Текст книги "Улей. Отверженная (СИ)"
Автор книги: Алёна Лужанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Док сиял как начищенный эмалированный чайник из моей прошлой жизни.
– Королева-Мать заботится о своих подданных. – Шаг вперед сделал представитель от Правящего Совета – пожилой канцлер с круглым, лоснящимся от масел лицом. – Хочу выразить вам всеобщую благодарность за участие в научно-исследовательском проекте «Альфа-6». Результаты прошедшего эксперимента доказывают, что мы как биологический вид сможем приспособиться к непривычным условиям и обрести счастье существования даже в изначально враждебном мире. Волею Королевы и ее Силой вам будут возвращены крылья. Надеемся, вы будете и дальше верно служить Улью.
– За Королевство, во имя Короны, на благо Королевы. – Я без запинки отрапортовала дежурную фразу и покорно склонила голову. Большего и не требовалось.
– За тебя! – заверещал кто-то отчаянный и дерзкий – не иначе как самоубийца.
Канцлер сморщился, словно его ударили под дых, и посмотрел на меня…. Нет, не с обвинениями. С надеждой?
Что происходит?!
Гул толпы тем временем нарастал, перешел в невнятное жужжание. Гвардейцы начали беспокоиться – зрители уже не просто глазели по сторонам, возбужденные сверх меры, они наступали на привилегированные первые ряды. Крики ликования, хлопки, сменяющиеся глухими ударами, возмущенное шипение…. От голосовых вибраций теперь дрожали даже стены.
Представитель Правящего Совета расстроенно покачал головой и, воздев руки к потолку, обрушил на беспокойных зрителей свой Королевский дар: «безмолвие», «концентрация внимания», «холоднокровие». Да, он был мастером ораторского искусства – жители заткнулись в один миг и во все глаза уставились на его гладкую, лунообразную, блестящую от лосьонов физиономию.
– Приглашение на аудиенцию поступит позднее. Сейчас, к сожалению, у Королевы слишком плотный график. Командир сказал, что вы хотите немедленно приступить к работе. Весьма похвально, но… – В голосе прорезались сомнения. – Не станет ли временный дефект помехой?
К счастью, волна легкого, как перышко, ментального внушения обошла меня по касательной.
– Не станет, – выпалила я и хмуро зыркнула на «доброе» начальство, взявшее надо мной непомерное шефство.
– В таком случае, не смею вас больше задерживать. – Канцлер повернулся к замершей в благоговении толпе, пробежался по ней взглядом, пересчитывая всех любопытных по головам, и гаркнул сердито:
– А вы чего уставились? Расходитесь! Хлеб сам себя не испечет.
Его гнев можно было понять. Все поняли. То, что секундой назад представлялось единым целым, стихийной волной, сейчас рассыпалось на частицы. Каждый резко вспомнил о срочных делах и начал суетиться в поисках выхода.
Мне тоже надоело торчать внутри образовавшегося живого круга. К слову, все это нелепое действие проходило в одном из ритуальных залов подземелий. Темное и душное помещение, откуда узники попадали в лабиринт из бесконечных коридоров, пыточных, клеток не было рассчитано на такое количество посетителей. Здесь пахло отчаянием, безысходностью и разбитыми надеждами на спасение. Редко кто выходил живым из лабиринта. Мой случай особый, потому как изоляция – еще не приговор. И для камеры Восьминожки лучшего места обитания, чем мрачные подземелья, не найти. Удивительно, что сюда спустилось столько народу. Не иначе как согнали с какой-то целью.
– Ты чего такая угрюмая? Не нравится, как пахнет свобода? – Командир подошел поздравить первым. И улыбался так искренне, так широко… Вот лицедей!
Мало того, что заставил меня думать, отвлек от более важных мыслей, теперь еще задает нелепые вопросы.
– Почему ты не предупредил об этом спектакле? Я бы подготовилась лучше.
