Текст книги "Приют на свалке"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Ночь со вторника на среду. Лондон

Йорген снова не мог спать. Завтра истекал срок, который назначил Депрерадович, он должен снова проникнуть на ярмарку и отдать флэшку Божану. А дальше надеяться на его доверчивость и милосердие. Надеяться, что он поверит, что Йорген не смотрел эти материалы. Надеяться, что если даже он убьет Йоргена, то Еву не заподозрит и не убьет.

С записками его больше никто не беспокоил, а следовательно, интуиция правильно ему подсказала, что не стоит приходить на место встречи. В последний момент он передумал и не пошел. Теперь Йорген убедился, что его еще раз проверял Сингх. Он перевернулся на бок и тут же услышал тихий голос жены.

– Не спится?

– Нет, – машинально потянулся к наладоннику, потом вспомнил, что их не прослушивают, и в этом нет нужды.

– Ведь все обошлось, тебя не подозревают, – снова зашептала Ева. – Что тебя беспокоит?

– Завтра надо будет отдавать флэшку в Нью-Йорк, – объяснил он. – Но в покое меня после этого не оставят. Боюсь, что и тебя не оставят. Что еще можно придумать, ума не приложу.

– А если этот человек будет точно знать, что ты ничего не смотрел на этой флэшке, он оставит нас в покое?

– Возможно, – Йорген пожал плечами. – По крайней мере, шансов у нас будет больше. Вот только как его в этом убедить? Не знаю, какие доказательства можно для этого предоставить.

– А если уничтожить информацию, которая там хранится?

– В смысле? – не сразу понял он.

– Если ты отдашь флэшку, на которой нет никакой информации, значит, ты не знаешь, что там было написано.

– Слушай, а это мысль! – Йорген сел на диване. – Только не стереть информацию, а… Надо как-то испортить флэшку. Если просто сотру, то могут заподозрить, что это я сделал. Или другую флэшку подсунул вместо настоящей. А испортиться флэшка могла и от времени. Все-таки одиннадцать лет в тайнике пролежала. Ты лежи, а я попробую.

Он прошел на кухню, достал пластмассовый пузырек из-под лекарства. Поставил его перед собой. Как можно испортить флэшку. Сломать-то ее несложно, но надо ведь сделать это так, чтобы Божан ничего не заподозрил. Перебрав возможные варианты, он решил воспользоваться наладонником. Если во время работы флэшки выдернуть ее из компьютера, она должна сломаться. По крайней мере, тот же Шалита говорил, что испортил флэшку именно таким образом.

Наладонник остался в спальне. Он пошел обратно. В коридоре почувствовал чье-то присутствие.

– Ева? – спросил он. А в следующую секунду его ударили по голове.

Депрерадович не стал ждать срока, который назначил майору Бёрьессону. Как только узнал, что ловушка, расставленная для лондонской разведки, сработала, он отдал приказ Волосу: в эту же ночь доставить Бёрьессона вместе с флэшкой к нему.

Он следил за ходом операции из кабинета. Если его людей поймают, Нью-Йорк сделает вид, что никакого отношения к ним не имеет. Так делали разведки всех городов: какие-то, мол, бандиты, сами не знаем откуда, сами так же страдаем… Если же все пройдет так, как задумано, он спустится на ярмарку, чтобы последний раз взглянуть на подчиненного.

Подполковник Волос все тщательно продумал и ребят подобрал – лучше не придумаешь. Даже сигнализацию смогли отключить на минуту, так что на этаже -1, они беспрепятственно проникли в шахту лифта группы Е, предназначенного для охотников, мусорщиков и полицейских. Уже через десять минут они вышли на этаже, где жил Бёрьессон, а еще через десять минут возвращались к двери ярмарки. Если сейчас они смогут покинуть Лондон, не поднимая шума, значит, все удалось.

Депрерадович напряженно следил за тем, как команда Волоса преодолевала последний барьер. После того как дверь, ведущая из Лондона в тоннель на ярмарку, снова закрылась, он подождал еще немного. Но Лондон так и не поднял тревогу. "Молодчина, Волос! Не подвел", – Божан направился к лифту и вскоре уже спустился в помещение ярмарки. А у его ног, корежился майор Берьессон, который только сейчас начал приходить в себя. Волос доложил обо всем, что они услышали, пока добирались до Йоргена. Что ж, интуиция опять его не подвела. Если бы он решил довериться Йоргену, то материалы бы не получил.

