Текст книги "Ключ от радуги"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

«Заткнулись оба, я знаю, что делаю. Мне нужна живая Торкана, а не заводная кукла. «

Торкана пристально всматривалась в лицо Одрика, изо всех сил пыталась что-то вспомнить. Ей казалось, что еще чуть-чуть и на черно-белой картинке появятся цвета и она услышит музыку. Вдруг что-то как вспышка осветило ее память, от ужасающего открытия все внутри оборвалось, в глазах потемнело, ноги подкосились.

Одрик подхватил обмякшую девушку и застыл с нею не дыша.

– Ох! – донесся вздох Зиты, – Мальчик, ты не перестарался?

«Мара!! «

«Не шуми, уже показываю, «– и Мара включает мне прямую трансляцию.

«Что с ней? «

«Обычное дело – обморок. Кани у нас все-таки барышня. «

«Из-за чего? «– это мне можно в обмороки падать, а ей-то с чего.

«Говоря твоим бывшим языком, он открыл доступ к заблокированному разделу памяти. Слишком много информации сразу, оперативка не выдержала. Ничего страшного, ты бы это назвала перезагрузкой. «

– А наша помощь точно не требуется? – спрашиваю я и у Зиты, и у Мары.

– Нет, – делает заключение Зита, – сейчас мы только навредим. Думаю, Одрик разберется. Подождем…

Уверенность Зиты и спокойствие Мары вселяли в меня надежду. И сам Одрик наверно тоже, поразительная хладнокровность на его лице, никаких эмоций. Сквознячок приподнял покрывало с постели. И оно висело в воздухе, пока Одрик не уложил Кани, не снял с нее обувь, не ослабил пояс, и тогда покрывало плавно опустилось на нее.

Потом ситуация в мариной трансляции долго оставалась неизменной: спящая девушка и медитирующий маг на полу возле ее кровати.

«Мара, что мне все стоп-кадр подсовываешь? «

«А нечего за людьми подглядывать, они делом заняты. «

«Одна спит, другой … тоже не шевелится. «

«Это Одрик не дает ей проснуться, а сам перекрашивает картинки в ее памяти. А как ты понимаешь, что это лучше делать БЕЗ эмоций. «

«Стоп! Это все, дальше уже ее личное дело, – резко оборвал Одрика Дик, – Я понимаю, что тебе очень хочется знать, как ты выглядишь в ее глазах. Но это будет неблагородно с твоей стороны. «

«Ладно, я и не собирался. «

«Мне ее сейчас будить, или ты немного отдохнешь, расслабишься? «

«Я устал ждать, я хочу, чтобы она очнулась, чтобы она стала прежней! «

«Так мы и предлагаем тебе успокоиться, чтобы ее не напугать», – подключился Учитель.

«Мы призываем тебя быть разумным…», – усердствовал Дик.

«…Хладнокровным и точным, терпеливым и сдержанным, и главное не горячиться, «– звучал речитатив двух фантомов.

«А ну пошли прочь! Умники нашлись! Вы – никто, просто голоса у меня в голове. Вам нечего сдерживать и нечем горячиться! «

Ночью мне снились какие-то тревожные сны. Уже под утро я проснулась, беспокойно мне за молодежь, подозрительно тихо в соседней комнате.

– Мара!

– Ну вот, опять Мара. Я уже восьмой год Мара, а по ночам спать надо.

– Ты уже целый год не только Мара.

– Да-а, а я тебя об этом просила? Меня моя собачья жизнь вполне устраивала. А сейчас, то я Мара, то я не Мара…. Вот чего тебе посреди ночи приспичило?

– Ну как же, переживаю я за них.

– Да что им будет! А я? А обо мне, почему не переживаешь? И лишний раз мне косточку не бросишь, и пузико не почешешь, и не поиграешь. Эти двое друг с другом теперь не наиграются, ты тоже скоро игрушку себе заведешь. Одна я – бедная, несчастная, одинокая…

– Марусь, ты это брось. Как же я без тебя, тем более сейчас. А игрушка появиться, там и ты наиграешься вдоволь.

– Ага, устроите мне тут детский сад, что одна, что другой… И понесет вас решать мировые проблемы, а Мару в няньках оставите!

