Текст книги " Юденич"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

   – Мы об этом запрашивали Лондон. Там сослались на трудности боев на берегах Тигра.

   – Тогда какие могут претензии к генералу Баратову, Михаил Васильевич? Ведь он мой прямой подчинённый.

   – У Ставки нет претензий к вам. Только будьте, пожалуйста, в следующий раз предупредительнее во взаимоотношениях с англичанами на вашем театре войны.

   – Хорошо. Я учту ваш добрый совет...

Баратов отвёл войска Экспедиционного корпуса в более здоровые по климату горные районы. Если в боях с турками за май месяц он потерял всего 460 человек, то от болезней и прежде всего от малярии – 2430 человек, больше трети всего боевого состава корпуса. Некоторые батальоны и сотни напоминали собой малярийные лазареты.

Англичане содействия наступлению русских на город Ханекин не оказали. Это дало право командующему Кавказской армии подтвердить свой приказ на отступление от границ Месопотамии в случае неудачи, что генерал Баратов и исполнил.

Опасаясь контрударов неприятеля, генерал Юденич приказал постоянно вести разведку с воздуха. Лётчики имели возможность не только наблюдать за передвижениями турок с малых высот, но и фотографировать их войсковые колонны на дорогах в горах, а артиллерийские батареи на занимаемых позициях.

10 апреля армейские воздухоплаватели донесли, что ими обнаружено передвижение крупных частей турецкой пехоты и конницы в направлении на Харпут. Было отмечено передвижение и нескольких батарей полевых орудий.

Как выяснилось позже, султанское командование решило вернуть себе Эрзерум, хотя к тому времени разгромленная 3-я неприятельская армия своих сил ещё не восстановила. Новый её командующий генерал-лейтенант Вахиб-паша торопился отличиться перед султаном. Но его затея вызывала энтузиазм разве что у германских советников.

В лице прибывшего из Стамбула генерала у Юденича появился действительно серьёзный противник. Это был младший брат Эсад-паши, известного турецкого военачальника, прославившегося защитой города Янины во время Первой Балканской войны 1912-1913 годов. Вахиб-паша, по данным разведывательного отдела штаба Отдельной Кавказской армии, относился к новому поколению «европеизированных» султанских военачальников. Сам фон Сандерс придерживался о нём высокого мнения.

Со вступлением Турции в Первую мировую войну Вахиб-паша был назначен командующим хорошо оснащённой и обученной германскими инструкторами 2-й армии, которая (находилась в стратегическом резерве Верховного командования Турции и квартировалась в европейской части Турции, Прикрывая собой столицу. В марте паша принял командование 3-й султанской армией.

Вахиб-паша настоял перед султаном, военным министром и Генеральным штабом на значительном увеличении сил вверенной ему армии, уже дважды за войну оказавшейся разгромленной русскими. В мае она получила значительные подкрепления (их собирали всюду, где только можно), и число дивизий в ней было доведено до пятнадцати. В состав 8-й турецкой армии влились новые корпуса – 5-й и 12-й.

Когда о том армейская разведка донесла, встревожился Не только юденичский штаб, но и могилёвская Ставка. На Кавказе назревали новые серьёзные события. Становилось ясно: Вахиб-паша попытается вырвать из рук противника давно утерянную Турцией стратегическую инициативу.

Генерал Юденич не стал медлить с контрмерами. По его распоряжению 5-й Кавказский армейский корпус упредил неприятеля, нанеся удар на Гюмиш-Хене и в направлении города Эрзинджана. Начали активные действия и другие корпуса. В ходе наступательных усилий русских завязалась упорная борьба за Байбурт, Килькит и особенно важный из стратегических соображений Эрзинджан.

К началу этих сражений Отдельная Кавказская армия заметно прибавила в силах и в военно-техническом оснащении. Когда командующий в середине мая 1916 года попросил начальника своего штаба доложить о боевом составе подчинённых ему войск, тот положил на стол следующий документ:

«Совершенно секретно.

Списочный состав Отдельной Кавказской армии:

Пехотных батальонов – 183 и одна отдельная пехотная рота.

