Текст книги "Улей. Отверженная (СИ)"
Автор книги: Алёна Лужанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Буду я еще выковыривать палкой слизня. Нашла идиота.
«Нашла» – чуть не брякнула я в ответ, еле сдержалась, так чесался язык. Мой кинжал бесследно канул в буром месиве, и искать его не было никакого желания. Благо запасной был привязан к голени.
Пещера между тем окончательно погрузилась во тьму.
Взяв Кира за руку, я последовала за Командиром. Он вел нас по «протоптанным тропам». Где-то в темноте звякнул брошенный пустой патрон, случайно задетый ногой, в другом месте мы наткнулись на свежее кострище – вероятно, разминулись с другим отрядом разведчиков. Несколько дней назад они почистили ходы, никакие твари больше нам не попались. Оставшийся отрезок пути грозил оказаться одним из самых нудных. Было ощущение, что мы бредем по кругу: поворот за поворотом, причем все в одну сторону. Наконец, начальство отдало приказ «вверх». И мы начали подъем по отвесной стене. Кто мог – тот взлетел. Кто не мог – того, как Кира, перенесли. Мы с Доком потренировались в скалолазании, поскольку нам обоим следовало вернуть утраченную форму.
Глава 3
Глава 3. Ловля
Когда мы выбрались на поверхность, была глубокая ночь. Неприступный, зубчатый хребет Меридиан с его хитроумными туннелями остался позади. Впереди нас ждал не менее легкий, но чуть более «зеленый» путь. Леса – от них осталось одно лишь название – представляли собой скопление ядовитой, местами засушенной, густой растительности, покрывавшей высокогорное плато. В этой местности уже водилась живность крупнее землекопов. Уугры бывало попадались, но редко. Они обычно гнездовались в низинах. Здесь им не нравился разреженный воздух. А Ники очень нравился, как и сам ландшафт с его зарослями, в которых можно было легко спрятаться. Мысли Второй разведчицы о благополучии Королевы, самого Улья и его жителей смели иные, эгоистичные, принадлежавшие человеческой девушке. Она уже подпрыгивала от нетерпения, чувствовала, что я задумала.
Привал организовали весьма оперативно. В этот раз защитный купол ставил Четвертый. Мой был бы совершеннее, на что Командир ответил сухо и нелогично:
– Мне не нужны проблемы.
Будто до этого дорога наша проходила гладко.
Как оказалось, в решении начальства был тайный замысел. Это я поняла, только когда стукнулась лбом о возникшую в воздухе мерцающую преграду. Четвертый поставил двойной купол: никто не мог ни войти, ни выйти.
Все члены разведгруппы уже спали. Кир, сделанный из железа, но на вид беспомощный и уязвимый, свернулся калачиком рядом со мной. Конечно, если бы его спящий режим проходил в вертикальном положении, было бы легче уйти. Но поза эмбриона, свойственная человеку, рождала в душе желание обнять и защитить. Я понимала, зачем мне его подарили, и понимала, что испытывать чувства к роботу – странно даже для Ники. Терзаемая противоречивыми желаниями – сбежать или остаться, я все-таки выбрала первое.
Командир, завернувшись в крылья, дремал, сидя возле костра, где вместе с углями остывали недоеденные куски мяса землекопа. Док – в обнимку со своим драгоценным портфелем. Четвертый растянулся во весь свой немалый рост за булыжником, только ноги и торчали. Не желая будить всех, я кулаком стукнула по куполу. Током меня не ударило – и на том спасибо. В ответ он лишь сильнее замерцал. Стукнула еще раз. Звук, неслышный для других, должен был колокольным набатом ударить по нервам Четвертого.
– Чего ты ломишься? – недовольный и сонный голос раздался над ухом.
– Мне нужно отойти.
Я повернулась к нему полубоком, скрывая лицо. Ники врала хорошо, но не так, как Вторая разведчица.
– Зачем?
– По делам.
– Командир дал тебе спецзадание? – Четвертый лениво потянулся и зевнул во весь рот.
– Да в кусты мне нужно, дубина. Выпусти.
– А здесь чего? Неудобно? – Он мне не поверил. Но потом, видимо, вспомнил, что я стала на порядок скованнее, хмыкнул и выдал:
– Командир сказал поодиночке не ходить. – По стенке купола поползла трещина.
