Текст книги "Улей. Отверженная (СИ)"

Автор книги: Алёна Лужанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Убери их куда подальше. А лучше закопай где-нибудь. Технологии, разработанные Первыми, до сих пор засекречены. Они могли наворотить такого, что не снилось даже контуженному на голову ученому. Извини за грубость, Док.

Выражение лица последнего не поддавалось расшифровке.

– Командир, вам лучше не знать, какие твари обитают в моих кошмарах. – И металлические ободки губ съехали набок в попытке улыбнуться.

Даже меня передернуло от того, насколько пугающее вышло зрелище. Четвертый и вовсе не удосужился скрыть гримасу отвращения, промелькнувшую на его идеальном лице.

– Но да, не могу с вами не согласиться, хоть и глубоко убежден, что Оковы Верности и аналогичные им предметы давно уже не функционируют должным образом. Я не рекомендовал бы тестировать их на таких ценных кадрах, как Вторая. Лучший вариант в данной ситуации – это, конечно, возврат или утилизация.

– Ники. – Командир вновь окликнул меня, жестом заставив подойти. – Я все-таки понадеюсь на твою сознательность и на профессионализм Дока. Хочешь убедиться своими глазами? Хорошо, я дам тебе последний шанс, коль уж ты такая упрямая. Но до Пристани мы доберемся вместе, поняла?

Я была готова ко всему, но уж точно не к такому повороту, и замерла на полушаге. Ники, если бы могла, захлопала бы в ладоши, как ребенок, которому разрешили покататься последний раз на полюбившемся аттракционе. Вторая, наоборот, ощетинилась и грубо осадила ее. Не могло быть все так просто! Добрый – это характеристика воспитателя, но никак не военачальника разведки.

Сквозь тишину, воцарившуюся на мгновение, пробилось икание нашего юного гостя.

– Простите. – Он зажал ладонью рот.

Командир, обратив, наконец, внимание на новоприбывшего, сурово нахмурился.

– Ты кто вообще такой?

– Я…. – Парень храбрился из-за всех сил, но было видно: он уже не рад нашей компании.

И у него бы появился веский предлог бежать без оглядки, если бы грозные брови начальства сдвинулись еще на пару сантиметров.

– Как интересно! – быстрее всех сориентировался Док. Он ужом обогнул Командира и двинулся к переминавшемуся с ноги на ногу Волчонку. Остро запахло страхом. На виске, проглядывающем из-за свисающих грязных косм, выступили бисеринки пота.

Четвертый, почуяв смену настроения, присвистнул:

– Даже Уугр не пугал парня так, как наш стальной друг.

– Где вы его нашли?

– Это я нашел их и вытащил из лап Палача.

Ведущий разведчик заскрежетал зубам: глупый мальчишка, нашел перед кем задирать нос!

– Он шел за вами от самой степи. А я за ним. Мы чуть не потеряли вас в катакомбах. Хорошо, что кто-то из вас смертельно болен. Точнее, ничего хорошего, – поправился парень, съежившись под холодным взглядом Дока, – Но иначе я бы вас не встретил.

– И с какой целью ты нас преследовал?

Командир внимательно изучал Волчонка. Заурядная внешность не представляла никакого интереса, в отличие от содержимого его черепной коробки.

– Да просто так. Было интересно, куда идет такая странная разведывательная группа.

У лжи особый запах. Ею пахли все мы, но только не он. Кира в расчет не брала, надеясь, что андроиды не умеют обманывать.

– Да неужели?

Командир знал, что он не врет, но, будучи уже в раздраженном состоянии, схватил его за рукав и потащил в сторону, к зарослям – допрашивать.

– Чистое любопытство, клянусь! – В вопле мальчишки явственно звучало возмущение напополам с обидой. – Никаких дурных мыслей не было.

– Тогда проваливай.

Если бы это был сбежавший выходец Королевы, действовал бы код 342 – мы обязаны были забрать его с собой в Улей. Причину побега выясняли бы уже дознаватели в Лабиринте. Мелкую пешку прилюдно высекли, да и вернули бы на свое законное место, удвоив трудовые нормы. С рабочими единицами все было достаточно просто. Но Пустышка…. Для таких, как он, не было предусмотрено инструкций.

