Текст книги " Юденич"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Обо всём этом хорошо были осведомлены должностные лица в Тифлисе. Там понимали, что присутствие большого числа русских войск по ту сторону реки Араке затянулось. По этому поводу и состоялся разговор начальника окружного штаба Юденича с наместником графом Воронцовым-Дашковым:

   – Ваше превосходительство, позвольте доложить вам последние донесения из наших войск в Персии.

   – Есть что-то новое, Николай Николаевич?

   – Да, там ситуация изменилась к лучшему.

   – В чём это выразилось?

   – Донесения последних недель из всех экспедиционных отрядов свидетельствуют, что разбойные отряды рассеяны, а шахские чиновники начинают исполнять свои обязанности.

   – А в Тегеране, при шахском дворе это ощущается или нет?

   – Илларион Иванович, по донесениям нашего военного агента в персидской столице шахская казна начала пополняться. Выплачена задолженность полкам Персидской казачьей бригады. Часть жалованья получил и тегеранский гарнизон.

   – Это действительно дело. Что ещё сообщается командирами отдельных отрядов?

   – На каспийском побережье прекратились нападения на местных купцов, что торгуют шёлком.

   – Тоже приятная новость.

   – В городах Южного Азербайджана прекратили вооружённое сопротивление мятежники-федяи.

   – В каком теперь состоянии эти персидские революционеры? Есть такая информация?

   – Есть, Илларион Иванович. Наши казаки часть отрядов федяев разоружили. Часть рассеялась в сельской местности, особенно в горах. Ну и шахские власти немало перевешали главных зачинщиков беспорядков в северных городах, в Гиляне и других провинциях.

   – А что племена куртинцев, Николай Николаевич? Вот кто постоянно настроен на возмущение.

   – Персидский Курдистан утих. После того как мы вытеснили оттуда обратно в Турцию султанские войска, курдские вожди заверили Тегеран в своей покорности и лояльности.

   – Несколько ранее было донесение наших агентов о том, что какой-то турецкий мулла обращался с письмом к муллам Хоросана. Как там обстановка на сей день?

   – Совершенно спокойная, ваше превосходительство. О том я имею самую исчерпывающую информацию из штаба Туркестанского военного округа.

   – Хорошо. А что с племенем туркмен-йомудов?

   – Они прекратили разбои в Хоросане. В Туркмению не пошли, поскольку в Каши стоит конный Текинский дивизион. Текинцы знают пустыню как свои пять пальцев. У них под носом не уведёшь на ту сторону даже маленького стада овец.

   – Так что мы будем делать с нашей военной экспедицией в Персии, Николай Николаевич?

   – Пора войска выводить оттуда на Кавказ. Прежде всего, всю пехоту и артиллерию. А потом и почти все казачьи полки.

   – Почему почти все?

   – Несколько полков полностью или по несколько сотен от них придётся на время ещё оставить, ваше превосходительство.

   – Что вас беспокоят там, за Араксом, генерал?

   – Всё та же Турция, Илларион Иванович.

   – А что от неё в Персии нам приходится ждать, на ваш взгляд?

   – Ну прежде всего в случае войны султанские паши и их германские советники постараются ударить нам во фланг из-за Аракса. А оттуда и до Баку рукой подать, особенно конницей. Та легко пройдёт через Муганьскую степь.

   – А что ещё турки могут предпринять против нас в Персии?

   – Вне всякого сомнения, попытаются перетянуть на свою сторону курдские племена, других кочевников.

   – О том есть сведения?

   – Да, ваше превосходительство. Разведывательный отдел штаба округа имеет информацию, что турецкая агентура и германцы в Персии весьма активно ведут себя среди племён близ городов Кум и Хамадан.

   – Однако курдские вожди публично заявили о своей покорности. А у шахсеван мы отобрали столько винтовок и прочего оружия, что им нечем будет воевать.

   – Оружие кочевники могут купить на турецкие или немецкие деньги: его продаётся на персидских рынках много. И всё больше появляется современных ружей.

   – Каких?

   – Больше всего немецких и английских винтовок. Торгуют даже нашими трёхлинейками и берданками.

   – Так какое же ваше личное мнение: будут кочевники выступать на стороне турок в случае войны или нет?

   – Думаю, что сразу не будут.

   – Почему так?

   – Поостерегутся. Будут выжидать, чья сила будет брать, к тому и перекинутся.