– Кто «другой»? Ты кого имеешь ввиду?

– Кого, кого… кобелька нашего, конечно. Думаешь, тебе можно, а ему нельзя?

– Можно. Но я надеюсь, он … они подождут.

– Хм… да кто их знает. Ты у меня вон какая предусмотрительная и то… А от молодежи тогда чего ожидать?

– А от них можно чего-то ожидать?

– Нет, блин, они всю ночь книжки читали…. На, смотри свой «канал для взрослых»!!!

Да, я знаю, поглядывать нехорошо. Но кто бы на моем месте удержался? Но сейчас не только я, и другие уже не смутились бы.

М-да, картина маслом, сладко-сливочным, вологодским…. На кровати им места не хватило, многострадальное покрывало лежит на полу. Утомленный Одрик спит, сложив буйну голову на коленях Торканы. Она сидит, опершись на подушки, перебирает его волосы, гладит дрожащими ладонями погруженное в сон тело Одрика. Ее пальцы перемещаются, скользя по всем бугоркам и впадинкам, будто проводя путь на карте неизведанной страны, стараясь запомнить рельеф. Рассеянно блуждающие кончики пальцев судорожно вздрагивают, попав на старый шрам на груди. Торкана родом из потомственных боевых магов, она знает, что это шрам от сквозного ранения, она склоняется и касается губами следа того, о чем Одрик никогда не рассказывает.

Зита права, они великолепная пара. Перехожу в магический диапазон. И так же как пальцы Торканы гладят Одрика, так его икрящиеся жгуты обнимают Торкану. Вспышки с его нитей срываются и взмывают вверх, сплетая над ними полог, переливающийся словно северное сияние.

Ну вот, я, кажется, проспала. Ни о каких пробежках в такую погоду и речи не идет, но как хотелось лицезреть выход сладкой парочки, просто слов нет. Но и здесь меня постигло разочарование, они так и не показались. И я, мучимая приступами любопытства, методично убивала время до обеда, изучая очередную тетрадочку дядюшки.

Когда Зита проследовала в столовую, я тоже поспешила занять место, но не свое обычное, а с которого лучше просматривается коридор. Зита поняла это и со вздохом покачала головой. И вот дверь их комнаты дрогнула и медленно открылась. Первым вышел Одрик, подал руку Торкане и повел ее по коридору. Одрик смотрит вперед, а Торкана на Одрика.

Прошли неполные сутки, а как он изменился. Лицо с одной стороны как бы разгладилось, ушла напряженная мимика последних недель, с другой стороны его черты стали жестче, я даже не могу объяснить почему. И взгляд его изменился, он ходил сутулясь, опустив голову и смотрел исподлобья, сейчас вытянулся во весь свой рост, голова чуть откинута назад и смотрит сверху вниз, почти снисходительно. Ну что откуда берется, просто Их Величество, а корону в прихожей оставил. Что ж, ведь правда говорят, при хорошей женщине и мужчина может стать человеком.

Сначала усадил Кани, затем четко зафиксированный наклон головы перед Зитой и легкий кивок в мою сторону. Я вопросительно смотрю на Зиту, она более чем довольна. Победоносным тоном обращается к Торкане.

– Кани, милая, как ты себя сегодня чувствуешь? Мы тут последнее время очень за тебя беспокоились.

Торкана смущается и слегка краснеет.

– Да, последнее время сложилось не лучшим образом…. Но сейчас со мной все будет хорошо. Правда, Одрик? – теперь очередь краснеть наступает у моего женишка, но этого не происходит, он просто кладет свою руку поверх руки Кани. Надо срочно менять его прозвище, а то, чувствую, некоронованное величество припрется ко мне просить свободы, хотя наши обязательства и чисто условны, да и перед Кани неудобно.

– Итак, молодой человек, – Зита обращается к Одрику, – теперь я могу рассчитывать, что Вы не будете нарушать мой сон своими ночными хождениями?

– Да.

– Что «ДА»?

– Нет, не буду.

– Вот и замечательно, – и магиня жестом дает команду кухарке подавать обед.

