Текст книги "Ключ от радуги"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

И завтра тут опять выстроится очередь из сейнов, желающих сделать мне предложение. Надо было идти в ратушу в последний день пребывания в городе. И полковнику, чтобы поддержать свое, поруганное синяком под глазом, реноме, придется вызывать всех подряд. И чем это закончится? Да ничем хорошим! Убьют его, не сразу, но… А про поруганную честь я вообще молчу!

Вот и получается, что если мы с ним не помиримся сегодня, то возможности для примирения без потери лица сейна, у нас просто нет.

А тут еще один родственничек Одрика – Рор сидит, и уже пребывает в нетерпении, рассказать всем-всем обо всем что слышал, и не слышал, но догадывается. Погрозила ему кулаком, увидел, но бесполезно. Даже если он ничего не расскажет, в чем я лично сомневаюсь, в доме сейна полно слуг и слухи уже вовсю гуляют по городу.

Зашла в дом, подхватила свои вещи, хорошо еще не разобрала, и пошла в усадьбу сейна, мириться. А что еще делать? Ему и так ни за что досталось. Ну, Одрик, ну и родственнички у моего бывшего. Если я их еще раз рядом с сейном поймаю, так они у меня просто набитой мордой не отделаются.

Зверь лениво, до хруста, потянулся, стряхнул с себя прилипшие соломинки… За стенами подвала угасал осенний вечер. Пора… Вокруг было много еды, но ему предстоит большая охота, а перед ней есть нельзя.

Этой ночью ему предстоит много дел. Кровавых дел. Зверь заранее улыбнулся, убивать ему нравилось, а еще больше нравилось впитывать в себя боль и страх. Убивать быстро он не любил и делал это только в дни юности, когда был очень голоден.

Зверь скинул чьи-то остатки с решетки канализации, приподнял ее и даже начал трансформацию, но потом остановился. А зачем ему выходить из своего нынешнего логова привычным, но таким грязным и вонючим способом? Дверь открыта, ключ можно найти. Он долгие годы, сидя тут в подвале, учился изменять свое тело по своему желанию, и у него долго ничего не получалось. Но потом у него появилась цель: выбраться из подвала и найти себе настоящую добычу, а не есть этих жалких связанных илларей.

Вместе с целью пришло и понимание, как ее достичь. Зверь научился изменять и вытягивать свое тело, и в одну прекраснейшую ночь ему удалось протиснуться через узкую трубу в городскую канализацию. В тот день у него был пир, но ему хватило ума не нападать на вкусно пахнущих магов, а ограничиться простым, воняющим своей работой золотарем. А потом был долгий путь обратно в подвал… Он много лет потихоньку выбирался наружу и понемногу ел тех людей, пропажу которых никто не замечал. Он съедал их целиком, а что оставалось, топил или закапывал в самых темных закоулках подземной части города. И только в этом году летом, когда он совсем вырос и окреп, ему захотелось не только поесть, но и пошалить. К тому же он получил доступ к памяти живущего в его теле человека, совершенно не пуская его в себя.

Зверь положил решетку на место, подумал и принял облик одного из мужчин убитых вчера. Одежды тут в логове у Зверя не было, но да не беда, наверху в комнатах что-нибудь да найдется.

Голый, немного полноватый, но высокий и крепкий мужчина, вышел из подвала дома Великого Магистра. Он огляделся, принюхался к запахам дома и поднялся наверх, а через небольшой промежуток времени спустился вниз, но уже одетый. Всю его фигуру хорошо скрывал длинный, в пол, черный плащ с капюшоном, а на голых ногах, не смотря на осеннюю сырость, были легкие сандалии. Мужчина, ни от кого не скрываясь, вышел из дома через парадный вход и быстрым уверенным шагом пошел в сторону веселого квартала.

В трактире «Пьяный гваррич» было непривычно темно, но почти все столы были заняты, а стоящий у входной двери рослый наемник не пропускал внутрь не знакомых ему людей.

Обстановка за столами была напряженная, никто не пил и почти никто ничего не ел. Очаг трактира был холоден, а на кухне не было ни одного повара, а в зале отсутствовали официанты. Сама хозяйка трактира, полная и властная женщина средних лет, изредка наливала крепкие напитки сидящим за стойкой.