– Здравствуй, Бёрьессон, – начал Депрерадович доброжелательно, как только Йорген поднял голову. – Так значит, ты решил уничтожить нужные мне материалы? – он сделал знак – и Волос несколько раз пнул Йоргена ботинком под ребра. Тот стонал и хрипел. – Ты думал, что сможешь уничтожить материалы, за которыми я охочусь всю жизнь, и тебе это сойдет с рук? Ты спасешь свою поганую шкуру?

Йоргена еще несколько раз ударили.

– Где флэшка? – потребовал он у подполковника.

Тот тут же вложил в ладонь Депрерадовича белую баночку из-под лекарства.

– Это стояло на столе в кухне. Испортить он ничего не успел.

– Посмотрим, – Божан вставил флэшку в наладонник и зарычал. – Черт побери! Она сломана. Он успел! Падаль! – он не удержался и тоже пнул Бёрьессона.

– Я не трогал ее, – еле слышно прошептал Йорген.

– Что?! – заорал Депрерадович.

– Я не трогал ее! – сказал он чуть громче. – Вы ведь можете проверить. Я не трогал ее.

– Да на кой черт мне ее проверять! Падаль! – снова произнес он в сердцах. – Уберите его! – скомандовал он Волосу и решительно пошел обратно в Нью-Йорк.

Среда. Приют

Клео в отчаянии закрыла лицо руками. Слезы неудержимо катились по щекам. С каждым разом расставаться с Марком становилось труднее. Почему он оказался не таким, как остальные мужчины? Почему он не может относиться к ней как обычной шлюхе, а непременно хочет жениться на ней? Может, если она расскажет ему все как есть, он, наконец, согласится с тем, что она права: она не подходит на роль жены. Слезы тут же высохли. Что за глупости лезут в голову? Она тряхнула волосами, и старательно вытерла лицо простыней. Если он узнает ВСЮ правду, то просто выгонит из приюта, а братишку отправит хищникам. Кстати, ей давно пора навестить Витю.

На самом деле, когда они встретились в коридоре, Клео шла к брату. Но поскольку в течение многих дней она постоянно думала о майоре, получилось, что она почти не обманула его, ведь страшно обрадовалась, когда столкнулись в коридоре…

Но сейчас все надо забыть. Она быстро оделась, нашла кусок хлеба, который припрятала после ужина и осторожно вышла из комнаты. Бегом спустилась по ступенькам, надеясь, что дежурные уже не так бдительны, как в то время, когда воровали еду, а потому не заметят ее перемещений. К тому же до подъема оставалось немного, а в предрассветные часы очень трудно бодрствовать. Главное, чтобы Испанец дождался, иначе, она не сможет попасть к брату.

К счастью, дверь в карцер оказалась открыта.

– Ну наконец-то! – шепотом воскликнул Серхио. – Я уж думал ты опять не придешь.

– Ира? – спросил Витька. – Ты чего так поздно? Скоро уже подъем.

– Я не надолго, – она нашла его ладонь и вложила хлеб.

– Ладно, вы как знаете, а я пошел, – Серхио не попрощавшись, выскользнул из карцера.

Ира подошла к брату ближе и, несмотря на его сопротивление, обняла его, прижалась головой к макушке и замерла так, стараясь сдержать слезы.

Марк так и не смог уснуть в эту ночь. Сначала пошел в спортзал и выместил злость на тренажерах. «Сколько можно быть таким идиотом? – увещевал он себя. – Ведь она же сказала тебе ясно и понятно с самого начала. На что ты каждый раз надеешься?»

Он поднимал камни до тех пор, пока не заболели швы. Потом поднялся к себе в комнату. Убрал постель и метался из угла в угол. Только что головой об стенку как Зверев не бился. Когда небо за окном посветлело, решил, навестить Лифтера. Может, заодно удастся поймать того, кто носит ему еду. Хотя вряд ли, конечно – посещать пленника перед самым подъемом очень рискованно.

Но все же, подходя к карцеру, Марк постарался ступать как можно тише. Подойдя к двери, он хотел достать ключи, но по какому-то наитию, сначала потянул дверь на себя. Она легко приоткрылась. Тогда он рванул ее и шагнул в камеру.

На полу сидела Клео, прижимая к себе Витьку.