Смотрю – вокруг все счастливы и довольны, аж тошнит от эдакой пасторали, или это токсикоз?. Но это ничего, некоторая тошнота сейчас вполне объяснима. Только бы наш будущий всесильный маг, решая вопросы личной жизни, не задвинул бы вопросы обучения и наши с ним долгоидущие планы. Надо Торкану привлечь к моему проекту, она как потомственная боевая магиня, с отличием окончившая академию, поймет важность момента. А Одрик сейчас по ее желанию реки вспять поворачивать будет, вот и повернем его энергию – да в нужное мне русло.

Очень позднее осеннее утро. Женщина просыпается в своей теплой постели, одеяло на илларьей шерсти спасает ее от промозглой сырости, пробравшей до костей вечером, и она нехотя дергает шнурок колокольчика. Вчера было много разговоров, разъездов, прочей нервотрепки и суеты. К вечеру она вымокла под нудным осенним дождем, устала, как последняя прачка. Балдахин над ее кроватью малахитовой расцветки уже староват, но все еще навевает приятные воспоминания. Хотелось завернуться в них, зарыться в льняные глубины постели, понежиться в обнимку с памятью.

– Асса Галенгейра, что прикажите подавать на завтрак?

Женщина со стоном потянулась, мелькнула почти крамольная идея, заказать завтрак в постель, вспомнить былое. Но мечты на сегодня в ее расписании не значились. И даже сегодняшний завтрак обещал быть рабочим.

– Завтрак плотный на три персоны, наши поздние гости наверняка голодные.

– Они поднялись затемно, и чем-то занимались в старой варгятнице. Сначала подумала, что тренируются как все наемники, но там же неудобно.

– А вот это не твое дело, эти люди знают, что делают, невпервой…. Лучше скажи, как наш «живчик» поживает, он есть что-нибудь начал?

– Он воду забирал, и, кажется, немного грибов… сырых, – ведьма в ответ что-то недовольно буркнула и стала подниматься с кровати.

– Подай мне то, темно-оливковое, – сделала она выбор, – и илларью перелину. А то в этой мерзкой сырости чахотку как в Караваче подхватить недолго. Сегодня же разжечь все камины и протопить дом!

– Хорошо, асса, – ответила рабыня, хотя в доме не было так холодно, в спальне уж точно.

Ведьма быстро привела себя в рабочий порядок: «Надо завершить начатое, не зря же столько мучилась». Она быстрым легким шагом проследовала в столовую, распорядилась пригласить своих гостей и подавать завтрак.

– Приветствуем Вас, асса.

– Белейв, Борвен, прошу вас, приступайте. Подкрепитесь хорошенько, неизвестно, когда следующий раз за стол сядем. Сегодня надо все завершить, «пирожки» должны быть свежими. Иначе…, вы сами знаете, не маленькие.

– Да, асса, мы все понимаем. Они уже готовы.

– Уже?

– Да мы с утра, по холодку, все сделали. Осталась только «начинку» заложить.

Покончив с завтраком, хозяйка поманила наемников за собой, вручила каждому по факелу. Они, следом за хозяйкой, спустились вниз по лестнице, гулкий коридор несколько раз раздваивался и изгибался, пока не привел их к кованой бронзовой решетке. За ней были еще двери, простая деревянная, с виду хлипкая, но магическая защита делала ее непроницаемой. Магиня изящным и несколько показным жестом отключила ее. Во мраке каморки виднелись полки, сундуки, стол с какими-то инструментами, весами, коробочками, мешочками, а под столом стояли два заполненных плетеных короба. Магиня ткнула пальчиком в короба:

– Забирайте, там «начинка», уже отмеренная.

Мужчины крякнув, подхватили груз, оказавшийся тяжелым и вернулись в коридор.

– Можете возвращаться, я должна еще кое-чем заняться. Ах да, вы же дороги не найдете, тогда следуйте за мной.

Ведьма передвигалась во мраке лабиринта стремительно и безошибочно, двое крепких мужчин с их ношей не успевали за ней. Она протиснулась в слегка приоткрывшуюся кованую медью дверь. Через узкую расщелину коридор осветился мерцающим лучом цвета весенней травы. Ведьма быстро вернулась, что-то пряча в складках юбки. Они продолжили путь еще куда-то спустились, прошли сквозь магическую защиту, потом поднялись и оказались у свинцовой двери.