В какой-то момент одна из присутствующих в помещении наемниц-магесс не выдержала и громко на весь зал спросила:

– И долго мы тут будем ждать? – в зале началось шушуканье, этот вопрос интересовал почти всех, но до этого момента спрашивать никто не рискнул. – Лиард, я тебя спрашиваю.

Наемник командовавший, кому можно зайти в трактир, а кому нет. Зло зашипел и вышел на середину зала.

– Надо ждать до утра. Был уговор, что если они, по каким-либо причинам, не смогут выбраться из дома до утра дня Светлого лика, то будут пережидать до вечера. А вот если они не появятся к утру дня Афари, тогда…. Тогда надо считать их всех погибшими и нам придется избрать нового главу легиона.

– А ты и рад! Ты давно метил на ЕЕ место! – опять взвилась магесса.

– Нет, не метил. Я прекрасно понимаю, что до Дамы мне далеко.

– И все равно, я тебе напомню, что главным в Легионе может стать столько тот, кто победит в поединке или старого главного или всех претендентов. Победитель получает ВСЕ!

– Ты, Руона, это к чему сейчас сказала?

– К тому…, что если начнутся бои за место главного в Легионе, то я тоже участвую.

– И я! И я!! – со своих мест встали еще три человека, двое мужчин и женщина.

Лиард стоял посреди трактира, удивленно оглядываясь… А магесса продолжила:

– Ну, так что? Будем ждать утра или начнем определять сильнейшего прямо сейчас? Лично я не верю, что кто-нибудь из них вернется.

В зале трактира повисла зловещая тишина. Каждый напряженно ждал, чем же все закончится. Лиард вгляделся в хмурые и решительные лица собравшихся в зале наемных убийц. Сегодня тут присутствовали лучшие, все они были в легионе не первый год, у многих были собственные группы, и их репутация была незыблема. Лиард еще раз все прикинул и принял решение.

– Хозяйка, закрой главную дверь заведения на ключ, и, кто-нибудь, поставьте пост у черного хода. Нам лишние глаза ни к чему. Освобождаем место…. Я, Руона, тебе это припомню….

– Ничего, Лиард, это я пущу тебе кровь.

Между тем все кто не пожелал принять участие в «выборах» спорно освобождали зал трактира от лишней мебели. Скоро середина была пуста, а столы, положенные на бок, и подпирающие их стулья и лавки, образовывали вокруг «ринга» хорошо огороженное пространство.

В «ринг» вышла трактирщица, она посыпала пол мелким песочком и золой:

– Напоминаю, бой идет до момента, когда один из поединщиков или признает себя побежденным, или не сможет из-за ран продолжать поединок, или будет убит. Кровь с пола потом сами отмывать будете. Начали…

Первыми на «ринг» вышли огромный наемник Ниогерд и крепкая средних лет женщина в кожаной одежде наемницы, каждый со своим оружием, коротким черной бронзы мечом и кинжалом. Публика загудела, кто-то стал принимать ставки…

Зверь между тем подошел к трактиру с нужной вывеской, но дверь оказалась заперта, а изнутри доносились громкие крики и звон оружия… Он немного помедлил у двери, как бы решая для себя ломать дверь или пойти в обход. Тут по улице загремели громкие шаги патруля городской стражи, и Зверь решил, что в лоб, оно не всегда правильно. Он прошел немного вперед по улице и свернул в узкий и вонючий переулочек, еще один поворот и вот он в заставленном старыми бочками, пустыми корзинами и ящиками, заднем дворе трактира.

Дверь, ведущая на кухню, оказалась прикрыта не плотно, и Зверь приник глазом к тонкой щелке. Кухня была пуста, только у проема, ведущего в зал, переминался с ноги на ногу долговязый подросток. Он стоял и смешно тянул тощую шею, пытаясь рассмотреть, происходящее в зале.

