Текст книги "Улей. Отверженная (СИ)"
Автор книги: Алёна Лужанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Прошлые связи разом поблекли, ничего не осталось. Даже бережно хранимый образ Кира померк, почти стерся. И причиной тому были не безусловные таланты Четвертого и даже не его знания акупунктуры. Сила, что он вливал щедро, не прося ничего взамен, текла по венам, разжижала не только кровь, но и мозги. Для отверженной – словно глоток воды в пустыне! Я пила и не могла напиться.
– Тише, малышка. Мы наверстаем, но не все сразу… – хрипло произнес бывший напарник, отстраняясь и щурясь, как мартовский кот.
Проклятье! Я и забыла, как тонка грань между страстью и одержимостью…
Пелена удовольствия спала так же резко, как и накатила. Вернулась реальность – серая, обыденная, мертвая, как и весь этот мир. Унылый ландшафт, кривые лысые горы, оставленные за спиной, сухое голое дерево и равнина, покрытая ядовитыми колючками. Кратковременная феерия закончилась, а правда совсем не радовала.
– Почему ты отказал Королеве? – рассеянно вопросила я, собирая остатки одежды. – С ней у тебя всегда была полноценная связь и высокий уровень привязанности.
Четвертый приподнялся на локте, заглянул мне в глаза и спустя некоторое время ответил:
– Ты ни при чем. Не переживай.
Возможно, у разведчика были какие-то собственные принципы, но Ее Величество, как и любая особь женского пола, видела за словами отказа меня – свою потенциальную соперницу. Она разделила нас, заставила Командиров придумать график, где мы бы не пересекались – ни на заданиях, ни в Улье. «Злокачественный союз» – так называла она наши отношения.
– Говорила, накажет, – тихо обронил разведчик, задумчиво созерцая пейзаж. – Всех чувств лишит. А ведь наврала…
Королева и наказала. Но только не его.
Это мое сердце сжалось настолько, что Ее Величеству стало в нем тесно. И она ушла, забрав у Второй ее единственную человеческую способность – любить. Вероятно, рассчитывала привязать к себе одной лишь силой, да вот прогадала – и с той нитью в скором времени было покончено.
– Зачем? Зачем, проклятье, тебе дался этот трон?!
– Ты знаешь зачем… – Прямой взгляд в его сияющие зеленые омуты и рваное дыхание, скользящее по колючей щеке. – Из-за тебя. Все началось из-за тебя…
– Врешь! – Ладонь со злостью впечаталась в землю, аккурат в то место, где мгновением ранее нежилась я. В воздух взмыл столб пыли. Черные мощные крылья яростно хлопнули, сдувая его. Разумеется, никто не желал оказаться виноватым… даже непробиваемый во всех смыслах Четвертый. Я смотрела на его ставшее вдруг хмурым, ожесточенным лицо и думала…
Прав ли он? Не знаю.
Я уже ничего не знала.
Помнила ссору, крики, ругань – благо они случились в гетто. Мы слишком заигрались в «счастливую семью», пора было заканчивать. Пустышка окрепла, адаптировалась и больше в нашей помощи не нуждалась. Я не хотела делить любовника с Королевой, но знала, она не потерпит отказа и рано или поздно добьется своего. Мысль эта не давала покоя, душила, вгрызалась в мозг и пускала метастазы по всему телу. Ревность – тяжелое бремя, и от нее я светилась, как рождественская елка на ежегодном людском празднике. Сила сносила все внутренние преграды и прорывалась болезненными язвами то тут, то там. Решение, единственное и невероятно простое, крутилось бешеным волчком в голове, но вот выбор оказался не в пример сложнее, почти непосильный: либо я, либо она. Потому что как прежде уже не будет…
Королева сделала неправильный ход – избавила свою неверную слугу от противоречивых, мучительных по своей сути чувств. И вскоре пришло облегчение, а вместе с ним и новый зуд, куда опаснее прежнего.
Не стоило врать себе.