   – Или кто больше заплатит вождям, Николай Николаевич?

   – Точно так, ваше превосходительство. Восток в своём поведении не меняется с веками.

   – Это верно. Так что же будем делать с нашей секретной персидской экспедицией?

   – Выводить надо её почти всю. Сегодня вечером я представлю на ваше утверждение состав оставляемых в Персии казачьих отрядов и их диспозицию.

   – Кто там будет за старшего из наших генералов?

   – Генерала предлагаю оставить за Араксом только одного.

   – Кого, наверно, Чернозубова?

   – Да, его. На войне в горах он не оплошает, хотя сам степной донской казак.

   – Предложения окружного штаба на сей счёт Генеральному штабу, военному министру и премьеру Коковцеву подготовлены?

   – Да, ваше превосходительство. Прошу ознакомиться с ними, когда вам будет угодно.

   – Хорошо. Я со своей стороны снесусь с государем императором. Думаю, что он наверняка одобрит наши предложения по Персии.

   – Дай Бог. Те войска нужны теперь здесь, под Карсом и у Михайловской крепости.

   – Что ж, не надо тогда откладывать дела в долгий ящик. Николай Николаевич, готовьте приказ за моей подписью.

   – Завтра утром он будет мною вам представлен, ваше Превосходительство...

В последних числах декабря 1913 года на правительственном уровне и у императора Николая II было решено вывести из Персии большую часть русских экспедиционных войск. По этому поводу министр иностранных дел России Сазонов сообщал главе военного министерства генералу от кавалерии Сухомлинову:

«...Наступившее в последнее время известное успокоение в политической жизни в Персии дало мне повод пересмотреть основания командировки Казвинского отряда и пребывания его на персидской территории, причём но сношении с наместником БИВ на Кавказе выяснилось, что мы могли бы сократить отряд до состава одного казачьего полка...

Изложенные соображения... удостоились Высочайшего одобрения.

Уменьшение Казвинского отряда является тем более своевременным, что Шахское Правительство уведомило нас о своём решении удвоить численность Тавризского отдела Персидской казачьей бригады, доведя таковой до 1.288 человек, с просьбой командировать в Персию 2 русских офицеров и 4 урядников для инструктирования...»

Начальнику штаба Кавказского военного округа генерал– лейтенанту Николаю Николаевичу Юденичу, много сделавшему для успешного завершения «Секретной персидской экспедиции», из Санкт-Петербурга было приказано оставить на иранской территории с 1 января 1914 года следующие воинские силы (отозвав остальные в российские пределы):

Азербайджанский отряд в составе кубанского 1-го Полтавского казачьего полка и двух терских казачьих полков – 1-го Сунженско-Владикавказского и 1-го Горско-Моздокского (три сотни);

Ардебильский отряд (против шахсеван) из двух кубанских казачьих полков – 1-го Черноморского и 1-го Запорожского (три сотни);

Казвинский отряд из 1-го Кизляро-Гребенского полка терских казаков.

Одновременно с казачьей конницей Кавказского военного округа на персидской территории от войск Туркестанского военного округа оставлялись два отряда: Астрабадский (две казачьи сотни кубанского 1-го Таманского полка) и Хоросанский из четырёх сотен 1-го Семиреченского казачьего полка.

Успех русской «Секретной персидской экспедиции» не преминули отметить и оценить в Стамбуле, в Генеральном штабе турецкой армии, где уже вовсю трудились многочисленные германские советники. Русские военные агенты в одном из донесений в штаб Кавказского военного округа сообщали действительно ценное:

«Расчёты турок на персидских курдов пошатнулись, а решительное выступление России в Азербайджане дало понять, что турки зашли слишком далеко со своими планами, что карты их открыты и что практичнее будет отложить свои упования на будущее время, когда обстоятельства окажутся для них благоприятными...»

К моменту начала войны Турции против России в Персии «все отряды остались лишь обозначенными или были постепенно ликвидированы» в первой половине 1914 года.

К началу войны на Кавказе русское командование сохранило в Персии лишь один-единственный экспедиционный отряд – Азербайджанский генерала Чернозубова. По этому неводу историк-белоэмигрант Е. В. Масловский справедливо отмечал:

«...В случае войны с Турцией было необходимо для обеспечения левого фланга развёртывания Кавказской армии «меть наши войска выдвинутыми вперёд, на персидской территории. Угрозы создания в этом районе турецко-германского плацдарма для будущих военных операций против России более не было. С началом войны с Турцией операционное направление Мосул-Урмия-Джульфа (географически расположенное на территории современных Ирака и Ирана. – А.Ш.) оказалось занятым нашими войсками».