Зверь скинул совершенно не нужные ему сандалии, но если бы он шел по улицам босиком, то на него бы просто показывали пальцами, а так, просто крутили у виска или пожимали плечами. Подумаешь еще один псих идет по улицам столицы, много их тут… Туда же в лужу полетел и черный плащ. Зверь потянулся, сосредоточился, и полноватый мужчина плавно перетек в ужасного зверя – совершенную машину для убийства.

Пара бесшумных шагов и долговязый сторож уже лежит на полу со свернутой на пол шеей. Зверь хорошенько запер крепкую дверь наружу, а ключ выкинул в приоткрытый зев холодной печи и неслышной тенью перетек в зал трактира.

Помещение было погружено в полутьму, почти все людишки столпились в центре зала у круга, собранного из столов и прочей мебели и только одна толстая женщина стояла за стойкой, но и она напряженно всматривалась в происходящее.

Женщина умерла первой… Быстрое движение и вот ее голова свернула на бок, а тело аккуратно задвинуто за ящики под стойкой. Потом зверь неслышной за криками людей тенью стал скользить по углам зала и потихоньку убивать ничего не замечающих людей, настолько они были увлечены происходящим поединком двух человеческих особей. Он успел убить больше трети, когда один из наемников оглянулся и увидел, как какое-то жуткое животное убивает его товарища, он поднял тревогу и умер следующим.

Зверь метался по залу, по потолку и стенам, убивая и калеча людей, на него сыпались плетения, и стекали с его шкуры. Он получил несколько мелких, но обидных и болезненных порезов, но не прошло и четверти часа, как в зале не осталось никого, способного дать ему отпор. Пара человек была еще жива, женщина залитая кровью с перерезанным сухожилием, все равно, упорно, на коленях, ползла к выходу на кухню. Еще пара в разных углах булькала последними каплями крови и большой сильный мужчина, пытался собрать с посыпанного песочком пола свой кишечник.

В животе у Зверя заурчало, давно он так много и быстро не двигался. Он высунул разтроенный язык и принялся зализывать свои раны. Мужчина между тем бросил свои попытки собрать себя и попытался последним усилием покалечить Зверя ножом. Зверь едва успел увернуться и вместо перерезанного сухожилия получил еще одну, но очень обидную царапину, а мужчина свернулся кубком вокруг собственного кишечника и стал жалобно скулить.

Зверь решил, начать трапезу с него… пара быстрых движений и вот он уже с хрустом разгрызает череп. Внутри самое вкусное… А вот печень мужчины он есть не будет, прошлый раз вместо печени в теле оказалось что-то твердое и противное на вкус. Зверь пошел в сторону кухни, куда уползла покалеченная женщина. Вот ее печень он съест теплой, пока она будет еще жива, а заодно, вместе с болью выпьет и ее магию, и воспоминания.

Сейн Калларинг проснулся перед рассветом… Ему приснилось, то он попал в плен к торговцам алмазной пряностью. Они его связали и положили вялиться на солнце…. Он лежит и постепенно превращается в сушеные восточные фрукты. Горло уже все пересохло, а язык еле-еле ворочается в забитом песком рту. Сейн с трудом разлепил глаза и с удивлением увидел над собой кружащийся потолок собственной спальни.

Тут перед ним появилось разрисованное для маскировки лицо какого-то мужика, или несколько одинаковых лиц, и все они стали кружиться и кружиться. А внутри тела что-то заворочалось, и в пересохшем рту появилась клейкая и горькая слюна.

Лицо закачалось. Под спину сейна кто-то подсунул руку и помог сесть, а к его потрескавшимся губам была приложена большая кружка с пахнущим степными травами пивом. Сейн дрожащими руками схватил тяжелую кружку и втянул в себя первый глоток вместе с пеной и продолжал пить, пока кружка не опустела. Разрисованное зеленой и черной краской лицо исчезло и сменилось знакомой черной мордой демона Анны. Он хмыкнул и заговорил шепотом:

– Что? Полегчало? Если бы ты знал, как мне надоело, разных сейнов после попоек в себя приводить. Еще пиво будешь? Или рассолу дать? Я бы на твоем месте пива еще выпила, а рассол потом, когда окончательно проснешься.

– А Анна где? – заплетающимся языком спросил полковник.