Дружин государственного ополчения – 49.

Казачьих сотен и кавалерийских эскадронов – 175.

Пулемётов – 675. (Преимущественно системы «Максим»).

Орудий различных артиллерийских систем – 470 (полевых, горных, осадных).

Инженерных рот – 26.

Авиационных и воздухоплавательных отрядов и рот – 4.

Автомобильных и мотоциклетных команд и рот – 6.

Броневых автомобилей – 9.

Всего личного состава:

Штыков – 207 293.

Сабель – 23 220...»

Ознакомившись с документом и привычно расписавшись в левом верхнем углу, командующий спросил начальника штаба:

   – На какое число данные?

   – На 18-е число мая месяца.

   – Прибавление к этим силам в ближайшее время ожидается?

   – Нет. У Ставки теперь всё внимание отдано Галиции и Прибалтике. Подготовленные резервы и боевая техника идут туда, Кавказу перепадает совсем мало.

   – Что известно разведотделу о составе 3-й турецкой армии на настоящее время?

   – По нашим данным в ней сейчас насчитывается 206 батальонов пехоты и 45 эскадронов кавалерии.

   – По людям, выходит, мы примерно равны с турками.

   – Да.

   – Отмечено ли появление у турок большого числа немецкого оружия, боеприпасов?

   – Пока нет, но ожидается в самое ближайшее время. Такова информация от пленных.

   – Что известно о курдской коннице?

   – В курдских племенах теперь не очень охотно собирают конные ополчения.

   – Какова же её численность в составе 3-й армии?

Оценка различных источников колеблется от 7 до 10 тысяч всадников, всё так же плохо обученных и плохо вооружённых. Дисциплины не знают по сей день.

   – Это хорошо. Но для диверсий в горах и в нашем тылу лучше людей Вахиб-паше сыскать трудно.

   – После многих поражений курды сейчас воевать идут не очень-то охотно.

   – Почему?

   – Мы наказываем племена за проведённые их воинами разбои – отнимаем овечьи стада.

   – Помогает такая мера?

   – Ещё как: голод – не тётка...

Бои вокруг Байбурта, Килькита и Эрзинджана, упорство ж настойчивость турок и прежде всего их военачальников свидетельствовали: в Стамбуле не без наставлений из Берлина и Вены и поддакивания со стороны германской военной миссии фон Сандерса решили 1916 год сделать переломным в борьбе за Кавказ. Для этого султанское высшее командование сделало действительно очень много.

Прежде всего на помощь 3-й армии Вахиб-паше пришла с берегов Дарданелльского пролива хорошо подготовленная и ещё не знавшая в войне ни малых и тем более больших поражений 2-я турецкая армия. Первое известие об этом в штабе Кавказской армии восприняли с немалой озабоченностью: одно дело воевать против одной неприятельской армии, другое – против двух.

   – Николай Николаевич, только что получена депеша из Ставки Верховного за подписью генерала Алексеева. Он сообщает, что турки начали переброску на Кавказ своей 2-й армии.

   – В телеграмме указывается источник информации?

   – Да, стало известно от агентурной разведки. Скорее всего такая информация поступила по дипломатическим каналам из самого Стамбула.

   – Это серьёзно и даже очень.

   – Известно, что эта армия формировалась из отборных войск для защиты Стамбула и черноморских проливов.

   – Кто на сегодня ею командует?

   – Мушир Ахмед-Иззет-паша.

   – Которого сегодня в Турции величают Дарданелльским победителем?

   – Да.

   – Что известно о его предшествующей деятельности?

   – Ему 52 года, большой стаж службы в султанской армии. Во время Первой Балканской войны 1912 года занимал пост начальника Генерального штаба, во Второй 1913 года – так называемой Межсоюзнической – был главнокомандующим турецкой армией. В действиях против болгар показал себя хорошо. Но фигура маршала примечательна не только этим.

   – Чем ещё?

   – Выступал и довольно твёрдо против вступления Турции в эту войну.