Если он увяжется со мной, придется корректировать план побега. А если я попытаюсь дать грубый отпор, он заподозрит неладное и захлопнет проем…
– Не вопи, подглядывать не буду.
…а я хотела уйти тихо и без потерь.
– Ну, чего застыла?
Толчок в плечо помог определиться, и я решительно шагнула в мир, полный опасностей и приключений.
Подходящие для моих целей кусты нашлись в метрах двадцати от нашего привала, когда Четвертый почти потерял терпение. Скрывшись в густой растительности, я просканировала близлежащую территорию на наличие мало-мальски подходящего хищника. Как назло, никого в ближайшем радиусе не было, хотя следы виднелись повсюду.
«Пожалуйста, чуточку везения», – молила я человеческих богов. Мысленно обращаться к Королеве с моими диверсионными намерениями было бы кощунством.
Могли ли человеческие боги услышать меня из другого мира или все-таки вмешались высшие Силы? На горизонте в моей контрольной сети мелькнуло крупное пятно. Леса вдалеке качнулись, и тишина, натянутая, как струна, лопнула в один миг, под хрустом ломающихся деревьев.
– Втор-рая, что ты задумала?
Я меняла свой запах, вплетая в него пахучие ноты звериной шкуры и терпкие – смертельной болезни. Распоротая наспех ладонь больше саднила, чем кровоточила. Но я успела перемазать лицо, когда Четвертый за шкирку вытащил меня из кустов.
– Сбежать хочешь, глупая?
– Там Уугр, – зашептала я, пытаясь прикинуть дистанцию до начала зарослей.
– Знаю. – Стальные пальцы неприятно впились в плечо. – Он пройдет стороной. На твою фальшивую приманку не клюнет.
– Еще как клюнет.
Уугр непростое существо. В быту получило прозвище «Палач», хоть и внешне совсем не походило на яйцеголовых ребят из Лабиринта. Огромный паук высотой в три метра, с тонким нюхом, умными глазами и особыми пристрастиями в еде. С ним предпочитали не вступать в прямые конфронтации, держаться поодаль и ни в коем случае не переходить ему дорогу. Он никогда не нападал первым. Палачом его назвали оттого, что он любил смотреть, как умирают его жертвы. Ведь в каждом существе есть некая живительная сила – то, что заставляет просыпаться каждый день, то, что залечивает раны, и то, что заставляет выхаживать потомство. У нас эта Сила, дарованная Королевой, еще и определяет предназначение. У тварей менее разумных свои внутренние источники и все гораздо проще. Но закон сохранения действует одинаково для всех: Сила освобождается с последним выдохом, чтобы кому-то на другом конце мира, а может, даже и Вселенной дать новую жизнь.
Палач связывал свои жертвы, утаскивал к себе в нору и наблюдал, как они умирают. Питался он, как правило, их останками. Чужая жизнь была для него любимым лакомством. Нанести ему урон можно было лишь механический. Разведчики шутили: «Ударить в Уугра Силой – словно кинуть в него пончиком. Тот же эффект».
– Отпусти меня. Иначе он сочтет тебя своим соперником.
Четвертый чувствовал вонь от моего «умирающего» тела, но тем не менее упрямо покачал головой.
Уугр приближался быстро. Это было понятно по нарастающему шуму и по тому, как качались кроны деревьев.
– Я уведу его подальше от нашего привала, а потом вернусь.
– Мы должны его поймать.
Четвертый не шелохнулся и руки не разжал. Я почти слышала, как крутятся шестеренки у него в мозгу, продумывая схему.
– Плохая идея. У нас даже нет подходящего инвентаря.
Веревки с крючками остались в лагере. Прогуляться мы вышли налегке.
– Брось, это не наш Уугр.
Палач замер в нескольких метрах от нас. Я дернулась, когда взгляд четырех пар глаз прошиб насквозь.
