Текст книги "Будем жить! (СИ)"

Автор книги: Алексей Сердюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 64 страниц)

День дожимает:

– Что – имено так и жаловался?! – я киваю, Весло тоже что-то согласное изображает. Всё, не отмоется чмо, теперь это с ним навсегда! – А кто его насиловал-то?

Я развожу руками:

– Да мне откуда знать? Какая-то шалава с капитанскими погонами, местная многостаночица, наверное… Может, просто курву из ближайшего б…ядюшника в китель нарядили да этому прислали – у него, наверное, не всегда работает (делаю двусмысленное движение рукой), или вообще фетишь какой на количество звёздочек? И даже не спрашивай меня, как именно она этим занималась – я в этих извращенских делах не копенгаген, мало ли, какие у них игры бывают! – на ещё подачу! Не удивлюсь, если к вечеру всё представительство будет обсуждать привычки пассивного старлея, сублимирующего свои желания в собственном служебном кабинете с такой же извращённой любовницей! А я уверен – обязательно найдутся его «бывшие», которых он так или иначе успел обидеть за время пребывания здесь, и уж они огоньку подбавят от души! Теперь точно не отмоется, а какие роскошные слухи будут его сопровождать… м-м-ммм, про прозвище-позывной даже думать страшно! Кстати, Мейеркин не то чтобы совсем дурак – перспективиы просчитать уже успел, поэтому его багровой рожей можно ночью вместо ИК-прожектора пользоваться – даже, пожалуй, получше будет…

– Ты… вы!.. молчать!.. Сгною!.. Скоты, как вы смеете?!. На каторгу!.. Нижние чины – офицера!.. Не сметь! – какая красивая истерика, чуть не всхлипывает! Точно – «паркетник», даже не попытался за кобуру схватиться, только руками бестолково размахивает и дёргается. Тоже мне, «белая кость» нашёлся, тебе, убогому, до настоящих офицеров… шакал как есть.

Сержантша за стойкой спряталась почти целиком, кто-то переминался на лестнице (вот и алиби девахе – этот стручок мог бы нагадить «за разглашение», а теперь пускай ищет!), а мы попытались пройти на улицу. Потерявший от ярости всякое соображение лейт ринулся к Веслу, уже открывающему входную дверь, рванул створку обратно и заверещал:

– Стоять!!! Выполнять приказы! Под трибунал пойдёте! С го…ном смешаю, ублюдки! В карцер, немедленно! – хе, он так и вправду башкой протечёт… да и шут с ним.

– Слышь, псих – а кто ты такой, чтобы мы твои приказы выполняли? – лениво интересуюсь, подступая поближе, но ещё пока вне радиуса досягаемости конечностей. – Ты совсем плохой, да? Иди вон на улицу, там попробуй покомандовать… да вон, хоть в кафешке напротив! Интересно, куда именно тебя пошлют?

Мейеркин захлёбывается слюнями, кое-как откашливается и сипит:

– Неподчинение с-старшему по з-сванию?! В дис-сссбат, на каторгу, я вас туда пожиз-ссненно упеку! – и уже перепуганной сержантше, с привзвизгом – Выс-сывай комендачей! Немедленно!!!

Патруль, как оказалось, пребывал в этом же здании, так что явились они, можно сказать, моментально. А вот с арестом дело сразу не задалось… старшине – командиру взвода охраны – хватило одного взгляда на бумаги, которые я заблаговременно переложил в нагрудный карман. После бойцы просмотрели запись с камеры наблюдения – а как же, и такая имеется – и констатировали отсутствие каких-либо оснований для нашего задержания. Более того – рывок Мейеркина к двери и перетягивание оной с Веслом при некотором желании можно было трактовать как физическое нападение на гражданского со стороны офицера РА! Морду старлея надо было видеть – когда он всё же осознал, что на его хотелках уже лежит злоровенный болт с левой резьбой! И все мечты осыпались прахом и развеяны суровым ветром реальности… Зато как красиво звучали в записи наши комментарии относительно вчерашнего инцидента! А прокрутили «ролик» раза четыре – похоже, достал здесь этот половой хулиган уже многих, так что даже «экспертов» привлекали, типа не расслышали там что-то, на записи – она такая нечёткая… Пока до придурка дошло, что над ним просто издеваются – кажется, кто-то даже скопировать ролик успел!..

