Текст книги "Ключ от радуги"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Утром, вернее уже ближе к полудню, мы с полковником пришли к молчаливому соглашению, что «невесты» у него не было, мордобоя в нашей спальне тоже не было и с магом в номере трактира он меня не заставал.

Поздний завтрак, или скорее очень ранний обед, прислуга накрыла в малой столовой у пылающего камина. И даже кухарка, что торжественно внесла в залу блюдо с горой ватрушек, тоже была сама вежливость и предупредительность. Перспектива получать на кухне еду и в отсутствие сейна, меня несказанно порадовала, а то летом приходилось есть у Джурга, без сейна старая карга отказывалась меня кормить, и только сковородкой не била.

Мы мирно, по-семейному завтракали и беседовали о погоде, закончившейся ярмарке, прошедшем приеме у Доджа, где мы не были, и прочих мелочах. И тут слуга объявил о визите сейна Одиринга аль Бакери, при упоминании этой фамилии сейн вздрогнул. Ну да, несостоявшаяся невеста-то тоже аль Бакери…

Пока Одрик шел до столовой, я поведала сейну, что мы с Одриком, больше не являемся официальными оглашенными. Сейн сперва обрадовался, но потом решил отложить свои предложения «на потом». А то как-то неудобно получилось бы, только собирался с одной, а потом сразу с другой. Лучше подождать немного, тем более что я тут, в его доме живу и никуда убегать не собираюсь.

– Доброе утро, сейн, Анна…

– Доброе, доброе…. Присаживайся, плюшки будешь? – донельзя предупредительный слуга уже поставил перед моим бывшим чашку с травяным сбором, – Что привело тебя сюда столь спешно?

Сейн сидит напротив меня в домашнем халате с сильно помятым лицом и цветными разводами под левым глазом, и тоже неторопливо завтракает. Одрику он чуть кивнул и занялся поглощением очередной ватрушки.

– Анна, я… мне… – мнется, не знает, как сказать, – А можно мы поговорим наедине?

– Нет. Говори так… – но слуг из комнаты я жестом выпроводила, неча им господ слушать. Маг жмется и почему-то смущается и боится перевести на меня глаза, но больше всего смущения не от моего едва прикрытого длинной рубашкой тела, а смущается он из-за голых и сильно волосатых ног сейна в домашних шлепанцах гигантского размера, торчащих из-под халата.

– В общем…, дай мне, пожалуйста, в долг тысячу золотых крон. Я тебе верну на днях и даже с не большим процентом.

Я аж подавилась…

– Одрик!! Ты же еще летом был богат. И почему ты не можешь взять эту сумму в банке?

– В банке требуется залог…, а дом на улице Трех яблонь не стоит этой суммы и в залог не может быть принят.

– А усадьба?

Одрик покраснел как гоблин, заерзал на стуле, чувствуется, что он готов провалиться на месте.

– Усадьба уже заложена… И не мной… Тетушка постаралась, и как только умудрилась? И со счета почти все выгребла…

Сейн чуть поперхнулся очередной ватрушкой, потом засмеялся и захлопал в ладоши.

– Браво!! Браво!! А я думал, что я один пострадал. Ну и родственнички у тебя, сосед!! Имея такую родню можно не заводить врагов, родня постарается за тебя…

Полковник встал, и, утирая выступившие у него на глазах от смеха слезы, ушел, оставив меня с Одриком наедине.

– Одрик, щедрый ты мой, объясни мне, что же произошло?

И мой бывший женишок, мямля и сбиваясь на извинения, рассказал мне следующее. Он сегодня с утра отправился в эльфийский банк, где у него был открыт счет. Сегодня ему надо расплатиться с гномами, что наконец-то закончили ремонт или скорее строительство дома на его участке. Гномам было заплачено вперед, но они по просьбе Лотти и требованиям Сигвара выполнили еще кучу разных дополнительных работ и улучшений. И сейчас им требуется доплатить, а еще скопился долг перед прислугой и поставщиками продуктов и мебели в усадьбу. Деньги, что он оставил «на хозяйство» куда-то пропали, и мы оба догадываемся – куда они делись. Текущий счет почти пуст, Лотти плачет, это она сняла с него круглую сумму «на лечение больной мамы». Совесть у нее больная, это точно! А еще большую сумму с этого счета снял сам банк в уплату процентов по закладной.

