Текст книги "Специальный агент высших сил"
Автор книги: Алексей Зубко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 21
«Своевременная» помощь
В нашем деле главное, чтобы о твоем существовании никто не знал.
Агент 007
– За то, что ты напоил меня, – заявил освободившийся узник, играя рельефной мускулатурой, – я убью тебя без мучений.
Джентльмен лишь усмехнулся в ответ на угрозу и ловко выхватил из кармана маленький короткоствольный пистолет:
– Руки вверх!
– Глупец!
Сверкнула молния, посыпался раскрошенный камень, в ответ дважды тявкнул пистолет.
– Я бессмертный! – заявил гигант, проигнорировав раны, каждая из которых должна была стать смертельной. Должна была, но…
– Не совсем, – поправил я Кощея, задвинув сынишку за спину. Сообразив, кто перед нами, я несколько приободрился. Все же он сам назначил меня своим душеприказчиком. – Смерть твоя, Кощей, в яйце.
Пистолет дернулся дважды, выплюнув свои смертоносные заряды.
– Да не в этом, – махнул я рукой на излишне поспешного в суждениях стрелка. – Ты что, сказок в детстве не читал?
– Ну сколько можно? – скривился Кощей. – Вы все умрете!
– Герольд, – окликнул я седого викинга, – возьми моего сына и отведи к маме.
– И мне, пожалуй, пора… —буркнул Локи, отбывая в снежные дали. Но его заявление, так же, как и исчезновение, осталось незамеченным. Ребенку, который единственный знал о его существовании, было не до того.
– Мама здесь? – обрадовался Ванюша.
– Она ждет тебя.
– Никто не уйдет отсюда… – начал было Бессмертный.
– Уйдут. А нам нужно обсудить твое завещание, – заявил я, подняв меч-кладенец. – Я уже готов приступить к своим обязанностям. Так что попрошу…
– Чего?
– Задержка за вами, так почему все должны ждать?
– Да ты кто такой? – насупился бессмертный злодей, подозрительно косясь на оружие в моей руке. Оно всё же смотрится весьма опасным, даже на фоне такого противника, как Бессмертный. Освободившись, он не только мгновенно нарастил на костях несколько пудов мышечной массы, взбугрившейся, словно на культуристе перед попыткой завоевать титул «Мистер Вселенная», но и прибавил в росте сантиметров десять – пятнадцать. А еще говорят, магия на острове не действует?! То снеговики толпами бродят, то Кощей молниями мечет да как на дрожжах растет.
– Лель, – представился я.
– Лель? – удивился Кощей.
– Он самый, – подтвердил чертенок, которого я сперва принял за обезьянку – Еще его величают Асмодеем, или Амуром.
– Это меч-кладенец? – Бессмертный кивнул на меч в моей руке.
– Он самый. – Камень в рукояти меча зловеще полыхнул огнем, а лезвие холодно блеснуло в белом свете карманного фонарика незнакомого джентльмена. А кто еще, кроме истинного джентльмена, наденет костюм для похода в подземелье?
– Что с моим братом? – сверкая исподлобья глазами, спросил Кощей.
– Я что, на доктора похож? Диагноз ставить… Чахнет, поди, над своим златом.
– Ты его не убил ни разу?
– Нет.
– Лжешь!
– А ты чего такой агрессивный? – С подобными типами лучше сразу переходить в контрнаступление, а то совсем обнаглеет и на голову сядет, – Не выспался или глисты мучают?
– Убью!
– А других слов не знаешь? Неуч!
– Э…
– Это не слово, а буква. И вместо убью можно говорить: замочу, урою, попишу-порежу, деревянным макинтошем досрочно обеспечу, снабжу «горячей» путевкой на тот свет… да вариантов куча. Нужно же и головой иногда пользоваться.
– Не дури мне голову! – рассердился Кощей Бессмертный, скривившись, словно от зубной боли. – Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь…
– Выдают замуж, а мне и женатому неплохо.
– Балагуришь? И не поймешь, ужель в герои из скоморохов пошел?
– Прошу простить меня, – произнес незнакомец в дорогом костюме, – но, надеюсь, господин Кощей не будет возражать, если я для чистоты эксперимента… – тупорылый пистолетик еще дважды тявкнул. Первая пуля отскочила ото лба бессмертного злодея и рикошетом взвизгнула у самого моего уха, а вторая исчезла где-то в валиках грудных мышц. – Думаю, простым оружием вас не взять.