Здесь надо отдать должное несомненным достоинствам будущего главнокомандующего Отдельной Кавказской армией и Кавказского фронта Николая Николаевича Юденича. Ещё не состоявшийся русский полководец Первой мировой войны словно «в воду глядел». Он и его соратники сумели обеспечить полную безопасность линии фронта кавказских войск на его левом фланге, со стороны Персии...

Другой «головной болью» командования русских войск на Кавказе в лице царского наместника и его начальника штаба стала доживавшая свой исторический век султанская Турция. Её поражение в Первой Балканской войне побудило правительства Германии и Австро-Венгрии приступить к составлению секретных планов раздела не только европейских, но и азиатских территорий Оттоманской империи.

Это было уже прямой угрозой национальной безопасности России. В Санкт-Петербурге желали видеть на своих южных границах государство турок, а не германцев и австрийцев.

Посол Германии в Стамбуле (Константинополе) Г. Вангенгейм во второй половине января 1913 года докладывал секретной депешей в Берлин:

«Малая Азия уже теперь во многих отношениях похожа на Марокканскую империю до Алжесирасской (1856 года. – А.Ш.) конференции. Быстрее, чем думают, на повестку дня может встать вопрос о её разделе... Если мы не хотим при этом разделе остаться с пустыми руками, то мы должны уже теперь прийти к взаимному согласию с заинтересованными державами, а именно с Англией».

Такого же мнения придерживался и германский рейхсканцлер Теобальт Бетман-Гольвег, творец немецкой имперской политики в преддверии и ходе Первой мировой войны. Однако исторический опыт учил берлинских дипломатов, что любые «урезания» территории Оттоманской Порты не могли происходить без участия Российской империи.

Правительства Австро-Венгрии и Германии настойчиво пытались вовлечь Россию в раздел Балкан и Ближнего Востока на сферы влияния. Царское же правительство, напротив, было заинтересовано в целостности малоазиатской части Османского государства.

Было известно, что германские военные советники и ближайшее султанское окружение Решада Мехмеда V подталкивало главу турецкого государства к войне с Россией. Когда об этом впервые завели разговор, султан в ужасе воскликнул:

   – Воевать с Россией! Да её трупа одного достаточно, чтобы нас сокрушить!

На что султану-калифу сразу же подобострастно ответили:

   – Вы, ваше величество, как всегда правы. Но сейчас этот труп готовы вместе с нами поднять на штыки германская и австрийская армии. С ними русской армии не совладать.

   – Вы уверены в этом?

   – О том, что сейчас русскому медведю не устоять – говорит пол-Европы, а не только Берлин и Вена, ваше султанское величество.

   – Хотелось бы верить в такое чудо. Если только оно возможно, господа германские советники...

В Санкт-Петербурге внимательно следили за дипломатической активностью Вены и Берлина. Председатель Совета Министров С. Д. Сазонов 23 ноября 1912 года представил императору Николаю II докладную записку. В ней российский премьер прямо говорил:

«Скорое распадание Турции не может быть для нас желанным... Это таит для России военную угрозу...»

Сазонов, опытный государственник-дипломат, предостерегал российского самодержца от опрометчивых шагов и одновременно указывал министру иностранных дел:

«Весь расчёт Вены и Берлина строится на попытке подорвать доверие Балканского союза к России...

Австро-Венгрия хочет получить свободу рук на западе Балкан, выдвигая иллюзорную для России приманку в районе проливов...

Мы не можем остановиться на почве компенсаций, которые невыгодно отразились бы на положении балканских государств».

Одним словом, официальная позиция России в этом вопросе оставалась прежней. По мнению Санкт-Петербурга проливы Босфор и Дарданеллы и достаточная для их обороны зона на Балканском полуострове должны принадлежать Турции и никакому другому государству Европы.