Интерес к трону проснулся не из-за красавчика Четвертого, и даже, признаться честно, не из-за сероглазой девочки с поломанными крыльями. Просто они оба, сами того не осознавая, послужили спусковым механизмом…
А зудом, что привел к краху весь Улей, оказались мои неуемные амбиции. Понятия не имела, откуда они взялись – такие опасные, честолюбивые, чуждые природе разведчика. Должно быть, корнями уходили в генетический код, полученный от Первой Сотни.
Мое наследие, единственное и проклятое.
Город уже спал. В трактире Сотого горел последний фонарь-светлячок. Он освещал стол, где расположилась большая компания. Среди последних посетителей были трудяги разных уровней, но в основном разведчики и диспетчеры из центра. Рядом со мной сидел Док, с еще настоящим лицом и той же скупой мимикой. Случайно затесавшись, он не участвовал в нашем шумном разговоре и молчал весь вечер. Поэтому я, немного оглушенная крепкой медовухой и всеобщим вниманием, даже не сразу поняла, кто сказал:
– Вам разве не запретили видеться?
Его вызывающий тон не имел ко мне никакого отношения. Он завидовал Четвертому – тому, кто нагрянул в уже закрытый бар. Так легко получить приглашение в фавориты, да и еще взять время на раздумье – в голове ученого никак не укладывалась логика конкурента.
– Я не к ней, – сказал как отрезал и сел за соседний столик, буравя меня злыми зелеными глазами.
Четвертого считали опасным, но не шибко умным. Потому не придали особого значения, мол, захотел расслабиться, чего тут зазорного! Отсутствие какого-либо персонала и поднятые стулья разведчика не смутили. Его в принципе редко что могло смутить. За это он мне и нравился.
На дисплеях, переведенных в спящий режим, стояла зазывающая заставка: «Приходи – не робей, выпивай и здоровей!», придуманная лично хозяином заведения. К слову, тот отсутствовал в зале, занимался инвентаризацией в кладовых. При нем я, конечно, не решилась бы затеять одну веселую, беззаботную игру. Сотый по роду деятельности был просто кладезем полезной информации, но при этом и верным рабом Короны…
– Вторая, а кем был бы я? – сказал изрядно захмелевший координатор – Двести шестой. Он был последним на очереди.
– У тебя приятный голос в наушниках. Особенно здорово, когда, послав нас к бесу на рога, мило извещаешь о срочном и обязательном сборе в Улье. Фаворит! Определенно мой фаворит. Плохие новости хочу получать только из твоих уст!
Он хохотнул, но не успел ничего ответить, поскольку влез Четвертый.
– Во что играете?
– Какие места мы могли бы занять в другой колонии… Это очень забавно. Абсурдно, но смешно до слез! – тут же отозвались за нашим столом. Я скрипнула зубами: пьяные равнялись болтливым. Расчет был таков, что по дороге до лежаков они ни с кем не пересекутся. Память запишет в подкорку мозга понравившиеся мысли и будет осторожно их подсовывать уже протрезвевшему владельцу.
– В колонии Второй? Этой маленькой зазнавшейся выскочки? – Четвертый бросил небрежно. А я по-настоящему разозлилась.
– Еще месяц назад ты кувыркался с этой маленькой зазнавшейся выскочкой в постели. И подавал прошение на увеличение жилплощади.
Да что уж говорить, на его плече до сих пор белел страшный шрам, оставленный в качестве метки-воспоминания об одной из наших совместных миссий, закончившейся едва ли не плачевно для обоих разведчиков. Глупые, неопытные, мы полезли в логово химеры раньше других, а тварь оказалась нам не по зубам. Обломала даже острые клыки, выращенные большим самомнением Четвертого. Ее бы выманить хитростью, а мы, соревнуясь, ударили в лоб и сами оказались в западне. Напарник, возжелавший вдруг присвоить себе лавры героя, попытался отбросить меня к выходу. А когда не получилось, решил закрыть своим телом от опасности. Смешно! Что он, что я могли победить химеру в одиночку, если бы не было отвлекающего и изрядно раздражающего фактора в лице друг друга. Тридцать Первый тогда ревел как бизон. Он вытащил нас из логова химеры и, осыпав ругательствами, сказал Четвертому непонятную фразу: «Лучше рубец на теле, чем на сердце». Командир всегда заботился о нем…
– Для целей поразвлечься и снять напряжение твое тело идеально. Для разведчика оно слабовато, а уж верховодить и подавно не годится.