– Он уже знает, что мы здесь. Он не может пройти сквозь свинцовую защиту, но слышит прекрасно. И очень попрошу, никаких неожиданностей, ни одного лишнего слова. И факелы погасите, он слишком издерганный последнее время, – она протянула руку к двери, но дверь открылась сама.

Посреди небольшого круглого зала со сводчатым потолком в круге странного света, как от болотных гнилушек, в полнейшей отрешенности от всего медитировал маг. Безусловно, маг, потому что у вокруг обычных людей предметы не парят в воздухе и между пальцев не проскакивают искры.

– Кайлас…

– Нет.

– Бесценный мой мальчик, не вынуждай меня применять то, что мне и самой не нравится. Призвать тебя к повиновению не составит большого труда, но, ни мне, ни тебе это не приносит удовольствия.

– Нет.

– Ты же знаешь, что ты незаменим. Ты лучший, из ныне существующих некромантов, а твои странные плетения невидимы для Магической стражи. Не упрямься.

– Нет.

– Ты сам заставляешь меня, я этого не хотела.

– У вас ничего не выйдет, не получится. Если с помощью тренировок можно поднимать магический уровень, то так же есть способы его и понижать. И сейчас я бесполезен для ваших целей.

– Кайлас, ты всегда был удивительно умным мальчиком, я это знаю и ценю. Ты, конечно, много добился, ты даже есть перестал. Возможно, пробовал и не дышать. Тебе самому есть не обязательно, а твоей магии весьма желательно. Но не надейся, что ты умнее меня! Асса Галенгейра все предусмотрела.

– Так, ребятки, держите его, – наемники переглянулись. Хотя магиня называла юношу-мага мальчиком, но даже при таком свете можно было различить, что он давно вырос. – Да не бойтесь, не укусит, он у меня на привязи. Сейчас я ему дам лекарство, и он опять станет как шелковый.

Два дюжих мужика скрутили магу руки, он не сопротивлялся, он так ослаб, что был не в состоянии. Ведьма вынула из потайного кармана флакончик, приказала наемникам разжать магу зубы и заставила его выпить содержимое. Пленник дернул головой в безнадежной попытке освободиться, и на руку одному из наемников упала вязкая черно-красная капля. Наемники снова переглянулись, магиня поила своего пленника кровью и наверняка человеческой…

…Когда тело пленника перестали дергать рвотные позывы, ведьма принесла ему серый плащ, села рядом с ним, погладила по голове, похлопала по плечу – чисто заботливая родительница.

– Да, это неприятно, я понимаю, но ты сам виноват. Я так убеждала тебя быть благоразумным, а ты не послушался. Ну, вставай, пошли, а то мне придется тащить тебя на привязи.

Обратная дорога оказалась намного короче, видимо ведьма провела всех другим путем. Они вышли на широкий мощеный двор.

– У вас есть все необходимое? Что-то еще нужно? – поинтересовалась хозяйка у наемников.

– Да, все есть, – но пройдя несколько шагов, кто-то из них сообразил. – Асса, наверно нужны кривые орочьи иглы и суровые нитки.

– Хорошо, сейчас Абира все принесет. А ты, дружок, со мной прогуляешься, тебе надо проветриться, подышать свежим воздухом, пойдем, там спокойно.

Ведьма дала указания рабыне, а сама повела своего то ли воспитанника, то ли пленника, скрытого от всех серым плащом, в маленький садик. Она кружила вокруг своего сокровища, как наседка. Никто из ее слуг не видел это существо в лицо, и не говорил с ним, точно даже не знали, человек ли это. А поговаривали всякое, начиная с того, что это ее собственный ребенок с каким-то уродством, кончая тем, что это плененный демон. Но боялись все до зубной барабанной дроби, никто никогда не спрашивал хозяйку о нем, никто никогда по своей воле не заходил в подвал. Люди постарше рассказывали об ужасе, обитающем в мрачном лабиринте подвала, повторяли жуткие истории, про пропавших рабов, тела некоторых потом находили в неузнаваемом виде, растерзанными, обескровленными. Что за зверь устраивал себе пиршество, ведь никто из людей так не мог… Или мог?

