Текст книги "Будем жить! (СИ)"

Автор книги: Алексей Сердюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 64 страниц)

Зато когда вышли за перевал и поняли, что этот самый перевал уж точно – позади… ха, как второе дыхание открылось! Даже техника перестала ломаться – чёрт её знает, почему; но после самого высокого перевала – ни единой серьёзной поломки! Буквально за декаду вышли к условно-равнинной местности, оставили на профилактику часть специализированной техники – в жизни бы не подумал, что существуют «мерседесы»-кузнечики, да ещё грузовой модификации! – и налегке, всего четырьмя машинами рванули дальше… Океан. Там, за хребтом, он совсем другой – вода более пресная, даже на вкус, холоднее, беспокойнее… Вроде есть какие-то острова дальше, почти на горизонте – только с беспилотника удалось кое-что заснять, без оптики глаз не видит – но совсем не Кубинские не похожи, крупнее и больше на отколовшиеся куски суши смахивают, чем на атоллы и вулканические кратеры. Впрочем, что с беспилотника за четыре полёта можно особенного обнаружить? Общий рельеф местности сняли – и то хорошо!

На побережье осталась группа исследователей, их задачи Горст ставил отдельно, я в этом не участвовал… собственно, после выхода к побережью немцы в нас с Веслом уже не нуждались. Нет, относились по-прежнему с предельным уважением, как к старшим офицерам – но разговоры вели уже больше о своих проблемах, на родном языке, который я всё ещё понимал с пятого на десятое. Ну и мы не стали сильно надоедать – подхватили Горста и с его замом (они сами и напросились, три машины оставив освоенцам) и двинулись в обратный путь… Наверное, это должно выглядеть смешным… В прошлый мой вояж по горам в одном из ручьёв нашёлся никель. В этот раз… мы с Веслом решили, что это золото. Оно выглядело таким блестящим, ярким… ну, мутноватое какое-то, дак мало ли в природе примесей и сортов?! И на Земле полно вариантов – зеленоватое, красноватое, даже белое, вроде, есть – не платина, а именно золото… В Новом Мире золотом никого, конечно, особо не удивишь – но и прям под ногами не валяется, так что куш хороший должен был получиться… набрали образцов, да спрятать по уму не сумели. Попутчики «спалили», да мало того – ещё и Краус, зараза, маркшейдером оказался. Не великий геолог – но отличить золотую породу от халькопирита сумел. Не понятно? Ну да, умное такое название (сам узнал от фрица)… А медный колчедан? Так – понятнее? Ключевое слово – медный! Медь, мать её! Первое в этом мире месторождение медесодержащей руды! Сходили за хлебушком… то есть – на охоту! Попалось узенькое ущелье такое, или овражек, точно не скажу – а мы туда засунули любопытные носы. Обычные охотнички такие места десятой дорогой обходят, опасно в такие узости соваться – но мы-то с котами, нам можно… Нагребли в рюкзак типа образцов, сунули в кемпер, а через пару дней он – рюкзак – возьми да и вывались на ногу Краусу, когда его чёрт зачем-то в оружейку понёс! Да не просто вывались – но и лопни, прям натюрморт на полу получился. Уго прищурился, потрогал синяк, потом кусок руды… Да, куприт или халькозит были бы ещё шикарнее – но… кто-нибудь хотя бы примерно представляет себе, насколько современная цивилизация зависит от меди?!

Честно – если бы не мои коты, у арийцев, думаю, могло бы возникнуть желание… ну, отравились русские проводники несвежим кокосом, или не ту зверушку погладить решили – бывает, дикая природа, то-сё… Но даже уничтожь они нас – что совсем непросто, и уж эти двое понимали сей факт как никто – пережили бы они нас на пару минут от силы. Мы же… не знаю, не лежала душа к убийству тех, с кем вместе в бой шли, или помешала невовремя воскресшая совесть? Да и ситуация зеркальная – пристрелить или котятам скомандовать недолго, а потом? Через всю горную систему прорываться с преследователями на хвосте? Которые вполне могут по рации организовать засаду прямо на берегу Амазонки, ага! Или попытаться так мозги заморочить основной группе, чтобы поверили в неожиданную смерть сразу обоих командиров экспедиции, одновременно и без каких-либо надёжных подтверждений? Попытаться можно… м-да. В общем, побуравили друг друга глазами, потискали рукоятки стволов за поясами, на разгрузках – короче, у кого где… И заржали дружно, хоть и несколько истерично! Там же и договорились, по паям на прибыль – а прибыль обещает быть просто запредельной, как и проблемы, эт как водится…