– Э нет. Мне тут кое-что пообещали! – Он ловко вывернулся из захвата и ткнул пальцем в меня. – Я знаю, разведчики, в отличие от гвардии, слово свое держат. Да и немного я прошу за спасение двух ваших бойцов.

– Вот оно как! Ты уже чего-то просишь? А я, видно, пропустил.

– Да сущую мелочь. То, что у вас есть в неограниченном запасе.

– И зачем она такому, как ты? – Док сообразил раньше начальства и, подобравшись ближе, не постеснялся влезть в их беседу. Его интерес к мальчишке был виден невооруженным глазом.

– Интересно, что такого в этой вашей силе и почему по ней судят, кому жить, а кому умереть. – Волчонок сказал довольно бодро, без горечи, но я готова была поклясться, что у всех присутствующих появился неприятный привкус во рту от его слов.

– Я знаю, что надо подождать. Разрешите последовать за вами? Ну, какое-то время…

Ученый так активно закивал, что стало страшно, как бы его тощая шея не переломилась от чрезмерной нагрузки. Бросив беглый взгляд на Дока, Командир крепко задумался. Более необычного состава разведгруппы представить было сложно. Он, очевидно, решил, что одним уродцем больше, одним меньше, все равно ситуацию не исправить, и махнул рукой.

Забытый всеми Уугр начал ворочаться, но парень, подскочив к нему, лихо ткнул палкой промеж глаз, и тварь снова отключилась.

– Н-да. Учитесь, детишки, – подытожил Командир, самолично надвинув крышку на гроб почившего авторитета лучших разведчиков Улья.

Четвертого аж перекосило.

Сборы прошли быстро и гладко. Уугр был спущен в катакомбы и надежно там спрятан – вмурован в один из тайников. Командир решил перестраховаться и приказал Четвертому поставить силовой купол. Будет обидно на обратной дороге найти обглоданные останки. Несмотря на то, что Уугр не выглядел ни аппетитной, ни легкой добычей, на него, тем не менее, могли позариться другие твари. Вечно голодные, вечно в поиске, они были непритязательны в еде. Даже сухой и жилистый Палач, покрытый хитиновым панцирем, мог привлечь тех же землекопов.

Ведущий разведчик вопреки приказу не стал уничтожать Оковы Верности, завернул их в тряпки, чтобы не гремели, и спрятал в сумку. Командир больше не буравил мою спину пристальным взглядом, как делал до этого в особо длинные переходы. Мой резерв был полон примерно на четверть и оставался таким уже на протяжении длительного времени. День близился к вечеру, а блок не перестал действовать. По всей видимости, я пережала не ту точку. От одной мысли, что придется обратиться за помощью к Четвертому и позволить ему касаться тела, Ники передернуло.

Оттого я была мрачнее тучи и даже зло шикнула на Кира, задавшего какой-то простой бытовой вопрос. Волчонок через несколько часов еще раз попытался обратиться за вознаграждением, но был грубо послан далеко и надолго. На одной из плановых остановок ко мне подсел Док и, вытянув гудящие ноги, тихо поинтересовался:

– Я вижу, кое-кто снова блеснул знаниями акупунктуры?

– Нет, на сей раз это был не он.

– Знаешь, Ники, я заметил, что ваши проблемы связаны не только с плохим самоконтролем.

– Что ты имеешь в виду?

Вероятно, на моем лице промелькнула тень любопытства, раз ученый заметно приободрился.

– Мы существа темпераментные… – До смерти скучный, заунывный тон опровергал его же слова. – И какими бы разумными мы себя ни мнили, стоит признать, что эмоции управляют нами, нашими возможностями, нашей силой. Связь с последней особенно очевидна, но, к сожалению, научно не доказана. Мы в принципе плохо знаем природу наших сверхспособностей. Об этом не принято говорить, но вы просили повысить на несколько пунктов доверие.

Я кивнула.