– Я же говорил, что бессмертный! – рассердился Кощей.
– Говорил. Но, как гласит русская пословица: «Пока на зуб не попробую – не поверю».
– А вот я тебе в зубы. – Стремительно выбросив правый кулак, Кощей удачным ударом сбил джентльмена с ног. Но ойкнул и отскочил, рассматривая указательный палец. – Укусил…
– Все стерильно, – заявил поверженный мужчина в костюме, И пояснил, продемонстрировав крохотную пробирку: – Образец для анализов. Пускай ученые изучат этот потрясающий феномен.
Воздух рядом со мной завибрировал.
Хлоп! – и радом возник мой ангел-хранитель собственной персоной.
Кощей Бессмертный побледнел, и с его губ сорвался стон:
– Так вот ты какая, смерть моя?
«Чего это он?» – подумал я. А потом сообразил, что это просто я уже привык к моему персональному хранителю и искусителю. А так, бесспорно, зрелище не для слабонервных и впечатлительных.
– Оба-на! – воскликнул черт, всплеснув руками и замерцав вновь появившимся нимбом. – Ты не иначе решил всех злодеев на Руси повывести? И то дело. Если за Агагуку нам по ордену дадут, то за двоих и по медальки накинут. Так что поспеши, пока они там спорят, кому первому во дворец войти.
– Какие ордена? – растерялся я.
– Круглые, – ответил мой «ангел-хранитель». – Может, даже персональные выпустят… «За спасение мира», а? Или так: «За уничтожение Мамбуни Агагуки» первой степени.
– Так это… – замялся я. – Нет тут его, И не было…
– Как это не было? – подал голос Кощей, несколько справившись с потрясением от первой встречи с моим полуангелом-получертом. – А кто, по-твоему, меня в цепи заковал?
– И где же он? – спросил я.
– В камере сидит, – сообщил похожий на обезьянку черт, с немым восторгом взирая на парящего в воздухе собрата. – Его Ваня туда посадил.
– М… мой Ваня?! – потрясенно спросил я.
– Он самый, – подтвердил черт.
– С орденом я пролетел, – опечалился «ангел-хранитель». Впрочем, такое корыстолюбие больше подходит бесу-искусителю. – Так не упусти хотя бы медальку!
– Чего?
Чего это означает, первым сообразил Кощей Бессмертный.
– Мне пора, – буркнул он. – Про завещание забудь, передумал я.
Два шага назад, во время которых мышцы бессмертного злодея стремительно опали. Да так, что сквозь обвисшую кожу начали кости проступать. Ухнув, он солдатиком нырнул в колодец.
– Уйде-е-ет… – взвыл назначенный моим хранителем черт, бросаясь за Кощеем.
Еле-еле успел перехватить его у самого колодца. В котором что-то загрохотало, заухало и ярко вспыхнуло, ударив из круглого отверстия струей огня.
– Пускай бежит.
– Пусти! – дернулся рогатый.
– Не дури.
Черт шмыгнул носом и обреченно вздохнул.
– В такую даль перлись, и, все зазря…
– Как это зазря?! Мы ведь Ванюшу спасли.
– Неясно еще, кто кого спас, – оправляя крылья, пробурчал рогатый. – Агагуку Ванюша на кичу отправил – это раз. Снеговиков, сексуально озабоченных, походя построил, на первый-второй рассчитал и на лесозаготовки отправил – это два. А про третье, четвертое и дальше по счету тоже думаю, еще узнаем.
– Как так? – растерялся я. – Какие снеговики? За ним же Герольд присматривать должен был и прямиком к маме доставить?
– Он и собирался вести его напрямик, да услышал мои героические крики и поспешил на помощь.
– И что же ты там такое героическое кричал?
– Так это… разное…
– Понятно.
– Что «понятно»? Что «понятно»? Ну, крикнул разок-другой «спасите да помогите», ну так в азарте погони!
– И за кем ты гнался?
– Не то чтобы гнался… скорее наоборот. Но со всей решительностью и отвагой.
– Ладно, герой, с Ванюшей все хорошо?
– А чего с ним станется? Только глянул на снеговиков – они по стойке «смирно» построились.