Прошло около часа, когда наемники, одетые как мясники, высунулись из варгятницы.

– Асса, принимайте работу, мы все закончили, все «прирожки» начинены и залеплены.

– Белейв, Борвен, вы не уходите, вдруг еще что-то понадобиться.

Они посторонились и дали дорогу уникуму в сером плаще. Маг откинул назад капюшон, Борвен решился взглянуть на него…. Он увидел человекоподобное существо с лицом землистого цвета (а точнее цвета голубой глины) и темно-желтыми полными обреченности глазами. По человеческим представлениям он казался скорее молодым, только его волосы почему-то были седыми.

В этой варгятнице уже давно не держали животных, сюда заезжали телеги и крытые повозки, но варгов распрягали и уводили в другое место. У самых ворот стоял чан, в котором те двое мыли руки, поддон с кровавыми ошметками, источавшими тошнотворный запах, и царила тишина, которую принято называть мертвой.

– Хозяйка, это куда прикажете вынести? – Белейв указал на поддон, – Просто выбросить нельзя, гварричи на запах слетятся.

– А зачем выбрасывать, мы Смана покормим, моего криллака. Я сейчас его приведу, а вы оттащите это подальше, вон к той стене.

Пока два мужика перетаскивали поддон с его содержимым, магиня уже привела своего сторожевого криллака. Зверь был хорош, размером больше дикого соплеменника, с ярко-зелеными глазами и черной полосой по всему хребту. Он свекрнул глазами в сторону мужчин, на почтительном расстоянии обошел серого мага, придирчиво обнюхал предложенную еду. Поглощать ее начал только по команде хозяйки, глухо урча и приподнимая роговые шипы на загривке. Магиня одобрительно почесала ему за ушком.

– Теперь твоя очередь, Кайлас.

То, с чем ему надо было работать, находилось за дощатой перегородкой, на соломенной подстилке в бывшей варжьей кормушке.

– Останьтесь здесь, не мешайте мне, – с виду бесчувственное лицо Кайласа исказила гримаса, и он скрылся за перегородкой.

Если бы кто-то видел в магическом зрении, что творил маг, то все равно ничего не понял, в академии этому не учат, в книгах не описано. Его бледно-серые нити складывались в непонятные классическим магам плетения, и тут же исчезали из виду. Вскоре послышались шорохи, всхлипы, лепет, непонятное бормотание. Асса Галенгейра поспешила за перегородку, наемники последовали за ней. Маг стоял, прислонившись к стене, его опущенные глаза не выражали ничего.

– Ну как? – осведомилась магиня.

– Все выполнено, – отвечал Кайлас, – их двадцать два.

– Было двадцать три, – заметил один из наемников.

– Один фиолетовый!.. Должен был стать фиолетовым, я такого поднимать не буду. Кто из вас сделал это?! – его глаза источали ненависть и презрение, как нарывы гной. – Вы думаете хоть иногда?!

– Тише, мой мальчик, тебе нельзя волноваться. Это я не доглядела, они и не могли ничего увидеть, им этого не дано. А мне впредь нужно быть внимательнее.

«М-да, неужели старею? «– подумала асса. – «Нужно самой все проверять, не доверять никому». И дело не в том, что она купила у бедной крестьянки за сущие гроши ребенка, якобы для пожилых бездетных супругов, не в том, что он оказался будущим фиолетовым магом, а они при поднятии бывают непредсказуемыми, а в том, что он напомнил Кайласу его самого. В таком возрасте дети обычно ничего не запоминают, а Кайлас запомнил.

Кайлас – ее удавшийся магический эксперимент. Она весьма гордилась им. Он обладал памятью и разумом, у него оказались невероятные магические способности, которые он совершенствовал со всем тщанием. Но у него остались и чувства, что странно для любой нежити. С возрастом маг становился упрямым, дерзким и вспыльчивым. «Действительно, «живчик». Ну, что ж, – успокаивала себя асса Галенгейра, – в конце концов, любой талант имеет право на капризы и причуды, а Кайлас, безусловно, талант».