– Изучение самих основ было прекращено после наложения вето. При этом все перспективные для Улья направления по применению силы только поддерживались: врачевание, оборона, разведка, даже жизнеобеспечение. Я слышал, что уборщицы в Красных палатах уже пренебрегают традиционными средствами и пользуются исключительно вспомогательными роботами. Великая дань Королевы и одновременно ее же отпечаток есть в каждом из нас. Ну почти.

Набрав хороший темп, ученый замялся, когда мимо нас прошествовал парень из гетто.

– Почти-и…

Если Док сейчас «зависнет», я ему не прощу.

– Извините, я немного отвлекся. О чем мы говорили? Ах да, вспомнил. О прямой зависимости колебаний силы и эмоционального фона. Я наблюдаю нестабильность именно первой величины. А вы чувствуете изменения?

– Да, – нехотя призналась я. – После моего возвращения был пик. Силы было столько, что, казалось, я могла свернуть горный хребет. Вам повезло, что Восьминожка выпила бо́льшую ее часть, иначе пришлось бы перерисовывать геологические карты.

– Неудивительно, вы долгий период времени находились в статике.

– Да, потом еще блок Четвертого меня немного охладил.

Услышав свой номер, ведущий разведчик обернулся и недвусмысленно подмигнул, жуя при этом соломинку. «Захочешь погреться, приходи», – беззвучно прошептали его губы. На мой неприличный жест, на раз сложенный пальцами, он отреагировал смешком и, приложив руку к виску, шутливо отдал воинскую честь.

– А сейчас? По ощущениям ваш резерв как-то изменился? – Недовольный скрежет, раздавшийся над ухом, вернул к себе внимание.

– Да я бы не сказала.

– Чудненько. – Док довольно потер ладони, а мне стало не по себе. – Не волнуйтесь, Ники, физически вы абсолютно здоровы, Сила к вам вернется. Она течет по вашим венам, оплетает все ваши органы. Ей можно «обрубить хвосты», но искоренить ее полностью, даже случайно, не выйдет.

– Как же отверженные?

– Разве они выглядят здоровыми?

Я хмыкнула.

– Не очень.

Высушенные, костлявые, с пустым алчным взглядом, они были нашей тенью, наглядной демонстрацией кары Ее Величества.

– Право Королевы забирать свои дары. – Док, кряхтя, как старик, поднялся на ноги.

«Я тебя породил, я тебя и убью». Знакомо.

Если второй побег Ники не удастся, участь, что ждала меня по возвращению в Улей, была страшнее смерти.

– Ники, помните, вы задолжали мне одну просьбу? В обмен на сокрытие некоторых деталей в докладе Правящему Совету.

– Ну конечно. – Я не была удивлена его вопросу. – Пришло время расплаты?

Ученый смотрел на меня сверху вниз, опустив глаза, и при этом нервно теребил край рубахи. Смущался?

– Это очень грубая фраза. Мне больше по нраву: соблюдение наших договоренностей.

– Во имя Короны, Док, говори уже. – Я устало потерла глаза. Почти вся ночь прошла в беготне, а дневной переход прервался лишь получасовым отдыхом, который я потратила на разговоры, даже толком не успев перекусить.

– Хочу попросить вас поделиться силой с Пустым, – выпалил на одном дыхании и замер, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Взрыва не последовало, и он, осмелев, продолжил:

– Я знаю, что есть немаловажный морально-этический аспект, но это… исключительно ради научных целей. Командира я уже убедил, осталось лишь получить ваше согласие. Конфиденциальность, само собой, гарантирована.

«Разок можно и потерпеть», – осадила я рвавшуюся в бой Ники.

На благо-то науки.

Волчонок привязался ко мне намертво. Я еще не поделилась с ним силой, как он приклеился ко мне как банный лист. В отличие от других, он не чувствовал, когда активируются силовые потоки и лава бежит по венам, потому думал, что мы его обманываем. Четвертый ухмылялся и строил предположения, что я просто-напросто поджарю парня и будет у нас экзотический ужин. Командир смотрел неодобрительно и от комментариев воздерживался. Док, видя, что мальчишка боится его до дрожи в коленях, соблюдал большую дистанцию и плелся в самом конце, бубня под нос какие-то формулы.