В конце 1913 года русско-турецкие отношения заметно осложнились. Вызвано это было тем, что Турция переориентировалась на военный союз с Германией. Как стало известие великому князю Николаю Николаевичу-Младшему, дяде здравствующего императора, от заграничной агентуры, в середине декабря в Турцию прибыла новая германская военная миссия. Её возглавлял опытный штабной работник генерал Лиман фон Сандерс. На него возлагалась реорганизация султанской армии и определение размеров немецкой помощи султанской армии и флоту. Это становилось серьёзным сигналом об опасности для России.

Информация, полученная из Санкт-Петербурга, сразу же легла на стол начальника штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенанта Юденича. Он вызвал к себе начальника разведывательного отдела штаба:

   –  По данным из столицы, в Стамбуле появился немецкий генерал фон Сандерс. Надо собрать о нём полнейшую информацию.

   – Что вас больше интересует, Николай Николаевич?

   – Круг интересов в турецкой армии, его аппарат из германских офицеров и стиль работы.

   – Что ещё?

   – Деятельность немецких советников в тех войсках, которые находятся вблизи нашей государственной границы.

   – Будет исполнено. Могу доложить, что первые подобные сведения в отдел уже поступили...

В генерале от кавалерии Лимане фон Сандерсе Юденич не случайно увидел опасного противника. Выпускник военной академии имел прекрасный послужной список. Командовал гусарским полком, кавалерийской бригадой, был начальником дивизии. Работал на различных штабных должностях. В 1911 году был произведён в генерал-лейтенанты.

Фон Сандерс придерживался прогрессивных взглядов на развитие военного дела и оперативного искусства. На уходящую в историю кавалерию не уповал, с интересом присматривался к «механическим» средствам ведения войны. Среди германского высшего генералитета пользовался немалым авторитетом.

В декабре 1913 года 58-летний Лиман фон Сандерс направляется в Турцию как глава германской военной миссии. (В августе 1914 года в её состав входило 70 немецких офицеров, в конце Первой мировой войны – 800.) Руководил реорганизацией турецкой армии и до, и в ходе войны. Одновременно ему было поручено командование 1-м армейским корпусом, расквартированным в Константинополе, в результате чего после заявления протеста российским Министерством иностранных дел возник серьёзный дипломатический кризис.

О том, какова была роль германского генерал-лейтенанта в военной системе султанской Турции, свидетельствует следующий факт. Ещё до начала Первой мировой войны, в январе 1914 года, Лиман фон Сандерс за заслуги в модернизации султанского войска производится в муширы – маршалы Турции и назначается генерал-инспектором её огромной армии.

Когда в Тифлис пришло сообщение о том, что германский генерал назначен командиром 1-го армейского корпуса Турции, Юденич сказал Воронцову-Дашкову:

   – Ваше превосходительство, это для нас означает одно – Германия стала хозяйкой черноморских проливов.

   – Николай Николаевич, а не сгущаете ли вы краски на сей счёт?

   – Никак нет, Илларион Иванович. Теперь можно ждать скорого появления германских тяжёлых кораблей в Черном море.

   – Но султанское правительство вряд ли решится их пропустить. Ведь это будет означать прямой вызов России.

   – Через Босфор и Дарданеллы германские крейсера пройдут к нашим берегам совершенно беспрепятственно. А что касается вызова, то назначение Лимана фон Сандерса командиром самого сильного турецкого корпуса – уже есть вызов нам.

   – Что вы предлагаете предпринять в связи с этим?

   – Надо подумать о более надёжной защите черноморского кавказского побережья от ударов с моря. Особенно позаботиться о Батуме и Туапсе с их портами.

   – Что ж, Николай Николаевич, по всей видимости, вы правы. Тогда принимайте необходимые меры. На ваше усмотрение.

   – Будет исполнено, ваше превосходительство.

   – А я со своей стороны сообщу о том лично императору и Государственному совету...

О миссии Сандерса в штабе Кавказского военного округа имелась исчерпывающая информация. Она была получена почти одновременно от двух российских дипломатов, аккредитованных в Стамбуле – посла Гирса и военно-морского агента (атташе) Щеглова. Первоначальная численность новой германской миссии в Турции определялась человек в сорок. Но только первоначальная. Немецким офицерам предоставлялось право совмещать функции инструкторов с командными.

Глава миссии Лиман фон Сандерс становился командующим 1-м столичным корпусом, который занимал укрепления на берегах Босфора и вокруг Стамбула. В составе этого корпуса создавалась образцовая дивизия из всех родов оружия во главе опять же с германским офицером. Немецкие офицеры ставились во главе всех военных школ Турции.

