Текст книги "Приют на свалке"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Пятница. Лондон

Утром, едва они проводили девочек в школу, в дверь позвонили. Они с Евой тревожно переглянулись. Потом она нацепила дежурную улыбку и, щелкнув замком, потянула на себя дверь. На пороге, смущенно улыбаясь, стоял Сингх.

– Доброе утро, госпожа Бёрьессон, – ласково проворковал он. – Извините, что беспокою вас так рано… Да еще в рабочий день. Но нам надо срочно выяснить один вопрос. Ваш муж дома?

– Дома, – Ева очень надеялась, что ничем не выдала волнения. – Вы пройдете? – она шире открыла дверь.

Капитан заглянул в проем, поймал взгляд Йоргена и помотал головой.

– Если вам нетрудно, давайте спустимся ко мне в кабинет. И вы тоже, майор Бёрьессон, будьте так любезны. Я вас надолго не задержу.

– А что случилось?

– Ничего страшного, поверьте, – Сингх для убедительности приложил руку к груди. – Простые формальности. Начальство не знает чем нас занять. Заставили нас восстанавливать биографии каждого охотника и мусорщика. Если вы, конечно, сейчас заняты, то я вызову кого-нибудь другого, но может, уделите мне минут двадцать?

Йорген кивнул:

– Хорошо. Мы сейчас спустимся.

– Я подожду вас в коридоре, – он отошел от двери.

Ева хотела что-то спросить, но Йорген тут же прикрыл ей рот рукой и покачал головой. Он понимал, что у Кайлаша в кармане сейчас могло быть устройство круче, чем он сам использовал на задании. Тогда он запишет любое произнесенное ими слово. Ева схватила наладонник. Написала: "Нас хотят допросить?" "Скорее всего, – быстро набрал ответ Йорген. – Главное, будь спокойна. Тогда есть шанс"

Тут же стер написанное, положил наладонник на подставку для обуви, открыл дверь.

– Мы готовы.

На этот раз улыбка капитана стала какой-то кислой.

Они спустились на этаж минус три. Уже в лифте Ева с ужасом подумала, что может встретить в участке вчерашнего парня, который с таким сочувствием к ней отнесся. Она невольно опустила голову. Если рядовой полиции скажет капитану, что это она расстроенная приходила вчера в участок – все пропало. Что она будет объяснять тогда? Тут же придумала: "Скажу, что заподозрила, будто один из одноклассников Беаты пристает к ней. Пришла в полицию, а потом решила сначала поговорить с его родителями и с ним самим. И выяснилось, что я напрасно переживала… Спросят, почему позвала именно Сингха, – тут же напомнила она себе. – Скажу, что он мне понравился, – опять нашлась она. – Что он приходил к нам домой, и я сразу почувствовал к нему доверие. Что он поможет и сохранит тайну"

Кажется, лихорадочные мысли отражались у нее на лице, потому что Йорген погладил ее локоть. Она тут же расслабленно улыбнулась.

– Вспомнила, что забыла проверить, как Доминика выучила стихотворение, – пояснила негромко, но, рассчитывая, что капитан услышит.

Тут же осеклась. Может, зря оправдывается? Может, надо было промолчать?

– Не страшно, – ободрил Йорген. – Если получит плохую оценку – останется без сладкого. В следующий раз будет хорошо учить.

Кайлаш слушал невинную беседу, стоя лицом к выходу из лифта и спиной к подозреваемым. Он держал в кармане суперчувствительное устройство, записывающее звуки в радиусе десяти метров, не взирая на препятствия. Он очень надеялся, что когда оставит Бёрьессонов наедине, они скажут хотя бы одно слово, чтобы убедить его, в том, что он на правильном пути. Но план провалился. Подозрительно ли сейчас поведение Евы? И да, и нет. Некоторые люди испытывают страх перед полицией, даже если невиновны. Кайлаш очень надеялся найти более веское доказательство, чем просто излишнюю бледность госпожи Бёрьессон.

На этаже минус три он пошел вперед, показывая путь. Возле одной двери остановился, повернулся к Йоргену:

– Вы, пожалуйста, останьтесь здесь, – открыл дверь. – Старший лейтенант Фурсенко, – обратился он к сидевшему там подчиненному, – заполните с майором Бёрьессоном анкету. Только очень быстро, человеку еще на свалку сегодня выходить, – пропустил внутрь Йоргена.