– Да тише ты… – Зашипел демон, суя в его руки еще одну кружку с пивом. – Разбудишь… Скажу тебе по большому секрету, она когда не выспавшаяся, жутко злая.

Сейн скосил взгляд и увидел на другой половине широченной кровати свернувшуюся калачиком девушку. Она мирно спала, и чуть похрапывала во сне… Полковник едва не подавился холодным пивом и громко закашлялся.

– Тише… тише… – зашипел демон. – Вот так и похмеляй этих благородных, никакой благодарности. Допил? Молодец, а теперь спи, утром помиритесь окончательно…

По лицу полковника кто-то мазнул теплым мокрым полотенцем, и он, повалившись на кровать, опять заснул.

– Ничего не оставил… – Мара задумчиво допила последние капли пива и пошла в сторону кухни, искать для сейна рассол.

Глава 6

Саднит горло, тяжело глотать вязкую слюну. Пару минут Антонин не мог дышать, а раздирающий грудь кашель еще более раздражает и так ни на минуту утихающую боль. Известия о полном истреблении гильдии наемных убийц не оставляли надежды: ОНА погибла!! И это он, Антонин, сам отправил ее на смерть. Перед глазами все поплыло…. Он каким-то образом оказался в кровати, попытался встать и не смог, вместе с болезной слабостью по всему телу выступил пот, и кашель опять скрутил слабое тело. А еще неделю назад он думал, что хорошо сохранился для своего возраста при полном отсутствии магических способностей.

Дверь каморки под лестницей открылась, и на пороге появился мэтр Олирко.

– Антонин, ты как?

– Мэтр, я сейчас встану…

– И не думай даже…. Ты так кашляешь, что в коридоре осыпается штукатурка. Я уже послал за ассой Рандильмом, он хороший врач и быстро поставит тебя на ноги. А ты ложись, – и мэтр ловко уложил своего слугу в постель и укрыл тонким одеялом. – Вот так, а я сейчас пойду на кухню и закажу тебе крепкого бульона.

Антонин больше не пытался встать, слабость в конечностях усилилась вместе с кашлем, а когда пришел асса Рандильм он был без сознания. Лекарь послушал хрипы в его груди, пощупал пульс и авторитетно заявил:

– Мэтр Олирко, если вам дорога жизнь вашего слуги, то мне придется забрать его в свою больницу. Ему нужен постоянный уход, прием лекарств по часам и некоторые магические усилия с моей стороны, иначе он умрет.

За последние годы мэтр Олирко привык, что Антонин всегда рядом, и ему даже в голову не приходило, что он может заболеть. А тут вдруг он неожиданно осознал, что его слуга стар, намного старше его, и он болен.

– Да, да, конечно, в больнице ему будет лучше…

Антонин слышал слова лекаря, доносящиеся до него словно через толстый слой ваты, и хотел возразить, что он никуда не поедет, но проклятая слабость, а тут еще и кашель… Асса Рандильм щелкнул пальцами и Антонин погрузился в блаженный сон, и не чувствовал и не осознавал, как в комнату втиснулись двое дюжих слуг, укутали его в одеяло, унесли вниз и погрузили на носилки.

Сержант городской стражи Пауль Майнхард, пребывал в полной уверенности, что лучше профессии, чем городская стража в мире нет. Работа почетная, обычно спокойная, если не лезть не в свое дело, а то, что платят немного, так это не беда. Денег всегда можно подзаработать и способов тут для не совсем честного стража – не меряно, главное не наглеть и тогда все будут довольны. Вот, например, можно отпустить воришку за мелкую мзду, можно сообщить кое-кому о планируемой облаве, задержаться с обходом, или наоборот прийти раньше и «поймать с поличным» конкурентов хороших людей.

И район города, в котором работал Пауль, был, с точки зрения стражника – просто замечательным. Не слишком спокойным, но и не клоака какая-нибудь, так часть веселого района и кусочек бедного с однотипными домишками за высокими заборами. В общем, не район – мечта, есть и с кого деньгу срубить, и достаточно спокойный, чтобы не иметь больших проблем.