   – Любопытно. А чем мушир интересен ещё?

   – В отличие от военного министра Энвер-паши и почти всего турецкого генералитета никогда активно не участвовал в политической деятельности.

   – Это уже позиция военного человека, настоящего службиста. Армия прибывает от Дарданелл?

   – Да, переброска начата оттуда.

   – Какие предположения делает Ставка и армейский штаб относительно места дислокации армии Иззет-паши на Кавказе?

   – Её переброска от пролива Дарданеллы начата по Багдадской железной дороге. Это уже установлено достоверно. Можно с уверенностью говорить о том, что она появится на левом фланге нашего фронта.

   – Как скоро новая турецкая армия окажется в местах дислокации? Ваш прогноз?

   – Не скоро.

   – Причины?

   – Сосредоточение армии и её стратегическое развёртывание будет задержано тем, что её войскам придётся идти походным маршем до позиций в горах от железнодорожных станций. А это от 250 до 600 километров. Возможно, к августу вся армия будет на месте.

   – Значит, у нас будет время подготовиться к встрече Иззет-паши. Это уже хорошо.

   – Да, время позволит провести перегруппировку части сил армии.

   – Известен ли состав 2-й армии?

   – По нашим данным в ней на сегодняшний день четыре армейских корпуса: 2-й, 3-й, 4-й и 16-й. Но присутствие на Кавказе 3-го корпуса турок пока под вопросом.

   – Сколько достоверно установлено дивизий, прибывающих сюда?

   – Точно семь.

   – Кто начальник армейской штаба?

   – Полковник Исмет-бей. В штабе есть германские советники.

   – Численность армии хотя бы примерно известна?

   – Известна довольно точно – 78 тысяч человек. Ожидается, что на места она пополнится курдской конницей. Но больше 10 тысяч курдов турки собрать не смогут.

   – Артиллерия?

   – Число орудийных стволов по нашим подсчётам около сотни. Много новейших с заводов Круппа. Но горной артиллерии в армии пока нет.

   – Пока нет, но будет обязательно.

   – Первые бои покажут её наличие или отсутствие у турок.

   – Продолжайте собирать информацию о новой турецкой армии: задействуйте воздушную и агентурную разведку, запросите дополнительные сведения у штаба Верховного.

   – Будет исполнено, Николай Николаевич...

Верховное командование Турции откровенно торопило события на Кавказском фронте. Прибывшая новая, 2-я армия мушира Ахмета Иззет-паши заняла линию фронта между населённым пунктом Харапут и озером Ван. Обосновавшись, турки сразу же повели по всему фронту разведку боем, стремясь собрать как можно больше информации о противостоящих им силах русских. Это им удавалось, благо они всегда могли опереться на содействие местного мусульманского населения.

Пленные, словно сговорившись, утверждали одно – их командующий говорит только о скором и победном наступлении на русских. По всему чувствовалось, что настрой солдат-аскеров и офицерского состава армии боевой. Пораженческий дух отсутствовал напрочь, чего никак нельзя было сказать о личном составе 3-й турецкой армии. В этом между армиями была огромная разница, что и показали последующие события.

Появление новых султанских войск повлияло на ситуацию в Курдистане. Было установлено через лазутчиков, что в прибывающую 2-ю армию на месте влилось сразу же 7 тысяч курдской конницы. Таким образом племена курдов в своём большинстве снова решили поучаствовать в мировой войне.

Новая неприятельская армия заняла сравнительно небольшой участок линии фронта в сто километров с сильно пересечённой горной местностью. Но Юденича тревожило другое – опытный полководец Ахмет Иззет-паша встал своими войсками против стыка 1-го и 4-го Кавказских корпусов. Уже одно это таило в себе немалую опасность при массированном атакующем ударе турецкой стороны.

Боевой порядок 3-й турецкой армии заметно уплотнился, она тоже получила значительные подкрепления. Стало известно, что перед Вахиб-пашой поставлена задача перейти в наступление на линии: берег Чёрного моря – горная область Дерсим, южнее города Эрзинджана. Тем самым задумывалось сковать силы русских на главном, эрзинджанском, направлении.