– Где? – испустив жалостный стон, спросил лежавший на проходе в боковое ответвление человек, поднимаясь на ноги. Сразу в глаза бросился его безобразный горб, затем бегающие из стороны в сторону глазки.
– Кощей? – уточнил догадливый черт. – Или Агагука?
– К… Кощей. – Справившись с потрясением от внешнего вида мечущегося между образами ангела и беса моего хранителя и искусителя, горбун сумел-таки вытолкнуть сквозь зубы имя самого знаменитого на Руси злодея.
– Убежал, гад, – огорченно вздохнул черт.
– Радость-то какая!
– Тебе, может быть, и радость, а мне сплошной убыток… А ты кто такой?
– П… пантелей.
– Какой П… пантелей? – подозрительно прищурился черт.
– Так это… советник… главный… пророка Ивана.
– Какой советник? – спросил черт.
– Какого Ивана? – уточнил я.
– Самый главный… пророка Ивана… – вертя головой, попытался ответить одновременно двоим горбун. – Я тут узников освобождаю по его приказу.
– Ваш сын его перевербовал, – подал голос похожий на макаку черт. – Раньше-то он на Агагуку работал.
– Ошибку осознал – раскаялся – со всем рвением искупаю, – горячо заверил меня П… пантелей.
– Та-ак, – протянул я – Чего этот сорванец еще успел сделать?
Ответить мне не успели. Воздух вокруг каменного трона, словно бы осиротевшего с бегством Кощея Бессмертного, заискрился, сделался плотнее. С беззвучным хлопком один за другим начали раскрываться порталы. Разной формы и расцветки изнанки обнажаемого подпространства, но неизменного назначения. Это верная примета, как гром для мужика: открылся портал – из него непременно кто-то появится.
Из крестообразного портала сперва показалась обутая в армейский ботинок нога, которая, продемонстрировав рифленый протектор подошвы, ступила на каменный пол подземелья. Следом за ногой из сияющего нутра изнанки пространства появился один мой знакомый ангел-истребитель.
– Прекрасная работа, – похвалил меня Эй. Вот только не ясно, за что? – Всем желаю здравствовать.
– А вы как сюда попали? – удивился я. – Там же антимагический барьер?
– Так ты же его уничтожил.
– Я?!
– А кто? – растерялся ангел.
– Может, Ванюша? – предположил я. От этого сорванца и не того ожидать можно.
– Там на Алатырь-камне лежал медальон Агагуки, – произнес черт, – вот и не действовала здесь магия его противников.
– Этот, что ли? – достав из кармана замысловатый плетеный диск на длинном шнурке, поинтересовался я.
– Угу, – подтвердил черт.
– А ну-ка, а ну-ка. – Эй наклонился к медальону и присвистнул. – Это же «Третий глаз Данбала-ведо»!
– Кого?
– Данбала-ведо – это верховное божество культа Буду, – пояснил ангел-истребитель. – Так вот откуда сила у Агагуки…
– И что это значит?
– Он всего-навсего самозванец, – пояснил Эй.
Из соседнего портала выбрался знакомый лишь визуально красномордый бес-разрушитель, в приемной Пандемониума сталкивались, а вот по каким делам – не припомню. Он без лишних приветствий сразу заявил:
– Мамбуня Агагука должен быть выдан нам!
– Нет нам, – заявил следующий посетитель уже ставшего тесным подземелья, глядя одновременно в противоположные стороны, что для него нетрудно, учитывая количество и расположение голов.
– По какому поводу собрались? – поинтересовался золотоволосый юноша в белоснежной набедренной повязке. И добавил: – Мир вам.
– И где мой правнук? – басовито поинтересовался Сварог, презрительно отфутболив метровый обрывок цепи: «Кто ж так кует?»
– Попрошу внимания! – воспарил под самый потолок мой «ангел-хранитель» адского происхождения. – Не нужно спорить…
– Все-таки мы не напрасно доверились ему, – с гордостью произнес ангел-истребитель Эй. Называть его по-домашнему «папой» я стесняюсь. Это только в разговоре с Ливией, бывает, употребляю такое обращение, а в остальное время он для меня остается Эем.
– Не нужно спорить… лучше подождите немного и примите участие в торгах. Кто даст больше – того и Агагука.