Короче, покинули мы представительство под дружный гогот где-то на лестнице, и вспыхивающие то здесь, то там очаги хохота из окон, ну и массу похлопываний по плечам и выставленных вверх «больших» пальцев. Хотя сами позволили себе ржачь только в машине, мы с Веслом в кузове, а День за рулём – сам водилой назвался, так лезь соответствовать! Отсмеявшись, общим «голосованием» решили куда-нибудь заехать перекусить, после таких-то нервов самое полезное – закусить чем-нибудь треволнения; а то и до язвы желудка недалеко – ведь все болезни от нервов, и только венерические от удовольствия…

Ресторанчик выбрали не привиредничая, есть хотелось; проехали пару улиц, оставаясь в условно-респектабельном районе города, посмотрели на вывески, выкатили на небольшую площадь с приятного вида сквериком посредине – да на ней и остались, как раз на террасе ресторанной с видом на этот самый скверик. Кухня порадовала – кормили по-немецки основательно, а традиционные пиво с колбасками и вовсе оказались выше любых похвал! Да и вообще атмосфера в заведении дышала этакой псевдостаринной респектабельностью – солидные деревянные столы по сотне кило весом, из толстенных, потемневших от времени (возможно – искусственно, но нам не всё равно?) досок, такие же мощные стулья, при всей своей громоздкости достаточно удобные, столовые приборы из солидного фаянса (и никаких одноразовых тарелок!), порции, способные при необходимости накормить (пусть и не досыта) как минимум пару человек каждая – я бы в рейде и одной такой на троих бы питался, да радовался изобилию… как говориться – лепота-аа! В скверик высыпала какая-то детвора – похоже, напротив ресторанчика возвышалась не мэрия, как мы поначалу подумали, а начальная (или не только начальная) школа – на перемену выпустили козявок, свежим воздухом подышать и чуток сбросить накопившуюся за партами энергию.

Кто бы и какие бы умилительные сопли не пускал на детвору – но их непосредственное присутствие в больших количествах весьма напрягает. Шумно становится, мельтешение всякое перед глазами, суета… в общем, переглянувшись, решили сваливать. Собственно, тарелки уже минут десять как пустые, и даже чашки с кофе (чай в меню был – но у меня при виде ценника (хотя ресторанчик и так не из дешёвых) глаза на лоб полезли!) показали дно. Немного попрепирались на тему дальнейших действий – День ратовал за пляж, Весло склонялся к променаду по местным оружейкам и, при желании, шоппингу в оных, мне было лениво всё – я стоял за отель и мягкую в нём кроватку, а уж вечером… в итоге победил День. И, на радостях, оставив нас расплачиваться за съеденное/выпитое, ускакал за руль джипа, и даже завёл двигатель, подгоняя нас и преисполнившись предвкушением новых и весьма приятных знакомств…