На одном конце нашего стола кто-то прыснул в кулак, на другом согласно хмыкнули.
– Вы только посмотрите! Руки, плечи, торс. Какой из нее солдат? – Он знал мое больное место и продолжал с упоением на него давить. – Еле огнестрел держит.
– Да моя шея в обхвате толще, чем ее нога! – поддержали его коллеги.
Мерзавец смог обратить на себя все взгляды, увести разговор в иное русло. Мало того что сам не верил, так и других заставлял сомневаться во мне.
Вечер был испорчен. Я потеряла контакт с аудиторией. Хлопнув в ладони, встала, раздраженно встряхнула крыльями – неоспоримым доказательством своей принадлежности к разведчикам, – окинула лютым взглядом бывшего любовника и с независимым видом направилась к выходу. Лава кипела в венах, подсвечивала через кожу сетку сосудов. Следовало ее усмирить, в противном случае от трактира Сотого не останется и щепки…
– Почему ты меня не остановил? – спросила я, пытливо заглядывая в спокойное умиротворенное лицо.
– Думал, ты выберешь мирный путь.
– Преемственность поколений? – с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.
– Так было при Первой Сотне: от отца – к сыну, от матери к дочке… – Он лишь пожал плечами. – Признаю, часть твоих идей приглянулись даже мне, далекому от политики. Если бы ты стала у власти, Улей, возможно, выбрался бы из этого болота.
Я не была в этом уверена.
У Первого имелись дельные мысли о возрождении нашей колонии, моей же целью был трон, а все что после уже не так интересовало. Гордыня и тщеславие даже сейчас продолжали шептать: «Ты достойна этого, ты сможешь! Ты главная претендентка на престол!». Я зажмурилась, пытаясь зацепиться за былые мечты Ники о личном счастье. Она показала мне прекрасную альтернативу, которая, к сожалению, никак не вписывалась в картину нашего убогого мира.
– Тем более жители тебя любили… Многие пошли бы за тобой, хоть в мир гуманоидов, хоть в саму бездну.
– Жители любили, а ты нет, – сказала и, вывернувшись из его рук, поднялась на ноги. – Ты снял напряжение? Я могу идти?
Вскочив следом, Четвертый схватил меня за запястье и развернул к себе. Острый, пронизывающий взгляд остановился где-то в районе лба. Он вновь пытался прочитать мысли. И я позволила, приоткрыла завесу.
«Не старайся, милый. Ничего нового ты там не найдешь».
Как и ожидалось, образ короны, плававший перед моими глазами, привел его в бешенство.
Разведчик резко дернул на себя. Не удержав равновесия, я упала ему на грудь и тут же оказалась на земле, подмятая его мощным крылатым телом.
– Прекрати! – зарычал он, вцепившись мне в плечи. – Цени жизнь, что тебе подарили! Что тебе дарю я…
– Забирай обратно свои подачки! И убирайся отсюда, пока цел. Пока отверженные не сожрали!
– А как же «служить мне вечность»? – Мерзавец недобро прищурился.
– Да пошел ты!
Кулак сам взметнулся в воздух, и уже через секунду на смуглой, очерченной скуле алел его след. Глаза Четвертого потемнели. Похоже, я единственная в Улье, кто осмелился дать ему по роже – красивой и наглой роже. Он сначала удивленно замер, а затем уже рассвирепел.
В этот раз все было совсем иначе – никакой ласки и нежности, жесткое присвоение, на грани насилия. Некогда прирученный, одомашненный зверь вернулся к своим истокам и теперь с утробным рычанием терзал иллюзорно хрупкое тело, оставлял на месте еще неостывших поцелуев укусы. Руки больше не гладили. Яростно и нещадно царапали когти, будто желали содрать кожу живьем. Он двигался рвано, грубо, видимо, надеялся таким способом выбить из меня все дурные мысли.
И Второй нравилось такое обращение. Все потому что настоящим хищником в их «злокачественном союзе» была она…
Да, так определенно лучше! Без обмана и эмоций, сплошные голые инстинкты.