А я, наплевав на всех, шла рядом с Киром, держась по привычке за руки. В горах темнело быстро. Густые дебри мы обошли стороной. Парень, который, как оказалось, лучше нас знает удобные тропы, долго спорил с Командиром, и его напористость, граничившая с наглостью, в итоге победила. Даже Четвертый одобрительно присвистнул. За весь день нам попался лишь один тяжелый участок, но наш «щит и меч» справился в одиночку и вывел группу в безопасную зону, где мы и расположились на ночлег. Широкое плато на отвесной скале имело хороший панорамный обзор. С одной стороны была пропасть, с другой – узкая тропа, уходившая в редкий пролесок и огибающая гору. Под боком у каменистого великана было относительно спокойно. Костер решили не зажигать, доели остатки прошлого ужина. Парень обгладывал ребро землекопа с таким чавканьем, будто в жизни не ел ничего вкуснее.

Четвертый, поставив защитный купол, начал устраиваться на сон возле меня.

– Ты не мог бы подвинуться? – Я вяло рыкнула, чувствуя усталость, злость и внутреннюю опустошенность.

– Зачем?

Он в самом деле не понимал причину моего возмущения. Понятие «личное пространство» ему ни о чем не говорило.

– Я не собираюсь сбегать. Спи спокойно. В полночь передам дежурство Командиру.

Глаза уже слипались, и не было ни сил, ни желания отвоевывать свою территорию. А Ведущий разведчик тем временем, будто специально оттеснив Кира, растянулся у моих ног, практически загнав меня на каменный валун.

– Ну и как это называется?

– Половой отбор, – внезапно подал голос откуда-то из-за деревьев Док. – Есть такое понятие в эволюции.

– О чем ты?

Наш идеал Королева-Мать. Ее кожа бархатная и черная как агат. Волосы цвета горького шоколада, глаза желтые, кошачьи. Я была ее полной противоположностью: слишком блеклая, более человекоподобная. Высокая и сильная для женщины, но в то же время слишком хрупкая для разведчика. Мои руки были больше приспособлены под какую-нибудь арфу, но никак не огнестрел. Приходилось постоянно доказывать, что свое место я занимаю по праву, ведь Королева не могла ошибиться…

Светло-русые волосы и рыжие пятна на носу, именуемые среди людей «веснушками», совершенно не вписывались в наши издревле устоявшиеся каноны красоты. В то время как все стремились стать похожими на Ее Величество, я оставалась безликим пятном. Молодые придворные леди сидели на бета-каротине, чтобы хотя бы на тон сделать свою кожу темнее. А пожилые, имевшие достойный оттенок, различными средствами пытались подтянуть морщины. В любом мире повадки женских особей, желающих приблизиться к идеалу, оставались неизменными.

– У особей, отличающихся нестандартной внешностью, есть все шансы попасть в селекцию по сексуальным признакам. Более того, они вполне способны передать свои рецессивные гены будущим поколениям. Это что касается твоего редкого окраса…

– Да ну, брось. Я совсем не формат, – хмыкнула я, вдруг вспомнив, сколько ко мне было внимания от противоположного пола в мире людей. Да и Кир повелся именно на внешнюю оболочку, даже не заметив странностей в моем поведении, которых поначалу было немало.

– Это, к сожалению, решать не вам.

– А вот тут ты, Док, ошибаешься. Я разведчик, а не роженица. И с кем удовлетворять свою физиологическую потребность, решать мне. И чтобы не было ни у кого недопонимания, – паузой сделала акцент на последнем слове, – из всех присутствующих особей мужского пола я выберу Кира.

Четвертый лежал внизу и все прекрасно слышал. И судя по недоверчивому мычанию, слова нашли своего адресата.

– А кто такой Кир? – спросил шепотом парень у Командира.

– Это андроид.

Мой муж, белоснежно улыбаясь, приветливо махнул им. По лицу парня скользнула тень непонятных эмоций, он пробубнил себе поднос: «Бесовщина какая-то» – и повернулся на другой бок.

Когда все более-менее улеглись, я придвинулась к Киру и по-хозяйски положила голову ему на плечо. В конце концов, это мой подарок – что хочу, то и делаю.

