Текст книги "Приют на свалке"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Тише, – прошептала она. – Слышишь?

С той стороны, где находилась комната Тендхаров, раздался вскрик, плач, который постепенно стих.

– Он опять ее бьет, – с тоской промолвила жена.

Ким вскочил, быстро оделся. Вчера он сразу после разговора с женой не встретился с Павлом, а потом остыл. Подумал: может, женщины опять преувеличивают? Тендхар среди лейтенантов просто гигант, лишь чуть меньше майора. Если такой один раз стукнет Диану, от нее мокрого места не останется, а она жива и даже носит ребенка. Может, он ее толкнул один раз в сердцах, а она уже и нажаловалась. Беременные женщины вообще очень капризные – ему Эрик рассказывал. Он направился к выходу.

– Ким, ты… – обратилась ему вслед Лейлани, но он повернулся и приложил палец к губам:

– Ч-ч-ч, положись на меня.

Через несколько секунд он постучался в соседнюю дверь. Ему открыл Павел. Встал так, чтобы Ким не мог рассмотреть того, что происходит в комнате.

– Доброе утро, – поприветствовал он спокойно. – Что-то случилось?

– Что у вас происходит, Паш? – начал Ким, не отвечая на приветствие. – Ты что, бьешь Диану?

По правде говоря, он и сейчас надеялся, что слезам девушки найдется какое-то объяснение. Упала, поранилась, живот болит – что-то из-за чего соседям не стоит волноваться.

– Ким, а тебе какое дело? – Павел вышел в коридор, закрыл за собой дверь, навис над Кимом – он возвышался на целых полголовы над ним. – Я же не спрашиваю, что ты делаешь с Лейлани. Это не мое дело и я в него не лезу. Так чего ты приперся?

Ким отступил на шаг.

– Тендхар, ты в своем уме? Ты что думаешь, майор это так просто оставит?

– А майор откуда узнает, Адольфссон? Ты что ли настучишь. Так ты, брат, помни, что и на тебя настучать можно. Или ты у нас херувим? Все правильно делаешь? – он снова надвинулся на парня. Но Ким на этот раз не отступил. Он молниеносно выбросил вперед правую руку и врезал Павлу по шее ребром ладони, а следом левой рукой под дых. Тендхар согнулся и захрипел. Чтобы он не успел опомниться, Ким вытянул его руку, левой облокотился на предплечье, а правой рукой потянул ее на себя. Павел еще сильнее согнулся и застонал.

– Тише-тише-тише, – прошипел Ким. – А то наших женщин напугаешь. Ты чё, козел, со мной так разговариваешь? Ты забыл, кто лучший ученик майора? Я на тебя, с…, стучать не буду. Я сам тебя урою, понял? И сделаю вид, что так и было. Еще раз мне Лейлани скажет, что твоя жена плакала – не обижайся. Нашелся мне… самый сильный парень среди детей и молоденьких девушек. Ты меня понял?

Тендхар молчал, только негромко рычал сквозь зубы. Тогда Ким завернул ему руку сильнее. Чтобы избавиться от боли, Павлу пришлось наклониться чуть не до пола.

– Я не слышу, – повторил Ким. – Ты меня понял?

– Д-да… – простонал Павел.

– Вот и хорошо.

Он сделал подсечку и кинул его на пол. Потом, не обращая внимания, на тяжело дышащего Тендхара, поправил форму и дернул дверь своей комнаты. Тут же аккуратно закрыл ее за собой.

Лейлани испуганно смотрела на него:

– Что случилось?

– А что случилось? – широко улыбнулся он. Подошел, поцеловал ее губы. – Ничего не случилось, – он сел на кровать. – Павел просил извиниться перед тобой, за то, что расстроили тебя. Поклялся, что обижать Диану не будет. Да и вообще, он ее, в общем-то, и не бил. Так, шутя. Просто силу не рассчитал.

Лейлани смотрела на него с недоверием.

– Вы что, подрались? – еле слышно спросила она.

– Мы? Ну что ты, солнышко. Кто же со мной драться будет? Ты не забыла, что я самый злобный драчун в приюте? Просто поговорили по-мужски…

– Я уже знаю, Ким, – ответила она серьезно, – что твои слова надо воспринимать в противоположном смысле, потому что ты не хочешь меня огорчать.

Он весело рассмеялся.