Когда-то с ним проделали примерно, то же самое, что его вынудили совершить сейчас, только еще изощреннее. Ему не дали умереть во младенчестве, не дали уйти за грань, заставляют быть здесь в мире живых, хотя он сам неживой, но он и не до конца мертвый. И умереть еще раз он не может, потому, как нельзя умереть дважды, как нельзя дважды родиться. И он мучается каждую секунду своего существования, как и эти двадцать два едва научившихся ходить ребенка, в которых сейчас на месте внутренностей упакованы мешочки с алмазной пряностью. Крохотные тельца набиты ими до отказа и заштопаны через край кривой орочей иглой. Еще три-четыре дня эти малютки-зомби будут выглядеть почти как живые дети. Они действительно дети, они не понимают, что с ними произошло. Вон одному стали очень интересны ниточки на его животике, и он умудрился их развязать. А теперь в полном восторге от найденных у себя внутри мешочков, принимая их за игрушки. Даже рев поднял, когда нехорошие дядьки отобрали развлечение. Но такими они будут недолго, их тела скоро охватит тлен, и они станут ходящим воплощением смерти, пока их мышцы и мозг не разложатся до конца, или не будут выедены насекомыми-могильщиками.

Он, в отличие от зомби, будут существовать очень долго, если бережно обращаться с его неживым телом, то практически бесконечно. А асса Галенгейра на редкость предусмотрительна, выбирает детей, которые уже могут ходить, но еще не умеют говорить. Он правильно их поднял, он просто не умел ничего делать плохо. Сейчас подойдет хозяйка, и он повесит нити управления на ее кристалл, три дня продержатся, этого должно хватить, чтобы довезти их до Ричелита и там выпотрошить еще раз. Никакая магическая стража не распознает его плетений, их никто не распознает. Хотя несколько лет назад в Караваче встречался один не совсем правильный маг, он что-то видел, он чувствовал его и его магию. Но где он сейчас, вообще жив ли он? Кайласу больше не на кого надеяться.

– Отпустите меня, я хочу уйти к себе.

– Конечно, ты сегодня прекрасно потрудился. Я скоро провожу тебя в твое жилище. А пока присядь, отдохни….

– И того мальчика, фиолетового, освободите от всего. Я сам его похороню…

– Конечно, дорогой, конечно…

Одрик уже третий час медитировал на своем чердаке, безуспешно пытаясь найти в кладовых своей памяти строки стихотворения, так внезапно всплывшие при одном взгляде на кусочек ключа. Учитель в очередной раз на него накричал и назвал «полной магической бездарностью» и «грандиозным лентяем», но потом все же смирился и обещал помочь найти стихотворение полностью. И начинающий Белый маг уже почти нашел, почти дотянулся, но… Его отвлек посторонний шум, у него бурчало в животе. Желудок настойчиво требовал еды, хоть какой…

Пришлось выходить из состояния медитации и идти вниз, на кухню, в поисках чего-нибудь съедобного. И вот он тихонечко, чтобы никого не потревожить спустился вниз. Дверь на кухню была закрыта не полностью, и на плиты пола падал тоненький лучик света. Одрик решил сперва посмотреть, кто же это не спит в такой поздний час?

– Куда идешь? Под ноги смотри! Чуть не раздавил…

Раздался из темноты шепот, и на мага уставились светящиеся глаза…

– Ты кто? – так же шепотом спросил он.

– Варг в пальто…

Тень с глазами чуть шевельнулась, и Одрик узнал характерные очертания Мары.

– Мара, а что здесь делаешь? – Все еще шепотом спросил Одрик.

– Хозяйку сторожу… Мало ли что…

– А где она?

– На кухне… А меня выгнала! Говорит «нечего попрошайничать», а сама… – Демон тяжело вздохнул. – Ну, раз ты тут, то я спать пошла…

Не успел маг открыть рот для ответа, а демона уже и след простыл.

«Ловко она научилась между пластов реальности бегать, растет…» Прокомментировал исчезновение демона Учитель. Одрик тряхнул челкой и, повинуясь настоятельному требованию желудка, решительно вошел в кухню.