«Нашли, кому указывать, с кем спать, а с кем нет», – фыркнула Ники, и Вторая ее полностью поддержала. Такие моменты единения и внутренней гармонии в последнее время у меня случались все реже и реже. Следовало как-то примирить девочек, поскольку их взгляды на мою дальнейшую судьбу сейчас сильно расходились.

Нежась в объятиях любимого, мы лежали почти на самом краю обрыва и смотрели на небо, где, мерцая миллионами звезд, царила хозяйка-ночь. Копия Кира редко моргала, если и делала это, то неправдоподобно медленно. Словно кукла, андроид хлопал длинными ресницами, а я исподтишка рассматривала его, пытаясь уловить какие-либо изменения на его спокойном лице.

– Не поверишь, но твой оригинал боится высоты, пауков и крыс. Если сделать из его фобий пирамиду, она накроет его с головой. Тебе что-нибудь перепало?

– Смерть – главный страх.

– Логично. Тебе привили базовые вещи, и самосохранение среди них наиболее важно, – согласилась я. – Что ты знаешь о своих создателях?

– Ничего.

– А что ты сейчас ощущаешь? – Я положила ему руку на грудь. Где-то в глубине под многочисленными слоями искусственных материалов билось сердце. И, покарай меня Королева, я слышала, как от моего прикосновения ускорился его темп!

– Спокойствие, безопасность, тепло твоего тела и вибрацию легких Дока. – Выдержав паузу в несколько минут, он спросил: – А ты?

Одно из правило хорошего диалога – своевременно зеркалить интересы собеседника. Но, несмотря на запрограммированный сценарий, я была очень рада вопросу. Накопленные за несколько суток эмоции жаждали найти выход, хотя бы через словесное выражение.

– Удушающую тоску. Хочется повеситься или хотя бы побегать по лесу, воя на всю округу. Знаешь, тот сосновый бор, к которому прилегал наш дачный домик, был бы идеальным местом как для первого, так и для второго варианта.

Кир мог говорить длинными предложениями, но чаще всего выражался односложно.

– Блок?

– Нет, дело не в нем. Я чувствую, он, наконец, начал распадаться. Прилив сил и бодрости очень кстати придется на середину ночи.

Криво улыбнувшись, я на мгновение задумалась. В голове роились очень нехорошие мысли, и стоило их хоть кому-нибудь озвучить, чтобы понять, насколько они скверные.

– Знаешь, я никому из них не верю. Хотя умом понимаю, что паззл, идеально выстроенный в моей голове из осколков памяти, местами не сходится. Но Ники весьма настойчиво убеждает, что мое отношение к тебе живое доказательство того, что все было по-настоящему. – Я пальцами нежно провела по щеке, слегка шершавой на ощупь. – Ты поразительно похож на него.

Две маленькие родинки. Одна сбоку на подбородке, вторая на виске, скрытая челкой.

– И все-таки я не равноценная замена. Ты хотела оставить меня?

Неудобный вопрос заставил отдернуть руку. Кир не принимал двойные стандарты: нельзя жертвовать одним на благо другого. Так часто говорил об этом, а сам предал…

– Человек, прототипом которого тебя сделали, страдает без меня. У людей очень сильна привязанность друг к другу. Два незнакомца могут ехать в одном вагоне и на вокзале испытывать необъяснимую горечь от расставания. У них это называется «найти родственную душу». А что есть в этом мире? Здесь даже дружба – понятие относительное. Мы с Доком разве выглядим хорошими друзьями?

– Нет.

– А с Четвертым…. и думать не хочу, какие отношения могли быть раньше, – произнесла и поморщилась. Впрочем, это было уже неважно, взаимное отвращение последовательно развилось в откровенную вражду.

– У нас одна связь – с Королевой-Матерью. Она наша жизнь, и она наша смерть. Я хочу выйти из этого круга с минимальным уроном для всех. К счастью, у нас восполняемая система. На мое место обязательно придет кто-то другой – тот, кто всеми верами и правдами будет служить Короне. А у меня в процессе эксплуатации выявился существенный брак.