– Лейлани, если бы мы подрались, то, поверь, и форма была бы порвана и синяков мы бы друг другу понаставили. Тендхар все-таки не первоклассник, а старший лейтенант. Я прямо сейчас разденусь и покажу тебе, что никаких следов драки на мне нет.

– Не надо!

– Надо. Чтобы успокоить тебя и… И все равно я так спешил, что в очистителе не был.

Он быстро стянул с себя рубашку, скинул брюки. Лейлани невольно залюбовалась телом мужа. Пусть в плечах не такой размах как у Павла, зато каждая мышца выделяется рельефно. Вот бы его портрет выложить пластиком. Жаль, что для этого ей материалов не дадут. Никому, кроме нее портрет мужа не нужен.

– Не смотри на меня так, – предостерег Ким. Дыхание у него сбилось.

– Почему? – лукаво спросила она.

– А то ты не видишь… – не глядя на нее, бросил он, и, подхватив форму, направился к очистителю.

– Ким… – услышал он вслед, – потом приходи ко мне.

Замер. Спросил, не оборачиваясь:

– Тебе сегодня лучше?

– Гораздо лучше, Ким, – и добавила почти одними губами. – Я тебя хочу.

Когда через пять минут Ким вернулся к ней, Лейлани долго целовала его – каждый бугорок и впадинку на шее, плечах, груди. Будто она слепая и хочет "увидеть" мужа губами. Будто она сможет унести с собой в крематорий память о его теле, о его нежности и любви.

Первым делом Марк взял Зверева и снова зашел в карцер. В Лифтере ничего не изменилось, точно такое же презрение вперемешку с ненавистью лилось из глаз. А вот его друзья сникли. На этот раз майор обошелся без дежурных приветствий. Спросил сухо:

– Есть желающие стать рядовыми приюта? Может, кто-то проголодался?

– Я! – голос у Нарэка недовольный, глядит исподлобья. "Все идет по плану, – думал майор. – Как я и предполагал, Хачатурян первым решил стать рядовым приюта. Осталось только узнать, с какой целью он это делает. Надо будет сказать Тендхару, чтобы присмотрел за ним".

– Только один? – он пристально осмотрел остальных. Заметил, что они тоже уже проголодались и готовы на все, но боятся сказать о своем желании вслух. Но он не возьмет тех, кто промолчит: пусть учатся принимать решения и отвечать за них.

Славик отстрелил наручники у Нарэка от цепи, майор освободил мальчишку от наручников, повернулся к двери. За спиной тут же зашевелились.

– И я!

– Меня!

Почти в один голос произнесли Моисей и Серхио. Левицкий медленно обернулся, будто давал им время одуматься, потом точно так же освободил и их. Искоса глянул на Лифтера. Тот хранил редкостное спокойствие: сидел у стены, прикрыв глаза. "Странно, что он не сыплет проклятиями и угрозами, – мелькнуло в мыслях Марка. – Либо уже все высказал без нас, либо они обо всем договорились и совместно готовят какую-нибудь гадость. Что ж… Посмотрим тогда, кто кого".

Марк не собирался предоставлять этим подросткам такой же выбор как другим – чтобы они сами определили, в какой класс поступят. Сначала Марк хотел распределить их в разные классы, по степени опасности и чтобы меньше контачили друг с другом. Но теперь, заподозрив заговор, решил всех определить к Тендхару. Павел отвечает за четвертый класс. Если они даже сдадут тест на физическую подготовку, общеобразовательный уровень не потянут: когда другие дети учились – эти скитались по подъездам. Будут учиться плохо – будут получать оплеухи от Тендхара. Захотят учиться лучше – засядут за учебники, некогда будет дурью маяться.

Майор проводил взглядом бывших бандитов – Зверев повел их в столовую за куском хлеба, чтобы они дотянули до завтрака. Сам начал проверять дежурных. На этот раз начал снизу.

В дежурке у девочек рядовой четвертого класса Алдана Розенберг сладко спала, свернувшись клубочком на небольшой подстилке. Когда вошел Левицкий, не сразу сообразила, что происходит.

– Можешь не вставать, – хмыкнул Марк. – Наряд вне очереди.

Вышел в коридор. Поднялся еще на этаж.

Рядовой Валиханов Рауан, чтобы не уснуть, делал приседания. На столе медная проволока – он что-то мастерил из нее. Увидев майора, отдал честь.