Я смотрел эту сцену – потом, позже, в кошмарах, от которых просыпался в холодном поту – сотни раз. Не меньшее количество раз вспоминал её бодрствуя – пытался увидеть хоть какой-то шанс, не знаю, зачем… День возится с Рычиком, сидя за рулём «гелика», я протягиваю официантке, с трудом сохраняющей «служебную» невозмутимость (точнее, видимость таковой – котяры, как всегда, произвели фурор среди зрителей!) пластиковые карточки экю, Весло натягивает скинутую на спинку стула по поводу дневной жары куртку, в нос бъёт запах корицы… я ненавижу корицу… На уходящую от площади с небольшим подъёмом улицу, в нашей прямой видимости – мы чуть наискосок от выезда – выворачивает громадный грузовик, с мощным кенгурятником и целой россыпью фар на кабине, взрёвывает движком и начинает разгоняться вниз, целясь носом точно в сквер! Кто за рулём – не разглядеть, но тормозить этот урод не собирается; наоборот, двигатель всё ускоряет тяжёлую машину, превращая её в мощный таран, способный прошибить каменный дом насквозь – а внизу, в полусотне метров (и расстояние с каждой секундой уменьшается!) не понимающая опасности учительница средних лет как раз выстраивает свой класс, чтобы вести их назад, в школу! Я пытаюсь вскочить, мешает мощная столешница, Весло поворачивается и, запутавшись в рукавах, дёргается к нашему джипу, до удара не больше десяти секунд – детские тела таким просто разбрызгает… Грузовик собирается убивать, он целится! И сделать я ничего не успеваю, автомат в опечатанной сумке, в кузове, а из пистолета это не остановить… Я – ничего не могу сделать! А День… День вышвыривает в окно Рычика, криво улыбается нам – и срывает машину наперерез той твари, которая решила поиграть в кегли детьми! Что-то мелькает вслед сорвавшемуся с места под визг шин и вой движка джипу, учительница наконец-то осознаёт происходящее и начинает что-то визжать – к её чести, выталкивая детей из зоны удара, но сама оставаясь на месте до последнего, хотя прекрасно понимает, что хлипкий декоративный заборчик из ажурного чугуна не сможет задержать убийцу и на мгновение… Я уже не пытаюсь никуда бежать – до столкновения не больше трёх-четырёх секунд, официантка, зажав рот руками, трясётся рядом, кто-то открывает огонь по кабине грузовика из автомата; поздно – даже пристрелив водителя, удар не остановить! Весло наконец надевает куртку, не чувствуя, как уступивший рывку рукав повисает на остатках ниток… День, едва разогнавший тяжёлый джип, выворачивает руль, но и грузовик чуть подруливает – и джип левой, водительской стороной, бьёт грузовик, разогнавшийся ровно настолько, чтобы проехать по скверу не останавливаясь, но недостаточно для преодоления чего-то большего, чем декоративная ограда… Удар страшен! Грузовик, выбитый с траектории атаки и потерявший значительную часть своей скорости, давит кабину подвернувшегося джипа, но и сам, врезавшись правыми колёсами в клумбу (которую без тарана нашего друга не зацепил бы вовсе), ещё больше теряет скорость и со скрежетом лопающегося металла переворачивается на бок! Из кабины грузовика, пробивая стекло, вываливается водитель, падает на брусчатку и затихает, скорее всего, теряя сознание. Крутнувшийся вокруг своей оси от удара «гелик», с буквально раздробленной со стороны водителя кабиной, по инерции катится ещё несколько метров и останавливается, воткнувшись носом в ту самую декоративную ограду… Мы с Веслом срываемся с места, я успеваю к кабине джипа первым – смотрю и понимаю, что сделать ничего не смогу!

День полулежит в собственной крови; ног у него, можно считать, нет – дикое месиво из осколков костей, кусков металла и обрывков мяса начинается сразу от пояса; правой руки нет тоже – раскромсанная культя чуть выше локтя… если бы он ещё был; в живот глубоко воткнулся большой кусок стекла, не оставляя даже призрачных шансов – тут не всякий хирург справится, будь он даже вот прямо здесь! В стекло выпущеными коготками вцепился Рычик – он принял этот удар первым, и сейчас на груди Дэна только его половина – ниже передних лап стекло полностью перерубило котёнка-недоросля, до последнего сражавшегося с врагом… с тем, что малыш посчитал непосредственной угрозой! На стекле глубокие следы когтей, мёртвый Рычик оскалился в яростной гримасе… День вдруг вздрагивает и открывает глаза! Я судорожно сдираю с подвески ававрийную аптечку, проворачиваю иглу на шприц-тюбике, зубами сдёргиваю колпачок и всаживаю иглу в плечо Денису – промедол должен снизить болевой шок, пытаюсь наспех скрутить из чего-то жгут, чтобы затянуть… хоть что-то, такие обширные раны не перекрыть, я это понимаю… День тянется левой ладонью, одними пальцами, и хрипит:

– Не…на…да… Не помх-кх-хо…жет… н-кхе…ч-кх-хм-устф…ую нох…и… Рычих-кхм… я… ехо… Бе-хи… кх-хф… глуп-кх-кх… ма-хмлыш…

Сжимаю мокрую от крови ладонь – День слабо улыбается и шепчет:

– Нх-ет… но-хи… не чустф…ю… Ком-кх…дир… Рыч-шикх… фмес-те…

Я сглатываю слёзы и чётко проговариваю:

– Я понял, День – так будет, обещаю. И – эти твари поплатятся, слышишь?!

День едва ощутимо дрожит, пальцы ледяные – кровь уже почти не вытекает из перерубленых жил:

– Сна…ю… про…

Тишина. Что он хотел сказать?! Прощаться? Извиниться перед кем-то? Что-то передать? Весло, стоящий рядом, тянет меня за разгрузку:

– Командир, тут эта гнида живая – дорезать?! – только голос выдаёт эмоции Коляна, да расширенные зрачки, в которые я секунду смотрю, перед тем как мотнуть головой:

– Погоди, сначала поспрашиваем, что это было… Я очень хочу знать, с кого взять расчёт!

На брусчатке валяется связанный водитель – Весло не потерял голову, в отличие от меня, и упаковал подонка качественно. Ублюдок лежит и скалится нам в лицо свжевыбитыми осколками зубов – щуря и без того узкие глазки и пытаясь прижать плечом кровоточащий обрывок уха. Красная кровь на жёлтой шкуре смотрится… странно, неестественно, игрушечно даже… Косоглазый, азиат. Китаец…

35-е число шестого месяца, Нойехафен, кабинет шефа полиции, вторая половина дня.

– Что значит – отпустили под залог?! Ты, морда синяя, что несёшь?!! Ты, гадина, в сговоре с этим подонком?! – Весло обхватил меня за плечи и тащит назад, постепенно сдавая сантиметр за сантиметром. Я же хочу дотянуться до глотки этого… урода в кресле! Вторые сутки с момента гибели Дениса пошли… всё очень плохо.

Вчера нас с Веслом макнули мордами в унитаз в представительстве ПРА. Мы обратились туда с официальным прошением об участии Протектората (в лице ответственных лиц) в расследовании обстоятельств гибели гражданина ПРА от рук гражданина другого Анклава. Зря мы это сделали… Оказалось, что «международными отношениями» в немецком Анклаве занимается небезызвестная нам с…ка-Диана, капитан Гурвиц, и она, действительно, настоящая гадина!

– И чего вы хотите от меня-а, господа-а-аа? – в глазах паскудины торжество, она наслаждается нашим горем, унижением, собственной властью…

– Повторяю. – я уже давно вспорол бы ей глотку, но в кабинете ещё двое – Мейеркин (не удержалась, с…ка, позвала и этого позлорадствовать), и неизвестный мне сержант, похожий на вставшего на задние лапы медведя – сейчас прячущего от наших взглядов глаза. Ему стыдно – но прикончить обоих подонков он нам не даст, по крайней мере, прикончить тихо… – Убит гражданин ПРА. Убит сознательно и преднамеренно, пожертвовал собственной жизнью ради спасения детей! Преступник захвачен, живьём; мы требуем его наказания. Согласно законам Анклава, предусмотренным за умышленное убийство. Необходим официальный запрос Представительства на выдачу преступника.