«Бракованный элемент подлежит утилизации. Оставшись, ты разрушишь весь Улей».

Жесткий тон Второй и осознание надвигающейся катастрофы заставили внутренне содрогнуться. Раз эта мысль посетила меня, вполне возможно, что она уже давно и прочно засела в чужих головах.

– Бракованный?

Кир мягко сжал мои пальцы рук, возвращая к реальности. Я перехватила его ладонь и приложила к своей.

– Почти как ты. Смотри, мы все пятипалые, а тебе забыли сделать мизинцы. Могу металлом нарастить, хочешь?

На секунду задумавшись, он повернулся в сторону, откуда раздавались свистящие звуки:

– Нет.

– Ну, палец-то не лицо. – Заметив направление его взгляда, я обиженно засопела.

Кир продолжил категорично мотать головой. Вдруг он остановился на полуобороте, дернулся и медленно принял исходное положение.

– Заедает, – объяснил андроид. – Необходимо поспать, зарядиться.

– Хорошо, Кир. Последнее, что я хотела бы спросить: кто тебя заряжает?

– Здесь только Док имеет доступ к аккумулятору.

Разумеется, что Командир и Четвертый были не при делах. Они редко заглядывали в Королевскую лабораторию.

– Он правообладатель?

– Нет.

Док умел хранить секреты лучше любого разведчика. Пытай его, не пытай: железный внутри и железный снаружи – он не расколется. Лишь в своих внезапных приступах он мог сболтнуть лишнего.

– Завтра мы, скорей всего, столкнемся с отверженными. Они толпами ошиваются вокруг Пристани. Мне бы очень не хотелось, чтобы тебя разорвали на части. Держись рядом. Без меня твои шансы на выживание стремятся к нулю.

Андроид закрыл веки и ушел в спящий режим, оставив меня один на один со своими мыслями.

«Любой живой организм при выявлении малейшего признака опухоли все силы, все клетки не раздумывая бросает на борьбу с потенциальным врагом. Мозг еще даже не успевает осознать…» – шептал внутренний голос.

Имея в подчинении несколько тысяч подданных, Королева могла не разглядеть проявившийся дефект в одной из своих «игрушек», но кто-то явно оказался более внимательным.

Так кто же из них? Командир, Док или Четвертый?

Из этой троицы в прямой схватке убить меня мог разве что последний. И он всем своим черствым сердцем любит Королеву. Ни посторонних мыслей, ни угрызений совести. Идеальный исполнитель. Но в этой версии присутствовал один изъян: у него было несколько шансов напасть на меня, и ни одним он не воспользовался. А выжидать, плести интриги и строить козни за спиной – это не про Четвертого. Он во всем ломился напролом.

Командир – наше в меру жесткое, но справедливое начальство. Что могла пообещать ему Королева? Новые крылья? Долгую жизнь? Он не из тех, кто гонится за бессмертием. Он ценит миг, в котором живет, и не строит планов на будущее. Должность? Силу? Тоже мимо. Командиру я могла бы довериться. Это он заставил меня вынырнуть из романтических грез и задуматься о происходящем.

Док – наша темная лошадка. Он любит Королеву еще больше, чем Четвертый. Он долго пробивался в фавориты, пока не получил грубый отказ из самих ее уст: «Лицом не вышел». Он до сих пор зол на меня и, пожалуй, вполне мог придумать коварный план. Открыто напасть было сродни самоубийству. Хотя я помнила период, когда он считал смерть избавлением. От позора, от депрессии, от того ужаса в отражении… Да более искалеченной души на весь Улей не сыскать!

– Меняемся.

Я задумчиво грызла костяшки пальцев, сжатых в кулак, когда ко мне подошел Командир. Время перевалило за полночь. Начался новый день.

– С добрым утром, Вторая!

Королева сидела в изголовье постели и гладила меня по волосам. Прикрыв веки, я неспешно потянулась. Даже страшный кошмар можно превратить в приятное сновидение, если знаешь сюжет наперед. Страха перед Ее Величеством больше не было, лишь трепет и волнение как перед свиданием. В спальне стоял запах блинчиков – Кир всегда забывал включать вытяжку на кухне. За стенкой, в ванной, шумела вода. На календаре с Мики-Маусами, стоящем на прикроватной тумбе, сердечком была обведена дата – годовщина нашего знакомства.