Более того, все назначения на высшие должности в армии и производства в новые воинские знания отныне делались не иначе как по утверждению военной миссии Германии в Стамбуле. Такого иноземного засилья армия и флот Турции ещё не знали. Резюмируя своё, о том донесение, российский посол Гире обращал внимание на другую сторону «дела о миссии Сандерса»:

«Всё это означает, что в случае наших десантных операций в районе Босфора в будущем мы встретим здесь германский корпус...»

Личность Лимана фон Сандерса стала постоянным предметом обсуждений в Тифлисе. Его деятельность в Турции всё больше и больше озадачивала и Воронцова-Дашкова, и Юденича. В один из дней между ними состоялся следующий разговор:

   – Николай Николаевич, не могу не ознакомить вас с письмом, которое я только сегодня получил от Сазонова, нашего министра иностранных дел. Будьте любезны, ознакомьтесь с ним.

   – Он опять пишет вам, Илларион Иванович, о фон Сандерсе?

   – Да, всё о том же. Читайте.

Юденич взял пространное письмо, одна из страниц которого была отмечена красными чернилами, и стал читать выделенное специально для него место:

«Всё практическое значение военной миссии генерала Лимана фон Сандерса сводится для нас к тому, что если у кого-либо в России ещё есть сомнения относительно истинных целей германской политики на Ближнем Востоке, то обстановка, в которой была задумана и приведена в исполнение означенная миссия, положила конец всяким неясностям и недоразумениям ».

Заметив, что Юденич кончил читать и о чём-то задумался, Воронцов-Дашков нетерпеливо спросил его:

   – Так что вы на сей счёт скажете, Николай Николаевич?

   – Только то, что Турция будет при всех невыгодах для неё большой войны стоять на стороне Германии.

   – Вы в этом уверены?

–Думаю, что иного развития событий у границ Кавказского края в скорое время не предвидится, Илларион Иванович.

   – Я рад, что мы с вами единого мнения о миссии Сандерса и повороте Стамбула окончательно к Берлину...

Разведывательная информация о деятельности германской миссии в Стамбуле заставила штаб Кавказского военного округа усилить работу по подготовке будущего театра войны. Улучшались дороги, создавались по возможности запасы армейского снаряжения. Проводилось уточнение первоочередного призыва запасников. Решались вопросы расквартирования возможных новых воинских частей. Многое приходилось «выколачивать» из столичного военного ведомства.

Юденич самым серьёзным образом позаботился об ускорении картографических съёмок приграничной полосы. Он при этом вспоминал своё командование 18-м стрелковым полком на войне в Маньчжурии, особенно в её начале. Тогда не то, что карт мест предполагаемых боев не поступало в полк – не было даже карт китайских провинций с городами и городками, основными дорогами.

Надо сказать, что военно-топографический отдел окружного штаба на сей счёт действительно расстарался. Когда Юденич ознакомился с представленными ему картами Закавказья и прилегающих к нему районов Турции и Персии, то он не смог скрыть своего удивления:

   – Такие бы карты генералу Куропаткину и мне, как полковому командиру в 1904-м... Не могу не похвалить вас, господа топографы.

Карт Кавказа в штабе округа было целых пять:

Двухвёрстная карта, составленная по материалам инструментальных съёмок 1866 года в масштабе одна верста в дюйме, изданная в два цвета.

Пятивёрстная карта с прилегающими к Кавказу частными Турции и Персии. К ней был отпечатан алфавитный указатель на 307 страницах с 34 тысячами географических названий.

Десятивёрстная, схожая с пятивёрстной картой.

Двадцативёрстная карта, отпечатанная в три цвета. Она имела стратегическое «звучание» для работников больших Штабов.

И наконец, крупномасштабная 40-вёрстная карта Кавказа и прилегающих частей Турции и Персии, напечатанная в три цвета, с выделением красным цветом областных и губернских границ.

Довольный Юденич имел серьёзную беседу с начальником окружного военно-топографического отдела генерал– майором Н. О. Щеткиным:

   – Господин генерал, не могу не заметить образцовости работы ваших топографов. Сегодня смотрел карты – рад был, слов нет.

   – Благодарю вас, Николай Николаевич, за такую высокую оценку наших трудов.

   – Особенно мне понравилась десятивёрстная карта. По ней и будем учить полковое начальство воевать.