Одаривая меня напоследок странными взглядами, зрители в спешке покидали зал. И делали это строго согласно иерархии. Первыми пошли высшие чины, возглавляемые выступившим представителем Совета. За ними потянулись мои собратья из Королевской разведки, далее – гвардия и представители благородных профессий, после них – жизнеобеспечение. Зал опустел примерно наполовину, когда на выходе образовалось столпотворение. Кажется, мусорщики полезли вперед дам полусвета. Из-за распрей «грязной романтики» мы отошли в сторону.
Командир не смог сдержать ехидный смешок, когда я взяла Кира за руку и повела за собой.
– Док тот еще затейник. Я знал про объект…. про твоего мужа. – Он покатал новое слово на языке, будто пробуя его на вкус. – Но про такой грандиозный эскорт мне не доложили. На твои похороны пришло бы и то меньше народу.
– Даже не знаю, стоит ли расстраиваться по этому поводу.
– Не стоит, – обрубило начальство. – Ты лучше мозги включи.
Я зарычала. Где-то глубоко внутри, рядом с сердцем, а может, и в нем самом начал зарождаться сгусток силы, подпитываемый глухим раздражением.
– Мне дела нет до того, что происходит в городе. У меня иные заботы.
– Этот, что ли?
Кир придурковато улыбался всем, кто смотрел на него в упор. Мой муж был доброжелательным, но не настолько. Я крепче сжала теплую ладонь. Не отдам! Командир не сможет его забрать, не осмелится. Физически я, возможно, еще слаба, потеряла былую выносливость, да и мышцы сдулись. Зато по венам разливалась огненная лава, несколько лет скованная волей, временно забытая и потому очень злая.
– Спокойно, Вторая. Хаос нам тут ни к чему.
– Ники.
– Я понял, Ники, и предупрежу остальных. Никто не посмеет отобрать у тебя игрушку. – Командир задумчиво проводил взглядом последних ротозеев. – Это даже к лучшему.
– Что?
– Ты положила себе под зад отличную подушку безопасности. И я поддержу твое чудачество.
Кровь уже перестала кипеть в жилах, на концовку предложения она отреагировала вялым всплеском.
– Я не…
– Да-да, ты не безумна. – А в глазах плясали искорки. – И все в этом только что убедились.
Издевался? Или верил мне?
Сложно догнать мысли Командира, особенно сейчас, когда они явно умнее твоих собственных.
Бросив бессмысленную затею разгадать в сказанном тайный смысл, я задала отвлеченный вопрос:
– И с чего ты вдруг решил, что я горю желанием вернуться к работе?
– А это не так?
Поразмыслив, я согласилась. Иной причины покинуть Улей мне никогда не придумать.
– И когда мы отправляемся?
– Мне нравится твой подход: сразу к делу, без прелюдии.
В ответ я пожала плечами.
– И даже не спросишь суть задания? – продолжал допытываться Командир.
– Расскажешь по дороге.
– Отправляемся завтра на заре. В принципе спешки нет, но слоняться по городу без дела я тебе не дам. Работа – лучшее лекарство от вредных мыслей.
– Док отпустит?
– У Дока свои методы реабилитации, у меня свои. И они друг другу не противоречат.
Когда я добралась до жилого квартала, была поздняя ночь. Улей почти дремал. Иллюзия мира и спокойствия остро ощущалась обманчивой. Тихие, словно мертвые, улочки, ощетинившиеся решетками окна, замки на дверях. Стерильно и грязно одновременно. Вычищенные до зеркального блеска полы и потекший мазут на потолках. Легкий медовый аромат на нижних этажах, и запах тухлятины – на верхних. Чуждый и негостеприимный город выглядел сейчас болеющим и изношенным. Он работал на пределе своих возможностей, натужно скрипел и выжимал максимум из своих обитателей с одной очевидной целью – поддерживать видимость хорошей жизни Королевы-Матери.