«Не смотри», – шепнул внутренний голос, но было поздно. Янтарная радужка светилась в темноте, почти полностью поглотив зрачки. На меня словно из прошлого глядел Тринадцатый…
По спине пополз жуткий холод, пронзил ледяным штырем каждый позвонок. Будь шерсть на загривке – она бы встала дыбом. Я замерла на месте, забыв, как дышать. Рука разведчика, до боли сжавшая предплечье, выдернула из оцепенения и вместе с возмущением выбила застоявшийся воздух из легких.
Нет, не он. Показалось. У той сволочи всего два глаза. Два.
Уугр был умной и способной тварью, но вопреки своему прозвищу залезть в голову ему было не по силам. Он еще не понял, что его обдурили. Видел умирающее существо в цепких лапах противника. А Четвертый никак не мог смириться с неизбежным проигрышем в намечавшейся схватке. Разведчик стоял не шевелясь и тихо злился на всех: на себя, не готового к бою, на меня, очевидно, задумавшую какую-то пакость, и даже на Палача, появившегося в столь неудобный момент.
Картина была статичной недолго. Удар волосатой лапой пришелся в грудную клетку. Если бы не броня, мои ребра были бы сломаны. Отшвырнув меня в кусты, Уугр бросился на Четвертого, как я и предполагала – посчитав его своим конкурентом. Один из них должен уступить и оставить поле боя, но, глядя на то, как ведущий разведчик нападает с воздуха, целясь когтями в янтарные глаза, я была уверена, что они будут биться до последнего. Это давало мне определенные шансы на успех.
Перекувырнувшись, я поползла в противоположную сторону от разыгравшегося сражения, прочь от нашего лагеря, от моей разведгруппы. Когда Командир подоспеет к исходу боя, а он будет быстрым, я должна быть далеко и надежно спрятана, чтобы ни по земле, ни по воздуху найти меня было невозможно. Иначе Ники умрет, потеряв надежду увидеть своих любимых – Корона не прощала предателей.
Оглянувшись, я с неудовольствием заметила, как за мной стелется хвост – отпечаток силы. Она уходила в Землю, оставляя на поверхности лишь малые крупицы, но хорошему нюхачу не составит труда взять след и определить его направление. А в разведке плохих нюхачей не держат.
«Чертова Сила!» – возмутилась Ники, и я была с ней солидарна: из-за нее все мои проблемы. Крыльев больше не было, она последний подарок этого мира. К счастью, в месте, где я вскоре окажусь, ценят за другие качества. И я без сожаления попрощаюсь с ней, понять бы только как.
Если всем было известно, что на месте отрубленной руки другая сама не вырастет, касательно Силы знаний было гораздо меньше. Куда там нажимал Четвертый?
Нащупав нужную точку, я отчаянно надавила на нее пальцем. Бездна вокруг меня не разверзлась, никакой хлопок или выстрел не последовал. Накатили лишь жуткая хандра и апатия – та самая парочка, что сопровождала меня в начале пути. Шлейф из Силы, тянувшийся за мной, резко оборвался – одной проблемой стало меньше.
Ужом продираясь сквозь кусты, я старалась оставить поменьше физических следов. Меняла запахи, характер движения. Счет шел на драгоценные секунды. Ники радостно пританцовывала на моих и без того натянутых как струны нервах.
Я не заметила, в какой момент мой чуткий слух перестал улавливать звуки сражения, оставленного далеко за спиной. Над головой раздался треск сухих веток. Догадки еще не успели оформиться в мысль, как меня схватили крепкие руки и подняли в воздух.
Бесы его раздери! Я чуть не взвыла в голос от досады: мало того, что попалась, так еще и добровольно сдала свое единственное оружие. От кинжала-запасника толку было мало, но попробовать стоило. Все мои гуманные намерения не причинить кому-либо вреда остались далеко внизу, на земле.
– Далеко собралась?
Удерживая на расстоянии вытянутой руки, Четвертый встряхнул меня как котенка.
– Сволочь.
Белые зубы сверкнули в темноте.
– К твоему разочарованию, живая.
– Ты убил Уугра? – Я, особо не скрываясь, полезла к ножнам.
– Нет, мы мирно разошлись. Что нам было делить? Предмет нашего спора благополучно свалил.
Ведущий разведчик перехватил одной рукой мое горло. Я беспомощно болталась в воздухе, пытаясь достать его хотя бы ногой.