Коктейль из боли, страсти и похоти затуманил мозги, приглушил горечь от осознания, какой же сволочью я была. Бедная Ники! Знала бы она, каким телом осквернила свой чистый разум. Впрочем, о «чистоте» ее помыслов говорить было поздно. Все-таки смерть Волка оказалась на совести человеческой девушки. И никакие благие мотивы не могли смыть это черное, разъедающее душу пятно.
Мы, наверное, убили бы друг друга, загрызли насмерть, но, к сожалению, внезапный треск динамиков раздался в самый неподходящий момент. Четвертый раздраженно зашипел, но, выпустив меня из удушливых объятий, все же принял сигнал, нажав кнопку на наручном дисплее.
– Командирский браслет? – лениво уточнила я, облизывая прокушенную губу. Не скрывая желания продолжить начатое, дразнящим движением отбросила волосы с груди. Ну в самом деле! Кто останавливается на середине пути?
– Тридцать первый оставил пост, – коротко бросил любовник, натягивая штаны. Судя по изменившемуся лицу, полученное сообщение его совсем не порадовало.
– Жаль твоего отца, но ему давно пора на свалку.
Я вспомнила не только свое прошлое, но и чужое. Однако разведчик не отреагировал на мое ядовитое замечание. Все глядел на браслет и хмурился.
– Тебя можно поздравить?
Он повернул горящий экран с видеозаписью ко мне и сухо добавил:
– Нас всех можно поздравить. В Улье прошла коронация.
Едва ли узкий прямоугольник мог в полной мере передать масштаб мероприятия. Он частично скрывал и главную фигуру вечера.
Прямая спина, крепкие плечи. Волосы собраны в высокий хвост. Из-за него выглядывала длинная шея. Не было пышного церемониального платья, что любила носить Ее Величество. Вульгарно обтягивающие брюки и заправленная в них рубашка – неприлично просто для нового положения. Но ползущая шлейфом толпа не обращала внимания на такое грубое несоответствие правилам придворного этикета. Жители Улья, разинув рты, смотрели на новую Королеву, что уверенно шла по красному ковру к своему законному месту, и выглядели слегка тревожными, но счастливыми.
И когда она повернулась, они пали ниц, зашептали молитву, принесли присягу. Они приняли новую власть и громкими хлопками приветствовали на троне Вторую…
Глава 10
Глава 10. Королева
Я долго не сводила взгляда с потухшего экрана, пока Четвертый не закрыл браслет своей большой пятерней.
– Она настоящая?
Королева на лицо была моей точной копией. Я смотрела на нее и видела отражение своих былых амбиций. Мечты сбылись в самом извращенном виде.
– Более чем, – мрачно ответил разведчик.
– Кто тогда я?
Он странно покосился на меня и промолчал. Выругавшись, я полоснула удлинившимися когтями по тыльной стороне ладони. Кожа натянулась и лопнула, по локтю потекли струйки крови.
– Что ты делаешь?
Четвертый попытался перехватить мою здоровую руку, но я отскочила и, упорно стиснув зубы, продолжала ковырять раны.
– Прекрати! – Нашел кому приказывать. И рычит так страшно, до мурашек прямо. Однако дрожь охватила тело совсем по другой причине…
– Идиотка ты, Вторая!
Наконец, сняв верхние слои, я добралась до костей. Вот они, миленькие! Белые, не металлические.
– Я тоже… настоящая, – выдохнула с немалым облегчением, но тут же подобралась. – Как это возможно? Не понимаю.
– Они объяснят. – Увидев несколько точек, черневших ровным клином в утреннем небе, Четвертый помрачнел еще больше. – Раз летит конвой, значит, новости плохие.
Я насчитала десяток разведчиков, приближавшихся к нам, и неспешно принялась натягивать свою изрядно потрепанную служебную форму.
– Послушай. – Он встряхнул меня за плечи. – Я понимаю, что ты сейчас немного не в себе от свалившегося объема информации…
– О, как раз сейчас я полностью в себе.