Единственное неудобство – ночные смены, когда приходится полночи ходить по темным и частенько вонючим улицам родного района. Правда, половину ночной смены патруль, под чутким руководством сержанта, тихо и мирно проводил в разных, навещаемых по маршруту следования патруля, злачных заведениях. А как же в них не зайти, да не проверить, все ли там в порядке? Ну, а если зашли, то отказаться от дармовой кружечки пивка, просто неудобно, это ж хозяев обидеть. Поэтому если так подумать, то ночная смена, она даже и лучше дневной, опаснее, конечно, и не столь денежна, но все равно жить можно.

Когда да конца очередной ночной смены оставалось уже менее часа, и на улице уже забрезжил рассвет и погасли фонари, патруль из трех человек, возглавляемый сержантом, лениво двинулся в сторону караулки, дожидаться смены. Ночная вахта прошла на удивление спокойно, прошлись по улицам, посидели в паре кабачков, выпили пивка, пора и баиньки. Патруль дружно топая ногами, это чтобы издалека было слышно, и все кто хочет услышал, не торопясь шел по привычному маршруту. Под ногами похрустывал иней, выпитое пиво было хорошим, но уже почти закончившееся дежурство испортил рядовой Болек. Приспичило ему, видите ли… Сначала он стал сопеть, потом спотыкаться, а под конец даже и приплясывать на ходу сбивая патруль с положенного по уставу шага. Сержант Поль не выдержал и остановился:

– Болек, ты меня достал! Надо было пива меньше пить!!

– Так я это… сержант, надо мне… – рядовой приплясывал на месте, держась за причинное место, остальные рядовые стояли сзади и дружно скалились.

– Иди уж… БЫСТРО!!

Но Блека подгонять не надо было. Он засуетился, выбирая подходящее место, но, посмотрев на угрюмую рожу сержанта, кинулся в узкий переулочек между домами. Сержант между тем посмотрел по сторонам, на пустую улицу и на светлеющее небо. На вывеске ближайшего дома болталась огромная гусиная туша, ловко вырезанная из дерева. Замечательное заведение «Матушка гусыня», а вот другая вывеска заставила Пауля поежиться, и у него появилось плохое предчувствие. На яркой и по своему талантливой вывеске скалил зубы толстопузый гваррич. Трактир «Пьяный гваррич» был единственным в их районе, вход в который страже был заказан. Вся стража знала, что именно тут собираются легионеры – наемные убийцы и прочие столь же опасные личности, но ничего делать не хотела. А зачем? Вызовов в этот трактир патрульных отродясь не бывало, все вопросы легионеры решали сами.

Патруль стоял на месте и все дружно пялились по сторонам, а Болека все не было.

– Что он там так долго?

– Дык, это… он же терпел долго, вот и скопилось… – патрульные заржали.

Тут из проулка с вытаращенными глазами и болтающимися штанами вылетел Болек и со всех сил кинулся к патрулю, вопя во все горло:

– Сержант, сержант… там море крови… там все в крови…

– Что ты городишь? Там в проулке что, труп? – Трупами патрульных удивить было затруднительно, много их сержант повидал на своем веку, но рядового Болека трясло, и внятно ответить сержанту он не мог. – Гридмонд, посмотри что там…

– А почему я?

– Еще один вопрос и недельная гауптвахта тебе обеспечена. Иди, смотри, где там кровь.

Гридмонд мрачно посмотрел на сослуживцев и, не найдя у них сочувствия, медленно и осторожно вошел в проулок. А сержант, между тем, решил все же попытаться расспросить незадачливого подчиненного.

– Болек, пока Гриди ходит, объясни мне – что же ты там увидел?

А для освежения памяти, сержант схватил подчиненного за грудки и ощутимо тряхнул. Глаза рядового приняли несколько более осмысленное выражение, он собрался с духом и начал объяснять.

– Добежал я до конца проулка, стал отливать… и тут смотрю, задняя дверь приоткрыта. Мне любопытно стало, чо это дверь не заперта? Ну, я штаны подвязал, подошел и толкнул дверь-то. А там… там, все в крови… и она лежит….

– Где и кто лежит?

– Она… на кухне… в кровиии… – и Болек завыл. Сержант понял, что больше он ничего путного из этого своего подчиненного не добьется.