– А мы пока, госпожа Берьессон, пройдем в мой кабинет.

Ева шла по коридору, и сердце ее ликовало: никого они не встретили, значит, все обойдется. И ей не придется оправдываться перед капитаном. Ответит на вопросы и все.

Сингх распахнул дверь и галантно пропустил женщину вперед.

Она села на стул, сама не подозревая, насколько изменилась за эти пять минут, пока шла до кабинета: в глазах уверенность, спина прямая, плечи расправлены.

– Вижу, невыученное стихотворение вас уже не пугает, – с мягкой улыбкой заметил капитан.

– Да, муж меня успокоил, – ничуть не смутившись, ответила Ева.

– Хорошо, тогда давайте и мы займемся анкетой. Итак, дата и этаж рождения…

Ева без запинки отвечала на вопросы. Кем были родители. Кем работали дедушка с бабушкой. Есть ли родственники на других этажах, в других городах. В общем-то, стандартная информация, которая должны уже быть в личном деле. Они что думают, что она ошибется где-нибудь и тем себя выдаст? Или выдать себя должен Йорген, а ее пригласили, чтобы проверить, не в сговоре ли она с ним?

Мысли вспыхивающие в голове смущали, она отметала их, снова отвечала на вопросы. В этот момент дверь распахнулась и в кабинет кто-то вошел. Она машинально повернула голову, чтобы посмотреть и встретилась взглядом с рядовым, который вчера проводил ее в этот кабинет.

Пятница. Приют

Диана не сразу поняла, что произошло. Она проснулась, когда за окном еще не стемнело. Рядом на табуретке сидела Лейлани, держала ее за руку и молчала. Губы соседки дрожали, будто она вот-вот разрыдается.

– Врач еще не приходил? Майор не захотел вызвать врача? – спросила она, по-своему определив причину расстройства бывшей подруги.

Лейлани медленно кивнула. Тут же покачала головой. Наконец, собравшись с духом, ответила:

– Майор позволил вызвать. Врач приходил, – немного помедлив, добавила. – Сегодня пятница.

– Пятница? – ужаснулась Диана. Как она могла так долго спать? Вспомнила, что новенькая сделал какой-то укол. Наверно, снотворное. Медленно откинула с себя покрывало, ощупала живот.

Но еще до того, как сделала это, уже почувствовала, внутри страшную пустоту. Пустоту, которой не было, когда она засыпала вчера. Диана вновь укрылась и замерла, стараясь не шевелиться. В голове билось одно: "Не может быть. Этого просто не может быть"

– Тебе дать что-нибудь? – тихо спросила Лейлани. – Воды или поесть?

– Где Павел? – вместо ответа спросила Диана. – Лейлани замерла, не в силах ничего выговорить. – Он меня бросил, да? Бросил, потому что я потеряла ребенка? Он не может меня бросить! – она всхлипнула. – Лейлани, позови его, пожалуйста. Я ему все объясню. Я не виновата. Он простит. Он всегда меня прощает. Ну что ты сидишь? – крикнула она. – Позови его!

Лейлани выскочила в коридор. Постояла немного. Потом побежала на первый этаж, туда, где Ким сегодня должен помогать проводить уроки в классе добытчиков.

Запыхавшись, распахнула дверь. Глаза присутствующих тут же устремились на Лейлани, а она не могла выговорить ни слова. Ким извинился перед Галиной Марковной, проводившей урок, и вышел к жене. Закрыв дверь, обнял ее.

– Ты что? Что случилось?

– Она хочет его видеть! – потрясенно выговорила Лейлани.

– Что? Ты о чем? Лейлани, не пугай меня так, пожалуйста.

Она заплакала, уткнувшись в грудь мужу.

– Меня попросили у нее подежурить. Она проснулась, и хочет его видеть. Она не знает! – сбивчиво объясняла она.

Но Ким понял, ноздри дрогнули от еле сдерживаемого гнева.

– Какой дурак, попросил тебя дежурить? – разозлился он.

– Не дурак! – тут же вскинулась девушка. – Я сама хотела. Я думала… Ким, я не знаю, что делать!

Он закусил губу, лицо побелело от ярости. Он еле сдерживался, чтобы не показать этого жене. Наконец, чуть успокоившись, промолвил.