– Наша школа, – осклабился бес, демонстрируя неправильный прикус кривых зубов.
– А можно и по частям продавать, – размечтался черт.
– Торгов не будет! – заявил я. – Вину обвиняемого установит суд.
– Наш суд, – предложил бес-разрушитель, – самый скорый суд в мире.
– Наш суд, – Эй не намерен был уступать, – самый гуманный суд в мире.
– Что может быть гуманнее Апокалипсиса? – во все полторы сотни зубов улыбнулся адский разрушитель. – Всех одним махом «шлеп!» – чтобы не мучались…
Пока они так препирались, подключая к спору все больше участников, я пытался вспомнить, что же я упустил из виду. Что-то такое промелькнуло…
– Э-э-э… как там тебя?
– Пантелей, – услужливо подсказал горбун.
– Нуда. Так вот, Пантелей, а чего ты там про узников совести говорил?
– Какой совести?
Оба черта: похожий на мартышку и мой «ангел-хранитель» – в унисон хмыкнули.
– Пленники где? – спрашиваю.
– Так это… нет их.
– А вы про кого говорите? – заинтересовался ангел-истребитель Эй.
– Отвечай!
Под моим требовательным взглядом горбун стрельнул глазами по сторонам, но, видя, что ответ придется держать самому, заговорил:
– Шпионы пойманные, которых Агагука выявил после перенесения камня. Они до сего дня были в камере, а как пророк Иван повелел мне их оттудова выпустить, свободу, значится, предоставить, я и пошел… только пусто уже там. Сбежали, как один.
– Агенты внутреннего наблюдения, что ли? – уточнил представитель светоносного воинства. – Так наши уже отчеты составляют…
– Они самые, – подтвердил горбун. – Агенты.
Демон довольно оскалился и, обведя представителей иных высших сфер высокомерным взглядом, произнес:
– Агенты? Настоящие агенты по камерам не отсиживаются – они выполняют поставленную перед ними миссию. Из всего скопища белоручек и прочих чистоплюев нашелся всего один профессионал. И он, конечно же, из нашего ведомства.
Похожий на макаку черт гордо задрал подбородок и рявкнул:
– Служу родной преисподней!
– Боюсь, вы несколько заблуждаетесь, – произнес стоявший скромно в углу мужчина в костюме и с миниатюрной видеокамерой, которую можно было отличить от обыкновенной зажигалки лишь по автоматически ловящему фокус глазку-объективу и пульсирующему красным огоньку индикатора записи.
– А вы кто, собственно, такой?
– Бонд. Джеймс Бонд.
– Ноль-ноль-семь? – уточнил я.
– Ты бы еще поллитру на всех предложил… – обиделся мой «ангел-хранитель», неверно истолковав мой вопрос.
Я уже было хотел развеять его заблуждение, но тут в подземелье раскрылся еще один портал и из него с восторженным визгом выскочил Ванюшка верхом на азартно рыкающем Рексе.
– Не забудьте Агагуку забрать из камеры, – напомнил я, заключая ребенка в объятия. Появившаяся вслед за шумной парочкой Ливия прижалась к нам, сверкая счастливыми глазками. Такими близкими, родными…
– Ау! – взвизгнул горбун, когда появившийся следом за Лелей Герольд Мудрый неуклюже наступил ему на выглядывавший сквозь порванную обувку палец.
– Что-то тут становится тесновато… – заметил Бонд, который Джеймс.
– Пойдемте наверх, – предложил я, заметив, что Герольд пришел не один, а со всеми своими викингами. – Там и обсудим оставшиеся вопросы.
Возражений не последовало. Если не считать за таковой жалобный стон, донесшийся из колодца.
– Что это?
– Если я не ошибаюсь – Кощей Бессмертный, – произнес Джеймс Бонд.
– Доставайте! – встрепенулся черт. – Кажется, без медальки я не останусь…
Отступление тринадцатое
«ЧЕРТОВА ДЮЖИНА»
На тринадцатой неудачной попытке написать эпиграф к этой главе я оставил это безнадежное занятие.
Автор
– Лучше застраховаться от числа тринадцать, – настойчиво повторил черт. – Я могу это устроить.
– С какой стати мне это делать?
– Число тринадцать несчастливое, – уверенно заявил черт. – Ибо есть суть чертова дюжина. Уж поверь мне.