Да, китайца у нас отобрали почти сразу. Какие-то немцы в форме, я не очень понял, откуда они взялись настолько быстро – я только-только успел притянуть пойманную тварь к остаткам ограждения и для начала рубануть берцем, сверху вниз, всем телом, по правому колену; хруст и верещание ублюдка музыкой прозвучали! Весло приготовил свою аптечку – не дать подохнуть гниде слишком быстро… Нас скрутили почти сразу, даже переводчика притащили, что-то болтали… А на следующий день нас начали «отфутболивать» по инстанциям! Попытка просто узнать судьбу захваченного урода обернулись многочасовыми странствиями из кабинета в кабинет, в итоге нас прямым текстом послали в представительство за подтверждением наших личностей… личности подтвердились, а после в мою дурную голову пришла идея привлечь ПРА к свершению справедливого возмездия над преступником; в итоге, прошатавшись кучу времени по различным кабинетам, встретились с этой проб…дью!

– Ну, насколько мне известно, обвинения в предумышлении на убийство не доказаны… Всего лишь авария, поломка автомобиля. А потому не вижу никаких причин участвовать в ваших фантазиях, да ещё и официально вмешивать в эту, не слишком для меня печальную (не удержалась, мразь! ну погоди, я тебя не забуду… до конца года ты не дотянешь!) историю, власти ПРА. – она сейчас от восторга обоссытся, до того довольна её харя. Её пёсик тоже едва не до обморока счастлив, разве только не подскуливает. Эх, вот и пара новых трупов на моём личном кладбище… такие жить не должны. Но не сейчас, главный виновник ещё не наказан…

– Вы готовы замять убийство гражданина ПРа по личным мотивам?! – на всякий случай пытаюсь пугануть, но и сам понимаю, что бесполезно. Видно, эти крысы имеют лапу достаточно мохнатую, чтобы тупо игнорировать некоторые неписаные правила и даже кое-какие писаные рекомендации…

– Про какое убийство идёт речь? – «включает тормоза» Гурвиц, я молча разворачиваюсь и ухожу под злорадный смех парочки. Ну-ну, пока что смейтесь…

В полицейском управлении Нойехафена, куда мы опять явились уже почти в сумерках, нас мурыжили на удивление недолго – просто вручили бумажку-пропуск на следующий день, и предложили уматывать, ночь на носу… То, что наше время пришлось на вторую половину дня, мы тогда посчитали занятостью этого сраного шерифа… Эх, знать бы! Когда мы всё же попали в кабинет шерифа – начальник полиции почему-то носил англоязычное звание – то после первого же ответа просто опешили! Китайскую крысу отпустили под залог – мол, имела место быть авария, а вовсе не сознательное покушение, а потому задерживать его оснований нет и он имеет право пользоваться свободой перемещения наравне с прочими законопослушными гражданами и гостями города!

– Я не мошть удофлетворяйт ваш требований, полиций Нойехафен нихт претензий к водъитель грузовой афтомобайл, за случайный аварий! После уплата штраф и возмешений ушщерб все претензий сняйт. – заявил мне в лицо этот козёл с опухшей рожей, добавив – Мы не хотеть ненужный кровопролитий, значит, требовать вас покидать город за время ближайший три сутки. Иначе выслать вас из Нойехафен… принудить… заставить ехайт! Вы иметь вопрос?

Такого… удара в спину, иначе не назовёшь, я не ожидал… Теперь – действия властей Нойехафена выглядели заранее спланированным издевательством! Нас просто «загоняли», а пока мы носились в поисках возможности разрешения выдуманных вопросов – спокойно выпустили убийцу. Местное правосудие во всей красе – убитый являлся резидентом другого Анклава? Запросов со стороны властей этого другого не последовало? Всё, у местных к убийце претензий не имеется! Как же я ненавижу этот Новый Мир… сам бы отгеноцидил половину туземцев ко всем …беням!