– Значит так. Ты сейчас идешь к себе. И никуда. Ни-ку-да, – раздельно повторил он. – Не выходишь. Тебе нельзя так нервничать. Я не хочу потерять тебя раньше времени.

– Ким, но как же… – чуть не плача, начала она, но парень хладнокровно перебил ее.

– Сейчас я найду, кого-нибудь другого, чтобы дежурить у Дианы. И сам сообщу обо всем. А ты пойдешь к себе. Я тебя провожу.

Он обхватил ее за талию, повел вверх по лестнице. Лейлани и сама уже чувствовала, что силы закончились. В волнении, она так спешила вниз, что не заметила ступенек. Теперь же их казалось просто чудовищно много. Боль в груди напомнила о себе. Она закашлялась.

Ким, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и почти бегом преодолел три этажа. Она обняла его рукой за шею, прижалась к нему. В такие минуты она казалась самой себе маленькой девочкой. А муж у нее такой большой и сильный. Он всегда будет рядом и защитит от бед.

Ким ногой открыл дверь в комнату, уложил ее на кровать, достал лекарство. Лейлани воспротивилась:

– Не надо пока! Не надо… Дай лучше воды.

Он смотрел, как дергается ее горло, когда она пьет. Когда Лейлани убрала бутылку, опять посмотрела на него с мольбой.

– Ким, иди скорее… Она там одна…

Увидела, что муж опять сердится, но, встретив умоляющий взгляд жены, сдался, вышел из комнаты. Он решительно направился в комнату Армгрена, без стука толкнул дверь. Дарея вышивала салфетку, сидя у окна. От неожиданности она вздрогнула.

– Пойди. Подежурь. У Дианы, – раздельно произнес он. – И не смейте просить об этом Лейлани!

– Я сейчас, – быстро закивала девушка.

Ким помчался обратно. Хотел вернуться к Лейлани, но вспомнил, что обещал рассказать обо всем Диане. Зашел в соседнюю комнату.

Диана, ожидавшая, что придет муж, подскочила на кровати, с надеждой оглянулась. Наткнулась на колючий взгляд Адольфссона.

– Диана, – холодно обратился он к девушке. – Вчера твой муж ударил тебя ботинком в живот. От удара ты потеряла ребенка. За это убийство Тендхара казнили – выбросили к хищникам, – посчитав долг выполненным, он тут же развернулся и пошел к жене.

Витька спал почти до обеда – отсыпался после бессонной ночи. Ира опять приходила к нему. Правда, не надолго – коридор теперь постоянно патрулировали, и они с Серхио улучали лишь несколько минут, чтобы передать еду.

Но главное сестра сообщить успела – майор тяжело ранен и возможно даже умрет. Новость порадовала. Те, кто придут на смену, могут отнестись к узнику помягче. Но он с удивлением заметил, что Ира этой новостью расстроена. Если бы сестра задержалась подольше, он бы обязательно расспросил ее.

Съев хлеб и полбанки еды, которые принесла сестра, он уснул.

Разбудил толчок в плечо. Над ним склонился лейтенант. Тот самый, что встречал их в приюте и хотел разоружить банду, да майор не позволил. Кажется, Эрик его зовут.

– Ешь, – сказал он коротко.

Витька повеселел. Не зря он надеялся, что со смертью майора станет легче. Вот и кормить сразу начали. Посмотрим еще, кто кого. Лейтенант добавил:

– Господин майор приказал кормить тебя раз в день. Ешь быстрее, мне надо забрать посуду.

Витька не заставил просить себя дважды. Он быстро уминал принесенную пищу, а сам соображал: "Майор приказал? Зачем? Чего он хочет? Показать, что добрый? Не добьется ничего. Ишь расщедрился! Один раз в день. Ничего – один да один будет два. Сестра-то тоже про меня не забудет. Лучше бы три раза, но все равно не помру"

Он отодвинул пустую тарелку и издевательски вежливо пропел:

– Большое спасибо!

Эрик сделал вид, что не заметил иронии.

– Умеешь быть вежливым, когда захочешь, – произнес он и вышел.

Витька снова задумался. Все-таки странные вещи происходят в приюте. Может, не так уж и страшно здесь, как ему расписывали? Тут же одернул себя: жить здесь он не будет, чем бы ни заманивали. Приют и устав не для него!