А вот второй страж сержанта не подвел. Гридмонд уже вернулся, вытянулся и стал докладывать по всей форме:

– Сержант, в переулке все спокойно! Никого подозрительного не замечено, можно пойти посмотреть.

– Патруль! Идем, проверяем, где там кровь… Болек, останешься тут, если что побежишь в караулку… – дрожащий, как лист на осеннем верну, Болек, энергично закивал.

Все остальные патрульные уже вошли в проулок, и сержант заспешил за своими подчиненными. Проулок был грязен и пуст. Уже достаточно рассвело и в сумрачном осеннем свете были хорошо видны и грязные стены домов и большие мусорные корзины и открытую настежь дверь, запретного для посещения стражей, трактира. Патрульные стояли перед черным входом и с ужасом рассматривали неприглядную сцену расчлененного женского трупа. Один из патрульных не выдержал быстро побежал к мусорным корзинам очищать организм от недавно выпитого пива и закусок, другой хмурился и переминался с ноги на ногу.

– Сержант, заходим?

– Да, ты что? Забыл что это за трактир? Нам туда нельзя…

– А чо делать-то будем?

Сержант, через распахнутую настежь дверь, смотрел на разбросанные по всей кухне внутренности какой-то женщины, лежащей у самого порога, и судорожно пытался сообразить, что же им в такой не простой ситуации делать. С одной стороны устав о ведении патрульной службы предписывал немедленно все осмотреть и вызвать с центрального поста дозноватчика. А с другой стороны был категорический, но устный приказ лейтенанта, и просто инстинкт самосохранения, которые строго запрещали патрульным под любым предлогом входить в это почтенное заведение. И тут внимание сержанта привлек кровавый след. Кто-то четырехпалый, с длинными когтями прошелся по свежепролитой крови и оставил на полу кухни очень интересный след.

– Так чего, сержант, заходим?

– Нет. Ты останешься тут. Никого не впускать и не выпускать. Гриди, ты к главному входу, проверь дверь, что-то мне подсказывает, что она закрыта. Но все равно стоишь там и никого не впускаешь и не выпускаешь.

– А вы?

– А я побегу в магическую стражу. Это их дело и неча нам сюда соваться. Как они придут, передадим им это дело, и пусть они тут сами управляются.

Лица стражников повеселели, никому из них не хотелось оставаться на службе лишнее время, да и разбираться с таким сложным, кровавым и возможно опасным делом, им тоже не хотелось.

Когда через полчаса сержант вместе с магическим патрулем вернулся к месту происшествия – трактиру «Пьяный гваррич» патрульные мужественно выполняли свой долг – стояли на вверенных им постах, и никто не захотел ни войти в трактир, ни выйти из него. Коллеги из магов кинули лишь взгляд на след и труп, и милостиво отпустили патрульных.

Вся почти родственная компания сидела витражной столовой большой, только что достроенной усадьбы ассы Одиринга. Сам Одрик бегал где-то по городу решал накопившиеся дела. А Торкана сквозь дождь всматривалась в каждого проезжающего по дороге, вот показались знакомые очертания верхового варга. Одрик бросил поводья и вбежал по лестнице.

– Лотти, нам надо поговорить, – и обращаясь ко всем присутствующим, – Наедине. Пожалуйста, оставьте нас.

Торкана подбежала к нему, хотела что-то сказать, но его взгляду поняла, что сейчас лучше промолчать.

– Рор, я жду. Нам с сестрой надо кое-что обсудить.

– Я ей вроде как не чужой.

– Ты заставляешь меня ждать. Выйди… Я сказал!

Сигвару было дано указание принести тот самый рундучок. Одрик крутанул стул и сел верхом, сложив руки на спинке.

– Одрик, что случилось? Я тебя такого еще не видела.

– Лотти, ничего страшного, все живы, надеюсь, что и здоровы. Но…. – Одрик, плеснул себе рома. – Какая же гадость, с ертским не сравнить, не берите его больше. Лучше гномьей огневки.

– Ты бы поел чего-нибудь, – Лотти попыталась успокоить брата самым распространенным способом.