– Господин майор…

– Отставить. Молодец, рядовой Валиханов. Минут через пять старший лейтенант Зверев приведет к тебе троих из банды. Они захотели стать рядовыми приюта. Покажешь, где будут спать. Сейчас поднимись к старшему лейтенанту Тендхару, скажи, что я его жду на пятиминутку пораньше, есть разговор. Только пусть сначала примет этих троих. Ясно?

– Так точно, господин майор!

– Выполняй.

Валиханов еще раз отдал честь, но убегать не спешил.

– Что? – спросил него Марк.

– Ничего, – ответил тот.

– Так иди.

– Есть, – в третий раз отдал он честь, но остался стоять. Тут майор сообразил, что он ждет, когда майор выйдет, чтобы предупредить Розенберг о проверке.

– По батарее можешь не стучать, – с усмешкой сообщил он Рауану. – Я сегодня начал проверку с девочек и Алдана наряд уже получила.

В лице мальчишки мелькнуло отчаяние. То ли оттого, что девочка может посчитать его виновным во внезапном появлении Левицкого, то ли оттого, что оказывается, всевидящий майор и про эту уловку знает. Он, наконец, сорвался с места.

Марк снова спустился вниз, в его распоряжении осталось минут десять, пока появится Тендхар и минут двадцать, до пятиминутки.

Нарэк, как только рассмотрел старшего лейтенанта Тендхара – бугая, с зачесанными назад волосами, тут же засомневался: не зря ли они покинули карцер. Он почему-то считал, что майор их «правильному» решению обрадуется. Но Тендхар смотрел на них злобно. Он оглядел всех, резко приказал Рауану, собиравшемуся вести их в спальню:

– Подожди за дверью, – мальчишка исчез без звука.

"Во их здесь вымуштровали!" – подумал Нарэк. Он не любил, когда им командовали, потому и задержался в банде Лифтера. Тот показывал власть только в критических ситуациях, а так чаще советовался. Теперь ему предстояло притвориться тихим и послушным. Хорошо бы ненадолго.

Тендхар выдержал паузу, прошелся по комнате, потом остановился напротив Нарэка:

– Значит так, скоты. Вы, конечно, теперь рядовые… Но не для меня. Понятно? – он взял Нарэка за шиворот и поднял вверх, так что тому пришлось встать на цыпочки, чтобы не задохнуться, от впившегося в горло ворота свитера. Отпустил и тут же врезал пощечину, от которой мальчишка едва удержался на ногах. – Я вас, подонки, насквозь вижу, – продолжал Павел, проделывая то же самое с Серхио. – Из вас нормальных людей не сделаешь. Не знаю, зачем господин майор с вами нянчится. Короче, – он принялся за шиворот Моисея. – Один проступок – и вы отправляетесь… Не в карцер, нет… – он улыбнулся так, что Нарэку стало по-настоящему страшно. Даже страшнее, чем когда он впервые встретился с майором. – Я урою вас сам. Сначала переломаю вам ноги, а потом выброшу на съедение хищникам, как неизлечимо больных. Понятно? Ты чего на меня так смотришь, падла! – заорал он на Нарэка. – Я тебя научу смотреть! – он стал хлестать его по щекам, Нарэк отступал, пытался закрыться руками, Павел бил его по ушам, затылку. Бил, пока в дверь не постучали.

– Кто там? – заорал Павел.

– Господин лейтенант, – раздался голос Валиханова. – Вас господин майор просил пораньше на пятиминутку прийти, – выкрикнул тот из-за двери.

Дыхание Павла постепенно успокаивалось.

– Зайди сюда, – скомандовал он, и когда дверь приоткрылась, продолжил. – Рядовой Валиханов, покажи этим сволочам спальню, – скомандовал он.

Рауан встал по стойке смирно.

– Есть, старший лейтенант Тендхар, – и, подмигнув новеньким, добавил. – Сволочи, за мной!

Они молча поплелись по коридору: Серхио, Нарэк, Моисей. Незаметно приблизившись, Мося дохнул в ухо Аре:

– А может, прав Лифтер был?

Но Ара упрямо отпихнул того плечом: "Посмотрим, кто кого"

Вторник. Лондон

Ева с ним не разговаривала. Стараясь не показать обиды при дочерях, накормила их завтраком, нарядила и отправила в школу. Потом села перед телевизором, уставилась в него стеклянными глазами. Йорген подошел, выключил ящик.