События в приюте завертелись с такой быстротой, что у Клео буквально закружилась голова. Кто бы мог подумать, что буквально вчера утром она мечтала снова встретиться с майором, а теперь он лежит без сознания с порванным животом, и почти никто уже не верит, что он сможет выкарабкаться. Если бы Марк не старался привести в чувство Зверева…

Клео начала понимать, что если бы Левицкий не сделал этого, то уже не был бы тем майором, которого знали. Она с удивлением наблюдала, как изменился приют, после его ранения. Эрик с помощью сяньшеня Дэна старался, чтобы все шло как обычно, но скорее создавал видимость прежней жизни. Она и сама ловила себя на мысли, что надо бы пойти и провести уроки, или смастерить пару абажуров. Надо это сделать, потому что тогда майор, может быть, выживет. Увидит, что они послушные, и выживет.

Тут же отбрасывала глупые мысли, бежала в комнату, где лежал Марк. Ловила момент, когда он откроет глаза, чтобы попросить прощения за то, что произошло тогда на лестнице… Ведь это из-за нее майор чуть не погиб. Она видела глаза майора, когда он застал ее с Такаси. После такого взгляда только умереть. Он так и сделал… И если она расскажет, как все произошло на самом деле…

Но каждый раз, когда Левицкий открывал глаза, было не до разговоров. А со вчерашнего вечера, когда за помощью примчался Славик, он вообще не приходил в себя. Клео всю ночь дежурила у постели – майора перенесли в его комнату. Но Марк не только не открыл глаза, даже не застонал ни разу. Она каждый раз пугалась и подносила маленькое зеркало к его носу, чтобы убедиться, что Левицкий еще дышит.

Утром миссис Хиггинс решительно прогнала ее. Клео спустилась в свою спальню, на этаже девочек, но отдохнула всего пару часов. Проснулась от ужаса: Марк умер. Понеслась, перепрыгивая через три ступеньки на шестой этаж.

Галина Марковна встретила ее укоризненным взглядом.

– Как он? – спросила Клео, не обращая на это внимания.

– Жив, – ответила она. – Но в себя не приходит. Иди спать, девочка!

Воспитатели звали ее "девочкой". А Клео сразу приходил на память пошлый анекдот, ходивший среди женщин службы сервиса. "Это я девочка? Сейчас рот открою – полы увидишь"

– Я лучше тут, – предложила она. – Сяду где-нибудь…

– Здесь негде сидеть! – голос Галины Викторовна обрел суровые нотки. – И, в конце концов, это неприлично. И так уже слухи ходят…

– Какие слухи? – удивилась Клео. "Никто не мог знать, что я к нему приходила", – испуганно подумала она.

– Что ты в него влюбилась, – объяснила Галина Викторовна, и Клео перевела дух с облегчением. – Девушка не должна так демонстрировать свои чувства! – продолжила отповедь воспитательница.

Клео почему-то смутилась, потопталась еще немного возле кровати Марка, но решила, что придется играть по правилам.

– Хорошо, я пойду спать, – согласилась она. – Но после обеда приду. Не прогоняйте меня, пожалуйста!

Пятница. Лондон

Встретившись глазами с лейтенантом, Ева невольно побледнела, отвернулась, опустила голову, ожидая, что вот сейчас он скажет непоправимые слова. Но почему непоправимые? Она ведь уже придумала, как объяснит все Сингху. Почему же она так разволновалась? Может, обойдется? Неуверенно подняла голову. Сингх грозно смотрел на вошедшего:

– Что нужно, Ведерников?

– Господин капитан… – тот явно растерялся от такого приема. – Там господин майор хотел…

– Скажите, господину майору, что я занят. Как освобожусь, сразу зайду, – дверь позади Евы закрылась. Капитан продолжал ворчать. – Моду взял по всякому пустяку меня от дела отрывать. Наберут бестолочей, и работай с ними как хочешь. Сила есть – ума не надо, – он поднял голову на Еву. – Извините, пожалуйста. На чем мы остановились?

Через пять минут ее, наконец, отпустили. Йорген ждал жену в коридоре. Ева подошла к нему, вцепилась в руку, он ласково погладил ее по щеке. В лифте она еще не могла выговорить ни слова, только когда они подходили к квартире, она пришла в себя.