После этой находки – конфликтов не возникало вообще. Как отрезало! То ли нас окончательно приняли как своих; то ли сыграло роль то, что мы в ближайшей перспективе – крайне респектабельные герры, с настолько крупными счетами в банках, что даже как-то неприлично; то ли понимание большинством экспедиционеров простого факта – могли ведь мы этих двух прикончить, могли! И экспедицию всю – тоже; выгорело бы разве что при большом везении, но попробовать можно было... Наш уровень, без ложной скромности, с поддержкой кошачьих бойцов как раз примерно равен всей гоп-компании – там бойцов-то человек двадцать всего – и это тоже оценили, наверное. Короче, мир-дружба, полный консенсус! Ну, от девок стало ещё труднее отбиваться – это да, с нами несколько «медоедих» путешествовали на правах бойцов конвоя, да и так были… та красотка, которая в ресторане меня, считай, сама сняла – тоже, и непростая девочка оказалась, из немецких Старых Семей… ладно, это отдельная проблема. Ещё тогда почувствовал неладное – ага, а вы что бы подумали, утром на постели кровь специфическую обнаружив, после ресторанно-барного знакомства?! А после, встретившись с этой же… ну, не «ночной бабочкой» же вчерашнюю девственницу называть? В общем, с ночной гостьей встретившись на борту корабля – был несколько даже напуган. Я, в конце-концов, жениться собирался, и даже решил, на ком именно! А тут… ну, не бегать же мне от Хельги было? Э-э-ээх, не дай бог, Снезена узнает – влечу ведь по полной, и чем это выльется? В общем, мы с Веслом практически сразу почувствовали какой-то сильно уж… здоровый… интерес! Дейс, гад, только хихикал – хотя задерживать выход отряда в обратную сторону не пытался, често признаю. Ну, а после возвращения к Амазонке – нас, по нашей просьбе, перебросили на левый берег, на чём, после массы славословий и ещё большей массы обещаний, мы и расстались; а Горст и компания остались – ожидать подхода каравана переселенцев! Припекло немцев, сильно припекло – весь Анклав, мне кажется, «стал на лыжи»! А мы с Колей…

Самым первым, что пришлось сделать – была встреча с родными Дениса… Там уже знали, что День погиб – передавали мы письмо с подвернувшимися под руку контрабасами, это как раз было несложно… А вот встретиться с родителями погибшего – хотя нет в ней нашей вины… Да, нас никто и не обвинял, вообще. Приняли, пригласили в дом, даже кормили, как своих. Но… а-аа, это нельзя объяснить словами! Не было ни упрёков, ни оскорблений, ни обвинений – но чувствовали мы себя как оплёванные! Может, потому и сбежали оттуда утром, только передав личные вещи да урну с пеплом… Толком даже не поговорили, так, односложные «да», «нет», «простите»…