При виде майора они вскочили на ноги и их словно отбросило друг от друга. После минутного замешательства, Лифтер тут же кинулся на майора:

– Только попробуй тронуть мою сестру! Только попробуй! Убью! – надрывался он.

Марк тяжело дышал от бешенства.

– Убьешь? – негромко спросил он, сузив глаза. – Ну, давай, убей. Так ты, оказывается, мечтаешь перебить всех, с кем она спала, чтобы вытащить тебя из того дерьма, в котором ты оказался? Силенок-то хватит, щенок? – говоря это, Марк наступал на мальчишку, тот невольно сделал шаг назад, но глаза гневно полыхали.

– Не смей мою сестру трогать, понял?! – продолжал он.

– А если посмею, то что? Ты сидишь здесь, в карцере. Героя из себя корчишь. Мир тебя не устраивает. Все не так, как ты хочешь. А ты спросил ее, – он, не глядя, ткнул пальцем в Клео, которая стояла у стены, беспомощно сложив руки у груди, будто молилась. – Ты спросил ее, – повторил Марк, – как она хлеб тебе добывает? Под кого она легла, чтобы тебя накормить, спросил? Тебе порядки в приюте не нравятся. Тебе на свалку выходить зазорно, чтобы стариков и детей накормить. А вот так сидеть и кормиться за счет сестры не зазорно? Под всех мудаков ее подкладывать, чтобы тебя от хищников спасти – тебя устраивает, да?

Он не сдержался, и, схватив пацана за тощую шею, прижал к стене. В глазах у Витьки на смену гневу пришло отчаяние, но он боялся не смерти.

– Ирка, скажи, что это не правда! – прошептал он, скосив глаза на Клео.

– Марк, пожалуйста, – прошептала девушка. Голос ее дрогнул.

Левицкий отпустил мальчишку и повернулся к ней.

– А ты, – он снова задохнулся от ярости, потом справился с собой. – Ты считаешь, что это нормально? Правильно? Приучать брата пользоваться твоими услугами? Приучать его к тому, что он может сделать любую гадость и все сойдет с рук. Потому что есть сестра. Она раздвинет ноги и в очередной раз его вытащит. Ты считаешь, что это нормально? Что он человеком вырастет? Да на хрена такому отморозку жизнь?

– Марк! – снова попыталась остановить его Клео. – Пожалуйста, не здесь!

– Нет здесь, – прервал ее Марк, успокаиваясь, наконец. – Здесь и сейчас, – он снова повернулся к Витьке, который сидел у стены, вцепившись руками в волосы. – Ты жить хотел? Тебе нравится жизнь такая? Так живи, – он быстро наклонился и освободил его от наручников. – Живите оба, – отчеканил он. – Убирайтесь из приюта, чтобы духа вашего здесь до завтрака не было!

Он вылетел из карцера. "Ну ты и придурок, майор, – подумал он. – Ведь сразу же можно было догадаться!" Он зло посмеялся над своей доверчивостью и пошел проверять посты. Приют уже начинал просыпаться.

Среда. Лондон

Ева сидела в коридоре и не знала, что делать. Вчера она услышала какой-то стук в коридоре, но подумала, что это Йорген колдует над флэшкой. Потом сама не заметила, как уснула. И только утром обнаружила, что муж ночью так и не лег спать. Дверь оказалась открыта. Готовя завтрак, она еще надеялась, что, может быть, он куда-то вышел, и вот-вот вернется. Проводила девочек, стараясь не показать беспокойства. Вскоре после них она должна была выходить на свалку. Сейчас, в полной экипировке, с мешками в руках она сидела на полу, чувствуя, что не может пошевелиться.

В голове метались мысли одна бредовее другой. "Вызвать полицию? Пойти поискать его самой? Спросить у друзей?" Внезапно, она будто услышала голос Йоргена: "Иди на свалку. Ради девочек иди".

Она вскочила и помчалась к лифту. В распоряжении оставалась одна минута. Ева постаралась сжать чувства в комок. Никто не должен знать, как она расстроена. У нее все в порядке.

Уже на свалке, когда она собирала ценный мусор в мешки, в глазах снова потемнело: если Йорген не вернется, полиция может начать расследование заново. Устроят дома обыск, что-нибудь найдут.

Чтобы прийти в себя, подумала о другом: "Все обойдется. Он вернется и все будет хорошо. Как прежде". Так она и закончила смену, твердя про себя как заклинание одни и те же слова. Входя в фильтр-подъезд, с надеждой осмотрела команду охотников, но мужа среди них не оказалось.