С закладной на дом – это вообще темная история. Банкиры говорят, что к ним приходила Лотти со своей мамой, а Лотти говорит, что ни в какой банк с ней не ходила, а только подписала пару чеков «на лечение», но пропала генеральная доверенность, что Одрик оставлял своей сестре на время своего отсутствия.

У кого еще попросить в долг такую большую сумму Одрик не знает, а рассчитаться надо сегодня, вернее, еще вчера. Он, Одрик, клятвенно обещает, что в ближайшие дни раздобудет деньги и вернет, в крайнем случае, продаст коллекцию бабушки Эффины, но на это требуется время.

Сидит весь такой грустный-грустный и мнет в руке кусок ватрушки.

«Мара, у меня есть такая сумма, ему в долг? «

«Конечно, есть! Если бы не было, я бы Учителю сразу сказала, чтоб не рассчитывал. Мы даже о проценте за заем договорились! Ну и жмот же он! «

«И на какой процент вы договорились? «

«Под пять процентов в день!! «С гордостью заявила Мара, и теперь уже я чуть не подавилась…

«Ты что с ума сошла!! «

«Не, все нормально. Меньше брать было бы стыдно. Если бы ты знала, откуда он собирается золото брать, чтобы с тобой рассчитаться, ты бы еще больше запросила. «

«И откуда же? «

«Он собирается заняться трр… трр… тррррансмутацией! Вот!! «

«Чего? «

«Твой бывший женишок, под руководством Учителя, естественно, собирается свинец преобразовать в золото. «

«И что? Золото будет нормальным? И со временем не развалится и не преобразуется обратно? «

«Этого я не знаю…. Он же первый раз этим заниматься будет. «

«Да, Марусь, ты, в этот раз, права, надо было брать не меньше десяти процентов в день, за риск. «

«Вот!! «

«Короче не хвастайся, а достать ему требуемую сумму. Он в курсе условий? «

«Есстесственно…»

Мара изогнулась и отрыгнула на пол горку золотых монет.

– Одрик, держи и не сочти за труд пересчитать, а то Мара всегда норовит обсчитать.

Демон посмотрел на меня укоризненно и выплюнула изо еще пару монет, дескать, они к языку прилипли.

– И все равно пересчитай. – Мара фыркнула и отвернулась с видом оскорбленного достоинства. Мой бывший женишок сгреб монеты, не считая, это он зря, и радостно удалился.

Одрик нашел Лотти и Кани вместе, разбирающих короба с пожитками из его старого дома. Он высыпал на столик все золотые кроны, взял себе парочку как образец.

– Вот, девочки, это на неотложные дела. Меня не ждите, я сегодня буду поздно, – и уже выскочил в коридор, его за рукав схватила сестра,

– Одрик, что же ты делаешь?!

– Что? Я решаю наши проблемы.

– Да, я знаю. Но так нельзя, убегаешь невесть куда, когда вернешься – «поздно»… И Кани не сказал ни слова, а она к каждому шороху прислушивается. Ты где-то уже перекусил, а она не ест, не пьет без тебя.

– Но ты же не моришь себя голодом в отсутствие Рора.

– Я знала, на что шла, и иллюзий на его счет не испытывала. А она верит, что ты особенный, и не смей ее разочаровывать, не смей ее обижать.

– Да как я ее обижаю, я же это для нее делаю?

– Обижаешь невниманием. Проблемы всегда будут, не эти, так другие, а она замирает, как только шаги твои услышит. А ты уходишь, и слова ей не скажешь. Так что задержись с ней на несколько минут, никуда проблемы не убегут.

И Лотти прикрыла дверь в их комнату….

… Кани через цветные стекла столовой смотрела вслед Одрику, пока тот не скрылся из вида.

Пустынный варг нехотя пробирался сквозь занудный каравачский дождь.