– Это прекрасно! Если хочешь выйти из игры живой, никому об этом не говори. Ты не Вторая по Силе в Улье и не потомок Первой Сотни, ты всего лишь Ники, горюющая от бегства своего горячо любимого и непутевого муженька. Поняла?
От тряски голова болталась как на шарнирах. Четвертый снова перемешал с трудом разложенные по полочкам воспоминания.
– Да хватит уже! Монеты из меня не высыплются.
Я не могла понять, что к нему испытывала. В данный момент из всех противоречивых чувств на первый план выступило раздражение. Оно даже перекрыло физическое влечение, доминировавшее последние несколько часов. Четвертый мог остановить меня еще в самом начале, задушить крамольные мысли на корню, но почему-то не захотел, не вмешался, не отговорил. Поступи он иначе, не было бы повода сейчас разыгрывать волнение о моей дальнейшей судьбе.
– Где человек? – без предисловий начал Первый, ступив на землю. За его спиной захлопали крыльями другие разведчики.
– Да вот проснулись, а его нет. – Четвертый развел руками. Вернулась наглая косая ухмылка, плечи расправились, с гордостью выпячивая вперед грудную клетку. Он в целом сильно преобразился.
– Ушел незаметно? Серьезно? – Первый скептически поднял бровь.
– Я не собирался караулить отпущенного тобой заключенного. Мой интерес стоит рядом.
Несколько секунд лучшие бойцы Улья сверлили друг друга острыми взглядами.
– Бежал он быстро, в сторону леса, – неожиданно уступил Четвертый. – Теперь это меньшая из проблем, я прав? Как тебе новая Королева? Получил, что хотел?
– Тело, как у солдата, а характер… – Мой пособник скрипнул зубами. – У шлюх из гетто и то больше добродетели и сострадания. Эта сволочь вырастила себе подобную.
Замерев в нелепой позе, я словно губка впитывала каждое слово Первого, но совершенно не понимала, о ком идет речь. Мы никогда не отзывались грубым словом о Ее Величестве. И убийства не планировали, хотя, не скрою, такие мысли у меня присутствовали. Вторая рассчитывала, что Королева самолично снимет с себя бремя власти и отдаст трон той, что лучше чувствовала потребности Улья, той, что стала героем для всей нации.
– Приказ найти вас и доставить в город.
– Живыми?
Первый ответил не сразу, глянул на то, как разведчик загородил меня крылом, заметил удлинившиеся когти, в которых зарождался ударный электрический заряд и усмехнулся.
– Да. Она не дура.
Четвертый почесал затылок, кивнул и повернулся ко мне:
– Ники, доверься. Все будет хорошо. У нас есть план, – и, схватив меня в охапку, взмыл в небо.
Сердце ухнуло вниз, потоки воздуха хлестнули по лицу, земля стремительно удалялась. Я видела, как разведгруппа поделилась на две части. Одни полетели за нами, другие остались прочесывать местность в поисках Кира.
Мой бедный муж! А ведь он не сломался под пытками, сохранил разум и желание жить. Несмотря на внешний потрепанный вид и мнимую слабость духа, он оказался неробкого десятка. Таких называют двужильными. Возможно, ему повезет уйти от погони. Я искренне на это надеялась. Первый возвращался с нами в Улей, что давало человеку крошечный шанс на успех.
Кто бы мог подумать, что у сильнейшего этого мира обнаружится столько страхов и тревог? Даже у Кира их было на порядок меньше. Разведчик представлял собой идеальную машину для убийств, но прямая связь с Первой сотней его сильно угнетала. Он понимал, что с его потенциалом, который был сравни Ее Величеству, долго бегать на побегушках не сможет. Первый считал себя опасным, этакой ходячей бомбой, готовой рвануть в любой момент. Он внушил себе мысль, что Королева планомерно истребляет последний десяток за ненадобностью их поддержки. Пройдет еще несколько лет – и очередь дойдет до него. И тогда придется защищаться, ведь, как и любое существо на планете, он хотел жить. И жить хорошо – не в клетке в Лабиринте и не за стенами с отверженными, а в сытости и достатке.