Сердце перестало биться от ужаса. Уже не заботясь о том, что кто-то может заметить ее состояние, она, чуть ли не бросив полные мешки на склад, помчалась домой. Квартира встретила мертвой тишиной. Едва сдерживая слезы, она медленно побрела в спальню, чтобы переодеться. Последняя надежда растаяла. Йорген не вернется. Может, его убьют. Или уже убили. Может, он опять солгал и сбежал сам, как только миновала опасность. Сейчас уже ничего не имеет значения. Сейчас важно как-то выжить.

Она шагнула в спальню и вскрикнула: на полу перед дверью лежал муж. Ева упала рядом на колени, нащупала артерию на шее – пульс был. После переживаний, она не выдержала и зарыдала. Он вернулся, он жив. Но как же он лежит? Ведь надо выходить на свалку. Она помчалась к аптечке, нашла нашатырь. Едва она поднесла к носу пузырек, он открыл глаза, помотал головой.

– Ева… – он сонно потер глаза, потом, поморщившись, сел. – А я не хотел диван пачкать, вот и лег прямо на полу, – виновато объяснил он.

– У тебя же смена сегодня, – прошептала она сквозь слезы.

– Я с утра был у Ойвина. Взял больничный на пару дней. Ну что ты, – он осторожно прижал к себе жену. – Все хорошо. Все закончилось. Не плачь.

– Правда? – она взглянула ему в глаза и стала вытирать слезы. – Все-все закончилось?

– Да, – подтвердил он.

– А где ты был?

– Меня срочно вызвал к себе начальник, – Йорген решил не пугать жену известием, что ночью они были на волосок от гибели. Будет еще потом ждать нападения каждую ночь. – Я даже флэшку испортить не успел. Но оказалось, что она и вправду испортилась от времени. Сначала мне не поверили. Даже хотели убить. Но потом отчего-то передумали. Я так думаю, только по твоим молитвам.

Ева снова заплакала, прижавшись к его груди, а Йорген вспоминал, как смотрело на него черное дуло пистолета, а справа удалялась спина Депрерадовича. Как внезапно Божан остановился и приказал Волосу:

– Подожди.

Вернулся к Йоргену:

– Знаешь, я подумал, что убить тебя всегда успею, а если ты и в самом деле не трогал флэшку, то можешь еще пригодиться. Отпускаю тебя. Но помни: ты разведчик Нью-Йорка, кроме тебя никого не осталось в Лондоне. Однажды ты снова понадобишься своей родине.

Эту пафосную речь опять произнесли для тех, кто присутствовал. Для них же его наказали, чтобы знали: нельзя нарушать приказы генерала, без возмездия не уйдешь. Божан достал из кармана какой-то странный прибор и выстрелил Йоргену в печень.

Он почувствовал лишь легкий укол и сначала даже не понял, что произошло. Но тут Депрерадович нажал на этом же приборе кнопку. Йорген согнулся пополам и заорал от боли. Показалось, будто сверло вонзилось в печень, он с воплями катался по полу. А Божан объяснял негромко, что Бёрьессону вживили новую штучку из Токио. Теперь, когда они захотят его наказать – накажут болью. Когда захотят убить – убьют одним нажатием. Как только Йорген немного успокоился, генерал склонился над ним и негромко заключил:

– Если будешь плохо себя вести – так, как ты вел себя в этот раз, пытаясь обмануть меня, – я прикажу ввести такие же штучки в печень твоей жене и девочкам, это легко и на расстоянии сделать…

Как только Йорген смог проникнуть в Лондон, пришлось пойти в больницу, попросить еще один выходной. Били его так профессионально, что гримироваться на этот раз не пришлось. Выглядел же он плохо, и Ойвин предложил обследование. Но Йорген отказался – иначе и аппарат в печени найдут, будут потом докапываться, кто и когда его поставил.

Дома он выпил обезболивающее, но ничего не помогало – боль в печени не отпускала, а снова и снова накатывала, так что он чуть не свихнулся. Невольно представлялось, как Депрерадович, сидя в кресле, забавляется, нажимая на кнопку… Только полчаса назад он впал в забытье.