   – Карта действительно удалась. В Генеральном штабе её отметили среди прочих.

   – Однако мне, как начальнику окружного штаба, хотелось бы дать вашим топографам несколько заданий.

   – Каких именно?

   – Нужно провести топографические работы в Персии, особенно в её северном приграничье с Турцией, и здесь, на Кавказе.

   – Хочу доложить вам, Николай Николаевич, что мною в Персию уже отправлен топографический отряд: два съёмочных отделения по начальнику и пять производителей работ. Им предстоит провести полуинструментальную съёмку почти 22 тысяч квадратных вёрст.

   – Да, трудиться им придётся много. Но меня волнует дополнительная картографическая съёмка и четырёх районов на Кавказе.

   – Каких, Николай Николаевич?

   – Прежде всего приграничной Батумской области. Района Михайловской крепости. Прибрежной полосы от Туапсе до Сочи в Черноморской губернии. И Терской и Кубанской областей.

   – Какие новые карты этих районов вы хотели бы иметь в окружном штабе?

   – Конечно, двухвёрстные.

   – Тогда окружной военно-топографический отдел на этой же неделе командирует в указанные места съёмочные отделения. Какие будут дополнительные указания?

   – Обратите самое большое внимание на любые дороги. А в горах и лесах – даже на тропы, по которым могут пройти вьючные лошади...

...Пока штаб Кавказского военного округа занимался «своими» турецкими и персидскими делами, подобная работа, но на более высоком уровне, велась в Санкт-Петербурге. Российское правительство и высшее военное руководство страны, по вполне объяснимым причинам, были очень обеспокоены таким положением вещей. Однако единодушия с союзниками по Антанте во взглядах на эту проблему достигнуто так и не было.

Когда на сей счёт было запрошено мнение командования Кавказским военным округом, то генерал Юденич от себя, наместника Воронцова-Дашкова и его помощника по военным вопросам Мышлаевского ответил так:

   – Если сегодня, в дни мира, нет согласия с Лондоном и Парижем по поводу пребывания германского генерала Ливана фон Сандерса у руководства турецкой армии, то в случае возникновения военного пожара на Ближнем Востоке это отразится на союзных военных действиях.

   – Не сгущает ли краски на сей счёт штаб Кавказского военного округа?

   – Нет, не сгущает. События идут к этому.

   – Вы, Николай Николаевич, обладаете достоверной информацией, чтобы делать подобный вывод?

   – Вполне, ваше превосходительство.

   – Но в столице и при дворе многие влиятельные лица не разделяют таких резких взглядов.

   – Даже если так, следует смотреть дальше собственного носа...

Время довольно скоро докажет всю правоту взглядов Юденича на германский вопрос в Турции. Согласованность действий союзников по Антанте в годы Первой мировой войны на Ближнем Востоке с первой до последней военной кампании будет оставлять желать много лучшего. Это отразится самым негативным образом и на судьбе самого генерала за Главным Кавказским хребтом.

В феврале 1914 года в Санкт-Петербурге было созвано закрытое совещание на высшем уровне, посвящённое русско-турецким отношениям. В нём приняли участие представители трёх ведомств – дипломатического, военного и морского. На этом совещании присутствовал и генерал-лейтенант Юденич, замещавший в то время на посту командующего военным округом на Кавказе заболевшего графа Воронцова-Дашкова.

На совещании высказывались самые различные точки зрения. Против военных акций в районе черноморских проливов Босфор и Дарданеллы высказались министр иностранных дел А. П. Извольский, морской министр адмирал И. К. Григорович и генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал– лейтенант Ю. Н. Данилов.

Последний после этого совещания пригласил Юденича к себе в кабинет. Там он ознакомил Николая Николаевича с намётками мобилизационного плана и расчётом перегруппировки соединений – дивизий и бригад, отдельных полков с Кавказа на случай войны с Германией и Австро-Венгрией:

   – Николай Николаевич, ввиду частой сменяемости начальников Генерального штаба, мне приходится заниматься разработкой планов войны против Германии и Австро– Венгрии.

   – Мне об этом известно, Юрий Никифорович. Могу заметить, что на себе вы несёте тяжёлое бремя ответственности.

   – Что ж, слова сочувствия принимаются. Но разговор сейчас у меня с начальником штаба Воронцова-Дашкова будет совсем не об этом.

   – О чём же столь секретно, за закрытыми дверями, Юрий Никифорович?