«Идти на опережение – это как раз про тебя», – сказала я ему однажды. С сильными противниками играют на равных. Манипулировать разведчиком было невозможно, и партнерство оказалось верным решением. Это он надоумил меня вытащить Дока с того света после аварии на Пристани. Знал, что Королева разозлится, а жители Улья воспримут благосклонно. Так и случилось: я осталась без крыльев, но с народным одобрением. Плюс окончательно заполучила в свою команду ученого с металлической головой и дырой в сердце. Но едва ли это была достойная компенсация моей потери.
Интуиция подсказывала: одной мне переворот не совершить, а Первому, чувствовалось, не доставало личной мотивации. Я уже передумала всевозможные варианты, как вдруг судьба сделала подарок. Из очередной плановой вылазки к Пристани разведгруппа под командованием Первого вернулась с двумя гостями – Киром и неизвестной особью женского пола. Они случайным образом попали в наш мир, вывалившись из портала. И если с человеком мы представляли, что делать и как общаться, то с его спутницей все оказалось куда сложнее. Она была неуправляема и агрессивна, на контакт не шла, ластилась к Киру и бросалась на остальных. Даже умудрилась прокусить броню и оставить отпечаток зубов на запястье Первого, чем вызвала у того не закономерный приступ ярости, а, как ни странно, уважение, переросшее впоследствии и в искреннюю привязанность. Разведчик не раз просил Королеву отдать иномирянку ему, но та все время отказывала. В одну из своих последних попыток заполучить желаемое он попал, что называется, под горячую руку. Ее Величество с самого начала аудиенции была не в духе: Безмолвные испортили дневное платье, пролив на него вино. А когда Первый с моей подачи проявил настойчивость и намекнул на некоторую благодарность за долгие годы верной службы, Королева взвилась так, что воздух в Улье на пару секунд застыл – хоть ложкой черпай. К счастью, никто не задохнулся, но во дворце сгорели все вентиляционные системы. В тот день разведчик получил условие, выполнить которое был не в состоянии:
«Принеси мне ее голову в доказательство своей преданности. И тогда я отдам тебе оставшиеся части тела».
Не смог. Был наказан за непослушание и отбыл на месяц в пустыню, что расстилалась дальше хребта Меридиана. Когда он вернулся в Улей, Королева торжественно преподнесла ему клык и с медовой улыбочкой бросила краткое «сдохла».
Печальная участь оказалась у дворняжки, которую Кир прикармливал по дороге на работу…
Ники бы долго жалела собаку, а Вторая ликовала – Первый был разбит. И под аккуратным психологическим давлением появился личный мотив – месть.
«Я должна была взойти на престол, а не та самозванка, что присвоила себе мои заслуги, – сокрушался дьявол внутри меня, именуемый тщеславием. – Первый остался бы при дворе, получил место в Правящем Совете, и вместе мы бы начали новую эру. Четвертый – просто дурак! Отказался и от меня и от власти».
Я сжала зубы и сильнее впилась пальцами в спину разведчика, несшего нас на своих больших крыльях над степью. До полудня оставалось еще несколько часов, мы успевали, но летели уже на пределе. Жар от солнца щекотал пятки, облизывал икры, поднимался все выше и выше.
– О чем думаешь? – раздалось над ухом.
Зря он обнажил мое прошлое. Крамольное желание примостить свой зад на трон вернулось вместе с памятью.
– Лучше бы ты убил меня, а не Ники… – прошептала я, разглядывая Улей с высоты птичьего полета.
Приземлились мы тихо на служебной площадке. Первый спустился следом через минут пять и разбил всю конспирацию заливистым свистом. Лязгнули двери, и нам навстречу вылетело лохматое нечто. Оно виляло хвостом и… гавкало?!
Я во все глаза смотрела, как собака кинулась к Первому, словно к хозяину.
– Она наврала, – сказал тот, почесывая за ухом своего четвероногого друга. – Я нашел Шерсть в Лабиринте. К сожалению, не мог раньше выпустить. Но новой Королеве псина нравится. Это пока единственное положительное качество, что в ней есть.