Ещё до общего перехода в наступление на Эрзинджанском направлении Вахиб-паша решил ликвидировать так называемый Мамахатунский выступ на линии фронта. Мамахатун обороняла 4-я Кавказская стрелковая дивизия и, когда на неё обрушились сразу два турецких армейских корпуса – 9-й и 11-й, она с боями отошла.

Потеря Мамахатуна серьёзно озаботила Юденича. Он понял эту схватку как предвестие большого неприятельского наступления. Когда же турки попытались продвинуться дальше на Эрзерум, то их остановила быстро подтянутая к месту боев 39-я пехотная дивизия, имевшая славу одной из лучших в Кавказской армии. Её полки успешно отразили пять массированных атак неприятеля.

Под Мамахатуном ни один из полков Вахиб-паши не смог повторить подвиг воинов 153-го пехотного Бакинского полка, которым командовал полковник Масловский. В боях 21, 22 и 23 мая русские пехотинцы-бакинцы остановили атакующие 17-ю и 28-ю вражеские дивизии (!) и отразили две сильные атаки турецкой кавалерии. В последних случаях бакинцы всем полком вели залповый огонь в упор стоя и с колена, как на зачётном учении.

153-й пехотный Бакинский полк в тех боях покрыл себя славой, но и понёс тяжёлые потери – за три дня жарких боёв он лишился 21 офицера и 900 нижних чинов. Когда командующему армией доложили о подвиге бакинцев, Юденич приказал:

   – На каждую пехотную роту полка Масловского выдать по четыре наградных Георгиевских креста. Каждого ротного Офицера представить к ордену.

Схватка за Мамахатун была предвестником больших событий. Командующий Кавказской армии требовал от своих военачальников усилить ведение разведки. Об этом же он попросил и Ставку Верховного. В Турцию, прежде всего в Стамбул, были направлены опытные агенты. Их информация оттуда удивляла тем, что она во многом отличалась от той, что передавала России британская разведка на Ближнем Востоке через английский Генеральный штаб.

В связи с этим в юденичском штабе царило «непонимание» ожидаемых событий. Но всё изменил один случай. В Начале июня Юденича перед самым рассветом разбудил оперативный дежурный штаба армии:

   – Николай Николаевич, из Огнота получена срочная радиограмма на ваше имя.

   – Что там случилось, докладывайте.

   – На позиции нашей передовой заставы перед Огнотом вышел майор турецкого Генерального штаба и добровольно сдался в плен.

   – Кто он по должности?

   – Начальник оперативного штаба 3-го корпуса 2-й армии.

   – Оперативник-штабист армии Ахмета Иэзет-паши? Вы правильно расшифровали радиограмму?

   – Точно так, Николай Николаевич. Шифровальщики проработали радиограмму без ошибок.

   – Перебежчик назвал причины сдачи в плен?

   – Да. Майор по национальности черкес, его отец-эмигрант родом с берегов Лабы. С детства подвергался насмешкам и обидам со стороны турок. В султанской армии его унижали так же, как и в гимназии и военном училище. Поэтому он и стал помышлять о переходе на сторону русской армии.

   – Чем этот перебежчик подкрепил своё стремление перейти на нашу сторону?

   – Он принёс с собой корпусные оперативные документы, приказы мушира Иззет-паши, шифровки из Стамбула, из Генерального штаба Турции, другие интересующие нас документы.

   – Их подлинность в Огноте проверена?

   – Да, через переводчика.

   – Тогда прикажите немедленно отправить в Огнот аэроплан за этим майором и его документами.

   – Будет исполнено, ваше превосходительство. Какие ещё будут приказы на сей счёт?

   – Передайте за моей подписью шифровки в штабы корпусов, дивизий и отдельных отрядов: проверить показания перебежчика и данные доставленных им документов боевой разведкой и захватом контрольных пленных.

   – Николай Николаевич! У вас есть основания не доверять этому черкесу?

   – Да, есть. В разведке у турок тоже сидят не дураки...