И – в Демидовск. И я, и Весло уже до смерти устали от бродяжьей жизни! Да и родню не видали неведомо сколько, одни письма да редкие радиосеансы. При въезде, помню, что-то вродле как кольнуло – как-то неправильно на нас (или на меня лично?) пялился старший КПП, но тогда я списал это на экзотический вид двух прибывших, мало похожих на вчерашних срочников, да на высунувшегося из окна кабины, позырить на местность, Ареса. А зря, как я теперь понимаю! Потому что взяли меня на следующий день – быстро и чётко, и не какие-то милиционные дружинники – а волкодавы Первого Упрвления… или Четвёртого? В общем, взяли меня едва не на пороге дома, быстро и качественно, даже мявкнуть не успел! Хотя… успел бы, пожалуй – уж котам отдать команду много времени не требуется. Но – испугался… Не столько за себя, как-то я с такой жизнью привык уже шкурой рисковать, хотя не могу сказать, чтобы мне это нравилось, н-да. Но брали меня грамотно – подогнали броневик с крупняком, навели на вход, и когда я с родными появился – расслабился, кретин, мог бы проверить выход, но здесь, в Демидовске!? – просто приказали оставаться на месте, во избежание, мол… Да, можно было попытаться увернуться – всё же, я не вьюнош с опытом стояния в карауле и чистки картошки вагонными нормами! Я – да, а родители?! И коты не панацея – убить-то стрелков убьют, но когда? Когда уже – поздно? Вот и пришлось послушно ручки под наручники протянуть… Правда, в доме как раз Гордей сидел, и вроде его физиономию я видел, в окне мелькнувшую, когда меня в «скотовоз» грузили – но что он сможет сделать? Это даже не городские власти – это РА. Привезли в кутузку – тоже не городскую, прошлую – а в ГлавВоенкомат, он в Демидовске один на все подразделения… Только я даже представления не имел, что здесь есть ещё и камеры содержания устроены, да не времянки какие – вполне капитальные помещения, заранее для изоляции задержанных и предназначенные! С встроенными санблоками, между прочим, модели «стальной унитаз из нержавейки» и подобный же умывальник – вода, правда, только холодная, и то не постоянно… Дверь камеры – решётка, помещение практически полностью просматривается, посещать трон предполагается под надзором надзирателей. Впрочем, мне плевать на такой примитивный психологический прессинг – а на ком-то особо стеснительном или брезгливом, пожалуй, и сработало бы, тем более, что охранник по коридору шляется постоянно. Топчан нарочито грубый, рама из уголка, застеленная слегка облагороженными досками, матрас тощенький и подушка типа «блин», одеялко соответствующее! Да, свет на ночь тоже не выключают, только чуть приглушают до сумрака, в свете котрого уныло-серые стены становятся совсем уж мерзкими, грязно-обшарпанными... выверты психики, но создаётся ощущение именно грязи, как на стенах, так и на собственном организме…

Вчера таскали на допрос. Обвинений, как ни странно, так и не предъявили – только несколько часов мозги клевали на тему – кто бы мог подумать?! ха-ха… – недавней моей поездочки, «за ущелья глубокии да горы высокии». Бить, правда, тоже не пытались – хотя могли бы, я всё ж не «джека-чан», и в одно рыло от двух-трёх профи фиг отмахаюсь, тем более в наручниках… но обращение намекает – тычки в спину, ругань, угрозы – постоянные спутники. Такое впечатление, что даже допрашивали меня скорее «для галочки» – всё что надо «внутрякам» уже известно, и даже решение принято! А этот цирк – для публики, типа все правила соблюдены. Очень напоминает мою прошлую историю, только… нет у меня ни планшетника, ни ПК-шки, ни какого-то компромата на контриков РА. Я даже толком не понимаю, чего от меня на сей раз хотят! Ну, кроме как посадить лет на… много; или и вовсе прикончить – это желание как раз прослеживается…

– Арестованный, на выход! – чу, глас небесный раздаётся! Только рожа вертухайская на ангельскую совсем не похожа, увы. Встаю, выхожу… ах ты ж, с-ссука! Больно!

– Носом к стенке, кому сказано! – рычит над ухом «глас небесный», ну и хребет, дубинкой резиновой отоваренный, ноет! Так, терпение заканчивается, пора, пожалуй, кое-кому сказать «прощай!», вот только время подгадать и ситуацию… чую, добром здесь всё равно не закончится. Наручники тоже ещё – за спиной ну очень неудобно! Внутренний дворик, автозак, едем…

Ехали недолго. Да и сколько того Демидовска – не на окраину же меня везти, если судить собираются? Встаю, выхожу… ну надо же! Мэрия, давно не виделись! Официальный суд? Я уж думал, кулуарно объявят сто лет без права переписки, и сразу куда-нибудь на особо тайный рудник, поглубже? Ступеньки, двери – осторожнее, так же и по роже… здрас-с-ссьте!