«И куда это мы направляемся? Вроде собирались заняться классическим вариантом трансмутации? «

«Так я из свинца должен сделать золото. Что собственно и требуется. «

«И где мы этим будем заниматься? «

«Сначала надо раздобыть свинец, вот туда я и направляюсь. «

«И где у вас тут в Караваче свинец продают? Разве в погребальном храме? Ах-да, здесь же есть мастерская обустройства склепов, там свинец обязательно должен быть. «

«Должен, но мы туда не пойдем. «

«Уж не хочешь ли ты сказать?!.. «

«Хочу, и не сказать, а сделать. Надеюсь, мама на меня не обидится. «

Еще в самом начале лета, когда у Одрика были деньги, и не было проблем, он заказал у местных свинцевальщиков двери для семейного склепа. И свинец там был чистый, без олова или серебра. Серебро добавляют, если хотят показать, как они любят своих усопших предков, олово, если хотят узнать у них древние семейные тайны. Некоторые еще и золотят кованые свинцом двери, покрасоваться еще никому не запрещалось, даже здесь, на упокоище. Одрик поставил только свинец, для защиты покоя своей матери и бабушки.

Одрик подошел ко входу, огляделся…. Ему вспомнился такой же сырой осенний день, когда они вместе с матерью перенесли сюда, и поставили в ниши биватар [9]9
  Биватар – свинцовый сосуд с прахом для возложения в семейном склепе.


[Закрыть]с костями бабушки. Несколько крупных костей – это все что оставляют от тела храмовые животные. Когда мама покупала это место на храмовом кладбище, то из-за нехватки денег пришлось приобрести крохотный кусочек земли с самого края, а вокруг был голый пустырь. Сейчас все вокруг уже было застроено такими же крохотными домиками-склепами. Кое-где торчал высокий бурьян, буйно росли кусты сеи, а склеп семьи Бакери оплели ветки вьющегося медоцвета. Сейчас его покрасневшие листья, среди которых терялись крупные горькие ягоды цвета крови, пологом накрывали двери в место упокоения его родных.

И вот он сам нарушает тишину в их склепе. Мама всегда его понимала и поддерживала, наверное, она поддержала бы и сейчас. Чеканные свинцовые листы были сняты с деревянных дверей. Одрик скрылся во мраке маленького домика, устроенного внутри под пещерку. Ему надо было сделать из металла Темного Лика металл Светлого Лика, из мертвого серого свинца радостно сияющие золото. Свинец и золото – две стороны одной медали, два сына одной матери, но такие непохожие братья…

«А здесь неплохо, сухо, темно и тихо. Как раз подходящее место, чтобы сосредоточиться. Ну что, готов? «.

«Да, я без результата отсюда не выйду. «

«Прекрасно! Всегда бы так. Ну, начали! Первую позицию медитации пропускаем, вторую тоже, начинаем с третьей….»

И вот Одрик уже внутри себя на берегу своего бескрайнего радужного озера.

– Братишки, вы здесь?

– Мы всегда здесь, мы только и ждем, когда ты зайдешь, – ответил хор голосов.

Одрик ткнул семь раз в упругую поверхность магического прибоя, и из волн поднялись семь его копий разных цветов. Он взглянул на весь этот хоровод и греб их в кучу. Получился один радужный Одрик.

– Вот так лучше, а то тяжело с вами со всеми разговаривать.

– Чем мы сегодня займемся? – спросил хоровой голос.

– Вот это надо бы сделать, – и Одрик покрутил в руках золотые кроны.

– А из чего? – Одрик молча кивнул на пластины свинца на берегу.

– О! Это нам раз плюнуть, – воодушевился его радужный двойник.

Из глубин озера показался плавильный котел, они вдвоем установили и разожгли под ним огонь. Загрузить в него свинец тоже не составило труда.

– Так, нам надо из фиолетового получить желтый, – двойник присел на берег и нарисовал круг и стал строить какие-то схемы. – Это сюда…. Фиолетовый с зеленым не складывается… Желтый с голубым дают зеленый, но нам это не поможет…. Зеленый с красным дают желтый, ага. А красный с синим – фиолетовый. Нам нужно убрать синий и добавить зеленый.

Двойник поднял голову и спросил у Одрика,

– Понятно?

– Не-а.

– Да вспомни, это же цветовой круг. Смешение цветов. Желтый и голубой дают ярко-зеленый цвет. Уменьшение доли желтого порождает изумрудный, а снижение вклада голубого – салатовый.

– Это палитра, приготовление красок.

– Точно. Только краски ты мог получать добавлением, а сейчас можешь и разделением.

– А в фиолетовый зеленый нельзя – будет грязь.

– Все ты помнишь, фиолетовый с зеленым противоположные цвета, не складываются они.