Дворняжка была уже старая, один бок свалялся от долгого лежания, на локтях были проплешины. Уши торчали в разные стороны, отвлекали внимание от умной морды. В мире людей она была ничем не примечательной собакой: мимо пройдешь – не заметишь. А у нас уже на закате своей жизни стала диковинным зверем и по совместительству подругой сильнейшего разведчика.
Знал бы Кир, на что обрек несчастное животное своей добротой… Впрочем, оно виляло хвостом и выглядело вполне довольным сложившимися обстоятельствами.
Собака, отзывавшаяся на кличку «Шерсть», гордо выхаживала рядом с обретенным хозяином и сквозь сомкнутую пасть рычала на других жителей Улья. Они расступались предо мной, кланялись. Их не смущали ни мои потрепанные одежды, ни загар, ни пятна грязи на лице. Руки тянулись к Королеве, совершенно не подозревая, что на троне сидит самозванка, нацепившая на себя чужую личину.
– Прошу за мной. Четвертый, без глупостей. Ты же теперь Командир, – усмехнулся Первый, когда мы подошли к парадному входу Красных Палат.
Конвой из разведчиков остался за дверью. Гвардейцы проводили нас в Малый Зал, бросили на меня взгляд, полный недоумения, и удалились, сказав:
– Ожидайте.
– По глазам вижу, ты все вспомнила, – шепнул Первый на ухо и схватил меня за локоть.
– Зачем ты убрал Правящий Совет? Мы так не договаривались…
– Ох, моя девочка, мы о многом не успели с тобой договориться. Внезапная амнезия спутала все планы. Ты даже представить не можешь, как все кардинально поменялось с твоего возвращения. Мы вроде как стали хорошими ребятами.
– Хорошими?! Пролив столько крови?
– Это не я, но я нашел того, кто всю эту кашу заварил, – прочитав немой вопрос, застывший во взгляде, он пояснил: – Нет, мы с тобой, Вторая, стали жертвами интриг одной хитроумной сволочи.
– Кто она?
Первый прищурился, но не успел ответить.
– Я Вторая! – громом разнеслось по залу, и к нам, стуча каблуками, подошла Королева.
Моя кровь и плоть. Сестра-близнец.
Голос чуть ниже, фигура крепче, в ее сильных руках куда более гармонично смотрелось оружие, а не чашка кофе. Поставив ее на поднос, что держал Безмолвный, тенью следовавший за венценосной особой, Королева развернулась и со всей силы отвесила мне пощечину.
– Безмозглая кукла! Из-за тебя мне отрезали крылья. Никогда за это не прощу.
За спиной заскрежетал зубами Четвертый, но, как и остальные, не шелохнулся, не бросился на защиту, не загородил собой. Абсолютно нелогичный тип!
Вытерев тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы, я подняла на нее прямой взгляд.
– За что еще?
– Ты заняла мое место в Улье! Это я должна была сражаться за стеной с тварями, а вместо этого провела всю жизнь тут, во дворце, играя на дудке. Королеве казалось, что дудеть у меня выходит лучше остальных. – Ее лицо исказила такая злобная гримаса, что повторить ее сходу я бы не смогла.
– Почему она назначила тебя, такую тонкокостную и физически недоразвитую на службу, а меня оставила при себе, заперев в клетке?!
– Потому что наследственность плохая. Знала, что где-то да выстрелит, – пробормотал Первый, почтенно склонив голову. – И не ошиблась…
– Заткнись! – рявкнула коронованная Вторая и вновь вернулась ко мне. – Если бы не наставник, обучивший меня многим интересным вещам, я бы давно умерла от скуки. Но за эти годы своей бесполезной придворной жизни я тебя прощаю. Не всегда с наскока можно получить желаемое. Иногда надо затаиться, прикинуться непутевой музыкантшей, развлекать уставшую от жизни старуху… Впрочем, не будем об этом! Застойные времена прошли, впереди у нас светлое и богатое на перемены будущее. Улей воспрянет духом, обретет крылья, сбросит балласт, и, в конце концов, мы покинем эту мертвую пустошь.
– Все мы? – Я не удержалась от уточнений.
– Конечно, не все, – отмахнулась Королева, и, виляя бедрами, направилась к трону. – Отходы и прочий мусор оставим на наместника. Не знаю, для каких целей его прикормили, пусть теперь поработает на нас.