– Обязательно, и не чего-нибудь. Но после, сейчас все поперек горла… Лотти, наш с тобой счет испустил дух. Мне даже нечем заплатить за хранение сундука бабушки Эфрины, и я не могу его забрать из хранилища. Я не говорю про текущие расходы.

– Как?! Я же всего… Я только… Одрик, ты же не думаешь что это я?

– Лотти, сестренка, на тебя бы я подумал в последнюю очередь.

– Но, что же нам теперь делать?

– Тебе – отправить Рора заниматься делом. Хватит ему жить за твой, а точнее за мой счет. И вообще, он жену должен содержать, а не наоборот.

– А как же ты?

– Я что-нибудь придумаю. Только сначала проверю некоторые свои подозрения.

К ним вошел Сигвар, поставил свою ношу, молча удалился, прикрыв за собой дверь. За дверью никого не было, никто бы не решился подслушивать хозяев, даже если очень хотел.

– Ну вот, посмотри сама. Ты же доставала доверенность, и они ходили с ней первый раз в банк, и асса Хеллана держала ее в руках. И на твоей подписи явно искажение, да и на моей тоже…. Это не та доверенность, это срисованная с нее бумажка.

– Но на ней же моя защита!

– А разве твоя маменька не смогла бы повторить твою защиту? – из глаз Лотти покатились крупные сверкающие слезы.

– Сестренка, не надо, не плачь. Ты не виновата, мне самому надо было ставить защиту на собственные документы, – Одрик встал и обнял беззвучно рыдающую Лотти за плечи. – И впредь нам надо быть осмотрительней. Кому-то мы помешали….

– Разве не маме?

– Взгляни на это. Может быть, узнаешь почерк? – брат протянул сестре почтовый листок. Там предлагалось купить у Одрика сундук бабушки Эфрины, не раскрывая его. И сумма была весьма привлекательной, тем более сейчас, и даже в данный момент у посыльного был аванс, который позволял закрыть все срочные платежи. Но одно обязательное условие: Одрик не должен был знать имени покупателя.

– Мне это передал какой-то посыльный на выходе из банка. Интересно, правда?

– И что ты ответишь?

– Уже ответил… НЕТ и НЕТ.

– Зачем два раза?

– Потому что после первого НЕТ, сумма возросла вдвое.

– Действительно интересно.

– Еще как! Вот что такое лежит в сундуке, и кому оно понадобилось – представляешь! У нас больше никого из родственников не осталось? Или знакомых бабушкиных?..

– Одрик, не спеши. Возможно, асса Эфрина тебе подсказку оставила. А если есть у нас сведающие родственники, то мама там уже давно поработала.

– Да, ты права. Видишь, как получается, что, прежде всего мы должны ожидать неприятностей от нашего же Рода. Но может быть стоит отделиться от них и основать свой Род, как ты думаешь?

– Одрик, так ты все же решился… она приняла твое предложение? Уже можно за вас радоваться?

– Потерпи немножко. Что я могу предложить такой девушке, как Торкана, когда у меня ни гроша в кармане и кругом одни долги? Это просто неприлично с моей стороны. Но все будет хорошо, я разберусь. Я просто должен…. И, если что, тебе я сообщу первой.

Торкана проснулась среди ночи от того, что его рядом не было. Ее охватил страх, этот ее привычный спутник. Она видела по лицу Одрика, что-то случилось. Ждала его, пока не стемнело, и уснула.

Торкана резко вскочила, готовая бежать разыскивать его хоть на край света.

– Кани, ты чего? Спи…. – Одрик сидел в позе медитации у камина с прогоревшими еще не остывшими углями.

– Я проснулась, а тебя нет. Почему ты мне ничего не рассказываешь, я же вижу, что что-то случилось? Я помочь тебе хочу.

– Когда настанет время, конечно, поможешь, но сейчас спи. А мне надо подумать.

