Текст книги "Фирма"
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)
Маленький клуб, прежде неизвестный «Совам», был забит народом, но народом очень специфическим. Сверкали золотые цепи, фиксы и перстни на толстых пальцах. Джентльмены с бритыми головами держали в татуированных пальцах толстые сигары и бокалы с дорогим вином. По залу бродили девушки с блестящими, словно лакированными лицами, выдававшими их принадлежность к питерским проституткам самого крупного калибра и самой высшей пробы.
— Слушай, Моня. — Людка посмотрела на директора группы, имевшего довольно бледный вид. — Нас тут не замочат между делом?
— Не бойтесь, девчонки, — стараясь не показывать свою растерянность, заверил их Моня. — Они сами пригласили. Башли такие платят, нигде больше столько не заработаете.
— Ага. А если не понравится — тут же зарэжут, — сказала Нинка.
— Нэ зарэжут, — в тон ей, стараясь придать разговору шутливый оборот, ответил Моня.
— Хватит болтать, — неожиданно резко оборвала беседу Эльвира. — Зарежут — не зарежут… Это непрофессионально, девушки мои. Наше дело — песни петь и за это деньги получать. А Моня у нас получает зарплату в том числе и за то, что обеспечивает нашу безопасность. Правильно? Ты директор или кто?
— Правильно, правильно, — сказал Моня, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти в толпе знакомые лица — Игната, Крохи или еще кого-нибудь, с кем можно было бы перекинуться словом-другим. Дикий посадил их за столик в баре и исчез, и теперь группа вместе с директором Моней явно выпадала из общей тусовки, привлекая к себе внимание фланирующих вокруг бандитов и их шлюх.
Игнат возник за спиной Мони беззвучно, словно его фигура соткалась из плотного от дыма и алкогольных паров воздуха.
— Привет, девушки! Чего сидим?
— А что? — хмуро спросила Эльвира. — Танцевать, что ли?
Игнат взглянул не нее, улыбнулся и ответил:
— Нет, танцевать мы будем после. А сейчас прошу в гримерку.
Моня поднялся первым, девушки последовали за ним и вскоре очутились в маленькой комнатке за сценой.
— Ну, с богом, Элька!
Сказав это, Игнат исчез так же неожиданно, как прежде появился за спиной Мони.
Люда пришла в себя только тогда, когда Эльвира запела последнюю песню из программы концерта. Выходя из гримерки, она впала в какое-то подобие ступора, пребывая в котором могла извлекать из своей скрипки нужные ноты и звуки, но не понимала, не видела и не слышала ничего, кроме звона бокалов в зале, хрупанья тяжелых бандитских челюстей, вгрызающихся в сочные куски жареного мяса, и бабаханья пробок, вылетавших из бутылок с шампанским, которое сопровождало все выступление группы, словно еще один ударный инструмент.
Пробыв под гипнозом весь концерт и отыграв его, что называется, на автопилоте, Людка только во время последней песни смогла внимательно рассмотреть публику и оценить ее реакцию.
К ее удивлению, эти страшенные бандиты, собравшиеся в клубе, дабы отпраздновать день рождения своего «братана», слушали «Сов» внимательно и с видимым удовольствием, что, впрочем, не мешало им жевать, пить и весело переругиваться между собой.
В гримерке их встретил виновник торжества.
— Ну, девчонки! Ну, дали!…
Кроха шагнул к Эльвире, которая уже успела накинуть на себя белый махровый халат. Основной, ударный трюк «Сов» — пение голышом — Эльвира проделала и сейчас, и только после концерта Людка оценила мужество своего художественного руководителя.
«Могли ведь и на части разорвать нашу Элечку, — подумала она, глядя на раскрасневшееся лицо Крохи. — Чуть-чуть побольше выпили бы в зале, может быть, и не сдержались бы. Слава богу, что все обошлось».
Обойтись-то, оно, конечно, обошлось, да только сразу после выступления все участники концерта поехали домой к имениннику.
Гости остались догуливать в клубе, артистов же Кроха пригласил к себе. А Игнат дал понять Моне, что от таких приглашений не отказываются.
После того как Кроха, уже будучи у себя дома, утащил сопротивляющуюся (больше, конечно, для виду) Эльвиру в спальню, Игнат стал подбивать Людку последовать примеру художественного руководителя, но что-то у него не сложилось. То ли он перепил, то ли перекурил, но, во всяком случае, авансы, которые Игнат делал Людке, оказались чрезвычайно слабыми и невразумительными — так, похватал за бока, погладил по головке, а потом неожиданно встал и, ни слова не говоря, не прощаясь, куда-то уехал.