Из Управления нас просто выкинули – без членовредительства, почти вежливо, но… короче, практически выволокли, зафиксировав руки обоим, по два архаровца на каждого. Рыпаться смысла не имелось – максимум, займём место косоглазого урода в камере, и не факт, что выберемся оттуда так же быстро, как и он. Хорошо ещё, котов оставил кемпер охранять – а то кровь точно полицаям бы пустили…

Переглянулись, отряхнулись, проведали тела Дениса и Рычика в арендованной морозильной камере – и пошли в тиххий ресторанчик, с отдельными беседками, растыканными среди кустов и клумб. Почему имено туда? Так там подслушать сложно, не общий зал…

Собственно, обсуждатли мы только то, в каком порядке будем резать всех этих мразей… Я стоял за предоставление первой очереди своим, как наиболее отвратным с точки зрения на их отношение к согражданам и вообще – своим; Весло предлагал всё же прикончить сначала полицая, а когда местные фрицы засуетятся, под шумок добить задолжавшую нам сладкую парочку, и уж после начать преследование покалеченного косореза – найти хромоногого в гипсе даже в китайской толпе не то чтоб невозможно и через пару декад, а дорога может оказаться в одну сторону… соответственно, его мы оба решили оставить напоследок. Заодно стоит озаботиться покупкой какого-никакого автотранспорта – пешком мы далеко не уйдём, да и какое преследование – с рюкзаком на горбу? Нет, преследовать-то можно, но сколько обрудования и оружия утащишь на себе?! На себе носят НЗ, на короткий рейд-выход, а для полноценной охоты на двуногую мразь – нужен хороший транспорт, по местным реалиям. Заодно и внимание от себя отвлечём на вермя зачистки уродов этого города – мол, заняты решением проблем, друга… домой… везти собираемся; так что нам не до мести… Да и списать на нас убийство дикими зверями (кои и займутся приведением приговора в исполнение) – тоже надо постараться! Как там эти вякали – несчастный случай?! Ну так они разные бывают, случайности…

Ужин и обсуждение планов, по распределению возмездия – заслужившим, прервалось неожиданными гостями. В беседку, после демонстративного стука о подпирающий крышу столбик, ввалился тот, кого мы ожидали увидеть меньше всего – Горст Дейс, с ещё двумя мужиками. При виде одного из них я стиснул зубы так, что заломило челюсти – главполицай, ублюдок, собственной персоной! Второй на его фоне остался почти не замеченным – хотя что-то знакомое в его морде было, но приглядываться я не стал, на кой чёрт он мне нужен? Горст подошёл к столу, взял едва початую нами бутылку рома (не хотелось поминать Дэна местным пойлом, потому и взяли ром, а не киршвассер) и поставил её рядом с накрытым куском хлеба стаканом… выставив рядом принесённый с собой стакан – для себя. Жестом попросил налить, встал почти смирно, склонил голову и, тихо сказав «Зъемлья пухом Дьенису, вьечный… помнить», одним глотком выхлебнул всю жидкость. Мы с Веслом переглянулись, и я кивком предложил Дейсу место на лавке – игнорируя пришедших с ним. Горст не стал выкобениваться и молча устроился за столом, зажевал какой-то из бутербродов с ближайшей тарелки, после чего задал вопрос. И задал его так, как ни я, ни Коля ожидать не могли:

– Скажьи, Слье… ш-шайзе, исфиняйт, Пастфиндер… вьи его – он мотнул носом в сторону так и торчащего у входа главполицая – убьивайт сьегодня, илье после того, чайназих?

Я, пытаясь выдавить како-нибудь ответ, потянулся за «вальтером» к поясной кобуре. Весло, к счастью быстрее пришедший в норму, сделал «удивлённое лицо»:

– Горст, извини за грубость – с каких хренов ты решил, что мы собираемся его убивать? А если ты так думаешь – то зачем пришёл к нам, да ещё этого… – на миг лицо Коли стянула судорога, но гримаса исчезла так же быстро, как и появилась – притащил за собой?! Что нам помешает его прикончить сейчас, если уж ты думаешь, что мы собираеся это сделать?