– Что ты делаешь! – зло спросила она.

– Ты все равно не смотришь…

– Какое тебе дело? Включи немедленно!

Он сел у ее ног, заглянул в глаза:

– Малышка, ну, что с тобой? – она быстро пересела подальше, отвернулась. – Не отворачивайся, малышка, – продолжал уговаривать Йорген на расстоянии. – Не молчи. Лучше выскажи мне все, чтобы я знал…

Ева, наконец, не выдержала, заговорила горячо.

– Я не могу так, Йорген. Ты мне врешь. Все время врешь!

– Я не вру, и уж тем более не все время.

– Да? – она вскочила, встала спиной к окну. – Тогда давай начистоту, Йорген. Зачем тебе черный костюм с набором отмычек, респиратором и какими-то загадочными приборами? – он сидел возле дивана, опустив голову. – И это у тебя не вчера появилось. Я нашла эти вещи в первый же год нашей совместной жизни. Так объясни мне, пожалуйста, зачем они тебе? Может, для того, чтобы, как ты сегодня утром выразился, гулять по ночам в подъезде, когда не спится? – Йорген отчетливо вспомнил, что не спал всю ночь, потер покрасневшие глаза. – Не надо делать из меня дуру! – Ева повышала голос. – Знаешь, что я сейчас сделаю? Я вызову полицию и расскажу им все! Потому что я ненавижу ложь. Потому что ты женился на мне, только чтобы иметь прикрытие для своих темных делишек! – она сорвалась на истерический крик и зарыдала, отвернувшись к окну.

Он медленно поднялся, подошел к жене, обнял ее за плечи, прижал к себе.

– Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь. Если хочешь, вызови полицию, но не плачь. И не накручивай себя, пожалуйста. Я люблю тебя. И всегда любил. Я ради тебя и дочек на что угодно пойду. Если вам лучше без меня…

Она быстро развернулась, схватила его за рубашку, всмотрелась в лицо:

– Скажи мне правду, Йорген! – по лицу ее текли слезы.

– Какую правду, малышка? – он мрачно смотрел на нее. "Права была Лиза! Ой как права. У нее нюх на такие вещи. Она уже тогда знала, что ничего хорошего из моего брака не выйдет…" Сама Лиза выбрала Марка за надежность, преданность семье. "Левицкий сейчас как беспризорник, кто его приютит – тому и верен будет", – сказала она Йоргену после свадьбы.

– Кто ты? – потребовала Ева.

– Я? – устало удивился он. – Я, прежде всего, твой муж, – Ева раздраженно выдохнула и хотела отвернуться, но теперь Йорген взял ее одной рукой за плечи, а другой за шею, так что женщина не могла пошевелиться, должна была смотреть ему в глаза. – Во-вторых, я – отец. В-третьих, я – охотник, – он сделал паузу. – А в-четвертых, я – разведчик. Лондонский разведчик. А теперь можешь вызывать полицию.

Только после этого он отпустил жену, сел на диван, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Ева растеряно стояла у окна, осмысливала сказанное. Потом робко поинтересовалась:

– Что ты имеешь в виду? Какой еще лондонский разведчик?

Йорген не открывал глаза. Он боялся, что если откроет, она снова догадается, что он врет.

– А ты что, думаешь, разведка только в других городах есть, а Лондон в разведчиках не нуждается?

– Ты хочешь сказать… – заплетающимся языком пролепетала она.

– Что я не враг Лондону, а друг. Я работаю на благо города, а не против него.

Она подлетела к нему, села рядом.

– Йорген, посмотри на меня, – тут же обхватила его голову руками, оторвала от дивана. – Посмотри на меня!

Он открыл глаза, всматривался в красивое лицо жены, понимая, что не жалеет ни об одном дне прожитом с ней. Если бы тогда Лиза могла показать его будущее, если бы он с самого начала знал, что погибнет, потому что жена вызовет полицию, он бы все равно на ней женился.

– Йорген… – прошептала она.

– Я люблю тебя, малышка. Это самая главная правда, которую тебе надо знать. Не сомневайся во мне, пожалуйста. Это очень больно.

– Почему ты не сказал сразу? – он понял, что она поверила в его ложь о лондонской разведке.