Вслед за ним уехали и все участники группы — Моня, Нинка и Люда, оставив Эльвиру с Крохой наедине.
Эльвира позвонила Людке только следующим вечером.
— Ты где? — спросила Люда.
— Где-где, — отозвалась художественная руководительница. — Там. На верхней полке.
— Где? — переспросила Люда.
— Да дома я, дома. Ходить не могу. Он, понимаешь, такой здоровый оказался, Кроха этот… — Люда услышала в голосе подруги явное и нескрываемое удовлетворение. — Такой он, Людочка, неуемный… Я, признаться, ничего подобного еще не встречала.
— Что же, завидую, — сказала Люда.
— Подожди, не завидуй. На тебя ведь Игнат глаз положил. Может быть, они все такие. Значит, будет и на твоей улице праздник.
— Ты это называешь праздником? Трахаться с бандитами?
— Не важно с кем. Главное — по-человечески. Знаешь, у меня по этой части какой-никакой опыт имеется, но подобного я раньше даже представить себе не могла. И в кино не видела.
— Ну вот, а говорят еще, что все бандиты импотенты.
— Это какие-нибудь другие бандиты. Наши не такие.
— Наши? Они теперь что — «наши бандиты»?
— Да. Кроха сказал, что будет спонсировать «Сов». По полной программе.
— Хм, — сказала Людка. — А это не опасно?
— В каком смысле?
— Ну, мы им вроде будем обязаны?
— Ничего не бойся. Наша задача — двигаться вперед. А здесь мы вообще сочетаем приятное с полезным… И потом, я его за язык не тянула…
— Ты его за другое тянула.
— Не важно. В общем, он сам предложил. Я ничего не просила. А сам сказал — пожалуйста, ради бога, мы от помощи не отказываемся.
Концерт в «Ленсовета» прошел на ура. «Совы» теперь работали с сопровождающей группой — молодые ребята, которых Эльвира разыскала в каком-то музыкальном училище, играли на довольно высоком уровне, и это было как раз то, чего не хватало «Совам». При всем эпатаже шоу, при всех авангардных текстах Эльвиры группе недоставало, собственно, качественной музыки. Теперь она появилась, и Моня, наблюдавший концерт из зала, окончательно убедился, что если Эльвира не свернет со своего пути, то группу действительно ожидает большое будущее. И, соответственно, большие деньги.
После концерта вся компания, как и планировал Игнат, собралась у него.
Разумеется, он мог устроить совещание в любом другом месте, в любом ресторане города, в любой гостинице, в офисе одной из многих — на выбор — контролируемых им питерских фирм, имеющих отношение к шоу-бизнесу. Но все же на этот раз Игнат остановился на собственном доме. С одной стороны, разговор был строго конфиденциальный, а с другой — он очень хотел затащить в постель Людку, скрипачку «Сов», которая запала ему в душу уже давно, но у Игната все не было времени реализовать свои желания в отношении этой барышни.
Игнат давно и успешно работал с Крохой и лучшей доли для себя не желал. Их познакомил сам Грек, сейчас поднявшийся уже просто на какой-то космический уровень и почти вышедший из круга общения Игната.
Ко времени знакомства с Крохой Игнат сотрудничал с Греком уже несколько лет и занимался работой самого разного толка. Последнее время его патрон постепенно отходил от прямого бандитизма. Он передал своим молодым ставленникам все торговые точки, которые некогда контролировал самолично, и с головой погрузился в банковские операции, в торговлю радиоаппаратурой, бытовой техникой и автомобилями, а Игната использовал в качестве «гаранта» во время переговоров, совещаний и споров с партнерами, которые отчего-то не спешили доверять невесть откуда взявшемуся бизнесмену с темным кавказским лицом. Тем более что об этом бизнесмене ходило множество слухов, и слухов очень нехороших.
Партнеры начинали упираться, крутить, вилять, и тут на сцене появлялся Игнат. Он действовал старыми как мир и проверенными на многочисленных страдальцах-бизнесменах способами. Кого пугал словесно, кому взрывал машину, кому калечил охрану, кого шантажировал, подсовывая, например, солидному пожилому женатому банкиру проституток и записывая веселые игрища на видео. Все способы отлично срабатывали, а репутация Грека, как ни странно, при этом крепла от одной сделки к другой. Сам он в силовых наездах не участвовал, работать с ним оказывалось выгодно, и вскоре напуганные Игнатом партнеры Грека начинали понимать, что пострадали они лишь от собственной недоверчивости и только.