Перебежчик из Огнота был незамедлительно доставлен в штаб Кавказской армии. Подлинность оперативных документов, «покинувших» таким неожиданным способом штаб 3-го турецкого корпуса, сомнений не вызывала. Они, равно как и показания майора, свидетельствовали об одном – на Эрзинджанском направлении султанским командованием готовится широкое наступление с привлечением всех полевых войск и курдской племенной конницы.

Всё же умудрённый опытом войны Юденич решил перестраховаться. Турки, вероятно, были немало удивлены тем, что за несколько ночей по всей линии фронта русской разведкой было взят не один десяток пленных. Кроме того, где пехотной ротой или батальоном, где казачьей сотней русские войска провели разведку боем, стараясь прежде всего вызвать на себя огонь турецких батарей и пулемётчиков, ранее не установленных визуальным наблюдением.

И показания «контрольных» пленных, и результаты разведок боем только подтверждали показания перебежчика и доставленных им документов. Сходство полученной информации казалось удивительным.

Теперь у Юденича сомнений в том, что генерал-лейтенант Вахиб-паша и маршал Ахмет Иззет-паша решились на сильный удар, больше не осталось. Требовалось принять самые срочные контрмеры, хотя времени на то оставалось немного.

Вахиб-паша, зная, что прибывшая на Кавказ 2-я турецкая армия уже отвлекла на себя значительные силы противника, решил нанести удар на трапезундском направлении в стык русских 5-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов. По плану военачальника султана на этом участке плотность пехоты турок должна была составлять на один километр в два с половиной раза больше, чем у войск России. То есть полбатальона против роты.

Такое соотношение сил на участке прорыва сохранилось до самого дня наступления турок, несмотря на то, что Юденич усилил 5-й Кавказский корпус семью пехотными батальонами из армейского резерва, а некоторые полки корпуса довёл до четырёхбатальонного состава. Неприятель всё равно имел ощутимое превосходство в месте прорыва: 27 турецких пехотных батальонов прорывали фронт 12 батальонов обороняющихся русских.

В начале июня 3-я турецкая армия перешла в наступление, но не по всей линии фронта, как это ожидалось. Главный удар наносился свежими 5-м и 10-м корпусами долиной Лиман-Су в направлении на Трапезунд через Оф. Туркам ждалось вклиниться в стык между русскими корпусами.

Однако развить прорыв им не удалось: аскеры скоро «споткнулись» о стойкость 19-го Туркестанского стрелкового полка полковника Литвинова. Его бойцы в течение двух суток (!) держали мёртвой хваткой две галлиполийские пехотные дивизии врага, не давая им даже на версту продвинуться вперёд.

Из 60 офицеров и 3200 рядовых солдат и унтер-офицеров полковник Литвинов после двухсуточного боя недосчитался 43 офицеров и 2069 нижних чинов. Перед его позициями осталось лежать 6 тысяч атаковавших турок-пехотинцев. Но тот бой туркестанских стрелков был славен не только цифрами поверженного врага.

В рукопашной схватке стрелками был поднят на штыки начальник 10-й вражеской дивизии: не простой дивизионный генерал, а сын султана Абдул Гамида. Его телохранители не смогли уберечь османского престолонаследника, решившего добавить к своему монаршему имени воинскую славу.

Судьба командира 19-го полка в последующем сложилась трагично. Летом 1917 года полковник Литвинов назначается начальником 1-й Закавказской пехотной запасной бригады, в которой он должен был восстановить пошатнувшуюся дисциплину. В конце года он был арестован, но вскоре освобождён своими туркестанскими стрелками. Уехав во Владикавказ, Литвинов тщательно подготовил там восстание терских казаков против 11-й Красной Армии. После соединения с белой Добровольческой армией, по своей просьбе он назначается командиром Туркестанского отряда и принимает самое активное участие в Гражданской войне в Закаспийской области. Получил чин генерал-майора, будучи командиром Закаспийской стрелковой дивизии.