– Привет, Варан! – весело здоровается со мной Игорь Викторович Дараев. Я оглядываюсь – на городской площади на удивление избыточное, для буднего рабочего дня, количество народа, и физии такие узнаваемые – характерные носы «картошкой» Мартыновых и тонкие губы Беляевых трудно перепутать, кое-кого вижу и из других семейств; вообще клановых полно, но и независимых валом... Мои конвоиры спокойны, хотя и напряжены несколько – шестеро против нескольких десятков… Да что, чёрт возьми, происходит?! Игорь подмигивает – правда, видно, что его веселье больше напускное – и уступает дорогу нашей процессии. Коридор, дверь, зал… ожидаемо, почти пустой. На месте судейского триумвирата уже ожидают три кадра весьма служебной внешности – офицерская выправка и уставные морды, классические «разрешите-выполнять», как под копирку. На лицах – профессиональная непробиваемость, готовность исполнять и не взирать. Да-а, такие судьи – ну самое то для честного и независимого разбирательства!

– Обвиняемый, займите своё место. – выдавливает сквозь чопорность крайний слева функционер. Не тянет его человеком называть – механизм, простейший автомат с парой степеней свободы, не более. Та-аак… Ну, обвинителя вижу – а где адвокат? Да и вообще – пустой зал, конвой да чиновники, на кой им вообще судилище потребовалось? Ладно, ждём… недолго, даже заскучать не успел. Прокурор? В погонах капитана? Армейских погонах, к слову…

– Обвиняемый, встать!

Ну, встаём. Слушаю я тебя, «человек-протокол», не тяни:

– Гражданин Протектората Русской Армии, сержант РА Злой – вы обвиняетесь в предательстве интересов Протектората, нарушении воинской тайны, преступном сговоре с резидентами иных Анклавов, разглашении служебной информации и небрежении воинским долгом гражданина ПРА! Что вы можете сказать в своё оправдание?

– Нихера себе… Это всё я один? Когда я столько успел?! – не надо было это говорить… не удержался! Чего угодно ожидал – от обвинений в убийстве до требований отдать моих питомцев «на благо ПРА», но вот предательство – нет, на такое я никак не рассчитывал. Кстати, а они меня посвящать в суть обвинений собираются?

– Э-ээ, господа судьи – а подробности? Когда и где я столько наворотить сумел?

Сидящие на сцене переглядываются, наконец один набирает воздуха в грудь, чтобы что-то ответить – но не успевает. Громкий стук – скорее, грохот – в закрытую дверь зала прерывает невысказанную фразу, а один из незаметных кренделей, до того никак не выделяющихся на фоне дверного проёма, пулей подлетает к сидящему в зале (и не в составе судей) офицеру – ха, как это я на него внимание не обратил? Он тут, очень вероятно, старший… Колоритная такая рожа – плешивый молодящийся хрен, старательно маскирующий облезлость и вообще «капитально сыплющийся песок» как прилизанной волосок к волоску причёской, так и мохнатостью на жирноватой харе, по их мнению, придающей им «импозантность», а по факту просто маскирующей второй-третий подбородок и дегенеративную нижнюю челюсть. Костюмчик, галстучек, заплывшие глубоко под надбровными дугами глазки, выражение презрения ко всему миру, и прямо написанная на морде жадность! М-да, знакомый типаж… любой чужой хоть успех, хоть вообще превосходство – воспринимает как личное оскорбление, а если уж на выбранном им для себя поприще его обойдут, так и вообще будет на понос исходить в стремлении в этом же поносе утопить конкурента. Жлоб классический, рафинированный, гнидопакостный! Кстати, да – на пакости, обычнго мелочные, по собственному уровню развития, такие крысы невероятно активны, не взирая на собственное положение; не гнушаются ничем, вплоть до вылитого на стул конкурента в офисе клея или свиснутой из туалета бумаги – даже если они работают в тех же офисах заместителями генеральных директоров! Именно мелочные, именно крысенята… как говорится, из норы крысу достать можно, и даже в костюм одеть – а вот крысиную натуру не вытравить ничем! М-да, года два назад – испугался бы, пожалуй, а сейчас… в конце концов, мои котята всегда смогут эту жирноватую крысу придавить так, чтоб и не пискнул, так чего мне переживать?