Кир шел за мной шаг в шаг, не отставая. Он понимал мои жесты и слова и мгновенно выполнял приказы. Настоящий Кир никогда не был таким послушным. Люди – свободолюбивые существа. Раболепство, больше характерное для нас, давно уже стало атавизмом в их мире. У отдельных особей настолько доминировало свое «я», что они готовы были биться головой об стену, доказывая свою правоту. К счастью мой муж не принадлежал этой касте. Мягкий по натуре, но жесткий в отдельных вопросах, он отлично дополнял меня.
– Ш-ш. – Я приложила палец к губам, хотя в этом не было необходимости. Кир-андроид в отличие от своего прототипа оказался молчуном.
На перекрестке, через который пролегал наш путь, мелькнула чья-то тень. Мелькнула и пропала, но оставила после себя тягучий и кислый запах. Это был запах конкретной болезни, его ни с чем не спутать. И принадлежал он Искаженному.
На углу, образованном пересечением двух улиц, располагался трактир – последнее сооружение общепита на границе со спальной зоной и, по обыкновению, очень многолюдное. В окнах горел свет, слышались приглушенные разговоры. Парадная дверь была уже закрыта, но тень нашла пристанище на соседнем крыльце, служебном, рядом с вылитыми помоями.
По пути сюда нам попадались разные жители Улья с абсолютно противоположными настроениями. Одни подходили робко, брали за руку, кланялись. Другие ограничивались сухим приветствующим кивком. Были и те, кто при виде меня от любопытства вытягивал шею и презрительно фыркал, узрев Кира. Так или иначе, все до единого обращали на нас внимание. И темная фигура, притулившаяся на ступенях, не стала исключением.
– Королева! – Существо, скользкое, как угорь, вынырнуло из мрака. – Я так долго не мог вас найти! Я потерялся. Королева, возьмите меня обратно. Умоляю!
Грязный балахон тянулся по земле, волоча за собой мусор. Волосы неопределенного цвета слипшимися паклями свисали со лба. Впалые щеки поросли бородой. Торчал один лишь острый нос, и выглядел он как клюв. Я попыталась обойти эту нелепую тень, но она вцепилась в мою ногу, как утопающий в спасательный круг.
– Ты не Королева? – Несмотря на заволоченные пеленой глаза, Искаженный был в сознании.
– Какой ты догадливый, – отмахнулась я, а сердце кольнуло странное чувство. То ли обиды, то ли разочарования – разобрать не успела, настолько мимолетным оно было. Боль в мышце икры вернула к реальности: сведенные судорогой пальцы никак не желали меня отпускать. По впалым щекам, размазывая грязь, текли слезы.
– Она бросила меня. Вышвырнула из Красных Палат, понимаешь? – Он горько плакал. – А что я могу? Я же забыл все, что умел. Помоги мне! Чувствую, у тебя много Силы. Поделись, а?
Я смотрела на это несчастное существо и не ощущала ничего: ни злости, ни жалости. И неважно, каким путем оно дошло до такого состояния и кто в нем повинен, это однозначно был осознанный выбор.
– Умираю, – всхлипнул Искаженный, размазывая грязь по щекам.
– Мы все когда-нибудь умрет.
– Не когда-нибудь, а скоро, совсем скоро, – активно закивал он в ответ. – Ты тоже их слышишь?
– Кого?
– Стены! Они трещат и стонут. О да, осталось недолго. Улей поглотит всех! Похоронит заживо…. Прошу, дай мне хоть каплю Силы дожить до того момента! Не жадничай, все равно исход будет единым для всех….
– Я так не думаю, – фыркнула и по дуге обогнула колыхающуюся груду тряпья. Кир, предусмотрительно держащийся позади, также обошел внезапное препятствие стороной. Мы не прошли и пары метров, как резкий оклик заставил обернуться.
– Неужели мне повезло встретить легендарную разведчицу? Поверить не могу, фортуна благоволит мне! Наша надежда и будущее! Сама Вторая предо мной! – Существо ползло за нами на коленях, волоча длинный подол по земле.
Белесые глаза смотрели куда-то вдаль через мое плечо.
– Тук-тук. Тук-тук. Слышу-слышу! Сердце скованно льдом.