Анна, в одной короткой рубашке, стояла у разделочного стола и что-то увлеченно ела. Левой рукой она ловко выуживала из большой миски местное соление, маленькие, без иголок кактусы, жутко соленые и острые. А другой придерживала хлеб, густо намазанный медом. Она с чавканьем откусила кусок хлеба, слизнула готовую упасть на пол каплю меда, и отправила следом хвостик кактуса.

– Фуфешь?

– Фто? – не понял Одрик, но машинально ответил «в тему».

Анна прожевала и, копаясь в миске, повторила:

– Будешь? Очень вкусные, почти как маринованные огурчики, только поострее будут. И медом хлеб намажь, очень вкусно.

– Э-э-э…, извини, нет!

Маг представил себе предлагаемой Анной сочетание вкусов, и аппетит поспешно удалился, желудок тоже сделал попытку убежать, но не успел, и впал в коматозное состояние.

– Ну и зря… чего бы еще такого добавить? Для полноты ощущений.

Анна положила хлеб, вытерла руки об рубашку и полезла в стоящий у стены короб. Покопалась там и вытащила оттуда кусок вонючего гномьего сыра с плесенью. Надо признаться, плесень была не гномья, а чисто местная, неизвестно почему кухарка его до сих пор не выбросила. Ни секунды не сомневаясь, ведьма уложила сыр на хлеб намазанный медом и продолжила поедание сего творчества, зажевывая все хрустящими солеными кактусами.

Одрик, почувствовал, что еще чуть-чуть и ему станет плохо, и поспешно покинул кухню, схватив только кусок хлеба, в тщетной надежде, что потом желудок успокоится, и хлеб будет им благодарно принят.

«Вот, будешь знать, как ведут себя беременные женщины, – наставительно пробурчал Учитель, – думаешь зря они под особым покровительством Двуликой. Это еще что, бывает гораздо хуже. Да, родить ребенка нелегко. Но это еще далеко не все, вырастить из него человека намного труднее. «

– Ну что, мой Принц, сдается мне, что ты доигрался. Говорили же тебе, все хорошо в меру, а ты сидел в чужих бредовых снах, напичканных демонами. И мог подцепить заразу. Ты сейчас справишься с большинством из обособленных демонов, но их бесчисленное множество и они на редкость изворотливы. Ты можешь их не ощущать до поры, до времени.

И так, начинаем процесс изгнания паразитов. И, пожалуй, надо придумать противодемоническую защиту. Для начала несложное медитативное упражнение.

Сядь, чтобы у тебя был упор для спины, но сейчас не облокачивайся. Выпрямись и слегка потянись вверх, плечи отведи назад. Необходимо освободить спинные мышцы и направить энергетические потоки свободно течь по всему твоему пространству. Можно потянуть руки и кисти как тебе удобно. Теперь опусти и полностью расслабь плечи и шею. Потом наклонись телом вперед, прижав голову к ногам, насколько это позволяет твоя подготовка. Особо не усердствуй, насколько можешь, настолько и сделай… О, у тебя уже неплохая растяжка! Выпрямляйся и откинься на спинку, стенку или чего там у тебя. Во время наших действий, полностью отключись от окружающего мира и направь все внимание на себя самого и выполнение моих указаний.

Твое сознание еще не готово полностью, готово ваше тело, но это уже немаловажно. Настройся на прохождение энергетического потока. Сейчас сделай все как можно тщательнее, точно следуй моим словам. Потом можешь готовиться как-то иначе по-своему, но сейчас по общему плану.

Сидим в полной тишине, молча. Пусть останется только шум ветра, шуршание песка и тихое журчание воды. Воды пока нет, но ее можно оставить. И никаких разговоров ни песен. Ты должен ощущать только свой собственный пульс и дыхание. Так… тебе необходимо взять под полный контроль внутреннее пространство. Пульс ровный, дыхание спокойное и тихое. Все отдаляется, уходит. И ничего нет, ни звуков, ни света, полная тишина и темнота. Кроме тебя самого в твоем внутреннем мире никого и ничего нет и быть не может. Не должно быть, но случается всякое, это мы сейчас и проверим.