– Не верю! – возразил я, откинувшись на спинку стула. Оно скрипнуло в знак протеста, но подчинилось силе.
– Да о какой вере тут может идти разговор?! – все более закипая, возмутился рогатый оппонент. – Какая вера? Вера – это…
– Хорошее женское имя, – договорил я вместо него.
– А вот шутить по этому поводу нельзя. Это, между прочим, краеугольный камень человеческой цивилизации. И это говорю я? Своим ушам не верю! Впрочем, ладно, нынче мне такие речи по должностной инструкции положены. Так вот. Вера – это когда ты полагаешь, что существует нечто, чего никто не видел.
– А я хохол, так что мне видеть совсем необязательно, мне достаточно пощупать.
– Ты все шутишь? – Черт надул губы и наморщил пятак. – Какой с тебя хохол…
– Самый что ни на есть настоящий, – заверил я черта. – Дай сало – съем!
– А если не съешь?
– То хотя бы понадкусываю.
– Ладно-ладно. Верю. Но мы совсем про другое говорили… а ты несерьезно переводишь разговор на хихоньки да хаханьки.
– Как раз я серьезен. Вот, к примеру, электрический ток. А?! Увидеть – фигу! А пощупать – легко. Сунь пальчик в розетку и всего делов-то. Если, конечно, его не выключили в целях экономии.
– Но ты же не станешь спорить, что тринадцатого числа больше всего несчастных случаев?
– Ага, и в тринадцать часов обеденный перерыв заканчивается и приходится с полным желудком браться за работу. Что и говорить – несчастье.
– Вот! – обрадовался черт, не обращая внимания на сарказм, прозвучавший в моем голосе. Он взял со стола фужер и поднес его к губам, намереваясь отметить маленькую, но все же победу.
В этот момент огромные настенные часы хрипло прокашлялись и принялись отбивать время.
Я обернулся к ним и удивленно произнес:
– Заговорились мы что-то – уже тринадцать ноль-ноль.
Черт икнул, и содержимое фужера выплеснулось ему на грудь. Потянуло сивушными маслами.
– Я же говорил – тринадцать к несчастью, – расстроился рогатый.
– Ну, облился, – успокаивающе сказал я, – такое ли это несчастье?
– При чем тут это?! – поник рогатой головою черт. – Все значительно хуже… самогон добротный пролил. До слез жалко.
Смеясь над надуманной трагедией печального черта, я не сразу понял значения треска подо мной. А когда понял, то уже находился в состоянии свободного полета, хотя и продлившегося ничтожно малое время. Приземлившись на обломки стула, я только ойкнул.
– Не хотел тебе говорить, – со смущенным видом признался черт, – но стул, на котором ты сидел, – тринадцатый в этом ряду.
– А раньше предупредить не мог?! – обиделся я, потирая ушибленную часть своего тела.
– Так ты же не веришь в число тринадцать?
– Теперь ве… – начал я, но тут мой взгляд упал на лежащую рядом ножку с фрагментом спинки стула. Что-то в ней неправильно… наверное, вот этот след от ножовки, оставшийся на месте надпиленной на две трети шпонки, крепившей эту ножку к остальной конструкции. – Ну, черт, погоди!
Но он, увертливый, словно мультяшный Заяц, и на этот раз успел уйти от справедливого наказания. Ничего, пробьет тринадцать раз и на его улице… никуда он от меня не денется. Мой личный бес-искуситель и ангел-хранитель.
ГЛАВА 22
Женское непостоянство
В гостях хорошо, но дома лучше.
Граф Монте-Кристо
– Ты думаешь, хватит? – в третий раз за последние пять минут спросил я у Добрыни Никитича, Оно обычно так и бывает: кто не работает руками – работает языком.
– Должно хватить, – не очень уверенно ответил он, качнув лежащую на плечах бочку. В ней глухо булькнуло, показывая, что двухсотлитровая емкость полна почти под завязку.