В конце концов, репутация Георгия Георгиевича вознеслась на такую высоту, что ему не оставалось ничего другого, как перебираться в Москву.
— Ухожу поближе к Кремлю, — уклончиво и полушутливо ответил он на вопрос Игната о дальнейших делах своего патрона. — А ты тут оставайся за главного. Я тебя, Игнат, ставлю на свое место. Поработаешь пока в Питере? Потом, если хочешь, возьму тебя в первопрестольную.
— А на хрена она мне? — спросил Игнат. — Мы и тут с Крохой неплохо живем. Устанем — слетает на недельку в Калифорнию, погреемся и обратно. Нам тут все знакомо, связи отлажены. Если мы уйдем, другим придется годы тратить на наработку, так сказать, коммуникативного обеспечения.
— Ну смотрите, оставайтесь, — согласился Грек. — Тем более что Питер — очень важный для нас регион…
— Вы, Георгий Георгиевич, уже, я смотрю, по-депутатски заговорили. «Регион»…
— Привыкать-то надо, — вздохнул Грек. — С волками жить — по волчьи выть.
— Да какие там волки? — Игнат махнул рукой. — Вы, да с вашим-то размахом…
— Не скажи. Там покруче нас есть ребята. Мы тут все больше по мелочи. А вот они как раз с размахом и работают. Раз — войну начинают с Чечней. Два — останавливают войну. Три — снова начинают. И на всем этом зарабатывают, сучары. Ну, ничего, бог даст, как-нибудь сработаемся.
— Конечно, — согласился Игнат. — Мы их всех умоем.
— Короче, так. — Игнат обвел взглядом собравшихся в его комнате гостей. — Мы начинаем серьезное дело. И я хочу вам сказать, что теперь никаких задних ходов давать уже будет нельзя. Уяснили, голубы мои?
— Я не очень… Не очень поняла про задние ходы. — Эльвира закинула ногу на ногу и сунула в рот сигарету.
Игнат взглянул на нее, прищурился и сказал:
— То, о чем вы договаривались с Крохой… все разговоры по контракту… ты их хорошо помнишь?
— Да, конечно.
— Так вот я хочу сказать, что контракт вступает в силу. И теперь вам, девушки, предстоит большая работа.
— Так это здорово, — улыбнулась Людка. — Мы только этого и ждем.
— И славненько. Я надеюсь, вы правильно меня поняли, — сказал Игнат. — Еще раз поясняю: никаких шагов в сторону или назад уже делать нельзя. Шаг влево, шаг вправо приравниваются к попытке к бегству… Одним словом, расстрел на месте.
Последнюю фразу Игнат произнес как-то слишком уж серьезно.
— Теперь конкретно. В альбоме, который вы записали, надо кое-что переделать. Я вам приведу других музыкантов. На сцене пускай ваши пацаны стоят, а в студии сыграют другие. Профессионалы.
— Наши тоже профессионалы, — вскинулась Людка, но быстро смешалась под свинцово-тяжелым взглядом Игната.
— Я думаю, этот вопрос мы закрыли, — очень тихо сказал он, не отводя глаз от лица Людки.
— Да, — ответила Эльвира. — Допустим. Что еще?
— Запись должна быть готова через неделю. Студию мы с Крохой забили. Можете сидеть там хоть сутками. И чтобы никакой самодеятельности. Никаких левых копий. Весь материал — мне лично. Ясно?
— Ясно, — снова ответила Эльвира. — Дальше.
— Дальше… Вот вам аванс за альбом.
Игнат полез в карман и выложил на стол пачку стодолларовых купюр.
— Сами поделите, — сказал он, придвинув деньги поближе к Моне. — И сидите отдыхайте. Выпивка в баре, видео, музыка… А с тобой, — он снова поднял глаза на Людку, — я хотел бы немного поговорить. Вон там. — Игнат кивнул головой в направлении спальни, не дожидаясь реакции девушки, встал, повернулся и вышел из комнаты.
Люда растерянно посмотрела на Моню, на Эльвиру, на Нинку.
— Иди, дура, — сказала Эльвира. — Мы тут сидим, если что. Да не бойся ты… Просит же человек. Может, дело у него к тебе есть. Мы работаем или что?
— Хозяин просит, — поправила ее Нинка.
— Хозяин… Ладно. Если хозяин так просит… — Люда встала и вышла в спальню.