– Йорген, я так напугалась! – запричитала она. Муж открыл дверь, зашел первым. – Ты представляешь, я уже успокоилась и вдруг…

Он вновь закрыл ее рот рукой, покачал головой, показывая, что говорить ничего нельзя. Взял наладонник, написал: "У нас кто-то был. Могли поставить жучок", – а вслух произнес:

– Не знаю, чего ты так боялась. Без причины полиция никого не арестовывает. А мы с тобой, пожалуй, самые законопослушные граждане в Лондоне.

Ева прочла послание Йоргена, судорожно сглотнула. Посмотрела жалобно, не зная, что делать и говорить.

– Чем тебя так напугал наш милый капитан Сингх? – подсказал он правильное направление.

– Представляешь, – дрожащим голосом начала Ева. Йорген ободрил ее взглядом. – Представляешь, моя двоюродная сестра вышла замуж в другой город. Так испугалась, что из-за этого нас заподозрят в чем-то…

– Какие же тебе глупости в голову приходят… Я вообще ни родственников, ни родителей не знаю. Что ж теперь…

Ева выхватила наладонник:

– Пойду уже обед готовить. Скоро девочки придут, – а пальцы старательно набирали: "Что же теперь будет?"

– Да, после этой поездки в лифте я тоже проголодался, – рассмеялся Йорген, отвечая на компьютере: "У них нет улик. Если не будем болтать лишнего – все будет хорошо".

Ева вздохнула с облегчением, пошла на кухню. Йорген в окно смотрел на свалку, обдумывая то, что не мог сказать Еве. Он определил, что к ним заходили по наладоннику, который, когда уходил, он положил чуть-чуть не так – он привык замечать такие вещи. Может, за эту цепкость взгляда и взяли в разведку.

"Итак, наладонник проверили. Что они могли там найти?" Слава небесам, схемы Лизы он заранее сбросил на флэшку, которую всегда носил с собой. Переписку с Евой после прихода Сингха стер – сработала профессиональная привычка не оставлять следов. То, что они писали сейчас, тоже надо стереть. Он взял наладонник, уничтожил последние файлы, продолжая рассуждать.

"Зачем их приглашали в полицию? Чтобы проверить домашние компьютеры и установить жучки? Может быть. По крайней мере, никаких серьезных вопросов старший лейтенант мне не задавал. Значит, просто тянул время. Заодно проверили Еву. Кажется, к ней пригласили того парня, что видел ее вчера. Тогда почему сразу не арестовали? Парень ее не узнал или…"

Ответ напрашивался только один: в полиции боятся промахнуться, как с Лизой. Им надо не просто арестовать или убить шпиона. Им надо вернуть те материалы, что он украл, поэтому их семью обложат со всех сторон и будут следить.

Как же выбраться из этой ловушки? Пока ничего путного в голову не приходило. Тогда он решил поступить как обычно в трудной ситуации. Подождать, пока решение придет само. "Главное сейчас быть очень осторожным. И материалы надо перепрятать пока, чтобы их случайно не обнаружили при повторном обыске…"

Суббота. Приют

Диану оглушила новость, которую так грубо сообщил ей Ким. Остаток дня она провела в забытьи. Лежала с открытыми глазами, не произнося ни слова, не притрагиваясь к еде. Дарея, которая пришла, чтобы посидеть с ней, сразу после того как вышел Ким, пыталась ее разговорить. Потом, отчаявшись, ушла. Следом заглянули жены лейтенантов по очереди. Затем несколько воспитателей. Диана никого не видела и не слышала. Тогда ее решили оставить в покое.

Диане показалось, что ночью она не сомкнула глаз. В голове ни одной мысли, такая же черная пустота, как в животе. Только когда за окном забрезжило утро, упали в нее слова, будто лифт с троса сорвался: "Как же ты будешь жить дальше – без Павла, без малыша? И зачем жить, если их нет?"

Она рассматривала эти слова со всех сторон. Они стали жить отдельной жизнью: сложились в объемные буквы, рассыпались, на мелкие кусочки, снова собрались. Диана пыталась сложить из них ответ, но ничего не получалось. Только одно приходило в голову: надо идти за ними, догонять их. Почему ее не подождали? Ведь есть же что-то там, за смертью… О том, что самоубийство осуждалось церковью – Аревик Ашотовна преподавала им об этом на духовных уроках – она старалась не думать.