Еве об этом знать ни к чему. Так же как Депрерадовичу ни к чему знать, что Лиза всегда делала дубликат документов. Неслучайно на схеме стоял кружочек и крестик. Крестик – знак, где она спрятала оригинал, а кружочек обозначал место, где она спрятала дубликат. И две схемы друг на друга наложила, чтобы запутать… Пусть и Депрерадович, и Ева думают, что все на самом деле закончилось. Навсегда.

Среда. Приют

На построении Марк с неприятным удивлением заметил Виктора в первой шеренге третьего класса. Клео стояла у окна, но не с воспитателями, а в сторонке, опустив голову так низко, что белые волосы скрыли лицо. По правде говоря, он очень надеялся, что никогда их не встретит. Левицкий решительно подошел к третьему классу.

– Старший лейтенант Зверев, что среди воспитанников делает Лифтер? – спросил он так громко, что его голос отозвался где-то под потолком спортзала.

– Господин майор… – неуверенно начал Славик.

– Господин майор, – Витька шагнул вперед и, глядя прямо перед собой, отчеканил. – Прошу принять меня в любой класс приюта. Можно даже добытчиком. Обещаю во всем подчиняться уставу приюта.

Марк стиснул зубы. Если бы мальчика попросил об этом сразу после разговора в карцере он бы отказал не раздумывая, лично бы выставил за дверь приемника. Но теперь, когда весь приют стал свидетелем просьбы, он отказать не мог.

– Я беру тебя в третий класс, – произнес он, справившись с гневом, – с испытательным сроком в три дня. За это время ты можешь покинуть приют. Через три дня за любое, даже самое маленькое нарушение будешь переведен в класс добытчиков. За серьезное нарушение скормлю хищникам.

Майор надеялся, что после такого предупреждения, Витька поторопится уйти, но мальчишка вместо этого отдал честь по уставу:

– Есть, господин майор, – и снова встал в строй.

После построения Марк поднялся к себе. Как только он представлял, что встретит в столовой эту парочку, пропадал аппетит. Но не успел майор сесть в кресло, как в дверь робко постучали.

– Да! – крикнул он.

В комнату скользнула Клео.

– Марк, – тихо начала она.

Левицкий тут же вскочил.

– Уходи! Я не желаю ничего слышать.

– Марк, пожалуйста. Я только хотела попросить прощения!

– Извинения приняты, уходи! – он угрожающе двинулся на нее. Девушка вжала голову в плечи, но не отступила.

– Марк, если ты думаешь, что я приходила к тебе только из-за брата, то это не так, – она говорила скороговоркой, будто торопилась высказаться до того, как ее убьют. – Это может быть, только в первый раз было так, а потом… Я влю… Ты мне понравился. Правда! Я не из-за брата, – она, наконец, открыла глаза и посмотрела на Марка. Он стоял напротив, сложив руки на груди, и прищурившись, внимал ее лепету.

– Если это правда – выходи за меня замуж, – жестко промолвил он.

– Но Марк, – опять жалко забормотала она. – Какая же из меня жена? Я ведь в службе сервиса работала, я…

– Неужели ты думаешь, я не знал этого?

Глаза Клео расширились:

– Знал?

– Даже если бы я не заметил у тебя на животе характерные шрамы, которые остаются только после стерилизации лазером… Даже если бы я не обратил внимания на твой несомненный опыт в постели… – продолжил он. – То твоя манера общения с мужчинами… несколько специфична, знаешь ли.

Девушка потрясенно смотрела на Марка.

– Ты знал и предлагал мне выйти за тебя замуж? – опять не поверила она.

– Да. Для меня неважно, что было. Важно, что есть. И что будет, – Клео заметила, как бьется вена у него на шее. – Если ты не использовала меня в своих целях, а действительно… Выходи за меня замуж.

– Но не будет ничего! – воскликнула она. – Я не смогу родить тебе детей, и ты никогда не получишь квартиру в городе!

– А это уже не твоя забота, – он шагнул ближе, взял ее лицо в ладони. – Клео, только если ты не лжешь, если ты приходила из-за меня. Если сейчас пришла не для того, чтобы я оставил вас в приюте… Выходи за меня замуж.

Он замолчал, с тревогой ожидая ответ. Она прошелестела еле слышно:

– Да.

Марк тут же прижал ее к себе, стал целовать шею, плечи, лицо.

– Клео… спасибо, милая. Спасибо.

– Марк, – он уперлась ему в грудь кулачками, с трудом отодвинула от себя майора.

– Что? – тут же насторожился он.

– Меня Ирина зовут, – ласково улыбнулась она.