– Да, где нет зелени, там смерть, зверь или человек забредут и уйдут, ветер пролетит, огонь вспыхнет и погаснет, даже дождь может пройти. Но где нет травы – нет жизни, – Одрик растворялся в каких-то грезах.

– Короче, – вернул его к делам насущным радужный брат, – нам нужно из фиолетового убрать синий, и уже потом добавить зеленый. И как ты это собираешься сделать?

– Как? Наверно… эм-м-м… призывом воды.

– Здорово, давай! Уберем излишнюю сырость и посадим травинки-былинки…

Синие нити собирались на пальцах Одрика и каплями падали в песок. Варево в котле действительно меняло цвет на ярко-красный. Потом и из озера потянулись зеленые струйки, и их суп засиял как молодое ячменное пиво, когда на него падает луч Андао.

– Все, СТОП! А то передержим. Давай-ка сюда твой образец.

Двойник Одрика откусил монетку как печенье, потом опустил палец в котел и облизал его.

– А неплохо для первого раза. Только дурят вашего брата эти банкиры, тут кроме золота еще кое-что подмешано. Но мы уж переделывать не будем.

– Мне еще это донести надо, и желательно вот в таком виде, – Одрик показал вторую монету.

– А это, как я уже говорил, нам раз плюнуть, – двойник забрал у Одрика целую монетку положил ее за щеку. Ковшиком на длинной ручке зачерпнул варево, подул на него и выпил. Одрик даже зажмурился, глядя на него.

Когда он открыл глаза, его радужный братик выплевывал монетку за монеткой в свои ладони….

«Мой принц, очнитесь!.. Вот когда пожалеешь, что нет рук…. Одрик, ну хватит уже! Возвращайся! «

Маг с трудом открыл глаза, но еще долго приходил в себя. Кругом был кромешный мрак, он сидел, прислонившись к каменной стене в глубине родового склепа. Еще некоторое время ему понадобилось, чтобы вспомнить, где он и сплести искру света. Бледно голубой язычок пламени осветил разбросанные вокруг него монеты. Он собирал их с пола горстями вместе с песком и пылью, стараясь не смотреть на ниши в южной стене склепа, где тускло поблескивали два биватара.

Старый сторож упокоища взвыл и едва не лишился чувств от страха, когда за полночь из одного склепа вышел человек со странно освещенным голубоватым лицом. Одрик хотел было ему все объяснить, успокоить, но выслушав Учителя, решил что напугает его еще больше, и пошел разыскивать своего измученного долгим ожиданием варга.

Торкана проснулась от каких-то звуков, выглянула в коридор и увидела свет со стороны столовой, куда она и поспешила.

Совершенно грязный плащ Одрика валялся на полу, а его не более чистый хозяин макал горбушкой хлеба в банку с вареньем, даже не помыв рук.

– Одрик! Неужели ты такой голодный?

– Угу, – ответил он, подтверждая сказанное интенсивным киванием головой.

– Даже умыться не смог?

– Угу, – подтвердил Одрик продолжая возиться в банке.

– Ты бы помылся, а тут накрыли бы на стол.

– Не-а! – активное мотание головой.

– Кани, милая, это бесполезно, – в столовую вошла Лотти, тоже разбуженная ночными хождениями, – он же голодный как стая болотных криллов. Лучше принеси ему воды умыться, а я на кухню схожу. У нас там кое-что оставалось: сыр, пироги с капустой, супчик…. Одрик, тебе супа погреть?

– Угу! Угу, угу…

Категорическое условие получения супа только после мытья рук, вынудило Одрика подставить их под струйку воды над тазиком. Все-таки пришлось смывать пыль со лба и бровей, пережевывая не очень свежий хлеб. Только после осушения глубокой мисочки супа взгляд Одрика принял осмысленное выражение. Лотти налила ему вторую,

– Кани, ты посмотри на него. Я боюсь спрашивать, но, кажется, у него что-то получилось. Одрик, как твои успехи?

– Вот, – он выпихнул из под стола явно непустую мошну. – Лотти, ты это запри в…, ну ты знаешь где. Надеюсь, у нас в доме воров нет, но осторожность не помешает. Завтра, вернее уже утром все посмотрим, посчитаем.

– А примерно здесь сколько?

– Не меньше пяти сотен…. Но еще желательно в банке их проверить на «подлинность».