Миновав очередной снежный курган, который своими телами воздвигли над немертвыми снеговики, а вьюга укрыла толстым слоем снега, мы вышли на аллею, которая ведет прямиком к Кощееву дворцу. Последний встретил нас яркими огнями в прямоугольниках окон и почетным караулом у центрального и, как оказалось, единственного входа во дворец. Это только Дед Мороз умудрился заявиться на собрание по поводу дальнейшей судьбы Мамбуни Агагуки через дымоход. Ему, – дескать, так привычнее… Сидим мы, спорим, а тут как из кабина ухнет – дым да угли вперемешку со снегом и брызгами долетели до центра тронной залы, в которую так и не вернули трон, и среди этой круговерти возник чихающий Дед Мороз. Хорошо Снегурочку с собой не взял…
– А если не хватит? – засомневался я, покосившись на следующие за Добрыней три четверки викингов, каждая из которых несет по такому же бочонку. Я бы не ограничился четырьмя двухсотлитровыми бочонками живой воды, но, к моему великому сожалению, именно это количество тары предоставил Кощеев запас вина, который мы давеча благополучно выпили. Не ради пьянки, но не выливать же прекрасное вино вековой выдержки?
– Должно хватить.
Снеговики, подметающие центральную аллею, вдоль которой не мешало бы посадить каких-нибудь деревцев, замерли, пропуская нас. Может, мне кажется, но в их глазах появился какой-то мечтательный огонек. Особенно заметным он становится, когда они проходят мимо прогуливающейся вокруг дворца снежной бабы Пардон, королевы! Той самой, которую мы слепили для их отвлечения. Только Ванюшка ей морковку вместо сосновой шишки вставил и чего-то там шепнул. Вот и бродит она с тех пор самостоятельно, отвлекая снеговиков от поставленной перед ними задачи.
– Поберегись! – крикнул Герольд, высунув свое бородатое лицо в распахнувшееся на втором этаже окно. Нырнув обратно, он скомандовал кому-то внутри комнаты: – И раз… и два!
Бум!
– Куда вы бросаете?! Поднимайте… попробуем еще раз.
– Чего это они там? – высунув из-за пазухи заспанное лицо, поинтересовался черт.
– И раз… и два!
На этот раз бросок вышел удачным, и из окна что-то вылетело, тотчас нырнув в снег.
– Нужно будет с Кощея стребовать плату за уборку территории, зевнул ангел-хранитель.
– Лет через триста, – усмехнулся я. – Если его к тому времени за примерное поведение досрочно освободят.
– Да неужели на Руси герои перевелись? – удивился черт.
– Это ты к чему?
– К тому, что и века не пройдет, как какой-нибудь богатырь Кощея Бессмертного освободит.
– Зачем?
– А чтобы было потом кого героически победить.
– Балабол, – заметил Добрыня Никитич. – Сказано – нехристь…
– А что я? Я ничего… это история у вас такая. Героическая.
Отмахнувшись от рогатой нечисти, с которой спорить – себе дороже, Добрыня поинтересовался:
– Куда ставить?
– А вон возле крыльца поставьте.
Богатырь, крякнув, снял бочку с плеч и опустил на землю.
Рядом опустили свою ношу взопревшие викинги.
Хлопнув дверью, на крыльцо вышел Герольд Мудрый. Без привычного однорогого шлема, но с мечом у пояса. Поприветствовав меня, он указал на место падения выброшенного в окно предмета и пояснил:
– Думаю, нужно будет их на костре сжечь. Пускай очистятся души от скверны.
– На твое усмотрение.
– Благодарю за доверие. Нужно еще будет снять одного с крыши – на мачте висит.
– А чего он там делает? – удивился я. Что могло понадобиться зомби на крыше? Не флаг же он для стирки снять надумал…
– Может, вместо флюгера висел, – предположил викинг. – А может, еще чего. Кто ж их поймет?
– Действительно.
– Так я пошёл?
– Иди.
Герольд, окликнув зашедших передохнуть и погреться в караулку помощников, направился по своим делам, а я обернулся к Добрыне и всплеснул руками:
– Опять?!