И действительно, еще пару часов назад меня душила ярость от бессилия, от невозможности скорее вернуться к своей семье, а сейчас одна лишь пустота поселилась в грудной клетке.
– Она говорила, что ей не осталось в нем места, вот и ушла, забрав все тепло…
Я стояла на перекрестке и зачем-то слушала бредни одержимого. Это не было похоже на Вторую. Делать странные поступки было свойственно Ники.
– Разведчики ничего не делают просто так, знаю-знаю, – изобразив на лице странную гримасу – отдаленное подобие улыбки, он принялся хлопать себя ладонями по бокам. Потом поднялся выше – по ребрам, и завершил странное действие ударами по голове. – Вот! Тут есть парочка секретов. Я расскажу тебе один.
Скрипнула дверь трактира. На пороге показался силуэт полного мужчины.
– Ты еще тут?! Вали отсюда, а? – Зычный бас превратил моего собеседника снова в тень. Она черной кляксой распласталась на земле возле моих ног. – И к даме не приставай. А то натравлю на тебя гвардейцев.
Я хмыкнула – разведчики не делятся по полу. На службе все равны. Да и в Улье даже на официальные мероприятия мы не обязаны были носить юбки, как того требовал этикет. Но вступать в спор я не стала: дама – так дама. Перешагнув неопрятную кучу тряпок, лежащую поперек дороги, направилась к приглашающе распахнутым дверям трактира. Кир, не проронив ни слова, последовал за мной.
– Судьба дала Нолику еще один шанс! – выкрикнул мне в спину Искаженный. – И пусть меня казнят! Это лучше, чем подыхать вот так. Нолик жив! Нолик будет жить!
– Нулевой ты, это точно. – Мой «спаситель» упрямо стоял в дверях и, как он думал, контролировал ситуацию. – Смотри в минус не уйди, а то мне еще не хватало с трупом тут возиться. Вали отсюда, кому сказал!
– Тук-тук, тук-тук, – никак не унимался бродяга. – Улью нужно живое горящее сердце, а не дымящийся уголек!
Дверь захлопнулась за спиной. В нос ударили запахи сладкой медовухи, жареного мяса и потных тел, а в голове все еще звучало надрывным голосом «тук-тук».
– Приветствую тебя в своем злачном заведении. – Тяжелая рука опустилась мне на плечо. Сотый, хозяин трактира, такой же большой и грузный, как и его номер, только сейчас признал меня. Он хорошо различал запахи, обладал тонким вкусом и отвратительным зрением – красивое оформление блюд и эстетика их подачи никого в трактире не интересовали.
– Тебя и твоего… э… компаньона.
Из всех ранее услышанных названий это было наиболее подходящее и уместное для стен Улья. И, в отличие от других вариантов, оно не звучало оскорбительно ни для Кира, ни для меня. Сотый был радушным хозяином – на подносе как по волшебству материализовались две алюминиевые кружки.
– У нас что, не прекращающийся Медовый Спас? – Я сморщила нос, вдыхая ароматы. – Нам бы еды какой. Завтра снова на задание.
– Проходите-ка пока за барную стойку. Я сейчас подойду.
Сотый заговорщически посмотрел по сторонам, прижал палец к губам и одним махом опустошил сначала первую кружку, затем вторую. После этого выдавил из себя отрыжку и направился в сторону служебного помещения, ловко маневрируя среди нагромождения столов и огибая официанток с подносами. Немалые габариты, плохое зрение и тайно выпитый алкоголь никак не сказались на его легкой, порхающей походке.
Мы прошли через весь зал и сели на высокие, грубо сколоченные табуреты. На утопленных в столе стареньких, поцарапанных дисплеях всплыло меню дня. Пока я задумчиво его листала, Кир крутил головой и разглядывал аскетичную обстановку. Пол, покрытый дешевой виниловой плиткой, древняя, почти изжившая себя мебель из темной древесины – до Кровавой бойни лесопилки еще работали – и бежевые, декорированные шестигранными выемками, стены. «Минимум убранства, максимум полезного пространства» – такова была архитектура большей части города. К тому же хозяин трактира не считал нужным ремонтировать то, что имело потрепанный вид, но продолжало выполнять свои функции. На чем он не экономил, так это на живых лампах – «светлячках», заряженных искрой. Для создания уютного полумрака, положенного в таком месте, их требовалось, к счастью, немного.