В эмиграции Литвинов проживал в Белграде и симпатиями к новой власти в оставленном Отечестве не отличался. В 1945 году 73-летний бывший белый военачальник был выдан правительством И. Б. Тито СССР, попал в концентрационный лагерь, где вскоре погиб.

Подвиг 19-го Туркестанского стрелкового полка позволил корпусным командирам генералам Яблочкину и Пржевальскому произвести перегруппировку своих войск и тем самым прикрыть угрожаемые направления. Положение таким образом было спасено. Генерал Юденич приказал армейским корпусам – 5-му Кавказскому и 2-му Туркестанскому провести серию контратакующих ударов, После этого наступающий порыв неприятеля на Трапезундском направлении иссяк.

Юденич быстро организовал ответное наступление на 3-ю султанскую армию. Туркам пришлось откатиться на исходные позиции. В ходе боев был разбит их элитный полк. Его знамя стало почётным трофеем 490-го пехотного Ржевского полка. Много стамбульских гвардейцев попало в плен, одним своим видом поражая русских солдат: каракулевые шапки, неизношенные сапоги, мундиры из добротного сукна...

Проведённая Эрзинджанская наступательная операция закончилась полным успехом русского оружия. Её выполнение легло на плечи 1-го Кавказского корпуса генерала Калитина. По его приказу Сибирская казачья бригада проникла в неприятельский тыл на Сивасском шоссе у Михор и вызвала панику в обозах турок.

Действия на правом фланге обходных калитинских войск – 4-й Туркестанской стрелковой бригады и 4-й Кубанской пластунской бригады – принудили противника, оборонявшегося на правом берегу реки Северный Евфрат, поспешно отойти к западу и очистить город Эрзинджан. Первым в ворвались в него пехотинцы-дербентцы, форсировавшие реку Мурад-чай по грудь в ледяной воде.

Счастье и удача на войне в который уже раз отвернулось от 3-й турецкой армии. Кавказская армия нанесла ей очередное тяжёлое поражение. Части султанских войск только пленными потеряли 17 тысяч человек.

Русские летом восстановили прежнее положение у Мамахатуна, вернув его обратно. Бои носили крайне кровопролитный характер. Среда отличившихся в очередной раз оказался пехотный Бакинский полк, который взял в плен 63 офицера и 1,5 тысячи аскеров, захватил два орудие. Под Мамахатуном всего в плен сдалось 4 тысячи турок.

Битва за возвращение Мамахатуна вошла в историю Первой мировой войны как одна из самый блистательных конных атак в исполнении двух казачьих полков. Вот как описывает её в белоэмигрантском информационном листке Кубанской канцелярии («Вольная Кубань», 1930, Белград) один из участников – есаул Ширай, тогда прапорщик, младший офицер одной из сотен 1-го Таманского казачьего полка, контуженный в том бою разрывом снаряда:

«25 июня 1916 года 1-й Кавказский корпус генерала от кавалерии Калитина перешёл по всему фронту в наступление. 1-я конная бригада 5-й Кавказской казачьей дивизии генерала Колесникова, входившая в группу генерал-майора Ляхова, после занятия Мамахатуна двинулась на Эрзинджан.

6 июня утром бригада заняла селение Юхоон-Лори, оставленное турками без боя, и, не задерживаясь, двинулась дальше к селению Айк, где по данным разведки противник занимал окопы по хребту, включая и село Айк. Командир бригады решил немедленно же атаковать в конном строю сидящую в окопах турецкую пехоту, не ожидая подхода нашей артиллерии и пластунов, шедших в четырёх вёрстах правее бригады;

Командирам полков было приказано выдвинуть вперёд от каждого полка по две сотни и атаковать ими неприятеля. От 1-го Таманского полка были назначены 1-я (в ней тогда числился младшим офицером прапорщик Ширай. – А.Ш.) и 3-я сотни, от 1-го Кавказского – 2-я и 6-я. В назначенных в первую линию сотнях было около 120 шашек (в каждой казачьей сотне. – А.Ш.).