Поздний ужин не стал затягиваться, все разошлись по спальням, где все сделано для них и по их желаниям. Одрик смотрел на Кани и, хотя он не выпил ни капли, его взгляд из осмысленного снова становился одурманенным, мечтательно-ненасытным, словно он пил не мог напиться.

«Мой принц, не рановато ли Вы поднялись для аристократа в праздничный день?! «

«Учитель, на Вас не угодишь.»

«Так я же о тебе переживаю, вчера еле притащился. «

«Не вчера, а сегодня. «

«Тем более. «

«Я хочу с этим быстрее покончить и праздновать уже свободно, не морща лоб от тяжелых мыслей. А завтра, между прочим, Стерг. «

«А сегодня, между прочим, Марис. И у Сора с Маари свадьба. «

«Уже? Быстро они…. И чего я там буду делать, смотреть, как народ пьет? «

«Вот, если не пить, то и делать нечего, мог бы развлекать Торкану. «

«Я буду развлекать ее завтра и все оставшиеся дни… И мне так удивительно слушать, как ты отговариваешь меня от дела. «

«Н-да? Действительно, чего это я вдруг! Но вот тут коллега Дик, подсказывает, что ты что-то забыл. «

«Не юли, говори, чего надо? Мне за каждый день пять процентов капает. «

«Разве пять процентов дороже Кани? «

«Она спит, зачем ее будить? «

«Так она не спит, она плачет, а ты не видишь. «

Одрик подошел к совершенно неподвижной девушке, уткнувшейся в подушку.

– Кани, что с тобой? Почему?

– Ты мне не доверяешь, молчишь. Почему я все узнаю от Лотти?

– Дело касалось ее матери, право Лотти решать, кто и как будет знать.

– Но я тоже хочу помочь. У меня же есть деньги.

– Прости, Кани, но я не буду жить за счет женщины, тем более той, с которой делю постель.

– Да, а у Анны ты смог в долг взять! – в голосе Торканы уже чувствовался жар разгорающейся ревности.

– У Анны… Да, она не женщина! Уй!!! – Одрик сообразил, что ляпнул, не подумав, но слово вылетело и обратно его не загонишь. – В смысле… я хотел сказать, что никогда не смотрел на нее как на женщину, у нас только дружеские отношения.

– А это правда, что… у нее ребенок будет? Я не ошибаюсь? – это было сказано со странно горьким придыханием.

– Почему бы тебе ее об этом не спросить?

– Значит правда…. А почему она никому ничего не говорит и полковнику тоже?

– А я-то откуда знаю?! Видимо ей так надо.

– Вы с ней в своих поездках всегда в разных номерах жили?

– О, Пресветлая!!! Кани, ты думай, что говоришь!

– А что мне думать? Я все время одна. Вы с ней снова куда-то соберетесь, ты уйдешь, а я никому не нужна…

– Ты мне нужна, запомни! Но мы делаем не только что хотим, а и что ДОЛЖНЫ. Поэтому я сейчас ухожу, и не развлекаться. Ты остаешься здесь, в моем доме, в НАШЕМ доме и тебе здесь есть, чем заняться. Вот, я отдаю тебе ключи.

– А как же ты?

– Разве я не открою в собственном доме любую дверь? Да и не в собственном тоже…. Я, кажется, начинаю верить в то, что мне твердит Учитель и компания. Если я действительно, тот, кого не ждали, но надо пользоваться возможностями. Все, мне пора – дело ждет. Я хочу разделаться с этим сегодня, чтобы завтра в день Стерга быть свободным. И когда я вернусь, то постарайся встретить меня не только черствым хлебом и остывшим супом.

Торкана опомнилась, и пока Одрик седлал варга, успела побывать на кухне, собрать ему снеди на день. Проводив его до ворот усадьбы, она повесила ключи на пояс и пошла обозревать дом уже не как гостья, а как хозяйка.

На Каравач уже опустилась ночь, а варг Одрика дошел до усадьбы непонукаемый ездоком, животное тянулось к теплому пойлу и сухому стойлу. Сам наездник держался на честном слове. Кто-то подхватил волочащиеся по лужам уздцы:

– Сейн устал. Малыш поможет, – рядом стоял доставшийся ему в наследство от легионеров дурачек.