Несмотря на уже поздний час, зал был полон. Половина присутствующих взирала на меня с каким-то священным трепетом, а половина – с откровенным недоумением. Только несколько изрядно выпивших чернорабочих за ближайшими столами бросали ненавистные взгляды в сторону моего спутника.
– Кир. – Я устало потерла виски, улавливая направление чужих мыслей. – Не смотри на них, пожалуйста. Это раздражает. Нам же не нужны проблемы?
Механический кивок в ответ, а на лице озадаченное выражение. Губы дрогнули, словно желая задать вопрос, но… нет. Наверное, показалось. Сомневаюсь, что андроид понял смысл моей фразы. Вероятно, в его программу заложили команду соглашаться со всем, что я говорю. Доработанная версия мужа начинала мне нравиться все больше и больше.
– Как же ты похож на него. – Я не устояла и погладила чисто выбритую щеку. Теплую, живую…
– Кхм. – Сотый, как и обещал, вернулся к нам, чтобы лично принять заказ.
– Ты знал его раньше? – Я махнула рукой в сторону закрытых дверей.
– Того пройдоху? Нет. Он периодически околачивается под моим порогом, донимает клиентов. Совсем спятил, утверждает, что был любовником Королевы.
– Не веришь?
– Ну, моя дорогая, тогда я Жасминовая Леди. – Сотый склонился в шуточном реверансе, а я испугалась, как бы не лопнули его штаны. – Да обычный нарик. Ищет, чем поживиться.
Одежда, к счастью, выдержала акробатические этюды своего хозяина.
– Я вызвал гвардию. Обещали утром заглянуть. Утром, ты представляешь! Занятые какие.
Его лицо пылало то ли от гнева, то ли от крови, прилившей к голове.
– Вижу, за время моего отсутствия мало что изменилось. Есть какие-нибудь новости?
– Ты главная новость. Народ ликует. Знаю тех, кто на полном серьезе уже готовится к переезду. Шьёт себе подходящую одежду, заучивает расхожие фразы, перенимает обычаи и традиции.
– Безумие какое-то. – Я фыркнула и продолжила нарочито громко. – Что такое семь лет по сравнению с нашим жизненным циклом? Этого недостаточно. Не уверена, что есть повод для радости.
Посетители ловили каждое мое слово, те, кто сидели далеко, без смущения вытягивали головы и пытались читать по губам. Их глаза лучились какой-то отчаянной надеждой и молчаливой благодарностью.
– Как только из лаборатории просочилась информация о твоем возвращении, тебя моментом возвели в статус героя, собирались даже ходатайствовать о награждении медалью – тут уж разведчики постарались, взбаламутили народ. Ходили важными петухами, гордились. Ведь участник проекта «Альфа-5» – бывший гвардеец – провалил эксперимент на десятый день. Бесхребетные твари сразу задали ему жару, даже его дипломатический настрой не помог…
– А Королева? Как она отреагировала?
Мнение Матери имело большое значение для каждого жителя Улья. И я не была исключением.
– Красные Палаты не открывали дверей и от комментариев воздерживались. Потом, конечно, стали рождаться провокационные слухи. – Сотый покосился на Кира. – Раз тебе собираются возвращать крылья, я думаю, переживать не о чем. Корона должна быть довольна твоей работой. Все-таки забрезжил хоть какой-то свет в нашем мрачном будущем.
Я согласно кивнула и, бросив рассеянный взгляд на зал, задала еще один вопрос:
– Почему им не нравится мой… компаньон? Знаешь, я прямо кожей чувствую исходящую от них неприязнь.