– Потому что нам не разрешают об этом говорить. А, кроме того, я уже много лет не выполнял никаких заданий. Это вот три дня назад меня зачем-то нашли.

– Это трудно? – продолжала расспрашивать она, держа его лицо руками.

– Бывает, – небрежно пожал он плечами.

– Ты рискуешь жизнью? Ты можешь погибнуть?

Йорген невольно улыбнулся. Как будто не она только что хотела его казнить.

– Погибнуть можно везде, – наставительно сказал он. – И работая мусорщиком, и работая охотником, и даже работая в теплице.

– Ну да, – растеряно ответила она и уткнулась носом в его бок. – Я сморозила глупость… Йорген, – попросила она через минуту. – Не скрывай от меня ничего, пожалуйста. Это тоже больно! Ладно?

– Ладно, – кивнул он сонно.

– Ой, ты же не спал сегодня, – вскочила Ева. – Да и я не спала, караулила, когда ты придешь. Давай постелю.

Он сполз на пол и на карачках перебрался к стене, где так же сел с закрытыми глазами. Вскоре Ева стала его тормошить:

– Йорген, Йорген! Перебирайся на диван, – он попытался раздеться, но она не позволила. – Ложись уже так, родной.

Где-то в глубине сознания у него промелькнула мысль, что он получил еще небольшую отсрочку.

Вторник. Приют

К удивлению майора на пятиминутку опоздал сяньшень Дэн. Лицо его выглядел встревоженным и против обыкновения, первым делом, он выслушал не дежурного Зверева, а его.

– Что случилось, сяньшень? – спросил он после приветствия.

– Вскрыли склад с едой, – пробормотал он, пряча глаза. – Два ящика еды вынесли.

Непроизвольно голову опустили все. Марк был обманчиво спокоен.

– Кто дежурил из рядовых?

– Валиханов, Оливер, Розенберг и Резлерова, – доложил Зверев.

– Проверить всех, – распорядился майор. – До построения. Старшие лейтенанты Головня и Манслиф займетесь этим. Кто-то был в приемнике?

– В приемнике были я и Карангело, – тут же откликнулся Славик.

– Всю ночь?

Зверев задумался:

– Никак нет, господин майор. Где-то в час я ушел из приемника, сидел в библиотеке.

– Никого не видел?

– Никак нет, – он качнул головой, – все было тихо.

– Миссис Хиггинс, Жания Исметовна, – вы что-нибудь видели? – старушки испуганно покачали головами.

– Черт! – внезапно рявкнул Марк. Тут же взял себя в руки. – Ладно, докладывайте дальше.

Он слушал вполуха. За годы существования приюта, такое случалось второй раз. Первый раз, когда пацаны еще не поняли, с кем имеют дело. Тогда Эрику исполнилось десять, и он вместе с остальными сидел в карцере за воровство. Больше никто не пытался повторить. Не только потому, что боялись, но и потому что понимали: они воруют у себя. И вот теперь снова. Если бы лондонская банда согласилась влиться в приют вчера, он бы сегодня выбросил их хищникам, не раздумывая. Но вчера рядовым стал только Малек, забитый мальчишка, который в одиночестве никогда не решится на воровство. Значит, кто-то из тех, кто в приюте не первый день.

Ара, Мося и Испанец стали свидетелями обыска у двух дежурных. Один из них Рауан Валиханов, пока вел их в спальню, ободрял тихонько:

– Вы на Тендхара особого внимания не обращайте. У него иногда бывают заскоки, на ровном месте дерется. А вообще, если все будете делать правильно, то он не тронет. Он любит, чтобы порядок был.

Нарэк невольно дотронулся, до распухшего уха. По всему выходило, что на Тендхара даже смотреть нельзя, иначе может неправильно понять. В душе перемешались ненависть и страх. Он надеялся только на то, что скоро сможет сбежать из приюта.