– Знаешь, почему я нарушила хронологию наших встреч, выбрав этот памятный день?

Королева была одета в мягкий домашний костюм. Волосы длиной до пола были убраны в простую прическу. На руках не было обычного набора массивных перстней, лишь скромное маленькое колечко на безымянном пальце. Несвойственный ей уютный и теплый образ вызывал одно желание – обнять.

– Я не могу строить предположения относительно вашего выбора.

– Опять ты за старое! – Она возмущенно всплеснула руками. – Я здесь не Королева. Ты же видишь, я навещаю тебя одна. Моя добрая гвардия всегда ждет за дверью.

Надеясь, что в последней фразе не было буквального смысла, я посмотрела через плечо ее Величества в сторону, где за тонкой панельной перегородкой Кир принимал утренний душ.

– Сегодня он сделал мне предложение.

Королева хитро улыбнулась и покрутила кольцо на пальце. И только приглядевшись, я поняла, что это – то самое, подаренное будущим мужем.

– Занимательные у вас традиции – получать по два кольца! – звонкий смех окончательно разбил сладкую, утреннюю дрему. – Через полчаса твой благоверный подарит первое и скажет, что жить без тебя не может. И ты согласишься сразу, не раздумывая, это ведь часть твоей работы.

Я резко села и начала искать глазами халат. Королева бродила задумчивым взглядом по моему обнаженному телу и машинально разглаживала складки на простыни. Конечно, она приходила, чтобы мучить меня, но никак не с целью совместно предаться приятным воспоминаниям.

– Пройдут годы, и ты настолько уверишься в его любви, что обида, нанесенная им, будет гораздо сильнее любой боли, что ты испытывала ранее.

– Вы озвучиваете очевидные факты, – раздраженно отметила я, соскочив с кровати.

Это была не просто обида. Предательство, нож в спину, нанесенный исподтишка.

Кир не поверит мне, начнет копать с необъяснимым и каким-то маниакальным желанием узнать всю правду. Поначалу это будет забавно. Он кинется пересматривать всевозможные фильмы с паранормальными явлениями, от фантастики до ужастиков, сидеть на форумах в интернете, читать статьи про НЛО и сличать картинки ведьм с моими фотографиями. В один вечер, уложив ребенка спать, я натяну на лицо морщинистую маску с жирной бородавкой на носу, взлохмачу волосы и резко выскочу перед ним, выходящим из ванны в тот момент. Ники не сможет увернуться от удара, поскольку не ожидает столь молниеносной реакции от человека. Вторая успеет поставить блок, загородив лицо руками. Кир будет сильно извиняться, признает, что был неправ и на несколько недель оставит свои поиски истины. Наши отношения вернутся в прежнее русло, но с тех пор взгляд, который он продолжит тайком бросать на меня, из влюбленного превратится в недоверчивый и жадный до омерзения.

Целый месяц он будет пристально следить за мной, пытаясь подловить очередное проявление моих сверхспособностей, а сколько посуды «случайно» побьет – не счесть!

Наши ученые говорили, что у гуманоидов плохая память. Это действительно так, когда речь идет о хороших делах. Чужие ошибки и неудачи они помнят в мельчайших деталях. Если бы только Кир забыл тот проклятый сонный вечер, если бы не потащил меня к своему дяде, представленному как семейный психолог, не разгласил бы мою тайну, мы определённо были бы до сих пор вместе… в проекте «Альфа-6».

Королева театрально утерла мизинцем выступившую слезинку.

– Очень трогательно! Вторая, твой доклад будет в разы эмоциональнее, чем у сотрудников лаборатории. Его я прочитаю с куда большим удовольствием. Надо не забыть отдать распоряжение….

– Зачем вы приходите ко мне? – устало спросила я, не желая вступать в конфликт с Королевой.

Она высасывала мои эмоции, сглаживала душевную боль, и за это я была бы ей очень благодарна, решив оставить прошлое в прошлом. Однако у меня имелись другие планы.