– Иго-го… – начал он, но, увидев, что взгляд мой направлен выше его плеча, облегченно вздохнул. Пребывание в лошадиной ипостаси оставило в богатырской душе глубокий отпечаток. Ибо Яга, пытаясь расколдовать его, лишь чудом добилась положительного результата. И то с третьей попытки. После первой он превратился в кентавра, после второй в неизвестную науке зверушку. Чтобы не испытывать судьбу в третий раз, Яга, плюнув на условности, сперва превратила Добрыню в козленка, снимать облик которого в свое время поднаторела, и поэтому быстренько вернула Добрынин облик. Первым делом, обретя способность говорить, богатырь поинтересовался: «Почему я в коня превратился? Ведь в источнике отпечатков копыт не было». – «Было, – ответила Яга, – только у самого истока». – «А ты откуда знаешь?»– «Обнаружила после вашего ухода, да и колдовство сняла». – «А откуда оно взялось?» – спросил Добрыня. В ответ старая ведьма лишь загадочно улыбнулась, сделав заикой какого-то излишне впечатлительного представителя неизвестной мне высшей силы. А нечего было подсматривать за личным разговором…
Хрустнула ветка.
Стремительно обернувшись, я увидел спину Яги, которая, подловив-таки несчастного Дон Кихота, прижала его к дереву и безжалостно целует самым срамным образом. Громко и смачно… Если только эти звуки не предсмертный хрип бедного идальго Ламанчского.
– А ну прекратите безобразие! – потребовал я, устремившись к ним.
– Ой! – Яга подскочила при моем приближении. И вместо несчастного Дон Кихота перед моими глазами оказался горбатый Пантелей.
– А мы тут это… – покраснел он.
– Ага, – ответил я, чувствуя, как краска заливает не только уши и щеки, но и нос. – Извините, что помешал… так это… собираться нужно.
– Конечно.
– Не задерживайтесь тут, – попросил я Бабу Ягу и, стремительно развернувшись, поспешил обратно. Надо же было так обознаться! Но и Яга хороша: всю дорогу напропалую доводила благородного идальго до судорог своей неуемной влюбленностью, а тут и дня не прошло – целуется с горбуном. И, что самое поразительное, его даже к дереву привязывать не пришлось, чтобы не убежал или не упал, потеряв сознание. Скажу больше – судя по маслянистому блеску в глазах, ему это понравилось. Остается только воскликнуть: «О любовь!» – и зажмуриться.
Сияя новенькими латами, которые мы отыскали в хранилище Кощея Бессмертного взамен протертых до дыр во время коронной поездки первой снежной мисс острова Буяна, на крыльцо вышел Дон Кихот.
– Там дамы интересуются, будем на дорожку завтракать или уже по прибытии откушаем?
– Похмелиться бы, – намекнул черт.
– По прибытии, – решил я.
Рогатая нечисть вздохнула тяжело и прошептала так, чтобы все окружающие услышали:
– Дай мне терпения снести все унижения и игнорирование моих прав как личности.
– Паяц!
– А вот на личности переходить не нужно.
Поскрипывая снегом, к нам подошли Пантелей с Ягой.
– Когда отбываем?
– А вот сейчас остальные подтянутся…
Вышли на крыльцо Сварог с Лелей. Обнявшись с дедом и сестричкой, я протянул ей свирель.
– Поблагодаришь Стрибога.
– Ага.
– Жду в гости.
– Угу.
Сверху что-то загремело, на головы посыпался снег.
– Зацепил? – пробасил уже знакомый голос из-за угла дворца.
– Зацепил, – ответили ему сверху.
– Слезай!.. – А спустя минуту. – Слез?
– Слез.
– Эх, ухнем!
– Кто тут временные? Слазь! – прокомментировал происходящее черт.
Крик, треск и спустя непродолжительное время грохот.
Примерзшего к мачте Агагукиного немертвого спустили на землю вместе с мачтой и флагом. Оно и правильно – власть-то переменилась.
Покончив с уборкой, к нам подошел Герольд Мудрый со своими боевыми сотоварищами.
– Куда вы теперь? – спросил я у них.
– Пока что туточки поживем. А там поглядим… может, советом рогатого воспользуемся, может, примем предложение морского царя и навсегда останемся.
– И что вам мой рогатый умник присоветовал?
– Попутешествовать, – ответил черт.
– Это дело хорошее, – признался я.
– Вот и он говорит, плывите, значится, в Америку, первыми будете. Даже карту нарисовал.
– Черт?
– А чего я?.. Даже ученые говорят, что викинги первыми Америку открыли, только население не искореняли. Вот я и восстанавливаю историческую справедливость.
– А что морской царь предложил?
– У него здесь рядышком, рукой подать, летний дворец пустует. Вот и предложил он нам в нем поселиться, чтобы, значит, местные угодья дозором обходить и от врагов оберегать. На довольствии полном, доспехи новые сулил, что словно жар горят.