Это решение пришло на рассвете. Диана решительно села на кровати, поискала глазами что-нибудь, что помогло бы умереть. Ничего не нашла. Если бы хоть один шприц остался…

Ничего не выйдет? Она сидела на кровати и раскачивалась. Вперед – назад. Вперед– назад.

Взгляд упал на окно. Павла выбросили хищникам? А она сама туда пойдет.

Диане казалось, что она одевается очень быстро, на самом деле движения стали заторможенными. Она тщательно, так же, так тогда, когда объявляли в приюте о помолвке с Павлом, поправила юбку. Застегнула кофту на пуговицы. Разгладила руками воротник. Долго расчесывала волосы. Павлу не нравились ее волосы. Перед приходом мужа, она снова и снова водила по ним расческой, чтобы понравиться, чтобы он не сердился.

Но он все равно сердился. Это была ее вина: она плохая хозяйка, к тому же не такая красивая, как другие девушки. Она гордилась, что Павел выбрал ее, старалась во всем угодить ему, но не получалось. Диана плакала, он просил прощения, говорил, что очень раздражительный из-за того, что не может одеть ее красиво, купить хорошую мебель. Из-за того, что воспитанники полные отморозки… Она прощала. Верила, что когда-нибудь он изменится…

Но ему не дали такого шанса. Наверно, так надо. Павлу было тяжело здесь – он ушел туда. Она пойдет к нему. Он, конечно, ждет свою жену.

Диана придирчиво осмотрела себя в зеркало. Стройная. Грудь небольшая – ему нравились побольше. Ключицы торчат – но это потому что недоедает. Вот бы там все изменилось! Ей пора. К нему.

Она вышла из комнаты. Постояла возле двери соседей. Это из-за них убили Павла. Если бы не Ким… "Пусть тебя тоже выбросят хищникам!" – пожелала она закрытой двери. Внезапно в коридор выглянула Лейлани.

– Ты? – прошептала она. Видно, Адольфссон еще спал. – Тебе лучше?

– Да, – подтвердила Диана. – Мне хорошо, – пошла дальше.

– Ты куда в такую рань? – тревожно спросила соседка.

Диана не ответила. Медленно повернулась, повторила то, что только что произнесла про себя:

– Пусть с тобой будет то же, что со мной, Лейлани.

– Что? – оторопела та.

Но Диана ничего не объяснила, медленно побрела дальше.

На лестнице почему-то стала считать ступеньки. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять – пролет. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять – пролет.

"Пролет – интересное слово, – тут же отвлеклась она. – Кому-то достается все, как Алсу Жманц, а кому-то только пролет".

На первом этаже пошла к фильтр-комнате. Здесь ее окликнули:

– Диана? Это ты? – к ней подошел Дэйл Манслиф. Один из тех, кому все. Кого никогда не выкинут на свалку, чья жена никогда не потеряет ребенка. – Ты что здесь делаешь?

– Есть захотела, – ответила она. – Я вчера ничего не ела.

– Так ты в столовую?

– Да, – отвечает твердо, уверенно.

– Может, проводить тебя? Тебе не тяжело?

– Нет. Мне хорошо. А сколько до подъема?

– Минут тридцать.

– Так тебе пора уже проверять посты. Иди. Я сама.

– Ты точно справишься?

– Да.

Она подождала, пока он исчезнет на лестнице, толкнула дверь фильтр-комнаты. Аккуратно прикрыла ее за собой. В темноте сделала несколько шагов вперед, пока не уткнулась в другую дверь. Вот и все. Он ждет ее там. Диана потянула на себя ручку и шагнула на территорию свалки.

Кошмары по-прежнему мучили Марка. Он сражался с хищниками, дрался с Тендхаром, который умудрялся вырвать его кишки. Потом снова оказывался возле умирающей Лизы, и кто-то в форме полиции расстреливал его в живот. В другой раз над ним склонялся доктор Ойвин, но вместо того, чтобы зашить раны, начинал кромсать его скальпелем. Марк чувствовал беспомощность перед лицом этих напастей и мечтал только об одном – чтобы боль ушла.

Боль утихала, он расслаблялся, даже открывал глаза. Видел воспаленные глаза Клео или кого-нибудь из старушек-воспитательниц. Вскоре снова впадал в беспамятство, и кошмары повторялись.