Горст, напряжённо выслушав Коляна и осознав, как минимум, большую часть сказанного (я вообще подозревал, и давненько, что русский этот хитровыдуманный крендель понимает куда лучше, чем демонстрирует зрителям), кивнул:

– Просить умверзи… э-э-ээ, простьить – я знать вас, вьи есть краегер… нихт зольдатен! Вьи есть нихт простьить, нихт сабывайт, нихт бедау… жальеть. Вьи считайт – вас обманивайт, вьи раче… мстьит. Я есть просьить говорийт… откровьенность?

Я уже достаточно «отошёл» после неожиданного заявления, а также успел прикинуть расклады и причины этого… визита:

– Поговорить предлагаешь? Ну, давай поговорим… только очень просил бы убрать это коверкание – ты, Горст, куда лучше говоришь на нашем языке, чем притворяешься. Так давай с этого и начнём – раз уж тебе захотелось откровеного разговора?

Один-один! Теперь уже Горст Иво чуть «поплыл», быстро вернув себе внешнюю невозмутимость, и решительно кивнул:

– Хорьёшо, давайт говорийт без глупости. Я хотеть для начал обьясняйт положений Нойехафен, так будьет бистро…е. Мы – проигрыфайт этот война. Китайтц очьен, очьен много, много большье, чьем мы! Мы не поньять зейт… фовремья: Ордьен завозьить китайтц тфа месяц – мы молчьять и видьет… смотрьеть!

– То есть? – удивился я – Орден и раньше завозил китайцев баржами, по две-три тысячи за раз. Что поменялось?

Дейс вздохнул:

– Раньшье их вьести семья – киндер, фрау, фройляйн… Сьечьяс – только зольдатен! Много зольдатен, нихт киндер… дьети. Этьи зольдатен софсем гтоффый – к война; юнге, сильный, научать… учены! Нас нье хвайтайт для война с они!

Я пожал плечами:

– Сочувствую… зачем ты мне это рассказываешь, Горст? У вас под носом завезли несколько тысяч солдат, теперь эти солдаты воюют против вас – это я понял. Я даже понял, что ты хочешь, чтобы мы тебе помогли воевать. Я не понял другого – зачем это нужно нам, тем более после… забавного… финта, что провернул вон тот, у входа… И второе – чего именно ты от нас ожидаешь? Я разве похож на танковую дивизию, способную разнести в металлолом такую же дивизию врага? А Коля – на авиаэскадру тяжёлых бомберов?! Я обычный человек, как и Коля – зачем тебе требуются всего лишь два человека?

Немец, напряжённо вслушивающийся в едва понятные для него слова чужого языка, вздохнул:

– Я есть думайт… дьен назад думайт – низачем. Но я встрьетить одьин снакомый, который снать ваш имья…раньше. Он скасайт – уснайт в сержент РА Сльедопит один снакомы… литсо. Немного больши тва годы насад он быть с фами в один панцерваген, ехайт на Басис Руссия за тфой… родьитьели.

Я присмотрелся к топчущемуся в тени навеса беседки второму немцу, на которого до того не обращал внимания. Таки чем-то знакомая рожа, но где я мог его видеть?! Впрочем, фриц не стал тянуть кота за фаберже – шагнул вперёд, надел на голову забавную каскетку с висячими «собачьими» ушами и чуть повернул голову в сторону. Я хмыкнул – молодец, точно и чётко! Теперь я этого кадра вспомнил – он действительно был в том приснопамятном «боксере», за его штурвалом! Водитель борнетранспортёра, молчавший всю дорогу и только под конец поездки что-то там бормотавший на прощанье…

– Ну хорошо, узнал он меня – снова повернулся я к Дейсу – и что с того? Я не великий богатырь, один всех китайцев не перебью, даже если очень захочу. А я пока хочу прикончить только одного конкретного узкоглазого, всего лишь. Горст, давай конкретнее?

Тот вздохнул и кивнул:

– Предлагайт переходьит в штаб армия, говорьит там. Здьес… не очьен удобство. Если вы готофность – мы есть на транспорт ехайт.