– Сейн хороший, сейн не обижает Малыша, – и дурачек подсунул голову Одрику под руку, как варженок, когда хочет, чтобы его погладили. Пришлось потрепать нечесаные вихры.

– А кто-то обижает Малыша?

– Эти, – и глупенький увалень показал ладонью примерный рост гномов.

– Они у меня получат, недорослики.

– Не надо! Не надо! Пусть сейн будет хороший для всех.

– Малыш, глупенький, для всех хорошим быть нельзя, не получится.

– Не получится? Нельзя?

– Даже Андао не светит все время, заходит на ночь…. И нельзя есть одни леденцы.

– Малыш давно не видел леденцов, – и обиженно хлюпнюл носом.

– Будут тебе леденцы, но днем. А сейчас всем спать: и сейну, и варгу, и Малышу.

Одрик едва дотащился до спальни. Кани встречала его, она по примеру Анны устроила днем сиесту и выглядела свежей и отдохнувшей. Он бросил сумку и облепленный багровыми листьями плащ на пол, и обессиленный опустился на кровать.

– Я сделал ВСЕ, мы свободны, – ответил он на молчаливый вопрос Кани.

– Одрик, ванна горячая, давно тебя ждет. Ужин в столовую подавать или сюда?

– Пить мне принеси, чаю горячего, а то воду с упокоища пить нельзя, – Торкана побежала в столовую. Там уже что-то было приготовлено. Торкана проштудировала необходимые главы поваренной книги, чтобы найти походящий рецепт пунша:

«В кружке горячей, но не кипящей воды, заварить чай, через несколько минут

процедить. Далее чай смешать с четырьмя ложками лугового меда и двумя

ложками сиропа гариамского черного корня. Добавить полкружки гоблинского

рома. Смесь разогреть в кастрюле. Пунш подается горячим. «

С точным рецептом пунша, к сожалению, были проблемы. Мед был садовый, а гариамский корень и на ярмарке не найти, обошлась местным аналогом. Ром неизвестно чей, но лучшее, что можно было купить в Караваче.

Согреть напиток для огненной ведьмы – проще некуда. Одрик сделал два глотка,

– Это не чай.

– Тебе не нравится?

– Нет, нравится. Просто не ожидал, – он поставил бокал на столик и прилег на подушку. – Я немножко отдохну и тогда…. – и отключился.

Кани не решилась будить спящего Одрика. Мокрым полотенцем стерла брызги дорожной грязи с его лица, смыла въевшуюся пыль склепа с его рук. Один его сапог был снят наполовину, дальше у него дело не пошло. И не самое страшное, что на сапогах все непролазная грязища дождливого Каравача, а то, что снимая их, она – потомственная аристократка, должна поклониться мужчине в ноги. В ее Роду такое немыслимо, во всем Ричелите немыслимо. Но Род Эльдингов брезгливо отвернулся от нее, от ее проблем, и из столицы пришлось уехать. Так какое ей дело до них? А он… От него пахло варжьей сбруей, потом и пылью, и еще примешивался слабый металлический запах. Просто есть ОН, и весь остальной мир, и угадайте с одного раза, что для нее важнее.

Весь мир захватила боль, беспричинная, беспощадная боль, она не только внутри меня, она и вокруг на несколько дней пути. Просто море, океан боли, невыносимой корежащей и разрывающей не только тело, но и пространство. Я всегда была терпеливой, я не плакала, когда еще в детстве приходилось делать уколы, я не боялась стоматологов, не говоря уже про гинекологов. Стоп! Боль не оттуда? Нет, с плодом моей опрометчивой любви все нормально. Я во сне, мне все это снится. Значит это у меня в голове. Вот никогда не думала, что голова это мое больное место. Ну что же делать, как проснуться? А ведь кто-то есть в моем сне, я чувствую это, кто-то вызвал этот болевой потоп и сейчас довольно ухмыляется.

Из пыточного сна меня, как утопающего, вытаскивают сильные руки и встревоженный голос.

– Анна, что с тобой?! Очнись! – мой сейн держит меня на руках.

Медленно открываю глаза, встречаюсь с его бездонным синим взглядом, в нем неподдельная тревога.

– Тебе плохо? Скажи что-нибудь!

Боль покидает тело, тает как кусочки сахара в горячем чае, на ее место приходит блаженство. Я сейчас отдышусь, оближу пересохшие губы и смогу ему ответить.