За ближайшим к нам столиком две особи мужского пола начали суетиться и ерзать на стульях. Если до этого они ели не спеша и грели уши, то сейчас начали быстро орудовать ложками, торопясь покинуть зону общепита. Боялись меня, смешные.
– Ревнуют, – ответил Сотый, пожав плечами. – Раз сделали одного, сделают и других. Он же тоже как бы то ни было творение Королевы.
– Он андроид, всего лишь железная машина.
Осталось только убедить в этом саму себя. Для пущего эффекта я постучала по каркасу – ребрам, но не услышала положенный звон. Кир мягко перехватил мою руку и сжал пальцы – видимо, включилась команда «идти на контакт».
– Вот именно. Когда ты понимаешь, что через отведенный свыше срок тебя заменят другим номером – это одно, это естественный ход событий, это правильно и всем понятно. Против мироздания, как говорится, не попрешь. А когда вместо тебя поставят искусственно слепленный, лишенный эмоций, механизм – это совсем другое. Мне будет чертовски обидно оставить трактир на толстый кусок металла и пучок проводов. Более того, я не верю, что вот он, – Сотый указал на Кира, но трогать не стал, – любит Королеву так же сильно, как и мы. Ты вот знаешь, кого его запрограммировали любить?
По идее, меня. Но человеческая привязанность – штука сложная. Не думаю, что разработчики смогли прописать ее в код.
– Я не знаю, что у него в голове. Мне не представили создателя.
И не дали возможности его поблагодарить…
– О чем я и говорю, – крякнул Сотый, довольный своей правотой, потом нагнулся ко мне и зашептал на ухо: – Кто-то вбросил информацию, что Королева планирует замену самых низших звеньев на многофункциональные автоматические операторы. Их-то кормить не надо. Вместо троих живых поставят одного робота, а там….
– От низших пойдет к высшим, – договорила за него.
– Я всей душой предан Ее Величеству и чужой болтовне не верю, но разговоры такие ходят. Ты приглядывай за своей игрушкой. Народ у нас бессовестный, попортят, а скажут – так и было.
– Меня уважают, не осмелятся.
– В Правящем Совете, чай, не дураки сидят, – хитро прищурился трактирщик. – Знали, кому подарить первый экземпляр.
Он резко отпрянул и, приняв скучающий вид, спросил:
– Выбрала что-нибудь?
Пока мы беседовали, пальцы по старой памяти барабанили по столу, они автономно покидали в корзину любимые ранее блюда.
– Попробуй новиночку этого сезона – жареные бобы. Прямиком из Королевских угодий. Самые вкусные в Улье, отвечаю!
Оппозиционный настрой Ники не позволял баловать себя Королевскими бобами. Осмотрев список, я хмыкнула, убрала часть позиций, добавила новых и нажала кнопку «упаковать».
– За счет заведения!
Не успела я возразить, как Сотый перегнулся через мое плечо и ткнул пару раз в дисплей.
– Я не в накладе. За тебя столько пили, что, считай, один ужин точно окупился.
По приходу домой Кир педантично отряхивал пальто, убирал его в шкаф, затем чистил обувь и уже после этого проходил мыть руки. Обязательно кричал из ванны, под звуки крана: «Я дома», будто до этого не он шумел в коридоре. Затем проходил на кухню, целовал меня в висок и помогал накрывать стол, оставляя на посуде и скатерти легкий запах гуталина. Однажды я не выдержала и сказала ему об этом. Обиделся. И ушел на полчаса тереть руки скрабом, пообещав приводить в порядок обувь непосредственно перед выходом из дома. Однако на следующий день последовательность действий не изменилась. «Вот чудак», – думала я, еще не зная, что людям свойственна цикличность. Они называли ее привычкой.
Кир застыл на пороге моей норы и, видимо, решив мысленно какую-то задачу, начал снимать обувь.