– Хочу вернуть любимую дочь на путь истинный. – И эта очаровательная улыбка, на деле пробирающая до костей. – Ты очень сильно оступилась, стала оружием в нечестивых руках, и эта ошибка едва ли не стоила тебе жизни.

Ее Величество подошла ко мне вплотную, протянула руку и нежно очертила пальцами овал лица. Я вздрогнула, словно от удара, и сделала шаг назад. Лучше бы это была пощечина, а не ласка! Ведь первая была мной вполне заслужена.

– Такая юная, неопытная, не прожившая еще и десятой доли моей жизни. – Полуприкрытый взгляд из-под ресниц. – Меня слишком настойчиво убеждали в том, что подлость и коварство никак не могли самопроизвольно засесть в такой светлой головке. А я вот не знаю, кому верить, интуиции или словам доверенных лиц.

Королева обогнула меня, притираясь плечом, и подошла к столику в углу. На нем стояло много разных предметов, но она потянулась к залежавшемуся яблоку. Целое, даже не откушенное, с пожелтевшим боком, оно было еще пригодным в пищу, пока не оказалось в изящных смертоносных ладонях.

– Я никому не желаю зла, – прошептала на одном дыхании, наблюдая, как гниль из сердцевины фрукта просачивается наружу, как, прогрызая сморщенную кожицу, вылезают белые личинки. Они, вопреки ожидаемому поведению, рвались во внешний мир.

А я стояла в растерянности и искренне не понимала, как может поиск личного счастья одного быть подлостью для другого, но чувствовала себя безмерно виноватой.

– Червяк тоже не желал зла этому плоду. Как говорит один мой поверенный, это вопрос выживания. – Ее Величество невозмутимо покрутила в руках разлагающееся яблоко. – Согласись, мало удовольствия доедать за другими?

Она звонко засмеялась. От легкой тряски гадкие вредители попадали на пол и стали расползаться по моей спальне.

– Паразитов мы, допустим, изгнали, но аппетит еще не проснулся, не так ли? – Перламутровый коготь увяз в рыхлой мякоти. – Осталось вырезать гниль. Готово! Не бледней, я не заставлю тебя есть эту дрянь. Вторая могла бы, а ты слабодушная. Но это правильно, ты же здесь человек.

– Человек… – эхом разнеслось по комнате.

Королева кокетливо прищурилась.

– Я не могу отпустить тебя. Не могу и не хочу. – Ее Величество медленно прошла к окну и распахнула ставни. – Шепот заговорщиков преследует меня. Я начинаю сходить с ума. Возвращайся скорее, Вторая. Помоги мне найти того, кто отравляет Улей.

Шум воды за стенкой стих, хлопнула дверь ванной.

– Ники, ты проснулась? Я слышал голоса. – В коридоре раздались шаги, и в следующую минуту в комнату вошел умытый и свежий Кир.

Я стремглав метнулась к нему, загораживая своим телом от Королевы. Та всплеснула руками и в наигранном недоумении изогнула бровь.

– Ты серьезно? Готова вцепиться мне в глотку, защищая это примитивное существо?!

– Нет… я…

– Не ври. Этот взгляд мне знаком.

– Я… я люблю его, – прошептала одними губами, понимая, что одним неосторожным, инстинктивным движением Ники подписала себе сметный приговор.

Ее Величество запрокинула голову, что совершенно не шло ее великосветскому образу, и захохотала в полный голос.

– Тебе так только кажется. Очнись, Вторая! Ты не можешь никого любить.

И она как кошка прыгнула на подоконник. Сильный ветер ворвался в открытое окно, натянул тяжелые шторы, словно паруса, и, забрав с собой утреннюю гостью, покинул нашу комнату.

Утром я проснулась под огромной лапой Четвертого. Весьма по-хозяйски он сграбастал меня в объятия, вырвав из рук Кира. Ругая свою внутреннюю сигнализацию за сбой, я скинула тяжелый груз и откатилась в сторону. Остальные члены нашей разведгруппы уже были на ногах и собирались. Ко мне подскочил недорослик.

– Ну что, вернулась?