– Ты же собирался его поймать, – прохрипела, пытаясь разжать его жесткие пальцы.
– Одно дело – удовлетворить желание Жасминовой Леди, и совсем другое – порадовать Королеву, притащив ей беглянку. По-моему, выбор очевиден.
Рывок – и Четвертый зашипел. Удары под колено весьма болезненны.
Одним моментом вытащив кинжал, я извернулась и полоснула по державшей меня руке. Терять было уже нечего, поэтому в ход пошли самые нечестные способы. Четвертый ожидал от меня подобной каверзы, поэтому разжал захват скорее из вредности, нежели от неожиданности. Он чувствовал, что я заблокировала потоки силы, знал – без нее мои шансы на выживание стремятся к нулю.
Я рухнула в гущу зарослей. Чудом не напоровшись на острые сучья, преодолела верхний ярус и, в конце запутавшись в ядовитом плюще, камнем упала на землю. Прямо под лапы Уугра, который, вероятно, шел по следам – запаху Четвертого.
«Беда не приходит одна» – своевременно вспомнилась людская поговорка.
После падения я стала еще больше похожа на издыхающее существо: левая рука неестественно вывернута – будь суставы не такие гибкие, однозначно выбила бы плечо, – руки в крови от многочисленных ссадин, на лицо налипли листья. Палач не сразу поверил в свалившееся, в буквальном смысле, на него счастье и замер, принюхиваясь и буравя меня янтарными глазами.
«Самое время сдохнуть» – как бы намекала ситуация. У меня не оставалось сил ни физических, ни высших. Только лезвие кинжала, стиснутого в правом кулаке, и молчаливое упорство Ники. Вторая понимала, что при любом исходе она обречена, и ей было неважно, в каких условиях лишаться жизни.
Тварь разглядывала меня недолго. Сверху коршуном упал ведущий разведчик. Я видела, Уугру его нападки были нипочем. Толстый панцирь невозможно было пробить, а к глазам умная тварь уже не подпускала. Но навязчивый, словно жужжащий комар, Четвертый ее изрядно раздражал.
Наконец, терпение у Палача лопнуло, и он метко плюнул в нападавшего какой-то липкой субстанцией. Удар лапой – и ведущий разведчик распластался рядом со мной на земле. Он не смог сдержать болезненный стон и последовавшие за ним проклятья.
– Кажется, «щит и меч» слегка погнулся.
Впрочем, Четвертому было не до смеха. Он пытался вытащить руку из обволакивавшей его слизи, рубил ее изнутри щупальцами силы, но она тут же зарастала, покрывая все бо́льшие участки его тела.
– Зачем ты себя заблокировала? Дур-ра, – прорычал бывший напарник. – Сейчас твоя помощь была бы очень кстати.
– Ха! Думаешь, я сразу кинулась бы тебя спасать? – взъерепенилась вдруг Ники, припоминая свое травмоопасное падение с высоты, случившееся несколькими минутами ранее. – Больно надо.
Все же любопытства ради я пырнула его кокон кинжалом, но он тут же по рукоятку завяз в неизвестной субстанции. Она была теплой и густой и шевелилась, словно живой организм. Бр-р…
– Вот дрянь! – Не успела я отскочить, как она перекинулась на мою одежду и поползла вверх.
– Код 707! Держи дистанцию, – зашипел Четвёртый, пытаясь отстраниться. Но было поздно. Меня тянуло к нему словно магнитом и в конце концов приклеило боком к плечу гневно пыхтящего разведчика.
Уург с интересом наблюдал за нами, не выпуская из периметра своих лап. И его огромная мохнатая туша сливалась с иссиня-черным небом, знаменующим глубокую ночь.
Я закрыла глаза и захохотала в голос.
Четвертый продолжал тужиться, пытаясь вырваться из связывающих его пут, и с недоумением поглядывал на меня, мол, не время предаваться безумству. А по мне так момент был весьма подходящим!
Палач, вероятно, испытал досаду от того, что его жертвы еще недостаточно близки к смерти и решил подождать – отнести нас к себе в нору. Похоже, нам повезло наткнуться на самку Уугра. Самцы не такие запасливые. Им не надо кормить потомство. Они сами становятся их едой.