Рауан показал им спальню. Матрасы здесь не убирали с пола, но аккуратно застилали. В изголовье лежали ровные стопки сложенных личных вещей. В три больших окна лился тусклый желтый свет неба над городами. Все трое невольно застыли, глядя в окно. Пока они жили в подъездах, у них не появлялось возможности выйти наружу. Попав в приют, они сутки провели в карцере, где тоже не сделали окон. Так что Нарэк увидел небо впервые за семь лет – у него родители работали мусорщиками. А для Моисея и Серхио этого была первая встреча с внешним миром. Их родители жили на минусовых этажах. Заметив их реакцию, Рауан усмехнулся:

– Все когда заходят в первый раз, сначала столбом стоят. Ничего, потом примелькается – надоест даже. В общем, смотрите, – он повел руками по матрасам. – Вот там, у стены, здесь у окна и тут у двери свободно, – там, где он указал, личные вещи в изголовье не лежали. – Рядовые перешли в класс добытчиков, – объяснил Рауан пустующие места. – Выбирайте.

– Я там, – тут же выбрал место у стены Ара.

– Я здесь, – подхватил Серхио, торопясь опередить Мосю.

Тот только вздохнул и собрался сесть на матрас у двери, но Рауан тут же подскочил к нему:

– С ума сошел? Тендхар увидит – убьет. Он не любит, когда на кроватях сидят. Вот если Тендхар занят и за нами следит только Арилль, тогда можно немного расслабиться. Но если честно, Павел нам редко расслабиться дает.

Он хотел еще что-то сказать, но в комнату вошли два старших лейтенанта, ведя за собой еще одного дежурного.

– Рядовой Оливер, рядовой Валиханов, – скомандовал русоголовый Степан. – Досмотр личных вещей.

– Как досмотр? – удивился Рауан. – Почему?

Высокий худой парень, названный Оливером, казался неуместным в комнате четвертого класса. Он выглядел лишь чуть моложе старших лейтенантов.

– Ты чё, еще не в курсе? – ухмыльнулся он. – Два ящика еды уперли из столовой. Прикинь?

Он скользнул ленивым взглядом по троице. Серхио сразу не понравился этот наглый взгляд.

– Как украли? – оторопел Рауан, удивленно посмотрел на лейтенантов, терпеливо ожидавших, когда он придет в себя.

– Я так думаю, руками, – хмыкнул Оливер.

– А нас что, подозревают?

– Где твои вещи, Валиханов. Господин майор велел проверить, – повторил Головня.

Рауан провел лейтенанта к своей постели. Оказалось, что он спал рядом с Серхио.

– А эт чё? Бандиты что ли? – поинтересовался, Оливер, расчесывая длинные черные волосы пятерней. – Вот кого проверять надо.

– Давай, давай, Тимо, живей, – подогнал его Дэйл Манслиф. – Нам надо успеть до построения.

– Да смотрите, мне-то чё, – он показал рукой на матрас. – Третий от стены, – уточнил он.

– Подошел, и показал свои вещи, щенок, – прищурился Дэйл.

– Да чё вы сразу? – наглость мигом слетела с Тимо, он рысцой подбежал к матрасу. – Может, мне самому перебрать? – заискивающе спросил он. – Я могу, он начал перекладывать одежду и книги на матрас.

– Уйди, – скомандовал Манслиф. Он подошел и тщательно просмотрел каждую вещь, как будто надеялся, что еда может заваляться в каком-нибудь кармане.

Моисей тут же шепнул Испанцу:

– Видал? Профессионально досматривает. Не еду, а следы ищут, что он где-то в неположенном месте был.

По лицам лейтенантов невозможно было определить, нашли они что-то или нет. Головня скомандовал сурово:

– Всем на построение, быстро. После завтрака Рауан отведи новеньких к Жание Исметовне, пусть выдаст им новую одежду. Это же ужас какая рвань!

Он стремительными шагами направился к выходу. За ним Манслиф. Пятеро рядовых помчались за лейтенантами. По дороге Тимо пристроился к Нарэку.

– Слышь, Ара, – шепнул он в ухо. Нарэк вздрогнул: "Откуда он мою кличку знает?" – После построения переговорить надо. Понял?

Когда дверь за предавшими его товарищами закрылась, Лифтер только удовлетворенно кивнул. Он остался один, теперь ему никто не помешает. Он может работать или отдыхать, сколько ему вздумается. Раньше мешали их скептические, а иногда уничижающие взгляды, словно говорившие: «Убогий! чем ты маешься?»