– И когда это он успел вам такого наобещать?
– Так вчера же, как вышли мы на берег, воздуха ледяного дыхнуть, так и выплыл к берегу Уморяка. Выпили мы с ним, чтобы речь его была понятной, он-то нам и поведал, что прибыл с заданием от самого морского царя. Узнать, не нужна ли помощь, чтобы назад вернуться, а то он может дельфинов своих прислать и заодно предложение нам огласить.
– Утопнете, – назидательно подняв палец, произнес Пантелей. – Всяк, кого царь морской на дно сманил, сгинул там на веки вечные.
– А у нас головные уборы на этот случай имеются, – успокоил его Герольд Мудрый. – Мы их вместо подкладки в новые шлемы подошьем, так и ходить будем. А уж опосля и так дышать наловчимся. Оно-то дело привычки.
– Точно-точно, – поддержал викинга неугомонный черт. – Вот в бытность свою Асмодеем Лель в городе индустриальном… – слово-то какое зловещее, – жил, так я тем воздухом без противогаза дышать не мог: сплошной смог и гарь. А он ничего – сопел да кашлял помаленьку. Дело привычки.
– А то, Герольд, пойдем со мной? У нас земель свободных много, степняки пограничье сильно треплют, хорошие воины нужны.
– Ты наш ярл – позови, и мы пойдем.
– Теперь ты ярл своего отряда, а не я.
– Но ты добыл эту честь в бою…
– А ты верностью и отвагой. Шутка сказать – из пасти змея морского выбрались.
– Да…
– Так что сами решайте.
– Наверное, сперва мотнемся в Америку, чертом расхваленную, а потом к морскому царю на службу пойдем.
Пока мы разговаривали, на крыльце собрались все, кто отправлялся со мной и кто хотел попрощаться. Даже Агагука и тот вышел, постукивая копытцами и помахивая из стороны в сторону белесым флажком хвоста. Судя по начинаниям, бог из него вышел бы гнусный и подлы, а вот козел получился – на загляденье. Черная шерсть, вьющаяся до самой земли густыми локонами, белый хвостик и витые рога. Не самое плохое наказание придумала для него Яга. Теперь Мамбунины милитаристские идеи о мировом господстве и глобальной переделке населения всей земли в немертвых сменились на более скромные желания: похрустеть сухариком, сгрызть морковку… соблазнов иного рода для козла на острове Буяне нет.
– Пора.
Вперед вышел Эй, который одним взмахом руки распахнул крестообразный зев портала.
– Счастливо, – пожелали нам.
– И вам того же, – ответили мы.
Взявшись за руки с Ванюшей и Ливией, мы шагнули сквозь портал… Вспышка. Толчок в спину… чьи-то руки подхватили меня, и я почувствовал, что влетаю. Упасть мне не дали – поймали. И бросили опять. Вверх-вниз…
Таким Макаром нас и донесли до усадьбы. Благо Эй раскрыл портал сразу за двором, среди огородов, и меня не успело укачать за столь короткое время.
Пережив радость слободчан, я оставил Ливию заниматься хозяйственными вопросами, а сам с Добрыней и Дон Кихотом проводил помогавших принести бочки викингов и велел подать сани.
– В одни не поместятся, – заметил Добрыня, окинув взглядом стоящие бок о бок бочки.
– Повезем на трех, – решил я. О чем и сообщил конюху, проорав распоряжение во весь голос. Это дабы не утруждать уставшие ноги.
Окинув взглядом три поданные тройки, я задумчиво почесал потылицу: и как разместить в них четыре бочки?
В итоге непродолжительного размышления я решил положить две бочки в те сани, которыми буду править сам. Добрыня весит раза в полтора больше меня, а Дон Кихот, хотя и вдвое легче, но не расстанется с новенькими доспехами, благодаря которым обгоняет в весе не только меня, но и былинного богатыря.
– Но, пошли, залетные!
Лошадки резво рванули вперёд, поднимая снежную взвесь и весело звеня бубенчиками.
Следом с веселым лаем бросился Пушок, всем своим большим собачьим сердцем радуясь нашему возвращению. Ухватив его за холку, я втянул пса в сани (кобылки справные – выдюжат) и взъерошил ему шерсть на загривке.