Находясь в лапах Уугра, ведущий разведчик продолжал метать молнии в прямом смысле этого слова. Обволакивающая субстанция оставалась к ним равнодушной. Единственной, кому они причиняли вред, – так это мне, змейкой вились по коже и неприятно били током.
– Да хватит уже! Давно бы сообразил, что эта штука непробиваема изнутри.
– И что же ты предлагаешь? – Он находился слишком близко, я физически ощущала его недовольное сопение.
– Решать по месту. Из норы сбежать будет проще, чем сейчас выскользнуть из его лап.
Тяжёлое горячее дыхание щекотало шею и выдувало все полезные мысли из головы.
– Ну-ну.
– К тому времени я должна быть снова в строю. – Это был достаточно веский аргумент, и Четвертый, наконец, угомонился. Единственное, что он продолжил делать, – это периодически нажимать на браслет, передавая Командиру наши координаты.
Вдруг нас резко тряхнуло – Уугр встал словно вкопанный. Больно стукнувшись лбами, мы с Четвертым оказались в еще более тесном положении, приклеившись друг к другу почти всеми частями тела. Задача хорошего разведчика – сохранить холоднокровие в любой ситуации и не идти на поводу у эмоций, какими бы странными ни были рабочие обстоятельства. Я плохой разведчик. Наличие носа Четвертого в паре сантиметров от моего жутко раздражало Ники.
– Свой? – Мой напарник поморщился. Он, как профессионал своего дела, думал не об удобствах, а о причине нашего торможения. – Я не могу повернуться. Посмотри.
На пути Уугра будто из-под земли возник тонкий, словно росток, человекоподобный силуэт. Ребенок? Скорее, подросток. Из Улья, но не один из нас.
В его руках, сложенных лодочкой, лежал бутон неизвестного цветка. Запах, едва уловимый, но едкий до слез коснулся и моих рецепторов.
– Ты чувствуешь? – шмыгнул носом ведущий разведчик.
Обладавший более чутким обонянием Уугр замотал головой и попятился.
Следующие события произошли за одно мгновение. Раз – лапы расцепились, и мы с Четвертым полетели вниз. Два – грохот позади нас, и стянутый веревкой Палач завалился на землю. Три – окропленная обычной, судя по запаху, водой, субстанция расщепилась и выпустила из своих клейких объятий. Картина мелькала фрагментами, но то, что своим освобождением мы были обязаны непонятно откуда взявшемуся подростку, было неоспоримым фактом. Он стоял рядом со связанным Палачом, проверял узел и поглядывал на нас с нескрываемым любопытством. А мы смотрели на него.
Худой, в тряпках не своего размера, на вид – юнец юнцом. Но, судя по оттенку кожи, все-таки отроческий период у него позади. Как особь мужского пола он был весьма непримечателен. Слаборазвитая грудная клетка, искривленный позвоночник, выпирающие ключицы. На голове полный кавардак: торчащая в разные стороны шевелюра, синяки под глазами, впалые щеки и запекшаяся кровь на разбитой губе. Вот таким был наш спаситель.
– Пустышка!? – В голосе Четвертого слышалась горькая досада. Он выпрямился и раздраженно встряхнул крыльями.
– Выходец из гетто мало того что завалил Уугра, так еще и освободил из плена Второго и Четвертого разведчиков. Если узнает гвардия…. – Я тот час же представила их светящиеся от счастья лица.
– Только попробуй! – Ведущий разведчик угрожающе сжал кулаки и двинулся на меня. – От твоей репутации и так мало что осталось.
– Вот именно, и ничто мне не помешает подпортить твою.
– Ты упускаешь один важный нюанс. – Поймав за локоть, он грубо дернул меня вверх, с земли. – Улей не простит диверсию даже своей бывшей любимице. Не надейся. Будешь травить байки палачам из Лабиринта. А они ребята неболтливые.
Раздался щелчок, сверкнули позолоченные браслеты – не обычные наручники, не те, что носят с собой гвардейцы, а пара, что использовалась для исключительных случаев. Оковы Верности – так их когда-то называли. Давным-давно, еще на заре роста наших технологий, они были созданы для первых лиц Королевства, самых влиятельных и могущественных. Как высоко оценил меня Четвертый! Или тот, кто их ему вручил.