Новая серия ударов – и замок двери не выдерживает. Дверь распахивается – в зал, до того уныло-пустынный, вламывается целая толпа! Знакомые лица мелькают на периферии – Игорь Дараев, Сомов Гордей… Весло?! Колян, а ты тут откуда взялся?! К моему загону – кстати, солидному такому, с прошлого раза здорово улучшенному, капитальная клетка из стальных прутьев – подходит незнакомый мне мужчина в классическом костюме-двойке, и на камеру (думаю, работа Гордея) заявляет:

– Я, Кривин Сергей Николаевич, гражданин ПРА, от имени Совета Кланов Демидовска требую публичного слушания для присутствующего здесь обвиняемого гражданина ПРА Злого Алексея, известного также под прозвищами – Следопыт и Варан! Любые обвинения могут быть предъявлены ему, как действительному гражданину, только в присутствии адвоката, суд может быть только гласным и публичным!

Судья на сцене отмирает:

– Обвиняемый является действующим военнослужащим ПРА! Это вопрос служебного разбирательства!

– Ошибаетесь. Обвиняемый был демобилизован из рядов ПРА 33-го числа шестого месяца сего года, о чём имеются соответствующие документы, которые я, как общественный адвокат, представляющий интересы обвиняемого, готов предъявить по требованию суда! Соответственно, как представитель гражданского населения Протектората, гражданин ПРА Злой подчинён исключительно общегражданскому кодексу, и его дело может быть рассмторено только на основании Кодекса ПРА в гражданском суде, без привлечения военной прокуратуры.

Судья замолкает, косясь на сидящего в зале плешиво-бородатого майора. Тот заторможенно оглядывается, кривится как от неожиданной ведёрной клизмы в заднице, и едва заметно кивает:

– Х-хорошо. Вы можете ознакомиться с предъявляемыми обвинениями. Четырёх часов вам хватит?

Адвокат (мой, причём!) важно кивает, меня извлекают из клетки и берут под стражу… Отношение изменяется разительно! Тот самый хмырь, который едва не пинал меня совсем недавно, сейчас до изумления вежлив! Добираемся до автозака, залезаю внутрь… на руках щёлкают наручники. Не понял?! С какой это радости?

– Следопыт… ты, это… извини, пожалуйста. – охранник, да и трое других рядом… покраснели и глаза прячут?! Какого дьявола?!

– Мы не знали… нам тут про тебя такого наговорили! – вступает в разговор его напарник. – Мы думали, ты… а-аа, какая разница! Вот же влетел! – и отчаянно хлопает ладонью по собственному колену. – Меня батя с мамкой со свету сживут, если узнают! Это ты в ЦУП-е молодняк в саванне гулять научил?

Я, всё ещё растирая освобождённые запястья, заторможено киваю, уточняя:

– Ты про «партизан», подразделение «золушка»... блин, в смысле – лейтенанта Золина?

Тот вздыхает:

– Точно, ты… Всё, мне крышка, родня загрызёт! Мой малой сейчас дома, отпуск по ранению… если бы не твои уроки – уже похоронили бы. Батя земной поклон передать просил, если где пересекусь, а тут… Б…ять, ну какого ж хрена?!