– Ш-што… случилось? Я стонала?

– Нет. Но ты тяжело дышала, и тебя покрыл пот. Честно, я испугался. Лекарь не нужен?

– Обойдусь! Я сама себе лекарь, мне просто кошмар приснился.

Я все еще у него на руках и меня укачивают как ребенка. От его поцелуя тают последние кристаллики боли. Но сон-пытка вытянул из меня все силы, я не в состоянии ему отвечать, я могу только принимать ласки. Но он не против, ему даже нравится расслабленное и кажущееся покорным тело, которое он наполняет блаженством другого свойства. А вместе с блаженством возвращаются и силы.

– Ну вот, и не нужен никакой лекарь, когда у тебя есть самое действенное средство.

– Тебе уже лучше?

– Однозначно, а если отнесешь меня в теплую ванну, то станет совсем хорошо.

– Думаешь, не донесу? Обижаешь! Ванна рядом, ближе некуда.

И когда мой мужчина справился и с этой задачей, мне в голову пришла очередная идея.

– А знаешь, было бы неплохо выпить кофе вдвоем.

– Да, сейчас скажу, и принесут кофе на двоих.

– Вдвоем в ванной.

– Однако, ты затейница. Тогда я схожу за ромом.

– Зачем?

– Ну как же, сегодня у нас ванна с кофе с ромом, – и он ушел, оставив меня блаженствовать в тепле воды.

Но уже через несколько минут заявился с рабочим выражением лица и пустыми руками:

– И где ром?

– Анна, планы меняются, кофе пьем у камина, приходи туда.

– С чего вдруг?

– У нас гости, твой заемщик долг принес.

– Что, полностью?

– Деньги не мои – не мне считать, – и ушел.

Мара уже наверняка там, потянулась на запах золота. А не буду разряжаться, пойду в халате, в конце концов – все свои. Накрутила на мокрой голове чалму из полотенца и направилась в каминную. Мара сидит под дверью, меня ждет. Торканы почему-то не видно. А сейны уже сидят за столиком и старший ром разливает.

– Ну и за что пьем с самого утра?

– За успешное окончание безумного действия. А именно взятия в долг, – и пинает сапогом тугой мешочек, – Сама пересчитаешь?

– Что? Все? И с процентами?

– С ними, как договаривались.

– Действительно получилось? Дай оценить.

Одрик лезет в карман, достает пару монет, одну передает мне, а другую кладет перед полковником. Монета как монета, эльфийская, новая, блестит. Калларинг разглядывает златник придирчивей, но ничего не находит.

– Похоже…. Можешь, однако, – смотрит на Одрика уважительно. – Надеюсь, ты понимаешь, что этим увлекаться нельзя. Это фактически финансовая диверсия.

– Еще бы, – Одрик тяжело вздыхает.

– А жаль, – задумчиво произносит Мара.

– Мара, да что ты понимаешь банковских операциях?!

– Хозяйка, я же о тебе забочусь, у нас под боком ходячая золотая жила.

– Сказано «нет», значит «нет». Это был вынужденный момент.

– Ладно, дай хоть эти пересчитаю, можно?

– Начинай, – моя собачка припадает к мешочку и поглощает монетки с таким наслаждением, что даже начинает переливаться как елочная игрушка.

– Одрик, братик мой названный, а ты чего один без Торканы?

– Да здесь она, советуется с вашим декоратором по текстилю.

– Каким еще декоратором.

– Эльфийским.

– КАКИМ?! – мокрые волосы шевелятся и сталкивают чалму с моей головы, я наверно похожа на медузу Горгону.

– Дорогая, извини, ты сама не интересуешься персоналом, а я тебе не рассказал. В доме давно пора сменить гардины, покрывала, скатерти, а где-то и обивку. И у нас работает модистка по этому делу.

– Эльфийка что ли?

– Нет, северная ларийка, она обучалась у эльфийских мастеров.

– Так наверно дорого, своих надо иметь.

– Ты оказывается экономная. Да, она еще обучит шитью одну нашу горничную… – тут полковник понял, что сказал лишнее и стушевался.

– Это кого? – а волосы у меня не улеглись, так и стоят дыбом.

– Кайте, – он не стал прятаться.