Впрочем, в таких предупредительных мерах не было необходимости. Сила, кажется, помахала мне ручкой навсегда. Прошло уже достаточно времени, а я не чувствовала прилива.
– Со мной все понятно. – Массивные браслеты с витиеватыми узорами сигнализировали о малейшем движении оглушающим звоном. «Повесить мне на шею коровий колокол вышло бы дешевле», – мрачно подумала Ники.
– А с ним ты что планируешь делать? Убьешь?
– Скорей всего. – Четвертый говорил на полном серьезе. – Парень рыскает по чащам явно не по приказу Короны. Судя по виду, болтается он тут давно и без дела.
– Он нас спас, – осторожно напомнила я. – И выполнил всю грязную работу за тебя.
Будто почуяв, что речь зашла о нем, Уугр вяло взбрыкнул. Хитрый узел-удавка затянулся еще туже.
– Следует хотя бы сказать ему спасибо. Убить всегда успеешь. Спроси лучше, как он вообще сюда попал и что делает так далеко от Улья.
В поисках скрытого подвоха ведущий разведчик долго буравил меня взглядом. Неприлично долго.
– Ну, что уставился? Действуй. Возможно, парень связан с отверженными…
– Не делай вид, будто печешься о безопасности Короны.
Махнув рукой, я направилась к мальчишке. Тот продолжал стоять рядом со связанным Палачом. На его худую жилистую руку по самое плечо был намотан конец от веревки. Растоптанный бутон лежал на земле возле его ног. Если до этого мальчик взирал на нас с неподдельным интересом, то сейчас в его взгляде прибавился вызов. И не надо было быть эмпатом, чтобы понять, что в грязной лохматой голове водились какие-то мысли. Силы действительно не было, что оправдывало его прозвище, а вот умом и хитростью глаза просто светились, хоть он и всячески старался принять вид простачка. Волчонок.
– Он разведчик. А ты кто? – Голос хриплый, то ли простуженный, то ли ломающийся.
– Я тоже разведчик. Слышишь, Четвертый? Была и остаюсь им, независимо от того, какое клеймо на меня вскоре повесят.
– Без крыльев? – Парень не поверил мне. – Я о таких не слышал. Новый вид?
Я не смогла сдержать улыбку. У Ники он тоже вызывал симпатию.
– Умеешь хранить секреты?
Мой шепот заставил Волчонка доверительно податься вперед. Молодняк всегда был любопытным, независимо от того, рос один либо под опекой Матери.
– Крылья были. Их отрезали на благо Короны для выполнения одной тайной миссии.
На лице парня застыл ужас.
– Хорошо, что я сбежал. – И тут же последовал вопрос: – А сюда вас зачем послали? Надеюсь, не за мной?
Он отступил на пару шагов. Смешной.
– Да вот охотились. – Я пнула ботинком бок Уугра. Будет знать, как плеваться в доблестных защитников Улья.
– И кто же кого поймал?
Волчонок попался зубастый во всех смыслах этого слова. Целые резцы, правильный прикус – редко у кого в гетто можно найти такую здоровую улыбку. Да и по понятным причинам его жители не любили улыбаться.
Я не собиралась продолжать его игру. Время прелюдии прошло.
– В гетто ходит поговорка: видишь гвардейца – беги, а коли встретишь разведчика – там и мертвый не спасется. Слышал? – Парень кивнул. – Так зачем ты нам помог?
– За благодарность.
– Опа! – К разговору подключился и ведущий разведчик. – Интересно, и чего же ты хочешь?
– Силу. Хотя бы ма-аленький глоточек – узнать, что это такое, – не моргнув, выдал наш спаситель. И сразу стало ясно, что ответ он заготовил еще тогда, когда возник неожиданным препятствием на пути Уугра.
Мы с Четвертым переглянулись.
Как он вообще до такого додумался? Зачем она ему? Выращенный без участия Королевы, он сам по себе был ходячим феноменом. Лишенный дара, он как-то жил, дышал, передвигался и, более того, выглядел вполне удовлетворенным своим свободным существованием.
Парень наше замешательство истолковал по-своему.
– Только не от тебя, а вот от нее. Я слышал, как вы обмениваетесь силой.
