – это что-то… Текила с ним и рядом не стояла, сивухой, конечно, сильно разит, но с ног сбивает после первого же стакана, его даже гномы пьют очень аккуратно. Я весной как-то по неосторожности выпила пол стаканчика этой гадости, когда уж очень плохо на душе было, и больше все, зареклась. Очень ядреная штука, даже для человека привычного к водке и прочим крепким напиткам. И как этот самогон бедненький женишок пил, да еще и без закуски? Бр-р-р…

– Одрик, чистый ты мой, а не хочешь ли ты прокатиться в славный город Фридель?

О, его величество соизволило меня заметить и сразу скорчило козью морду. Он все еще на меня обижен за тот разговор о детках. Мало того что влез со своими советами не в свое дело так еще и обиженного из себя строит.

– Нет. – Сказал, как отрезал.

Ну и ладно, и не очень то и надо было. Пожала плечами, фыркнула и пошла, а чего мне с ним еще разговаривать? Они могучие и гордые… Вот не надо было его вчера на себе в дом волочь, благодарности он ко мне за этот подвиг не испытывает. Ну и фиг с ним…

Я пока вчера занималась перетаскиваем тяжести, получила письмо от Коди. Договор готов и ждет подписания. Мы с ним еще давно договорились, что он сообщит мне точную дату буквально за день – два до подписания, а то это торжественное мероприятие уже раза переносили, вносили последние исправления и еще всячески тянули время. 15 Урожайника было назначено еще дней десять назад, но я думала, опять перенесут. Но все сложилось удачно и вот надо ехать.

Одрик тяжело переставляя непослушные ноги поднялся на третий этаж и уже завернул в тупичок коридора, где стояла лестница к нему на чердак, как дверь в покои хозяйки усадьбы распахнулась, из дверей вышла асса Зита собственной персоной. Она мрачно оглядела мага:

– Юноша, зайдите ко мне на пару минут.

Отказать хозяйке дома было никак нельзя, и Одрик медленно побрел в покои ведьмы. Асса легким шагом прошла в одну из комнат похожую по стилю на смесь рабочего кабинета и гостиной, уселась на диван, а гостю предложила сесть в одно из кресел напротив.

Асса некоторое время рассматривала Одрика, и ему постепенно становилось не по себе под ее изучающим и все понимающим взглядом. Наконец ведьма решила начать разговор:

– Молодой человек, должна вам напомнить, что в данный момент вы проживаете в моем доме на правах гостя. А у любого человека есть не только права, но и обязанности…. В частности обязанности по защите дома, в котором тебе дали стол и кров, и его обитателей. Я знаю, что последнее время вы не в лучших отношениях с моей племянницей. Я знаю и причину вашей размолвки, и считаю ее глупой… Не перебивай… Я старше и знаю о чем говорю… Анна хочет казаться сильнее и самостоятельнее, чем она есть. И у это у нее хорошо получается… А на самом деле, она такая же слабая женщина, как и все мы. И даже ей, время от времени, нужна защита и опора, нужно знать, что кто-то защищает ей спину. И в данный момент ей просто не к кому больше обратиться, кроме как к тебе. Поэтому иди наверх, и подумай о своем поведении.

– А что в нем не так?

– Нельзя мужчине отказать в защите женщине, тем более, когда она об этом просит.

– Анна ни о чем меня не просила.

– Она предложила тебе проехаться с ней… Неужели ты думаешь, что она не справится сама? Справится, но мне будет намного спокойнее, если ты будешь рядом и подстрахуешь ее. Ей всегда опасно находиться на территории Союза, а особенно сейчас, когда Великим открыта очередная компания по отлову синих магов. И все из-за этих странных убийств в столице… Сама она тебя просить не будет… А я тебя прошу, помоги ей, подстрахуй ее, прикрой ей спину. Может быть, все и так обойдется, но мне будет спокойнее, если ты будешь рядом с ней. Не можешь же ты отказать МНЕ в этой маленькой просьбе?

«Соглашайся, не хорошо обижать хозяйку дома, в котором живешь. А во Фриделе есть ПИВО». Вместе с этим комментарием Учителя в животе у Одрика заворочался желудок, и его недовольное шевеление отдалось в гудящей, после вчерашнего, голове…

«И потом, маленькое путешествие тебе не повредит, заодно позанимаемся чтением аур, а то тут для практики примеров мало», – Учитель напомнил своему ученику о недавнем споре. Учитель тогда долго доказывал Одрику, что нельзя слишком глубоко читать ауры знакомых и вообще у друзей ауры лучше совсем не читать: «Дабы совсем не разочароваться в роде человеческом! «

Одрик замотал головой:

– Мне надо подумать…

– Думай, думай, в твоем возрасте это полезно. Можешь идти… – И асса Зита величественно махнула рукой, разрешая юноше удалиться.