– Даже не думай. – Я стукнула его по руке и затащила внутрь темного помещения. После нашей трешки мое текущее место обитания показалось жалкой конурой. Стены, потолок, пол давили со всех сторон. Минимализм в виде односпальной кровати, тумбы с кувшином и полки со скудной коллекцией трофеев склонял к депрессии. Никаких обоев в цветочек, только черная глянцевая поверхность экрана, встроенного в стену, и вездесущие шестигранники как символ Королевства.
– М-да, уютненько.
«Слепой философ прозрел вдруг и завязал себе глаза, увидев мир вокруг» – внезапно всплыли строчки откуда-то из самых глубин подсознания.
Лучше бы ты, память, сохранила вещи поважнее глупого стишка.
– Проходи, Кир, не стесняйся. Будешь теперь здесь жить. У меня тут скромненько, но чистенько. Пыль выдувают раз в день в рабочие часы. Надеюсь, у андроидов не бывает аллергии?
Внезапно охваченная суетой, я начала пересчитывать предметы на полке, шарить по ящикам комода и перестилать кровать. Какой-то бестолковый уборщик перепутал стороны, и теперь подушка лежала на месте, где обычно отдыхали мои ноги.
– Втроем мы бы тут, конечно, не развернулись. Но можно было бы подать запрос на удвоенную площадь.
Я вытерла выступившую испарину со лба. Почему, черт побери, выключена вентиляция?
– Это люди целыми днями могут сидеть дома, потому и дома у них красивые. А тут так не принято. – Включив экран, я активировала разом все системы жизнеобеспечения. За стеной забурлила вода, из отверстий на потолке подул воздух.
– Прости, сейчас станет холоднее. Не спальня, а духовка какая-то, – выругалась я, не сразу заметив, как раскалились ладони. Подсветив паутину из вен, Сила рвалась наружу.
Мне здесь не нравилось. Совсем.
Кир, до этого стоявший у порога, подошел ко мне и обнял за плечи – точно так же, как это делал другой Кир, настоящий.
– Режим «Утешение»?
Он кивнул.
Вторая никогда не плакала от расстройства чувств. От боли – лишь один раз, когда ее зашивали в поле без анестезии. Неопытными руками и очень долго. Последние дни балом правила Ники – глупая и ранимая девушка из другого мира, в один момент потерявшая все.
Мы с Киром долго сидели на полу друг напротив друга, поджав ноги по-турецки. Я рассматривала андроида, пытаясь найти десять отличий, сличала с заметно помутневшим в моей голове образом оригинала. Была пара дефектов, но по всему выходила превосходная работа: тот, кто сделал его, был очень сильным и талантливым мастером.
В ту ночь я говорила много – даже больше, чем в предыдущие дни. Вспоминала смешные моменты из нашей совместной жизни, рассказывала о знакомстве, о сыне с его очаровательной беззубой улыбкой, о нашей квартире, да почти обо всем, что еще сохранила моя память. Утаила лишь предательство Кира. Андроид оказался приятным собеседником и, в отличие от Дока, слушал молча и не задавал чертову уйму детализирующих вопросов.
Сон пришел вместе с теплыми и родными объятиями. Мозг не стал глушить желания тела, напоминая о нюансах моего обновленного мужа. Я устроилась на сгибе его руки и впервые за несколько недель, прошедших с возвращения, почувствовала себя на своем месте, как бы странно это ни звучало. Вторая на удивление была солидарна с Ники. Ей тоже было хорошо… до тех пор, пока в мой сон не пришла Королева-Мать.
– Сделаешь мне кофе?
Мы сидели за обеденным столом, возле окна с разноцветными занавесками. Втроем: я, Кир и ее Величество.
Одетая в нелепый фартук с фотопринтом полуголого мужчины, я держала в руках заварочный чайник – подарок свекрови. Он уже несколько секунд лил мимо чашки, а я никак не могла состыковать в голове два мира, выбравших в качестве точки пересечения мою кухню – самую заурядную, девяти квадратных метров, с зеленым гарнитуром и бамбуковой столешницей.
– Вторая, не нервничай. Ничего я не сделаю твоему сожителю, это всего лишь сон.