– Она еще здесь?! – чувствую, что волосы высыхают без фена.

– В данный момент нет, она сопровождает мужа. Я командировал Беренгера на пару недель за Тадирингом посмотреть на илларей ферме. Тайная стража заботится о своих ветеранах, да и молодому лейтенанту надо проветриться. Берни живет у меня в гостевой комнате, и не вижу ничего удивительного, что молодые супруги хотят быть вместе.

Да, здесь мне крыть нечем, и хочется – а нечем. Как на это реагирует Одрик не видно, он опустил голову, вроде задумался. Не поднял он свой чудный взор даже, когда горничная принесла кофе со свежей выпечкой и со своими изумительными формами, у него ни один мускул не дрогнул. А вот сейну, как хозяину, пришлось отвечать, что всего достаточно и она может быть свободна. Надо будет под предлогом оформления интерьера дома ввести еще и новую форму для горничных, максимально строгую, фасончик я сама предложу.

Только Калларинг начал разливать кофе, как будто на его аромат, прилетела Торкана на своих каблуках, видать не разучилась еще на них передвигаться. В пустыне-то на каблуках не побегаешь, а тут опять нарядилась.

Перестук высоких каблучков раздавался еще в коридоре, а Одрик вскочил, согнал с места собачку-счетовода, и придвинул кресло для Торканы в плотную к своему. Мара, обиженно сопя, уходит в дальний угол. Торкана сегодня в своем красном обтягивающем костюме, сейчас он не висит на ней, а именно обтягивает ее фигуру как год назад, когда они впервые встретились. Она сейчас редкостная красавица, на такую все случайные прохожие шеи сворачивают.

– Кани, привет. Ты хорошо сегодня выглядишь, – она только кивнула мне, но ответить не успела.

– Она всегда хорошо выглядит, – парирует Одрик. Это просто комплемент от него или он намекает на свое лидерство? Он как будто ставит полог вокруг нее, отгораживает от всех и от меня тоже. Но Торкана это принимает как должное, неужели она согласиться на вторую роль при нем?! Вот бы не подумала.

– Хозяйка, все точно, как в 1С. И даже проценты. Но думаю, нам еще бонус положен.

– Какой бонус, за что?

– Брательник, сам же говоришь, ситуация была безнадежная. А мы в тебя поверили. Кто, если не мы?! И конфиденциальность опять же, вот зачем широкой общественности знать, что ты владеешь трансмутацией и на досуге занимаешься финансовыми диверсиями? А мы, получается, соучастники. Так что, думаю с тебя еще крон двадцать, и мы в расчете.

– Вот вымогательница, забирай! Когда же ты подавишься?

– Не беспокойся, еще не скоро, – Мара облизнулась и еще два столбика монет исчезли в ненасытной утробе.

– Одрик, она все из тебя вытрясла?

– Нет, праздники отгулять нам хватит.

– А потом.

– Придумаю что-нибудь. Пару кристаллов продам, у меня в мастерской выросли. Лотти говорит, что белая илларка скоро доиться начнет, тогда молоком торговать смогу – представляете! – и засмеялся.

– Слушай, – включился Калларинг, – нам в страже надо амулеты и накопители зарядить перед холодным сезоном. Изготовление тебе поручать не положено, ты не на службе, а вот зарядку…. Ты сможешь?

– А это сколько угодно, в любое время дня и ночи, под завязку. Но только не сегодня, у нас сегодня Стерг. – Торкана что-то шепнула ему на ухо, – И вот Кани подсказала, что не завтра,… давайте на Лафригора, восстановление платежного баланса на моем счете как раз ему в угоду.

Сегодня замечательное праздничное утро, молодежь собирается в храм самого веселого бога и дальше развлекаться. Мы с полковником тоже будем отдыхать, но наш отдых уже не песни и пляски, а тишина и покой. Нет, тело мое еще не прочь гульнуть, но душа просит надежности и комфорта. Интересно, что это, просто осенняя ипохондрия или период гнездования начинается?

Мы проводили Одрика и Кани до крыльца. Совершенно не походящая у нее обувка для каравачской осени, и Одрик на руках перенес ее через все лужи. На варге было только одно седло, но второго и не требовалось, Одрик посадил девушку к себе на колени, и она прижалась к нему, как прижимаются друг к другу снежинки ледника на вершине Матнарша.