В самой середине своего «Я» зажги свечу. Это твой мир, где захочешь, там и будет середина. А теперь войди в ее пламя. Это же все твое, оно может быть любым. Сейчас свет вокруг тебя, свет там, где ты, ничто чужое не может проникнуть через границу света и тьмы, чужие мысли, слова, действия попадутся в нее как в сеть. Ты, кажется, собирался сказать, что это ты внутри сети, а чужаки на свободе. Верно, но только на первый взгляд, это же твой мир, ты делаешь с ним, что захочешь. Так возьми и выверни его наизнанку, все, что снаружи будет внутри, а внутреннее вокруг. Выверни, как выворачиваешь илларий свитер!

Вот теперь уже никто и ничто никуда не денется, начинаем уничтожение паразитов. Теперь сжимай этот черный пузырь, они сами из него полезут как червяки. Только осторожно и медленно, надо же поинтересоваться, что мы с тобой тут поймали, может и что-то полезное попадется. И не хлопай глазищами, демоны так же разнообразны, как и все остальные представители других рас. Здесь и не только демоническое может попасться, твои соплеменники тоже могут шур-фурга подложить.

Учитель оказался прав. Большинство пойманных действительно напоминали червяков, это были проклятия собственной ричелитской родни, полученные еще в детстве, почти забытые, но сидящие занозами детских обид.

«А вот и посвежее, кто же это до сих пор не успокоился? Хотя здесь можно не гадать, список имен весьма ограничен. Да что их беречь, спалить и дело с концом. «Учитель опять недоволен, парочка проклятий была не тетушкина, а еще чья-то и он хотел рассмотреть их подробнее. Да уж, большое удовольствие изучать эту дрянь!

– Стой! – завопил Учитель так, что его ученик чуть не вывалился из медитации. – Тебе попалась крайне интересная штучка, ты просто везунчик. Та демоница, которая недавно с тобой развлекалась, оставила свой маячок. Видать понравился ты ей!

– Как? А почему я ничего не почувствовал?

– Ну… – Учитель засмеялся, – ты тогда мало чего чувствовал. А маячок преинтересный, срабатывает, если ты опять напьешься до беспамятства. В нормальном своем виде ты свернешь ей шею, как вчера вылупившемуся гварричу. Да она и не собиралась тебя убивать, а вот позабавиться…. Так, давай-ка его сюда. Хоть мой мирок куда теснее, но для этой вещицы я место найду.

– А как?

– Да очень просто, возьми это вместе в частью темноты, как бы в отдельный пузырик заключи, почти как мыльный. Вот молодец, хорошо. И отдай мне, – Учитель издал какой-то мерзкий смешок, Одрик даже поежился.

– Ну вот, драгоценный мой, теперь, когда ты следующее свое горе будешь топить в вине, я могу его включить, к удовольствию нашей знакомой. Чтобы тебе не так одиноко было в пьяном дурмане. Усек? – Одрик скрипнул зубами, но промолчал.

Потом были привороты весьма старательно сделанные, целых три штуки, а Одрик даже не мог припомнить, кто и где мог это не него наслать. В пузыре оставалось что-то крупное.

– Ты сейчас осторожно, чтобы это не нарушить, кто его знает, может, вещь полезная.

Это был материнский оберег. Этому не учат в школах, этого не встретишь в учебниках, это передается из поколения в поколение. И каждая мать делает это по-своему, добавляя что-то свое, что она считает особенно важным. И поэтому материнское оберегающее плетение почти невозможно нейтрализовать противоположным. Они все разные, а как можно бороться с тем, чего не знаешь?

– Да, серьезная работа. Может, поэтому ты до сих пор под лучами Андао гуляешь, ведь сколько раз тебя пытались за грань отправить…

– Только почему это попало в чужие?

– Ты об этом не знал, это не отпечаталось в твоей памяти, а теперь оно станет твоим. Так что спрячь подальше, возможно, это спасет тебе жизнь. И наверняка уже спасало.

– Там еще что-то есть.

– Так вытаскивай быстрее.

– Здесь какие-то стихи.

– О, великие боги! Чем я вас прогневил, за что такой бестолковый ученик достался! Это же пророчество! Для тебя, дубина ты кедровая!

Одрик вломился в мою спальню с рассветом, глаза красные, видимо совсем не спал. Я как раз умылась и расхаживала по комнате слегка одетая.