Кто ее ужинает, тот ее и танцует
(Роялти)
1
— Мы исполняем ту музыку, которая нам нравится. И поем песни, которые нам нравятся. Я пишу… нет, не могу сказать, что это как бы я сама пишу… Что-то такое идет… Свыше или изнутри, как хотите… Короче, ЭТО, что идет, я просто передаю, вот и все. И поэтому я ничего не могу делать на заказ. Никогда не делала и делать не буду. Мы — группа независимая.
— У вас есть спонсоры?
— А ты кто такой будешь, а? Хотелось бы, чтобы журналисты вообще-то представлялись. Меня вот вы все знаете, а я вас — нет. Так что для начала скажи свое имя и какой орган ты представляешь?
Пресс— конференция группы «Король» проходила в главном зале ночного клуба «Парабеллум». После общения с журналистами планировался легкий фуршет, затем отдых, вечером, переходящим в ночь, -большой прощальный концерт «Короля», а завтра днем — самолет в Сибирь, где начинался большой гастрольный тур, распланированный на два месяца вперед.
Общение с цветом московской журналистики было посвящено как самим гастролям, так и выпуску нового альбома, ради рекламы которого, собственно, и проводился тур.
— "Столичная коммерция", — сказал высокий юноша в очках. — Меня зовут Андрей Демин.
— Вот что, Андрей Демин, — без улыбки начала атаку на журналиста звезда, солистка и вообще главная фигура «Короля» Рената Хасимова, или просто РЕНАТА. — Вот что, мил человек. Это у тебя там, сам сказал, «Столичная коммерция». А у нас никакой коммерции. Мы играем музыку. Никаких спонсоров у нас нет.
— А откуда такая злость при упоминании о спонсорах?
— Нет никакой у меня злости. Просто достали вы уже. Спонсоры, спонсоры… Как будто без спонсоров ничего сделать нельзя. Если я хорошо пою, если людям это нравится, они и идут на концерт. Что, вы не понимаете простых вещей, что ли? При чем тут спонсоры?
— То есть вы хотите сказать, что вся раскрутка сделана за ваши собственные деньги?
— Послушайте, молодой человек! Вас мои песни интересуют или мои деньги? Если деньги — вот сидит мой директор, Алексей Павлович Портнов, с ним и разговаривайте. После пресс-конференции. А мне это не интересно. Я же не спрашиваю, сколько у вас денег в кармане и как вы их зарабатываете. Если честно, мне глубоко наплевать на ваши деньги. И от меня отстаньте с такими разговорами! Я знать ничего не знаю про какие-то там деньги. На жизнь мне много не надо. Я живу очень скромно. Вот как Джим Моррисон — он вообще не знал, сколько у него денег в банке. И ни разу не снимал их со счета. Его это не интересовало, он занимался творчеством. И я точно так же. Я певица, а не банкир. Понятно?
— Тем не менее ваш последний клип стоил, если я не ошибаюсь, тридцать тысяч долларов. Можете сказать, кто вам помогал?
— Я не буду отвечать на эти вопросы! — крикнула Рената. — Что вам от меня надо? Если вас мой бюджет интересует, вообще валите отсюда! Какого черта я должна отчитываться? Иди в налоговую инспекцию и там разбирайся — честные у меня деньги или нет! Я творческий человек, и меня не е… не…
Среди журналистов прошелестели тихие смешки.
— Не волнует, — нашлась Рената. — Не волнует, чего ты там хочешь узнать! Любишь копаться в дерьме — копайся где-нибудь в другом месте. У вас творческие вопросы есть? — обратилась она к коллегам журналиста из «Столичной коммерции». — Если есть, задавайте. Следующий вопрос, пожалуйста!
Два года назад певец, пианист и композитор Алексей Портнов, уволенный из группы «Каданс» за бесконечное нытье, за склоки и ругань, за легкие, но очень утомительные для коллег проявления мании величия, решил заняться продюсерской деятельностью.
— Вы — козлы, — сказал он на прощанье бывшим товарищам по группе. — Ни хера у вас не выйдет. Потому что вы ни в музыке ни черта не понимаете, ни в коммерции. Гении, блядь, непризнанные. Не песни у вас, а говно. Никому вы не нужны. А я сделаю такую группу, что всех вынесут! Все строиться будут, поняли?
— Иди, иди. Делай. А мы уж как-нибудь потихоньку… Без гениев обойдемся. Нам без гениев как-то проще работается.
— Ага. Счастливо оставаться, мудачье. Я-то не пропаду, а вы еще приползете, еще умолять будете, чтобы я с вами поработал. Да только хрен вам моржовый, не дождетесь.
Портнова тогда не побили только потому, что он работал в «Кадансе» очень давно, с начала восьмидесятых, являлся одним из основателей группы и автором большинства песен.