Первый охранник пожимает плечами:

– Все в такой заднице, Макс. Ты на улицу смотрел? Там клановых человек сто, и городских под полтыщи… А будет больше, я тебе говорю! Телевизор смотрят все, это мы в наряде суточном… Сомов со вчерашнего вечера видео крутит! Следопыт, оказывается, ещё и Варан… А мы, получается – конченые сволочи, издевавшиеся над легендой… Как думаешь – уже пора новое гражданство подыскивать? Так за Варана нам везде весело будет…

Я молчу, пытаясь собрать в голове происходящее. Понятно, что затевалось кулуарное судебное заседание, которого теперь уже не будет – что для меня хорошо, поскольку не по плану этих непонятных военных. Но сами обвинения… там на пару расстрелов хватит! И это – очень плохо. Кто против меня играет на таких высотах, чтобы военным судилищем рулить, и почему?! РА – это ж не торгаши или промбоссы, это армия! Тот прилизанный майор, пердун старый? Ну, возможно… но мутно как-то. Вот так вот втупую отжимать медный рудник – да его самого с навозом смешают, типа «восстанавливая справедливость» даже. Я про немцев молчу – эти вообще размажут и не поморщатся… На что он расчитывает?!

Едем очень медленно. Выглядываю в переднее окошко – никто меня в «стакан» не фиксирует, сижу с охраной на лавке – по улице «живой коридор». Народу явно несколько… сотен? Тысяч? Из окошка определить трудно… Большинство с оружием, и дорогу для движения автозака освобождают крайне неохотно. Водитель в открытое окно сообщает:

– Эй, в кузове… Нас к Военкомату не пропустят. Мне махают – к милицейскому участку ехать, городская тюрьма, как я понимаю. Что делать будем? Залетать под дисциплинарку неохота…

Старший конвоя вызверяется:

– А что ты предлагаешь?! Прорываться силой?! Здесь четверть города уже – нас на кусочки разорвут раньше, чем ты на газ нажмёшь! Езжай, куда показывают, и не вякай – и без тебя тошно…

Из автозака я выхожу уже совершенно иначе – наручники надеты, но впереди; да так, что я, при желании, могу спокойно вытащить руки. Что совершенно случайно и делаю – машинально чешу правой рукой нос и засовываю её обратно… Мои конвоиры напрягаются – и расслаблено вздыхают; из толпы доносятся несколько одобрительных возгласов, а самих конвоиров прекращают буравить откровенно злобные взгляды населения. Кто-то даже кричит: «Эй, Серый, Макс! А я уж думал – вы вкрай скурвились!», на что «второй» конвоир молча втягивает голову в плечи. В полутьме коридора старший бурчит «Спасибо, Следопыт…», и меня наконец водружают в камеру. Помещение несколько более тесное, чем предыдущее – зато с куда большим окном, даже открывающимся! Естественно, решётка на месте – но воздух свежее, да и сама камера имеет вид свежеубранной и совершенно нежилой. Перевожу дух…

Обедаю тоже по-другому. На тюремную кормёжку никак не похоже – больше на кафешный дежурный комплекс, и неплохого уровня, надо сказать. Не шеф-поварская работа, конечно – но на «домашний» ранг более чем вытягивает… Попытка покемарить провалилась – закрываю глаза, и сразу лезут в голову мысли! С одной стороны – отношение ко мне на низовом уровне изменилось кардинально, с другой – те, кто составлял обвинение, прекрасно знают, кто я и чем дышу… И ранг обвинений – ну очень уж серьёзный! Чёрт, как всё зыбко…

В суд едем как уже если не приятели, то, минимум, хорошие знакомые. По пути подробнее узнаю одну интересную новость – я опять «кинозвезда»! Со вчерашнего позднего вечера, и особенно сегодня, половина новостных каналов забита спешно скомпонованными старыми и новыми моими видеозарисовками! Сомов, умница, бъёт по самому действенному – общественному мнению. Только что, как рассказали конвоиры, сразу за хроникой поведения китайских вояк в захваченных фрицевских поселениях, прокручивалась запись гибели Дениса – я сжимаю зубы – а после… казни убийцы у кроды. Это не моё! Я не записывал – это… Откуда у Сомова такие связи – это только у немчуры было возможно добыть? М-да, всё страньше и страньше… Вид у конвоиров несколько пришибленный – в глазах попеременно мелькают страх и восхищение! Да и в разговорах всё время сбиваются на «вы»-канье, с этакой осторожной опаской… Ну да, взяли-то меня тихо и спокойно, а внешне я как был сопляком – так им и остался, разве что чуть обветрился! Так и воспринимали меня, хоть и зауважали после «знакомства» – а тут такое зрелище… Вопросов не задают – что там непонятного? И я за это благодарен – настроение опять ниже плинтуса!