Местность версты на две до окопов была ровная, покрытая пшеницей. Посреди, параллельно хребту, занятому турками, протекала небольшая речушка. За речушкой, на версту, местность ровно поднималась к самому селу Айк.

Было 7 часов вечера, солнце уже село за гору, но его заходящие лучи ещё окрашивали небо, когда назначенные сотни по знакам своих командиров развернулись в лаву. Пошли рысью. Таманские сотни шли правее кавказцев.

Изредка стали посвистывать пули и сотни прибавили аллюр. Пули стали свистеть всё чаще. Заклокотали до того молчавшие турецкие пулемёты, пролетели и разорвались первые снаряды гаубичной батареи. Раздалась команда: «Шашки вон!» и «Намётом!»

Защёлкали разрывные пули, дававшие синеватые вспышки в наступивших сумерках.

Сотни были взяты в работу с трёх сторон. От щёлканья разрывных пуль, трескотни пулемётов, разрывов снарядов ничего не было слышно. Сотни несли крупные потери. Но лихих таманцев и кавказцев уже ничего не могло остановить. С доблестными командирами впереди они дорвались до турок и с лихвой возместили им свои потери. Айк был взят.

В то же время бригада совместно с пластунами ликвидировала скопившуюся на правом фланге атаковавших сотен сильную угрозу в Виде появившейся новой турецкой пехоты.

В полной уже темноте всё было кончено. Казаки ещё раз поддержали свою старую славу...»

Действительно, та конная атака оказалась удивительной по исполнению и конечному, победному результату. Но тому бою предшествовала «телеграфная переписка» командующего Отдельной Кавказской армии генерала Юденича и командира казачьей бригады полковника Колесникова.

Дело обстояло так. Бригада из двух кубанских казачьих полков, пройдя долину Лори Дараси (Долина Роз), оказалась остановленной большими силами турецкой пехоты, укрепившейся на горном хребте. Полковник Колесников, выставив сторожевые дозоры, укрыл бригады в горном провале и доложил по радио командованию о сложившей ситуации.

   – Что мне будет приказано делать?

Ответ пришёл почти сразу же, за подписью самого командующего Кавказской армией:

   – Бригаде с боем двигаться вперёд.

Генерал Колесников был готов исполнить полученный приказ, но оба командира полков энергично запротестовали. После долгих пререканий бригадный начальник уступил и от его имени командующему армией была послана радиограмма:

– До подхода нашей артиллерии и проведения подготовительного огня движение бригады вперёд невозможно.

На вторую радиограмму ответ от генерала Юденича пришёл ещё быстрее, чем на первую. Это была даже не просто радиограмма, а целое послание:

«Сибирская казачья бригада весь свой боевой путь проделывает по тылам турок. Сибирские казаки – наши гости здесь, на Кавказе, и они отлично применились к боевой обстановке ранее им неведомых мест, в то время как своя же, Кавказская бригада кубанских казаков, идёт только обыкновенным путём в силу приказа или устава. Приказываю двигаться вперёд и атаковать турок. Юденич».

Приказ командующего Кавказской армией конная бригада выполнила одной-единственной атакой, в которой участвовали все её 1500 шашек. Турецкая пехота была сброшена с вершины горного хребта лобовой конной атакой и большей частью истреблена в ходе преследования по долине Лори Дараси...

Мушир Ахмед Иззет-паша торопился поддержать своим наступлением Вахиб-пашу. Но в его планы вмешались стратегические расчёты германских советников: по срокам они явно поспешили передислоцировать с берегов Дарданелл 2-ю армию. При этом не брались в расчёт пропускные способности железнодорожных магистралей. Новая армия развернулась на отведённых ей позициях не в апреле, а лишь в конце июля, с опозданием в два с половиной месяца.