Лифтер встал и сделал несколько поворотов, наклонов. Руки начинало ломить – вторые сутки он не может пользоваться ими в полную силу. Но это ничего: он и не такое выдерживал. Размявшись, он снова залез по цепи вверх и стал долбить стену. Он представлял, что этот гвоздь он втыкает в сердце майору. А потом предателям. Всем по очереди. Майору, Мальку, Аре, Испанцу, Мосе. Майору, Мальку, Аре, Испанцу, Мосе.

Наконец у него откололся еще крохотный кусочек бетона. Он опустился на ноги и растер как мог занемевшую руку. Майор не выдержит? Ерунда! Не на такого напал. Он выцарапает это крепление. Он убьет всех. Сначала майора, потом предателей.

Снова забрался по цепи и продолжил трудиться. Новая мысль поразила его: "Что бы сказала мама, если бы увидела?" Он мгновенно отпустил цепочку и сел на пол. Эта мысль иногда посещала его. Нечасто. Последнее время все реже и реже… Мама, отец… Они бы не ругали. Вернее, ругали бы не за то, что он хочет освободиться, а за то, что хочет их убить. Вот так – ударом гвоздя… Мама бы заплакала. Отец бы нахмурился и сказал: "Ты мне не сын"

"Я уже убивал, папа!" – привычно ответил он отцу.

"Это было другое. Ты убивал, чтобы выжить"

"А сейчас разве нет?"

"Нет. Они предали, чтобы выжить. За что их убивать?"

"Предательство хуже убийства!"

"Откуда ты знаешь, что хуже?" – увещевал голос отца в его сознании.

"Я знаю, чувствую…"

"Ты еще ребенок. Ты не можешь знать и понимать все".

"Я ребенок??? Я ребенок, папа??? Ты ничего не знаешь!"

Он упрямо мотнул головой. Произнес вслух:

– Ты ничего не знаешь, папа.

Какой смысл мучить себя этими вопросами: что бы сделал отец, что бы сказала мать, если их нет? Их нет и никогда не будет. Какие-то правила порядочности имели смысл, пока они жили вместе. Теперь это глупо и смешно. Теперь имеет смысл лишь его цель: отомстить всем, кто имеет квартиры, кому наплевать на Витьку и таких как он, скитающихся по подъездам… Они не будут спать спокойно, пока он жив. Они будут вздрагивать при звуках его нового имени – Лифтер. Он снова взобрался по цепи и стал долбить стену. Он не сдастся. Не на того напали. Он освободится и отомстит всем…

На построении Марк сразу обратил внимание на Клеопатру. Девушка стояла в первом классе и весело перемигивалась со старшим лейтенантом Ле Паном. Тот охотно отвечал на ее заигрывания. «Вот еще геморрой на мою задницу!» – в сердцах подумал Марк. Он почему-то надеялся, что девчонка, услышав его требования, исчезнет. Или хотя бы решит, что ей не обязательно соблюдать устав приюта, например, не придет на построение. Но его надежды не оправдались

Головня и Манслиф доложили, что обыск дежурных результатов не дал. Он ожидал этого. Тот, кто рискнет украсть два ящика еды, должен постараться, чтобы его не раскрыли.

После обычного ритуала на построении, майор обратился к воспитанникам:

– Сегодня ночью у нас в приюте произошло чрезвычайное происшествие. Украдены два ящика еды. Я знаю, что те, кто сделал это, находятся здесь. Хочу сказать, что я непременно обнаружу воров. И когда это произойдет, они умрут в пасти хищников. Но сейчас у них еще есть возможность одуматься. Если еда вернется на место, я не буду продолжать расследование, – в спортзале воцарилась такая тишина, что казалось, дети даже дышать перестали. – Я думаю, вы поняли. Вольно. Разойтись.

Даже после команды дети не сразу пришли в себя. А когда очнулись, то не потянулись к выходу как обычно. Собрались группками, стали обсуждать произошедшее.

Марк направился к Ле Пану. Клеопатра крутилась рядом, заискивающе улыбаясь майору.

– Пошла вон, – скомандовал Левицкий.

– Что? – лицо ее вытянулось

– Иди в столовую, говорю, – процедил Марк и повернулся к старшему лейтенанту.

– Как она? – спросил он, когда девушка исчезла.

– Нормально, господин майор.

– Нарекания есть? Устав нарушает?

– Нет нареканий, пока слушается, – отвечал Филипп. – Так она только пришла, – словно начал оправдываться он. – Может, потом нарушит.

– Пусть только попробует!