Но оказалось, что это не самое плохое. После очередного пробуждения, стало сниться тело изнутри. Дурацкий надоедливый сон: внутри него двигались крохотные красные червячки, толкая друг друга. Они будто старались занять правильное положение, составить какой-то узор. Походило на суету в спортзале перед построением. Передвижение детей кажется хаотичным, но уже через десять минут классы выстраивались в две шеренги по росту, и воцарялась гармония. Но у червячков что-то не срабатывало, они толкались и двигались, двигались и толкались, не замирая ни на минуту. Их мельтешение перед глазами утомляло до безумия. Хотелось самому расставить все как положено. Сдвинуть руками, заорать, чтобы послушались и перестали суетиться. Но ничего не получалось. Внутри тела не было ни рук, ни голоса. Он закрывал глаза, чтобы увидеть темноту, а видел то же мельтешение.

Наконец, смирился, уже безнадежно стал наблюдать за происходившим. В тот же момент червячки побледнели: сначала стали розовыми, потом белыми и остановились.

"Ну, вот и все… – подумал Марк. – Выздоровел", – и заснул, наконец, без сновидений.

Проснулся рано утром. Рядом на стуле спала Жания Исметовна.

Левицкий ощупал живот – перевязан. Страшно хотелось в туалет. Он осторожно сел. Голова закружилась. Он закрыл глаза и уперся руками в кровать. Через минуту стало легче, и он осторожно спустил ноги на пол. Удалось это не сразу – ноги не слушались. Каждое движение отдавалось болью. В конце концов, нащупал босыми ногами пол, обернул простыню вокруг талии – его раздели донага – и по стеночке двинулся к очистителю, где находился биотуалет.

Старушка застукала его, когда он уже направлялся обратно. Переполошилась, будто встретила привидение.

– Да что ж это такое! Сутки лежал полумертвый, только я вздремнула – вскочил и побежал! Господин майор, ну-ка ложитесь быстро и как больные люди в горшок писайте. Или вам понравилось врача из Москвы вызывать?

Будь он чуть сильнее, его бы рассмешило это кудахтанье, но Марк еле стоял на ногах, да еще простыню приходилось придерживать. Конечно, бабулька голым его уже видела, но он тогда без сознания находился. Теперь же страшно захотелось выгнать ее и одеться.

Жания Исметовна подскочила, попыталась поддержать, он зарычал рассержено, словно мотор внутри заработал. Старушка отскочила и дальше наблюдала в стороне.

Медленно он добрался до кровати. Сел. Несколько секунд тяжело дышал, потом понял, что лечь сам не сможет – живот болел невыносимо. Жания Исметовна словно мысли читала: подскочила и помогла опуститься сначала на бок, потом перевернула на спину. От напряжения у Марка выступили слезы на глазах. Он почувствовал укол в ногу. Бабулька и тут догадалась, как помочь. Вскоре холодок поднялся от ноги вверх, и боль утихла.

Жания Исметовна заметила, как расслабилось его лицо, и заговорила тихо:

– Вы бы не перетруждались, господин майор. Мы же вас так выхаживали. Весь приют за вас молится.

Левицкий открыл глаза. Силы нашлись только для одного слова:

– Врач?

Жания Исметовна поняла, о чем он:

– Да, врача вызывали из Москвы. Он обещал, что дней через пять будете здоровы. Если будете лекарства принимать и перевязки делать. А вы и в себя не приходили. Обманул, наверно.

– Зачем врача? – снова спросил Марк.

– Как же зачем? – тут же стала обороняться бабушка. – Аревик сразу сказала, что с такой раной не справится. Вот и вызвали врача.

Марк молчал. Все, что она говорила, было понятно и… непонятно. Он-то всегда думал, что воспитатели только рады будут, если он сдохнет, а они его выхаживают.

– Вы кушать не хотите?

– Воды, – просипел Марк.

Жания Исметовна поднесла к губам бутылку с тоненькой гибкой трубочкой. Трубочку вставила в рот, а сама продолжила рассказ, наблюдая, как майор с трудом глотает.

– Минут через двадцать придет Аревик, сделает перевязку. Мы по очереди у вас дежурим. Клеопатра – девушка новенькая, если помните – тоже приходит, хотя нам это не нравится. Все-таки молодой мужчина и невинная девушка…

Марк чуть не подавился. Он напился и устало откинул голову. Невыносимо захотелось спать.