На пороге автозака по голове шарахает знакомыми эмоциями – и сразу же в грудь врезается пахнущая тёплой шерстью тушка Артемиды! Кошка радостно урчит, облизывая мне рожу своим шершавым по-кошачьи языком, рядом вытянулся на задних лапах и обнял мою ногу передними Арес – ну как собакен! Приседаю на колено, треплю загривки – я действительно рад, хотя и требовал от котов держаться на расстоянии! М-да, обманывать я могу себя – но не моих мохнатых, они чувствуют, что нужны мне… Народу даже больше, чем утром – вот им зрелище получилось! Слышу восхищённые вздохи, кто-то из женщин даже носом хлюпает – душещипательтная сцена вышла, мелодраматичная такая…

– Встать, суд идёт. – встаю. Ну, хоть теперь мне объяснят, какого лешего творится?!

В зале теперь – яблоку негде упасть. Рядом с моей клеткой, на положенном месте, сидит чем-то недовольный Кривин, мои родные в первых рядах, прикрываемые… кого только нет! Вижу оскалы моих бывших ученичков, «партизан», и даже пару знакомых с «Обманки»! И несколько шапочно знакомых офицеров здесь – о, Турин, лейтенант который, машет ладошкой. И тебе привет! Хе, а у судей вид – краше в гроб кладут! Нежданчик/. Правда?! Ну, не тяните – рассказывайте, какой я негодяй!

М-да, неплохо подготовились. Обвинения такие – что не сходу и отмахаешься! Основное – это передача секретной информации чужому Анклаву. Если проще – карты, по которым я провёл немцев через горный хребет, с какой-то радости и непонятно кем были записаны в разряд исключительно служебных данных. Нет, оно-то понятно – но только если «по-простому», причём моё мнение не учитывать вообще… А если по-казённому – то я ничего Протекторату не передавал под оформление, да и не собирался, собственно говоря. И не получал за предоставленную информацию ни малейшего вознаграждения – на что сейчас давит адвокат. Более того – я и подписок о неразглашении именно карт не давал – вот такая интересная заковыка! Так что предъявлять мне по сути нечего, и это судей реально бесит.

Наконец становится понятной и причина такого лютого ко мне интереса – и нет, дело не в картах, это прицепом идёт… точнее, предлогом. У Дейса конкретно течёт! Именно месторождение меди – вот основная причина сегодняшней склоки; ну и вообще, новый немецкий Анклав! Это первый в истории Нового Мира Анклав, создаваемый вопреки Ордену! Что, похоже, вызвало лютое слюноотделение у орденцев в частности и, подозреваю, у скрытых агентов влияния в Анклавах вообще… включая, к моему глубокому отвращению, армию ПРА. Меня собирались показательно выпороть, за всё сразу – но недооценили популярность Следопыта-Варана в рядах, собственно, РА! Адвокат одного за другим вызывает свидетелями моих сослуживцев – блин, да если я был таким замечательным, как они рассказывают – почему я ещё не полковник, как минимум?! Но давят, гады, давят… похоже, тупик – осудить меня они не могут, общественное мнение на моей стороне. Вся площадь буквально забита народом, и настроения масс не могут игнорироваться этими функционерами – а против меня выдвинула обвинения Служба Внешней Разведки, ни много ни мало! И майор тот – не простой майор, видать… вон сидит, довольно скалится, крыса бородатая. Интересно, почему разнообразные моральные уроды так любят бороды себе отращивать? Не каждый бородатый – урод, не спорю; но процент лысых сверху и обросших снизу муда…ов как-то слишком выделяется – «калич», к слову, тоже мочалку на роже таскал… Судьи уже взопрели, майоришка тоже ножками сучит и лапками машет – даже притворяться, что он тут не при делах, перестал, козёл плешивый. Ему до изжоги хочется меня в кутузку запихнуть – однако, нет реального состава преступления, не на публичном суде его такими жалкими «доказательствами» обосновывать. Но и отпустить меня просто так – они тоже не могут! Тут и престиж службы, и тяжесть самих обвинений – такими не бросаются – и, вероятно, заказ… именно заказ – иначе бы сначала «договариваться» попытались, а не сразу прессовать?! В моей собственности двадцать процентов «акций» рудника, хоть и будущего! И пятнадцать – у Весла! Предлагал же ему поровну – так упёрся, мол, без твоих котов туда бы и соваться не стали, так что преимущество за тобой, командир… Ох, давит старпёра-майорчика жаба лютая, ох, корёжит не по-детски!