– Его больше нет.
Причем Ники, в отличие от Второй, ни разу не пожалела о содеянном. Должно быть, зачерствела душой.
– Нет? – Она повернулась и несколько минут буравила меня колючим взглядом. – Значит, оставим этот перевалочный пункт на произвол судьбы. Слушай, сестричка, как тебе удается так ненавязчиво влезать и портить планы? Это талант, не иначе!
– Полагаю, тоже наследственный, – снова вставил Первый, уже даже не удосужившись опустить глаза в пол.
Однако Королева не разозлилась, лишь устроилась поудобнее на законном, моем, месте, и закинула ногу на ногу.
– Понимаю твои чувства, Первый. Ты сердишься, что финал оказался другим. Впрочем, никакого обмана. Ты хотел посадить на трон Вторую. И вот она я, – послала дерзкому разведчику воздушный поцелуй.
Тот дернулся, словно от пощечины, и снова вернул разговор к моей персоне:
– Просили доставить, приказ выполнен, моя Королева. Что теперь?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Она была главной фигурой заговора, пока не тронулась умом и не возомнила себя человеком. Теперь главная я. Полагаю, ее можно ликвидировать. Четвертый, окажешь услугу? Ты единственный Командир, кто еще не принес мне официальную присягу.
Я обернулась. Разведчик стоял, сжав кулаки, и переводил взгляд с Ее Величества на меня.
– Я ваша новая Королева, источник жизненной силы. В скором времени вы полюбите меня, забудете некоторые… эм… нюансы и продолжите самоотверженно работать на благо Короны. Такова природа. Первый, я уверена, сделает все ради меня, только сам еще не готов это признать. А тебе, Четвертый, и вовсе повезло. Новая Королева с лицом твоей возлюбленной! Ну просто все звезды сошлись!
Смех ее был не легким и весенним, как звон колокольчиков, а раскатистым и тяжелым.
– Сейчас-то не откажешься стать фаворитом? Значимые фигуры должны стоять рядом с троном. А я сделаю тебя еще сильнее, еще влиятельнее. Уже делаю. Чувствуешь, как по венам течет мой дар?
Четвертый кивнул. В его руках начал зреть огненный шар.
– Предатель, – глухо прошипела я, возводя вокруг себя слабенький блок-экран. В моей крови плескались только гормон страха да оставшиеся крохи силы.
Королева от нетерпения подалась вперед. Она видела, как смертоносный, поразительной красоты заряд прыгает на кончиках пальцев, готовится сорваться и уничтожить помеху на пути ее счастливого правления.
– Замри, – раздалось тихое из-за приоткрытой боковой двери.
Четвертый застыл, не в силах пошевелиться. Выругался сквозь зубы и затушил стихию. В зал вошла Жасминовая Леди. Нет, не Леди…
Раздери меня бесы, это была не Леди!
Старик-лекарь сбросил палантин, медленно снял перчатки. Под пышной, в одночасье обратившейся в труху юбкой оказались штаны и сапоги. Его ментальный приказ, видимо, был адресован и мне. Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, приросла к полу. Лишь изредка моргала.
Нет, он не был стариком. Еще молодое, сильное тело, от прежних морщин и дряблости не осталось и следа. Худой, но поджарый.
И вдруг меня прострелила мысль. Это был не мой благодетель – полоумный отшельник. Перед нами стоял…
– Семьдесят Первый, – выдохнули разом мои провожатые.
Не тот упитанный хряк, что сейчас шефствовал над гвардией, а… легендарный Палач из Первой сотни – Черный Каратель. Тот, кто решил исход Кровавой бойни. Один из близнецов.
Живой и невредимый! Как?!
– Я знаю, в кого ты целишься, Сто Четвертый. Но ни ту, ни другую ты и пальцем не тронешь. Понятно? – сказал он ровным голосом. Знакомое лицо оставалось невыразительным, словно камень.
– Да, – с трудом прохрипел мой бывший любовник, схватившись за горло. Спустя мгновение невидимая удавка ослабла, и к телу вернулась чувствительность.