«Подумать – это хорошо, давно пора», – вмешался в мыслительный процесс Учитель, – «Я тут с коллегой Диком договорился, он ее убаюкает, а мы с тобой поразмыслим. «

«Учитель, я уж думал Вы от попадания к Хозяину голос потеряли или того хуже. «

«О! там нам лучше было молчать. Ты думаешь, что ОН со всеми так любезен как с тобой? Эхе-хе… как же ты ошибаешься! «

«Да и сам не ожидал такого теплого приема, рассказывают про НЕГО совершенно другое. «

«Конечно…. Вот мы с Диком не в счет, мы существуем за счет вас, присосавшись как клещи. Но мы – мелочь, от вас не убудет. А чем питается Мара? «

«Мара! Да всем подряд и в неприличных количествах. «

«А твой новый приятель, знаешь, чем питался в период своего роста и формирования? «

«Откуда? Это сколько лет прошло. «

«Да прошло прилично, но для высшего демона он еще молод. А во времена демонической войны, можно сказать, что у него были юношеские прыщи. «

«Так как же…»

«…Он их всех победил? Да очень просто! Он их всех сожрал. Это он сейчас обуздал свой аппетит, а тогда был просто ненасытен. Так что ты не обольщайся, хотя люди, бывает, меняются, возможно, меняются и демоны. Но никто в демоническом мире не знает кто ОН, от какой ветви произошел, что странно. У нас обычно все известно. Это у вас могут гадать, кто папаша, у нас такого не происходит.

А вот что он тебе рассказал про твоих родителей – это правильно, лучше все знать о своем происхождении и не испытывать по этому поводу никаких иллюзий.

Пожалуй все, теперь вернемся к нашим насущным вопросам. У тебя в критической ситуации мозги гораздо лучше работают, с тобой, в такие моменты, даже приятно иметь дело…»

Зверь темной тенью проскользнул в дом человека, с которым он делил свое тело. Еще по дороге в логово его стало корежить от боли, сильно воспалились и огнем горели пара царапин, полученных им во время последней охоты. Особенно болела левая нога, которую чуть поцарапал кинжалом умирающий мужчина, голову которого Зверь потом съел.

Зверя болтало из стороны в сторону, на левую ногу он наступал с трудом и от боли он почти ничего не видел. Его сил хватило ровно на то, чтобы добраться до входа в логово. От вкусного запаса сил и магии, что он выпил из женщины на кухне трактира, уже ничего не осталось. Он свернулся калачиком на полу дома перед распахнутым настежь входом в подвал и жалобно заскулил от боли и отчаянья.

Человек внутри зверя зашевелился и стал объяснять зверю, что он был не прав. Оружие легионеров, которым были нанесены легкие и вроде не существенные царапины, было обмазано очень сильным ядом. И от неминуемой смерти зверя спасла только огромная живучесть и магия, выпитая из женщины, но все это ненадолго. И если срочно не принять противоядие, то … часы жизни зверя сочтены.

Человек властно потребовал себе свое тело. Отдавать только недавно завоеванное Зверю не хотелось, но БОЛЬ, которую он сам так любил причинять другим, в этот раз терзала его тело. А человек внутри посмеивался, перечислял симптомы и подсчитывал уровень боли. Потом он взялся рассуждать о том, что легионеры, пришедшие в подвал убивать человека, не догадались смазать оружие ядом, а решили воспользоваться магией, которая не причиняла Зверю ни малейшего вреда. А яд, предназначенный для животного, убивал зверя, но его легко мог вылечить человек.

Зверь и человек, владеющие одним телом долго спорили, но Зверь тоже не хотел умирать, а боль все нарастала. Наконец они договорились «о совместном владении» и приняли совместное решение попытаться объединить сознание, тело и способности, но уже после того, как человек, под неусыпным контролем Зверя вылечит их общее тело.

Тело жуткого животного на полу дернулось, изогнулось и перетекло в грузного, но не толстого, человека хорошо за пятьдесят. Человек с трудом встал и, пошатываясь и держась за перила и стенку, дошел до своего кабинета на втором этаже. Там он с трудом, дрожащими руками, откопал у себя в столе склянку темного стекла, хорошо глотнул содержимого, и помазал остатками все мелкие раны и порезы, найденные им на теле. Потом человек с трудом дошел до спальни, залез на кровать и заснул, по-звериному завернувшись в теплое одеяло.