Левицкий направился в столовую. Заметив девушку на построении, он стал всерьез опасаться за своих парней. Трое из них неженаты, ничего страшного, что она строит им глазки. А если она начнет подмигивать женатым? Вряд ли она невинная девушка, да еще и большинство обитательниц приюта по внешности ей не конкурентки. Но если он что-то такое заметит… Она еще просить будет, чтобы он ее просто выгнал из приюта.

– Ну, чё будешь делать, Ара? – Тимо стоял перед ним в приемнике, где они во главе с Лифтером сделали последнюю отчаянную попытку освободиться. Слева и справа подручные Оливера, Нарэк пока не знал, как их зовут. Знал только, что они тоже из четвертого класса – на построении стояли вместе.

Желтая лампочка, светившая главарю в спину, делала лицо мрачным. В сердце Нарэка закрался страх. Втроем не только побить – убить могут, он со всеми не справится. Но по опыту подъездной жизни, он знал, что в таких случаях важно держать лицо. Как почувствуют слабинку – в бараний рог скрутят. Вот Лифтер умел это делать – в его присутствии даже самые сильные терялись.

– Чё молчишь-то? – вновь спросил Тимо. – Майору служить собираешься? – он говорил с ленцой, будто по тяжкой необходимости.

– А что есть варианты? – осторожно поинтересовался Нарэк. Кто его знает, а вдруг майор через этих ребят его проверяет, чтобы узнать, что у него на уме.

Тимо подошел ближе. Сначала смотрел на свои ботинки, на рваные сандалии Нарэка – будто сравнивал. Потом быстро схватил его за шею, нажал на кадык. Напарники мигом подскочили, схватили Нарэка за руки.

– Когда я спрашиваю, – прошипел он, – надо отвечать "да" или "нет". Понятно? – Нарэк кивнул, тяжело дыша. Он знал этот захват – ударь сильнее и тебя даже московский доктор не спасет. – Я спрашиваю еще раз. Ты будешь служить майору, Ара? – продолжил Тимо. Он чуть ослабил захват, чтобы дать возможность Нарэку говорить.

– Я не хотел, – еле слышно выговорил он. – Я хотел сбежать.

– Ну, так уж сразу и бежать! – добродушно усмехнулся Тимо и отступил, но его шестерки продолжали держать руки. – Можно и здесь неплохо устроиться. Пойдешь в мою банду?

Нарэк открыл, было, рот, но тут вспомнил предупреждение и произнес сначала:

– Да, – а потом уже задал вопрос. – А это вы еду украли?

Он даже представить себе не мог такое богатство – два ящика еды!

– А кто ж, кроме нас, – самодовольно усмехнулся Оливер. – Кроме нас банды в приюте нет. И на всякий случай предупреждаю: над нами один из старших лейтенантов, а потому нас никогда не поймают.

– Тендхар? – испуганно поинтересовался Нарэк.

– Ух ты какой прыткий, – засмеялся Тимо. – Сразу тебе скажи. Когда дослужишься – узнаешь. А пока скажи, кого еще из твоих друзей можно привлечь? – он сделал знак, и Ару отпустили, но стояли достаточно близко, чтобы в случае чего опять обездвижить.

– Обоих можно, – пожал плечами Нарэк. – Хотите, я поговорю с ними?

– Не, – покачал головой Оливер. – Я сам разговаривать буду. Так они тоже сбежать хотят?

– Вроде бы да… – Нарэк нахмурился: Серхио, и Моисей во время их с Лифтером спора, помалкивали, а потому он даже не знает, что именно они задумали, когда согласились с требованиями майора.

– А вообще, надежные парни? – снова спросил Тимо.

– Надежные, – кивнул он уверенно. Когда они убегали от облавы полиции, работали настолько слаженной командой, что полиция до сих пор уверена, что четырех преследователей убил Лифтер, хотя на самом деле, убивал также он и Серхио. Лифтер тогда словно вдохнул в них силу и ненависть сражаться до конца… Сейчас это казалось невозможным. Почти неделю уходить от облавы! А тогда всеми овладел такой настрой, что даже когда их поймали, обездвижив парализаторами, они долго не могли поверить, что это конец, казалось, что это всего лишь дурной сон. Если бы за них тогда не заступились, их бы сами полицейские порвали на куски, никаких хищников бы не понадобилось…