Вмешался изрядно раздражённый Весло:

– А кто ты такой, Горст Дейс, чтобы приглашать нас в штаб этой вашей… армии?! И зачем ты всё-таки притащил с собой вон того козла, если думаешь, что мы собираемся его прикончить? Это типа подарка – чтобы нам бегать за ним не пришлось и ловить?

Горст, слегка передёрнувшись под взглядом Коляна, вздохнул:

– Я есть командовайт один ауфтелунг… это есть ваш ясик – тифизия. В мой тифизия ландвер – почти сьемь сотня чьеловьеки! Польшой баталлион, нихт тифисия… Тфа день насат менья мобилисерт ф армия – насначайт командофать этот тифисия. Там, «са лентошка», я быть сениор лейтенант, это есть ваш «старший»… Меня присыфать – нет трукие зольдатен для комантофать! Тот дьень я штудие… исучайт информаций, понимайт – мы нихт победить. Потом фстретить Пауль – твой снакомый… и придумать план!

Я кинвнул и пожал плечами:

– Это понятно. Непонятно – какое нам дело до твоего плана, и, опять же – зачем ты притащил сюда полицая? Именно этого?!

– Это герр Хелмут Браун, он есть генерал армия… фся фольксштурм Нойехафен! Нихт андере комантофайт! Герр Браун хотеть объясняйт… нихт, нет прафильный… Скасайт – он есть готоф умирайт, если фы помогай наш война! Там, мы не мочь пробивать… брехен – там есть его энкель… сын еко сын, ферштейн? Он быть не мочь садержать чайназих, отпускайт враг…

Весло вспыхнул:

– Ай, какой он добрый и несчастный! А День – мог умереть за ваших киндеров?! Он – не стал считать, стоит или не стоит пожертвовать жизнью?! А мог просто остаться в стороне – и нас бы здесь уже не было! …битесь как хотите с узкоглазыми, ваши проблемы! День – не стал рассчитывать, просто встал перед тем говённым грузовиком! А этот… – Весло зверем зыркнул на полицая и оскалился – Говоришь, готов умереть?! Это правильно, можешь себе… что там у вас, поминальное? Мессу заказывать, короче. Попрощайся там с роднёй, долги раздай, завещание накатай…

Горст помолчал, ожидая каких-то слов с моей стороны, но я, полностью одобряя мнение Коли, отмолчался, цедя сквозь зубы тоник. Горст очередной раз вздохнул:

– Там кде мы хотеть ваш помогайт… этот чайназих – хаупт чайна спезиалькрёфт… спезиальный группа… отряд. Он есть там, он в группа зольдатен, который мы хотеть убивайт! Мы помогай други другие… другам, нихт? Нам помогай фы – мы помогай вас, понимайт?

Мы с Веслом переглянулись – эта информация несколько меняет… ситуацию. Добраться до главного виновника смерти Дениса – стоит того, чтобы этот одутловатый старпёр потоптал землю чуть дольше предполагаемого… Сбежать он всё равно не сумеет – куда ему удирать? Здесь он – аж целый главнокомандующий тем, что немцам заменяет армию. Точнее, как я понял, командует он не армией как таковой – а какими-то частями, которые больше относятся к ополчению, чем к полноценным вооружённым силам; всякие второочерёдные, запасные/хромые/косые, «все кто остался», из серии смазки для гусениц… А драпани он куда-то – и станет всего лишь одним из массы народа, который никому не интересен и никого не волнует, пропадёт где-нибудь в саванне – так и хрен с ним. А значит, бежать он не будет – да и проблемы с семьёй у него, судя по корявому рассказу Дейса…

– Так, Горст… Мы тебя поняли и готовы… выслушать. Но предупреждаю – решение будем принимать после получения полной информации по твоим замыслам и желаниям! И если не договоримся – мы просто уйдём, понятно? Попытаетесь задержать – пожалеете; очень! Это ясно? Хорошо… тогда идём, показывай, где там ваш штаб ландвера…