Королева вальяжно расположилась в кресле хозяина квартиры по правую сторону от меня, в то время как сам хозяин скромно притулился на табуретке слева.
– Почему я не могу проснуться?
– Ты думаешь, сон с моим участием обыкновенный? – И довольно прищурилась, словно кошка, объевшаяся сливок.
– Ники, хватит! – Голос Кира вывел меня из заторможенного состояния, и я, наконец, почувствовала, как больно обжигает кипяток.
– Кофе, пожалуйста. – Королеву откровенно забавляла моя реакция. – У вас тут так много света. Очень непривычно. – Она с непритворным интересом разглядывала окно.
Промокнув губкой разлитый чай, я поднялась из-за стола и прошла к плите. Желания ее Величества – априори мое желание. Я сварила кофе сразу на три чашки, вытащила из холодильника молоко и пирожные и вернулась к столу.
– Почему ты подала сначала мне, а не ему? Я же здесь не Королева, всего лишь случайная гостья. Это твой сон, а значит, и твои правила.
Она игриво постучала перламутровым коготком по сервизу. Тот отозвался мелодичным звоном.
– Так принято у людей, гуманоидов, как вы их называете. – Я пила кофе большими глотками, словно воду, и не ощущала вкуса.
Кир чувствовал себя более расслабленно, несмотря на то, что существо, сидевшее рядом с ним, лишь отдаленно напоминало человека. При этом его красота даже по людским меркам была неоспорима. Внутри появилось новое, невиданное доселе, мерзкое и жгучее ощущение. И названием тому была «ревность».
– Жаль, я подумала, что это что-либо да значит. Например, твое особое расположение ко мне.
– Ваше Величество…
– Ш-ш-ш, я не договорила. – Она была на удивление мила сегодня. Мое сердце разрывалось на части. Одна половина рвалась защищать Кира от еще не озвученной, но уже надвигающейся угрозы, вторая – инстинктивно тянула прикоснуться к Королеве.
– Ты завела меня в тупик. Это мало кому удается. С одной стороны, правильно будет наказать тебя. Но, с другой стороны, слишком много сил я в тебя вложила. Грех губить такой потенциал… – Сделав паузу, она поднесла чашку к губам. – М-м, бесподобный аромат. Он сводит меня с ума.
– Я сварю еще.
– Уж будь так любезна. – Королева взяла с тарелочки пирожное. – Давай говорить откровенно. Ты уже давно сделала выбор между нами. И не передумаешь.
Никогда.
Я кивнула, признавая ее правоту. Если в лицо я бы побоялась говорить такое, то во сне это было не так страшно.
– Даже несмотря на глубокое разочарование. Предательство – как ты сама охарактеризовала его поведение.
Королева могла нащупать самую болезненную точку и делала это всегда с удовольствием.
– И какие бы действия я ни предпринимала, как бы я ни пыталась исправить ситуацию, это не будет иметь результата. Если не он, то кто-нибудь другой займет место в твоем сердце. – Она приняла отстраненный и задумчивый вид. – А ведь я сама виновата. Знала об этом еще семь лет назад. Меня тогда настойчиво убеждали дать тебе еще один шанс. И теперь, когда жители Улья разве что не молятся на тебя, ты хочешь их подвести? Впрочем, я не собираюсь взывать к твоей совести, это унизительно для меня даже во сне.
Она фыркнула и посмотрела на часы.
– О чем я жалею, так о том, что подарила тебе лучшие качества. Согласись, морально легче выкинуть игрушку с явными дефектами, чем ту, что без изъянов. На последнюю у меня никак не поднимается рука.
Тут Ее Величество ошибалась. Она просто еще не знала о Ники.
И только я открыла было рот, чтобы рассказать, как фигура Королевы поплыла и начала испаряться. Разноцветные занавески начали истончаться до ниток, оголяя уже не окно, а серую стену со встроенным экраном. Стол вместе с другой кухонной мебелью обратился в пыль. А Кир… Кир молча смотрел на меня своими стеклянными, но до жути живыми глазами.