Одрик поднялся к себе на чердак и прямо в сапогах завалился в гамак.

«И долго ты собираешься думать? «

«Не знаю… После того как она… Я вообще не хочу с Анной ни о чем разговаривать. Она хотела убить ребенка! Видеть ее спокойно не могу…»

«А ты на нее не смотри. И потом что значит «хотела», но ведь не убила же? «

«У нее просто не получилось. «

«Но она сейчас может оказаться в опасности. «

«И что? «

«Значит, в опасности будет и ее ребенок. Тебе не кажется? Если он тебе так важен, то будь последователен, защищай его до конца. И хватит дуться? Асса Зита тебе же объяснила твои обязанности как гостя этого дома. Поэтому прекращай валяться, лучше пойди, спроси Анну, когда вы выезжаете, что ей от тебя надо и как одеваться. «

Одрик еще некоторое время поупирался, но он давно понял, что, несмотря на свербящую занудливость Учителя, к нему стоит прислушиваться. А если одно и то же говорят и асса и Учитель, то с этим лучше согласиться. Он нехотя встал и пошел искать свою неугомонную невесту.

Я как раз осматривала варгов и их упряжь, размышляя, ехать на нормальном варге или на Маре? И тут кто-то заслонил мне свет…

– Я готов с тобой ехать во Фридель.

– С чего такая милость?

– Асса Зита попросила сопровождать тебя.

– А…. Понятно.

– Так что от меня требуется? И что, вообще, там будет?

И застыл, на меня не смотрит, потолок варгятницы ему намного более интересен. Да и шут с ним, с этим гордецом и поборником нравственности.

– Во Фриделе намечается подписание договора между мной и Союзом. Поэтому будут некоторые протокольные мероприятия, показываться на которых мне одной просто неприлично.

Одрик обреченно морщится… Ну да, разные «мероприятия» он не любит, очень ему не нравится, что приходится одеваться в столь не любимый им голубой цвет. А что делать? Протокол.

– И, кроме того, тебе с твоими способностями надо будет прикрыть меня от сканирования ауры или замаскировать меня хорошенько.

– От магического сканирования?

– Нет, от сканирования ауры. Я не хочу, чтобы всему Союзу было известно о моем интересном положении. Это может вызвать некоторые осложнения… А от магического сканирования меня, я так думаю, вполне даже Мара может прикрыть. Да и чего там скрывать-то? Но поскольку, я так думаю, что эти два сканирования взаимосвязаны, то прикрывать меня придется и от сканирования ауры, и от общего магического сканирования. Справишься?

Одрик трясет головой… На лице следы паники…

– Не волнуйся, в городе Мара тебя подстрахует, а вот в храме она, я боюсь, не справится. В храм ей нельзя.

– Ладно, я попробую… А когда едем?

– Ну, сегодня я от тебя такого подвига не жду, поэтому завтра, после завтрака. Подписание назначено на 15 Урожайника.

Женишок развернулся и с понурым видом удалился.

Да, в эту поездку Одрик явно не торопился. Я уже оседлала своего варга, приторочила к седлу вещи и стала размышлять на тему: ехать одной или все же подождать? Когда наконец-то пришло оно – явление белой магии народу, с мрачной и недовольной миной. Пришел и смотрит.

– Чего стоишь? Седлай. Тут слуг нет.

– Да у меня их и не было никогда, я всю жизнь сам справлялся, – ну вот, он опять обиделся. Какие мы привередливые, и сказать-то ничего нельзя.

Одрик потоптался на месте, видимо думая к чему бы еще придраться и как бы еще покочевряжиться, но потом все же приступил к процессу седлания. А я, пока он там не торопясь мучает животное, решила немного поразмяться с сестрами. Просто так… чтобы не терять зря времени… Достала сестричек под светлый лик Андао и стала отрабатывать некоторые плавные и медленные движения, очень похожие на японскую или китайскую гимнастику, не помню как она там называется, но смотрится похоже.

– Анна, вот объясни мне: зачем ты постоянно с мечами занимаешься? Еще все эти полосы препятствий и бег. Зачем? Ты же маг, а не наемница? Вместо того чтобы больше времени посвятить учебе, ты мечами машешь.

Я немного помолчала… Может не отвечать? Нет, не получится, вон стоит, смотрит, ждет. Придется отвечать, и врать нельзя, увидит.