   – Вам известно, что в приграничных округах европейской части государства подготовленных войск на начало широкомасштабной войны недостаточно?

   – Да, известно. Но есть же большие внутренние округа – столичный и Московский. Там расквартировано немалое число дивизий и корпусов. Там стоят и гвардия, и Гренадерский корпус.

   – Столичных округов нам просто не хватит в трудный час.

   – Но есть же и другие округа, пусть и подальше от Москвы – Казанский, Сибирский, Туркестанский.

   – Вся беда в том, что, скажем, Сибирь с её сибирскими стрелковыми корпусами для России начинается с Владивостока. Транссибирская магистраль не пропустит в месяц-два такое огромное количество идущих на запад воинских эшелонов, об этом вам, Николай Николаевич, прекрасно известно по Русско-японской войне.

   – Да, испытал на личном опыте, когда мой 18-й стрелковый полк добирался в Маньчжурию из Вильно через Москву.

   – То-то и оно. А войска первой очереди, отмобилизованные в считанные дни, нам потребуются в большом количестве уже в начальный период войны. В том, что она будет, я лично не сомневаюсь.

   – И я тоже, Юрий Никифорович. Особенно после сегодняшнего совещания.

   – Поэтому в Генеральном штабе, в его квартирмейстерской части, принято следующее решение – с началом войны против Австро-Венгрии и Германии забрать часть первоочередных войск из Кавказского военного округа. У вас есть на то возражения?

   – Конечно, есть. С началом войны Вены и Берлина против России в неё обязательно ввяжется Стамбул. Не случайно же там сидит Лиман фон Сандерс. В штабе округа известно, что свой хлеб германская миссия хорошо отрабатывает.

   – В Генштабе знают, что ваши оперативники много трудятся по сбору разведывательной информации.

   – Она-то нас и убедила в том, что турецкая армия всего за один год стала иной.

   – Мы здесь тоже считаем, что Турция и по сей день – наш самый вероятный ближневосточный противник. Но она В войну вступит не сразу.

   – Такое мнение наших дипломатов в Тифлисе известно.

   – Вы с ним согласны, Николай Николаевич?

   – Да, я его разделяю. У нас в окружном штабе есть подтверждающая это разведывательная информация.

   – В таком случае, смотрите расчёты квартирмейстерской Генерального штаба. Они сделаны под моим руководством.

Генерал-лейтенант Данилов достал из сейфа папку с документами и вынул из неё карту южных губерний России, всю испещрённую условными знаками. Разложив бумаги на рабочем столе, генерал-квартирмейстер, который в рядах русской армии имел прозвище «Данилов-чёрный», повёл рукой:

   – Смотрите, Николай Николаевич: вот ваш округ и размещение первоочередных войск на Кавказе.

   – Да, все войска на месте.

   – Дивизий и полков для обороны Кавказа вы имеете достаточно на первый раз. Но всё же часть из них будет переброшена к границам Австро-Венгрии сразу же после объявления войны.

   – Какими путями намечена переброска назначенных окружных войск?

   – Железные дороги со всем не справятся. Придётся часть людей перевозить Чёрным морем. Черноморскому флоту такую задачу уже поставили: будут мобилизованы частные суда, коммерческие пароходы, боевые корабли.

   – Чем же тогда решено усилить обескровленный округ?

   – Генеральным штабом решено возместить вам потерю части войск переброской из Туркестана полновесного армейского корпуса. Кроме того, Кавказская армия получит большую часть Кубанского и Терского казачьих войск с их конной артиллерией и пехотой пластунов.

   – Но им тоже надо будет время для прибытия из-за Каспия и Кавказских гор. Турецкое командование их появления на границе ждать не будет. Оно само пойдёт в наступление.

   – Поэтому вам, Николай Николаевич, и придётся позаботиться о планировании надёжного прикрытия приграничья остающимися войсками до прибытия усиления из Туркестана.

   – Пока туркестанцы прибудут на Кавказ, там уже завершатся первые операции.

   – Об этом мы здесь хорошо знаем, но всё же рассчитываем на оперативность и твёрдость окружного командования. Турецкая армия никак не должна появиться в Закавказье.

   – Она и не появится, Юрий Никифорович. Даю вам в том слово.

   – Охотно верю, Николай Николаевич. Только помните, что командовать боевыми операциями придётся всё же вам.