Вообще-то, это было запрещено и строго каралось, когда ловили с поличным. В погоне за властью в любом мире, в любой цивилизации всегда шла ожесточенная борьба. И наш Улей не стал бы исключением. Одна Королева-Мать могла щедро делиться силой. Все остальное – это баловство. Сила влюбляла, привязывала, заставляла совершать безумные поступки. Она, как наркотик, вырабатывала зависимость. Наш потенциал – сосуд с силой, который Королева поддерживала полным каждый день нашей жизни – неизменен. И единственная законная возможность увеличить его объем – стать фаворитом Ее Величества. Бывали, конечно, тайные передачи в альковах, когда терялся контроль не только над разумом, но и телом. Случались своеобразные «утечки» и при рабочих обстоятельствах. Но на эти ситуации Правящий Совет единодушно закрывал глаза.
– Тогда тебе придется подождать, недорослик. Пару часиков.
– Или лет. Как дорастешь – поговорим. – Я мрачно покосилась на Четвертого. Почувствовав мой взгляд, тот по-товарищески стукнул меня по плечу, обрывая рвавшийся наружу протест. Что за игру он затеял?
– Обижаете! Я давно совершеннолетний.
– А чего худой такой? Одни кости да кожа. Ни мышц, ни рожи, – хмыкнул разведчик.
– А откуда же им взяться? Лучший куски для вас, для элиты, нам подавай что-нибудь попроще: горбушки старые, суп не первой свежести…
– Я понял, пацан. – Мой напарник вдруг сделался раздражительным, будто эта щекотливая тема каким-то образом могла затронуть его личные интересы. – Нам нужно возвращаться в лагерь. Если ты не против, мы заберем эту тварь.
Пожав плечами, Волчонок протянул ему конец веревки. Ведущий разведчик намотал ее на кулак. Ошалевший от запаха, Уугр не сопротивлялся и даже позволил себя тащить, словно на буксире.
– Я с вами. Дел у меня особых нет. Пару часиков, так и быть, подожду.
Он увязался за нами от скуки. Было очевидно, что в этой местности он ориентировался лучше любого из нас и уж точно не нуждался в посторонней помощи, что само по себе было странным. Четвертый принял верное решение – отвести парня к Командиру. Пусть начальство решает его дальнейшую судьбу.
– Как лихо ты положил Уугра. Что это был за цветок? – спросила я, хотя уместнее было уточнить его имя-номер. Не звать же мне его Волчонком? Прозвище «Пустышка» резало слух.
«Надо будет при случае уточнить у Дока, как ведется учет таких уникумов», – согласилась со мной Ники.
– Как по-научному, не знаю, я зову его Душок. Как-то раз увидел, что Палач от него дуреет и становится сам не свой, запомнил. Авось пригодится. Знания – ноша легкая, на плечи не давит.
– Покажешь потом, где он растет?
– А что мне за это будет? – оскалившись, спросил хитрец.
– Тебя не убьют. – Голос Четвертого, возглавлявшего нашу процессию, звучал хоть и глухо, но весьма угрожающе. – Я замолвлю перед Командиром словечко.
– Тю, на кой я вам сдался! Я же «пустой» и совершенно безобидный.
– Ты больно умный, недорослик.
– Что есть, то есть. – Он развел руками, как бы извиняясь за то, что этот факт вызывал негодование у ведущего разведчика.
– И как тебе здесь живется? – Я осторожно начала прощупывать почву. – Лучше, чем в гетто?
– Еды, знаете ли, тут больше, воздух свежее. Мне нравится. Свобода опять-таки…
– В гетто ты был волен делать то, что хочешь. Не ври. – Четвертый, несмотря на то, что уже пыхтел от натуги, не мог волочить Уугра молча и рушил всю мою дипломатию. – Единственное ограничение – не выходить за его пределы и не мешать другим. Все, чего от тебя требовали, – молиться за здравие Королевы-Матери, закрывающей глаза на вашу никчемность.
– Она мне ничего не дала, и я ей ничего не должен.
На этом разговор наш закончился, и до самого лагеря парень больше не проронил ни слова.