– Видишь ли, Одрик, – вот привязалась ко мне эта фраза. – Я когда появилась в Злых Камнях, долго и тяжело болела, и асса Зита посоветовала мне для скорейшего выздоровления, сильно увеличить физические нагрузки. И я начала бегать и заниматься с эльфами на полосе препятствий, а потом асса потребовала, чтобы я еще занималась фехтованием. В общем, она, конечно, как всегда была права. Вот с тех пор я и бегаю по утрам, и с мечами регулярно занимаюсь, и мне это нравится. Укрепление самообороны еще никому не мешало.

– А тебе не кажется, что если бы ты больше занималась магией, то с самообороной проблем бы тоже не было.

– Э… не скажи… Вот даже в академии все слушатели три-четыре раза в неделю несколько часов занимаются рукопашным боем, фехтованием и общей физической подготовкой.

– Это потому, что большинство из них в боевые маги готовят.

– Не только поэтому, у целителей программа таже. Уровень накопления магической энергии во многом зависит от физического состояния мага. Более сильные маги и физически более крепки и наоборот. И потом, все маги академии занимаются фехтованием еще и вот по какой причине. Вот представь себе, если на тебя… нет лучше на какого-нибудь абстрактного мага, ты отдельный случай, нападают простые наемники. Он может отбиться от нападения и защитить свою жизнь простым оружием или может применить магию. Так?

– Ну, так…

– Если маг истратит на нападающих заготовленные на всякий случай плетения, то если следом за наемниками на него нападут маги, то для победы в схватке или сохранения жизни у него может не хватить как раз того маленького кусочка сил, что он бездарно истратил на простых наемников. Это еще если забыть, что применение магии против людей считается у выпускников академии дурным тоном, то…

Одрик недоверчиво фыркает.

– А вот асса Зита с мечами не балуется.

– Асса – это совершенно отдельный случай. Как она сама мне рассказывала, во время ее учебы в академии она с большим трудом сдавала нормы по самозащите и фехтованию, и если бы не ее братик Зарт, то она бы вылетела из Академии. И не надо так удивляться… Раньше там требования были намного жестче чем теперь.

– Но ведь не вылетела, а с мечами не тренируется.

– Правильно, потому что болеет. Поэтому тут эльфы и сидят, ее охраняют.

– Это чего, они тут, что уже столько времени находятся?

– Нет, бойцы периодически меняются, а вот айре Эльмитлан тут с самого первого дня присутствует. Это воины его Рода охраняют ассу и усадьбу…

– И все равно, в академии надо магии учиться, а не мечами махать.

– А ты потом спроси свою приятельницу, Торкану, о нравах сего учебного заведения. Она тебе много интересного расскажет и про занятия фехтованием, и про дуэли. А помнишь, как она тебя на хуторах гоняла? Ты со своим мечом и она со своими кинжалами переростками, вместе вы смотрелись очень забавно. Так что это не я «очень много занимаюсь фехтованием», а ты очень мало.

– А мне сейчас и не очень то и надо, с моим радужным мечом и зеркальной защитой, – в голосе Белого мага ничем не прикрытая гордость и огромная гора превосходства.

– Я бы на твоем месте не была столь наивной.

– Это почему же? Радужный меч ничем не остановить, а зеркальная защита непробиваема.

Не могу удержаться, чтобы не поставить женишка на место. Ничего, это пойдет ему на пользу. Нельзя быть столь самонадеянным, это может сильно укоротить жизнь.

– Одрик, я тут, как ты помнишь, пару раз наблюдала твою зеркальную защиту, и у меня такой вопрос: а вот под подошвами твоих сапог она тоже есть?

Женишок впал в ступор… Об этом он никогда не думал…

– Не знаю, не проверял… Но это не имеет значения… Потому что все плетения направленные в меня отражаются на пославшего…

– Ну и что, что отражаются… Если нападающих будет несколько, то первый получит отраженным плетением, а второй может уже и увернуться, а третий найдет способ добраться до комиссарского тела.

– До какого тела добраться?

– Не важно… До тебя, до такого красивого, добраться.

– И как же, позволь тебя спросить?

– Ты варга-то седлай, а то мы сегодня до Фриделя не доедем. А добраться до тебя можно несколькими способами. Первый – через твои пятки.

– А второй?

– Второй… Я тут по весне нашла в библиотеке очень интересную книгу: «Теоретические методы магического нападения и защиты». Книжке уже четыреста лет, по ней еще асса Зита в академии училась, и Торкана тоже ее изучала. Почитай, на досуге. Так вот, там есть определение прямого и опосредованного нападения. Прямое – это когда магия направлена непосредственно на объект, а опосредованное это воздействие на окружающие предметы или среду.

– И что?

– Как что? Если ты в своей зеркально-пузырьчатой защите стоишь посреди леса, а лес вдруг загорится, ты долго в ней выдержишь?

Одрик передернул плечами…