Войска свежей турецкой армии смогли перейти в наступление только в первых числах августа. Раньше других прибыл на новое место 16-й армейский корпус подлинного героя битвы за Дарданеллы генерала Мустафы Кемаль-паши, будущего президента Турецкой Республики Ататюрка[16]16
  Ататюрк (букв. – отец турок) Мустафа Кемаль (1881-1938) – руководитель революции в Турции 1918– 1923 гг. Первый президент (1923-1938) Турецкой республики. До 1934 г. именовался Мустафа Кемаль-паша. Участник Первой мировой войны (в 1916 г. получил чин генерала и титул паши), возглавлял турецкие войска в Греко-турецкой войне 1919-1922 гг. (с 1921 г. маршал). Выступал за укрепление суверенитета страны, поддержание дружественных отношений с Россией.


[Закрыть] – «Отца турков». Не случайно после разгрома англо-французского десанта на Галлиполийском полуострове жители Стамбула встречали его как спасителя столицы.

На Кавказе овеянному дарданелльской славой Кемаль-паше довелось даже короткий срок весной 1917 года командовать 2-й турецкой армией. Но вскоре он по решению Стамбула был отправлен на Сирийско-Палестинский фронт, который к концу войны, что говорится, «затрещал по швам».

Сосредоточив наконец-то на исходных позициях свои корпуса, маршал Ахмед Иззет-паша обрушился на защищаемые русскими Огнот и Битлис. Особенно тяжёлые бои завязались на левом фланге 1-го Кавказского корпуса, в горах Турецкой Армении.

Генерал Юденич решил дать наступающему противнику встречное сражение, то есть повторить, но в новом исполнении, победную Евфратскую операцию. В район Киги он перебросил ускоренным маршем две пехотные дивизии только что сформированного 6-го Кавказского армейского корпуса, командование которым было поручено генерал-лейтенанту Д. К. Абациеву.

У селения Киги, в районе озера Ван прошли исключительно тяжёлые для сторон встречные бои. Туркам в конце концов пришлось отступить. Близ города Хане русские войска охватили полки 4-й турецкой дивизии и нанесли им полное поражение. В плен попали 11-й пехотный (50 офицеров и 1600 солдат) и остатки 10-го пехотных полков. После этого разгрома вражеская дивизия, как таковая, перестала существовать.

Был с боем возвращён обратно город Муш, отданный было неприятелю. 16-й корпус Мустафы Кемаль-паши, успешно наступавший на левом фланге, был смят русскими и стал отходить. У селения Раята 4-я Кавказская казачья и Своднопограничная (составленная из кавказской пограничной стражи) дивизии в трёхдневных боях уничтожили турецкую пехотную дивизию, которая теперь оставила в списочном составе 2-й султанской армии только своё наименование.

Планы мушира Ахмед Иззет-паши оказались разрушенными в самом начале их осуществления. А планы были далеко идущие, да ещё утверждённые на самом высоком уровне в Стамбуле – намечалось овладеть Эрзерумом. Контрудара кавказских войск генерала Юденича начавшие было наступление две султанские армии не выдержали и очередную битву им проиграли вчистую. Да иного исхода и трудно было ожидать в том противостоянии.

Попытки Стамбула изменить ситуацию на Кавказе наступлением сперва 3-й, а затем 2-й армия выглядели достаточно авантюрными поступками правящей троицы – номинального главнокомандующего на войне султана Мехмеда V, фактического главнокомандующего военного министра маршала Энвер-паши и начальника штаба германского генерал– лейтенанта Бронзарта фон Шеллендорфа.

В ходе русского контрнаступления турецкие армии понесли такие большие потерн, что пришлось некоторые корпуса преобразовать в дивизии, а дивизии – в полки. К концу 1916 года 3-я армия насчитывала всего около 36 тысяч штыков, 2-я – 64 тысячи. Эти данные и доложил генерал Юденич Верховному главнокомандующему императору Николаю II:

   – Ваше величество, докладываю о результатах Эрзинджанской операции. Задача выполнена, город Эрзинджан взят.

   – Поздравляю с победой, Николай Николаевич. Из Парижа и Лондона на сей счёт мне уже пришли поздравительные телеграммы. Какое настроение в войсках?

   – Победное, ваше величество. Сейчас усилили натиск на 2-ю турецкую армию. Её корпуса отступают перед нами по всей линии фронта.