Тишина… я что-то пропустил? Так, а что вообще было? Ну, прокурор чуть не на пену исходил, требовал признать меня виновным, зал бурлил, адвокат ругался… Меня самого опрашивали – мол, как посмел? Когда я в ответ уточнил, что за карты и вообще передаваемую Анклаву инфу не то что ничего не получил – так и сами карты были добыты ещё в бытность мою не только гражданским человеком, но и даже не гражданином ПРА (не все – но какой имбецил будет душу судьям изливать?) – у судей случился натуральный шок. Хе-хе, а вы как думали?! Поначалу, минуту-две, только рты открывали и закрывали, как рыбы… беззвучно. Вот только тут же «возникли новые обстоятельства» – оказывается, я принимал участие в боевых действиях на стороне чужого Анклава, являясь военнослужащим РА. И это тоже – серьёзно, хотя все и всё понимают. Да, «открытый лист» подписан до нашего с Веслом участия в «атаке медоедов», но и встать на учёт по месту приписки мы тоже… да я до сих пор не побывал в военкомате! И тут уже действительно попахивает… нехорошо, очень нехорошо. Если подходить строго (и тупо!) буквально – нарушение присяги, зафиксированное на видеозапись… Не отвертишься – а это каторга! С другой стороны… ну, допустим, не имел я возможности своевременно встать на учёт – в чём состав преступления? Даже ежегодные сборы не пропустил – пока ещё! Х-хе, коллизия юридическая, однако…

В зале неясный шум – по центральному, спешно освобождаемому проходу, очень торжественно вышагивает… да ну вас! Дейс, Краус, ещё несколько знакомых морд – но в каком виде! Какие-то длиннополые балахоны – зуб даю, их специально пошили из первого попавшегося чехла для автотранспорта – шапки на головах… такие, важные… и на шеях – тяжеленные цепи с бляхами! Общее впечатление – как в фильмах про средневековье, этак времена Крестовых походов, послы от короля к султану! Дейс, дождавшись тишины, делает шаг вперёд, открывает поданную ему из-за спины папку, и провозглашает, нарочито коверкая речь акцентом:

– Я есть полномотшный посол дойче Анклаф Нойелибен! По трепованию мой правительстф (ну засранец! Акцент, думаю, специально именно такой выбирал, ему «Иван Васильевич» сильно понравился – мы, помниться, крутили на ноуте пару раз, для всей экспедиции?!) я есть офит-сиально саяфлять – герр З-лой, он ше Фа-ран, он ше Слетопыт, есть быть потшётный граштанин наш Анклав, и не мочь быть приснан виноват в никакой трукой Анклаф бес наш утшастий и зашщита! Мы есть треповайт осфобошдайт герр Фаран и выдайт наш Анклаф, без пофреждений органисм! В иной слутшай мы есть объявляйт Анклаф ПРА есть быть недрушелюбный… недрушественный, к наш грашшдан, и информировайт все интересант весь Новый Мир, а такше принимайт фсе восмошный мер к прерыфайт отношений с Анклаф ПРА.

Не-о-жи-дан-но. Для всех – кроме, пожалуй, моего «адвоката» и нескольких офицеров в зале. Кажется, это «домашняя заготовка» – на случай, если ситуация зайдёт в тупик… В глазах судей – полная растерянность, переходящая в панику…