Командир нас встретил грозовой тучей. Его ноздри гневно раздувались, глаза метали молнии. Он расхаживал туда-сюда в ожидании нашего возвращения, и след его ровной полосой был выжжен на земле. Да, мы выполнили приказ, но сделали это самовольно.
На Уугра он даже не посмотрел, небрежный взгляд достался и мальчишке. После того как Четвертый шепнул на ухо пару слов, лицо начальства и вовсе окаменело. Мне следовало броситься в ноги, молить о пощаде, на крайний случай, оправдывать себя внезапно случившимся помутнением рассудка, но Вторая разведчица была слишком высокого о себе мнения. Она и на эшафот пошла бы с гордо поднятой головой. Следуя ее примеру, Ники приняла независимый вид и направилась к Киру. Он сидел возле склада сумок и, никого не замечая вокруг, делал ревизию наших продовольственных запасов. Только обняв его со спины и вдохнув родной запах, я немного успокоилась. Горечь от неудавшегося побега отступила, забрав с собой и страх последующего наказания.
Командир внимательно выслушал доклад Четвертого, не отрывая от меня тяжелого взгляда. И не было в нем ни разочарования, ни скрытой боли от предательства, одно лишь сожаление и легкая грусть на самом дне. Все прекрасно понимали, что «ослик повелся на морковку». Оставался открытым вопрос, правильно ли я сыграла в начатую игру? Или нарушила ее правила несвоевременной попыткой побега?
Только Четвертый искренне возмущался, размахивая руками и демонстрируя уровень моего морально-нравственного падения. Неожиданно к разговору присоединился Док. Он начал уповать на мою нестабильность и еще незавершенный период адаптации.
– Вторая, – окрикнул Командир, – решается твоя судьба. Неужели не хочешь принять участие в обсуждении?
– Ники. Мое имя Ники.
– Я же говорил. – Ученый рьяно отстаивал свою точку зрения. – Ей нужно еще время. Объект один дробь четыре должен был стать якорем. Он им и стал. Но пока она не убедится, что мы не врем, это все бесполезно. Поэтому я настаиваю на продолжении нашего маршрута.
– Если она прошмыгнет в портал, мы все будем отвечать перед Королевой. Ты это понимаешь, стальная голова? Спрос уже будет с нас как с ее сообщников.
Грубость Четвертого не смогла пошатнуть уверенность Дока.
– Мы вернемся в Улей полным составом. Я смогу ее контролировать. Для этого я и пошел с вами.
– Вторая против Двадцатого? – Теперь уж Командир не смог сдержать свой скептицизм. – Док, при всем моем уважении к тебе, это будет выглядеть как избиение младенца.
– Вот лучшая упряжка для нее! – Четвертый потряс Оковами, которые снял с меня несколькими минутами ранее по приказу начальства.
– Где ты только взял эту старь?!
– Вероятно, из запечатанного архива, – кротко подметил Док, тайком высмеивая находчивость ведущего разведчика.
– С самого начала все знали о том, что Вторая попытается сбежать. Даже мне было понятно, что она одержима своими бредовыми идеями попасть туда, где никогда не была. Она и раньше-то не останавливалась на полпути к достижению цели, а теперь с кособоченными мозгами и вовсе забыла, где «тормоз». Поэтому я тоже подготовился….
Командир зажмурился и ущипнул себя за переносицу – явный признак растущего раздражения.
– Их ковали еще во времена Первой Сотни. Ты хоть уточнил, рабочие ли они вообще? Какое воздействие оказывают? Какие побочки?
Судя по угрюмому взгляду ведущего разведчика, ему хватило одного исторического названия. Конечно, ни о каких инструкциях и речи быть не могло. Повезло, если сохранилось документальное описание. Почти все созданные на тот момент предметы были признаны опасными и подлежали уничтожению. В течение нескольких лет после Кровавой Бойни недоверчивость и мнительность преобладали над светлым умом Ее Величества. Она могла в обычном часовом механизме разглядеть потенциальную угрозу для Королевства. Очень многих тогда несправедливо изгнали, подозревая в заговорах. К счастью для всех, сумеречные дни в Улье давно прошли. Даже память о них почти стерлась, остались лишь редкие экспонаты в старых, покрытых многовековой пылью, архивах.
